Текст книги "Предатель крови (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 46 страниц)
Глава 22. Передышка
Когда я прокрался в спальню (без чуткого руководства Тома это было непросто, хорошо еще, он успел рассказать нам кое-какие секреты), Невилл и Джинни дрыхли без задних ног. Я бухнул добычу на пол, только тогда они проснулись, долго пытались понять, где они и кто я такой (боюсь, я больше всего походил на чёрта из маггловских сказок, да и вонял соответственно), а потом накинулись с расспросами.
– Стоп-стоп-стоп! – попросил я. – Я сперва пойду отмоюсь, пока остальные не проснулись. Только сумку не трогайте, там яд и еще кое-что, приду, сам покажу. Джинни, слышишь?
– Не трону, – помотала она головой. – А… то есть вы нашли чудовище?
– Нашли, говорю, сейчас вымоюсь и расскажу!
– А Том? Мы пока его расспросим!
– Том пропал, хорошо, успел меня оттуда вытащить, – мрачно ответил я, доставая тетрадку. – Гляди, я ему писал, но даже моя надпись не до конца исчезла. Попробуйте пока его дозваться, я быстро!
Одежду оставалось только выбросить, на нее даже очищающие заклинания не действовали, ну да, повторюсь, я специально надел ту, что не жаль. Ну а самому пришлось отдраиваться до скрипа.
На часах было без четверти шесть, так что не так уж долго мы с Томом и бродили по катакомбам. Конечно, неплохо было бы вздремнуть часок-другой перед занятиями, но назавтра у нас первой стояла история магии, а у Джинни – полеты, которые и пропустить можно, тем более, погода была не ахти. В любом случае, сейчас важнее было рассказать о своих приключениях…
Я и рассказал, не особо вдаваясь в подробности. Том очухается – покажет воспоминания, это куда интереснее!
– Твою добычу спрячем пока под кровать, потом перетащим в Выручай-комнату, – предложил Невилл. – А про чешую ты хорошо придумал, можно обронить чешуйку-другую. Кстати, кого мы следующим окаменим?
– Давайте Перси, – предложил я и пояснил: – Мне кажется, ему надо побыть… хм… наедине с собой. Что-то у него в черепушке происходит, так может…
– Он нас убьет, у него же подготовка к экзаменам! – напомнила Джинни.
– Ну, если он догадается, чьих это рук дел, тогда убьет, – согласился я. – Но что-то мне в это не верится.
– В то, что догадается, или…
– И в то, и в другое. Кстати, если мы подкараулим именно его, с нас точно снимутся подозрения, даже если они у кого-то имелись. Не стали б мы натравливать чудовище на родного брата, – заметил я. – Хотя угомонить ненадолго близнецов я бы не отказался.
– Не выйдет, они поодиночке, считай, не ходят, – помотал головой Невилл. – Не стоит рисковать.
– Твоя правда… Джинни, так что там Том? – спохватился я.
– Сперва вообще не отзывался, – сказала она и шмыгнула носом. – Потом, раз на двадцатый написал «плохо» и снова замолчал.
– Кажется, он действительно выдохся… – пробормотал Невилл. – Помните, он говорил, что если мы его тут на лето оставим, то он опять сделается тенью. А тут он через тебя, Рон, колдовал, да еще как. Вот, наверно, силы и кончились!
– Похоже на то, – вздохнул я, покосившись на дневник. Сам я никакого упадка сил не чувствовал, только спать хотелось. – Придется поднапрячься и побольше писать ему… И нет, Джинни, тебе я тетрадку не отдам. Ты туда будешь строчить сутками напролет!
– Ну и что?!
– А то, что вдруг у Тома инстинкт самосохранения окажется сильнее привязанности к нам? Возьмет и выпьет из тебя все силы… Нет уж, писать будем только все вместе!
– Да, Рон прав, – серьезно кивнул Невилл. – Не надо рисковать. У нас еще целый семестр впереди, а потом лето. Успеем снова привести его в порядок. Занятий вот только жаль…
– Невилл, мы тогда сперли у Снейпа столько учебников и справочников, что нам их хватит лет на пять! – ответил я. – Варить мы ничего не будем, конечно, а вот прочитать, вникнуть и запомнить можем. Ясно? Займемся теорией, пока практики нет.
