Текст книги "Прощай — прости"

Автор книги: Кэти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Никки тем временем посвящала Хелен, Шэрон и Нелл в подробности вечеринки, на которой побывала на прошлой неделе. По ее словам, одна дама пришла туда со своим мужем, а ушла – с чужим.

– Она – настоящая Жа Жа Габор [54]54
  Жа Жа Габор (1917 г.) – американская актриса и светская дама венгерского происхождения, после девятого брака известная как Сари Принц фон Анхальт.


[Закрыть]Дублина, – захихикала Никки. – Спросите ее о том, сколько мужей у нее было, и она ответит: «Моих или чужих?»

Джо вытянула шею, стараясь разглядеть, чем заняты в дальнем углу ресторана Марк и его спутница. «Веселятся от души», – мрачно отметила она, глядя, как женщина вновь запрокидывает темноволосую голову в приступе очередного веселья. А он времени даром не теряет, верно?

– Ты ведь знаешь ее, Джо, если не ошибаюсь? – поинтересовалась Никки, прерывая свой рассказ, чтобы вовлечь подругу в общий разговор.

– Знаю кого?

– Эту Жа Жа дамочку на моей вечеринке, Лиззи Как-ее-там. Господи, да о чем ты думаешь? – Заметив выражение лица Джо, Никки добавила: – С тобой все в порядке? Ты не заболела?

Джо схватила стоящий перед ней стакан воды и одним глотком осушила его.

– Все нормально, – солгала она. – Мне просто очень хочется есть. Передай мне булочку, пожалуйста.

Она метнула взгляд на столик Марка как раз вовремя, чтобы заметить, как к ним подошел официант с бутылкой шампанского и ведерком со льдом. Какого черта они празднуют? Джо вполуха прислушивалась к разговору вокруг нее, машинально отщипывая крохотные кусочки от своей булочки. «Кто эта женщина?» – гневно думала она.

Во время ланча она хранила молчание, почти не притронулась к креветкам и рассеянно гоняла по тарелке рыбьи хвосты.

Остальные же выпили три бутылки вина и окунулись в такое веселье, что Нелл пришлось отщелкать целых три катушки пленки, прежде чем удалось поймать момент, где ни одна из женщин, только что обретших новый имидж, не сгибалась бы пополам от истерического смеха.

Официант подал им кофе, когда Никки наконец заметила Марка и его спутницу.

– Смотри, кто обедает со своей бывшей, – с усмешкой пробормотала она, обращаясь к Джо. – А я-то думала, что они больше не встречаются.

От неожиданности Джо выронила чайную ложечку, и та лязгнула о блюдце.

– Что? – переспросила она.

– Это же Ева Марот, – ответила Никки. – Я думала, они давным-давно расстались.

Изо всех сил стараясь делать вид, что ей, в общем-то, все равно, Джо небрежно поинтересовалась, кто такая Ева.

– Но ты должна знать! – Никки выразительно выгнула светлую бровь безупречной формы. – Он долгие годы встречался с нею, даже после того как она вышла замуж. А она стала женой какого-то богатого француза, но большую часть времени проводит в Лондоне. При этом часто наведывается в Ирландию: она художница и иногда рисует здесь. Очевидно, здесь чудесная игра света.

Никки отпила глоток бренди.

– Да, они долго были неразлучны и расстались лишь год назад или около того, – задумчиво добавила она. – Неужели ты ничего не слышала о ней? До замужества она носила фамилию Уорд, Ева Уорд.

– Нет, я ничего не слышала, – слабым голосом откликнулась Джо.

– Она наполовину француженка по матери и просто шикарная женщина. И одета всегда потрясающе. – Никки еще раз окинула долгим взглядом Марка и его спутницу. – Тебе не кажется, что она носит «Армани»?

