Текст книги "Прощай — прости"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
Ее поспешно доставили к лестнице, откуда охранник крикнул некоему Майку, чтобы тот проводил миссис Моран на торжество. Не успела она сделать и шагу, как рядом с ней материализовался юный спутник, примечательный благодаря униформе, напоминавшей морскую, и очень короткой стрижке. Пока они поднимались, он не отставал от нее ни на шаг. Эшлин пробормотала, что она не та персона, которой необходимо сопровождение, но ее с радостной улыбкой заверили, что она ошибается. К тому же лестница крутовата, особенно с непривычки, и бог знает, разберется ли она наверху, куда идти. Провожатый был моложе ее, должно быть, всего лет на десять. Но, судя по тому, как он почтительно подстраивался под ее черепаший шаг и как минимум трижды успел ввернуть это невозможное «госпожа», – она была точной копией его матери. Замечательно! Наконец он попрощался, одарив ее улыбкой того типа, что означает пожелание удачи, и молодцевато скатился по лестнице вниз, а она осталась перед дверью в помещение редакции. Сердце колотилось. Как она появится там одна?
«Что ты вообще тут забыла? – в отчаянии спросила она себя. – Почему не сидишь дома, зарывшись, как обычно, головой в песок?» «Потому что пора выяснить, что происходит», – спокойно ответил внутренний голос. И если не сейчас, то уже никогда. Время решать, смириться с его изменой или положить этому конец.
– Возьми себя в руки, Эшлин, – сказала она вслух. – Давай.
Словно примеряясь, она прикоснулась к двери, которая вдруг резко распахнулась, и наружу вывалились двое мужчин в костюмах с галстуками, обрушив на Эшлин истерический хохот на два голоса.
– Эшлин Моран! Как жизнь? – Один из них внезапно сгреб ее в объятия.
– Том! – произнесла она с удовольствием, узнав в едва не задушившем ее медведе одного из лучших друзей Майкла.
– Сто лет тебя не видел! – в его голосе слышалась искренняя теплота, а лицо освещала широкая улыбка. Высокий, с тронутой проседью бородой и покатыми плечами, Том до последнего времени держал себя в форме, но теперь рубашка туго обтягивала внушительный живот.
Заметив у него в волосах обильную седину, Эшлин потрясенно подумала, что не видела его уже пару лет. «Хотя я тоже не помолодела», – пришла невеселая мысль.
– Ну, как ты? – жизнерадостно ревел он, обдавая ее запахом перегара. – Большая победа твоего мужа, а? Ты, должно быть, гордишься им. Мы все гордимся.
«Черт, я схожу с ума», – подумала она, улыбаясь в ответ сладчайшей улыбкой.
Том толкнул дверь, и Эшлин очутилась в помещении, ходившем ходуном от рева «MTV», «RTE» и «Скай спортс», несущегося с экранов во всю стену Никого, похоже, не смущало сочетание песни «Перл джем» с безумными звуками гонки «Формула-1» и новостями на двух языках. Напротив, люди визжали от смеха, разговаривали, силясь перекричать стоявший гул, и сигналили, – требуя обновить выпивку, – девушкам в белых рубашках и черных юбках, которые то и дело выныривали из толпы с огромными подносами. Особенно оживленное общение происходило в группках по несколько человек – они объединяли коллег, которые, съев не один пуд соли вместе, знали друг друга лучше, чем давние любовники.
– Хочешь сказать, я вычитал эту историю в другой газете? – услышала она возмущенный голос.
– Ты чего кипятишься, Пат? – кричал второй.
– Он берет тебя на понт. Кстати, Шейн, ты должен мне выпивку.
– Что-то все на взводе, – усмехнулся Том.
