Текст книги "Кто люб богам (ЛП)"
Автор книги: Кейт Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
Сэр Малькольм подошёл и взглянул Джулиану через плечо.
– Он планировал кое-что улучшить в загородном доме Белинды, – объяснил хозяин. – Мы не стали трогать документы, чтобы всё осталось как было в миг его смерти.
В противоположной книжным полкам стене было два окна и зеркало, висевшее между ними, чтобы делать комнату светлее. У окон стоял письменный стол красного дерева с деталями более светлых тонов и инкрустациями из перламутра. Он казался совсем маленьким, но будучи открыт, демонстрировал бювар[20] и хитроумную систему ящиков, отделений и отсеков для перьев, чернил, свечей и воска.
– Я вижу, тут всё в образцовом порядке, – задумчиво произнёс Джулиан. – Никаких следов, что убийца рылся в бумагах, и ничего не пропало, насколько нам известно.
Прямо напротив двери был камин из серого мрамора – его Джулиан уже видел на портрете. В нишах по обе стороны от него стояли греческие краснофигурные вазы, бронзовые статуэтки и осколки классических колонн. Каминная решётка была самой современной, что пропускала в комнату больше всего тепла и меньше всего дыма. Рядом были аккуратно разложены инструменты – лопатка, щипцы и, конечно же, кочерга, уже очищенная от крови и мозгов и отполированная до зеркального блеска.
Джулиан поднял кочергу. Она оказалась тонкой, но неожиданно тяжёлой.
– Отличное оружие, – заметил он, – похоже на дубинку не больше, чем рапира на тесак. Чтобы владеть её нужна не физическая сила, а точность.
Кестрель подошёл к окнам. Они были высокие и утопленные в стены, с маленькими диванчиками и целомудренно-белыми льняными шторами. Ставни были открыты и задвинуты в разъёмы по бокам от окон – все, исключая левый ставень на левом окне, что был закрыт.
– Он лежал здесь, – проговорил Джулиан, – рядом с закрытым ставнем, лицом вниз, головой около диванчика. Кочерга была рядом, а на диванчике стояла свеча, – он поднял глаза на окно. – Слуги говорят, что все ставни в этом комнате оставляли открытыми. Кто закрыл эту? Либо Александр, либо убийца, но скорее Александр. Это объясняет, почему он стоял здесь в миг удара.
Джулиан осторожно задвинул ставню в предназначенный для неё разъём, а потом вновь выдвинул, потянув за медную рукоятку.
– Любопытно. Если Александр собирался закрыть ставни, почему он не закрыл обе сразу? – Кестрель задвинул и снова выдвинул правую ставню. – Здесь нужно приложить небольшое усилие, а стук будет слышен. Возможно, он хотел задвинуть их одновременно, чтобы меньше шуметь. Но зачем вообще закрывать ставни? Он боялся, что за ним следят снаружи?
Джулиан окинул взглядом пасторальный сад с клубами в форме полумесяцев, живыми изгородями из голубого клематиса и статуей Пана с его флейтой. В дальнем конце сада была калитка. Джулиан вспомнил мысль, которой поделился с Вэнсом – Александр мог уйти к себе в кабинет на встречу с неким тайным гостем. Быть может, он стоял у окна, ожидая, когда Джон (или Джейн) Ноукс появится у калитки. Но чтобы смотреть в сад, ставни должны быть открыты. Возможно, он хотел закрыть их после того как гость пришёл – но зачем?
Джулиан повернулся к окнам спиной.
– Следующий вопрос заключается в том, как убийца мог взять кочергу и подойти к Александру, стоящему у окна так, чтобы он ничего не заметил?
– Но ведь это просто, разве нет? – спросил сэр Малькольм. – Александр стоял спиной к камину, лицом к окнам и ставням. Убийца мог просто подойти к очагу, взять кочергу и подкрасться.
– Посмотрите сами, – Джулиан вернулся к левому окну и поманил сэра Малькольма за собой. – Александр стоял здесь. А вот тут, – Кестрель указан на зеркало, висевшее между окнами, – вы можете чётко видеть камин и всё вокруг него. Если в комнате был хоть какой-нибудь источник света, Александр бы заметил тень убийцы с занесённой кочергой. Но факты говорят, что удар был совершенно неожиданным. Он не успел даже обернуться к убийце, не говоря уже о борьбе.
