Текст книги "Кто люб богам (ЛП)"
Автор книги: Кейт Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
– Так что, как вы понимаете, ситуация неловкая.
– Но… Но… Я никогда… Я не стал бы! Я никогда бы не повредил ей так! Я никогда бы не сделал ничего столь жестокого и низкого, тем более – со своей сестрой! Я даже не знал, что она ждёт ребёнка! Она никогда не говорила мне.
– Она была нездорова, когда я видел её в прошлое воскресенье. Вы могли это заметить и сделать выводы.
– Я никогда не думал об этом. Она сказала, что должно быть, съела что-то дурное. Это именно так и выглядело.
– Да, – кивнул Джулиан. – Это хорошо подходит.
– Подходит к чему?
– Неважно. Я просто думаю вслух.
– Вы же мне верите, правда? Вы не думаете, что это я вбил те гвозди?
– У вас была возможность. Вы могли пробраться в Хэмпстед сегодня ранним утром, подготовить ловушку и вернуться в Лондон.
– Что же, наверное, мог, но я этого не делал!
– Неужели молодой человек-дурная кровь не подумал бы о таком трюке?
– Послушайте, я помню, как говорил вам про дурную кровь, но… но это было… было…
– Уничижительная чепуха?
Юджин поднял подбородок.
– Да. Да, именно так. Возможно, я был ослом, но я не лжец. Я не повредил бы Белинде, и я не убивал Александра. Клянусь вам.
Какое-то время Джулиан в молчании разглядывал своего гостя.
– Что вы собираетесь делать теперь?
– Я не знаю, – Юджин снова стал ребёнком, – Что по-вашему стоит сделать?
– Теперь у вас есть только один путь. Вы должны немедленно вернуться в Хэмпстед.
– То есть… в дом сэра Малькольма? Я не могу. Все там будут подозревать меня. Белинда возненавидит меня, она решит, что я убил её ребёнка!
– Тогда что вы будете делать? Сбежите? Это всё равно, что признаться в преступлении.
– Но когда она будет смотреть на меня, она будет думать: «Это он сделал? Он убийца?» И что я скажу?
– Что угодно – это будет лучше, чем оставаться вдали и позволить вашему отсутствию говорить за вас. Кто поверит в вашу невиновность, если у вас не хватит храбрости сказать о ней самому?
Юджин замолчал. Наконец, он с трудом сглотнул и спросил:
– Вы пойдёте со мной?
Джулиан почувствовал, что должен сделать это. Он не мог толкнуть юношу в логово львов и бросить одного. Кроме того, он хотел увидеть, как Юджина примут в Хэмпстеде.
– Очень хорошо, – сказал он, поднимаясь.
– Мы пойдём сейчас?
– Конечно, если вы хотите остаться тут, размышлять и представлять, как всё будет…
– Нет! – содрогнулся Юджин. – Нет, сэр, – вежливо добавил он.
Они вышли в коридор. Джулиан невесело посмотрел на себя в зеркале, но решил, что чрезвычайные обстоятельства позволяют ему выйти из дома вечером в рединготе[63]. Юджин тоже бросил взгляд на своё отражение и слегка поправил внушительный чёрный платок вокруг шеи.
– Вы делаете большие успехи, – сообщил ему Джулиан, – но его совершенно необязательно носить à la guillotine [64].
– Он и правда высок, – признал Юджин. – Но вы сами сказали, что мне нужно научится высоко держать голову.
– Кажется, у вас получается.
– Да, платок очень жёсткий.
Джулиан улыбнулся.
– Я не о платке.
Когда они прибыли в Хэмпстед, уже почти рассвело. Тени от деревьев и фонарей тянулись вдоль улиц, как указующие персты. Юджин был напряжён и натянут как струна. Джулиан подумал, стоит прикоснуться к нему, и он зазвучит, как камертон.
Сэр Малькольм принял их в библиотеке. Миссис Фолькленд уже перенесли в её комнату, а портрет Александра вернули на стену, и он снова глядел смеющимися глазами на беды и страдания своей семьи.
Джулиан предоставил Юджину самому объяснять, как он сбежал и вернулся в Лондон. Тот покраснел и немного поколебался, но всё же рассказал свою историю весьма отважно. Наконец, он сделал глубокий вдох и произнес:
– Я хотел бы увидеть сестру.
