Текст книги "Предатель крови (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 46 страниц)
Глава 24. Предчувствия
Том оказался прав, профессор Снейп, безо всякой радости взявшийся нас обучать защите от темных сил, начал именно с боггарта. Почему без радости? Так ведь основной нагрузки с него никто не снял, как он пытал нас зельями, так и продолжил, только вдобавок гонял и по защите. Хорошо еще, в самом деле оборотня не приволок, с него бы сталось…
Кстати сказать, боггарт Невилла даже заставил нашего сурового декана улыбнуться, пусть и едва заметно. Ну а я поработал над собой и начал показательно бояться больших волосатых пауков. Впрочем, на фоне страхов однокурсников мой смотрелся как-то жалко и невыразительно: там и мумии были, и громадные окровавленные глаза, и вовсе уж неведомые твари… А у Поттера никак не получалось облечь боггарта в какую-то внятную форму, над чем Снейп неустанно злорадствовал. Ну и глупо, по-моему, лучше бы объяснил, что с этим делать! Видимо, он все-таки не до конца обучился хитростям Риддла, тьфу, Волдеморта… либо тот предпочел их не раскрывать.
Ну а в целом все шло своим чередом. Мы занимались до изнеможения и начали уже находить в этом некое извращенное удовольствие, знаете, это когда после очередной атаки Риддла падаешь на пол без сил, но на вопрос, а не закончить ли на сегодня, отвечаешь «Нет-нет-нет, давай дальше!» Ему-то что, он в своем замкнутом мирке мог шарашить заклинаниями без устали, это снаружи Тому приходилось тяжело, а мы выдыхались одинаково что в реальном мире, что внутри дневника. Правда, мы и так уже втянулись, поэтому наращивание темпа тренировок принимали на ура.
– Лень всему виной, – говаривал Риддл, прохаживаясь перед нами в своей безупречной мантии. – А как распробуешь да поймешь, какие возможности таит в себе магическая наука, так уже не хочется останавливаться, не так ли?
– Ты вот не остановился, – буркнул я, пытаясь отдышаться после тренировки. – И во что это вылилось?
– Я бы сам хотел взглянуть, во что именно, – усмехнулся Том. – Надеюсь, мне это удастся.
– А мы точно тебя вытянем? – спросил я, вставая на ноги.
– Вчетвером – должны, – серьезно ответил он. – Я же говорил, мне хватило бы и кого-то одного, но я наверняка бы его убил. Вы все-таки еще маловаты. А обмануть взрослого не так-то просто… Вернее, было бы несказанным везением натолкнуться на кого-то настолько наивного и беспечного, чтобы писать в явно зачарованном дневнике.
– Может, стоит подождать еще год? – подал голос Невилл. – И мы станем посильнее, и ты…
– Нет… – Риддл посмотрел в сторону. – Нет. Можете считать это бреднями выжившего из ума заключенного – а кто я, если не заключенный, причем добровольный? – но я чувствую, что тянуть нельзя. И нужно бы подождать, ты прав, Вилли, но нельзя. Не представляю толком, что сейчас творится в большом мире, но предчувствия меня никогда не обманывали. – Он помолчал и добавил: – Конечно, вы можете отказаться. Это достаточно опасно. И я не перестану заниматься с вами, нет. Но, знаете, я хотел бы быть рядом во плоти, если что-то случится. А оно случится непременно, тут к гадалке не ходи!
– Это верно, – серьезно сказала Луна. Когда она смотрела вот так, будто бы сквозь собеседника, меня всякий раз мороз подирал по коже. – Что-то грядет. А что именно неизвестно, но я тоже чувствую…
– Ну вас с этими предсказаниями, – сердито произнесла Джинни и взяла палочку наизготовку. – Чего ждем, а?
– Пока ты принимала картинную позу, я мог тебя раз пять заавадить, – любезно произнес Том. – Сядь как сидела. А теперь смотри на меня и повторяй…
Да, этому он нас тоже учил – прятать палочку в рукаве, колдовать, не вынимая ее (она же все равно как бы продолжение руки, ну и какая разница, от локтя рука продолжается или от кисти?), многим другим финтам и трюкам. А на вопросы, где он такому научился, только ухмылялся и самодовольно говорил, что его всегда считали самородком, только не уточняли, какой именно это был самородок – золотой или… гм… похуже.