– Конечно, – задумчиво продолжил Кестрель, – он стоял вполоборота в зеркалу. Убийца мог воспользоваться этим, чтобы схватить кочергу и броситься на него. Но если Александр собирался после левой, закрыть и правую ставню, убийца должен был понимать, что его жертва с секунды на секунду повернётся к нему лицом. Чтобы выгадать миг для удара в этот миг беспомощности, нужна удивительная быстрота и ум. Но риск всё равно огромен.
– Но ведь другого объяснения нет, верно?
– С другой стороны, – Джулиан слабо улыбнулся возможности блеснуть перед сэром Малькольмом той ловкостью ума, которую тот жаждал увидеть, – мы предполагаем, что Александр о чём-то говорил с убийцей, когда тот неожиданно напал на него. Но Александр мог и не знать о том, что в его комнате кто-то есть.
– Вы хотите сказать, что убийца спрятался и напал на моего сына, стоило тому повернуться спиной?
– Именно. Убийца мог прийти сюда раньше Александра, взять кочергу и спрятаться в тёмном углу – возможно в одной из ниш у камина или вовсе за портьерой правого окна. Когда Александр появился в кабинете, пошёл закрывать ставни и повернулся спиной, убийца выпрыгнул из укрытия и нанёс удар сзади.
– Но как он мог знать, что Александр пойдёт к себе в кабинет в разгар праздника?
– Потому что он сам назначил ему встречу здесь в полночь. Ему нужно было только прибыть раньше и спрятаться, чтобы Александр подумал, что пришёл первым. Была ночь, горела всего одна свеча, так что скрыться было легко. Я предполагаю, что это Александр принёс свечу – ту, что нашли рядом с телом. Даже если бы он пришёл сюда для чего-то секретного, вряд ли этим можно было заниматься в кромешной тьме. Убийца же явно хотел не привлекать внимания по пути в кабинет. Он мог прокрасться внутрь и обратно без света – что неожиданно подкрепляет моё внимание о том, что он достаточно хорошо знал дом.
– Почему же он тогда не потушил свечу? Ведь именно свет из-за полуоткрытой двери привлёк мистера Клэра. Так убийца привлекал внимание первого же, кто пройдёт мимо.
– Возможно, для того и свеча. Возможно, убийца хотел, чтобы тело обнаружили во время вечеринки, чтобы у нас было больше подозреваемых. Если бы Александра нашли после того как гости разъехались, подозрение бы пало только на семью и слуг.
– Но… но это значит, что виновен кто-то из живущих в доме!
– Похоже на то. Но есть и иные возможности. Убийца сам мог быть гостем, что по неясным пока причинам, хотел отвести подозрение от жителей дома – или кого-то одного из их числа. Кроме того, – деликатно добавил Джулиан, – убийца мог ненавидеть вашего сына так сильно, что хотел, чтобы его тело нашли при большом скоплении гостей, желая понаблюдать за происходящим.
– Боже мой, какой ужас, – сэр Малькольм на миг закрыл глаза. – Как вы думаете, мы на верном пути? Эта теория о затаившемся убийце – вы сами верите в неё?
– Что же, она отвечает за два вопроса: почему Александр пошёл в кабинет, и как убийца смог подкрасться к нему незаметно. Но здесь же есть… трудности. Если убийца скрывался за портьерами справа… – Джулиан подошёл к правому окну и попытался скрыться за занавесями. – Это неплохое место для укрытия в темноте. Но в таком случае убийца должен был рассчитывать на дьявольское везение – на то, что Александр пойдёт закрывать другое окно и повернётся к нему спиной как агнец на заклание, если вы простите мне эту метафору, сэр Малькольм. Это очень дерзкий и ненадёжный план. Любой, кто попытался бы претворить его в жизнь, явно очень решительный, хладнокровный… и отчаянный.
Кестрель взял свой монокль – маленькое увеличительное стекло в золотой оправе, что он носил на чёрной нашейной ленте – и принялся изучать оконные ниши, потом перешёл в каминным и другим местам, где мог бы прятаться убийца.