Сэр Малькольм отвёл Джулиана в сторону.
– Я не думаю, что стоит позволять ему это. Вы сами говорили, что у него – самая очевидная причина желать ей потери ребёнка. Теперь мы знаем, что у него была и возможность. Она может сама всё понять, и это убьёт её.
– Ещё скорее её убьёт, если она узнает, что Юджин вернулся, но будто бы стыдиться показаться ей.
– В этом что-то есть, – признал сэр Малькольм. – Я думаю, нам стоит хотя бы подняться и посмотреть, проснулась ли она и может ли поговорить с братом.
Все трое поднялись наверх и постучали в дверь миссис Фолькленд. Им открыла Марта, как вкопанная замершая н пороге.
– Мастер Юджин!
– Я… я вернулся, Марта.
– Так я и подумала, сэр, – она вышла в коридор и закрыла за собой дверь, сверля Джулиана мрачным взглядом, будто говорившим: «Вот тебе и алиби!»
– Марта? – раздался голос миссис Фолькленд. – Кто там с собой?
В сомнениях они переглянулись
– Марта! – голос зазвучал требовательнее, – кто это? Ведь не Юджин?
Марта нехотя приоткрыла дверь.
– Это мастер Юджин, мэм. Он неожиданно вернулся.
– Нет! Он не мог! Нет!
Это было уже слишком для Юджина. Он повернулся и хотел убежать, но натолкнулся на Джулиана. Они посмотрели друг на друга. В глазах Юджина была мольба, в глазах Джулиана – ни капли сочувствия. Юджин сглотнул, повернулся и открыл дверь в комнату.
Она полулежала в кровати, закутавшись в шаль. Взгляд её больших покрасневших глаз упёрся прямо в брата.
– Давно ты уже здесь? Почему ты не в школе?
– Я сбежал. Я вернулся только сегодня, – он сделал несколько осторожных шагов вперед. – Я не делал этого, Бел!
Она в трудом села.
– Подойди.
Он на миг замешкался, но потом подошёл. Через плечо брата миссис Фолькленд посмотрела на сэра Малькольма, Джулиана и Марту.
– Пожалуйста, входите все. Мне нужно кое-что сказать. Мой брат ни в чём не виновен, – она взяла Юджина за руку и с негодованием посмотрела на остальных. – Мне неважно, что обстоятельства говорят против него. Никто не убедит меня, что Юджин мог повредить мне или моему ребёнку. Кто обвиняет его – оскорбляет меня и будет отвечать передо мной.
Она откинулась на подушки.
– Я устала и хотела бы, чтобы все ушли – кроме Юджина. Пожалуйста, останься ненадолго, – попросила она его, – и посиди со мной.
– Да, конечно, – хрипло ответил он.
Остальным ничего не оставалось, кроме как попрощаться и уйти. Марта кипела:
– Верна до безобразия! Доверяет этому мальчишке!
– У вас есть причины подозревать его? – спросил Джулиан.
– Подозревать? Да ясно как день, что это он и подстроил! – она уперла руки в бока и с вызовом посмотрела на мужчин. – Кому ещё это выгодно?
– Кому ещё это выгодно? – повторил сэр Малькольм, когда они с Джулианом вернулись в библиотеку. – Никому – Юджин единственный, у кого был мотив убить ребёнка Александра.
– Это верно, насколько мы знаем. Но я не верю, что он виновен.
– Не верите? Почему?
– Что же, во-первых, я готов поставить, что угодно, что он не знал о несчастье, пока не услышал от меня. Я не верю, что он настолько хороший актёр, чтобы изобразить такое потрясение и заботу. Более того – я не думал, что он вбивал гвозди в седло, потому что, как мне кажется, знаю, кто это был.
– Кто? – немедленно спросил сэр Малькольм.
– Я думаю, мне лучше пока не говорить вам.
– Почему? Почему не говорить?
– Потому что я не уверен, что это тот же человек, что убил вашего сына.
– Но это крайне вероятно!
– Я легко могу представить два преступления, совершенные разными людьми. К примеру, предположим, что Люк относился к миссис Фолькленд куда теплее, чем слуга к хозяйке, и убил Александра в припадке ревности. Тот же самый мотив, что вызвал это преступление, не даёт ему совершить второе – он не смог бы повредить миссис Фолькленд. Но что если кто-то близкий Александру – например, его друг мистер Клэр или верный камердинер Валери – узнали, почему Александр был убит, и сочли, что виновна его жена? Этот второй человек мог вбить гвозди в седло, чтобы наказать её – даже не зная, что она ждёт ребёнка. Если бы он знал, что пощадил бы её ради ребёнка Александра.