Эшлин считала, что на самом деле все празднично оживлены. Она всегда трепетала перед коллегами мужа. Особенно перед женщинами. Том сказал что-то вроде «мы на месте», и, протиснувшись через толпу, они действительно оказались рядом с группой людей, расположившихся в центре помещения вокруг высокого темноволосого мужчины. Майкл во главе своего двора, как обычно. У него была потрясающая способность – не терпящим возражений тоном высказываться о любом предмете. Но в первую очередь, конечно, о политике. Дома он начинал делиться своим ценным мнением о политическом кризисе, стоило ей только погасить ночник или устроиться у телевизора. Ему не приходило в голову, что очередная серия «Скорой помощи» не очень сочетается с лекцией о заседании лейбористов или пересказом речи Билла Клинтона. Поэтому он не замечал, как одновременно с началом его монолога гаснет ее взгляд. Сегодня он был в форме и проповедовал о роли газет в мире медиа– и интерактивных новостей. Не без удовольствия Эшлин заметила, как одна слушательница выразительно глянула на соседку, отдавая молчаливую дань занудству начальника. Определенно не все трепетали в его присутствии, как Майклу хотелось бы думать. Несколько мгновений эта мысль грела ей душу. Она попыталась взглянуть на него со стороны, как на незнакомого человека, которого видит впервые в жизни. Высокий, кареглазый, сложенный так, что ковбой Мальборо умер бы от зависти, он был, как завистливо бурчали его коллеги мужского пола, слишком красив, чтобы иметь мозги. Но, к их глубочайшему сожалению, он был блестящим писателем и не менее превосходным редактором. И знал себе цену Когда случался ежегодный наплыв студенток-журналисток, стремящихся познать тонкости профессии на практике, все до единой влюблялись в смазливого замреда. Майкл всегда довольно хмыкал, рассказывая Эшлин истории о том, как девчонки краснели, предлагая ему бутерброды или обращаясь за советом по поводу своих репортажей, вместо того чтобы обсудить их с редактором отдела новостей. И хотя он всякий раз преподносил это как забавное недоразумение, Эшлин понимала, что ему льстило оказанное внимание.
Вообще говоря, лесть следовала за Майклом по пятам. И это обстоятельство отнюдь не добавляло Эшлин спокойствия и уверенности. Она видела, как две молоденькие дамочки смотрят на ее мужа с таким вожделением, словно он – ломоть сочного стейка, а они не ели как минимум месяц.
Эшлин могла бы шепнуть поклонницам Майкла, что этот пронзительный взгляд а-ля Роберт Редфорд появляется у него только потому, что он плохо видит без своих стильных очков в тонкой оправе, которые пришлось купить несколько лет назад. Разумеется, у нее никогда не было такой возможности. К тому же ей казалось, они все равно не поверили бы. Она представляла, как они фантазируют, будто такой проникновенный и сексуальный взгляд красавчика редактора адресован персонально каждой из них. Большая ошибка, девочки.
– Майкл, смотри, кого я привел! – радостно объявил Том, и вся компания повернулась к ним. Эшлин почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Как она ненавидела себя за это! Майкл склонился и взял ее за руку. Он так мил, словно и в самом деле рад ее видеть. Каков актер!
– Эшлин, это команда, с которой мы работаем над приложением. Коллеги, это Эшлин, моя жена.
«Что им движет?» – гадала Эшлин. Было ли представление под названием «заботливый муженек» разыграно лишь ради развлечения глазеющих студенток? Эшлин заметила изумление, промелькнувшее в женских взглядах. Ее покрасневшее лицо и далекая от совершенства фигура, задрапированная кричащим красным платьем, – ничто не укрылось от них. Великолепный, блестящий Майкл, один из талантливейших журналистов Дублина, был женат на этом! Она привыкла к выражению недоумения, которое появлялось на лицах его поклонниц, когда они понимали: их герой достался самой непривлекательной даме в комнате.
Ее поприветствовали без особого восторга. Эшлин гадала, есть ли среди присутствующих ее соперница. Не потому ли Майкл «забыл» представить каждую из дам индивидуально? Может быть, эта невозмутимая блондинка с ярким макияжем и губами Ким Бейсингер? Или высокая брюнетка: черепаховые очки подчеркивают миндалевидный разрез светлых глаз, а тонкая шелковая блузка не оставляет никаких сомнений – под нее забыли надеть лифчик. Какое-то время Эшлин наблюдала за ней, потом переключила внимание на следующую кандидатуру Узнает ли она еепо описанию Фионы? Поймет ли интуитивно, что это она?
