Текст книги "Предатель крови (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)
Поттера наладили в лазарет, а в нашем общежитии до глубокой ночи шла гульба, как я и предполагал. Она продолжилась даже тогда, когда на шум и вопли явился декан и потребовал заткнуться, пока он не загнал всех на отработки до конца года. Правда, Снейп сразу пошел на попятный, увидев просиявшего Тома, признал, что повод существенный, и разогнал по спальням только первый и второй курсы. И – честное слово! – даже не отказался от стаканчика огневиски, которым баловались старшекурсники, наверняка притащившие это пойло из Хогсмида.
– Ну и дрянь же вы пьете, – ворчливо сказал он, глотнув, – это впору безоаром закусывать? Где брали? В «Кабаньей голове»?
– Зачем «брали», профессор? – весело спросил Том. – Сами состряпали, долго ли, умеючи?
Снейп отставил стакан и встал.
– Так, – отчеканил он, – мистер де Линт, извольте продемонстрировать мне ваш самогонный аппарат!
– Во-первых, сэр, не мой, а общественный, – занудным тоном начал Том, – во вторых, его уже нет. Только змеевик остался. Кстати, ваш, извините, я взял из лаборатории без спросу, он все равно бесхозным валялся…
– Де Линт, у меня в лаборатории ничего не валяется, а…
– Он оставался невостребованным в течение столь долгого времени, сэр, что покрылся густым слоем пыли, – поправился тот. – Еще раз прошу извинить, сэр, утром я верну его на место.
– Надеюсь, хотя бы детей вы этим пойлом не угощали? – чуть смягчился Снейп.
– Никак нет, сэр!
– Самим мало, – добавил Флинт с хорошим чувством момента и сдержанно икнул.
– И это Слизерин… – посетовал декан и снова пригубил огневиски. То есть самогон. – М-да, тройная очистка этой сивухе не помешала бы…
– Не успели, сэр, – широко улыбнулся Том. – А не поделитесь ли секретами?
– Чтобы вы споили весь факультет? Нет уж, увольте!
– Можно подумать, факультет не найдет, где выпить, и без моего участия, – нагло сказал Риддл. – Да и потом, я ведь сказал, что аппарат уничтожил, сэр. Это был всего лишь натурный эксперимент, если изволите.
– А зачем вам тогда… хм… секреты? – подозрительно спросил Снейп.
– На будущее, – пожал он плечами. – У нас в семье коллекционируют всевозможные рецепты. Вот если бы можно было раздобыть тут агаву, я, пожалуй, сумел бы приготовить текилу…
– Вот когда окончите школу, де Линт, – профессор отставил стакан и поднялся на ноги, – тогда готовьте, что угодно. Сегодня я, так и быть, закрою глаза на это безобразие, благо повод для празднества имеется. Но если завтра кто-нибудь осмелится дышать перегаром на меня и тем паче профессора МакГонаггал, пощады не ждите!
– А на профессора Трелони можно? – улыбнулся Том. Все знали, что прорицательница любит глотнуть горячительного.
– Нельзя, – мрачно ответил Снейп. – А то она напророчит гибель еще кому-нибудь!
С этими словами он развернулся, картинно взмахнув длинной мантией, и вышел.
Притихшие было старшекурсники снова зазвенели бутылками, но уже через четверть часа (как раз пробило полночь) Флинт с Риддлом погнали всех спать.
– Значит, говоришь, ты напророчил смерть, но не свою? В виде снитча? – спросил Невилл, когда мы улеглись и потушили свет.
– Ага, – зевнув, ответил Том.
– Врешь ведь, – уверенно сказал я. – Ты что-то знал наверняка. Ты же… в смысле, второй ты очень даже верил в пророчества, иначе не напал бы на Поттеров! Помнишь, я рассказывал?
Я в самом деле пересказывал ему те крупицы, которые мне удалось подслушать у папочки с мамочкой, а Невилл дополнял тем, что нехотя рассказывала ему бабушка. В целом суть была проста: кто-то предсказал, что Волдеморт погибнет от руки (или из-за) ребенка, рожденного на исходе седьмого месяца. Таких было двое – Невилл и Гарри. Почему-то Волдеморт выбрал Поттера…
– Второй я, может, и верил, – серьезно сказал Риддл. – А я… отчасти. Бывают дни, когда нужно прислушиваться к своей интуиции. Ну, знаете, встал не с той ноги, споткнулся на лестнице, чай разлил, пересолил суп, сделал глупую ошибку в контрольной… Тут-то и гляди в оба да вспоминай, что творилось вокруг в последние дни: тебе намекают – дело неладно!