– Кажется, он или она были недостаточно любезны, чтобы оставить нам пуговицы или обрывки кружева. Я полагаю, так было бы слишком просто. Это отсутствие вещественных доказательств очень некстати. Неудивительно, что Вэнс придаёт такое значение мотиву.
– Кажется, вы так же озадачены произошедшим, как Боу-стрит, – печально произнёс сэр Малькольм.
Джулиан понял, что тем, кто расследует преступления, подобно врачам, не дозволено признаваться даже в минутном замешательстве. Он впервые взялся за расследование в присутствии убитого горем родственника жертвы, и это было поучительно.
Потому Кестрель насмешливо улыбнулся.
– Мои слова, сэр Малькольм, означают, что наш убийца был очень умён, или очень везуч, или всё вместе. Я не сомневаюсь, что мы поймаем его рано или поздно. Но опрометчиво ожидать, я справлюсь с этим ещё до обеда.
– Да, конечно, вы правы. Но я очень рассчитываю на вас.
– Мы с Вэнсом могли пропустить какую-то мелочь.
– Я уверен, что никто не сможет обвинить в этом вас, мистер Кестрель, – с улыбкой сказал сэр Малькольм.
Джулиан чётко ощутил, что что-то упускает. Он оглядел комнату, но эта деталь всё ускользала от него. Он пожал плечами.
– Что же, почему бы теперь не поговорить со слугами?
– Конечно. Вы хотите видеть всех сразу?
– Да. Соберём сперва весь ансамбль – а потом, если нужно, перейдём к дуэтам.
Слуги ждали в приёмной. Их суровые траурные костюмы составляли странный контраст с яркими цветами комнаты. Она была убрана в турецком стиле – яркие оттоманки, пышные подушки, мозаичные столы и роскошные ковры. После строгих серых оттенков кабинета, здесь просто рябило в глазах, как будто ты попал внутрь обитой бархатом шкатулки с драгоценностями.
Джулиан развлекал себя, пытаясь, определить, кто из слуг кто до того, как их представят. Люка он уже знал. Второй высокий и крепкий молодой человек должен быть вторым лакеем – Нельсоном Билом. Он был брюнетом и, в отличие от Люка, скорее наслаждался происходящим. Представительный мужчина с несколькими уцелевшими прядями серо-стальных напомаженных волос явно был Полом Николсом, дворецким. Камердинера Александра, Ипполита Валери, тоже было ни с кем не спутать – это был привередливо одетый коротышка, похожий на кузнечика с маленьким, треугольным лицом, глазами в огромных очках и жилистыми, плотными руками и ногами.
Среди оставшихся слуг был французский повар Александра, его помощники, горничные и слуги с конюшни. Все они представляли меньший интерес, потому что имели алиби и не сыграли никакой роли в ночной трагедии.
– Не хватает двоих, – сказал сэр Малькольм Джулиану. – Марта, камеристка Белинды, сейчас с ней в моём доме – вы видели её вчера. Там же грум Белинды, ирландец Наджент.
– Тогда начнём с тех, кто есть, – Джулиан повернулся к слугам. – Пожалуйста, садитесь. Все, – добавил он с улыбкой, видя, что посудомойки и мальчишки с конюшен замялись, вертя в руках шапки. Все подчинились, явно сбитые с толку такой сменой ролей. С каких пор слуги сидят, когда человек из высшего света стоит перед ним как сейчас мистер Кестрель?[21]
Джулиан начал с того, чем уже занималась Боу-стрит. Всегда есть шанс, что кто-то вспомнит что-то уже погребённое в памяти – кроме того, знакомые вопросы помогли слугам успокоиться и позволили Джулиану изучить характеры и отношения своих собеседников.
От лица собравшихся говорил спокойный и сведущий Николс. Валери наблюдал за происходящим, выказывая, как пристальное внимание, так и чисто французскую надменность. Нельсон слушал жадно и вставлял слово, когда мог, а Люк как будто бы решил, как можно лучше прикинуться мраморной статуей. Кучер Джо Сэмпсон, дородный мужчина лет сорока, не выпускал из зубов незажжённую трубку. Все остальные молча следили за чередой вопросов и ответов, как зрители на соревновании по теннису.
