Текст книги "Прощай — прости"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)
Но Эшлин не хотела искать другого мужчину, ее не прельщала мысль о «Майкле» помоложе. Она влюбилась в мужа тринадцать лет назад и никем не хотела заменять его. Но что, если он решил заменить ее?
Эшлин налила немного жидкости для мытья посуды в раковину, открыла кран и стала наблюдать за тем, как струя горячей воды поднимает мягкую пушистую пену. Опустив руки без кухонных перчаток в теплую мыльную воду, она терла губкой чашки, тарелки и миски, которые мальчики оставили после завтрака. Это была рутина буднего дня – слушать радиошоу Джерри Райена, вытирать посуду и убирать ее в шкаф. Но сегодня это занятие вызвало у Эшлин такой приступ тоски, что сердце, казалось, затрепетало где-то в области желудка.
Вся ее жизнь – обыкновенная жизнь, сложенная из множества привычных домашних дел, – разлеталась на куски по вине какой-то другой женщины, той, с которой Майкл занимался любовью.
Эшлин перестала мыть посуду и попыталась сосредоточиться на своих беспорядочных размышлениях. Нет, этого не могло случиться. Он любит ее. Они женаты! Он не мог изменить ей, он не мог даже хотеть изменить ей! Боже правый, да он поднял на смех знакомых Фионы, о чьих любовных похождениях и изменах она рассказывала ему недавно.
Майкл не предавал ее. Она просто поспешила с выводами. Так и есть! Наверняка существует вполне разумное объяснение ее неприятному открытию. Внезапно, вновь окрыленная надеждой, Эшлин поняла, что есть верный способ выяснить, что происходит. Если Майкл покупал что-нибудь и платил кредитной картой, то он обязательно сохранял выписки о состоянии счета. Он хранил в своем комоде несколько специальных папок, куда были сложены различные квитанции, банковские документы, свидетельства о рождении и, конечно же, выписки по кредитным картам.
Эшлин дрожащими руками развязала тесьму первой папки и начала искать счета, перебирая алфавитные разделители. В ней она не обнаружила ничего, кроме банковских документов и квитанций за газ и электричество, аккуратно сложенных и надписанных красным «Оплачено».
Она достала вторую папку, быстро пролистала до закладки с буквами «КК» – кредитные карты, а затем нашла раздел «В» – «Виза». Поиск увенчался успехом: между картами медицинского страхования была зажата пачка счетов.
Эшлин аккуратно вытащила счета по их общей кредитной карте и разложила их на мягком бежевом ковре в спальне. «С чертовой кошки снова насыпалось шерсти», – рассеянно подумала она.
Найти счет из «Парижского белья» оказалось минутным делом. И, к сожалению, он оказался далеко не единственным в череде столь же ошеломляющих счетов, глядя на которые Эшлин захотелось рыдать.
Майкл, оказывается, «потрошил» семейный бюджет не только на шелковые трусики, но и на ужины в самых шикарных ресторанах Дублина, таких, о которых Эшлин только слышала. Потом она нашла счет из «Джурис Инн» – роскошной гостиницы, расположенной недалеко от Собора Святой Троицы. Дата оплаты – за два дня до их годовщины.
Эшлин смотрела на документы и ничего не понимала. Она без труда могла вспомнить события, произошедшие десятого июня, в отличие от Майкла, который, кажется, вообще не запоминал дат. В тот день Филипп подхватил что-то вроде желудочного гриппа и из школы вернулся с температурой. Эшлин провела большую часть дня, присматривая за сыном, которого вначале тошнило в ванной, а потом он забрался к маме на колени, как капризный четырехлетний малыш. Майкл, как обычно, был в Лондоне. На этот раз – на встрече газетных боссов, где обсуждалось его приложение к «Сандэй Ньюз». Он не должен был появиться дома до вечера следующего дня.
Пока они дождались доктора, Пола тоже затошнило, а затем и Эшлин почувствовала себя плохо. После трех уколов «максалона» [7]7
Противорвотное средство, аналог «метоклопрамида».
[Закрыть]каждому мальчики крепко заснули, завернувшись в одеяла с одинаковыми флагами «Манчестер Юнайтед» на пододеяльниках. А их мать свернулась калачиком на диване, чувствуя себя разбитой и несчастной. К тому же благодаря доктору Линчу и его шприцам у нее сильно разболелась рука.