– Это кто тебя такому научил? – с интересом спросил я.
– Да так… – он вздохнул. – Подслушал, как кухарка в приюте с кем-то разговаривала. Дескать, день не заладился: сперва чуть не ошпарилась, потом каша пригорела, подметка у башмака прохудилась… быть беде! И правда, вечером сажа в дымоходе загорелась, если б миссис Джонс не была на взводе и не проверила печь, так и полыхнул бы приют, и мы с ним вместе…
– Том, судя по твоему тону, есть еще какое-то «но», – сказал Невилл задумчиво.
– Есть, – хмыкнул тот. – Я говорил вам обоим, что Поттер смертельно боится дементоров. Дементоров вокруг полным-полно. Стадион битком набит азартными школьниками, эмоции хлещут через край… Дальше объяснять?
– Да вроде понятно, что они подтянулись к источнику… э-э-э… питания, – нашелся я. – Но почему с метлы грохнулся только Поттер, а не Джонсон, например, не Флинт, не мои братцы?
– Поттер свалился от страха, – пояснил Том. – Наверно, будь там одни дементоры, он еще сумел бы как-то перебороть себя, тем более, они еще только намечали жертв. Ну, как боггарт: если объектов слишком много, он не может сходу решить, во что превратиться. Так и они: пока-а-а выберут из сотни зрителей самого вкусного…
Он помолчал. Мы тоже молчали, но наконец я не выдержал:
– Так кого же еще испугался Поттер?
– Грима, – без промедления ответил Риддл. – Грим был на стадионе. Громадный черный пес стоял на самом верху трибуны, его хорошо было видно на фоне неба.
– Так может, Гарри почудилось? – подал голос Невилл. – Это ты в его воспоминании увидел?
– Не-ет, – протянул Том и, судя по звуку, с наслаждением потянулся. – Я видел этого пса своими глазами, аккурат перед тем, как Поттер навернулся… Потом стало не до него, а когда я поймал парня и посмотрел в ту сторону, пса уже не было. И нет, друзья мои, мне не померещилось. Я нервными припадками на мистической почве не страдаю! На материалистической, кстати, тоже, вам ли не знать!
– Да уж, после василиска-то… – протянул я. – Думаешь, это правда Грим?
– Не-а, – был ответ. – Если верить источникам, увидевший Грима умирает на следующий день. Поттер видел его не первый раз, но покамест жив. Я тоже. Это я к тому, что полночь миновала, значит, уже начался новый день.
– А что это тогда за пес?
– Без понятия, – честно сказал Том и зевнул. – Но мы это еще выясним. А пока давайте-ка спать! У вас с утра защита, не забыли?
– Забудешь тут… – буркнул Невилл и заворочался, устраиваясь поудобнее. – Лишь бы профессор Люпин выздоровел!
Я разделял его желание: намедни на замену прислали нашего декана, и он был куда злее обычного!
– Вас Снейп по оборотням гонял? – спросил вдруг Том.
– Да… И вас тоже?
– Ага… – ответил он и вдруг зафыркал. – Ой, не могу… ой, умора!..
– Ты что? – я невольно приподнялся на локте.
– Ничего, потом расскажу, если моя догадка верна! – хрюкнул Том в подушку, не выдержал и зловеще захохотал, да так, что в стену кто-то застучал кулаком. – Спите уже, рано подниму!..
«И о чем он там догадался?» – подумал я, отворачиваясь к стене: полная луна светила прямо в глаза, а вставать и задергивать шторы или нащупывать палочку было лень…
Глава 33. И снова Рождество
– Рон, – сказала мне Джинни через несколько дней, – я хочу остаться в школе на каникулы.
– С чего это? – нахмурился я, хотя прекрасно знал ответ.
– Том остается, – подтвердила она мои мысли. – Еще неизвестно, пустит ли его миссис Лонгботтом к себе на лето, так что хотя бы в рождественские каникулы я хочу быть с ним!