До каникул оставалось не так уж много времени, а нападения все продолжались. Нечасто, примерно раз в две-три недели. Посовещавшись, мы решили, что надо бы уложить на койку кого-нибудь из слизеринцев, а то на нас уже начали недобро посматривать. Ясное дело, монстр принадлежал Слизерину, вот он и не трогает серебряно-зеленых! Ну мы и выбрали одного третьекурсника, крайне заносчивого чистокровного, чтобы развенчать еще один миф. Теперь выходило, что чудовище пошло вразнос и не только плевать хотело на чистоту крови, но и цвета факультетов не различает!
Как выяснилось в итоге, этой выходкой мы убили сразу двоих не то что зайцев, а мастодонтов. Для начала из школы – не без деятельного участия Малфоя-сташего, всерьез взволновавшегося из-за сына – забрали Хагрида. Честно говоря, мы на такое не рассчитывали, да и добродушного лесничего было жаль. Увы, против него сыграл тот эпизод полувековой давности…
– Идем по твоим стопам, – мрачно сказал я Риддлу.
Тот только пожал плечами:
– Репутация – страшная вещь, Рональд. Тогда имелось только мое слово против слова Хагрида. Можете себе представить, как это выглядело в глазах старого директора Диппета? С одной стороны – Том Риддл, нищий, но такой умный, сирота, но такой смелый, староста, образцовый ученик. А с другой – полувеликан Хагрид, который что ни день попадает в истории, пытается вырастить под кроватью щенков оборотня и то и дело бегает в Запретный лес в поисках приключений на свою голову!
– Выбор очевиден, – усмехнулась Джинни. – И что, никто не догадался, что Хагрид просто не мог быть наследником Слизерина?
– Представь, нет! – улыбнулся Том. – Никто не подумал даже о том, что Хагриду не хватило бы разумения и волшебной силы, чтобы добраться до Тайной комнаты. Я сам пять лет собирал информацию по крупицам и искал потайной ход!
– Судя по всему, один только Дамблдор тебе не поверил, – заметил Невилл. – Раз уж уговорил тогдашнего директора оставить Хагрида лесничим.
– Он меня никогда не любил. – Риддл сощурился, и лицо его стало неприятным. – Возможно, о чем-то догадывался. Во всяком случае, после того, как Хагрида исключили, Дамблдор глаз с меня не спускал. Но и я не рисковал, больше не выпускал василиска.
– В общем, понятно, – подытожил я. – Тот случай не забылся, Малфой-старший откуда-то знает о нем, может, от родственников? По идее, дед Драко лет на десять тебя моложе, и когда он пошел в школу, эта история еще не забылась. Может, старшекурсники пересказывали, всё в этом роде…
– Вполне вероятно. А может, это Волдеморт ему рассказал, – задумчиво произнес Том. – Иначе зачем бы подсовывать кому-то эту тетрадь? Явно ведь с прицелом на то, что я возьму нового владельца под контроль и заставлю выпустить василиска!
– Ну да, Малфои вечно фыркают на магглорожденных, хотя, по-моему, больше выпендриваются, – кивнул я. – Но как способ кого-то подставить…
– Как видишь, сработало. Хагрида, по вашим словам, уже убрали.
– Хагрид – это мелко, – встряла Джинни. – Дамблдора отстранили от должности, весь попечительский совет проголосовал единогласно. Пока временно, его замещает МакГонаггал, но… ты сам говорил, что не бывает ничего более постоянного, чем временное!
– А почему не ваш декан? – поинтересовался Том, приходя в отменное расположение духа.
– Зачем ему такая головная боль? – пожал плечами Невилл. – На нем и так зельеварение и защита, а еще чудовище искать… Я бы на такое добровольно не подписался!
– Ну и потом, если он правда учился у Волдеморта, то репутация у него не очень. Вдобавок Дамблдор к нему хорошо относится, – добавила Джинни.
– Н-да, интересная перестановка, – задумчиво сказал Риддл и походя кинул в меня заклинанием щекотки. Я машинально выставил щит, даже не задумавшись, что делаю. – Ага, вот именно такой реакции я от вас и добиваюсь! На этот раз хорошо получилось, Рональд, доведешь действия до автоматизма, цены тебе не будет…
– А почему у меня так не получается? – спросил Невилл. Политические интриги взрослых сразу отошли на второй план.