– Нет худа без добра, – ободряюще сказала ей Фиона. Эшлин позвонила ей, как только машина доктора отъехала от дома Моранов. – Сутки промаявшись с желудком, ты добьешься гораздо лучших результатов, чем за целый уикенд в оздоровительном центре. Обязательно сбросишь несколько фунтов!
– Фиона, знаешь, ты сумасшедшая, – рассмеялась Эшлин. – Только ты можешь думать о том, что теряешь вес, сидя в обнимку с унитазом.
– Ну, я же рассмешила тебя, правда? – спросила подруга. – Смех лучше всего помогает от всевозможных болезней. Поэтому я, когда болею, всегда звоню сестре Пата. Она – ипохондрик на всю голову. Всего десять минут ее болтовни про ирригацию кишечника или очередные заболевания, которые она обнаружила у себя после прочтения медицинского журнала, способны довести меня до колик. Это психологический эффект. Ты думаешь: «Неужели я тоже веду себя, как ипохондрик?» – и тебе немедленно становится лучше.
– Может быть, мне тоже ей позвонить? – заметила Эшлин. – Близнецы что-то неразговорчивы сегодня, и даже кошка убежала на свидание.
– А где Майкл?
– В Лондоне, на встрече газетных боссов. Они обсуждают приложение Майкла в перерывах между поеданием вкуснятины, которая заставила бы биться в судорогах восхищения даже Эгона Ронея [8]8
Известный ресторанный критик.
[Закрыть]. Майкл позвонил мне недавно и сообщил, что только что приехал в отель, чтобы переодеться перед ужином. Он сказал, что они собираются пойти в тот знаменитый ресторан «Сан-Лоренцо», – добавила она.
– Старине Майклу опять повезло, – заметила Фиона. – Мужчины… Они всегда сбегают в самоволку от грязной работенки, не так ли? Помню, несколько лет назад у Николь был ужасный гастроэнтерит, так Пат просто испарялся, если понимал, что я могу попросить его помочь с подгузниками.
– Знаю, – пробормотала Эшлин, прокручивая в голове краткий телефонный разговор с Майклом, – но все же мне бы хотелось, чтобы он сказал хоть несколько теплых слов. Ведь пока я сижу дома с больными детьми, у него предостаточно свободного времени, он наслаждается поездкой. Неужели он не мог поговорить со мной чуть дольше, чем две минуты? – Эшлин резко оборвала себя, поняв, что ее жалобы звучат по-детски.
– Ох, тебе, наверное, совсем плохо, – мягко, словно успокаивая свою обожаемую шестилетнюю дочку Николь, ответила Фиона. – Сейчас я заскочу в видеопрокат и возьму для тебя какой-нибудь мило-слезливый, романтический фильмец, и ты сможешь чуток погоревать на диванчике, хорошо? А потом, когда будешь говорить с Майклом, скажешь, что ждешь немножечко внимания с его стороны и что только большой флакон духов из «дьюти-фри» сможет поднять тебе настроение!
– Ладно, только, думаю, он уже не будет перезванивать: Майкл сказал мне пораньше лечь спать, его встреча затянется «допоздна», как он выразился, – ответила Эшлин.
– Эш, оставь ему сообщение. Во многих отелях в каждом номере есть автоответчики. Ты можешь сказать, что тебе очень плохо, заставь его почувствовать себя виноватым, и он перезвонит тебе.
– Я не знаю, где он остановился, – вдруг осознала Эшлин. – Я забыла спросить.
Эшлин тут же пожалела, что произнесла эти слова. Она не хотела, чтобы Фиона знала, что Майкл может уехать и не сказать жене, где он будет ночевать. Фиона могла подумать, что она и Майкл совсем не общаются. А это было не так.
– Забудь, – чересчур быстро смирилась Фиона. – Он все равно вернется в номер слишком поздно, так что только разбудит тебя, если позвонит. Сейчас принесу тебе кассету. Я скоро буду.
