Текст книги "Предатель крови (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 46 страниц)
Глава 10. Исчезающие чернила
Сказать, что разразился скандал – значит, ничего не сказать. Хорошо еще, громовещатели не проходили, иначе мы бы тут все оглохли!
Директор попытался как-то побеседовать с Джинни наедине, а она отказалась, заявив, что это неприлично, и без присутствия родственницы женского пола либо приравненной к ним дамы она ни на какие беседы не согласна. А поскольку мамочка наверняка будет оказывать на дочь давление, то нельзя ли пригласить миссис Лонгботтом? Против МакГонаггал Джинни тоже не возражала, но та почему-то пошла на попятную. Может, вспомнила нашу мамочку в юности? Видимо, помнили ее и прочие дамы, потому что у всех нашлись срочные неотложные дела… Ну а старостой у нас теперь был парень, Джемма-то окончила школу, так что и тут не сложилось.
– А ты был прав, Рон, – сказала она вечером, когда мы сидели в библиотеке. – Ничего ужасного в Слизерине как факультете нет. Ну а люди – можно подумать, на Гриффиндоре не имеется… альтернативно одаренных, как миссис Лонгботтом выражается.
Сидевшая за соседним столом Грейнджер посмотрела на нее с возмущением, но, слава Мерлину, промолчала, а то ее даже наш декан не всегда в состоянии заставить ее умолкнуть.
– Мне нравится, – заключила Джинни.
– Я рад, – невозмутимо ответил я и вежливо привстал навстречу Миллисенте, Невилл тоже. (Отчего-то она страшно не любила, когда ее имя сокращали до Милли, поэтому я всегда подчеркнуто называл ее только полным именем.)
Как я мог понять, мои заигрывания не остались незамеченными. Даже если сама Миллисента и не поняла, другие девочки, побойчее, живо просветили ее насчет того, что означают мои неуклюжие маневры. Миллисента вроде бы не возражала, а после каникул начала вдруг мне улыбаться время от времени. Думаю, посоветовалась с родителями, и, не сомневаюсь, они озвучили ей ту же или примерно ту же идею, что сложилась у меня. Да, я далеко не красавец, вдобавок гол как сокол, но нужно же работать на перспективу! Малфоев на всех не хватит, а девочкам в нашем мире стоит задумываться о своей судьбе еще раньше, чем мальчишкам, потому как холостяк – это одно, его никто не осудит и не осмеет, а старая дева (если она не сделала себе имя в науке или политике, что не всем дано) – совсем другое. Консерватизм, сказала миссис Лонгботтом, послушав мои не вполне связные измышления. (Кстати, быть может, Буллстроуды и с нею переговорили, потому что Миллисента точно знала – я на лето отправляюсь к Невиллу.)
Кстати, наши девочки живо взяли под крыло Джинни, я уверен, с подачи Миллисенты. А то, что Джинни сама напросилась на знакомство и принялась вызнавать, что можно делать, чего нельзя, что допустимо, а что неприлично – вопрос второй. Сестренка – серьезная пробивная сила (это у нее тоже мамочкино), от нее так просто не отвяжешься, а уж после уроков миссис Лонгботтом… Она живо прилепилась к старшекурсницам (с однокашницами тоже общалась, конечно, но не так активно), и порой приносила крайне интересные сплетни и новости так называемой светской жизни.
Последняя из этих новостей мне крайне не понравилась. Я еще поспрашивал Драко, тот по обыкновению хохмил, но в итоге все-таки подтвердил: имела место стычка между его отцом и моим. Ну как стычка… Повстречались в книжном: повели Поттера, который у них гостил (как он попал к нам домой – отдельная история), за покупками. Малфой-старший, который нашего папочку недолюбливает по ряду очевидных причин, отпустил некое двусмысленное замечание на тему предательства крови. (Я уже давно понял, что Драко удался в папашу – шуточки у обоих на грани фола. А иногда и за гранью.) Папочка вспылил и – вот тут я мысленно застонал – полез в драку и даже успел поставить Малфою-старшему фингал. Не сомневаюсь, публика была в восторге: служащий Министерства с кулаками бросается на далеко не последнего человека в магическом обществе!