Сперва слуги лишь подтвердили то, что они уже рассказывали людям с Боу-стрит. Они не знали, почему мистер Фолькленд пошёл в кабинет в разгар праздника. Никто не помнил ничего необычного, кроме головной боли миссис Фолькленд и появления Марты, желавшей поговорить с хозяином. Двери были заперты, окна на первом этаже – тоже. В доме не видели никаких незнакомцев, и никто из гостей не вёл себя подозрительно.
Знали ли слуги о каких-нибудь врагах мистера Фолькленда? Нет, все любили и обожали хозяина. У него не было ни единого недоброжелателя в целом свете. Все слуги были с ним в хороших отношениях – ни над кем не висела угроза увольнения, и никто не получал от него выговоров.
Всё ли в доме было благополучно? Тут слуги начали неуверенно переглядываться. Наконец, Николс откашлялся и сказал, что по его мнению мастер Юджин не хотел возвращаться в школу, но миссис Фолькленд настаивала.
– Он учился в Хэрроу, – объяснил сэр Малькольм. – Александр отправил его туда после своей свадьбы с Белиндой. До этого Юджин не мог учиться в подобающей школе – у него не было своих денег, а попечители, что управляли собственностью Белинды, не считали нужным платить за его образование. После брака Александра и Белинды, опекуном Юджина стал он, а Белинда очень хотела, чтобы брат отправился в хорошую школу. К сожалению, у мальчика появилось к ней стойкое отвращение. Он явно испытал облегчение, когда корь заставила его вернуться домой.
Джулиан обернулся к слугам.
– Когда миссис Фолькленд начала настаивать на возвращении Юджина в школу?
Нельсон вскочил на ноги.
– Я слышал, как она говорила об этом месяц или два назад, сэр. Я тогда вечером обходил дом – ну, обрезал фитили, вы понимаете – и услышал пару слов из её разговора с мистером Фольклендом.
Джулиан заметил, как некоторые слуги закатили глаза и обменялись взглядами. У Нельсона явно репутация человека, что знает всякое, только потому что совершенно случайно оказывается там, где это получается услышать.
– О чём они говорили?
– Миссис Фолькленд сказала, что мастеру Юджину не годится бездельничать, и его нужно вернуть в школу, но хозяин не согласился.
– Он сказал почему?
– Нет, сэр. Он сказал, что госпожа знает причины.
– Госпожа знает причины, – задумчиво повторил Джулиан. – Так они говорили об этом раньше?
– Сдаётся, что так, сэр.
– Кто-то ещё из вас знал об этой ссоре?
– Я бы не назвал это ссорой, сэр, – вставил Люк. – Хозяин и миссис Фолькленд вовсе не ссорились.
– Они просто слишком хорошо воспитаны, чтобы на людях показывать свои разногласия, – предположил Джулиан.
Люк покраснел и кажется уже жалел, что не придержал язык.
– Mais, c’est absurde, ça! [22] – с отвращением воскликнул Валери. – Ни у кого не могло быть причин ссориться с мистером Фольклендом. Он tout à fait raisonnable [23]. Если он не хотел возвращать мастера Юджина в школу, значит у него были очень веские причины.
– Вы можете предположить, какие? – спросил Джулиан.
– Нет, месье, – пожал плечами Валери.
Джулиан снова обратился ко всем собравшимся.
– Мне известно, что в итоге миссис Фолькленд убедила мужа отправить Юджина в школу. Почему ваш хозяин мог изменить своё мнение?
Нельсон уже вновь был на ногах, спеша поделиться тем, что ему известно.
– Это было в субботу, сэр, второго апреля. Я помню, потому что был день стирки, а стирка всегда в первую субботу каждый месяц. Мистер и миссис Фолькленд, и мастер Юджин тогда сидели здесь после обеда, и миссис Фолькленд сказала, что Юджин вернётся в Хэрроу через две недели.
– Ты это подслушал? – строго спросил Николс.
– Прошу прощения, мистер Николс, но я тогда носил уголь в библиотеку и закрывал жалюзи, и просто не мог не слышать иногда слово или два, – лакей сказал это так, будто подслушивание хозяйских разговоров было болезненной для него обязанностью. – Так вот, мастер Юджин просто взорвался – сказал, что миссис Фолькленд только и думает, как от него избавиться, просил хозяина взять его сторону и защитить. Но хозяин сказал, что миссис Фолькленд – его сестра, и ей решать, что лучше для него, а он не может сопротивляться её решению. Миссис Фолькленд заявила, что всё решено и говорить больше не о чем.