Спустя час Эшлин смотрела «Неспящих в Сиэтле». Флосси, словно маленький Будда, сидела у нее на коленях, а в руке, благодаря любезности Пата, покоился стакан теплого виски двенадцатилетней выдержки. В ту ночь она практически не спала, ворочаясь в большой двуспальной кровати.
Ночью у Эшлин поднялась температура. Она металась в постели: в ее кошмарах за ней гонялись сумасшедшие хирурги, размахивая шприцами размером с клюшку для гольфа. Она проснулась с чувством тревоги, которое всегда оставляли после себя плохие сны. Вымотанная бессонницей, Эшлин лежала в постели и наблюдала за тем, как без устали сменяют друг друга красные цифры электронного будильника, неумолимо приближая время к семи утра. Почему Майкл больше не позвонил ей из своего Лондона?
Как бы там ни было, он не позвонил, а, вернувшись вечером домой, был настолько не в духе и так мрачно молчал, что Эшлин предположила – газетчики раскритиковали его приложение.
– Все хорошо, – раздраженно ответил он, когда Эшлин осмелилась спросить его об этом. – Я просто устал после целого дня переговоров и долгих деловых ужинов.
Наглость, с которой Майкл, оказывается, врал ей тогда, была таким болезненным ударом, что Эшлин едва смогла перевести дух. Он обманывал так спокойно, словно был профессиональным лгуном. Он никогда не говорил, в каком отеле собирается остановиться, а Эшлин никогда не спрашивала его об этом. Но, разумеется, если бы она спросилаего, то Майкл намекнул бы ей, что звонить ему бесполезно, так как он все равно будет занят на деловом ужине.
«Просто на ужине», – всхлипнула Эшлин, роняя выписку и просматривая другую. С кем же он развлекался в номере «Джурис», пока она помогала их десятилетним близнецам, измученным приступами рвоты, держать головы над унитазом? Пробежав глазами еще несколько документов, она наткнулась на счет из «Интерфлоры»: на эту сумму можно было наполнить цветами целый стадион, и, уж конечно, ее не сравнить с ценами тех букетов, которые доставались Эшлин.
И тут ее осенило. Фиона знает. Она должна знать. Иначе не стала бы спрашивать о том, где Майкл останавливался в ту ночь. И почему она старалась как можно быстрее замять тот инцидент?
И зачем ей понадобилось заводить тот странный разговор о каких-то совершенно незнакомых Эшлин друзьях, которые недавно развелись? Это случилось на прошлой неделе, когда они после обеда вместе покупали продукты.
Женщины катили полные тележки по отделу с замороженными полуфабрикатами, когда Фиона внезапно начала рассказывать недавно произошедшую историю о неком муже-изменнике.
– Я всегда могу их распознать, – заявила она. – Человек, который никогда в жизни не занимался спортом, вдруг ни с того ни с сего начал бегать по стадиону Дублинского колледжа три раза в неделю. Эшлин, о чем это говорит?
Фиона продолжала, не дождавшись ответа:
– А одежда! Боже правый, видела бы ты его на прошлогодней рождественской вечеринке у Райена. Ты не поверишь, он заявился на коктейльную вечеринку в джинсах! Я спросила, не подражает ли он Бон Джови, а он даже не улыбнулся в ответ.
Фиона на секунду замолчала, чтобы забросить в тележку пару коробок «Лин Кузинз» [9]9
Торговая марка, выпускающая низкокалорийные замороженные блюда.
[Закрыть], а потом продолжила:
– Видишь ли, жены никогда не замечают, что творится у них под носом. Все эти заботы о внешнем виде, тренировки, новые плавки остаются совершенно незамеченными дома, а потом, не успеешь произнести слово «измена», как еще один брак вылетает в трубу.
Тогда Фиона посмотрела на нее долгим многозначительным взглядом, в котором, как Эшлин поняла сейчас, был скрыт упрек: «ты-совсем-не-умеешь-читать-между-строк».
– Пат даже и не подумает о том, чтобы сыграть на чужом поле, – однажды сказала Фиона в приступе откровенности. – Он отдает себе отчет в том, кто на самом деле мажет его хлеб маслом, – добавила она.
Фиона знала, что муж никогда не рискнет партнерством в прибыльной юридической фирме своего тестя ради какой-то интрижки.
