Текст книги "Сжигающее стекло (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Пурди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

на конце каждой башни, казалось, есть что-то круглое и сладкое.

В сравнении с этим, всё, что я когда-либо видела в империи, казалось унылым и тусклым.

Прошло несколько мгновений, чтобы я смогла оторвать взгляд от замка. Только тогда я

заметила ряды причудливых лавок с их резными навесами, интересно окрашенные дома.

Но самым ужасным было то, что я начала чувствовать весь этот город. Нищий мальчишка

с босыми холодными ногами; возмущённый и злой мужчина, выливший на улицу всё

содержимое ночного горшка; усталость вешавшей на верёвку вещи беременной женщины;

опасавшегося чего-то, но прятавшего свой взгляд ото всех присутствующих дворянина.

Чем глубже мы заходили в город – тем больше людей становилось. Они буквально

наводняли улицы; они были везде, куда ни посмотри. Некоторые протягивали руки в

ожидании милостыни, другие рассматривали свой товар из резной кости или меха мелких

животных. Всматриваясь во все эти толпы людей, я чувствовала их, их отчаянье.

Но чувствовала ли я их всех? Или же я просто боюсь того, что случится, если я попытаюсь

это сделать?

– Ты в порядке? – спросил меня Антон.

– Их просто слишком много, – моё тело дрожало так сильно, что пришлось схватиться за

край так, что костяшки побелели.

– Ты не привыкла к толпам людей? Ромска же торгуют в городах.

– Нет, они прятали меня от всего этого, – я всплеснула руками. – Они передавали меня

другим караванам или прятали в деревьях, пока не вернутся с работы.

Опыт показывал что-то подобное тому, что произошло в монастыре. В памяти вспыхнули

картины прошлого. Когда мы пошли на рынок, чтобы практиковаться в способностях,

сёстрам пришлось закрывать уши от того, как я кричала в порыве безумия.

– Почему? – нахмурился Антон. Позади него толпа была яркой и постоянно двигалась. –

Что происходит, когда вокруг так много людей?

Где-то в толпе заплакал ребёнок. Звук был таким громким, что я невольно всхлипнула, зарыла лицо в волосы и прижалась к Антону. Для него это было так неожиданно, что он

отпустил поводья, но тут же поймал их снова. Наша тройка шла медленнее, чем все эти

люди.

– Я не могу этого сделать! – пробормотала я не слишком понятно – мои зубы стучали, но

не от холода: я чувствовала тепло Антона. Где-то там есть кто-то, кому холодно. Их

может быть много.

– Это же принц! – девушка моего возраста покосилась на Антона. Она посмотрела на меня

и вопросительно изогнула брови, а в её ауре я почувствовала пятна ревности. На площади

что-то разбилось, а затем люди принялись кричать, биться на кулаках.

– Хватит, – сказал мне Антон, напряженно сжимая губы в тонкую линию.

– Прости, – я поняла, то мои ногти впились в его кожу, выше колена. Я отпрянула.

– Наверное, она – новая Прорицательница, – глаза девушки стали шире, и она ткнула в

меня пальцем. Её ревность смерилась трепетом. Её энергия колола мне кожу. – Принц

привёз новую Прорицательницу!

Головы людей на площади стали поворачиваться ко мне, утих даже кулачный бой. Теперь

я чувствовала не только девушку. Я чувствовала, как эмоции толпы сотнями ножей

истязали мою кожу. И с каждым разом раны становились всё глубже.

Слёзы хлынули по щекам. Слишком многого от меня ждут, слишком много людей на

площади, слишком много эмоций, чтобы определить и успокоить.

– Пусть они перестанут, – я прижалась к Антону и взмолилась, едва разбирая свои же

слова. – Я… Я не могу этого сделать.

Дорога, по которой мы должны были ехать, была перекрыта людьми, поэтому мы

оказались в ловушке.

Его тревога, беспокойство, доходили до меня – я чувствовала это в тепле кожи под его

рубашкой. Но он ощущал не так сильно, как люди вокруг.

– Не смотри на них, – он взял в руки вожжи и попытался медленно сдвинуть лошадей с

места.