– И правда, – поддержала Джинни, машинально гладя черную обложку, – что ты всё о выгоде? Том тоже человек, и ему сейчас плохо…
– Только не плачь, – быстро сказал я. – Никуда он не делся, восстановится. Тренируйся как следует, вот и у него сил прибавится, помнишь же, что он говорил?
Джинни кивнула и упрямо сжала губы. Ну ясно, теперь от нее спасу не будет ни нам, ни преподавателям…
Перси мы подловили очень удачно: он как раз закончил распекать близнецов, которые только хихикали, а потом пересекся с Пенелопой Кристал, старостой Рэйвенкло, и долго с ней любезничал. Затем он с блаженной улыбкой отправился в свое общежитие, сухо кивнул Джинни, попавшейся на пути, свернул за угол… Собственно, и всё. Уверен, кого-кого, а родную сестру Перси бы никогда не заподозрил в коварстве. И правильно, она только отвлекала внимание, а действовал я.
Судя по переполоху, который поднялся после обнаружения неподвижного Перси, мы сделали правильный выбор. «Как это возможно, нападать на старост!» – приговаривала Пенелопа. Остальные боязливо оглядывались по сторонам: Перси-то, как ни крути, был чистокровным!
– А не перебор ли это? – спросил Невилл задумчиво.
– Нет, – ответил я, – Том же сказал, что василиск, если ему приказать прямо, будет нападать хоть на магглорожденных, хоть на чистокровных, ему самому-то всё равно. Правда, интересно, как он их различает… Надо будет спросить, когда Том объявится. А вот с чешуйкой хорошо получилось!
Эту самую чешуйку подсунула Джинни, с плачем кинувшаяся обнимать Перси, когда его несли в лазарет. Ярко-зеленую пластинку с полдюйма длиной нельзя было не заметить на каменном полу; решили, что она выпала из руки нашего брата. Чешуйку изучили, обнюхали и разве что не попробовали на зуб, после чего даже Дамблдор изменился в лице и приказал деканам развести всех по спальням и на занятия отправлять строго под конвоем.
Замок перешел на осадное положение, что нам было только на руку: можно было окопаться в Выручай-комнате и заниматься всякой непотребщиной (я имею в виду, штудировать стащенные у Снейпа книги) либо в библиотеке. В Выручай-комнате-то мы собирались только вчетвером и не каждый день, потому что расписание у нас и у девочек, что понятно, не совпадало. Ну а в библиотеке удобно было готовить домашние задания – там тихо и спокойно, мадам Пинс блюдет порядок!
Вообще я много размышлял на эту тему – я имею в виду, о домашних заданиях. Вот где прикажете к ним готовиться? В гостиной? Там всегда полно народу, поди найди свободную поверхность, чтобы разложить учебники и письменные принадлежности, да еще сосредоточиться! Допустим, однокурсники тоже делают уроки, но старшие, например, обсуждают грядущие экзамены и политику, а младшие – квиддич. О каком сосредоточении может идти речь? В нашей-то гостиной еще достаточно тихо, и то постоянно кто-то с кем-то разговаривает, пусть и вполголоса, а по рассказам братьев я знал, что у гриффиндорцев очень шумно. Как у Рэйвенкло, не знаю, Луну допрашивать бесполезно, потому что она, по-моему, может медитировать даже рядом с железнодорожным вокзалом, шум ее вообще не беспокоит. (Правда, в итоге выяснилось, что разгадка проста – Луна с улыбкой продемонстрировала мне зачарованные беруши. Надо себе тоже такие завести!)
Так вот, в гостиной заниматься неудобно (и если я еще дома привык держать книжку на одном колене, а тетрадь на другом, то аристократам нашим приходилось быстро обучаться этим хитростям), в спальне тоже – ну где там? На тумбочке можно писать, но тогда некуда пристроить учебник, разве только опять-таки на колени или на подушку. Да и сидеть, этак вот раскорячившись, неудобно, спина потом болит. Читать еще можно на кровати, а вот писать эссе… лежа на полу, что ли? Ну и много ты так напишешь?