– Все в порядке? – Голос мужа прервал ее размышления. Она подняла на него холодные голубые глаза. Странно, она ждала, что он покажется ей совсем другим теперь, когда она знала его тайну. Но нет, он был в точности таким, как обычно. Легкая щетина на подбородке, насмешливо приподнятые брови. До сегодняшнего дня она бы голову отдала на отсечение, что Майкл и не мечтает в отношении других женщин о чем-то большем, нежели деловые разговоры. Она вновь обратила внимание на темные круги у него под глазами. Результат бессонных ночей, проведенных за работой над приложением. По его словам, во всяком случае. Скорее он вымотался, проводя время с ней,ужиная в их любимом ресторане, а потом трахаясь в машине. На этой же машине она ездила в супермаркет по субботам – со своими мальчиками, бузящими на заднем сиденье.
Боже, какое предательство! Ей было больно, и от этого она сделалась сердитой. Двенадцать лет брака ничего не значили для него, если он мог забыть о ней и их сыновьях ради жарких объятий какой-то шлюшки.
– Все хорошо? – снова спросил он.
Она отвернулась. Перед ней возник Том, который минуту назад вызвался добыть выпивку, – большой стакан, полный холодного джина с тоником, кубики льда позвякивают о стенки. Она улыбнулась ему с благодарностью и, сделав живительный глоток, почувствовала, как напиток подстегнул сердце, словно инъекция адреналина.
Майкл тем временем перешел к следующей теме – своей личной интерпретации политического кризиса в Вашингтоне.
– Нам нужно поговорить. – Эшлин сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос, когда она дотронулась до его плеча. На лицах его слушателей отразилось удивление, которое Эшлин проигнорировала. Он неохотно последовал за ней, пока они не оказались вдали от посторонних ушей.
– Что такое? – спросил он с нетерпением. – Отчего нельзя было поговорить на месте, что за переполох?
Она окинула его взглядом. Признается или станет врать? Скорее всего, станет врать.
– Переполох по имени Дженнифер Кэрролл. Знакомое имя? – Она выжидательно посмотрела на него. – Я знаю, у тебя с ней интрижка. Так что поговорить на месте было никак нельзя. Если только ты не хочешь, чтобы вся компания узнала твой грязный секрет. Или они и так в курсе?
Его глаза потемнели. Он уставился на нее тем невидящим взглядом, который появлялся у него во время неприятных разговоров: холодный безразличный вид, невозмутимое лицо, непроницаемые глаза.
– Как ты узнала? – спросил он таким обыденным тоном, будто речь шла о заправке автомобиля.
– Тебе следовало быть аккуратнее со счетами, – ответила она. – Ты не знал, что я найду счет из «Парижского белья», черт его дери, в кармане пиджака? Или ты специально оставил его, чтобы я наткнулась?
– Не специально. Я не хотел делать тебе больно.
– Точно! – Эшлин резко рассмеялась, чувствуя как загорелись щеки. – Ты просто хотел, чтобы все видели, как ты обманываешь свою глупенькую женушку. Пусть ей соседи расскажут. Этого ты хотел? Есть ли еще что-то, что мне следует знать, или об этом сообщат завтрашние газеты?
Он перестал изучать пол и посмотрел на нее – печально, почти с жалостью, подмечая проницательным взглядом новое платье и кричащую помаду.
– Может, стоило спросить Фиону, нет ли у тебя еще подружек? Или одной достаточно? А может, ты на спор хотел проверить, как долго получится меня дурачить? – она перевела дыхание и сделала огромный глоток джина. У нее так тряслись руки, что зазвенел лед.
– Все не так, – медленно проговорил он. – Я никому ничего не говорил и думал, мы были достаточно осторожны. Увы, я ошибался. Но я не хотел делать тебе больно.
– Только не надо заливать, – перебила Эшлин, – что она для тебя ничего не значит и ты даже не помнишь, как ее зовут, ты ведь к этому клонишь? Потому что я помню ее имя, даже если ты забыл. Ее зовут Дженнифер Кэрролл, не так ли?
Она торжествующе посмотрела на него, как будто только что выиграла в лотерею миллион.
– Скажи мне только одно, Майкл. Почему? Почему ты это сделал? Ты разлюбил меня? Тебе наплевать на наш брак и наших детей?