Вытаскивая из папки все новые и новые счета и находя все больше доказательств измены, Эшлин окончательно поняла, что Майкл всегда намазывал маслом только свой хлеб.
Ее отец двадцать лет проработал в бухгалтерской фирме и вышел на пенсию, которой едва хватало на жизнь им с матерью. И даже если бы он мог помочь Майклу в карьерном росте, тот никогда не принял бы такую помощь. Майкл был блестящим молодым журналистом, талант позволил ему быстро подняться по социальной лестнице, и ему никогда не требовалось прибегать к семейным связям, чтобы попасть в коридоры власти.
Сейчас, в свои сорок лет, Майкл занимал должность заместителя главного редактора одного из популярнейших воскресных изданий страны, и если его звезда продолжит движение по небосклону издательского бизнеса, то совсем скоро он сможет возглавить крупный газетный конгломерат.
Возможно, когда это произойдет, рядом с ним будет уже не Эшлин. А кто?
Она уронила счета Майкла на пол и медленно поднялась на ноги. Сняв трубку телефона, стоящего на его прикроватной тумбочке, Эшлин даже не обратила внимания на пустой стакан из-под апельсинового сока, который Майкл утром прихватил из кухни и, как обычно, оставил в спальне, прекрасно зная, что Эшлин все равно уберет. Если бы она не нашла тот злополучный чек, то в эту минуту, наверное, заправляла бы постели или пылесосила в комнате близнецов, собирая книги, комиксы и игрушки, небрежно разбросанные по полу.
Но сейчас ей было наплевать на все – пусть хоть дом рухнет. Она просто хотела знать. Знать, что случилось и с кем встречается Майкл. И, желательно, выяснить, что все это было какой-то ужасной ошибкой.
Глава вторая
Фиона взяла трубку после второго гудка.
– А я только собиралась звонить тебе! – воскликнула она. – Как ты смотришь на то, чтобы смотаться в Дан-Лэаре и пройтись по магазинам? Я приметила там восхитительные костюмы от Джона Роча и решила – буду сорить деньгами. Мы могли бы и кофе там выпить, верно? Или ты сегодня на хлебе и воде?
– Фиона, я не могу сейчас думать про магазины. – Голос Эшлин дрожал. Она собиралась проявить характер, но от теплых, заботливых слов Фионы ей захотелось сесть и разрыдаться. – Я не знаю, что делать… Это связано с Майклом, – едва вымолвила она. – Ты же знала, правда?
Эшлин услышала в трубке, как ее подруга резко вдохнула, и сама затаила дыхание, ожидая, что сейчас Фиона даст разумное объяснение и счету из отеля, и цветам, и нижнему белью.
– Знала о чем?
– О том, что он изменяет мне.
– О боже, Эш, как я жалею, что ты узнала!
Посмотрев в окно на идеально ухоженный сад Фионы, виднеющийся через дорогу, Эшлин удивилась тому, что все продолжало выглядеть точно так же, как днем раньше. Трава была ровно подстрижена, словно побывала в руках умелого парикмахера, петуньи густо вились между маленькими кустиками ароматной лаванды. Как, черт возьми, все могло выглядеть таким нормальным, если только что вся ее жизнь пошла прахом?
– Мне жаль, мне очень жаль, – повторила Фиона. – Я просто не знала, как сказать тебе, какие подобрать слова.
Я надеялась, что все закончится до того, как ты узнаешь. Это было бы лучшим вариантом для вас обоих: он бы погулял на стороне, а ты бы никогда не узнала, – будничным тоном добавила она. – Я думала, что лучше ничего не говорить. И я до сих пор сожалею, что тогда увидела их, потому что чувствую себя предательницей.
– Просто скажи мне, кто это, – жалобным голосом перебила ее Эшлин. – Просто скажи…
Фиона замолчала, а затем заговорила вновь. Ее голос был твердым и спокойным, словно она убаюкивала маленького ребенка.
– Эш, это ничего не значит, честное слово. Они все поступают так, а потом успокаиваются. Просто запомни это, хорошо?
– «Они все поступают так», – с истерическими нотками повторила Эшлин. – Что, от этого мне должно стать лучше?