– Да и я бы не отказался, – почесал я в затылке. – Нам позволят остаться, да только ведь миссис Лонгботтом расстроится… Ну и, сама понимаешь…
– Я уже договорился с бабушкой, – встрял вдруг Невилл. – Я ей весь семестр расписывал, какой Том необыкновенный, как мы с ним подружились, и как ему тут тоскливо одному. Вот, сам смотри, она пишет, что будет скучать, конечно, но уж потерпит до лета. Если что, она всегда может встретиться с нами в Хогсмиде…
И он триумфальным жестом вытащил из пухлого конверта три разрешения на посещение деревни. Я взял свое, глянул на подпись – «Августа Лонгботтом по поручению Артура Уизли», гласила она. Похоже, бабушка Невилла озаботилась какими-то документами, которые давали ей право распоряжаться в отношении нас с Джинни хотя бы такими мелочами, как это вот разрешение!
– Думаю, за второй семестр мы настрочим достаточно писем, чтобы миссис Лонгботтом захотела взглянуть на Тома, – сказала Джинни.
– Стой… – опешил я. – Ты хочешь сказать, что ты тоже…
– Да, я изливала ей душу, – хмыкнула сестренка. – Не вам же, носорогам толстокожим! Кстати, от твоего имени я тоже писала, немножко, а то ты об этом вовсе позабыл!
– Ох, и правда, – стукнул я себя по голове. – Спасибо.
– А Луна писала папе, – добавила Джинни, – ну так он общается с миссис Лонгботтом, поэтому, думаю, у нее уже сложилось мнение о Томе, как о самородке из глубинки. И как думаешь, Рон, она откажется огранить этакое чудо?
– Джин, а ты не допускаешь мысли, что она его узнает?
– Том же старше нее лет на семь-восемь, – напомнила она. – Может, миссис Лонгботтом его и встречала, но, думаешь, первокурсница запомнила выпускника?
– Я боюсь, она встречала его и позже…
– Ну… К тому времени он наверняка очень сильно изменился, – упрямо сказала Джинни. – Рон? Что ты умолк? Если хочешь, поезжай домой или к миссис Лонгботтом, а я остаюсь, это решено!
С этими словами она выхватила у Невилла из рук свое разрешение и спрятала под мантию.
Перечить Джинни, когда она в таком настроении, себе дороже, это я давно знал, поэтому предпочел промолчать. С другой стороны… Если мы проведем каникулы в школе, миссис Лонгботтом не потратится на нас с сестрой, да и на Невилла тоже. А на сэкономленные деньги сможет пригласить Тома на лето… впрочем, у него ведь и свои средства имеются!
– Ладно, твоя взяла! – сказал я сестренке и протянул руку. – Остаёмся. Невилл?
– А? – очнулся он. – Я с вами! А то одного меня бабушка загрызет, это уж точно!
– А Луна?
– И она, – сказал Невилл твердо. – Ее папа считает, что Луне нужно больше времени проводить с друзьями. У них еще целое лето будет, а мы видимся только на переменах, ну и когда уроки делаем, а этого мало!
– Я заочно влюблен в мистера Лавгуда, – серьезно сказал Том, который, похоже, давно уже подслушивал наш разговор. – И в вашу бабушку, о мои верные поглотители знаний!
– Спасибо, не пожиратели наук, – буркнул я, и он засмеялся.
– Да, признаю, я пафосен! Но разве я становлюсь от этого хуже?
– А почему ты сказал «вашу бабушку»? – спросила Джинни без тени улыбки. – Это ведь бабушка Невилла.
– Подумай сама, – предложил Том и бухнулся на кровать, по привычке заложив руки за голову.
Джинни замолчала, а я попытался вспомнить бабушек по мамочкиной и папочкиной линии. Имена-то я знал, только… Бабушка Цедрелла – урожденная Блэк, – уверен, и слышать о нас не захочет. Впрочем, я даже не был уверен, жива ли она. А бабушка по материнской линии – тем более не захотела бы, мамочка ведь сбежала с папочкой и вышла замуж против воли родителей. Ну, та уже умерла.
– Отчего бы вам не написать родственникам? – словно прочитал мои мысли Том. – Если я верно посчитал, той бабушке, что у вас по линии Блэков, немного за семьдесят, а это не возраст для волшебницы. И даже если она злится на сына, вполне может признать внуков. И, Рональд, у вас ведь есть двое дядьев, разве нет? Вы с ними не общались?
Я покачал головой.
– Они же погибли в восемьдесят первом. Вот дядя Билиус – другое дело… кстати, он тоже умер. На следующий день после встречи с Гримом, между прочим.