Сэр Малькольм обхватил голову руками.
– Всё становится только сложнее! Мы ещё не узнали, что убил Александра, а теперь добавилось ещё одно преступление!
«Ещё два, – подумал Джулиан. – Нельзя забывать об Убийстве на кирпичном заводе. Но сейчас не лучшее время напоминать о нём».
– Всё, что вы говорите, разумно, – признал сэр Малькольм, – но я всё ещё не понимаю, почему вы не хотите поделиться своими мыслями. Кто подстроил несчастье? Незнание убивает меня.
– Но вы согласны с тем, что пока мы не узнаем, тот ли это человек, что убил вашего сына, мне лучше держать свои подозрения при себе?
– Возможно, так.
– Что же, если я сообщу вам, кто, по моему мнению, это подстроил, сможете ли вы видеться с этим человеком, говорить с ним или ней так же, как если бы не имели никаких подозрений?
– Нет. Нет, я не смогу. Вы правы, не нужно мне ничего говорить. Но постойте – как мы можем быть уверены, что Белинда в безопасности? Если удар был нанесён по ней, а не по ребёнку, он может повториться.
Джулиан задумался, но потом покачал головой.
– Озвучив свои подозрения, я ничем ей не помогу. Если опасность вообще есть, она только возрастёт.
– Как это?
– Вы можете положиться на моё слово? Поверьте, я не стану рисковать её безопасностью, – он помолчал. – Так или иначе, за ней нужно присматривать. Один враг рядом у неё точно есть.
– Кто?
– Она сама. Это очень сильная женщина, но отчаяние может оказаться сильнее. Не оставляйте её одну.
– Мы не оставим, – пылко ответил сэр Малькольм, – но, мистер Кестрель, должен быть предел вашим секретам. Хирург сказал, что Белинда не сможет ходить ещё неделю. Если мы не найдём убийцу Александра за неделю, вы должны будете сказать мне, кого подозреваете. Я не хочу, чтобы она встала и столкнулась со злодеем, сама того не зная.
– Очень хорошо, – на самом деле Джулиан знал, что у него нет и недели. Он побился об заклад с Оливером Де Виттом на пять сотен фунтов, что раскроет загадку за неделю, и у него осталось пять дней. Это пари было полезным, потому что немного отдалило от расследования, а значит позволило взглянуть на него издалека. Конечно, он хотел победить. Пять сотен фунтов – это большая сумма, как для выигрыша, так и для проигрыша. Если Де Витт победит, он станет невыносим – за счёт этой победы он сможет обедать неделями. Джулиан не даст ему такой возможности. Пять дней – это немного, но должно быть достаточно.
Глава 19. Вэнс выкладывает козырь
Джулиан поужинал с сэром Малькольмом и вернулся в Лондон поздно. Утром он обдумал свой следующий шаг. Было очень здорово придумать теорию о том, кто подстроил падение миссис Фолькленд – теперь нужно подкрепить её фактами. Нужно подтвердить чужие показания, проверить алиби…
Зазвонили в дверь. Брокер пошёл встречать гостя и вернулся с Питером Вэнсом.
– Доброе утро, сэр, – поприветствовал он Джулиана, вычурным жестом снимая шляпу. – Оно и правда прекрасное!
– Кажется, вы в добром расположении духа.
– Как я сказал, сэр, сегодня прекрасный день. Как раз такой, когда вы можете захотеть выйти отсюда и посмотреть, в чём я приехал.
Заинтригованный Джулиан спустился вниз вместе с Вэнсом. На улице стояла хлипкая чёрно-белая двуколка, запряжённая старой чалой лошадью с белым пятном у левой ноздри и накостником на передней ноге.
– Мой дорогой Вэнс, – восхитился Джулиан, – вы превзошли себя! Когда мне в следующий раз понадобиться чудо, я приду к вам. Где же вы её отыскали?
Вэнс с ухмылкой стоял, покачиваясь на каблуках.