– Нет. Но это поможет тебе понять, что ты не одинока, – ответила Фиона. – С нейты незнакома, – продолжала она все тем же спокойным тоном. – Ее зовут Дженнифер Кэрролл, она работает в рекламном агентстве. Я узнала ее только потому, что она не пропускает ни одной вечеринки, на которых бываю я. Ты знаешь такой тип людей: она появляется везде, где есть хоть малейшая возможность засветиться на фотографии в колонке светской хроники. Как ты там, Эш?
– В порядке. Продолжай.
– Прошлой осенью, когда Пат куда-то уезжал, я вышла пообедать с девочками из теннисного клуба.
Фиона секунду сомневалась, прежде чем продолжить:
– Майкл был в «Капризе» с этой брюнеткой. Я подумала, что это как-то связано с газетой. Ведь он встречается с очень многими людьми. И вначале я действительно не заподозрила ничего дурного.
– А что произошло потом? – голос Эшлин стал на удивление спокойным. Фиона не могла видеть, как она сжала правую руку в кулак, вонзая ногти в ладонь так, словно от того, что она услышит, зависела ее жизнь.
– Они сидели за отдаленным столиком, но я все равно могла видеть их, – пояснила Фиона. – Он поцеловал ее, и это был не дружеский поцелуй, ну ты понимаешь, о чем я. Потом я обратила внимание на ее одежду, и одно сошлось с другим. На бизнес-ланч не приходят в платье с разрезом чуть ли не до пупка. Боже, все мужчины одинаковы, правда?
Фиона замолчала, и Эшлин поняла, что та закуривает сигарету, такую тонкую темную сигарету с ментолом, которая выглядит немного нелепо и пахнет, как горящий «Ментос». Майкл всегда смеялся над ними, называя их сигаретами позеров, и спрашивал, почему она не курит настоящие, например, «Мальборо», от которых сам пытался отказаться.
– Фиона, почему ты ничего не сказала мне? – спросила Эшлин.
– Я не знала, как объяснить тебе. Что я могла сказать? – рассудительно ответила подруга. – Что твой ублюдок-муж обманывает тебя чуть ли не на глазах у всего города? Что ему, кажется, наплевать на то, что его могут застукать с чертовой подружкой, что он уверен – ты никогда не поймаешь его с поличным, потому что намертво застряла в своем мирке идеальной женушки?
Эшлин сидела с телефонной трубкой в руке и тупо смотрела на улицу.
– Я выхожу, – быстро сказала Фиона. – Нам нужны две огромные чашки чая и долгий разговор.
В трубке запикало, и Эшлин медленно опустила ее. Не осознавая своих действий, она повернулась к туалетному столику, чтобы подкрасить губы. Открыв тюбик с розовой помадой, она остановилась и посмотрела на себя в зеркало. В нем отразилось бледное лицо и серьезные глаза – голубую радужку почти полностью затопил расширившийся от душевной боли зрачок. Глаза всегда были изюминкой Эшлин, но в последнее время она перестала заботиться о макияже. Без туши, которая преобразила бы ее светлые ресницы, глаза казались невыразительными и бледными.
Как всегда, светло-каштановые волосы Эшлин, длинные и непослушные, были стянуты на затылке красной резинкой. Без макияжа, с «хвостиком», одетая в свободную рубашку, скрывающую роскошные изгибы ее тела, Эшлин выглядела уставшей и постаревшей. Она долго и внимательно рассматривала себя в зеркале.
Эшлин вспомнила то лето, когда впервые встретила Майкла: тогда ее длинные волосы, выгорев за время десятидневного отдыха на идиллическом острове в Греции, сияли золотом, а кожа светилась благодаря долгим часам, проведенным под ласковым средиземноморским солнцем.
Тогда он называл ее прекрасной и постоянно хотел прикоснуться к ее коже и поцеловать в губы, жадно обнимая ее золотистые плечи во время прогулок по улицам Корфу.
Убрав с лица тонкую прядь волос, Эшлин отчаянно пожелала вернуть то далекое греческое лето и вновь ощутить себя молодой и красивой. Разве это не замечательно – перестать чувствовать себя скучной тридцатипятилетней домохозяйкой, у которой нет будущего, нет талии, а есть только вечно занятый на работе муж!