Его взгляд не потеплел.
– Я любил тебя тринадцать лет, Эшлин, – сказал он. – Но больше не люблю.
Акцентированное «не» поразило ее, как пуля. Неужели он произнес то, что произнес?!
Майкл развел руками, как бы извиняясь жестом.
– Прости, но что-то не похоже, чтобы ты стремилась сохранить брак. Ты ведь хотела просто уползти в свою раковину и скрыться там от всего мира.
Она уставилась на него, не веря ушам.
– Ты, твои мальчики, твой чертов дом – вот что имело для тебя значение. Не я. Ты никогда не хотела быть частью моейжизни, никогда не спрашивала, как прошел мойдень, чем я занимался. Тебя волновали только мальчики. Ты вообще помнишь, что женаты мы с тобой – не ты, я и два пацана, а ты и я? – Очевидно, это была больная тема, он разгорячился, и его голос зазвучал резче, чем когда-либо. – Разумеется, не помнишь, – ворчал он. – Ты вычеркнула меня из своей маленькой уютной жизни, и я ничего не мог с этим поделать.
Он остановился. Слова повисли в воздухе, как сосульки. Холодные и мертвые. Они ранили ее, но не так сильно, как выражение его лица.
Онане хотела сохранить брак?! Боже милостивый! Да она изо всех сил хотела этого, но он не оставил ей выбора. Он увлекся другой женщиной, а теперь собирался выставить это ее ошибкой!
– Ты ясно дала понять, что не хочешь быть частью моей жизни, – продолжал он, – поэтому я нашел человека, который действительно хочет быть со мной.
Его голос был спокоен. Невыносимо спокоен. Она поставила его перед лицом самой большой проблемы, какая только могла случиться с их браком, а он смотрел на нее со спокойным безразличием и говорил об их союзе так, словно тот был не живее птицы Додо [27]27
Вымершая птица дронт, персонаж книги Л. Кэрролла «Алиса в Стране чудес».
[Закрыть].
– Не корми меня этой чушью! – крикнула она. – «Парижское белье» и ночь в «Джурис» – это не наш брак, который я не хочу сохранить, это секс, который был у тебя с другой женщиной. Ты просто не смог остановиться! Всего, что было у нас, оказалось для тебя мало. Так что не пытайся обвинить меня. Не смей говорить, будто это моя вина!
Она осеклась, заметив, что разговоры вокруг смолкли. В иных обстоятельствах она бы смутилась. Но сегодня ей было наплевать, что их слышали.
– Да как ты можешь…
– Я не пытаюсь обвинять тебя, – перебил Майкл. – Я просто… – Он тяжело вздохнул. – Слушай, давай не будем при всех выяснять отношения. Поговорим дома, хорошо?
– Поговорим дома?! – резко повторила она. – Ты с такой легкостью забыл о доме, когда трахался со своей сучкой в дублинском отеле и врал мне, что ты в Лондоне! Так что забудь и о том, чтобы возвращаться домой. Твой дом – у твоей чертовой подружки. И я не желаю тебя видеть, пока ты не порвешь с ней!
– Эшлин! – Он попытался схватить ее, но она стряхнула его руку. Дверь. Где дверь? Эшлин нашла ее наугад: из-за слез она ничего не видела. Он догнал ее уже снаружи.
– Стой! – приказал он, и она остановилась. Развернув ее за плечи, Майкл пристально взглянул ей в глаза. – Я правда не хотел делать тебе больно, Эшлин, поверь мне. Но ты изменилась. Я не знаю, что произошло, но ты стала другой. Как будто отключила меня. Я так не могу, прости. И ты права, мне не стоит возвращаться домой, – добавил он. – Так будет лучше. Я давно хотел тебе обо всем сказать, но не мог выбрать момент. Не хотел делать больно детям. Ведь не бывает подходящего момента, чтобы оставить детей на руинах брака их родителей.
Она чувствовала, как кровь пульсирует в венах, заставляя ее жить, хотя то, ради чего стоило жить, умерло. Она дала ему шанс сказать, что он любит ее, что произошла чудовищная ошибка, но он не воспользовался этим шансом, обратив ее слова против нее же самой. Боже, если бы она не запретила ему возвращаться, если бы держала рот на замке и позволила ему объясниться, попросить прощения – все обязательно вернулось бы на круги своя! А так она дала ему железный повод уйти.