Словом, разойтись-то они разошлись, но было кое-что еще, о чем Драко говорить отказался, но я приблизительно догадывался: его отец вряд ли бы стал нарываться на скандал в публичном месте без далеко идущей цели. А что могло быть этой целью? Папочка? Да как же! Следовательно – Поттер. Но что именно задумал Малфой, я понять не мог, а Драко либо не знал, либо не желал говорить. Понятно, что шумиха эта нужна была для отвлечения внимания собравшихся (там еще и презентация какая-то проходила), но от чего?
Я сделал мысленную пометку последить за Поттером. Зачем? А мало ли! Сам-то он мне даром не нужен, но если это как-то связано с моей семьей, то лучше уж проявить бдительность! И так неприятностей предостаточно – чего стоит история с угоном папочкиной машины (за которую ему, как я слышал, перепало отдельно) и похищением Поттера из дома… Близнецы, как обычно, отделались легким испугом, а машина вот пропала, говорили, удрала в Запретный лес. Не дай Мерлин, оснует там колонию диких автомобилей, будто акромантулов с кентаврами мало…
Пока я размышлял, Джинни мило чирикала с Миллисентой о своем, о девичьем, а Невилл, высунув язык от старания, сочинял эссе по гербологии. Потом поднял взгляд, увидел что-то и густо покраснел.
Я посмотрел в том же направлении: к стойке мадам Пинс подошла та странноватая девочка с Рейвенкло. Она была очень симпатичная, только всегда витала в каких-то заоблачных высях, да и выглядела своеобразно. Впрочем, Невилл может позволить себе выбирать кого угодно, у него бабушка и к магглорожденным лояльно относится.
– Невилл, познакомься уже с ней, – шепотом сказал я. – Что ты маешься?
– Как?! – прошелестел он.
– Подойди и скажи «привет»!
– Ага, а она скажет, что со слизеринцами не общается!
– Откуда ты знаешь, если не пробовал? – вмешалась Джинни, прислушавшись к нашей перебранке пианиссимо.
– И верно, – неожиданно поддержала Миллисента, взглянув на меня с явным намеком. – Ты ведь действительно не пробовал. Попытайся.
– Да вы что, я не смогу… – прошипел Невилл, явно стараясь спрятаться под стол.
– Ладно, я сама, – пожала плечами Джинни, встала и решительно направилась к той девочке, вдумчиво перебиравшей книги.
Миллисента с интересом посмотрела ей вслед.
– А разве Джинни не сговорена с Невиллом? – спросила она неожиданно.
Тот покраснел еще сильнее, хотя, по-моему, дальше уже было некуда.
– Нет, – честно ответил я. – Просто нам нужен был повод, чтобы убраться из дома. Миссис Лонгботтом опекает нас неофициально, как-то договорилась с нашими родителями. Ну да она может… Хотя, не скрою, был у меня план женить Невилла на сестренке!
– Плохо спланировал? – улыбнулась она, а я отметил, что улыбка Миллисенту очень красит, и даже немного неровные передние зубы ее не портят. У Грейнджер вон какие – а что толку?
– Спланировал хорошо, но оба кандидата оказались решительно против, – вздохнул я.
– В следующий раз подбирай кандидатуры тщательнее, – посоветовала Миллисента, глядя с явным намеком.
– Это была тренировочная партия, – не остался я в долгу, – теперь я постарался учесть свои промахи.
– Будем надеяться, – серьезно сказала она и встала, чтобы уйти.
Я приподнялся вслед – наука миссис Лонгботтом. Конечно, в классе не будешь вставать, когда встает девочка, но здесь хотя бы обозначить жест уважения можно.
Невилл тяжело вздохнул.