Словом, оставалась Выручай-комната, пустующие классы и библиотека. Но в первую мы не хотели уходить слишком часто, во вторых могли подкараулить гриффиндорцы, так что выбор был очевиден. В читальном зале хоть столы нормальные… Не понимаю, что мешало поставить такие же в спальнях! У нас с Невиллом в комнате две пустые кровати, отчего бы не заменить хоть одну из них столом? Я бы сам заменил, только еще не освоил трансфигурацию на должном уровне. Зато у меня был стимул сделать это как можно скорее, потому что просить того же Флинта я не хотел, он опять бы заявил, что я зажрался и выпендриваюсь.
Но я отвлекся. В тот день мы с Невиллом корпели в библиотеке над очередным зубодробительным заданием по зельеварению (кстати, профессор даже несколько раз нас похвалил, вызвав у гриффиндорцев приступ острого неприятия такой реальности; Джинни с Луной у себя на первом курсе тоже были впереди всего потока). Чуть позже к нам присоединилась моя сестра и сходу вгрызлась в неподатливую трансфигурацию. Трансфигурация сдалась первой, Джинни довольно вздохнула и взялась перекатывать мое старое сочинение по защите.
Всякий раз, думая об этой самой защите, я вспоминал Тома, с которым мы так и не дошли до чего-то серьезного. От Локхарта, ясное дело, проку никакого не было, вспомнить только его конфуз с пикси! Да и на его задания все рукой махнули. Та же Джинни, помнится, получив темы сочинений, громко спросила, чем поможет ей знание любимого цвета профессора, его тайных амбиций и идеальных для него подарков в случае нападения, скажем, оборотня или вампира? Разумеется, класс поддержал! После этого демарша Локхарт игнорировал Джинни, она его тоже, хотя задания все же выполняла, не придерешься.
И толковой литературы по предмету тоже не было, не сочинения же Локхарта про вампиров и ведьм изучать… Главное, даже жаловаться было бесполезно: уж не знаю, что задумал директор, но попытки объяснить, что преподаватель защиты, мягко говоря, некомпетентен, он пропускал мимо ушей. И ладно бы только ученики жаловались, я знаю, и наш декан неоднократно говорил об этом, но тщетно! Даже попытка натравить на Локхарта Малфоя-старшего не удалась: Драко попробовал было, но сказал, что отец не хочет позориться, связываясь с этим… ну, дальше было непечатно. Драко-то что, его дома обучат, а нам как быть? Оставалось только надеяться на возвращение Тома…
Джинни в рекордно короткие сроки закончила переписывать: по-моему, мой текст она сократила раза в два, только писала покрупнее, чтобы выдать требуемый объем. Кстати, тоже дурацкая система – сочинение длиной полтора фута! У кого-то почерк убористый, у кого-то крупный. Та же Грейнджер в эти полтора фута ухитряется впихнуть все три, а Невилла бабушка приучила писать красиво, разборчиво, с порядочным отступом между строками, чтобы респондент не ломал глаза, разбирая написанное, так что ему полутора футов мало, он даже мысль не успевает толком развить. По-моему, только Снейп не линейкой пергаменты измеряет, а вчитывается в содержание текста. Я как-то рискнул и не дописал где-то с полфута, решив, что суть задания я раскрыл, а лить воду ради объема нет смысла. И ничего, получил «выше ожидаемого», сам удивился!
– Все еще молчит? – спросил я, когда Джинни залезла ко мне в сумку за черной тетрадью и принялась сосредоточенно в ней что-то строчить.
– Отзывается понемногу, – показала она мне страницу. – Говорит, выдохся почти полностью. Так что давайте, не отлынивайте, у меня уже рука отваливается писать!
– Сейчас, только закончу и тоже пообщаюсь, – пообещал я, записывая решение задачи и пытаясь понять, не перепутал ли я концентрацию, а если перепутал, чем это может грозить? Нет, вроде порядок, у Невилла получилось так же, только он решил извратиться и составлял зелье в два этапа. – Двигайся ближе и давай тетрадь…
Договорить я не успел, потому что рядом нарисовались близнецы. Они в последнее время выглядели необычно хмурыми, не иначе, как из-за Перси.
– А что это вы тут делаете? – привычно завел Фред, бесцеремонно заглядывая Джинни через плечо.