– Вы бы сказали, что Юджин был… разочарован в мистере Фолькленде? – осторожно спросил Джулиан, окидывая взглядом всю прислугу.
Они заколебались.
– Мастер Юджин был очень несчастлив, сэр, – наконец сказал Николс. – И я боюсь, он был зол на миссис Фолькленд. Но я никогда не замечал за ним злости по отношению к хозяину.
– Понимаете, сэр, – вставил Нельсон, – он знал, что это же миссис Фолькленд хотела отравить его обратно и убедила хозяина. После этого у них всё разладилось. Он почти с ней не разговаривал.
– А до этого они были близки?
Николс нахмурился.
– Я не знаю, что ответить, сэр. Госпожа не из тех, что выказывают свои чувства, а мастер Юджин… он легко поддавался своим. Я могу сказать, что у них были такие отношения, каких можно было ожидать.
Джулиан истолковал это так – такие, какие можно было ожидать между безденежным сыном обесчещенного отца и его богатой и безупречной сестрой.
– Миссис Фолькленд приняла этот разрыв с братом близко к сердцу?
Несколько слуг подтвердили это. Решение отослать Юджина в школу давило на хозяйку несколько недель. Нет, она вовсе не рыдала и не боялась каждой тени – миссис Фолькленд была не из таких. Но она была бледна, очень скована и несколько дней почти не спала.
– Она была в таком же состоянии в ночь, когда убили мистера Фолькленда?
Слуги обменялись взглядами, после чего последовали кивки и утвердительное бормотание.
– Быть может, в первые недели апреля её беспокоило что-то ещё?
Слуги принялись вспомнить. Как-то на одну вечеринку не доставили цветы. Жена одного банкира всё тщилась попасть в общество и не давала миссис Фолькленд покоя, донимая её визитами или оставляя свои карточки[24]. А за неделю до того, как хозяин был убит, мастер Юджин всю ночь простоял под дождём, чтобы заболеть и не возвращаться в школу.
Внезапно Джо Сэмпсон, кучер, вынул трубку изо рта и сказал:
– Сдаётся мне, хозяйка просто беспокоилась о своей больной подруге.
Остальные воззрились на него с удивлением – все кроме Люка, что застыл, будто боясь, что малейшее его движение что-то выдаст.
– О какой подруге вы говорите? – спросил Джулиан.
– Той, что живёт недалеко от Стрэнда, – ответил Джо.
– Недалеко от Стрэнда? Вы уверены?
– Это как пить дать, сэр.
Джулиан попытался представить, что за подруга есть у миссис Фолькленд в районе, где живут лавочники, актёры и легкомысленные женщины.
– Вам лучше рассказать мне всё, что вы знаете об этой подруге.
Джо ненадолго задумался. Он явно был не из тех, кто рвётся выставлять себя напоказ, но и не из тех, кто бросает дело на полдороге.
– Вот как это было, сэр. Я возил хозяина и хозяйку в город на экипаже. Со мной на козлах был Люк. Я привёз их в лавку, что звалась «Хейторп и сыновья» на Стрэнде. Это был магазин скобяных товаров – там продавали каминные решётки и светильники. Рядом с ним был переулок, очень узкий, куда экипаж не пройдёт. Не знаю, что в нём.
Мистер и миссис Фолькленд только вышли из лавки, как из того переулка появилась девица, вроде служанки. Когда увидела господина с госпожой, то сперва замерла на месте, а потом подбежала к ним и давай говорить о чём-то. А потом она с госпожой уже поспешили по тому переулку, а хозяин вернулся к нам с Люком и говорит, что у хозяйки заболела подруга, и она-де пошла повидать её. Сказал, что она пошлёт за экипажем, если он понадобиться. А потом мы поехали домой, вот как это было.
– Что вы знаете об этой подруге?
– Ничего, сэр. Кроме того, что та девчонка была её служанкой. Она подошла к миссис Фолькленд потому что узнала её.
