Текст книги "Кто люб богам (ЛП)"
Автор книги: Кейт Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Кестрель поблагодарил Филиппу за то, что она поделилась секретом о Мод и обещал никому не рассказывать, пока не получит разрешения. В конце он добавил:
На вашем месте я бы не стал беспокоится о том, что вы не чувствуете себя тётей. Это нельзя ощутить в одиночестве. Ни один знакомый мне мужчина не мог почувствовать себя мужем, пока у него не появилась жена, или отцом, пока у него не родился ребёнок. Я убеждён, что когда вы вживую познакомитесь со своим племянником или племянницей, вы отлично поладите.
Он приложил промокашку, а потом откинулся на спинку стула, вертя в руках перо и размышляя о том, каково это – быть чьим-то дядей или братом, или племянником, или кузеном.
«Ты хандришь, – сказал он себе, – тебя угнетает расследование, и ты не оправился от разговора с Тиббсом, что залез тебе в душу. Заканчивай письмо и иди спать».
Утром он проснулся в совершенно ином расположении духа. В округе «Рыжей клячонки» должно быть что-то важное, иначе Александр бы не поехал туда с миссис Десмонд. Кестрель решил идти и искать сам. Он не собирался следовать какому-то продуманному пути – возможно, он даже не будет останавливаться, чтобы расспросить местных. Он просто будет держать глаза и уши открытыми. Кто знает, что мог пропустить Вэнс. В худшем случае, Джулиан останется с тем, что имеет сейчас.
Он позвонил Брокеру и пересказал ему свой план. К семи часам Джулиан уже побрился, оделся, позавтракал и отправился повидать Феликса Пойнтера.
Слуга Феликса встретил его с немалым удивлением.
– Мистера Пойнтера нет дома, сэр.
– Ни одного цивилизованного человека в такой час нет дома. Но моё дело достаточно важно, чтобы пренебречь приличиями.
– Сэр, я не могу сам…
– Тогда позвольте мне избавить вас от этой ответственности.
Он поднялся в спальню Феликса и постучал. Не получив ответа, он постучал сильнее. Наконец, раздался опустошённый голос:
– Входите… кто бы вы не были… только прекратите грохот. Моя голова болит так, будто по ней маршируют три дюжины драгун.
Джулиан вошёл. Лицо Феликса слабо угадывалось на фоне зелёного шёлка его полога, а ночной колпак съехал на одно ухо.
– Доброе утро, – мило поприветствовал его Джулиан.
– Мой дорогой друг! – слабым голосом отозвался Феликс. – Знаете ли вы, сколько времени? Я не провёл в постели и часа! Чего, Бога ради, вы хотите?
– Я пришёл спросить, не одолжите ли вы мне свой кабриолет.
– И это всё? Я думал, началась война.
– Ничего столь необычного. Я собираюсь в Суррей по делам, связанным с расследованием, и мне нужен экипаж на тот случай, если придётся привезти кого-то оттуда. Так что я буду очень благодарен, если вы одолжите мне свой.
– Знаете, дружище, – Феликс с трудом сел в кровати, – это расследование становится у вас мономанией.
– Мономанией?
– Да, мономанией. Вы совершенно помешались на нём. Мономания – от «моно», что сокращение от monotonous, и «мания», что значит… мания.
Джулиан задумчиво на него посмотрел.
– Почему для вас так важно строить из себя глупца?
– А почему для вас так важно строить из себя умника?
– Но я совсем немного умник, я полагаю, а вы совсем не такой глупец, каким кажетесь.
– У меня болит голова. Пожалуйста, не поймите неправильно – я считаю вас одним из своих самых дорогих друзей, но сейчас я хочу, чтобы вы ушли.
– Я знаю, что наносить визит в такой час – варварство, но у меня мало времени. Я побился об заклад с Де Виттом на пять сотен фунтов, что распутаю это дело завтра к полудню, и проиграть было бы очень неудобно так как, если хорошо подумать, у меня нет пяти сотен фунтов.
– Вы знаете, – сказал Феликс, заворачиваясь в одеяло, – вы всегда можете занять у меня…
Джулиан улыбнулся.
– Вы очень добры, мой дорогой друг, но если мне придётся занимать деньги, то только у какого-нибудь ростовщика, которого я смогу безнаказанно презирать. Занимать деньги у друзей – значит самому ограничивать естественные чувства.