– Сочинение по зельям пишем, – мрачно ответил я.
– Да ну? – он прищурился и прочитал: – Дорогой Том, я очень по тебе скучаю… У нас новый профессор зельеварения?
– А ты не подсматривай! Может, это личное! – вспыхнувшая Джинни захлопнула тетрадь и чисто девчачьим жестом прикрыла ее локтем, но было поздно: пока Фред отвлекал внимание, Джордж ловким движением выхватил тетрадку.
– Ну-ка, поглядим, что за Том такой, которому сестренка пишет любовные письма… – протянул он и открыл дневник наугад… чтобы тут же с воплем его выронить. – Это что за фокусы?!
– Это я заколдовала, чтобы не хапали без спросу! – ядовито ответила Джинни, глядя, как Джордж трясет обожженной рукой. – Нечего совать нос в личный дневник!
У меня отлегло от души – Том обещал не даваться в руки никому, кроме нас, а раз защита действует, то сил у него явно прибавилось.
Джинни уже собралась подобрать тетрадь, но невесть откуда взявшийся Поттер успел первым.
– А ну, отдай, – велела сестренка, встав напротив.
– Это же моя тетрадка, – удивленно сказал Поттер, разглядывая дневник. – Я ее где-то потерял.
– Это моя тетрадь, – с нажимом произнесла Джинни. – Отдай, кому говорю!
– Но я же ее прекрасно помню, – упрямо ответил тот, – да, точно, старая, и тут еще вот подпись есть…
Он открыл дневник, и… Ничего не произошло. Разве что Поттер замер на пару секунд, и тут Джинни, не растерявшись, выхватила тетрадку у него из рук, да еще несильно приложила ею по лбу, чтоб не хватал чужие вещи. Поттер вздрогнул и очнулся, потер знаменитый шрам, моргнул и снова сказал:
– Но она правда моя!
– Докажи, – фыркнула Джинни. – Даже если ты ее посеял, то… что с возу упало, то пропало. Могу купить тебе другую, чтобы ты так не расстраивался, эту я все равно уже наполовину исписала!
– Как? – удивился он. – В ней нельзя писать! Что ни напишешь, пропадает…
– Это, должно быть, Дред с Форджем подсунули тебе исчезающие чернила, – припомнила Джинни непроверяемую версию, которая однажды уже сработала. Близнецы мрачно переглянулись, и Фред сказал:
– Нет, мы их еще не доработали.
– Это ты так говоришь, – вставил я. – Может, решили опробовать, вот и…
– У меня ничего не исчезает, – Джинни распахнула тетрадь и быстро перелистнула страницы… густо исписанные разными чернилами и карандашом. – Так что отстань от меня. Сколько там эта тетрадка стоит? Фи, какая мелочь… Я пришлю тебе новую.
– С каких это пор ты разбогатела? – с интересом спросил Джордж.
– Разбогатела или нет, а пара сиклей у меня в копилке найдется, – парировала сестра. – Больше эта вещь не стоит.
– Молодые люди, хватит шуметь, – вмешалась в перепалку мадам Пинс. – О, ну конечно, Уизли почти в полном составе! Разойдитесь-ка, пока я вас всех не выставила!
При словах о «почти полном составе» братья снова помрачнели и все-таки ушли, хотя Фред показал мне на прощанье кулак. Я в ответ высунул язык и сел на место.
Поттер тоже ушел, то и дело оглядываясь, а мы вернулись к прежнему занятию, в смысле, продолжили тормошить Тома.
– Д-Т. Почему ты не дался в руки Джорджу, а Поттер спокойно тебя открыл? – настрочила Джинни. Страницы вновь были девственно чисты, а грифельный след на этот раз пропал почти мгновенно.
«Почувствовал кое-что странное, – отозвался Том. – Он и прежде держал тетрадь в руках и даже пытался писать в ней что-то, но не связно, так, пару каракулей нарисовал и отложил. Тогда я этого не ощутил.»
– Р-Т. Чего именно?
«Как я могу это описать? Если очень грубо… это некое сродство душ. И мне это не нравится.»
– Д-Т. Мне тоже, – написала Джинни. – Ты вообще-то обещал никому, кроме нас, не даваться, и что? Кнат цена твоим обещаниям!