– Это не поможет, – я с силой закрыла глаза и почувствовала, будто внутри меня сотни

пчёл, для которых улей уже слишком мал. Я не могу себя контролировать. Ощущаю что-

то сродни тому, что произошло в ту ночь.

– Подумай о чём-нибудь другом.

Я представила себе Ильинов океан, на который часто смотрела с колокольни монастыря. Я

думала, что все эти крики Торчева – это шум высоких волн. Прорицательница, говорила

мне вода. Просто девчонка. Слишком маленькая девчонка. Вода достигала дна, закрадываясь в мои чувства: тёмные и необычные, горькие и опасные. Волны росли, вода

поглотила меня, вытолкнула на поверхность, отбросила. Я не могу дышать.

– Соня, открой глаза, – рука Антона скользнула по спине, поддерживая меня. – Посмотри

на меня.

Я уткнулась носом в пальто. Моё тело охватило безумие. Мне оставалось только смотреть

на него снизу вверх.

– Думай обо мне, – он пытался казаться спокойным, но это было не так. Я чувствовала, что

он волнуется сквозь ткань пальто. Он не верил, что я смогу. Я не верила, что смогу.

– Вас не достаточно, – сказала я.

– Нет, меня достаточно. Будь со мной, – он прижал меня сильнее. – Посмотри на меня.

Думай только обо мне.

Сердце билось в бешеном темпе. Так сильно, что я не могла сосредоточиться. Позади

Антона – сотни глаз. Становилось всё более людно, люди даже упирались в сани. Антон

отпрянул от меня.

– Что ты видишь, когда смотришь на меня?

– Вы… – раздраженно ответила я.

– Так что? Какого цвета у меня глаза? – спросил он. У меня перед глазами было много

белых пятен, поэтому я не могла различить точно или хотя бы вспомнить.

– Карие.

– Какой оттенок карего?

Хотелось зарыться в снег, убежать отсюда, исчезнуть, спрятаться от жителей города; от их

наглости и любопытства, бесстыжего удивления; того, что они вмешиваются в мою жизнь.

Но, откинув эти мысли, я посмотрела в глаза Антона. В ярком свете дня он выглядел

иначе. Без тени луны, деревьев или тёмных кругов под глазами. Я увидела его в новом

свете.

– Оттенка масла, – сказала я.

– Масла?

– Масла, – повторила я.

– Но масло не коричневое.

– Масла, когда оно кипит. Тогда оно становится тёмным и вкусным.

Его бровь поднялась в непонимающем жесте.

– Хорошо. А как выглядит мой нос?

– Это смешно, – я украдкой посмотрела на людей позади.

– Думаешь, что мой нос – смешной?

– Нет! – я повернулась к нему. – Нет, конечно же, нет.

– Мне говорят, что носом я пошел в деда.

– Разве у Вашего деда была родинка на переносице, практически касающаяся правого

глаза?

– Нет.

– Но вы солгали, принц Антон.

– Расскажи мне о том, какие у меня волосы, – уголок его рта дёрнулся.

– Никогда в жизни ещё не встречала настолько тщеславного мужчину, – мой пульс не

поддавался ритму. Сколько здесь людей? Кто из них знает, что я чувствую всех и

каждого?

– Мои волосы, Соня, – он пытался сделать так, чтобы я сосредоточилась на своём задании.

– Мне нравится, что они растрёпаны ветром, – я сглотнула. – Уверена: как только мы

достигнем замка, вы идеально их уложите.

– Кстати о дворце. Мы едем, как улитки и я не уверен, что от тебя останется хоть что-то, -

в его глазах появился яркий блеск. – Ты права. Здесь слишком много людей.

– Да… – о чём он думает? – Это то, что я пыталась сказать Вам всё это время.

Если бы только я могла читать его мысли. Я могла убедить некоторых из Ромска, что у

меня дар и зарабатывала на жизнь, будучи «гадалкой», но, на самом деле, никаких мыслей

я читать не умела. Но хотелось бы. Но какое это имеет значение сейчас? Я была очарована

таким таинственным Антоном, с идеальной линией губ, которые когда-то делали его

таким суровым. Нас окружало огромное количество людей, но, несмотря на это, я будто

попала в его ловушку. Как он это сделал? Как я смогла попасться?