– Что же, если вам нужен кабриолет, берите, – Феликс просветлел, – и Альфреда возьмите – моего «тигра». Он присмотрит за лошадью, а если повезёт, он потеряется за городом или его украдут цыгане. Найдите мне перо и бумагу, будьте добры, и я напишу вам записку.
Джулиан подошёл к маленькому письменному столику времён Людовика XV, и разгрёб кучу приглашений, счетов, иллюстраций с самыми модными костюмами, календарей скачек, лотерейных билетов и французских романов. Наконец он откопал бумагу и стальное перо, украшенное золотыми звёздами. Феликс написал записку, позволяющую Джулиану взять его кабриолет, и вновь зарылся в одеяла. Джулиан поблагодарил его и задёрнул полог кровати.
– Вы знаете, – сонно пробормотал Феликс, – это не так плохо, что вы пришли сейчас. Вы сможете развеять гадкие слухи, что я сплю с…– он зевнул; Джулиан ждал, слегка напрягшись.
– …С папильотками в волосах, – разрушил всё напряжение Феликс. – Я сделаю всё, что смогу, чтобы пресечь эту клевету в зародыше. Доброе утро… или, скорее ночи, если вы это предпочитаете.
Столько раз съездив на север в Хэмпстед, Джулиан в этот раз с удовольствием поехал на юг, в Суррей. Дорога была в удовольствие, особенно в таком первоклассном экипаже, как у Феликса. Его вишнёвый цвет, на вкус Джулиана, был слишком кричащим, но по всех остальных отношениях кабриолет оказался превосходным – лёгкий, элегантный и отлично сбалансированный. Как только город остался позади, Джулиан пустил лошадь лёгким галопом и обнаружил, что рессоры справляются с тряской даже на пятнадцати милях в час. Он бы хотел сам иметь такой кабриолет, но тот был дьявольски дорог. Экипаж нужно купить, его нужно где-то держать, за ним нужно ухаживать, кормить второго коня и нанять грума, вроде Альфреда. Не стоит бегать от правды – доход не позволял Джулиану и гардероб, и экипаж. А гардероб был необходим.
Он решил начать свои исследования с «Рыжей клячонки». Справившись у сборщика дорожных пошлин, Кестрель направился на восток, мимо земляничных полей и овечьих стад, пока не добрался до длинного низкого трактира. У этого здания было удивительно злое «выражение лица», отчасти благодаря верхнему этажу, что нависал над нижним, как будто хмурясь, а отчасти – из-за терракотовых стен, что выглядели как красное лицо. На раскачивающейся вывеске была изображена не маленькая, весёлая лошадка, а грустная девушка с голубыми глазами и рыжеватыми локонами. Джулиан подумал, что раньше заведение могло называться «Рыжая девчонка»[77].
Его прибытие в таком ярком экипаже навело небольшой переполох. Бен Фоули принял заботу о лошади с видимым благоговением – он явно считал, что джентльмены путешествуют именно в таких кабриолетах. Альфред остался расхаживать по двору, хвастаясь перед конюхами своей ливреей.
Джулиан вошёл внутрь и поговорил с Рут Пайпер. Она присоединилась к нему в кофейной и принесла кружку прекрасного эля.
– Перед вами здесь уже был человек с Боу-стрит, сэр, – сообщила она. – Мистер Билл Уоткинс. Он пришёл на рассвете, когда у нас полно дел. Бен рассказал, как мы ходили на Боу-стрит, как видели там двуколку и лошадь, и как оказалось, что ей тогда правил мистер Фолькленд. А потом приходило ещё много людей из деревни и тоже рассказывали, что видели двуколку и лошадь. Они такое сочиняли, вы бы и не подумали! Говорили, что приходили выпить пинту пива в тот вечер и видели мистера Фолькленда, сочиняли, что он говорил и как выглядел. Никто не видел его больше минуты, кроме меня и Бена – я уверена! Но люди всё пытаются в это лезть. Папа говорит, что они просто хотят долю от вознаграждения.
– Вознаграждения могут развязывать людям языки – порой настолько, что их память начинает что-то изобретать.