«Джиневра, не злись, – тут Том потряс всех до глубины души, нарисовав двоеточие и круглую скобку. Каюсь, это я его научил, видел такое в маггловских комиксах. – Если я замечаю что-то необычное, я хочу побольше узнать о нём, вдруг это опасно? Или полезно? А если бы Поттер попытался забрать меня, я бы ему этого не позволил.»
– Д-Т. Так и быть, поверю на слово. Тебе лучше?
«Значительно. Вы, я чувствую, времени даром не теряете. Продолжайте в том же духе, думаю, скоро мы уже сможем продолжить занятия.»
– Н-Т. Наконец-то! – не выдержал Невилл. – Том, и мы займемся уже защитой? Наш преподаватель – просто ужас, что такое!
«А почему вы до сих пор не отправили его в лазарет?» – резонно осведомился Том, а я пару раз стукнулся лбом об стол. Правда что, дураки! Если избавиться от Локхарта, нам найдут другого преподавателя, либо – с большой вероятностью! – его заменит профессор Снейп.
– Вот мы идиоты, – самокритично сказала Джинни, и мы принялись разрабатывать план устранения Локхарта…
Глава 23. Страхи
К Локхарту нам удалось подобраться только в середине февраля. К тому времени из лазарета вышла избавившаяся от шерсти и хвоста Грейнджер (нам бы ее упорство, она даже на больничной койке не прекращала заниматься!), и теперь они с Поттером о чем-то шушукались по углам. Впрочем, нам было не до них: мы ударными темпами работали над приведением Тома в форму, и у нас даже получалось.
– Я чуть не развоплотился, – со смешком сказал он, когда мы впервые после долгого перерыва смогли попасть в «дневниковую» Выручай-комнату. – Во всяком случае, ощущение было именно таким. Ты на редкость неподатливый экземпляр, Рональд, заставить тебя что-то сделать – все равно что мешок камней поднять. Или два.
– Говорила же, что надо брать меня! – встряла Джинни. – Рон просто недоверчивый, вот и сопротивлялся, пусть даже не нарочно, а я бы позволила меня контролировать…
– Это ты мне брось, – строго сказал Том. Он походил на человека после тяжелой болезни, казался бледным и худым, хоть он и был всего лишь призраком. Видимо, так выглядело истощение душевных сил. – Лучше потренируйся сопротивляться, как брат, а то тебя любой паршивым Империо что угодно делать заставит.
– Меня?! – возмутилась сестра.
– Империо? – не понял я.
– Да, я тебя, вообще-то, им приложил, – фыркнул Том, – но как-то безрезультатно, ты все равно отбивался, пусть и бессознательно. Видимо, я переоценил свои силы – в этом гнусном состоянии я мало на что способен. Будь я настоящим, ты бы у меня не побрыкался.
Я невольно сглотнул: если Риддл в таком «гнусном состоянии» способен брать людей под Империо (мало ли, у меня, может, врожденная сопротивляемость внушению, я о таком читал) и вытворять все то, что недавно проделывал со мной, то каковы пределы его возможностям?
– Я еще не выяснил, – скромно сказал Том, явно прочитав мои мысли. – Но, надеюсь, скоро продолжу испытывать себя на прочность.
– Это ты о чем? – заинтересовался Невилл.
– Не могу больше существовать в этом аду, – Риддл обвел рукой Выручай-комнату. – Пора наружу. Нет, не сию секунду, конечно, я еще не восстановился. Но если ничего непредвиденного не случится, а вы продолжите заниматься с прежним усердием, к лету я уже смогу выбраться отсюда.
– А что потом? – тихо спросила Джинни, даже не поинтересовавшись, как именно Том намерен освободиться из своей темницы.
– Потом я намерен закончить Хогвартс, – улыбнулся он. – Видимо, придется снова скучать на пятом курсе. Но это и к лучшему, вы будете у меня под присмотром!
– Том, но у тебя же ни документов, ни палочки, ни денег… – осторожно сказал я.
– Добыть деньги – не проблема, – ответил он, – а с деньгами можно разжиться документами и палочкой.
– А ты не боишься, что Дамблдор тебя узнает? – спросил Невилл. – Может, тебе будет проще поступить в Шармбаттон или тот же Дурмштранг?