– Вот ты шпаришь, как по писаному, – сказал он. – А у меня сразу сердце в пятки уходит, руки трясутся, и я вообще забываю, что хотел сказать.
– Невилл, ты не поверишь, – ответил я, – у меня сейчас под мантией вся спина мокрая. Придем в спальню – покажу рубашку.
– А как же ты…
– Силу воли натренировал, – сказал я. – Ну и заранее придумал несколько фраз, которые в любой ситуации можно использовать, если вообще не знаешь, что сказать. Правда, сейчас импровизировал, потому и взмок.
– Надо попробовать, – кивнул он, – а то вон Малфой за словом в карман не лезет, а я стою и мычу, как дурак… хорошо, если завтра придумаю, как можно было ответить!
– Потому и говорю – заготовки нужны, мало ли, растеряешься, – ухмыльнулся я, и тронул его за рукав: – Смотри.
Джинни успела поздороваться с рейвенкловкой (это я заметил, пока говорил с Миллисентой), та кивнула в ответ, но больше никак не отреагировала. Сестренка для вида спросила какую-то книгу у мадам Пинс, а пока та искала нужное, завела разговор. Ну, попыталась завести… С другой стороны, у Джинни даже мамочка не вырвется.
– У тебя очень оригинальные украшения, – сказала сестра. – Тебе идет.
– Спасибо, – невозмутимо ответила девочка. – А у тебя очень красивые волосы. Почему ты их не распустишь? Так красивее.
– Неудобно, – пожала плечами Джинни, – они длинные, мешают, да и вообще в школе принято выглядеть опрятно. У тебя вот тоже волосы длинные и цвета необычного, только очень уж запутанные. Тебе бы пошла французская коса. Или другая прическа. Их ведь можно менять хоть каждый день.
– А как это – французская коса? – неожиданно заинтересовалась та.
– Могу показать, – коварно ответила сестра, – но, конечно, не в библиотеке. Встретимся где-нибудь на нейтральной территории, хорошо?
– Почему на нейтральной?
– Боюсь, твои сокурсники не поймут, если я приду к вам в гости, – притворно вздохнула Джинни, и я понял, что миссис Лонгботтом успела натаскать ее будь здоров, как. Раньше сестра тоже могла вить веревки из окружающих, только выражалась куда как проще.
– Почему? – повторила рейвенкловка.
– Я со Слизерина.
– И что? – не поняла та. – Ну… давай, я приду к вам.
– Я думаю, можно, – кивнула Джинни.
– Хочешь, я тебе такое же ожерелье сделаю? – спросила вдруг девочка, подергав себя за крайне своеобразные бусы.
– Не моя цветовая гамма, – не моргнув глазом, ответила сестра. – Тебе идет, а на мне будет смотреться плохо. Ты взяла книги? Пойдем, я тебя познакомлю с братом и его однокурсником. Не возражаешь? Кстати, меня зовут Джиневра Уизли. Можно Джинни.
– А я Луна, – сказала та. – Лавгуд.
Я покопался в памяти: да, есть такое семейство, кажется, тоже чистокровные.
– Рада знакомству, – ответила сестра. – Мадам Пинс, большое спасибо… Идем, Луна.
Она подвела Лавгуд к нашему столу, и я опять встал. Невилл тоже.
– Это мой старший брат Рональд, – сказала Джинни, и я кивнул, – а это Невилл Лонгботтом.
– Луна Лавгуд, – ответила та, разглядывая нас, и вдруг сказала Невиллу: – А я тебя знаю. То есть я знаю твою бабушку, она была в гостях у папы и рассказывала, что тебе не дается волшебство. Это так?
Невилл запунцовел, а я подивился непосредственности этой девочки.
– Раньше… в общем…
– У него поздно проявились способности, – пришел я на помощь. – Ну что, пойдемте? Думаю, наши девушки не будут возражать против гостьи.