– Обещаешь, что останешься в тройке, пока я кое-что сделаю? – спросил он.

– Вы меня бросаете? – на меня накатила волна тревоги.

– Нет, Соня, – его рука сжала мою, затем он отстранился. – Я просто хочу довести нас во

дворец быстрее. Как тебе такая мысль?

Я кивнула, хоть и не была уверена. В мыслях всё путалось.

– Тогда у тебя есть ещё одна минута, чтобы подумать.

Он не сводил с меня взгляда, пока я не кивнула.

Он остановил сани около фонтана на площади, затем выпрыгнул из саней. Антон

принялся распрягать одну из лошадей так, будто делал это каждый день. Я бы могла

удивиться, но для этого была слишком истощена.

– Феликс! – крикнул Антон. Юноша с подстриженной бородкой и в красной шапке вышел

из толпы. – Присмотри за этими лошадьми и тройкой. И верни их во дворец, если ты в

состоянии.

Феликс кивнул, не задав ни одного вопроса и не потребовав деньги. Его чистые голубые

глаза рассматривали меня при любом удобном моменте. После того, как Антон распряг

лошадь, Феликс прошептал что-то принцу, но тот утвердительно ответил «позже».

В любой другой ситуации, я бы попыталась понять, как Феликс узнал Антона, как тот

появился в нужное время в нужном месте и почему принц доверил ему лошадей и

королевские сани. Но сейчас во мне было слишком много эмоций, из-за окружавших меня

людей, мысли быстро перебегали с одной на другую.

Я пыталась понять, что они чувствуют, пока Антон передавал Феликсу тот самый лист

бумаги. Антон пытался быть скрытным, но, когда они пожали руки, я увидела лёгкую

белую вспышку, исходившую от руки Феликса. Я тут же вспомнила того человека, из

дома, в котором он остановился. Человек, который дал Антону письмо, которое он только

что передал Феликсу.

– Соня, – принц вернулся к саням и подал мне руку. – Ты готова?

Меня захлестнула волна паники. Я смотрела на столпившихся рядом людей. Выйди я из

тройки, я стану к ним ближе, а, значит, и почувствую их ауру ещё сильнее.

– Всё хорошо, – убедил меня Антон.

Я глубоко вдохнула и потянулась за наволочкой, лежавшей у меня в ногах.

– Феликс принесёт и это, – сказал он.

– Я не могу… Там слишком ценная вещь, – я осторожно взглянула на него.

Приняв во внимание моё заявление, Антон кивнул. Он схватил свою сумку и высыпал

пищу.

– Положи это сюда.

Я быстро свернула свои вещи и фигурку Фейи в сумку. Он же положил сверху одеяло

матери и перекинул сумку через плечо, затем потянулся ко мне, обхватил меня за талию и

помог спуститься. Когда он касался меня, я чувствовала, как становлюсь более спокойной.

В любом случае, сейчас не тот момент, когда нужно спрашивать о том, кто такой Феликс.

Чувства людей вокруг вот-вот взорвутся и я не смогу больше сдерживать всё это в себе.

– Дорогу! – Антон сказал это громко, используя всё богатство своего тембра. И народ не

ослушался его приказа. Они расступались, но стали перешёптываться, но я пыталась не

замечать их враждебность и удивление новой Прорицательнице.

Антон поднял меня и усадил на спину лошади, после чего запрыгнул и сам.

Я взяла кобылу за её длинную белую гриву, и мы ринулись вперёд – я вела лошадь к

аллее, с которой люди, снова, по его приказу, разошлись. В переулках было так тесно, что

наши колени цеплялись за стены лавок, но позже мы выехали на улицу, где уже было не

так много людей. Меньше людей и управлять своими эмоциями легче. Я ухватилась за

Антона в надежде, что в скором времени людей и вовсе станет намного меньше.

– Все дороги сходятся на севере, а потом ведут к замку, – принц остановил лошадь.

Я кивнула, хоть и не понимала, зачем он это говорит. Мы и так уже на северном пути.

– Сейчас, – теперь принц держал меня не так крепко. – Я могу сказать, ты доказала, что

можешь справляться с лошадьми.