Видит Бог, таких женщин, как она, – миллионы. Эшлин постоянно видела их в супермаркете. Они безразлично толкали тележки с «топливом» для подрастающих отпрысков и мужей, вечно отсутствующих дома.
Она никогда не хотела стать одной из них, одной из тех женщин, которые на вечеринках сидят на краешке дивана, стараются слиться с обстановкой и не пропустить ни одного слова, мучительно выдумывая, что бы такое забавное рассказать, пока их более уверенные в себе сестры вовсю блистают в компании.
– Если я когда-нибудь превращусь в такую кошелку, хорошенько отлупи меня, договорились? – сказала она Майклу после вечеринки по случаю их помолвки. Его кузина-матрона до слез наскучила Эшлин своими советами по поводу правильного выбора стиральной машинки.
– Не волнуйся, дорогая, – рассмеялся Майкл, – ты никогда не станешь такой, как Элси, обещаю!
Но она стала. Ну, чем-то похожим. Возможно, она и не рассуждала о преимуществах «Занусси» перед «Вирлпул», когда они куда-то выходили вместе, но точно перестала быть такой, как прежде. И Майкл понимал это.
Сейчас самым тяжелым испытанием были вечеринки или ужины, куда их приглашали вдвоем: Эшлин постоянно чувствовала на себе взгляд Майкла, который наблюдал за ней через всю комнату так, словно она не справилась с каким-то секретным заданием. Она терпеть не могла сидеть за обеденным столом рядом с двумя или тремя изысканными женщинами из офиса, которые затем вились вокруг Майкла и требовали его внимания, пока она торчала в одиночестве, слишком погруженная в свои мысли, чтобы болтать с мужчинами, находившимися рядом. Неудивительно, что он захотел другую женщину.
Она не была красавицей, не отличалась особым умом и не имела интересной работы. Она была домохозяйкой, и, хотя именно этого она хотела для себя несколько лет назад, это было совсем не то, чего она хотела сейчас.
Возможно, если бы она осталась той женщиной, на которой он женился, той полной энтузиазма девочкой, которая, не оглядываясь, шла по жизни, надеясь на лучшее, вместо того чтобы успокоиться в домашней тишине, словно Ма из «Маленького домика в прериях», то, возможно, он не разлюбил бы ее.
Эшлин выглядела по крайней мере на десять лет старше своего реального возраста: бледное, немного опухшее лицо и намечающийся двойной подбородок. И вот наконец она решила что-то с этим сделать. Не говоря Майклу ни слова, она села на диету. Не на свою обычную «голодаем в понедельник – наедаемся во вторник», а на диету по всем правилам. Она решила, что это будет настоящая борьба, которая поможет ей изменить свою жизнь. Однако так Эшлин думала на прошлой неделе.
Ой, она уронила помаду на покрытый царапинами туалетный столик. «Какой теперь во всем этом смысл? – спрашивала она себя. – Зачем беспокоиться о том, чтобы выглядеть лучше? Как ни крути, он уже нашел себе другую».
– Эш, впусти меня, – крикнула Фиона в открытое окно спальни. – Милая, я принесла тебе шоколадного печенья. Что еще нужно женщине?!
Спустя час Фиона ловко припарковала свой блестящий черный «Ниссан ЭнИкс» возле «Фраскати». Эшлин безучастно взирала на мир за окном с пассажирского сиденья.
– Не вздумай спорить со мной, – предупредила Фиона, выбираясь из машины и небрежно хлопнув дверью. – Сегодня ты будешь выглядеть ошеломляюще, даже если это прикончит нас обеих!
«Это может произойти с большой долей вероятности», – думала Эшлин, пока подруга тащила ее к дорогим бутикам, которые она прежде всегда обходила стороной.
В тот день должна была состояться презентация. Эшлин несколько месяцев с нетерпением ожидала ее, желая познакомиться с командой журналистов, о которых так много слышала от Майкла в течение года, но никогда не встречала.
Майкл все чаще задерживался на работе допоздна. Спонтанные визиты ребят из отдела новостей, кажется, ушли в прошлое, как и любые беседы за кухонным столом в семье Моранов. «Работал до ночи, засранец», – ворчала про себя Эшлин, следуя за подругой в магазин.