– Не будут, – подтвердила Джинни и сощурилась так, что ей сложно было не поверить.
– У тебя ошибка, – сказала вдруг Лавгуд, преспокойно читавшая эссе Невилла кверху ногами. – Вот здесь. Это растение себя так никогда не ведет.
– Правда? А ты уверена? – изумился он, забыв даже заикаться от удивления. – В справочнике именно так написано!
– У нас такое дома живет. Может, в справочнике про дикое? Наше-то ручное…
– Расскажи! – загорелся Невилл. – Как вы его приручили? Оно же ядовитое!
– Ты прав, надо просто попробовать, – сказала Джинни, наблюдая за этой беседой.
Я молча согласился, подумав, что если у Невилла с Луной что-то склеится, то ему будет всяко лучше, чем с моей сестрой. Больно уж у нее характер… твердокаменный. Не знаю даже, в кого.
– Идите общаться в коридор! – призвала мадам Пинс, и мы, извинившись, удалились.
Разумеется, при виде Лавгуд, которая с огромным интересом рассматривала слизеринскую гостиную, кое-кто фыркнул, кое-кто отвернулся, но особого ажиотажа не воспоследовало. Это же не гриффиндорка, а девочка со вполне нейтрального факультета.
– Вы что, коллекцию решили собрать? – поинтересовался Драко, глядя, как Джинни советуется с Миллисентой. Кажется, они выбирали прическу для Луны.
– В смысле?
– В смысле, мало нам подрывника Лонгботтома и предателей крови Уизли, вы еще и полоумную Лавгуд притащили? Которая, к тому же, не слизеринка!
– А в глаз не хочешь? – спросил вдруг Невилл, насупившись.
– Нет, – ответил Драко, и правильно сделал, потому что если Невилла раздразнить, он действительно может двинуть в глаз, а весовые категории у них с Малфоем сильно разнятся. – Но на кой она вам?
– Она Невиллу нравится, – пояснил я, и Драко только головой покачал, мол, что с вас взять, убогие. – А еще мы с ним поспорили, шарахнется она от слизеринцев или нет. Как видишь, Невилл проспорил.
– Да уж вижу… – вздохнул он и удалился.
Я же потянул Невилла за рукав к девичьей компании, которая явно экспериментировала с Луной, тем более, та не возражала.
– Вот так лучше, – удовлетворенно сказала Панси, поднося ей зеркало. – Верно ведь?
– А мои бусы? – невозмутимо спросила Луна.
– Гм… необычно выглядят, – сказала Миллисента, заметив мой взгляд. – Но лучше надевай их после занятий. В классе они очень отвлекают внимание.
– Верно, затем и нужна форма, чтобы яркие аксессуары не мешали сосредоточиться, – добавила Панси. – С волосами, конечно, ничего не поделаешь…
Тут она взглянула на Джинни, но та в долгу не осталась:
– Их можно перекрасить, неужели ты не знала? – спросила она с очаровательной улыбкой.
– Зачем красить? – вмешалась Луна, которая в причесанном виде стала еще симпатичнее, и добила: – Можно надеть шапочку.
«Из фольги», – вспомнил я маггловское выражение. Кажется, с Лавгуд такая точно не помешает.
– Можно, я запишу, как плести косу? – спросила она тем временем, порылась в сумке и достала тетрадку в черной обложке.
– Лучше нарисуй, – посоветовала Джинни. – Или дай, я попробую…
Девочки сгрудились над тетрадкой и тут же возмущенно загудели.
– У тебя перо не пишет!
– Это не перо виновато, чернила пропадают, ты разве сама не видишь? Может, бумага впитывает?
– Можно посмотреть? – попросил я, заметив, как напрягся Драко, и Миллисента потеснилась, пропустив меня. – Ух ты… Девушки, а может, это у вас чернила от моих братцев? Я слышал, была у них такая задумка: сделать исчезающие чернила и кому-нибудь подсунуть. Этак вот напишет Малфой эссе для профессора Снейпа, сдаст, а тот увидит пустой лист… Предствляете, какая будет буря?