– Потому что ты слишком напряжен, – был ответ. – Находиться все время в таком состоянии нельзя, ты устаешь, внимание рассеивается, и ты не можешь ни сосредоточиться на непосредственной задаче, ни вовремя отреагировать на опасность. Ты должен заниматься своим делом, а возможное нападение отслеживать как бы периферическим зрением. Но мы над этим еще поработаем…
И мы поработали. Очень было весело варить довольно сложное зелье с массой ингредиентов (его еще и помешивать нужно было строго поминутно), и при этом отбивать атаки Тома, который мог появиться в любой момент с любой стороны. Крайне увлекательно – одной рукой держишь мешалку и считаешь «три раза по часовой стрелке, пять против…», а другой пытаешься выставить щит или контратаковать. Это, кстати, лучше всего получалось у Луны, наверно, за счет того, что она одинаково владела обеими руками. Заметив это, Том загорелся и остальных натренировать на владение обеими руками. Что ж, дело полезное… да и поди возрази этому маньяку!
– Кстати, вы уже выбрали дополнительные предметы для третьего курса? – спросил Том, когда мы в очередной раз повзрывали котлы, пытаясь его достать.
– Давно уже, – ответил я и изложил свои соображения.
Невилл был со мной полностью согласен, так что у нас получался список из трансфигурации, чар, зельеварения, защиты, гербологии и нумерологии. Историю магии, астрономию и полеты – из числа обязательных – я не считал, потому что они мне даром не сдались. Астрономию проще по маггловским учебникам изучать, всё толку больше! Может, прорицателям и нужно знать, в Козероге сегодня Солнце или еще где, но я практического применения таким знаниям не видел, а потому сдавал всегда на «посредственно», только чтоб не ноль получить. По истории учебников тоже достаточно, а с полетами к нам на втором курсе уже не очень приставали, активно занимались те, кто метил в квиддичную команду, да просто любители полетать. Я предпочитал тратить время на что-то более осмысленное.
– Нужен еще один дополнительный предмет, – напомнил Том.
– Да, мы вот никак не выберем – руны, маггловедение или уход за магическими животными, – вздохнул Невилл. – Возиться с чудищами не очень хочется, но это лучше, чем прорицания…
– Тогда уж лучше маггловедение, – буркнул я, – хоть какая-то польза!
– В том виде, в каком это преподают в Хогвартсе?! – расхохотался Том. – Мой вам совет, не тратьте времени понапрасну. Берите руны, у них хоть какое-то практическое применение имеется.
– Ладно, – с облегчением выдохнул Невилл. – Руны так руны, это, наверно, не страшнее маггловской математики!
– Однозначно, – заверил Риддл, ухмыляясь самым мерзким образом. – Когда вы с ними познакомитесь, то убедитесь в этом воочию. А я вам покажу, какие милые шалости можно устраивать, используя простенькие ниды или мансеги. Только вам придется начать заниматься летом, потому что материала там много, и лучше знать, чего ожидать.
Я тяжело вздохнул и покорился неизбежному. Руны так руны, если они могут пригодиться, грех не использовать такую возможность, а то я как-то сомневался в своих талантах прорицателя. Да и преподавательница доверия не внушала: профессор Трелони явно была с приветом, старшекурсники так прямо и говорили. По-моему, к ней записывались те, кому не хотелось напрягаться на той же нумерологии или возиться со зверьем, порой опасным. Ну а заниматься летом нам не впервой.
– Тогда мы тоже это выберем, – сказала Джинни, пошушукавшись с Луной.
– Папа хорошо разбирается в рунах, – добавила та. – Летом мы уедем на море. Но он сможет заниматься со мной.
– Погоди, – опешил я, – а как же Том? Нужны ведь все четверо!
– Мы же не на все лето уедем, только на месяц, – ответила Луна. – Сразу после экзаменов. Вернемся в середине июля. Том, это нормально? Если нет, я уговорю папу остаться.
– В самый раз, – улыбнулся он. – А пока не будем терять времени понапрасну!