Моё сердце забилось сильнее. Несмотря на ауру зевак, которые всё ещё меня осматривали, я глубоко вдохнула и сосредоточилась на теплоте кобылы. Сколько же лет прошло с того

момента, как я в последний раз ездила на лошади. Кажется, больше, чем восемь месяцев, проведённых в монастыре. Сёстры не могли содержать ещё и лошадей, и нам не нужно

было далеко ездить, поэтому Прорицательницы не могли чувствовать энергию животных.

Мой дар противоречил природе. Но мне было всё равно. Верхом на лошади, я чувствовала

себя как дома. Именно эти животные больше всего заслуживают того, чтобы люди

общались с ними. Их ауры, казалось, призваны дополнять наши.

Я наклонилась вперёд и тихо утешила кобылу. Под её шерстью и моей рукой ощущалась

усталость, которую я перенимала на себя. Казалось, она уже чувствовала, что конец

нашего приключения близок, но не собиралась сдаваться. Её сила духа передавалась по

рукам.

– Как её зовут? – спросила я у Антона.

– Райна, – он подвинулся ближе ко мне.

Я ослабила хватку. Мне было необходимо привести свою ауру в надлежащее состояние и

не позволить себе посмотреть, прочувствовать всех тех, кто проходил мимо. Нужно было

удерживать хотя бы тот хрупкий покой, который для меня обеспечил Антон.

– Райна не отдыхала уже несколько дней. Не хочешь пробежать быстрее?

Будто в ответ, кобыла заржала. Я сидела к принцу спиной.

– Хорошо, давайте пробежимся, – я щёлкнула языком и легко толкнула её в бок.

Лошадь поднялась на дыбы и руки Антона снова сжались вокруг моей талии, но я не

чувствовала испуга Райны, как и тех, кто нас окружал. Конечно, так и было задумано – её

реакция очистила нам путь. Воспользовавшись этим, кобыла рванула вперёд.

На моём лице появилась широкая улыбка. Мы нырнули под вывеску чьей-то лавки и

помчались вниз, по извилистой улице. Мы ехали на большой скорости, поэтому я не

успевала ловить эмоции людей, и мне ничто не угрожало, мысли можно было бросить на

ветер. Дыхание же Райны превращалось в пар, её мышцы напрягались и вновь отдыхали.

Я чувствовала, что Антон, как и я, расслабился. Он даже убрал руки с моей талии, хоть его

давление и было для меня приятным.

Я наклонилась вперёд, стараясь держать ноги на безопасном расстоянии от тела лошади.

Моё платье соскользнуло и, несмотря на серые чулки, оголяло ту часть ноги, которую

оголять считалось неприличным. Откинув чувство позора, я снова толкнула кобылу и

Райна понеслась вперёд ещё быстрее. Без веса саней и других лошадей, она легко

маневрировала, чтобы не врезаться в расставленные тут и там тележки. Улицы

расходились как ветки, иногда пересекаясь вновь, но Райна продолжала нести нас в

северном направлении. Она точно знала, где её дом. Мы устремились вперёд. Снег за

нами вздымался волной.

Я представляла, будто мы идём на юг или восток, в Иллолу или Шенгли.

Я представила, что свободна.

И эта иллюзия рухнула, когда мы оказались у огромных ворот дворца. Их украшала

резьба, сделанная из чистого золота, и напоминала цветущие лианы. Всё это создавало

грань между городом и домом императора.

Узнав принца, один из стражей открыл замок и позволил войти. Мы галопом неслись по

дороге из гравия, с ухоженными заснеженными изгородями по краям. Наверное, больше

сотни стражей находились здесь и смотрели вперёд, ни на ком не задерживая взгляд. Они

были одеты в форму цветов Рузанина – красного и золотого. За спиной у каждого был

мушкет, а на поясе висели ножны с саблями. Мне хотелось узнать: скрывают ли за их

одинаковым внешним видом одинаковые чувства?

– Не думай о них, – сказал Антон, когда понял, что я осматриваю одного из стражей. – Мы

уже почти на месте.

Мои глаза поднялись на дворец. Вблизи он уже не выглядел как кондитерский шедевр.