До этого момента она никогда как следует не поднимала, что значит выражение «время остановилось». Он стоял в паре шагов от нее. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, видна загорелая шея, к которой она прижималась щекой, когда поздней ночью они сидели перед телевизором. Едва уловимый запах его лосьона. Она могла бы вытянуть руку и дотронуться до него, сжать его в объятиях и навсегда почувствовать себя в безопасности. Но если она действительно этого хотела, ей следовало вовремя закрыть рот. Сначала он просто остался бы с ней. Потом ему перестал бы быть нужен кто-то другой. Но теперь поздно. Он не хотел быть с ней. Он хотел, чтобы другая женщина сжимала его в объятиях и согревала его жизнь. В отчаянии Эшлин сделала еще один громадный глоток из стакана, словно желая растворить в алкоголе все, что сейчас случилось.
– Я останусь у Тома сегодня. Утром заеду забрать вещи, – Майкл прохладно посмотрел на нее, скользнув взглядом по ее новому платью и лицу, покрасневшему от слишком большого глотка джина. – Мне надо возвращаться. Презентация приложения начнется через пару минут.
Эшлин молча смотрела на него.
– И не пей больше, – добавил он еще более холодно. – Я не собираюсь везти тебя домой, если ты напьешься. Так что рассчитывай на свои силы.
С этими словами он ушел, вернувшись в царство восторженных студенток и перешептывающихся коллег, которые всевидели.
Эшлин медленно опустошила стакан и повернулась к лестнице. «Так вот, значит, как болит душа», – беспомощно думала она, медленно спускаясь вниз. Подол ее прекрасного нового платья волочился следом.
Охранник заметил, что она идет, как лунатик, с отсутствующим выражением лица и пустыми глазами. Он хотел спросить, все ли в порядке, но не сумел подобрать подходящих слов.
Глава пятая
Джо остановилась на стоянке. Заметив, что автомобиль Эшлин припаркован неподалеку, она быстро вышла из машины. «Отлично. Мы как следует посплетничаем и наверстаем упущенное время». Захлопнув дверцу, она положила ключи в сумочку.
Джо не сделала и пяти шагов, как увидела саму Эшлин. Даже на расстоянии было заметно, как она бледна. На лице застыла гримаса невыносимого страдания.
«О Господи! – подумала Джо. – Что произошло?»
Она бросилась к Эшлин – шелковое платье едва не соскользнуло с нее. Джо ощутила, насколько высокие каблуки и отсутствие бюстгальтера мешают бежать по гравию.
– Эшлин, что случилось? Что случилось? – Поймав руки подруги в свои, Джо с тревогой посмотрела на нее, выискивая хоть какие-то видимые причины ее ужасной бледности и пугающего отчаяния, застывшего во взгляде. – Скажи что-нибудь, Эш, пожалуйста! – умоляла она.
– Он бросил меня. Он влюбился в другую, – бесцветным голосом сказала та, глядя в пустоту потемневшими от боли глазами.
Джо не могла поверить в то, что только что услышала. Бросил? Не может быть! Майкл обожает Эшлин, он готов целовать землю, по которой она ходит, разве нет?
Наверное, Эшлин что-то неправильно поняла… или..? Джо потеряла дар речи. Она просто не знала что сказать. Эшлин молча стояла рядом, вокруг ее глаз и рта собрались глубокие складки.
– Понимаешь, он не любит меня, – сказала она, словно ребенок, рассказывающий выученное на память стихотворение. – Он любит ее, и во всем виновата я. – Она перестала сдерживать слезы, сильные рыдания сотрясали ее тело, словно она делала последние вздохи в своей жизни.
– О, Эш…
– Я узнала сегодня, – судорожно всхлипнула Эшлин. – Фиона сказала мне. Она знала с самого начала, но не могла рассказать мне. Я понимаю, она не могла. Я хотела высказать ему все, что думаю по этому поводу, заставить его извиниться, и тогда все будет хорошо. Все будет как раньше. Но он не… он не…
Эшлин уронила голову на плечо Джо. Она рыдала, уткнувшись в серебристую вязаную шаль, которую Джо захватила, чтобы набросить на открытые плечи.