– М-м, пожалуй, ты права. – Джо покрутила в пальцах вазочку с кусками коричневого сахара. «Перестань смотреть на них, Никки, – мысленно взмолилась она. – Иначе Марк подойдет к нам, и я лучше провалюсь сквозь землю, чем предстану перед ним в таком виде, особенно если он будет держать под ручку мисс Элегантность с сексуальным смехом. Держу пари, в постели она нашептывает ему всякие милые глупости по-французски».

Официант принес бренди всем, кроме Джо. Никки переключилась на историю о бренди «Александр» [55]55
  Коктейль со сливками на основе коньяка и шоколадного ликера, имевший огромную популярность в первой половине XX века. Позже стал любимым напитком Джона Леннона.


[Закрыть], которую рассказывала Хелен, упомянув о том, что стоило ей впервые в жизни пригубить его, как она тут же опьянела и преисполнилась сексуальных желаний.

– Приятного аппетита, – завизжала Нелл. – Домой ты едешь на поезде, так что у вас с мужем будет повод надолго запомнить сегодняшний день.

Джо улыбнулась, но мысли ее были далеко-далеко. Значит, это и была та самая женщина, о которой на вечеринке в Нью-Йорке рассказывала ей Сюзанна. Загадочная «фэм фаталь», разбившая Марку сердце, женщина, о которой, как предполагала Сюзанна, Джо знает все. Ева Марот. Джо несколько раз повторила про себя ее имя, удивляясь, почему до сих пор не слышала никаких сплетен о ней и Марке.

Рона наверняка знала обо всем с самого начала. Джо убьет ее, когда они встретятся. Нет, только представьте себе – не сказать ей ни слова о бывшей пассии Марка?! Она уставилась невидящим взором в свою недопитую чашку кофе, когда услышала глубокий грудной голос, который узнала бы где угодно.

– Приветствую, милые дамы, – тепло поздоровался Марк. – Хорошо проводите время?

Джо резко подняла голову. Он стоял по другую сторону стола, улыбаясь всем пятерым. Она стояла рядом с ним, элегантное видение, сошедшее прямо со страниц журнала «Вог». Джо готова была поклясться, что нитка жемчуга у нее на шее была настоящей; у бусин был дорогой богатый блеск, свойственный только природному жемчугу.

– Это ланч в честь наших гостей, которые обрели новый имидж, Марк, – пояснила Никки. – Хелен и Шэрон, познакомьтесь с Марком Дентоном, издателем журнала «Стайл». Нелл ты уже знаешь, не так ли?

– Да. Привет, Хелен, Шэрон и Нелл. Как поживаешь, Джо? – спросил он, глядя прямо в ее ошеломленное лицо.

– Отлично! – жизнерадостно откликнулась она. – Замечательно! А твой обед? – тем же высоким, напряженным голосом осведомилась она.

– Очень хорошо, – ответил Марк, с любопытством глядя на нее.

– Здесь прекрасно кормят, не правда ли? – заметила Ева с едва уловимым акцентом и взяла Марка под руку. – Трудно удержаться, чтобы не съесть много всяких вкусностей. – И она похлопала себя по идеально плоскому животу.

«Корова», – подумала Джо. Тот факт, что она – костлявая худышка, не дает ей права смотреть на всех сверху вниз.

– Ева, это – Джо Райен, – представил их друг другу Марк, – заместитель редактора и заведующая разделом мод журнала «Стайл». Никки Эхерн, редактор раздела косметики. Нелл Дин, фотограф, и Хелен и Шэрон, которые только что сменили имидж и теперь выглядят потрясающе, если мне будет позволено так выразиться. – Шэрон порозовела от удовольствия.

– Очень приятно познакомиться с вами. – Улыбка у Евы получилась на удивление искренней, угрюмо подумала Джо. Впрочем, разве можно было ожидать иного? У нее есть и муж, и любовник, и она одинаково умело распоряжается обоими.

– Я рад, что ты вернулась к работе, – мягко продолжал Марк, глядя ей прямо в глаза. Джо ответила ему яростным взглядом. Это что, какой-то новый прикол?