– Покупки – единственное лекарство для разбитого сердца, – весело трещала Фиона, простирая худые загорелые руки к стойке с дорогими черными платьями маленьких размеров.
Немного заторможенная из-за пяти миллиграммов «валиума» [10]10
Успокоительное средство, подавляет чувство паники и беспокойства. Очевидно, имеет побочные эффекты.
[Закрыть], Эшлин неспешно продвигалась к вечерним платьям, раздвигая вешалки совершенно спокойными пальцами. Она почувствовала себя намного лучше, почти счастливой. «Нужно что-то сексуальное», – улыбалась себе она, перебирая наряды из богатой парчи и крепа, подыскивая что-то такое, в чем смогла бы утереть нос чертовой любовнице Майкла. Эшлин понимала, что это благодаря «валиуму» она ощущает неправдоподобный подъем сил, но решила не задумываться над этим и погрузилась в заполняющее ее оцепенелое счастье.
«А ведь день, начавшийся самым мерзким образом, становится краше», – подумала Эшлин и захихикала, выбрав узкое черное бархатное платье, которое наверняка не подошло бы ей, и помахала им Фионе.
– Тебе нужно чаще принимать «валиум», – заметила та. Она повесила бархатное платье назад на вешалку и потащила Эшлин в дальний конец магазина.
– Мадам нужен больший размер, – расцветая в улыбке, сказала Фиона. Она сняла с плечиков тонкий жакет виноградного цвета и приложила его к плечу подруги.
Жакет и прямая юбка на вешалке выглядели весьма свободными, но на Эшлин словно скукожились. Она застенчиво выглядывала из примерочной кабинки, не желая, чтобы кто-то, кроме Фионы, увидел ее.
– Может, что-нибудь другого фасона… – пробормотала Фиона, прищурив глаза и отступив немного назад, чтобы рассмотреть результат.
– Не нужен другой фасон. Нужен размер побольше, – грустно сказала Эшлин. «Валиум» перестал действовать, и хихикать расхотелось. – Кажется, я постоянно толстею. Неудивительно, что Майкл закрутил интрижку с этой… как ты сказала, ее зовут?
– Перестань мучить себя мыслями о ней, Эшлин, – раздраженно ответила Фиона.
– Ничего не могу с этим поделать. Не могу перестать думать о ней, как бы ее ни звали. Держу пари, она худая и гламурная. Я права?
– О’кей, у нее хорошая фигура и, как мне кажется, ты назвала бы ее гламурной. На мой вкус, она выглядит вызывающе. Знаешь, красные когти, косметики больше, чем на Джоан Коллинз, дорогая одежда, на которой слишком много вышивки и огромных золотых пуговиц. Вот, очень похоже на это! – Фиона сдернула с вешалки короткий пиджак из денима и, поморщившись, приложила его к себе. – Я скорее умру, чем надену такое, – заявила она. – Деним и блестки, как старомодно!
«Я не влезу в него, даже если захочу», – уныло подумала Эшлин. Она обвела взглядом вешалки с одеждой, вяло размышляя над тем, есть ли у них что-нибудь гламурное восемнадцатого размера.
Обычно она ненавидела походы по магазинам. Но сегодня все должно было быть по-другому. Сегодня она планировала потратить деньги на что-то такое, что заставит ее почувствовать себя хорошо, добавит хоть немного уверенности в себе, как и подобает женщине, которая замужем за Майклом.
За последнюю неделю ей действительно удалось сбросить три фунта [11]11
Около полутора килограммов.
[Закрыть]. Одно основное блюдо в день, сколько угодно черного чая или кофе, хлеб или лепешки из непросеянной муки и много овощей и фруктов. «Голод не замучает Вас на нашей четырехнедельной летней диете!» – обещал журнал, из которого она вырвала нужные страницы. И Эшлин действительно совсем не чувствовала голода, разве что жгучее желание принять шоколадный диджестив [12]12
Напиток, подаваемый в конце трапезы, якобы способствующий перевариванию пищи.
[Закрыть]вместе с кофе на ланч.