Скорее как зловещий замок, коим и на самом деле являлся. Милая клетка, внутри которой

всё не так уж и мило.

Лёгкий блик сверкнул на свинцовом стекле на третьем этаже, будто луч солнца кто-то

отражал зеркалом или драгоценным камнем. Антон выпрямился и поднял голову. Его

руки застыли.

– Я должен идти, – сказал он и резко спрыгнул с лошади. Он опустил глаза, доставая из

сумки одеяло матери, затем засунул под руку и направился к дворцу.

– Антон? – я смотрела ему вслед.

– Помни о том, что я тебе говорил. Отыщи в себе место, которое принадлежит только

твоим чувствам, – он сделал паузу, остановившись в десяти футах от меня, но,

повернувшись в пол оборота, всё-таки не посмотрел в глаза. Он посмотрел на верхнее

окно. – Не потеряй здесь себя. Не с ним.

Прежде, чем я даже успела подумать об ответе, Антон ушел, его тёмно-синее пальто

развивалось позади. Исчезло и всё, что происходило за прошедший час; вся моя

уверенность. Я видела, как парень превращается в принца. Изменилась его походка,

подбородок снова поднялся, а глаза сузились. Он вошел во дворец, не желая смотреть на

меня никак иначе.

Я сгорбилась. Он выполнил перед братом свой долг – доставил самую старшую из

Прорицательниц в целости и сохранности. Теперь он должен чувствовать облегчение,

ведь со мной покончено.

Ко мне подошел один из служащих и стал помогать с лошадью, а из открытых дверей

хлынул поток горничных и других слуг. По их ауре можно было понять, что они удивлены

новой Прорицательнице. Сдерживая себя, я даже позволяю им вести себя по витиеватой

лестнице, несмотря на свой траур и то, что Антона нет рядом. Я больше не смогу

прятаться за его пальто, меня может отвлечь только цвет его глаз.

Я ступила на порог просторного зала, где отделанные янтарём блестели полы, а четыре

лестницы, увенчанные золотыми перилами, вели наверх. Потолок также не уступал по

своему великолепию. На нём – семь богов Рузанина на своих семи скакунах, а в центре –

алое солнце, символ Торчева.

Я выдохнула и снова вдохнула как можно больше воздуха. Мне хотелось отыскать то

место, о котором говорил Антон. Место, которым больше никто не может завладеть,

никто не может украсть.

Я верила, что такое место существует.

ГЛАВА 8

Меня привели в спальню на третьем этаже дворца. Это большая честь, ведь на третьем

этаже жили члены королевской семьи. То есть те, кто от неё остался: император Валко и

Антон.

Я не могла чувствовать себя настолько важной персоной, чтобы быть настолько близко к

императору, но, конечно, как его защитница, я должна была быть рядом. Скорее это

походило на наказание, чем радость. Я не готова к такой ответственности. Хотя, когда я

увидела, что «близко к императору» означает «на другом конце коридора», какое-то

необъяснимое облегчение дало мои рукам разжаться, но через секунду они сжались вновь, ведь я посмотрела на это иначе. А достаточно ли я близко к нему, чтобы предупредить об

убийстве, грабеже? И вообще, нуждается ли император в моей защите?

Роскошный красный ковёр катился от его комнаты и прямо до моей. Будто красный язык

дракона, с орнаментом цветов по краям. Слишком длинный ковёр, а император – слишком

далеко. Не удивительно, что Изольду казнили. Она была уже не молодой, так что могла не

добежать по этому коридору до императора вовремя. И, что-то мне подсказывает, что я

справилась бы не лучше.

Мои слуги проводили меня до покоев и поставили сумку на стол. Я была готова к

богатству, которым дышал каждый угол, но в этом плане покои разочаровали, но, в

общем, я была недовольной. Лучшие покои для меня – это кровать из земли, балдахин из

листьев деревьев, ковёр из мягкой травы и потолок из ярких звёзд. Ромска научили меня

ценить настоящую красоту, которой в комнате передо мной не было.