– Что же, сэр, я говорил, что собираюсь разнюхать кое-что среди каретных мастеров Лонг-Акра и узнать, не пытался ли наш джентльмен избавиться там от двуколки и лошади. Третий, у которого я побывал, сморщился, едва я начал спрашивать. Я надавил, и он признал, что нашёл именно такую двуколку и лошадь. Сказал, что держит их у себя, пока не объявиться владелец. Конечно, он и не собирался ничегошеньки делать, чтобы его найти, он и не обязан был, верно, сэр? Если бы никто не потребовал свою собственность, каретник мог быть продать её и положить деньги в карман. Ничего интересного в этой коробчонке нет, хотя видела она и лучшие годы. Нам, сэр, повезло – каретник не решился продавать сразу. Хотел выждать немного, чтобы хозяин точно не объявился. Так что двуколка и лошадь просто ждали меня в конюшне.
– Вы определённо выложили на стол козырь. Как каретник нашёл их?
– Он сказал, что шёл утром по улице и увидел. Он живет в Лонг-Акре рядом со своей мастерской и конюшней. Сперва ни он, ни его работники не обратили внимания. Шёл дождь – должно быть, несколько часов – и он подумал, что кучер просто пошёл куда-то, где тепло и сухо. Но утро прошло, а двуколку никто не забрал, так что он решил увезти её к себе – чтобы не пропала, как он сказал.
– Дождь шёл несколько часов? Тогда это и правда было утро после Убийства на кирпичном заводе.
– Возможно ли… Боже правый, сэр, точно! Каретник помнил дату – суббота, шестнадцатое апреля. Я знал, что он следит за временем, рассчитывая, что продаст двуколку с лошадью, если владелец не появится… ну, скажем, за месяц.
– Со стороны нашего джентльмена было дьявольски умно оставить двуколку там, – сказал Джулиан, – мы думали, что он мог продать или заложить его в Лонг-Акре, но его решение куда проще. Ему не пришлось ни с кем договариваться – достаточно просто остановиться, спрыгнуть и уйти прочь. Если будет ещё темно, вас никто не заметит. Даже на рассвете во время сильного дождя – люди просто не будут смотреть вокруг, а станут закрываться шалями и зонтами и склонять головы. А на Ковент-Гарден в этот час всегда сутолока – из-за города привозят товары, а повесы идут по домам. Если наш джентльмен замешан в Убийстве на кирпичном заводе, ему не найти лучшего времени и места, чтобы избавиться от транспорта.
– Я бы сказал, что не просто замешан, сэр, а замешан по уши. Смотрите.
Вэнс поманил Джулиана поближе. Колёса, обивка и подножка, на которую возница ставит ноги, были измазаны засохшей, старой грязью и красноватой глиной.
– Это та самая кирпичная глина, сэр. Слава богу, что каретник не вычистил её. Он так боялся, что его обвинят в торговле краденым, что он и пальцем к ней не прикасался, только увёз к себе. Конечно, как только появились новости об Убийстве на кирпичном заводе, он мог бы и смекнуть, что с коляской, измазанной глиной, которую бросили наутро после убийства, что-то не так. Некоторые просто не видят дальше своего носа. Думаю, что он не думал ни о чём, кроме того, что может на этом заработать.
Джулиан медленно обошёл экипаж, тщательно осматривая пятна грязи и глины.
– Нашему джентльмену явно придётся это объяснить – если мы найдём его, – он подошёл к лошади и весело потрепал её по шее, – если бы ты могла говорить, ты была бы бесценным свидетелем.
Кестрель повернулся к Вэнсу.
– Подведём итог. Что мы знаем об этом таинственном человеке? Мы знаем, что около девяти вечера в пятницу, пятнадцатого апреля он приехал на этой двуколке ко входу в Сигнетс-Корт. Он вошёл внутрь, дав Джемми Отису подержать лошадь. Оттуда он вернулся, неся женщину – спящую или без сознания – закутанную в плащ и чепец, носящую белые туфельки, расшитые золотыми нитями. Он уложил её в двуколку и уехал. Той же ночью миссис Десмонд и её служанка Фанни пропали из Сигнетс-Корт, а около Хэмпстеда на кирпичном заводе была найдена убитая женщина, примерно того же возраста, что и Фанни. Утром заляпанную грязью и кирпичной глиной двуколку нашли в Лонг-Акре, а в доме миссис Десмонд обнаружились следы той же глины. Мы предполагаем, что, во-первых, джентльмен похитил либо миссис Десмонд, либо Фанни; во-вторых, он был вовлечён в Убийство на кирпичном заводе; и в-третьих, что Фанни была жертвой этого убийства.