– Тогда мне жаль мистера Уоткинса, которому пришлось их все слушать просто потому, что кто-то мог случайно сболтнуть что-то правдивое. Вы тоже хотите поговорить с людьми, сэр?
– Нет, я думаю, он справился лучше меня. Мне лучше проехаться по округе.
– А что вы надеетесь найти, сэр?
Джулиан криво улыбнулся.
– Хотел бы я знать.
Несколько часов езды по округе с остановками на то, чтобы расспросить людей и дать отдохнуть лошади, не принесли Джулиану никакого понимания о том, чего он хотел достичь. Кажется, здесь ничего было не узнать. Деревни с их церквями, трактирами и лавочками не могли бы быть более обыденными. Поля со злаками и хмелем, голубятни и водяные мельницы были прекрасны в бледном майском солнце, но совершенно неинтересны. Что привело Александра в эти пасторальные края? Где здесь он мог избавиться от своей любовницы?
Джулиан уже принялся гадать, не был ли он несправедлив к Александру. Быть может поиски недостатков и пороков этого всеобщего любимца так его захватили, что он легко приписал ему похищение и убийство? Кестрель решил составить версию, что оправдывала бы Александра. Допустим, он увёз миссис Десмонд в Суррей по каким-то безобидным причинам. А пока они были здесь, кто-то купил, одолжил или украл у них двуколку с лошадью и уехал на ней в Хэмпстед, чтобы совершить убийство. Это объясняло глину на двуколке – но не следы в доме миссис Десмонд. Хорошо – допустим, Александр увёз любовницу в Суррей, оставил ей двуколку – женщина бы справилась с таким лёгким экипажем – а сам вернулся в Лондон, утащил её служанку на кирпичный завод, убил её, потом вернулся в Сигнетс-Корт, чтобы смыть следы и увезти вещи.
Концы не сходились. Оставалась остановка Александра в «Рыжей клячонке», когда у него были двуколка с лошадью, а женщины не было. Если двуколку в Лондон увезла миссис Десмонд, где она пряталась, пока Александр три четверти часа сидел в трактире, пил кофе с «Кюрасао» и заигрывал с Рут? Нет, он должен был уже от неё избавиться – только в этом может быть объяснение его спокойствию и безмятежности. Но как?
Джулиан открыл часы. Была половина третьего. Быть может, вернуться в «Клячонку» и получше продумать свои действия? Он повернулся кабриолет, улыбнувшись своему желанию иметь собственный экипаж. Эта мечта не для того, кому вскорости придётся искать пять сотен фунтов.
Он остановился у развилки, думая, какую дорогу выбрать. Более широкая и наезженная приведёт его в трактиру, но по этому пути он уже прошёл. Узкая тропинка, отходящая от дороги, приведёт его неизвестно куда. Заметив мальчика в рабочем халате, что брёл через поле, Джулиан окликнул его:
– Эй! Ты не знаешь, куда ведёт эта тропа?
Мальчик уставился на него, но ничего не сказал.
– Ты не знаешь, куда ведёт эта тропа? – отчётливо произнёс Джулиан, решив, что парень глуповат.
Мальчик покачал головой и попятился.
– Мне нельзя быть здесь.
– Почему?
Тот продолжил пятиться, а потом внезапно повернулся на пятках и пропал за живой изгородью.
Альфред заволновался – должно быть, подумал, что ему прикажут броситься в погоню, которая погубит аметистовую ливрею. Но Джулиан лишь пожал плечами.
– Придётся разбираться самим.
– Прошу прощения, сэр, – рискнул Альфред, – но, быть может, мальчишка и убежал из-за того, что ждёт на этой дороге.
– Несомненно. В этом нам и придётся разобраться.
Они тронулись в путь. Двигаться приходилось медленно, дорога была ухабистая и затенённая деревьями. Лошадь легко могла сбить ноги об острые камни. Вокруг не было ни ферм, ни домов – возможно, это частная дорога в чей-то загородный дом? И действительно, вскоре показалась высокая стена из серого кирпича с воротами, обрамлёнными квадратными каменными колоннами.
Джулиан вылез из кабриолета и подошёл к воротам. Они были сделаны из толстого дерева и скреплены гвоздями. Медная табличка гласила: «Э. Ридли, владелец»[78].