Мы и не теряли – экзамены надвигались с неотвратимостью Хогвартс-экспресса, и хоть мы особенно не переживали (с таким-то наставником!), все равно заразились всеобщей нервозностью.
– Самое ужасное, что вы можете сделать – это запороть зелье, – сказал нам Том. – По прочим предметам, если получите меньше «выше ожидаемого», я вас не выпущу отсюда, пока не исправитесь.
Потом он подумал и добавил:
– Ладно, ради истории магии и полетов сделаю исключение, так и быть… Кстати, а как насчет нападений? Прекратились?
– Да, волшебным образом прекратились, как только Дамблдор покинул школу, – фыркнула Джинни. – А Хагрида, кстати, выпустили. Только он какой-то пришибленный ходит.
– Наверно, его допрашивали, – предположила Луна. – С веритасерумом. А может, легилиментили. Это неприятно.
– Ну, зато убедились, что он ни при чем, – вздохнул Невилл, который тоже жалел лесничего, пострадавшего ни за что ни про что. В прошлый-то раз он хоть акромантула в замке прятал, а теперь вообще оказался сбоку припека.
Что до нападений, то у нас банально не хватало времени планировать очередное покушение. Вдобавок постепенно начали приходить в себя наши первые жертвы.
Ей-ей, я даже растрогался, когда увидел, как Филч обнимает свою миссис Норрис и чуть ли не плачет от счастья! Кошка, к слову, с тех пор обходила нас далеко стороной и делала вид, будто не замечает, что мы находимся после отбоя в неположенном месте. Это была очень умная тварь…
Потом очнулся первокурсник-фотограф, а следом и остальные. Я слышал, всем вливали зелье из мандрагор, чтобы оживить, и надеялся, что на наших жертвах оно не скажется каким-нибудь неожиданным образом. Том сказал, что ничего с ними не случится, и я предпочел поверить ему на слово.
По счастью, никто ничего не мог рассказать о нападавших. Никто ничего не видел, а если и слышал – то только странные шорохи, не более того.
Очнулся и Перси, и мы с Джинни отправились его навестить, спугнув Пенелопу Кристал, ворковавшую что-то определенно нежное.
– Ну… ты как? – неуклюже спросил я, убедившись, что брат жив-здоров, только мрачен по самое некуда. Я бы подумал, что он переживает из-за экзаменов, если бы не знал, что всем пострадавшим разрешили сдавать их осенью, чтобы они успели нормально подготовиться. В конце концов, не по собственной же воле они провалялись пару месяцев без сознания!
– В порядке, – ответил он, глядя куда-то в сторону.
Перси как-то изменился, только я никак не мог понять, в чем именно. Ну, похудел немного и побледнел, это ясно, но у меня сложилось впечатление, будто в нем что-то надломилось. И не могу сказать, когда именно это случилось: когда он стал жертвой нападения или когда услышал (видимо, от Пенелопы) об отстранении директора.
– Точно?
– Да. Я напишу родителям, что со мной уже все в порядке, – сказал он. – Если близнецы не успели первыми. Передать им что-нибудь?
Это предложение стало для меня такой неожиданностью, что я только головой помотал, а Джинни серьезно попросила:
– Напиши, что мы их любим по-прежнему, но вынуждены искать свою дорогу в жизни. Так, Рон?
– Да, пожалуй, – кивнул я. – Ну и можешь добавить, что у меня «превосходно» по двум экзаменам, а у Джинни – аж по трем. Остальные еще не сдавали, рано.
– Ладно, передам, – кивнул Перси и вздохнул. – Сколько же я пропустил…
– Не так много, – утешил я. – Все равно никто толком не учился, монстра ловили. Ходят слухи, что экзамены хотели вовсе отменить, но попечители встали на дыбы, мол, как это – кто-то лоботрясничал, кто-то учился, и всех переведут на следующий курс?
– Малфой… – с непонятным выражением протянул брат.
– Он самый, – усмехнулась Джинни. – Но он прав. Мы вот не геройствовали, а учились, так что спокойно сдаем по программе. Пострадавшим экзамены перенесли на осень, сам знаешь. Ну а прочие пусть крутятся, как хотят!
– Согласен. – Перси помолчал, потом спросил: – А Дамблдор вернется или нет, что у вас говорят?