– Но тут они что-то слишком быстро исчезают, – задумчиво сказала Джинни. – Наверно, они рецептуру не довели до кондиции.
– Да уж, шутники, – буркнула Панси, чьей чернильницей и воспользовались, и отправилась выливать ее содержимое. Остальные тоже разбрелись проверять свои письменные принадлежности.
– Луна, а откуда у тебя эта тетрадка? – спросил я, потому что был уверен: чернила тут совершенно ни при чем.
Она пожала плечами и ответила:
– Я ее нашла. Там, в библиотеке кто-то забыл учебник. Я понесла его мадам Пинс, а из него выпала тетрадка. Подписи нет, внутри пусто, и я взяла ее, вдруг пригодится? Или найдется хозяин, тогда я отдам.
– А какой был учебник? – насторожился я.
– Старый такой, потрепанный. Для второго курса, – припомнила Луна. – Трансфигурация.
Джинни внимательно посмотрела на меня, а я едва заметно кивнул.
– А ты раньше писала в этой тетрадке? – спросил я.
– Нет, она же чужая. Просто сегодня не нашлось чистого пергамента. Я подумала, одна испорченная страничка – не страшно, – безмятежно ответила девочка. – Только ее так и не вышло испортить, странно, правда?
– Очень, – подтвердил я. – Гм… Луна, я, кажется, знаю, чьи это учебник и тетрадка. Можно, она пока побудет у меня, а я спрошу у того человека? Если не его, отдам снова тебе.
– Конечно, – сказала она. – Невилл, а ты покажешь мне, как отсюда выйти?
Тот закивал.
Мы с Джинни снова переглянулись. Кажется, Лонгботтом нашел свою судьбу. Или она его. Неизвестно еще, что хуже.
Глава 11. Умозаключения
Тем же вечером я отловил в душевой Малфоя и зажал его в угол. Наверно, выглядело это несколько непристойно, но я об этом не подумал, а вот он тут же сказал:
– Уизли, я всегда знал, что ты извращенец, но холодный мокрый кафель – это чересчур даже для тебя! Он же скользкий!
– А я всегда знал, что ты знаешь толк в извращениях, – не остался я в долгу. – Но ты меня не привлекаешь. Я хочу получить ответ на кое-какие вопросы.
– Мало ли, чего ты хочешь… – мокрый Малфой напоминал мокрую же крысу вроде Коросты (я ее как-то помыл, сам не обрадовался), но глаза у него были холодными и очень недобрыми. – И чем ты будешь платить за ответы? Если они вообще существуют… За тобой уже числится должок, помнишь?
– Помню, – ответил я, – да только новый преподаватель защиты еще придурочнее прежнего, а о факультативах пока ни слуху ни духу. А кто-то, помнится, обещал договориться с отцом…
– Папу занимали несколько иные дела, – обтекаемо ответил Драко и отпихнул меня. – Дай хоть вытрусь и штаны надену! И, Уизли, если ты таким способом пытался поймать меня врасплох, то ошибся – твое сопение слышно, даже когда вода льется. Работай над собой, а то так вот пойдешь в авроры, будешь сидеть в засаде, а тебя за милю опознают. Еще и погоняло дадут, например… – он задумался, – Сопатик!
– Почему не Рыжий? – сдержанно поинтересовался я, тоже одеваясь.
– Банально, – ответил Малфой. – Таких кличек еще и среди преступников – двенадцать на дюжину.
– А откуда у тебя такие познания?
– А тебе зачем знать? – прищурился он, завязывая галстук. Как он ухитряется это делать, не глядя в зеркало, я пока так и не понял. Видимо, долго тренировался. – И, кстати, это все твои вопросы? Если так, то ответы дарю тебе на бедность. Это даже на вшивенькое желание не тянет.
– Нет, это просто к слову пришлось, – ответил я, подавив желание дать Малфою в глаз.