Он подёргал засов. Он поддался, но ворота не открылись; должно быть, с той стороны висел замок. К одной из колонн был прикреплён колокольчик, в который Джулиан позвонил. Никто не ответил, и он позвонил ещё раз.
Наконец, с той стороны ворот раздались шаги. Заскрипел ключ, тяжелая дверь приоткрылась и в щели появился человек. У него было красное, сморщенное лицо и седые волосы, спутанные как воронье гнездо. Его куртка была потёрта и покрыта табачными пятнами.
– Что у вас за дело?
Джулиан быстро размышлял. Если он спросит, что это за место, разговор может прекратиться прямо сейчас. Этот старый слуга выглядел так, будто не побоится прогнать любопытных незнакомцев.
Он решил пустить вход немного вест-эндской надменности.
– Я хотел бы увидеть владельца.
– Вам назначена встреча?
– Обычно мне не требуется назначать.
Слуга моргнул и заговорил почтительнее.
– Я имел в виду, сэр, ожидает ли вас мистер Ридли?
– Нет. Я оказался неподалёку, и решил заехать. Или вы оставите меня под дождём? – последний как раз начал накрапывать.
Слуга заколебался. Наконец, он открыл ворота и впустил гостя.
Перед ним оказался один из самых неприступных домов, который он когда-либо видел. Он был квадратным, с низкими башенками на каждом углу и решёткой у парадной двери, будто в тюрьме. Ни плюща, ни кустов, ни цветов, что смягчили бы серый фасад. Но самым жутким в доме было отсутствие окон. Когда-то они существовали, но теперь были заложены кирпичом, хотя, судя по внушительному размеру дома и ухоженным прилегающим землям, владелец мог позволить себе платить налог на окна.
Слуга снял с кольца на поясе тяжёлый ключ и отпер парадную дверь. Они вошли в прямоугольный, выложенный камнем холл, лишённый всякой мебели, если не считать двух жёстких стульев. Окно в противоположной стене выходило в поросший травой внутренний дворик. Теперь Джулиан понял, почему дому не нужны внешние окна – все комнаты могли освещаться с внутреннего двора. Недурной способ спастись от любопытных глаз – но зачем жителям поворачиваться ко всему миру таким тёмным, пустым лицом?
– Какое имя мне сообщить мистеру Ридли, сэр? – спросил слуга.
Джулиан потянулся за футляром для визиток, но вовремя вспомнил, что его имя в обществе уже связано с Боу-стрит и убийством Александра. Если мистер Ридли вовлечён в тёмные дела, он откажется принять его. Кестрель решил поставить эксперимент:
– Моё имя Десмонд.
Слуга вздрогнул и пристально посмотрел на Джулиана из-под густых седых бровей. Наконец, он сказал:
– Если вы подождёте здесь, сэр, я узнаю, может ли мистер Ридли принять вас.
– Спасибо, – Джулиан беззаботно отошёл в сторону и выглянул в окно.
Слуга вышел через боковую дверь. Как только из покинул комнату, Джулиан последовал за ним. Он прислушался и осторожно приоткрыл дверь, за которой исчез привратник. В темноте виднелась винтовая лестница. Услышав шаги сверху, Джулиан на цыпочках последовал за ним. Поднявшись достаточно высоко, чтобы увидеть пыльные ботинки слуги, Кестрель остановился и вжался в стену.
Шаги остановились у двери. Раздался стук, потом дверь отворилась.
– Да? – спросил мягкий мужской голос.
– Простите, мистер Ридли, – сказал слуга. – К вам пришёл какой-то джентльмен. Он сказал, что его имя Десмонл. Но это точно не тот мистер Десмонд, что был здесь прежде, не тот, что привёл номер 12.
– Ты уверен?
– Да, сэр.
– Боже мой, – пропел Ридли, – как неудобно. Кто это может быть?
– Знать не знаю, сэр, но выглядит как большой джентльмен. Приехал в дорогущем экипаже с мальчишкой в ливрее. Я не знал, как спровадить его.
– Скажи ему, что я занят множеством дел. Скажи, что, возможно, я найду время увидеться с ним позже, а пока что надо разобраться, как он связан с номером 12.
– Я боюсь, у меня нет времени вести переговоры с вашим слугой, – сказал Джулиан, преодолевший последние ступени. – Я вынужден настаивать на немедленной встрече.