– Удивительное совпадение, – отметил Джулиан.
Джо пожал плечами.
– Вы так не думаете? – обратился Кестрель к Люку.
– Я ничего об этом не знаю, сэр, – коротко ответил лакей.
Джулиан вежливо и выжидающе смотрел на него, будто ожидая ещё чего-то. Такой приём нередко заставлял людей выболтать что-нибудь, поддавшись беспокойству, но в этот раз не сработал. Люк заерзал на стуле и отвёл взгляд, но ничего не сказал.
– Миссис Фолькленд послала за вами, чтобы вернуться домой? – спросил Джулиан у Джо.
– Нет, сэр.
– Как же она вернулась?
– Она взяла наёмный экипаж, сэр, – неохотно ответил Люк.
– Откуда вы знаете?
– Я встречал её дома, сэр.
– Когда это было?
– Почти за час до ужина, сэр.
– То есть..?
– Около шести, сэр.
– Долго ли её не было?
– Три часа, сэр.
– Вы следили за временем?
Люк покраснел.
– Нет, сэр.
– Тогда откуда вы знаете так точно?
– Я не знаю так точно. Возможно, её не было чуть больше трёх часов или чуть меньше.
– Почему вы не хотели рассказывать об этом?
– Прошу прощения, сэр, – Люк заговорил чётко и осторожно. – Это не так. Просто мне нечего было сказать. Подруга миссис Фолькленд заболела, а она пошла её навестить. Она вернулась домой через несколько часов, а я открыл ей дверь.
– Вам не было любопытно, что за подруга может быть у миссис Фолькленд в таком районе?
– Мне не подобает быть любопытным, сэр.
– Она говорила что-нибудь о своей подруге, когда вернулась?
– Нет, сэр.
– В каком она была настроении, когда вернулась?
– Я… я не могу сказать, сэр.
– Она была расстроена?
– Она ничего мне об этом не говорила!
– Люк, – одёрнул его Николс. – Ты говоришь не так, как подобает говорить с джентльменом. Немедленно попроси у мистера Кестреля прощения.
– Да, сэр. Прошу прощения, мистер Кестрель.
Мысленно Джулиан послал Николса к дьяволу. Пусть и с лучшими намерениями, но он вмешался в разговор, когда Люк потерял самообладание и смог выболтать что-нибудь интересное.
– Эта служанка, что повела миссис Фолькленд к своей госпоже – как она выглядела?
По лицу Джо расплылась медленная ухмылка.
– Первоклассная штучка она была. Высокая, золотоволосая, со славной талией и ножками.
– Как она была одета?
– Коричневое платье в клетку, мне сдаётся, сэр. И белый капорчик с такими штуками с каждой стороны. Как вы их называете? Лентами.
Джулиан бросил взгляд на остальных слуг.
– Кто-нибудь знает что-нибудь об этой подруге миссис Фолькленд или о её служанке?
Все покачали головами.
– Тогда у меня остался лишь один вопрос. Вы помните, когда произошёл этот визит?
Если Люк и помнил, то явно не собирался говорить об этом. Но Джо глубокомысленно кивнул.
– Первого апреля. Я хорошо запомнил, потому что, то светило солнце, то поливал дождь, то тепло, то через минуту холодно, а я говорил себе, что на дворе обычный апрельский день.
Первое апреля. Джулиан представил себе календарь. Первое апреля было пятницей, значит следующий день был первой субботой в апреле – если верить Нельсону, именно тогда миссис Фолькленд сказала Юджину, что он возвращается в школу. Что же ещё произошло второго апреля? Ах, да – Александр записал в своих бухгалтерских книгах, что Адамс простил его векселя. Могут ли эти события быть связаны? А если так – могут ли они иметь отношение к убийству Александра три недели спустя?
– Спасибо, – поблагодарил он слуг. – Вы очень помогли. Я не хочу вас задерживать – но мне нужно сказать несколько слов Валери и Люку с глазу на глаз.
Валери наклонил голову, как будто личный разговор был для него не более, чем очередной обязанностью. Люк же напрягся и стиснул зубы. Джулиан утвердился в своём желании узнать, что скрывает лакей.