– Предположим, сэр, что наш джентльмен и правда увёз Фанни в Хэмпстед и там убил её. Но зачем он вернулся и наследил в доме миссис Десмонд? Если бы не это, мы бы никогда не связали её исчезновение миссис Д. и убийство.
– Это интересно и мне самому. Быть может, он вернулся за вещами миссис Десмонд, чтобы казалось, будто она и её служанка уехала сами.
– А что делала всё это время сама миссис Д.?
– Я не знаю. Это зависит от того, кем была женщина, которую видел Джемми. Логично, что это должна быть Фанни, потому что именно она похожа на жертву с завода. Но откуда тогда шитые золотом туфли? А если вспомнить, что убийство произошло между двумя и восемью часами утра, и что даже самая старая кляча сможет довезти вас до Хэмпстеда за час, то что убийца делал всё это время, что прошло между его отбытием из Сигнетс-Корт и до убийства?
Он снова осмотрел двуколку и покачал головой.
– Я неправ во всём. Он не мог вернуться за вещами миссис Десмонд, потому что крупные предметы стерли бы часть грязи. А тут только отпечатки ног кучера и следы глины там, где он сидел… – Джулиан поднял палец, – Вот почему, Вэнс, он вернулся в дом миссис Десмонд. Если вся двуколка настолько заляпана грязью, представьте, как выглядел возница. Его одежда была сплошь в грязи и глине… и крови тоже, если это он совершил Убийство на кирпичном заводе. Размозжить лицо кирпичом – это грязная работа. Ставлю, что угодно, что он вернулся в дом миссис Десмонд, чтобы привести себя в порядок – возможно, переодеться. Вот почему он пошёл прямо в её комнату – там умывальник.
– Я думаю, вы правы, сэр! – Вэнс хлопнул Джулиана по спине, и отошёл, смущённый, но весёлый. – Прощу прощения, сэр. Чувства взяли верх.
– Мой дорогой Вэнс, я не собираюсь считать это нападением. Я бы хотел… на самом деле, я был бы польщён, если бы вы считали меня коллегой и не делали различий между нами.
– Я очень признателен вам, сэр, будьте уверены. Но это вы можете держаться со мной так просто, как хотите – кажется, среди джентльменов это считается великодушием – но если бы я так повёл себя, это была бы бесцеремонность. А быть бесцеремонным в моём положении – это всё равно, что искать неприятностей.
– Прошу прощения. Я не хотел нарушать иерархию.
– Всё в порядке, сэр, – снисходительно ответил Вэнс. – Джентльменам вроде вас ни к чему обращать внимание на иерархию. Гора не преграждает путь тому, кто живёт на вершине.
– Почему-то, Вэнс, я думаю, что вы радикал.
– Кто, я, сэр? – глаза Вэнса засмеялись, – Я просто работящий человек, что знает своё место.
– И знает, как указать мне моё.
Вэнс усмехнулся, но тут же нахмурился.
– Мы уже многое узнали об Убийстве на кирпичном заводе, сэр, но мы расследуем смерть мистера Фолькленда. Вы думаете, это нам поможет?
– Да, я уверен, что два преступления связаны. У миссис Фолькленд была подозрительная встреча с миссис Десмонд всего за две недели до Убийства на кирпичном заводе и за неделю до убийства Александра. Вы понимаете, что это значит? Мы должны узнать, кем был этот джентльмен, что вёл двуколку. Александр мог знать его и догадываться о его причастности к убийству. Это убедительный мотив для убийства.
– Если мистер Фолькленд знал, кто совершил Убийство на кирпичном заводе, сэр, почему он не сообщил властям?
– Возможно, у него не было доказательств, а быть может, он не хотел предавать друга. Но есть и ещё одна возможность. – Джулиан замолчал. Он не был суеверен и не считал, что «о мёртвых хорошо или ничего», но чувствовал, что нельзя легкомысленно бросаться словами, когда груз стыда и страданий придётся нести живым. – Александр умел добиваться от людей услуг. Он убедил Клэра участвовать в обмане его отца. Он добился от Адамса прощения долга в тридцать тысяч фунтов. Почему человеку такого ума, как у Клэра, или такой силы воли, как у Адамса, действовать против своих же интересов?