– Не проще, – покачал головой Том. – Не говоря уж о том, что программа там отличается, а вдобавок я плоховато знаю иностранные языки. Ну а волшебный переводчик стоит дорого… И потом, как я вас-то оставлю?
– Вот именно! – воскликнула Джинни. – А если что пойдет не так, тут есть Выручай-комната, да и мы всегда поможем, правда, Рон?
– Конечно, – сказал я. – Да и вообще, мне кажется, если Том переоденется и пострижется по-другому, его вряд ли кто-то узнает. Все-таки пятьдесят лет прошло…
– Вот и я думаю, что меня вряд ли узнают, – кивнул Риддл. – Мало ли похожих людей. Добуду себе документы, хотя бы и маггловские, солгу, что приехал из Восточной Европы…
– Не надо! – остановил я. – Дамблдор те края хорошо знает, он там с Гриндевальдом воевал. И он сразу заинтересуется, что это тебя понесло в Хогвартс, а не в Дурмштранг. А если ты скажешь, что там и учился, что ему мешает запрос для подтверждения отправить?
– Твоя правда… – Том почесал в затылке. – Ну да ладно, время еще есть, придумаю что-нибудь верибельное. А пока давайте-ка к делу… Кстати, как там поживает Локхарт?
– О! – выразительно сказала Джинни. – Завтра ведь день Святого Валентина!
– Он приготовил что-то невероятное, – добавила Луна. – Правда, боюсь, это не всем понравится. Но мы тоже приготовили ему сюрприз. Коробку шоколадных конфет с ликером, его любимых. А ты спрашивала, зачем тебе знать, что он любит?
– Была неправа, признаю, – фыркнула сестра и кровожадно улыбнулась.
– Главное, чтобы он не угостил ими кого-нибудь, – добавил я. – А то так весь преподавательский состав поляжет.
– Не угостит, он жадный. В любом случае, сперва сам попробует. А какую я ему открытку выбрала! – Джинни снова заулыбалась. – Какое стихотворение сочинила, с посвящением!
Я с содроганием вспомнил два дня непрекращающегося мозгового штурма, результатом которого стали три четверостишия с вызывающими зубную боль рифмами вроде «кровь-любовь» и воспеванием златых кудрей Локхарта, а также грубой лестью в виде признания его вейлой. (Мы знали, что вейл-мужчин не бывает, но решили, что кашу маслом не испортишь. Пусть думает, что его кто-то впрямь считает неотразимым уникумом.)
– Жестокие дети, – грустно сказал Том и исподтишка врезал по нам Таранталлегрой. Чтобы, стало быть, не расслаблялись…
К слову сказать, это у него ловко получалось – бить заклинанием не прицельно, а по площадям, как бы выразились магглы. И то, если идет драка стенка на стенку, пока ты сколько-то раз махнешь палочкой по числу противников, тебя самого уже размажут. А тут накрыл сразу нескольких чем-то обездвиживающим, например, а потом уже со вкусом расстреливаешь по одному… Главное, чтобы тебя самого так не накрыло!
Жаль, непростительные так не действовали. Вернее, обмолвился Том, теоретически – действовали, но тут нужен был очень сильный волшебник или связка из нескольких. Тогда, возможно, и получилось бы накрыть квадрат Империо и брать противника тепленьким… Надо ли говорить, что Джинни очень вдохновила эта идея? В итоге вместо защиты мы учились работать в связке. Ну что ж ты будешь делать, а?!
День Святого Валентина мы запомнили надолго. Если я доживу до старости, мне и то будут сниться в кошмарах наряженные купидонами гномы с золочеными крылышками и арфами, на которых они, страшно фальшивя, аккомпанировали музыкальным поздравлениям. Профессура наша, по-моему, не знала, куда деваться, один только Локхарт сиял и радовался…
По счастью, мне досталась только одна валентинка – от Миллисенты, разумеется. Ну а ей – от меня, так что мы улыбнулись друг другу и на этом успокоились. Так же обменялись открытками Невилл с Луной, Драко, я видел, завалили сердечками, а бедному Поттеру досталось как раз музыкальное поздравление от неизвестного. Хотя почему неизвестного, судя по словам, это постарались близнецы. У нас семейная неспособность к стихосложению, если что, поэтому мне заранее стало жаль Локхарта. С другой стороны, если человек любит сиреневые мантии и завивает волосы, вдруг ему и наш стишок понравится?