– Пить надо меньше, – холодно сказала Джинни и вздохнула. – Том прав, братец. Надо написать им. И непременно нужно упомянуть про Невилла – мы же близкая родня!
– Ну вот будем сидеть тут на каникулах, напишем, – согласился я, хотя мысль о том, чтобы написать бабушке Цедрелле, которую я видел только на колдографиях и только молодой, меня немного пугала. Все эти запутанные связи… Я уж молчу о том, что наша ныне покойная двоюродная бабушка Лукреция приходилась тетей тому самому неуловимому Сириусу Блэку. И училась в Хогвартсе в то же время, что и Том!
Тут я потряс головой, чтобы вытряхнуть оттуда лишнее, и тоже упал на кровать.
– Я сплю… – сказал я. – Джин, иди к себе уже, поздно…
– Завтра выходной, олух, – ласково сказала сестренка, пнула меня в бок и удалилась, пожелав всем спокойной ночи.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – с намеком спросил Том.
– Если ты о Лукреции Блэк, то да, – буркнул я.
– Она была очень хороша собой, – вздохнул он. – Но увы мне, училась двумя годами старше. Представляешь, какая ирония судьбы? Ее уже нет, а я вот он… един в двух лицах, чтоб мне провалиться! А ее сестрица Каллидора, если не ошибаюсь, прабабушка Невилла? А?
– Да вроде, – подумав, ответил тот. – Но я ее никогда не видел. У нас даже колдографий нет. Наверно, они с бабушкой не ладили.
– Ладно, с семейным древом разберемся завтра, – сказал Том и зевнул. – Давайте спать. Завтра пойдем в Хогсмид!
Судя по дыханию, он уснул почти мгновенно. Невилл еще поворочался, посопел, потом задышал глубоко и ровно, а я лежал, смотрел в потолок и соображал, сколько у меня на самом деле родственников, с которыми я даже не был знаком! Ладно Невилл, Драко и Поттер, но, к примеру, тот же Флинт…
«Подумаю об этом завтра», – подумал я и постарался уснуть. К счастью, мне это удалось.
Ну а утром оказалось не до того: Том пинками согнал нас с кроватей, велел одеться поприличнее, и через полчаса мы уже шли в Хогсмид, даже не позавтракав. «Угощу в деревне!» – сказал Риддл, и мы устремились…
Джинни как вцепилась в локоть Тома, так и не выпускала. Следом шел Невилл с Луной, а замыкали шествие мы с Миллисентой (судя по всему, ее родня правильно поняла мои намерения, раз не препятствовала нашему общению и позволила ей остаться в школе на каникулы). Что мне нравилось в Буллстроуд – это молчаливость. Вернее, я не отказался бы узнать, что ей нравится, чтобы не промахнуться с подарком, к примеру, но как выспросить, я не знал. Оставалось полагаться на Джинни с Луной, не все же ограничиваться открытками!
– А почему ты осталась? – спросил я, решив, что лучше сморозить глупость, чем тупо молчать.
– С вами интереснее, – с явным облегчением ответила она. – Ну что я могу делать дома? Повторять пройденное? Этим и здесь можно заняться. А дома даже в снежки поиграть не с кем!
– Неужто?
– Да… ровесников в округе почти нет, а кто есть – те считают это глупой забавой, – удрученно сказала Миллисента, а я вдруг понял, что вовсе даже не прогадал. Мало того, что на утреннем зимнем солнце она была очень мила – темные волосы, подернувшиеся инеем, карие глаза, симпатичный румянец! – так еще и в снежки играть любила. И в нумерологии разобралась. По мне, это дорогого стоило!
– Правда, миленько? – перебил мои мысли Том, указывая на Хогсмид.
Хогсмид выглядел, как рождественская открытка. Снег укрывал соломенные крыши домиков и лавок, на дверях висели венки из хвои и остролиста, а деревья были украшены гирляндами заколдованных свечей.
В пабе «Три метлы» было тесно и душно, но нам удалось урвать столик в уголке. Пока мы ждали свой горячий шоколад с мороженым (сливочное пиво мы все пробовали, и никому не понравилось, как ни странно), невольно оглядывались по сторонам, и…
– Смотрите, Поттер, – сказала Луна, кивнув на столик поблизости. За ним я увидел Грейнджер, Поттера и еще пару ребят с Гриффиндора, Томаса, что ли, и Финнигана. – Разве ему можно выходить из замка?