Мы переглянулись. В принципе, это было секретом Полишинеля, так что можно было и рассказать.
– Там мутное дело, Перси, – сказал я. – Малфой, ясно, не хочет, чтобы Дамблдор снова занял директорское кресло, но, хоть он и влиятельный тип, часть попечителей, я слышал, уже пошла на попятную. Да и в Визенгамоте с Министерством многие на стороне Дамблдора. Так что, думаю, сейчас Малфой сольется по-тихому, без скандала – доказательств-то у него никаких нет, нападения прекратились, все живы. Так что на будущий год у нас будет прежний директор.
– Ясно, – кивнул он, снова о чем-то задумавшись. – Вы домой так и не собираетесь? На каникулах?
Мы с сестрой переглянулись и решительно помотали головами.
– У миссис Лонгботтом спокойнее, – сказала Джинни. – Она нас многому учит, такого в школе не преподают. А если ты о деньгах, то…
– Вырастем – рассчитаемся, – закончил я. – Хотя не такие уж получаются большие траты, она сама говорила. Нам много не нужно.
– Понятно… Идите, отбой скоро, – сказал Перси и снова о чем-то задумался. – Спасибо, что навестили.
– Так ты все-таки наш брат, – удивленно ответила Джинни, – и даже, кажется, не такой говнюк, каким я тебя всегда считала!
– Неужто? – ожил тот. – Это почему же ты обо мне так думала?
– Потому что ты подхалим, – безжалостно ответила сестра. – Думаешь только о карьере, а ради нее кому угодно в ножки кланяться готов. И отца ты презираешь, думаешь, я не знаю? Хочешь выбиться в люди и смотреть на всех свысока, вон как тот же Малфой-старший! Только не выйдет у тебя, Перси, как был подлизой, так и останешься. Будешь на побегушках у какого-нибудь старого чмыря из Министерства, вот и вся твоя карьера! Кому ты там нужен, такой умный?
– Еще как нужен, – вставил я. – Там, я слышал, именно такие и ценятся, которые для начальства в лепешку расшибутся, лишь бы подачку кинули. Но выше какого-нибудь секретаря им все равно не подняться, там все места давно уже поделены на пару поколений вперед. Нет, я слышал, пробиться можно, но характер другой нужен. Не твой, Перси. Ты угождать здорово научился, а пробивной силы нет. Так что… Извини, если огорчили.
– Это вы на Слизерине набрались? – спросил он, помолчав.
– И там тоже, – ответил я. – Но у нас и самих головы на плечах имеются.
Джинни добавила не без намека:
– У тебя тоже. Только загаженная по самое некуда!
Перси ничего не ответил, мы с сестрой переглянулись да и пошли в нашу гостиную.
– Как думаешь, – спросила она по пути, – у него в мозгах что-то сдвинулось?
– Я откуда знаю? Все может быть. Помнишь же, все говорили, что думать могли. Ничего не видели, не слышали, не чувствовали, а мозги работали…
– Так и рехнуться недолго!
– Ну да. Или надумать что-нибудь этакое, – вздохнул я. – Посмотрим, что дальше будет. Иди к себе, а я еще чары подучу и Невилла погоняю. Экзамен завтра.
– Давай, – кивнула Джинни и убежала в спальню, а я прихватил Невилла и отправился к Тому в дневник, чтобы он нас погонял по программе второго курса…
Экзамены мы, разумеется, сдали. Вышли бы вовсе отличниками, если бы не мое наплевательское отношение к истории магии и не невиллова боязнь высоты. Ну да на «посредственно» натянули, и ладно, зато остальное вышло пополам – «превосходно» и «выше ожидаемого», на нас даже слизеринцы смотрели с удивлением. Круглыми отличниками на втором курсе были только Малфой и Грейнджер, а на первом – сестренка и еще какой-то мальчик. Луна тоже благополучно спустила историю магии на тормозах – она предпочитала альтернативные ее варианты.
– Не расслабляйтесь, – сказал нам Том, когда мы расположились в купе. – Луна уезжает, но вы-то остаетесь, и скучать вам не придется!
– Мы и не сомневались, – ответил я за всех.