Вэнс понимающе кивнул.
– Шантаж, сэр?
– Именно. Похоже, у Александра был к этому талант. Итак, если он узнал, что некий знакомый ему джентльмен совершил убийство, стал бы он докладывать властям? Или держал бы своё знание над головой убийцы как дамоклов меч, чтобы использовать его в своих целях?
Они обменялись понимающими взглядами. Потом Вэнс сказал:
– Мне кажется, сэр, нам бы поскорее найти того джентльмена, что оставил двуколку.
– Вы разместили объявления?
– Охвачу весь город, сэр. Если между этим местом и Хэмпстедом есть кто-то, что-то знающий о двуколке, я найду его... А это кто? Кажется, у нас компания, сэр.
За двуколкой остановился красивый чёрно-красный экипаж, запряжённый парой породистых гнедых. Джулиан отметил про себе, что на экипаже нет герба. Человек из хорошей семьи обязательно велел бы изобразить герб на дверцах; даже богатый выскочка-парвеню мог купить или придумать что-то похожее. Но дверцы этого экипажа были чёрными и пустыми.
– Я ставлю что угодно, – вполголоса сказал Джулиан, – что это Дэвид Адамс.
Лакей в красно-чёрной ливрее спрыгнул с запяток и открыл дверь. Из экипажа вышел Адамс, окинул улицу взглядом, будто разыскивал определённый дом. Наконец, он заметил Джулиана и Вэнса и стремительно к ним подошёл.
– Мистер Кестрель! Я должен поговорить с вами.
– Если вы дадите мне минуту, мистер Адамс. Вэнс, я полагаю, мы закончили. Если только вы не можете нам помочь, – добавил он, повернувшись к Адамсу. – Мы пытаемся узнать, чья эта двуколка.
Адамс бросил на неё нетерпеливый взгляд.
– Я ничего не знаю об этом.
«Нет, – подумал Джулиан, – я не думаю, что знаете. Вы пришли по какому-то другому делу, не связанному с нашим ночным извозчиком».
Вэнс уехал на двуколке, сообщив, что найдёт для неё безопасное место. Джулиан провёл Адамса в свою гостиную.
– Итак, мистер Адамс, чем я могу служить вам?
– Это правда? О миссис Фолькленд?
– Что именно вы хотите узнать?
– По всему Сити говорят, что с ней случился выкидыш, и что это подстроили. Это правда?
– Да. Её сбросил конь, а потом грум заметил, что в седло были вбиты два гвоздя. Мы ищем виновного.
– Она серьёзно пострадала?
– Она подвернула лодыжку и сильно ударилась головой. А также, как вы слышали, с ней случился выкидыш.
Адамс принялся ходить взад и вперед, будто сам дьявол наступал ему на пятки. Наконец он повернулся к Джулиану и прямо посмотрел на него.
– Я боюсь, это моя вина.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что мог предотвратить это. Я пытался, но слишком мало. Скажите мне – состоит ли при ней крупная женщина лет сорока с квадратной челюстью и западным акцентом?
– Её камеристка, Марта Гилмор. Да.
– Проклятие! – Адамс снова принялся ходить по комнате. – Я пытался предупредить её об этой женщине. Я должен был говорить прямо. Если окажется, что виновна её камеристка, как я… как я смогу… – он ударил себя ладонью по лбу.
– Мистер Адамс, почему вы считаете, что виновна Марта?
– Потому что ей нельзя доверять! Я видел её… – он замолчал.
– Вы видели её где? Что она делала?
– В доме женщины по имени Марианна Десмонд, – с отвращением произнёс он.
– Мой дорогой мистер Адамс, – мягко проговорил Джулиан, – вы затронули тему, очень близкую моему сердцу. Откуда вы знаете миссис Десмонд?
– Я не говорил, что знаю её. Я встречал её лишь раз.
– У неё дома?
– Да.
– Как вы там оказались?
– Я был приглашён.
– Вас пригласила миссис Десмонд?
– Нет.
– Прошу вас, мы будем продвигаться вперед быстрее, если в ваших ответах станет больше слогов. Если вас пригласила не миссис Десмонд, то кто? Джентльмен, что покровительствует ей?