– Тс-с, – шикнул Том. – Не смотри в его сторону… Ого!
Это было правда «ого!» – в скромное заведение зашли МакГонаггал, Флитвик, Хагрид и… целый министр магии – Фадж!
При виде этой делегации Поттер шустро нырнул под стол к приятелям (значит, находился тут без разрешения), а они заговорили об учебе. Придумали тоже, конспираторы… Грейнджер еще и елку переставила так, чтобы та прикрывала их компанию.
– Ребята, кажется, сейчас будет интересно… – прошептал Том, когда мы услышали вопрос хозяйки заведения, мол, что привело в наши края министра… – Помалкивайте. Сейчас сделаю так, чтобы было слышно, а вы запоминайте, олухи!
– Ты нам это заклинание направленного слуха еще когда показал, – сказала Джинни, – чтобы подсказывать на уроках удобнее было!
– Это слишком мелко, – ответил он. – Тс-с-с…
Министр поглядел по сторонам, явно опасаясь прослушки (и не зря!), потом сказал негромко:
– Все дело в Сириусе Блэке. Слыхали, что произошло в школе на Хэллоуин? Да? Ну вот!
– Хагрид, это ты рассказал? – поинтересовалась МакГонаггал, и тот засмущался.
– Думаете, Блэк где-то здесь? – спросила мадам Розмерта, прижав руки к пышной груди.
– Наверняка, – коротко ответил Фадж.
– Дементоры дважды обыскали Хогсмид! Люди так перепуганы, что сидят по домам… Прощай, моя выручка! Самые горячие деньки, а тут такое…
– Мне они тоже не по нраву, дорогая Розмерта, – сказал министр, – но я ничего не могу поделать, увы! Только что я встречался с их представителями, и они крайне злы – Дамблдор не пускает их на территорию Хогвартса!
– Интересно, а кто представляет дементоров? – прошептал Том. Мы переглянулись и пожали плечами. О таком мы даже не слышали! – Надо выяснить, вдруг пригодится?
– Об этом не может быть и речи, – резко сказала МакГонаггал. – Дети и так напуганы, а учиться в подобной атмосфере…
– Невозможно, – поддержал Флитвик, помолчал и добавил едва слышно: – Хотя этих детей напугаешь, пожалуй!
– Дементоры здесь, чтобы защитить вас от куда более страшных вещей, – веско сказал Фадж. – Все мы знаем, на что способен Блэк!
– А мне не верится, – вздохнула мадам Розмерта, и бюст ее соблазнительно колыхнулся. – Ни за что бы на него не подумала! Я ведь помню его школьником, и если бы вы тогда сказали мне, до чего он докатится, я бы решила, что вы выпили лишку!
– Многие помнят его школьником, но мало кто знает правду, – произнес министр, отпив из бокала.
– Неужто?
– Да, – сказала МакГонаггал, протерев очки, и мы навострили уши. – Вы сказали, что помните его школьником? А кто был его лучшим другом?
– О, Мерлин, ну вы и спросили! – фыркнула та. – Никогда не видела их поодиночке – Сириус Блэк и Джеймс Поттер! Неразлучники, как есть!
Под соседним столиком что-то упало, и Том громко закашлялся.
– Ничего себе… – прошептала Джинни. – Вот так дела!
– Тс-с… – сказала Миллисента. От любопытства (или горячего шоколада) она раскраснелась и из симпатичной сделалась совсем красивой. Или красота действительно в глазах смотрящего, как любит говорить миссис Лонгботтом? – Слушайте внимательно!
– Да, Блэк и Поттер, – произнесла МакГонаггал, – они были заводилами… Такие способные студенты, не припомню других таких!
– А как же близнецы Уизли? – хмыкнул Хагрид.
– Блэк с Поттером братьями не были, – вздохнул Флитвик.
– Да, Поттер доверял Блэку, – подтвердил Фадж. – Так продолжалось и после окончания школы: Блэк был шафером на свадьбе у Поттера, его выбрали в крестные отцы Гарри… Слава Мерлину, мальчик не знает об этом! Как бы это его подкосило…
Мы переглянулись в полном… гм… недоумении, ужасе и восторге одновременно, иначе я описать свои эмоции не могу.