– Я почувствовала себя лучше, – коротко бросила она.

– Уверена? Ты выглядишь усталой и измученной.

Ублюдок. Никто не давал ему права умничать только потому, что она не вырядилась как на званый ужин.

– Когда вам рожать? – вежливо осведомилась Ева, глядя на живот Джо.

– Через четыре месяца. Точнее, через четыре с половиной.

– Это ваш первый ребенок?

Кем она себя воображает, проклятая ясновидящая?

– Да.

– Вот как. – Кажется, женщина заметила ее холодность. – Пожалуй, нам пора идти, Марк, – проворковала она, повернув к нему свою блестящую головку. А она высокая, сообразила Джо, – примерно пять футов и десять дюймов, раз может разговаривать с ним, не задирая голову, как приходится делать Джо.

– Разумеется, Ева. Мы же не хотим опоздать, – ответил он. – Счастливо оставаться, милые дамы, рад был встрече с вами, – взгляд Марка на мгновение задержался на Джо. – Увидимся на следующей редакционной планерке.

– Да, пока.

– Была очень рада познакомиться с вами, – тепло попрощалась Ева.

Джо сделала глоток кофе, хотя он уже окончательно остыл. Она твердо вознамерилась не смотреть им вслед. Но искушение оказалось слишком велико. Когда она повернула голову в их сторону, Марк уже открывал перед Евой дверь. Благородный и воспитанный, как всегда.

Официант принес счет, а вместе с ним – маленькую тарелку, на которой лежали мятные жевательные конфеты в шоколадной глазури. К ним никто не притронулся. К чему зря переводить хорошие конфеты? Джо протянула руку и взяла сразу три штуки. Какой смысл теперь следить за своей фигурой? Все равно никто и ничего не заметит.

– Не могу поверить, что ты до сих пор ничего не говорила мне о ней! – Джо была в ярости. Она стояла в кабинете Роны и обиженно глядела на подругу. Рона, трудившаяся над ежемесячной редакторской статьей до того как к ней ворвалась Джо, откинулась на спинку кресла и задумчиво взглянула на нее.

– Послушай, Джо. Марк рассказал мне о Еве в конфиденциальном порядке. – Голос Роны был очень тверд и столь же серьезен. – Он рассказал мне о ней однажды вечером, задолго до того, как ты начала работать в «Стайл», рассказал как другу и попросил никому не говорить об этом. Не стану уверять, будто это было легко, особенно в тот день, когда я призналась тебе, что ты уже давно интересуешь Марка. Но, честное слово, Джо, – искренне заявила Рона, – к тому времени я была уверена, что тебе ни к чему знать о его бывшей пассии, женщине, которую он обожал долгие годы. От этого ты вряд ли почувствовала бы себя особенной, не так ли?

– Пожалуй… – протянула Джо. Женщина, которую он обожал долгие годы…Разве у нее есть шанс победить в таком соревновании?

Беременная истеричка, выходящая из себя по пустякам, вряд ли способна на равных соперничать с экзотической художницей, любившей Марка на протяжении многих лет.

– Кроме того, между ними все кончено. Они давным-давно расстались, – сказала Рона.

– Сегодня за ужином они выглядели так, словно не расставались ни на минуту, – ядовито заметила Джо. – Они вели себя так, будто влюблены друг в друга без памяти.

– Можешь мне поверить, – голос Роны был серьезным как никогда. – Они больше не вместе. Послушай, Джо, мне очень жаль, что я не могла рассказать тебе о ней, но это значило бы обмануть его доверие, а так поступать с Марком я не хотела. Я давно знаю его, и он доверяет мне. Кроме того, он очень проницателен. Если бы я проболталась, то он в два счета выяснил бы, кто рассказал тебе обо всем. А потом наверняка взбесился бы.

Рона закурила, но тут же поспешно затушила сигарету.