Сейчас она думала, имела ли хоть какой-нибудь смысл ее попытка сбросить вес. Она хотела быть неотразимой сегодня, чтобы Майкл гордился ею перед новыми сотрудниками редакции. Газетное приложение, о котором вели разговоры целый год, наконец вышло в свет. Эшлин решила дать своей жизни новый импульс, чтобы отпраздновать нелегкую победу Майкла.
Она впустую потратила слишком много времени, погрязнув в домашних заботах и прячась под толщей нестираного белья и грязной посуды.
Она знала, что множество женщин совмещают работу и заботы о семье. Не было причин, по которым она не могла делать то же самое. Возможно, работа – именно то, в чем она нуждается, одобряюще говорила ей Фиона. Теперь, когда мальчики подросли и сами ходят в школу, нет никаких оправданий тому, чтобы продолжать сидеть дома. Это же будет несложно – найти работу и выбраться из той ямы, в которую она провалилась?
Иногда Эшлин ощущала приступы ностальгии по своей прежней жизни. По тем беспечным денькам, когда она жила вместе с Джо в Ратмайнсе [13]13
Район Дублина.
[Закрыть]. Тогда две незамужние девушки до последнего пенса тратили свои зарплаты на одежду, косметику и дешевое вино для вечеринок – и это была почти идиллия. Они тяжело работали всю неделю и как следует веселились по выходным: всегда в движении и всегда готовы оторваться на очередной тусовке. Джо никогда не хотела выбираться из теплой постели по утрам в понедельник, а Эшлин всегда вставала рано, ее переполняло желание выйти из дома. Многие жалуются на работу в тесном офисе страховой компании в центре города, но ей нравилось.
Вечер пятницы всегда был временем вечеринок. А по будням они часто ходили в кино, если в «Стэлла-синема» показывали что-то из их любимых фильмов. После девчонки покупали чипсы и жареные луковые кольца и лакомились в крошечной гостиной своей квартиры, обсуждая преимущества старого доброго Роберта Редфорда перед молодым привлекательным Ричардом Гиром.
Теперь Эшлин выходила из дому или в магазин, или чтобы отвести детей в школу и быстро выпить чашку кофе у Фионы, прежде чем подруга помчится в теннисный клуб или на занятия по аэробике. Часто она проводила целый день в одиночестве, готовила и убирала, ожидая, когда близнецы и Майкл вернутся домой и привнесут смысл в ее жизнь.
Она понимала, что одинока. Неужели только это и ожидает ее до конца дней? Она захотела снять фартук и найти работу. Но какой смысл в этом сейчас?
Если она не смогла удержать мужа, то разве сможет справиться с работой? В любом случае, кто согласится взять к себе в офис тридцатипятилетнюю домохозяйку? И давайте смотреть правде в глаза: если десять лет назад она не научилась как следует печатать, то как она справится с компьютером?
Знания Эшлин о мире технологий ограничивались тем, что она выучила на кратких курсах три года назад, когда организаторы наконец усовершенствовали свою систему.
Пятнадцать минут наблюдения за тем, как кто-то играет в «виселицу» на компьютере, трудно назвать опытом работы на ПК.
Ее мысли плавно вернулись к Майклу. Наверное, все в его чертовом офисе были в курсе.Как ей смотреть в глаза коллегам Майкла на сегодняшней презентации, зная то, что она знала, и гадая, все ли уже осведомлены об этом? У нее даже не будет возможности поговорить с мужем с глазу на глаз, прежде чем начнется праздник. Он сказал ей, что не будет заезжать домой перед вечеринкой, и добавил, что Эшлин придется самой добираться туда.
«Очаровательно», – подумала она. Интересно, заставил бы он свою подружку самостоятельно добираться на вечеринку или помчался бы к ее дому с букетом цветов и предложил заняться развратом на заднем сиденье такси?
– Эш, примерь это, – голос Фионы прервал ее размышления, и она удивленно уставилась на платье, которое подруга держала в руках.
– Красный цвет прекрасно подходит тебе. Немного яркой помады, эффектная укладка, и ты поразишь всех! – уверенно заявила Фиона.
Эшлин взяла вечерний туалет из красного крепа с глубоким декольте в примерочную и приложила к себе. За последние несколько лет она ни разу не надевала ничего столь яркого. Из-за насыщенного цвета лицо казалось более бледным, чем обычно.