Кажется, нам предстояло очень опасное лето…
Глава 25. Воплощение
Что я могу сказать об этих летних каникулах? В сущности, ничего особенного. Миссис Лонгботтом снова пригласила наших родителей на чай, и те нанесли визит, но вели себя настолько сдержанно, что я и не понял, рады они нас видеть или нет. Правда, папочка, узнав о наших успехах в учебе, поглядывал одобрительно, а мамочка долго ахала, выслушав историю о монстре (хотя родители, как приближенные к Дамблдору лица, наверняка уже всё знали). Перси на этот раз с ними не явился – он корпит над учебниками, сказал папочка, наверстывает упущенное, а то пропадает целыми днями у кого-то из однокурсников, видимо, тот ему помогает с практическими занятиями.
«Что ж вы-то не поможете?» – мог бы я спросить, но промолчал.
Так или иначе, этот тягостный визит закончился благополучно, мы распрощались и выдохнули с облегчением. А потом нас ждал сюрприз: миссис Лонгботтом в награду за успешную учебу повезла всех троих на море. Не в Ниццу, конечно, и не на Лазурный берег, и даже не в Брайтон, а всего лишь в Блэкпул, но и то показалось нам с Джинни настоящей сказкой! Говорю же, мы никогда не видели моря! И хоть оно тут даже в июле было прохладным, мы не вылезали из воды, пока не приобретали синеватый оттенок, а потом отогревались на пляже… Самое замечательное – тут не было маггловского порта, больших толп туристов, а цены радовали умеренностью. Одним словом, две недели пролетели, как не бывало, и я был уверен, что первая поездка на море запомнится мне навсегда.
– Жалко, что ты этого не видел, – сказала Джинни Тому, когда мы уже вернулись в дом миссис Лонгботтом.
– Почему, видел, – усмехнулся он. – В ваших воспоминаниях.
– Обещал же не соваться к нам в головы без спросу, – напомнил я.
– Если я не буду этого делать, вы еще, чего доброго, влипнете в неприятности, – ответил Том. – Лучше уж проконтролировать… И нет, в ваши фантазии я не лезу, так что не красней, Джиневра. У тебя и так на лице всё написано.
– Что это у меня там написано? – нахмурилась сестренка.
– Всё, – повторил Риддл и гадко улыбнулся. – Хватит болтать! За работу, а то вы совершенно разленились, и это всего за две недели! Представляю, что с вами стало бы за два месяца без моего присмотра…
– Деградировали бы, не иначе, – буркнул я. – До состояния магглов.
– Если бы! Скорее уж, домовиков… хотя нет, – сам себя перебил Риддл. – Домовики прекрасно владеют магией, пусть и специфической, а у вас в одно ухо влетает, а из другого вылетает! Правда вам, что ли, беруши купить?
– Опять! – взвыл я, поняв, что он прочитал мое воспоминание о разговоре с Луной. – Том, ну хватит уже, а? Если ты в реальном мире начнешь читать всех направо и налево, а потом выдавать их маленькие тайны, тебе тёмную устроят, будь ты хоть круче Гриндевальда!
– В реальности это будет не так просто делать, а инстинкт самосохранения у меня на высоте, – парировал Том.
– Да неужто? – хмыкнула Джинни. – То-то тебя к василиску понесло…
– Я же не просто так к нему полез, я принял меры безопасности, – фыркнул он, – и не заговаривай мне зубы! Не хочешь заниматься, так и скажи.
Потом он помолчал и добавил:
– Скоро конец июля, если не ошибаюсь. Скоро вернется Луна, и тогда…
Джинни невольно поежилась. Мне тоже стало не по себе, а судя по лицу Невилла, тот и вовсе перепугался. Одно дело – думать, мол, когда-нибудь мы все-таки попытаемся вытащить Тома из дневника, а совсем другое – знать, что скоро придется заняться этим вплотную.
– Не переживай заранее, Рональд, – сказал мне Риддл. – В худшем случае, у вас просто ничего не получится.
– Это, несомненно, утешает, – ответил я, хотя у меня немного отлегло от сердца. Он ведь мог сказать «вы все умрете».
Тем же вечером Джинни притащилась посреди ночи ко мне в спальню (да-да, я уже считал розовую гостевую своей, к хорошему быстро привыкаешь), плюхнулась рядом и трагически засопела.