Хм, прямо как папочка! Надо быть сдержаннее, вот что, такие желания до добра не доводят, а провокаторов кругом пруд пруди!
– Ну тогда изливайся быстрее, – сказал он, – или я установлю почасовую оплату, причем такую, что у тебя наличности и на пять минут не хватит.
– Тренируешься мотивировать наемную рабочую силу? – хмыкнул я. – Ладно, давай правда к делу. Я видел, ты как-то странно среагировал на тетрадочку, которую принесла Луна. Знаешь, что это такое?
– Может быть, – был ответ.
– Малфой, я серьезно.
– И я серьезно. – Он посмотрел на меня в упор. – Могу дать только один совет, Уизли, причем совершенно безвозмездно. Не связывайся с этой тетрадочкой. И никому не давай этого делать.
– Может, отдать ее декану? – прищурился я. – Судя по тому, что ты говоришь, это не очень-то хорошая вещь.
– Не стоит, – ответил Малфой и надел мантию. – Декан отдаст ее директору и начнется круговорот вещей в природе, если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Кажется, понимаю, – кивнул я, справившись, наконец, с треклятым галстуком. – Твой отец ведь не просто так затеял ссору с моим?
– Какой ты догадливый…
– Луна нашла тетрадку в потепанном учебнике трансфигурации за второй курс, а где потрепанные учебники – там Уизли, – продолжал я. – Это вполне мог быть мой учебник или Джинни, только за первый курс, но подвернулся только Поттер. Мои ведь водили его за покупками, и как раз в тот день случилась ссора.
– И даже драка, – самодовольно добавил Малфой. – Папа не зря в юности занимался боксом. Но я тебе этого не говорил.
– Боксом?! – опешил я. – Но он же…
– И что? Английские джентльмены очень уважают этот вид спорта, – еще гаже улыбнулся он. – Если что, я тоже немного умею, но с моим весом… увы, партнера для спарринга не подберешь, так что только груша, только так. И да, Уизли, не таращь так глаза. Большинство чем-то да занимается: кто верховой ездой, кто парусным спортом. Открою тайну: на квиддиче мир клином не сошелся!
– То-то ты только о нем и трещишь! – не удержался я.
– Ну надо же поддерживать реноме, – фыркнул Малфой, – если ты знаешь такие слова, Уизли. Тебе тоже рекомендую чем-нибудь заняться. Можешь хотя бы совершать утренние пробежки вокруг замка. И Лонгботтому это не повредит, а то вы оба выглядите так, словно слово «спорт» видели только в книжках, и то давно.
– Шахматы, Малфой, – сказал я серьезно, – это тоже вид спорта. Отлично развивает мозги. Если не веришь – можешь спросить у своего отца. Да хоть у любого магглорожденного!
– Один-один, – довольно ухмыльнулся Драко. – Тебе шахматы явно пошли на пользу. Так что, вопросы иссякли, Уизли? Больше я тебе все равно ничего не скажу.
– Я так и понял, – вздохнул я. – За совет благодарю.
– Обращайся, – сказал он и ушел, я тоже поплелся к себе, пребывая в глубокой задумчивости.
Я был прав, Малфой-старший устроил этот спектакль нарочно. Ну не похож он на идиота, бросающегося оскорблениями на ровном месте! Сказать гадость так, чтобы другой человек осознал, как именно его оскорбили, только назавтра – вот что в его духе, я это уже по младшему давно понял. А еще и в драку полезть… Если Драко не врет относительно занятий боксом, то его папаша мог положить моего с одного удара, скажем, прямым в челюсть или хуком слева. Папочка-то сроду спортом не занимался, я уверен. Да и вряд ли Малфой дал бы до себя дотронуться, если бы не рассчитывал на хор-роший такой смачный скандал, целью которого могло быть только одно – каким=то образом подставить папочку, у них давняя взаимная нелюбовь.