Адамс странно на него посмотрел.
– Вы играете со мной, как кошка с мышью?
– Почему вы так думаете?
– Потому что вы очевидно знаете, кто такая миссис Десмонд. Тогда почему вы так уклончиво говорите о «джентльмене, что покровительствует ей»?
– Потому что, мистер Адамс, с прискорбием сообщаю вам, что не знаю, кто этот джентльмен такой.
Адамс уставился на него. А потом откинул назад голову и засмеялся.
– Нет, конечно, не знаете. Не знаете, верно? Откуда там знать?
– Тогда скажите мне. Если вы действительно хотите помочь миссис Фолькленд…
– О, да, я скажу вам! С величайшим удовольствием! Вы встречались с миссис Десмонд? Нет? Это была дешёвка – вульгарная кляча, что за пару новых перчаток сделает, что угодно и продаст, кого угодно. А кто был её любовником? Человек, которого вы бы заподозрили последним, а должны были заподозрить первым. Её любовником был Александр Фолькленд.
Глава 20. Злодей иди жертва?
Пока Адамс наслаждался эффектом, кто произвели его слова, Джулиан кружил по комнате. Ему нужно было всё обдумать. Это могло оказаться неправдой – но если это правда, то Александр представал в совершенно новом свете. То, что у него могла быть любовница – неудивительно. Многие светские люди, женатые или нет, держат chère amie, как нечто само собой разумеющееся. Но Александр всегда изображал преданного мужа. Или это было частью его плана – и в Риме вести себя как римлянин, и с волками жить – по волчьи выть?[65] Обществу он представал как весёлый, очаровательный хозяин, а в письмах сэру Малькольму – как серьёзный учёный. Точно так же он мог жениться на добродетельной женщине и увенчать себя лаврами любящего мужа – и одновременно содержать любовницу-авантюристку.
Джулиан напомнил себе, что это может оказаться неправдой. Но зачем Адамсу лгать? Он явно ненавидел Александра и с наслаждением рушит его репутацию. Но чтобы раскрыть связь Фолькленда с миссис Десмонд, Адамс должен был признать, что и сам знаком с ней и тем самым, признать ещё более глубокую связь с произошедшим – так его станут подозревать ещё сильнее. Нет, его слова очень похожи на правду. А это значило очень мерзкие последствия.
Он представил встречу Фольклендов с миссис Десмонд. Миссис Десмонд в платье своей служанки, тащит миссис Фолькленд на Сигнетс-Корт, а Александр говорит кучеру и лакеям, что жена пошла проведать больную подругу. До сих пор Джулиан верил, что это женщины обманывали Александра этой историей. Но похоже, что он отлично знал, кто такая миссис Десмонд. Не было никакого заговора против Александра. Заговор, если он вообще был, составили Александр и его любовница, против его же жены.
Наконец, Джулиан сказал:
– Я впервые слышу о любовной связи между Александром и миссис Десмонд. Кажется, он удивительно хорошо скрывал это.
– Что же, это было важно для него. Ему нравилось быть романтической фигурой – молодой влюблённый и его прекрасная невеста. Правда в том, что добродетель наводила на него скуку. Когда мы говорили в прошлый раз, я говорил вам, что он развлекался своими финансовыми делами. Но у него хватало и иных развлечений. Он избавил меня от подробностей – я не хотел их знать. Но я не сомневаюсь, что миссис Десмонд полностью удовлетворяла его в этом аспекте.
Джулиан вспомнил, что миссис Десмонд приводила в свой дом молодых женщин на встречу со своим покровителем. Это выглядело так, будто Александр сделал из своей любовницы ещё и личную сводню.
– Почему он рассказал о ней вам, хотя ни слова не говорил никому другому?
Адамс помолчал, будто нащупывая путь.
– Я могу предположить, что он хотел ей похвастаться. Он любил хвастаться своими приобретениями. Он считал, что нет смысла владеть вещью, если ей не восхищаются.
– Это звучит похоже на него.
– Значит, вы начали его понимать. Я понял его уже давно – лучше многих других, полагаю. Он не мог не показать мне эту свою сторону. Я распоряжался его деньгами, а значит почти что распоряжался его душой. Он чувствовал, что ничего не потеряет, рассказав мне про миссис Десмонд. Он знал, что я уже… не верю в чистоту его репутации.