– Отстань, – сказал я. – Я все знаю. Ты переживаешь за Тома, боишься не справиться и так далее. Но ты же слышала, что он сказал? Не выйдет теперь, придется обождать…
– Слышала, – мрачно ответила она, – только он соврал. Вернее, не договорил. В худшем случае действительно ничего не выйдет, только и мы пострадаем. А как сильно, неизвестно.
– Это он тебе сказал? – Я машинально нащупал тетрадку под подушкой. На месте…
– Нет, но это и так было ясно. Он, когда врет, не смотрит в глаза, я давно заметила.
– Он ведь так смотрел, только когда пытался нас легилименции обучить!
– Вот именно, – хмыкнула Джинни. – Может, конечно, у него просто привычка такая… Он вроде бы и в лицо тебе глядит, но чтобы прямо глаза в глаза – почти никогда, я нарочно пыталась его взгляд поймать, не вышло.
– Ну, мы давно знаем, что врать он горазд, – вздохнул я, – но деваться нам теперь некуда. Если только закинуть этот дневник куда подальше и забыть о нем, как о страшном сне!
– Нет уж, – сказала сестра. – Мы обещали. Даже если не выкидывать тетрадку, а спрятать, я, например, все время буду думать, что Том все еще там, в этом зале, сидит на подоконнике и смотрит за окно. И деться ему оттуда некуда…
– Не дави на жалость, – поморщился я. – Мы обещали, стало быть, сделаем, что сможем. Иди спать, а?
Джинни обиженно фыркнула и ушла к себе, а я долго еще лежал без сна и думал о том, как же все это будет происходить. Так ничего и не надумал, а пытаться расколоть Тома не стал – он был слишком уж крепким орешком, точно не по моим зубам!
Утро встретило нас несколькими новостями сразу. Их озвучила миссис Лонгботтом, читавшая после завтрака почту и свежие газеты.
– Пишут, что Дамблдор восстановлен в должности директора, – сообщила она.
– Малфой, наверно, трость сгрыз от злости, – не удержался я. Все же знали, кто инициировал отстранение директора!
– Зря ты недооцениваешь Люциуса, – прекрасно поняла меня миссис Лонгботтом. – Он малоприятный человек, но одного у него не отнять – он прекрасно чувствует, когда нужно остановиться или вовсе сдать назад. Кое-кто намекал мне, что многие попечители действовали под давлением, а когда это вскрылось, Малфой живо пошел на попятный. Правда, так и не выяснено, кто же нападал на учеников, но больше происшествий не было, так что… – тут она явно процитировала кого-то: – «Можно считать, что директор устранил угрозу, но из врожденной скромности и благородства предпочел сохранить свои деяния в глубокой тайне. Мистер Малфой также действовал из лучших побуждений, стараясь оградить жизнь и здоровье учащихся от неведомой опасности». Ну что вы смеетесь, дети?
– Бабушка, это кто написал? – хихикая, спросил Невилл. – Надо же так и тем, и этим… м-м-м… подлизаться к ним, в общем!
– Статья под псевдонимом, – улыбнулась она. – Но автор в самом деле умелый подхалим! Что до прочего, Дамблдор действительно вернулся, ну а Малфой усиленно делает вид, будто им в самом деле двигало благородство и желание спасти детей.
– Ну, Драко ведь тоже был в школе, так что он почти и не солгал, – сказала Джинни. Она сосредоточенно вязала крючком салфетку. Миссис Лонгботтом посоветовала ей это занятие для успокоения нервов и концентрации внимания. Первые несколько дней, я знаю, Джинни у себя в спальне топала ногами и швыряла катушки ниток в стену, потом успокоилась и даже освоила простенький узорчик. И приучилась разговаривать, не спуская петли и не теряя нити беседы, а между делом заглядывать в учебник. Том тоже ценил многозадачность, ему это понравилось, но засадить нас с Невиллом за вязание он даже не пытался, и на том спасибо!
– Вот именно, – кивнула миссис Лонгботтом, – и теперь вовсю продвигает свой образ защитника обделенных детишек. Сознайтесь, это ваших рук дело?
Мы переглянулись, и Невилл ответил:
– Наших, бабушка. Правда, мы только намекнули Драко кое на что, а он сказал отцу, наверно. Ну а тот уже развил идею, ты же сама говорила, он чует, откуда ветер дует!