Слуга разинул рот. Ридли быстро взял себя в руки. Он встал из-за стола и протянул гостю тонкую, жёлтую руку. Он весь был жёлтым – его длинное, землистое лицо, лимонные пряди волос, обрамлявшие лысину, рыжеватые зубы.
– Рад познакомиться, мистер Десмонд. Входите, входите. Добро пожаловать в моё предприятие.
Джулиан оглядел кабинет. Он был мелочно-опрятным – узкий стол, два кожаных стула, книжная полка и шкаф со стеклянной дверью, в котором стояли человеческие черепа всех видов и размеров.
– Вижу, вы заметили мою маленькую коллекцию, – зачирикал Ридли, – её больше всех обожают френологи. Их довольно много среди посетителей. Невероятно, что они могут узнать о характере покойного по выступам и вмятинам на черепе.
– Да, я слышал о таком, – вежливо отозвался Джулиан.
Ридли вновь сел за стол и указал Джулиану на стул напротив.
– А теперь, прошу вас, расскажите, что привело вас сюда. Как я могу вам помочь?
Джулиан отвечал осторожно и кратко, чтобы не выдать, как мало он знает.
– Я ищу молодую женщину по имени Марианна Десмонд.
– А, – Ридли обменялся взглядом со слугой, потом свёл кончики пальцев. Он носил много колец, хотя его костюм был самым простым и деловым. – Могу я спросить, родственник ли вы этой юной леди?
– А был ли первый мистер Десмонд родственником? – отбил Джулиан.
– Насколько я понял, он был её братом.
– Тогда вы можете понять, что я – другой брат.
– В самом деле, – Ридли понимающе улыбнулся, явно зная, как могут быть связаны юные леди и такие «братья».
Из дальней стороны дома донесся скрежет, а потом – приглушённый стук.
– Номер 5, – нахмурился слуга.
– Прошу прощения, мистер Десмонд, – сказал Ридли, – как правило, до моего кабинета не доносится никаких… безвкусных звуков, но с номером 5 всегда были трудности.
Из этой же части дома донёсся пронзительный крик.
– Иди к номеру 5, – рявкнул Ридли, его голос упал на октаву. Слуга коснулся лба, будто отдавая честь, и пошёл к дверям. – О, Пирсон, – добавил Ридли более вкрадчиво, – помни, что кнут – последнее средство.
Слуга кивнул и вышел.
Джулиан сидел в потрясённом молчании. Теперь он понял, что это за место.
– Может быть, прекратим фальшивые любезности? – наконец, сказал он. – Я не буду задавать вам вопросов – наоборот, я скажу вам, что думаю, а вы подтвердите, если это окажется правдой.
Ридли согласно склонил голову.
– Первый мистер Десмонд пришёл сюда около месяца назад с юной леди, которую назвал своей сестрой. Это была голубоглазая красивая блондинка. Сам мистер Десмонд – человек лет двадцати пяти, среднего роста, худощавый и изящный, с каштановыми волосами, карими глазами и очень приятный. Он сказал, что молодая леди обезумела и отдал под вашу опеку – с подобающим вознаграждением, конечно. Также я подозреваю, что он убеждал вас оставить её в покое, не докучать ей докторами или любопытными посетителями, как вы делаете с другими постояльцами.
– Он сказал, что незнакомцы расстраивают её, – объяснил Ридли. – Они считает, что вокруг неё враги, которые пытаются схватить и замучить её. Любопытно, не правда ли?
– Непостижимо, – мрачно произнёс Джулиан. – Так мои предположения верны?
– Так же верны, как если бы вы видели всё своими глазами, сэр.
– Мистер Ридли, я здесь, чтобы забрать эту юную леди. Будьте добры привести её сюда немедленно.
– Мой дорогой, сэр!
– Я предупреждаю вас, что если уйду без неё, я вернусь с судьёй.
Ридли потёр руки.
– Я не сделал ничего дурного. Я принял бедное создание…
– За солидное вознаграждение, конечно же.
– Это моя профессия, сэр – заботиться о тех несчастных, кому нельзя позволять заботиться о себе самим.
– Какой закон отдал её под вашу «опеку»? – жёстко спросил Джулиан. – Какой врач признал её сумасшедшей? У вас есть доказательства, что так называемый мистер Десмонд как-то связан с этой женщиной?