– А потом Блэк оказался среди сторонников сами-знаете-кого? – прошептала мадам Розмерта.
– Хуже, дорогая, много хуже… – Министр понизил голос. – Поттеры знали, что сами-знаете-кто охотится за ними: об этом Дамблдору сообщили надежные люди…
– Шпионы, – кивнул Флитвик.
– Ну да… Один из них предупредил Дамблдора, а тот – Поттеров, но от сами-знаете-кого просто так не скрыться…
Я не выдержал и хрюкнул, вспомнив, как Снейп три дня кряду прятался от Риддла, которому приспичило обсудить какой-то замысловатый рецепт. Том стукнул меня по шее, чтобы не отвлекался, я умолк и прислушался.
– Поттеры по его совету положились на заклинание Фиделиус…
– А что это? – спросила мадам Розмерта очень кстати, потому что мы тоже не знали, а расспрашивать Тома прямо сейчас было себе дороже.
– Это магическое сокрытие секрета в живой душе, – пояснил Флитвик. – Если хранитель тайны не разгласит ее, никто не узнает правды. До тех пор, пока тот отказывался говорить, сам-знаете-кто мог годами обыскивать место, где жили Поттеры, но все равно не нашел бы их, хоть бы даже уткнулся носом в парадную дверь!
– Выходит… их же нашли… – мадам Розмерта прижала руки к груди. – Это Блэк был хранителем тайны?
– Да, – коротко сказала МакГонаггал. – Джеймс сказал Дамблдору, что Блэк скорее умрет, чем выдаст его и Лили, да и сам Блэк собирался скрываться… Но Дамблдор все равно волновался и даже предлагал себя на роль хранителя…
– Неужто он сразу заподозил Блэка?!
– Не знаю, но он думал, что кто-то из ближайшего окружения Поттеров передает сами-знаете-кому информацию…
– Но Поттер настоял, чтобы хранителем сделали Блэка, – мрачно дополнил Фадж, – а буквально через неделю после применения Фиделиуса…
– Блэк предал их?.. – ахнула мадам Розмерта.
– Да. Судя по всему, ему надоело быть двойным агентом, а может, он просто хотел выслужиться, сдав Поттеров сами-знаете-кому, но… как известно, тот встретил свою судьбу в лице маленького Гарри. И исчез… либо сбежал, – сказал министр. – Блэку ничего не оставалось, кроме как скрыться.
– Мерзавец! Предатель! – Хагрид грохнул кружкой по столу, и посетители бара притихли.
– Тише… – прошипела МакГонаггал, и наш лесничий притих, продолжив вполголоса:
– Я же его встретил… Я вытащил Гарри из развалин дома, как сейчас помню – на лбу у него была рана… а Лили с Джеймсом погибли… А тут Сириус на своем летающем мотоцикле, он на нем всегда гонял…
– Ух ты! – сказал Том негромко. – Мне уже нравится этот парень!
– Откуда он там взялся? – продолжал Хагрид. – Я знать не знал, что это он – хранитель тайны! Думал, он просто на помощь примчался, а он… Предатель! То-то он так трясся!
– Тише! – попросила МакГонаггал.
– Я же не знал, что он не о Поттерах переживает, – всхлипнул явно перебравший Хагрид. – Требовал отдать ему Гарри, он же ему крестный… Ха! У меня был приказ от Дамблдора, и я сказал – нет, отвезу его к тетке, как велено. Он спорил, а потом предложил взять его мотоцикл. Сказал, ему он больше не понадобится… – Он снова всхлипнул. – Ясное дело, такую штуку легко выследить, вот Блэк и избавился от мотоцикла… Он знал, что времени у него всего ничего, вот-вот авроры по следу пойдут… наверно, хотел запутать следы!
– Хагрид, успокойся, – попросил Флитвик.
– А что, если бы я отдал ему Гарри? – не слушал тот. – Скинул бы он мальчонку в море… сына лучшего друга! Чем таким ему голову задурили, а?!
– Мерлин великий, – прошептала Миллисента, нащупала мою руку и крепко стиснула в своей. – Бедный Поттер, если бы его забрал крестный, он мог вырасти с миссис Блэк! Как обычный волшебник!
– Тогда бы я сказал – бедный Хогвартс, – вздохнул я, а Том снова зашипел на нас.
– Но его же поймали, – сказала мадам Розмерта после паузы.