Глава 6. Дуэты
Джулиан не без труда убедил сэра Малькольма не присутствовать на разговоре с Валери и Люком. Если они знают что-то, способное бросить тень на мистера или миссис Фолькленд, им будет куда удобнее говорить с глазу на глаз. Это оказалось непросто объяснить барристеру, который едва ли считал, что о его сыне и невестке хоть кто-то может сказать что-то дурное. В конце концов, он согласился не присутствовать, получив обещание, что Джулиан расскажет ему всё важное, что узнает.
Джулиан начал с Валери – специально, чтобы Люк подольше поволновался. Остальные слуги разошлись, а сэр Малькольм пребывал в библиотеке. Джулиан гадал, сможет ли хозяин воздержаться от нельсоновой привычки подслушивать у замочной скважины. Скорее всего да – сэр Малькольм обладал удивительной для юриста честностью.
Валери было почти нечего сказать о событиях, что привели к убийству. У него не было алиби, и это его будто не беспокоило.
– Я немного вздремнул в своей комнате, месье. Это было совершенно естественно с моей стороны. В конце вечеринки – быть может, в три часа ночи или позже – хозяин позвонил бы мне, и я бы проснулся. У меня не было другой возможности поспать.
– Я знаю, что хозяин отписал вам пятьдесят фунтов.
– Oui [25], месье. Он был добр достаточно, чтобы вознаграждать преданных слуг. Я думаю, никто не осмелиться сказать, что я не был предан ему. Я был очень горд служить такому человеку. И в своём гардеробе, и в своих манерах, это был le parfait gentilhomme [26] . Люди из beau monde [27] тоже это признавали и тянулись к нему как мотыльки на огонь. Сейчас немало джентльменов могли бы оказать мне честь, приняв мои услуги, но я не приму новой должности. Я в трауре. Eh bien [28] , через месяц или два, я справлюсь с этим. Нужно жить дальше, месье. Но я больше никогда не увижу такого, как мистер Фолькленд.
Джулиан был впечатлён. За чинными словами этого маленького человека читалось благородство. Если Валери не был честен, значит он впустую тратил время, служа камердинером – его место было на подмостках театра Друри-Лейн.
– Как вы думаете, кто мог убить вашего господина?
Лицо Валери потемнело.
– Эта женщина, Марта Гилмор, не рассказала многое из того, что знала.
– Камеристка миссис Фолькленд?
– Oui, месье. Она шпионила за мистером Фольклендом. Вечно донимала меня: «Куда он едет? Где он был?» Это было не её дело. Однажды я поймал её в его гардеробной! Я потребовал объяснений, но она ничего не ответила. Просто вышла прочь вперевалку. Quelle effronterie! [29]
– Когда она начала вас расспрашивать?
– Не так давно. Возможно, недели за две до смерти мистера Фолькленда, месье.
– Из гардеробной тогда что-нибудь пропало?
– Нет, месье. Но вещи передвигали. Я слежу… следил за тем, чтобы вещи хозяина были en règle [30]. Потому я понял, что в них копались. Она что-то искала, месье, но я не знаю, что именно.
– Вы говорили с ней об этом после смерти вашего хозяина?
– У меня не было возможности, месье. Она уехала в Хэмпстед с миссис Фолькленд, и с тех пор я её не видел.
– Почему вы не сказали этого полиции с Боу-стрит?
– Voyons [31], месье, разве это полиция! Они берут чаевые как кучера наёмных экипажей! У вас в Англии нет ни полицейских префектур, ни государственных обвинителей. А ваши «ищейки» бессильны. Французская полиция имеет право войти в любой дом по самому крошечному подозрению, остановить и расспросить кого угодно, забирать письма с почты и читать их. А вашей «полиции» везде нужны бумаги от судей! Они вечно не могут сделать то одно, то другое, потому что им запрещают ваши английские вольности. Неудивительно, что убийцу так и не нашли. Дилетанты!
– Но ведь я тоже явный дилетант. Почему вы рассказали мне?
Валери удивлённо распахнул глаза.
– Вы – другое дело, месье. Вы жили во Франции. Вам нравится французская полиция. Прошлым вечером я видел вашего камердинера в «Красном льве», и он рассказал мне.