– Ну, дело хорошее, – усмехнулась она, – я тоже кое-что пожертвовала в этот его фонд… Хм, а это о чем?
Она углубилась в газету, нахмурилась, потом кивнула нам:
– Пишут, из Азкабана сбежал опасный преступник.
– Разве оттуда можно сбежать? – удивилась Джинни.
– Как видишь, можно… Сириус Блэк?! – миссис Лонгботтом даже газету выронила, но тут же подхватила ее и принялась внимательно изучать заметку. – Невероятно…
Мы переглянулись, ничего толком не поняв. Вернее, фамилию-то я слышал, и неоднократно, у нас в родне тоже Блэки затесались, а у Драко мать – урожденная Блэк, но про этого типа я что-то ничего не мог припомнить.
– Это тот, кто выдал тому-кого-нельзя-называть родителей мальчика-который-выжил, – пояснила она, видя мое недоумение.
– Бабушка, а нельзя называть их как-нибудь покороче? – спросил вдруг Невилл, насупившись. – Скажем, Волдеморт и Поттер, а?
– Невилл! – начала было миссис Лонгботтом сурово, но вдруг осеклась. А потом сказала: – И правда что, он давно сгинул, а мы имени боимся! Тьфу, вот ведь головы людям задурили…
Она углубилась в чтение, а мы снова переглянулись, потому что снова никто ничего не понял.
– Надо написать Андромеде, – бормотала миссис Лонгботтом. Я припомнил – так вроде бы звали тетку Драко, вышедшую за магглорожденного. – Что за… Ох ты!
– Что такое, бабушка? – не выдержал Невилл.
– В этом году… – она выдержала паузу, – школу будут охранять стражи Азкабана. Опасный преступник хочет проникнуть туда, а если он сумел сбежать из тюрьмы, то попасть в школу ему будет легче легкого!
– Да кто он такой, этот Блэк? – спросила Джинни с любопытством.
– Крестный Гарри Поттера, – ответила миссис Лонгботтом. – Предатель и убийца.
– Но Поттер-то ему зачем? – удивился я.
– А ты не понимаешь? Волдеморт развоплотился, столкнувшись с Гарри. Его приспешники… кто умер, кто в тюрьме, кто в бегах, лишь единицы сумели удержаться на плаву! Как думаешь, кого они винят во всем этом?
– Поттера, – за всех ответил Невилл. – Но почему Блэк опомнился только сейчас? Раньше-то до Гарри добраться было – раз плюнуть, он ведь с магглами жил, а не в Хогвартсе!
– Откуда мне знать? – пробурчала миссис Лонгботтом.
– А что за стражи Азкабана, – не отставал от нее внук.
– Ты что, не помнишь… – я вовремя осекся, не договорив «Том же рассказывал», но вовремя исправился: – Тюрьму сторожат дементоры. Это всем известно.
– Да, точно, – сконфузился Невилл. – Совсем позабыл… И что, теперь они будут возле школы?!
– Именно, – мрачно сказала миссис Лонгботтом. – Безобразие, конечно, но, кажется, власти считают это единственным способом обезопасить Поттера…
«Вот и та пакость, о которой говорил Том», – прочитал я в глазах сестры. Н-да, если в новом учебном году нас будут охранять дементоры, Хогвартс точно покажется не лучше Азкабана! И вот в такую-то радость и намерен выбраться Риддл… С другой стороны, он прав – я предпочел бы, чтобы он был рядом во плоти и с волшебной палочкой наперевес!
– Идите, дети, – велела она, – мне нужно написать несколько писем. Кстати, мистер Лавгуд пишет, что они вернулись с курорта. Думаю, завтра или послезавтра они нас навестят.
Мы переглянулись. Ну вот, ждать больше нечего!..
Разумеется, Луне ничего не стоило убедить отца оставить ее на пару дней с нами – мы соскучились друг по другу, а ему нужно разобраться с делами, не отвлекаясь ни на что, все-таки месяц отсутствия – не шутки, если у тебя нет толкового управляющего! Миссис Лонгботтом милостиво согласилась, заявив, что Джинни необходима женская компания, иначе она вырастет сорванцом, и Луна водворилась в сиреневой спальне. Очень в ее стиле, я бы сказал…