Джо ничего не могла сделать. Она обняла Эшлин, желая облегчить боль подруги, хотя и понимала, что единственный, кто мог бы сейчас помочь Эшлин, это муж, который заключил бы ее в объятия и сказал, что любит ее и только ее. Но Джо казалось, что Майкл уже не скажет этого. Возможно, уже никогда. Кто мог предположить, даже мысль допустить о том, что эта по всем признакам крепкая пара стоит на пути к разводу? Возможно, она бы разглядела грядущую катастрофу, если бы не погребла себя заживо под завалом, который назывался «Ричард», и ради него не пренебрегала бы старыми друзьями.
– Пойдем, посидим в моей машине, – уговаривала она. – Пожалуйста, Эшлин, пожалуйста.
– Не могу. Я должна возвращаться домой к мальчикам. Я сказала няне, что не задержусь.
Эшлин хлюпнула носом и выудила из сумочки мятый платок, затесавшийся среди списков покупок и расписаний тренировок по футболу. Она глубоко вздохнула и посмотрела на Джо.
– Не глупи, Эш. Просто посиди со мной несколько минут и успокойся. Ты не можешь ехать в таком состоянии.
Она направила Эшлин к своей машине, открыла заднюю дверцу и помогла ей забраться, словно та была инвалидом.
– Мне так плохо, так плохо, – всхлипнула Эшлин. – Я просто не знаю, что делать. Как это могло случиться, я просто не понимаю!
– О, дорогая… – Джо наклонилась вперед и тепло обняла подругу, жалея, что не знает, как утешить ее. Она старалась вспомнить советы, которые давала психолог в журнале, но обнаружила, что в памяти всплывают только медицинские рекомендации для женщин, рожающих после тридцати.
Эшлин икнула.
– Я знаю, в последнее время все шло наперекосяк, но я думала, что дело только во мне. Я думала, что моя жизнь слишком скучная, я решила, что пора что-то менять, вытащить себя из болота. Но я никогда не думала, что все будет так. Как я могла догадаться? Неужели все вокруг знали и молчали? Ждали, пока я сама пойму, что что-то идет не так? Я не знаю.
Она внезапно умолкла, уставившись в окно невидящим взглядом.
– Эш, нет смысла в том, чтобы мучить себя. Возможно, это только мимолетное увлечение, возможно, он уже сожалеет, но не в силах признаться в этом.
– Нет, это не просто флирт. Это серьезно. Он сказал, что нашему браку конец.
Джо смотрела на подругу, понимая, что у этой проблемы нет быстрого решения. Она открыла бардачок, нашла упаковку бумажных салфеток и вручила парочку Эшлин, забирая у нее мокрый скрученный платок, который та теребила в руках.
Всего лишь пять минут назад Джо чувствовала себя чудесно: она жила полной жизнью, мечтая о материнстве, о сказочной свадьбе и прекрасной семье… Да она просто летала на крыльях! Теперь же она ощущала себя безумно уставшей от всего на свете столетней старухой. Эшлин и Майкл для нее всегда воплощали идеальную пару. Если даже они не смогли справиться, то есть ли хоть какая-то надежда для всех остальных?
Джо часто приходилось видеть браки, которые рушились, пары, которые расставались, но Эшлин и Майкл не были похожи на них. Она знала огромное количество людей, ведущих настоящие битвы за каждую диванную подушку в некогда общем, но уже выставленном на продажу доме; которые, не задумываясь, шипели «эта стерва» или «этот ублюдок», стоило только кому-то упомянуть имена их бывших.
Она научилась быть осторожной, когда сталкивалась с людьми, которых не видела некоторое время, – никогда не знаешь, какой ответ получишь на простой вопрос, вроде «как дела у Гарри?»
«Надеюсь, он горит в аду!» – пьяно заявила одна из ее подруг, когда Джо на прошлогодней рождественской вечеринке невинно упомянула про некогда горячо любимого мужа той.