Как это сделать? Ну, во-первых, сама драка. Уизли подбил глаз Малфою, вот и скандал! Вдобавок, я слышал, в книжном было полно представителей прессы, шла какая-то презентация, так что подобное событие наверняка не осталось незамеченным.
Во-вторых, эта вот подозрительная тетрадочка… Тут я вынул ее из сумки и рассмотрел как следует. С виду обычная, нелинованая даже, что-то вроде ежедневника, только без проставленных дат. Внутри я нашел имя владельца – Т.М.Риддл, его едва можно было прочитать, так расплылись чернила, а еще на переплете имелся адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне и дата. Полвека было этой тетрадочке, а как сохранилась!
Наверно, хозяин был магглорожденным или полукровкой, подумал я, иначе где ему взять такую вещь? Ну, если он с головой не дружит, конечно.
Я до сих пор не могу понять, почему нельзя писать на нормальной бумаге, это же дешевле! Многие магглорожденные так и делают, во всяком случае, конспекты и черновики строчат в обычных тетрадках в клеточку, хотя преподаватели смотрят на это косо. Я подумал-подумал, да и попросил одного полукровку привезти пачку тетрадок и на мою долю – на это у меня мелочи хватало. А дальше просто ободрал обложки с прошлогодних конспектов, вложил в них маггловские тетради – и пожалуйста! С виду все прилично, зато в разы дешевле. Правда, миссис Лонгботтом моя рационализаторская идея не вдохновила, но я не хотел, чтобы она тратилась на нас с Джинни больше необходимого. Можно было бы обложки трансфигурировать, но на это у меня пока умения не хватало, не держалось мое преобразование подолгу.
Но я отвлекся. Итак, судя по реакции Драко, тетрадочку эту он видел или, по меньшей мере, что-то о ней слышал (вдруг у них в мэноре тоже звукоизоляция не очень, как в «Норе»?). Вещь это нехорошая, из чего следует, что она имеет какое-то отношение к темной магии. А учитывая то, что Малфой-старший – Пожиратель смерти, пусть и якобы бывший… Бывших не бывает, я уверен. Стало быть, тетрадочка может иметь какое-то отношение к тому-кого-нельзя-называть. Тьфу, это даже думать долго! В общем, Темному лорду. Который, если мне не изменяет слух и память, как раз был полукровкой. И не его ли это вещичка? А что, купил по случаю, зачаровал… непонятно, правда, как. Судя по словам Драко, как-то замысловато и опасно…
Вопрос – как это связано и почему Малфой-старший решил избавиться от тетрадки? Я подумал еще и решил, что причинно-следственная связь тут такая: желание избавиться от тетради было первостепенным, а если удалось бы подставить моего папочку с ее помощью – почему нет? Если такая штука обнаружится у младших Уизли (а я не представляю, что можно с ней сделать и до чего дошли бы в своих исследованиях близнецы, если бы увидели исчезающие надписи), если кто-то в результате пострадает, неважно, они сами или окружающие, возникнут вопросы к папочке, а он и так уже получил от начальства за машину и прочие злоупотребления заодно.
Малфой наверняка рассчитывал на Джинни, она не отказалась бы прихватить такую симпатичную тетрадку, но вот досада – ее с родителями не было, ее водила за покупками миссис Лонгботтом в другой день. Обо мне он знал – я учусь с его сыном, и вряд ли хотел, чтобы тетрадь оказалась рядом с Драко (она все равно тут оказалась, но это уж вмешался случай).
Зато Малфою подвернулся Гарри, а это вообще был идеальный вариант: гриффиндорец, звезда, герой – и вдруг темномагическая вещь! Откуда ей взяться, если он не имел дела с волшебниками вне школы, кроме… правильно, моей семейки! Даже если бы ничего не случилось, папочку могли бы отстранить от работы на время проведения служебного расследования (такое уже было, хотя все делали вид, что не было), могли и уволить, а тогда на что жить? Да и так нервы бы помотали, вскрылась бы еще масса нарушений Статута, и тут количество перешло бы в качество.