Так или иначе, этот кошмарный завтрак мы худо-бедно пережили, ну а дальше день пошел своим чередом. Вот только за ужином Локхарта не оказалось. Это бы ладно, но он не вышел и к завтраку…
Обнаружили горе-профессора, как и следовало ожидать, в его покоях, и вот тут-то в замке началась легкая паника, возникновению которой изрядно поспособствовала Луна, с мечтательным видом рассказавшая кому-то о чудовищах, которым стены не преграда. Тот пересказал другому, третьему, а дальше фантазия Лавгуд обросла леденящими кровь подробностями и покатилась дальше, подобно снежному кому…
– А зелье в конфетах не найдут? – деловито спросила Джинни на очередном военном совете.
– Вспомни, чему я вас учил, – спокойно ответил Том. – Вспомни состав зелья. Ну?
Джинни задумалась, мы тоже.
– Этиловый спирт, – выдал вдруг Невилл. – Он постепенно разлагает зелье на составляющие, а по отдельности они абсолютно безвредны!
– Именно, – улыбнулся Риддл, – пять баллов, Вилли. Очень удачно вышло, что этот ваш Локхарт любит конфеты с ликером, а то вы все «давайте ему пончики вместо сахарной пудры порошком посыплем!»
– А если бы алкоголь нейтрализовал зелье до того, как Локхат съел конфеты? – резонно спросил я.
– На сутки его хватало, – пожал плечами Том. – А пока суд да дело… Его ведь хватились только наутро? Ну вот. А пока бы еще подумали об отравлении да решили проверить, что бедняга ел и пил…
– Не подумали, – проинформировала Луна. – Все грешат на чудовище. Таинственное и невидимое.
– Но это же прекрасно, – улыбнулся он. – Ну а теперь займемся, наконец, защитой!
Переждав наше громкое ликование, Том приосанился и выдал:
– Теорию вы вызубрили вплоть до четвертого курса, молодцы! Но с практикой у вас беда…
– Не то слово, – вставил я, – если не считать треклятых пикси.
– Поэтому, – не слушая, продолжил Риддл, – займемся чем-нибудь повеселее, нежели скучные параграфы в учебнике. Оборотня у меня тут не припасено, а вот боггарта я вам сейчас организую… Так, напомните-ка, что это за тварь?
– Разновидность привидения, меняет форму в зависимости от того, чего боится человек, – отбарабанила Джинни. Учебники мы и впрямь проштудировали от и до, потому что на истории магии или на той же защите в исполнении Локхарта заняться было нечем.
– Именно, – Том развернулся и указал нам на невесть откуда взявшийся здоровенный шкаф, ходивший ходуном. Впрочем, в этой Выручай-комнате могло появиться все, что было нужно Риддлу. – А как его нейтрализовать?
– Поднять на смех, – ответила Луна.
– А заклинание – Ридиккулус, – добавил Невилл.
– Прекрасно. Тогда вперед, – кивнул Риддл на шкаф. – Невилл, ты первый.
Тот тяжело вздохнул и протопал к шкафу. Уверен, будь на месте Тома кто-то другой, пусть тот же Локхарт, Невилл трясся бы от испуга, но он уже привык, что здесь его никто не высмеет, даже если он очень сильно напортачит.
Дверца шкафа со скрипом отворилась, и мы увидели бурлящий котел, в который сами собой сыпались ингредиенты.
– Сейчас рванет, – оценил я, присмотревшись. Зелье кипело, приобретая опасный оттенок…
– Чего ждем? – поинтересовался Том. – Действуй!
Невилл глубоко вздохнул, взмахнул палочкой и… Из котла пошли мыльные пузыри, веселые, радужно блестящие, праздничные…
– Прекрасно, – серьезно сказал Риддл. – Луна?
Что за боггарт у Луны, я так и не понял, это было нечто аморфное, напоминающее медузу, точнее, черную жирную кляксу. После того, как в эту тварь попало заклинание, она рассыпалась мириадами разноцветных искр.