– Извини, я все время забываю, что нельзя курить в твоем присутствии, – сказала она. – Джо, я много раз порывалась поведать тебе эту историю, но когда ты заинтересовалась им по-настоящему, я поняла, что ты вряд ли оценишь мой поступок. И еще я знала, что Марк сам рассказал бы тебе обо всем, если бы у него были серьезные намерения. Теперь ты видишь, какая дилемма передо мной стояла?

Джо вздохнула и опустилась на стул напротив Роны.

– Прости меня, Ро, – извинилась она. – Я не имела никакого права врываться сюда и обвинять тебя в чем-либо. Собственно, я злюсь на себя, особенно за то, что подумала, будто он может проявлять ко мне интерес. Даже если так оно и было поначалу, – быстро добавила она, видя, что Рона намерена перебить ее, – то я все испортила. Я, наверное, закажу себе визитные карточки с надписью: «Джо Райен Инкорпорейтид. Разрушаю любые отношения за десять минут».

– Не говори глупостей, – нетерпеливо заявила Рона. – У тебя просто выдалась пара нелегких недель. А он больше не встречается с Евой, я в этом уверена.

– Даже если и так, то я его больше не интересую, – с грустью заключила Джо. – Итак, поскольку я теперь не являюсь заинтересованной стороной, есть ли еще что-нибудь, что я должна знать о мистере Дентоне? Нет ли у него, например, десяти детей или сумасшедшей жены, запертой в подвале?

Она пыталась выглядеть легкомысленной и беспечной, но Рона знала ее слишком хорошо, чтобы поверить.

– Нет, – ответила подруга. – У него на удивление мало скелетов в шкафу. Намного меньше, чем у меня, – с кривой улыбкой добавила она. – Но о Еве пусть он рассказывает тебе сам.

– Он ничего мне не расскажет.

– Можешь думать, как тебе хочется, – ответила Рона и предпочла сменить тему. – Лучше скажи мне, не поспешим ли мы, если в ноябрьском номере поместим статью на тему «знаю, все мы хотим сесть на диету к Рождеству, но давайте останемся взрослыми людьми и примем себя такими, какие мы есть»?

– Нет, в ноябре будет в самый раз, – сказала Джо. – Давай отложим статью о супердиете до января, и тогда я сама стану одной из подопытных морских свинок, ведь мне придется сбросить стоуна два, которые я наберу к тому времени.

Она включила компьютер и принялась рассматривать фотографии из цикла «Гламурный имидж к Рождеству», которые принес Ральф. Вдруг зазвонил ее телефон.

– Джо, я хотел бы знать, не могу ли я поговорить с тобой? – спросил Марк.

– Я занята, – отрезала она.

– Нисколько не сомневаюсь, – ответил он. – Но это очень важно.

– Хорошо. Говори.

– Я хочу увидеться с тобой, Джо, а не обмениваться односложными восклицаниями по телефону.

«О нет, только не это, – подумала она. – Я не могу встретиться с ним прямо сейчас». Она не хотела больше видеть его никогда, потому что знала, что не выдержит и расплачется. Надо держаться от него подальше, хотя бы некоторое время, и тогда все будет в порядке. Она была уверена в этом. Она справится с собой и забудет Марка Дентона. У нее нет другого выхода.

– Я не могу встретиться с тобой сейчас, Марк, – решительно заявила она. – Разве нельзя поговорить по телефону? Кроме того, я думала, что ты сегодня занят, – невинно добавила она.

– Я не занят, – медленно проговорил он. – Мне показалось, что у нас с тобой возникли некоторые разногласия, которые мне хотелось бы уладить прямо сейчас.

– A-а, ты имеешь в виду, что я обозвала тебя и указала, куда ты можешь засунуть свою работу. Прости, – негромко сказала Джо. – Приношу свои извинения, я не имела никакого права так говорить.