Я подумал еще и решил, что Малфой-старший – редкая сволочь. Но сволочь умная, не грех поучиться.
А вот теперь передо мной встала дилемма – либо пойти к декану, чего Драко делать не советовал, видимо, знал о чем-то, но делиться не собирался, а заплатить за информацию мне было нечем… Либо к директору, чего тоже делать не хотелось, памятуя о «круговороте вещей», что бы это ни значило. Либо обратиться к миссис Лонгботтом, но тут придется терпеть до каникул. Либо… посоветоваться с Джинни и Невиллом.
– А почему ты так уверен, что это темномагическая вещь? – спросила Джинни, выслушав мои измышления. Пользуясь тем, что девочкам можно ходить к мальчикам, я зазвал ее к нам в спальню. Да и я ее брат, вообще-то, что тут ужасного?
– Всё сходится, – пожал я плечами, – или ты слушала плохо?
– Слушала я хорошо, только как нам это проверить, если к старшим ты обращаться не хочешь? – спросила она и задумалась. – Погоди-ка…
– А почему исчезали чернила? – спросил вдруг Невилл, с опаской, но и с большим интересом смотревший на старую тетрадку в черном переплете.
– Хороший вопрос, – ответил я. – Это точно не шуточки близнецов. Я так сказал, чтобы забрать у Луны эту вещь, а то мало ли…
– Давайте еще раз попробуем, – предложила Джинни и, не дожидаясь согласия, схватила мое перо. – Так… Т.М.Риддл зачеркнем, напишем Дж. Уизли…
Надпись держалась пару секунд, потом исчезла, будто чернила стекли в никуда, а имя прежнего владельца осталось на месте.
– Любопытно! – глаза Джинни зажглись азартом, и она вытащила из сумки карандаш. – Интересно, на него среагирует или нет?
Высунув от усердия язык, она накарябала: «Я буду вести дневник. Сегодня профессор Снейп меня похвалил. Мне все завидовали!»
Мы молча смотрели на надпись. Она никуда не подевалась.
– Может, она только на чернила зачарована? – подумал вслух Невилл. – О, смотрите!
Карандашный след начал бледнеть, бледнеть, исчезать, рассыпаясь микроскопическими точками («Пикселями», – ни к селу ни к городу вспомнил я умное маггловское слово), пока не исчез вовсе.
Мы подождали еще.
Графитная пыль словно высыпалась на бумагу, образовав совсем другую фразу, не ту, что написала Джинни.
«Привет. Меня зовут Том Риддл. Как к тебе попал мой дневник?»
Эта надпись тоже исчезла, но не раньше того, как Джинни снова взялась за карандаш.
– Я его нашла в библиотеке, – нацарапала она, – в старом учебнике.
Вскоре последовал ответ: «Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным, способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны».
– О чем ты? – написала Джинни.
Ответ был таким, что я не удержался и хрюкнул: «Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс.»
– Расскажешь? – сестра комментировала написанное вслух, а то почерк у нее не очень разборчивый. – Только попозже, мне уже пора спать!
«Конечно, спокойной тебе ночи», – ответил дневник, и Джинни захлопнула тетрадь, глядя на нас с торжеством.
– Ребята, кажется, мы сорвали большой куш! – сказала она, а я отобрал тетрадку.
– Сперва надо выяснить, кто такой этот Том Риддл и чем знаменит, – осадил я ее. – И чем может быть чревата такая вот переписка.
– Если это темномагическая штука, то тот, кто ее зачаровал, тоже должен был много знать об этом, – вставил Невилл и плотоядно улыбнулся. – Наверняка больше, чем тот же Локхарт!
Мы переглянулись. Участь дневника была предрешена.
Но, разумеется, сперва следовало тщательно подготовиться к допросу этой неведомой сущности. Подучить, так сказать, матчасть!