– Неужели? – мягко спросил Джулиан. Конечно, он посылал Брокера распустить слухи о том, что взялся за расследование убийства Александра Фолькленда. Но верный Брокер не остановился на этом, а решил наладить связи с Валери.
– Mais oui [32] , месье. Так что я уверен, что вы узнаете, что скрывает эта женщина.
– А у вас есть предположения?
– Non [33] , месье. Но я думаю, что для своей госпожи она готова на всё.
– Вы говорите о шпионстве или об убийстве?
Валери пожал плечами.
– Ça fait rien [34], месье. У неё хватит духа и то, и на другое.
– Убийство хозяина стало для вас большим потрясением, – говорил Джулиан, присматриваясь к Люку.
– Да, сэр.
– Вы были одним из первых, кто про это узнал?
– Да, сэр. Мистер Клэр сказал мистеру Николсу и мне, что хозяин убит, и мы пошли в кабинет. Я не знал, что делать, но мистер Клэр велел ничего не трогать, а мистер Николс послал меня наверх, чтобы задержать гостей и не дать никому уехать.
– Кто-то пытался уехать?
– Нет, сэр. Я думаю, все понимали, что что-то неладно и хотели узнать, что.
– Быть может, кто-то из них волновался или был напуган?
– Нет, сэр… Ну, пока мы не услышали крик миссис Фолькленд. Потом начался переполох. Некоторые дамы принялись причитать, а несколько джентльменов попыталось попасть наверх. Потом пришёл мистер Николс и сказал, что сейчас придёт миссис Фолькленд с дурными новостями. А потом пришла она сама.
– Как она выглядела?
– Она выглядела… как ангел, сэр! Она была такая спокойная в своём небесно-голубом платье и чёрной кружевной шали. А лицо было белое и неподвижное, будто мраморное. И она держалась так храбро, что гостям стало стыдно за своё поведение. Она попросила всех подождать, пока не прибудут ищейки с Боу-стрит, и никто не посмел ей возразить. Уверен, никто бы не смог, если бы видел её, сэр.
Джулиан мрачно подумал, что Люк не оставил сомнений относительно своих чувств к миссис Фолькленд. Это могла быть – и скорее всего была – невинная страсть, полная уважения и скромности, пусть и не совсем целомудренная. Интрижки между леди и их лакеями всё же случались, а Люк – весьма миловидный молодой человек. Но такие романы явно чужды миссис Фолькленд – её гордая и достойная натура не приняла бы подобного. Джулиан знал, что должен быть особенно стоек в своих суждениях о ней – его утомительная рыцарственность постоянно побуждала принять сторону дамы. Он сказал:
– Как вы, должно быть, знаете, мистер Фолькленд был убит в промежуток между без десяти минут двенадцать и четвертью первого. За эти двадцать пять минут спускались в цоколь за вином.
– Да, сэр.
– Вы видели или слышали что-нибудь, когда шли по лестнице?
– Нет, сэр.
– Вы задержались на первом этаже?
– Нет, сэр.
– Проходили ли вы около кабинета?
– Нет, сэр, – в чистых голубых глаза Люка не читалось ни страха, ни вины.
– Вернёмся к тому визиту миссис Фолькленд к подруге, что живёт на Стрэнде. Что вы утаили?
Люк стал вдвойне настороженней.
– Со всем уважением, сэр, я ничего не утаиваю.
– Вы же понимаете, что не можете помочь ей, скрывая что-то. Когда обстоятельства раскроются – а рано или поздно они раскроются – ваше несовременное молчание всё только усугубит.
– Я не могу думать, что миссис Фолькленд нужна помощь кого-то вроде меня, сэр.
– Очень хорошо. Но вы не верите ни слову из сказанного вами сейчас, как и я.
Люк промолчал.
– Мой дорогой мальчик, – сказал Джулиан, что был старше едва на пять лет, – вы должны понять, что ваша скрытность привлекает худшие подозрения. Храня молчание, вы навредите миссис Фолькленд куда сильнее, чем честно всё рассказав.
– Если бы я думал… – Люк оборвал сам себя и потряс головой в недоумении. – Я не знаю, сэр. Вы умнее меня. Я не знаю, что правильно, а что нет, пока не сделаю, так что мне лучше придержать язык, даже если за это я попаду на виселицу.