Она знала, это глупо с ее стороны, но брак Моранов всегда виделся ей в розовом цвете. Возможно, так было потому, что они с Эшлин в прошлом были близкими подругами, и она безумно радовалась, когда Эш влюбилась в Майкла. Джо действительно верила в то, что они идеальная пара. Как же недальновидна она была! Чудесный дом, два здоровых ребенка, жена, которая с удовольствием занимается домом и воспитанием детей, и деловой симпатичный муж – все это еще не делает брак идеальным.
– Мне нужно ехать домой, Джо. – Эшлин выпрямилась. – Мальчики с нянькой, и я должна вернуться к ним, правда.
Она слегка улыбнулась той профессиональной улыбкой матери, которую в случае крайней необходимости доставала с чердака, сдувая с нее пыль.
– Ты иди, со мной все будет в порядке.
– Я не могу оставить тебя так. – Джо была напугана. – Эш, не глупи…
– Ты же приехала на вечеринку. Они ждут тебя. – Эшлин пожала плечами, рассматривая в зеркало покрытое розовыми пятнами лицо. – Я поговорю с тобой завтра.
Ей удалось выдавить из себя еще одну мрачную улыбку.
– Прости, Джо. Мне не нужно было говорить тебе, это не твоя проблема.
– Конечно, это… Ну хорошо, это не моя проблема, – запнулась Джо. – Но ты моя подруга, Эш, и ты не должна сегодня оставаться в одиночестве. Я только заскочу на минутку повидаться с Ричардом… – Она замолчала в приступе отчаяния из-за того, что ей придется рассказывать Ричарду свою чудесную новость, зная, что Эшлин вся в слезах ждет ее в машине. – Мне нужнокое-что сказать ему.
– Не переживай, – уверенно ответила Эшлин. – Я позвоню Фионе, когда доберусь домой. Она зайдет ко мне. – Эш открыла дверцу и выбралась на воздух. Джо последовала за ней.
«Боже, какая ужасная ситуация», – думала Джо, кусая губы. Что же ей делать? Ричард, чтоб его… Не мог встретить раньше?! Она бы уже рассказала ему про ребенка, а теперь приходится бросать подругу в таком состоянии. Черт возьми, что же ей делать?
Эшлин приняла решение за нее.
– Спасибо, Джо. – Эшлин взяла ее за руку. – Я позвоню тебе завтра. Иди.
– Не уезжай… Эш, – умоляла Джо. – Задержись на пару минут, пожалуйста. Я не могу позволить тебе сесть за руль в таком состоянии.
– Я в порядке, – настаивала Эшлин. – Фиона сегодня вечером будет дома. Она попросила меня позвонить ей, как только я доберусь домой.
– Ты не можешь вести! – снова возразила Джо.
– Я в порядке, правда. Я буду дома через полчаса.
– Обещаешь, что позвонишь Фионе? – потребовала Джо, чувствуя, что разрывается на части.
– Да. Я обещаю. Клянусь жизнью бабули. – Старая шутка, которая была в ходу у неразлучных соседок по комнате много лет назад, заставила Эшлин слегка улыбнуться. Эш всегда ненавидела свою бабушку.
Домовладелец не догадывался об этом, когда скромная служащая страховой компании, живущая на первом этаже, с невинным видом обещала не устраивать никаких вечеринок и клялась жизнью бабушки.
Эшлин торопливо села в свою машину, не оставляя Джо шанса остановить ее. Джо растерянно смотрела, как Эшлин медленно выезжает за главные ворота и молилась о том, чтобы та без приключений добралась домой. Она надеялась, что у Эш хватит здравого смысла позвонить соседке и попросить о помощи. Хотя, с другой стороны, чем тут можно было помочь?
Внезапно ей совсем расхотелось идти на вечеринку. Бедная Эшлин… А как же Филипп и Пол? Они еще слишком маленькие, чтобы принять то, что их родители больше не будут вместе. Как два десятилетних мальчика смогут понять, что означает развод? Джо положила руки на живот.
– Я никому не позволю навредить тебе, мой хороший, – прошептала она. – Никто не обидит тебя.