Бархатные диваны были в тон всему стилю комнаты, но выглядели жесткими и не

уютными. На самом деле, ни одна вещь здесь не выглядела уютной. Казалось, каждая из

них предназначена для одного – производить впечатление. На стенах были нанесены

прекрасные орнаменты, а от обилия красного на стенах кружилась голова. К

лакированным столам не хотелось даже прикасаться. Потому что это станет ещё одним

пятном, которое придётся вытирать какому-то несчастному слуге.

Печь возвышалась до потолка, в углу комнаты, а плитки на ней были покрыты

прекрасным рисунком. Я была рада тому, что здесь будет тепло зимой, но за счёт чего

достигается такой аристократизм? Народ Рузанина обременён налогами, и, я надеюсь,

большая их часть не пошла на то, чтобы обустраивать дом императора, мой дом.

Слуги суетились вокруг меня.

– Она что, правда самая старшая из Прорицательниц? – шепнула одна другой, когда те

разводили огонь в моей печи. Обе думали о моём возрасте. Конечно, они ведь привыкли к

тому, что Прорицатели старше их на несколько лет, не говоря уже о том, что выглядели

защитницы императора солиднее. Поэтому я подняла подбородок и сделала всё

возможное, чтобы казалось, что я не завишу от той ауры, которую они излучают. Они не

могли заметить мою руку за спиной, на большой палец которой я уже наматывала

вылезшую нить из рукава. Ощущение пульсирующей крови внутри ногтя заставляло меня

хоть немного отвлечься, чтобы не потерять весь свой вид и выставить себя полной дурой, не достойной этого места.

Двое мужчин пронесли в одну из комнат с резной дверью медную ванну, а затем появился

ещё ряд мужчин, несущих вёдра с горячей водой. Некоторые их взгляды скользили по

моему силуэту, а из-за их эмоций я чувствовала покалывание кожи и полный рот слюны.

Щёки горели. Я должна купаться со всеми здесь? Я привыкла делать это с девочками

Ромска и будущими Прорицательницами, но в тот момент вокруг меня не собирались

любопытные мужчины и даже мальчики, младше меня на несколько лет. Кто знает, какие

традиции ждут меня в этом новом статусе?

Я вздохнула с облегчением, когда темноволосая жилистая женщина прогнала мужчин

сразу же после того, как последний мальчишка занёс своё ведро. Он споткнулся о свои же

сапоги и ещё раз удивлённо на меня посмотрел. Дверь закрылась, и я осталась с шестью

девушками, которым женщина жестом приказала буквально столпиться вокруг меня. Они

раздели меня, оставив только чёрную ленту на запястье. Я контролировала себя, чтобы не

отражать их эмоций.

Слишком маленькая. Слишком худая. Слишком грязная. В голове я прокручивала

варианты их мыслей, но, судя по их ауре, мои мысли были близки к правде.

– Меня зовут Ленка и я – горничная Прорицательницы. До тебя я служила Изольде, -

жилистая женщина поджала губы, а небольшой приступ печали сковал моё тело. Скорее

всего, они были подругами. Я сложила руки вместе, пытаясь казаться спокойной, даже без

одежды.

– Тебе нужно больше есть, – резко сказала Ленка, когда её взгляд задержался на мом

животе.

И это я должна есть больше? Я в жизни не видела женщину, которая была бы такой же

худой. Я видела все её кости. Даже её щеки были впалыми, казалось, храня отпечаток

зубов.

– Да, об этом, – сказала я, глотая буквы. – Я не ем мяса.

Горничные обменялись многозначительными взглядами.

– Прости? – спросила она.

Я наступила одной босой ногой на другую.

– Я не ем мяса, даже рыбы. Поэтому, если в моей еде будет…

– Мы – твоя прислуга, – Ленка посмотрела на меня сверху вниз. – А не работники кухни.

Под моей кожей будто появились сотни игл. Она была раздражена, я нанесла вред её

гордости и пренебрегла её способностями. Нужно было быстрее взять себя в руки, пока я

не накинулась на неё, с её же ядом. Я не хотела заводить здесь врагов. Я думала о Даше с

Кирой. Мне нужно было добиться успеха.

– Сейчас вы поможете мне принять ванну? – спросила я, прокручивая ленточку на

запястье. У одной из девушек я заметила в руках халат.

Ноздри Ленки слегка раздулись. Она жестко кивнула, затем хлопнула в ладоши. Я не была

уверена, приказ ли это для других служанок, но вместе мы ринулись дальше.