– Это черная чернушка, – пояснила Луна. – Живет в темных сырых местах, например, под ванной или за раковиной, где заводится плесень. Ее придумала мама, когда я была маленькой, – добавила она, помолчав. – Поэтому в доме должно быть чисто и сухо.
– Да уж, увидь я такое под ванной, точно бы не обрадовалась, – пробормотала Джинни.
– Джиневра, вперед, – велел Том. – Твоя очередь.
– Нет, при всех не пойду, – серьезно сказала она, и он нахмурился. – Ну…
– Не говори, – поднял руку Риддл. – Останешься после занятия. И не хмурься, Рон, мало ли, чего стесняется девочка? У меня, знаешь, боггарт тоже не из тех, которых можно демонстрировать широкой публике!
– Какой? – с интересом спросила Джинни.
– Человек, убитый при авианалете, – преспокойно ответил он. – Я видел это случайно, когда нас уводили в бомбоубежище. Человек спокойно шел со всеми вместе, поторапливал семью, когда снаряд разорвался в центре толпы. До сих пор помню его оторванную голову и глаза – удивленные такие, он даже не успел испугаться и понять, что умер…
– А почему ты-то этого боишься? – нахмурился я.
– Потому что именно тогда я осознал, что человек может умереть в любой момент, независимо от собственных планов, – сказал Риддл. – Если хочешь, тот мужчина – олицетворение внезапной гибели по причине, не зависящей от моих желаний и чаяний. Я боюсь смерти, Рональд, если ты еще не понял, – закончил он, помолчав.
– И как же ты справляешься со своим боггартом? – спросил Невилл. – В смысле, во что он превращается?
– Да ни во что. Просто человек встает, подбирает голову и идет себе дальше. Рональд, раз твоя сестра пропускает очередь, то давай, вперед!
Я встал перед шкафом, понимая, что даже не знаю толком, чего боюсь и во что может превратиться мой боггарт. Любопытно узнать…
Вот отворился шкаф, и я увидел… Нет, скорее даже узнал – это был обшарпанный домик, очень похожий на «Нору», но все же не «Нора», меньше и беднее нашей халупы. А на крыльце сидели мы с Джинни, еще совсем маленькие, оборванные и худющие. «Все верно, – подумал я. – я боюсь нищеты. Не насмешек, не оскорблений, только нищеты…» Вот только я не знал, как сделать это видение смешным. Правда, потом напрягся, выговорил заклинание…
Фасад домика завалился назад, будто картонный, да он и был картонным, с нарисованными окнами. Джинни вскочила, дернула меня-ненастоящего за руку, и мы раскланялись с несуществующей публикой, а на сцену – это была сцена! – полетели букеты и ленты серпантина. Кажется, я вообразил рождественский спектакль про бедных сироток, который кончился счастливо, как и полагается.
– Н-да… – произнес Том. – Тебе надо поработать со своими страхами, Рональд. Это тоже показывать посторонним не стоит. Испугайся для разнообразия чего-нибудь еще, паука, например, или королевской кобры…
– Я попробую, – мрачно ответил я.
– Я тоже, – в тон мне сказала Джинни и все же вышла вперед.
Ее боггарт был пачкой писем, перевязанной ее же лентой. Когда та развязалась и исчезла, стало ясно, что все эти письма адресованы Джинни, они тасовались, как карты в руках опытного игрока, мелькали марки… Обратный адрес разобрать не было возможности, а на последнем письме в конверте с траурной каймой стоял штемпель «адресат выбыл».
Джинни стиснула зубы, выговорила заклинание… и из траурного конверта выпала пачка колдографий (девушка на них точно была повзрослевшей Джинни, а вот ее кавалера я опознать не смог) и листок со словами «шутка не удалась?»
– Правда что, не удалась, – пробормотала она и отвернулась.
– И тебе тоже нужно испугаться чего-нибудь другого, – совершенно серьезно произнес Том. – У вас хорошо получается коллективное творчество, вот и займитесь с братом. Потом покажете, что надумали. И не смотрите так, боггарт меняется в течение жизни. До того авианалета я боялся голода, так что, Рональд, мы с тобой очень похожи. Идите!
И мы отправились придумывать себе боггартов…