– Его выследил еще один друг Поттеров, – мрачно произнес Фадж. – Петтигрю. Он в одиночку кинулся в погоню за Блэком…
– Петтигрю? Такой толстенький мальчик, он вечно бегал за ними, да? – спросила она.
– Он самый, – скорбно ответила МакГонаггал. – Он боготворил Поттера и Блэка, но не был им ровней, если говорить о таланте… Как жаль… – кажется, она подавила всхлип, – я была с ним слишком резка…
– Минерва, он умер как герой, – похлопал ее по руке Фадж. – Загнал Блэка в угол, хотел отомстить за Джеймса и Лили, но Блэк оказался быстрее, взорвал его и магглов…
– Я помню… – МакГонаггал высморкалась в огромный клетчатый платок. – Зачем он так поступил? Дуэлянт из него был никакой…
– Я бы этому Блэку руки-ноги поотрывал! – проворчал Хагрид.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – резко ответил Фадж. – Блэка и авроры бы не скрутили, вздумай он сопротивляться всерьез… Я помню этот кошмар: воронка посреди улицы, такая глубокая, что канализацию прорвало… Повсюду трупы, магглы кричат, а Блэк стоит и смеется, и перед ним то, что осталось от Петтигрю – кучка окровавленной одежды и какие-то… ошметки…
Он выдохнул и пригубил из стакана, а потом добавил:
– Блэка увозили под конвоем двух десятков авроров, а Петтигрю получил Орден Мерлина Первой степени посмертно, хоть какое-то утешение его бедной матери… С тех пор Блэк сидел в Азкабане.
– Он сошел с ума, верно? – спросила мадам Розмерта.
– Как знать… Это убийство… оно было жестоко и бессмысленно! Но во время последней инспекции Азкабана я видел Блэка. Знаете, большинство узников быстро сходит с ума, сидят себе в темноте, бормочут что-то… Но Блэк мне показался нормальным, это меня удивило, я помню! Он разговаривал со мной вполне здраво и попросил газету, чтобы разгадывать кроссворд… Удивительно, как мало на него повлияли дементоры!
– А зачем же он сбежал? Снова… снова хочет служить сами-знаете-кому?
– Возможно. Но, надеюсь, мы схватим его задолго до этого! Иначе… с таким преданным слугой… – Фадж передернулся.
– Нам пора, – сказала МакГонаггал после паузы, и преподаватели, расплатившись, проследовали на выход.
Мы тоже молчали.
– Первым делом, – негромко сказал Том, и бокал с глинтвейном треснул в его пальцах, горячее вино полилось на стол, – первым делом я прикажу уничтожить Азкабан. А лучше всего – сделаю это сам. Ни на кого нельзя положиться!..
– Том, что ты несешь?! – ужаснулся я, подсунув ему салфетку.
– Он прав, – сказала вдруг Миллисента. Я никогда не видел ее настолько красивой, как сейчас, в простеньком баре мадам Розмерты, в тусклом свете фонарей. – Лучший друг моего дяди… он умер там за пару месяцев. Ему было всего тридцать… А выглядел он… лет на сто, не меньше, я на похоронах видела…
Она всхлипнула, утерла слезы и продолжила:
– Он был виноват, это и дядя признавал. Но лучше бы его сразу казнили, чем умирать вот так!
– Об этом я и говорю, – негромко произнес Том, а Джинни протянула Миллисенте платок. – Виноват – отвечай. Головой или каторжным трудом. Но лишать рассудка, превращать в животное… это подло! И если так, чем заключенные Азкабана отличаются от родителей Невилла? Тем, что Лонгботтомов лишили разума люди, а заключенных – дементоры? Люди вроде ни при чем, передали осужденного этим тварям и спят спокойно, их совесть чиста?
Риддл замолчал, но я видел, какой злобой полыхают его глаза.
– Том, успокойся, – сказала Джинни таким тоном, что я будто миссис Лонгботтом воочию узрел. – Ты всего-навсего пятикурсник, не забывай об этом.
– Для того, чтобы напоминать о таких мелочах, у меня есть ты, дорогая, – не остался в долгу Риддл, но и вправду успокоился. И хорошо, а то мало ли, что он мог отчудить!
– А Поттер улизнул, – сказала Луна. – Куда-то в подвал.
Я нахмурился, вспоминая, о чем говорили братцы, и тут же хлопнул себя по лбу.