Я ахнула, когда мы вошли в мою спальню. Тут же всё величие исчезло. От пола до

потолка всё здесь было коричневого цвета и деревянным. Места было достаточно, но

здесь располагалась только ванна и странная коробка в дальнем углу, напоминавшая

кровать.

Всё то время, пока горничные пробовали воду, наполняли её специальной солью и

маслами, я смотрела на Ленку. Я провела с ней всего лишь несколько минут, а она же

меня ненавидит. И она даже не скрывала этого. Но её отвращение не было

неожиданностью. Даже среди терпевших меня Ромска нашёлся только один мальчик,

Тося, с которым наша дружба длилась достаточно долго. Потому что я была странной

девочкой, которую раз в пару месяцев передают от каравана к каравану, если её

способности привлекают слишком много внимания. Ромска рисковали, укрывая

Прорицательницу, ведь закон никогда не миловал таких людей. Большинство сторонились

меня, но только не Тося.

Я всегда с нетерпением ждала весну, только бы присоединиться к его каравану. Он был на

три года старше меня и на две головы выше, но его аура была чистой, с ним было легко.

Всё время, проведённое вместе – время смеха и приключений. Моя сила уменьшалась,

когда я была с ним. Может, он просто был таким же шалуном, как и я. А ещё он был по-

настоящему талантливым автором песен и даже научил меня читать. Тося был надёжнее, чем родной брат. Ромска говорили, что он у меня был.

Около ванной, я нашла стопку полотенец и обернулась одним из них, ведь вода была ещё

слишком горячей, чтобы в неё входить. Сделав это, я решила лучше рассмотреть кровать в

углу.

Кровать напоминала карету без колёс. Пока горничные раскладывали вещи и добавляли

травы, я всё-таки не удержалась и подкралась к кровати, осматривая её, а затем и, открыв

дверь, заглянула внутрь. Как же здесь мало пространства. Четыре стены, низкая крыша и

матрац. Как я смогу здесь спать и дышать? Почему Изольда выбрала себе такую кровать?

Я просунула туда голову, но остановилась, когда заметила потолок внутри. Когти подрали

древесину, краска была поцарапана так, что эти царапины были слишком глубокими. Кое-

где даже можно было заметить высохшие капли крови. Даже прославленной

Прорицательнице было что скрывать. Именно так она освобождалась от эмоций.

– Иди сюда, – Ленка хлопнула в ладоши. – У тебя нет времени отдыхать.

– Эта кровать будет моей? – я выскользнула из коробки, будто спаслась из гнезда гадюки.

– Уже скоро ты сама захочешь там спать, – тонкие губы Ленки изогнулись.

Я вернулась к ванной и вступила в горячую воду. Моё сердце стало бешено биться. Я не

смела спросить, что имела в виду Ленка. Её предупреждения было достаточно.

Горничные принялись меня тереть. Они поднимали мои ноги и руки, дёргали за уши и

даже трижды помыли волосы. Я и правда была настолько грязной? От пара веяло запахом

можжевельника, но в скором времени вода стала холодной, и меня закутали в хрустящее

чистое бельё. Затем на меня натянули корсет, с костями которого нужно было быть

аккуратнее (я надевала корсет из уса кита раньше, и в тот раз мне не было приятно

чувствовать то, как умер этот зверь) и платье медового цвета, с вышивкой на груди и на

подоле. Платье должна была завершить накидка имперской Прорицательницы, но я

отказалась от этой привилегии – он был сделан из меха. Когда я сказала это, щеки Ленки

впали и, казалось, по коже на них можно распознать её учащенное дыхание, но я убедила

её, что обязательно буду носить плащ, но только весной, когда на нём не будет меха.

Мои горничные принесли мой головной убор, увенчанный нитями жемчуга по бокам от

лица, но и от него, к сожалению, для Ленки, я отказалась, так как он тоже был отделан

мехом. Они пытались убедить меня несколько минут, ведь я должна соответствовать

своему новому статусу, но я только отводила глаза в пол. Лучше я буду спать в камере

пыток, чем наяву буду тратить свою жизнь на то, чтобы чувствовать смерть живого

существа. Во всяком случае, на мне уже и так есть корсет. Некоторых шелкопрядов

умертвляли для того, чтобы раскрыть их коконы, но, видимо, те, из чьих нитей было

сшито моё платье, созрели и вышли самостоятельно.