– У меня нет причин сомневаться в его слове, – жёлтый язык Ридли высунулся изо рта и облизал губы. – Он джентльмен.
– Я позволю себе сообщить вам, что упомянутый джентльмен мёртв. Больше никто не будет платить за то, что вы удерживаете Марианну Десмонд. Лучшее, на что вы можете надеяться – что её заберут отсюда без лишнего шума. Я за этим сюда и пришёл. Если вы вынудите меня уйти и вернуться, я уже не буду столь щедр. Решайте, мистер Ридли. Какой исход вам по душе?
Ридли задумался, барабаня ладонью по столу. Наконец, он встал, собирая остатки самообладания.
– Будьте добры пойти со мной, сэр, и я отведу вас к юной леди.
– Я предупреждаю вас, мистер Ридли, что о моём визите сюда знают. Если так случится, что я не вернусь, мои друзья отыщут меня.
– Мой дорогой сэр, на что вы намекаете?
– Я думаю, вы достаточно хорошо поняли мой намёк.
Ридли покорно обошёл стол и взял связку ключей. Затем он зажёг от камина свечу и жестом пригласил Джулиана следовать за собой. Они спустились по винтовой лестнице в длинный, тёмный холл. Джулиан подумал, что тот проходит через весь дом, где нет окон, что осветили бы его.
Коридор делал поворот под прямым углом и тянулся вдоль боковой стороны дома. В неверном свете свечи Джулиан видел ряды тяжёлых дубовых дверей с правой стороны. На каждый был написан номер – от единицы до шести. Из-за дверей доносились звуки – беспрестанные шаги, стук, лязг цепей. Смех, приглушённое бормотание, песни. Одна женщина жалобно выла.
Ещё один поворот, ещё один тёмный коридор с нумерованными дверьми. Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать. Она остановились у номера 12.
Ридли отодвинул маленькую деревянную заслонку и посмотрел в открывшееся окошко.
– Сегодня она ведёт себя тихо, но это может измениться в любой миг. Вы уверены, чтобы хотите забрать её?
– Определённо.
Ридли пожал плечами, выбрал ключ и отпер дверь. Джулиан вошёл внутрь, Ридли последовал за ним.
Камера была всего десять на пятнадцать футов. Её освещало маленькое оконце, которое было так высоко, что в него нельзя было смотреть. Здесь был соломенный тюфяк у одной стены и засыпная уборная в дальнем углу. В воздухе висело влажное зловоние, хотя пол был довольно чист и устлан свежей соломой. На ней лежала молодая женщина лицом вниз. Когда мужчины вошли, она в изумлении подняла голову.
Это была женщина немного за двадцать с ярко-голубыми глазами и светлыми спутавшимися волосами, ниспадавшими на плечи. Её кожа была бледной как мел, а под глазами залегли тени. Скулы и ключицы девушки были маленькими и хрупкими, как у птички. В её волосах запуталась солома, а запачканные белые туфельки были расшиты золотыми нитями.
Она села и посмотрела на Джулиана, а в следующий миг бросилась на него и схватив за ноги, почти повалила на солому.
– О, сэр! Я умоляю вас, заберите меня отсюда! Я пойду с вами куда угодно, я буду вашей рабыней, только заберите меня отсюда, пожалуйста, пожалуйста…
– Да, миссис Десмонд! – он попытался поднять её на ноги. – Я заберу вас. Я именно поэтому и пришёл…
– Нет! – вскрикнула она. – Вы пришли с ним! Он запер меня тут, а теперь хочет убить! – она принялась бить его по ногам кулачками. – Я не пойду с вами! Нет! Нет!
– Я предупреждал вас, сэр. – благодушно напомнил Ридли. – Она не в том состоянии, чтобы её куда-то везти.
Джулиан повернулся к нему и заговорил угрожающе тихим голосом:
– Я думаю, что любой, кто проведёт замурованным в таком застенке хотя бы месяц почти без надежды выбраться, тоже будет в таком состоянии. Кажется, вы не просто заботитесь о сумасшедших – вы создаёте их.
Он взял миссис Десмонд за запястья, а потом присел на корточки, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с её.