– Фред и Джордж точно знают пару потайных ходов! Наверняка они ему подсказали!
– Я точно знаю штук пять, но на самом деле их больше, – не без иронии сказал Том и отставил свой бокал. – Пойдем обратно? Уже темно, а мне что-то не хочется нарваться на дементоров среди ночи…
Мы спорить не стали. Том ушел вперед вместе с не отлипающей от него Джинни (я уже как-то смирился с мыслью о том, что стану шурином Темного лорда, но каким ударом это будет для родителей!), за ним шли Невилл с Луной, а мы с Миллисентой поотстали.
– Рон, – сказала она после долгой паузы, – знаешь, мне показалось, будто…
Я молчал, ожидая продолжения.
– Будто де Линт – не совсем тот, за кого себя выдает, – сказала она, и я чуть не полетел в сугроб от неожиданности.
– Почему ты так решила?
– Не знаю, – покачала она головой. – Вроде бы обычный пятикурсник, но иногда кажется, будто он все знает наперед!
– У него талант к прорицаниям, – сказал я.
– Это не то, – покачала головой Миллисента. – Одно дело – что-то предвидеть, а другое – знать наверняка. Вот де Линт точно знает, я сколько раз замечала… Как так? Или это… тайна?
Я помолчал, потом решился.
– Тайна, – сказал я. – Не моя, извини.
– Его?
– Да, – кивнул я. – Ты права, он не совсем тот, кем кажется… Но я не могу тебе ничего сказать, прости.
– Не надо извиняться, – серьезно ответила Миллисента и поправила выбившуюся из-под шапки темную прядь. – Я не буду больше спрашивать. Поговорим лучше о чем-нибудь другом. Например… Объясни мне, наконец, как решать пятую задачу, которую задала МакГонаггал на каникулы? Джинни с Луной ее решили, а я не могу… Списывать не хочется, мне нужно вникнуть!
– Объясню, – кивнул я, выдохнув с облегчением, – там ничего сложного нет, просто надо применить нетрадиционный подход… Дойдем до гостиной, я тебе нарисую, что да как, на словах тне получится…
Конечно, я рассказал ей, как решать задачку, потом завалился спать, а утром, увидев пустую гостиную, сообразил, что начались каникулы, и все разъехались по домам. Какая тишина! Просто мечта!
– Зачем, спрашивается, украшать замок, если все это великолепие видит всего лишь пара-тройка учеников? – зевнул Том, взглянув на убранство Большого зала, и добавил: – Как жрать-то хочется… Шевелитесь, парни!
В Большом зале был накрыт только один стол. За ним уже сидели Дамблдор, МакГонагалл, Снейп, Спраут и Флитвик, а также смотритель Филч, надевший вместо своего обычного коричневого пиджака очень старый и, похоже, слегка поеденный молью фрак. Еще за столом восседали двое чрезвычайно взволнованных первоклашек, однокурсник Тома (вечно я забывал его фамилию), ну и Поттер с Грейнджер.
– Счастливого Рождества! – приветствовал нас Дамблдор. – Поскольку нас так мало, мне показалось глупым сидеть за отдельными столами… Садитесь, садитесь!
Мы чинно расселись. Забавно было обедать за одним столом с преподавателями!
Дамблдор оставался верен себе – раздавал хлопушки с сюрпризами и всячески веселил публику. Правда, выходило скверно. Лично меня больше занимал обед: он был настолько хорош, что я чуть не прозевал явление профессора Трелони, только краем уха услышал ее вопрос насчет профессора Люпина. Тот снова отсутствовал по болезни, и я увидел хищную улыбку Тома. И, немного подумав и сопоставив факты, кажется, понял, чему так радовался наш недоделанный темный лорд…
Но даже эта догадка не затмила новости, которую принес один из восторженных первоклашек (Том приманивал их на конфеты): кто-то подарил Поттеру шикарную дорогущую метлу взамен погибшей, но ее отобрали, чтобы разобрать по прутику. Было подозрение, что «Молнию» прислал крестнику беглый Блэк, чтобы таким замысловатым образом угробить парня…
– Дебилы, – сказал Том, выслушав все это, одарил мальчишку полосатым леденцом и выпнул за дверь. – Даже если Блэк чокнулся, то не настолько! Смыться из Азкабана, добраться до Хогвартса и прислать крестнику метлу? На какие шиши он ее купил?