– Теперь тобой займётся император, – развела руками Ленка. – Видят Боги: я сделала всё, что в моих силах.

Её беспокойство передалось и мне. Она напомнила мне сестру Мирну, которая пыталась

подготовить меня к моей судьбе. Но, благодаря моему упорству, ей это не удалось. Но тут

совсем другое. Это был просто вопрос. Император Валко может и тиран, но, безусловно,

от моей одежды не будет зависеть то, как он будет править Империей или как я буду ему

служить.

– Будьте уверены: завтра же я скажу его Императорскому Величеству, что вы не

приложили руки к моему позору, – раздражение Ленки наконец-то стало моим

собственным.

– Думаешь, мы одевали тебя для ужина в собственной комнате? – она положила руки на

свои выступающие костлявые бёдра.

– Я должна встретиться с императором сегодня? – мои рёбра были так затянуты, что,

казалось, вот-вот проткнут сердце. Ещё немного – и у меня случится истерика.

– Ты же Прорицательница, – она раздраженно посмотрела в потолок.

У меня не было сил обижаться. К тому же, она была права. Не зря же меня торопили, и я

даже не смогла присутствовать при погребальном обряде. Была ли я настолько опечалена

грядущей встречей, чтобы игнорировать очевидное?

Шесть женщин стояли вокруг меня, а мои плечи казались тяжелыми не только от их

усталости, но и от моей собственной. Они потратили столько сил для того, чтобы

привести меня в порядок. Наверное, обуздать дикого жеребца проще, чем сделать это.

– Я распущу волосы, – объявила я. Собирая воедино все силы, которые у меня вообще

остались.

Если бы только мой дар позволял чувствовать то, что чувствуют они ещё некоторое время

спустя после того, как я уйду. Этим вечером мне нужна была защита. О Фейя, почему я

открыла те монастырские двери? Почему не послушала сестру Мирну и Бэзила? Почему

не послушалась хороших инстинктов, какими бы слабыми они ни были?

– Дамы при королевском дворе носят волосы в прическе, – ответила Ленка.

– Но я не дама при дворе. Я – Прорицательница Империи. И, если я не могу украсить свою

голову головным убором, то сделаю украшением свои волосы, – мой голос звучал более

гордо, чем голос императрицы, но на самом деле мне просто не хотелось прогневать

императора тем, что на моей голове нет украшений.

– Хорошо, – Ленка изучила меня, и чувство спокойствия пронизало мою грудь. Она

выпрямила спину. – Ты молода, так что, думаю, распущенные волосы будут уместны. На

самом деле, император мог бы принять тебя лучше с этаким эффектом девственности.

Две миленькие горничные переглянулись так, будто знали об императоре что-то, чего не

знали мы. В животе появилось какое-то тепло, но я не могла разобрать: это исходит от них

или же это я опасаюсь того, чем может закончиться этот вечер.

– Подойди ближе. Мы высушим твои волосы, – Ленка снова хлопнула в ладоши.

Она не упрекнула меня. Девушки просто разделили мои волосы на несколько частей и

принялись держать их рядом с горячими плитками. Когда же волосы высохли, на них

капнули немного репейного масла и расчесали, заставляя волосы лечь волнами, до

середины спины. Может быть, Ленка просто хотела проверить меня. Как долго я смогу

терпеть. И это продолжится до того момента, пока я не докажу, что во мне есть искра

Изольды, её величие.

– Надеюсь, это не будет стоить мне головы, – я оглянулась на свою кровать и вздрогнула.

– Или здравого рассудка.

Перед тем, как покинуть комнату, мне дали зеркало в золотой оправе. Та, кого я там

увидела, была абсолютно другим человеком. Волосы на голове были чистыми и так

прекрасно расчёсаны, что я казалась непорочной невестой, которой не хватало фаты. Но

внутри я чувствовала, что виновата, что я – убийца. Если бы Ленка знала, что я натворила.