Она медленно шла ко входу, в ее шагах больше не было непринужденной грации. Стоило ей открыть тяжелую дверь редакции «Ньюз», как бывшие коллеги стали приветствовать ее радостными выкриками и салютовать ей бутылками с пивом и бокалами. Здесь собралась куча знакомого народа, заметила она, ловко пробираясь через толпу, приветствуя кого-то тут, пожимая руку там, но не останавливаясь ни на секунду. Этому фокусу она научилась в самом начале своей журналистской карьеры, и он был весьма полезен в тех случаях, когда нужно было избежать встречи с неприятными людьми или болтунами, с которыми рискуешь проговорить всю ночь напролет, если остановишься рядом хоть на миг.
Джо, улыбнувшись и помахав всем рукой, отошла подальше от шумной компании. Эта вечеринка была нужна ей, как дыра в голове, но она просто не могла уйти сейчас. Несомненно, полчаса болтовни с Джанис подбодрят ее.
Как обычно, невероятно быстрая Джанис О’Брайен болтала со всеми одновременно, стоя за импровизированной барной стойкой в конце отдела. Джанис и ее компания, по всей видимости, дегустировали различные сорта водки и пытались выяснить, кто сможет не глядя различить «Смирнов», «Столичную» и «Абсолют».
Знакомая картина. Если кто-то другой платил за выпивку, ребята из «Ньюз» опорожняли бутылки с алкоголем быстрее, чем дамочки выстраивались в очередь на выступления «Чиппендэйлс» [28]28
Chippendales – труппа танцоров, в основном известная эротическими танцами.
[Закрыть]. Невероятное количество пустой тары уже было выставлено вдоль стены, где она дожидалась, пока ее унесут и выбросят.
– Где ты была, крошка? – Ник Куллен привлек ее к себе и чмокнул горячими, пахнущими пивом губами в щеку.
Высокий мускулистый Ник был великолепным репортером, а также умельцем пить пиво бочками и непрестанно флиртовать с женщинами, все время пытаясь затащить коллег в ближайший паб.
– Ты не мог напиться так быстро! – сказала она, отталкивая его от себя.
– В нашу защиту, – вмешался Брайан Реддин, – могу сказать, что начали мы раньше, чем все остальные, и только поэтому все до дна мы тут не выпьем.
– Слава богу, ты пришла! – радостно воскликнула Джанис. – Эти пьяницы удерживали меня в плену и заставляли весь вечер готовить им выпивку.
– Эти «упражненьица», должно быть, неплохая подготовка к преодолению марафонской дистанции, – прокомментировала Джо. – Невероятно, ты все же напился, – добавила она, ткнув Ника пальцем в грудь.
– Ричард будет сегодня? – спросила Джанис. Она налила бокал крепкого джина с тоником для подруги.
– Да. Вообще-то, я думала, что он уже здесь, но его машины нет на парковке, – сказала Джо, поискав взглядом светлую короткостриженую голову любимого.
– Ричард сегодня работал допоздна, поэтому не смог заехать за мной. Он сказал, что сразу приедет сюда. Черт возьми, куда он запропастился? Может быть, он заходил раньше, увидел, что здесь скучно, и решил дождаться, когда вечеринка будет в самом разгаре? Это так?
Она посмотрела на друзей.
– Мы не видели твоего Викинга этим вечером, – прервал ее Ник, не преминув упомянуть кличку, которая всегда доводила Ричарда до бешенства, – поэтому сегодня, красавица, ты только моя. Классное платье.
Его глаза одобрительно заблестели, когда он сфокусировал мутный взгляд на изгибах фигуры Джо, подчеркнутых льнущим к телу шелком.
– Спасибо, Ник, я, конечно же, надела его специально для тебя.
– Что, правда?! А ты представляла, как мы с тобой прогуливаемся вон к тому ксероксу и проверяем, можешь ли ты делать копии своей попы и заниматься сексом одновременно?
– Поскольку в следующий раз, когда приду сюда, я не желаю видеть развешанные по всей редакции постеры с моей пятой точкой в полный размер, то, пожалуй, откажусь, если ты не против, – едко ответила она.
Джо отпила джин, который налила ей Джанис, понимая, что если откажется от алкоголя, то тем самым заставит подругу соображать в бешеном темпе. Она подождала, пока Джанис отвлечется на приготовление новой порции для себя, и тихонько подменила свой джин на стакан минеральной воды.