– Вы сказали, что бывали у неё однажды. Когда это было?
– О, ещё в начале апреля. Я не помню точную дату.
– Я думаю, что такой человек как вы, ведёт записи о предстоящих встречах.
– Это была не встреча. Это был случайный визит. В её доме мы с Александром обсуждали финансовые дела. С ней самой я лишь перекинулся парой слов.
– Тогда почему вы говорите о ней с таким презрением?
– Её характер говорит сам за себя. Кроме того, Александр кое на что намекал. Я не помню точно, что он говорил.
«Какая удобная память, – подумал Джулиан. – Лица, но не даты, характер, но не разговор. Это вам не поможет, мистер Адамс. Вы должны были пообщаться с миссис Десмонд, чтобы говорить о ней с таким отвращением».
Вслух он сказал:
– Расскажите про Марту. Вы говорили, что видели её в доме миссис Десмонд?
– Да. Мельком. Миссис Десмонд впустила меня, и я заметил в холле ещё одну женщину. Я не узнал её – я ведь не встречал камеристку миссис Фолькленд. Я решил, что это служанка миссис Десмонд. Потом миссис Десмонд отправила меня в гостиную, сказав: «Не обращайте на неё внимания. Я её выпровожу». Вероятно, так она и сделала, потому что больше ту женщину я не видел.
Джулиан задумчиво повторил:
– «Миссис Десмонд впустила меня, миссис Десмонд отправила меня в гостиную». Вы уверены, что Александр был с вами?
Адамс поднял голову. Джулиан видел, что он напряжен до кончиков пальцев.
– Да, мистер Кестрель. Конечно, он был.
– Я допускаю, что ваша память могла немного затуманиться. Но оставим пока это в покое. Когда вы поняли, что эта женщина состоит в услужении у миссис Фолькленд?
– На вечеринке Александра… в ту ночь, когда он был убит.
– Да, конечно. Марта вызвала его из гостиной, чтобы сообщить, что супруга не вернётся на вечеринку, а вы вышли следом.
– Да. И я узнал её в тот же миг – те же широкие плечи, квадратное лицо и тяжёлая челюсть. Даже тот же крестик на шее. Потому я подумал, что они что-то замыслили – она и Александр. Иначе зачем камеристке его жены бывать у его любовницы?
– Быть может, ради миссис Фолькленд. Марта шпионила за Александром несколько недель до его смерти – обыскивала его комнаты и допытывала его камердинера. Быть может, она узнала о миссис Десмонд и отправилась к ней, надеясь подстроить разрыв. Она очень печётся о своей хозяйке.
– Тогда почему она ничего не рассказала ей об Александре и миссис Десмонд?
– Она могла не хотеть, чтобы миссис Фолькленд узнала о его неверности. Или боялась, что все заподозрят её в убийстве из мести за измену жене.
«Что вполне возможно», – подумал он.
– Это объясняет ещё и вот что. Вы постоянно отрицали слова Клэра о том, что недобро смотрели на то, как Александр разговаривает с Мартой. Сейчас это объясняется – встреча с Мартой стала для вас неприятной неожиданностью. Мог ли Клэр искренне принять это за «недоброту»?
– Это возможно, – признал Адамс, стиснув зубы, – думаю, это вам и нужно, чтобы обвинить убийство меня. Да, я разозлился, когда понял, что женщина, которую я видел у миссис Десмонд – камеристка миссис Фолькленд. Я не мягкосердечен, у меня нет иллюзий о человеческой природе. Но я не думаю, что верность – это невыполнимое требования для слуги… или для мужа. Я ненавижу вероломство, а Марта была вероломна. Как и Александр.
– Миссис Фолькленд знает, что вы так печётесь о ней? – тихо спросил Джулиан.
– Пекусь? Вы с ума сошли? – Адамс не мог остановится. – Если бы вы только знали…
– Да, мистер Адамс? Если я только знал что?
Адамс остановился и сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
– Я думал, что миссис Фолькленд предали самые близкие ей люди. Я сочувствовал ей – и не более. А после убийства Александра, я боялся, что опасность грозит и ей. Я знал, что её камеристке нельзя доверять. Она затевала какие-то интриги с миссис Десмонд – быть может, это она убила Александра. Я решил, что должен предупредить миссис Фолькленд, но не знал, как. В конце концов, я написал ей письмо.