– Миссис Десмонд! Послушайте меня. Я пришёл сюда как друг, пришёл, чтобы помочь. Позвольте мне забрать вас отсюда и предложить всю защиту, на которую я способен, и которую вы сможете с честью принять.
Она, моргая, смотрела на него, разрываясь между надеждой и страхом.
– Вы ведь не хотите больше оставаться здесь? – мягко спросил он.
– Нет, – прошептала она.
– Окажете ли вы мне честь, поверив и позволив вытащить вас отсюда?
Она закусила нижнюю губу и судорожно закивала.
Джулиан помог женщине встать. Её плац был порван, открывая взгляду вечернее платье из белого шёлка, ныне испачканное и посеревшее. Прозрачные тюлевые рукава висели клочками, а оборки на подоле были все в пыли, соломе и дохлых пауках.
Джулиан подумал, не дать себе удовольствие как следует поколотить Ридли, но сопоставив это с возможными неприятностями и задержками, нехотя отказался от такой мысли. Пусть с ним разберётся закон и выяснит, сколько ещё нормальных людей от помог навсегда отрезать от общества. Джулиан должен позаботиться о миссис Десмонд – и, конечно, разобраться с тем, какой свет она может пролить на жизнь и смерть Александра Фолькленда.
Глава 26. Под маской
Альфред в изумлении смотрел, как слуга Ридли выпускает из сумасшедшего дома Джулиана и миссис Десмонд. Дождь стал сильнее, и грунтовая дорога превратилась в грязь. Женщина инстинктивно поддерживала подол и аккуратно обходила лужи, хотя её платью и туфелькам сложно было причинить ещё какой-то урон.
Когда она увидела кабриолет, её глаза загорелись, и он посмотрела на Джулиана с новым уважением.
– Это экипаж моего друга, – пояснил он.
– У вас очень хорошие друзья, сэр! – она восхищённо провела рукой по гладкому борту кабриолета.
– Мне стоит представиться. Джулиан Кестрель, к вашим услугам.
– Ба, сэр, это я должна быть к вашим услугам после того, что вы для меня сделали.
Джулиану не совсем понравился смысл этих слов.
– Не лучше ли нам поехать? Чем скорее мы покинем это место, тем в большей безопасности будете вы.
– О, да, – она схватила его за руку, в страхе бросив взгляд на сумасшедший дом. – Поедемте, пожалуйста, прямо сейчас?
Он усадил миссис Десмонд в кабриолет и легко запрыгнул сам. Альфред уселся на своё сиденье сбоку, и они тронулись.
– Куда мы едем? – спросила женщина.
– Я думаю, мы заедем в трактир «Рыжая клячонка». Дочь владельца присмотрит за вами и, быть может, одолжит платье, пока вы не найдете себе новую одежду.
– У меня большой гардероб в городе – те платья так же хороши, как это было когда-то, – она с сожалением одернула своё рваное одеяние.
– Простите, но обстоятельства вашего исчезновения вынудили меня обыскать ваш гардероб. Ваша одежда пропала
– Но не украшения? Он ведь не взял украшения?
– Боюсь, что взял.
– Ублюдок! Грязный, подлый негодяй! Я натравлю на него закон! Какая разница, кто он и какие у него друзья! Он дарил мне драгоценности, но это не даёт ему права отбирать их, верно? Я заслужила их, Бог весть! Никто никогда не узнает, через что я прошла, чтобы заполучить их! Этот шлюхин сын…
– Прошу вас, миссис Десмонд, не убивайтесь. Драгоценности могут вернуться. Вот, – он протянул ей платок.
– Спасибо, сэр, – она высморкалась, а потом метнула на Джулиана долгий взгляд и изящно вытерла глаза. Её акцент сменился – она начала говорить в нос, сомнительно изображая аристократичность. – Вы должны простить меня за эти грубые слова, сэр. Обычно я воздерживаюсь от таких выражений. Но быть запертой в этом ужасном месте долгими днями, без надежды выбраться…
– Конечно. Любой, кто прошёл бы через это, был бы совершенно измотан.
– О, как вы изящно выражаетесь, сэр! Я была измотана, даже потрясена. И когда я услышала, что и мои драгоценности пропали – а это всё, что у меня есть! – я не могла этого вынести! – она задумчиво добавила. – Я не думаю, что снова их увижу. Закон не помогает таким как я – не против него. Несмотря на то, что он делал… сделал со мной, что запер в этом аду, он всё равно Александр Фолькленд, эсквайр, сын баронета, а кто я?
– Миссис Десмонд, Александр пребывает за гранью досягаемости закона, но по иным причинам. Он мёртв.
– Мёртв? – в её глазах зажглась радость. – Как он умер?
– Он был убит.
Она перестала дышать, требовательно вцепилась в его руку, отчего Джулиан даже дёрнул поводья.
– Кто сделал это? Как его убили? Я надеюсь, он страдал!
Джулиан кратко рассказал, как погиб Александр и как ведётся расследование. Она ловила его каждое слово. Кестрель сказал себе, что её ненависть к Фолькленду понятна, но нескрываемая радость – отвратительна. Он прекратил разговор. Миссис Десмонд поддерживала эйфория, но прежде чем с ней можно будет с толком поговорить, её понадобиться еда и отдых. Кроме того, Джулиан хотел избавиться от жадно слушающего Альфреда, так что дальше они ехали в молчании. Миссис Десмонд вскоре поддалась истощению, и её голова упала на его плечо.
Они добрались до «Рыжей клячонки» в полчетвертого. Джулиан отвёл Рут в сторону и объяснил, что миссис Десмонд – несчастная молодая женщина, которую по ошибке заточили в сумасшедший дом, и которая владеет ценными для их дела сведениями. Рут, конечно, захотела узнать больше, но поняла намёк и больше ничего не спросила.
«Замечательная девушка, – подумал он, – столь же умная, сколь миловидная», – у него возникла мысль, что она понравилась бы Брокеру, и был рад, что на благо добродетели и спокойствию мисс Пайпер, не взял камердинера с собой.
Пока девушка заботилась о миссис Десмонд, Джулиана провели в отдельную гостиную, где он позвонил и заказал слуге[79] принести ужин через час. Ожидая еды, Кестрель освежил себя чашкой кофе с бренди и задумался над тем, что предложить миссис Десмонд. Конечно, он должен привести её в Лондон – сэр Малькольм захочет встретиться с ней, а Боу-стрит – принять её показания под присягой. Где она проведёт ночь? Ни один респектабельный трактир не примет молодую женщину без служанки и багажа. На Боу-стрит её просто негде разместить. Она не может жить в доме сэра Малькольма – только не под одной крышей с миссис Фолькленд. А квартирная хозяйка Джулиана не одобрит, если он приведёт миссис Десмонд к себе. Однажды она позволила сестре Брокера, Салли, спать в запасной комнате, но Кестрель не надеялся, что эта доброта распространится и на миссис Десмонд. Салли была доброй и очаровательной… но сейчас не время терзать себя воспоминаниями о ней.
Джулиан придумал только одно место, где миссис Десмонд сможет с удобством и уединением остановиться, и где ответственные слуги не спустят с неё глаз. Он не верил, что она не сбежит с первым же мужчиной, что сунет ей под нос золотую блестяшку. Дэвид Адамс, например, не только может осыпать её бриллиантами, но и имеет веские причины избавиться от неё.
Джулиан снова позвонил и велел найти посланника, что доставит записку в Хэмпстед. Потом он спросил перо и бумагу и написал сэру Малькольму, что нашёл миссис Десмонд и предлагает поселить её в лондонском доме Александра. Он прибавил, что приедет туда примерно к семи часам и спросил, не угодно ли сэру Малькольму будет встретить его там и предупредить прислугу.
Появился Бен Фоули и сказал, что готов отнести послание. Джулиан предположил, что парень умолял о том, чтобы ему доверили это задание. Такие юноши обожают криминальные расследования, а из умных получаются хорошие соратники. Джулиан отдал ему записку, указал, куда её нести, прибавил щедрую плату и отослал.
Примерно через вас Рут привела миссис Десмонд. Женщина выглядела намного лучше. Её лицо всё ещё было измождённым, но теперь оно стало чистым, а горячая вода (а может усердные пощипывания) вернули на щёки румянец. Волосы женщины, всё ещё вялые, были слегла завиты спереди и по бокам, а остальные – стянуты в греческий узел на затылке. Рут одолжила миссис Десмонд муслиновое платье в цветочек, что Джулиан видел на ней вчера – явно лучшее выходное.