– Дело не в этом, – заметил Марк. – Это лишь часть проблемы. Я хочу знать, что за нею стоит и что вообще происходит. Кажется, между нами возникло недопонимание…

Джо оцепенела. Она точно знала, что он имеет в виду. Он говорит о ее чувствах к нему, о ее «влюбленности». В Нью-Йорке она щебетала без устали, бессовестно флиртовала с ним и повела себя как отвергнутая возлюбленная, когда он не позвонил ей, чтобы утешить после скандала с Эммой. И теперь он намеревался серьезно поговорить с нею и дать ей отставку Да, именно так. Он вернулся к женщине, которую любил всю жизнь, и теперь подчищает хвосты. Он не хочет больше подвергать бедную Еву свирепым взглядам, которыми испепеляла ее Джо.

Господи, что же делать-то? Она не хотела, чтобы он думал, будто нравится ей, это лишь усугубит неловкость. Но сейчас она должна что-нибудь сказать.

– Извини меня, – захлебываясь словами, выпалила она. – Я понимаю, что веду себя очень странно, но это все ребенок. Ребенок. – Она умолкла на мгновение, а потом на нее вдруг снизошло вдохновение. – И Ричард. Он вернулся, и мы с ним обсуждаем то, что случилось, пытаясь разобраться во всем. В общем, мне сейчас нелегко. Ну, ты понимаешь.

– Вот оно что. – Голос Марка стал сдержанным и отчужденным. – Да, я понимаю, – холодно сказал он. – Разумеется, я все понимаю. Прошу прощения за беспокойство, Джо, и можешь возвращаться к работе.

Он дал отбой. А Джо еще долго сидела, прижав трубку к уху, и отчаянно желала, чтобы Бренда, сидящая за столом напротив и как всегда оживленно болтающая со своим парнем, куда-нибудь ушла, дабы она могла выплакаться от души.

Глава семнадцатая

– Расскажи мне о Сэме. Наверное, он просто неотразим. – Джо подобрала под себя ноги в чулках и поудобнее устроилась в кресле, поправляя объемный шерстяной кардиган. – Ты не в курсе, есть ли у него братья?

– Насколько мне известно, нет, – ответила Эшлин, – но я вообще мало что о нем знаю.

Это было правдой. После вечеринки, состоявшейся неделю назад, Эшлин два раза разговаривала с ним по телефону, но они лишь смеялись и шутили. Никакой ценной информации она не получила. Это было совсем не похоже на те неестественные высокопарные разговоры девочки с мальчиком, которые она бесконечно вела много лет назад, когда только начинала встречаться с парнями. Вы говорите о том, в какую школу ходили, какие предметы преподают вам в колледже или откуда родом ваши родители, чтобы узнать об ухажере побольше и решить, можно ли приводить его домой.

Она так давно была замужем, что уже почти не помнила, какой была ее жизнь до Майкла, жизнь, когда она ходила на свидания с парнями, которые неизменно – по мнению ее отца – оказывались для нее неподходящей партией. Свидания в зрелом возрасте оказались намного более привлекательными и забавными. Ее выбор больше не нуждался в чьем-либо одобрении.

– Нет, – задумчиво протянула Эшлин, – я почти уверена в том, что у Сэма есть две сестры, но нет братьев.

– Прекрасно, – заметила Джо и потянулась за очередной печенюшкой с шоколадной крошкой. – Если у него есть сестры, значит, он понимает женщин. Он не такой, как те яйцеголовые технари, которых выпестовали обожающие их мамочки, начисто лишенные женского общества и совершенно не разбирающиеся в том, как устроен мир. А это печенье буквально тает во рту, – добавила она, сунув в рот очередной кусочек. – Ты сама испекла его?

Эшлин рассмеялась.

– В последнее время у меня редко хватает времени даже на то, чтобы убрать за собой постель утром, не говоря уже о том, чтобы испечь печенье.

– Во всяком случае, оно очень похоже на домашнее.

– Оно и в самом деледомашнее, только не из моегодома. Мне вручили его на школьном празднике у мальчиков вместе с тонной яблочных тарталеток и пирожных в бумажной обертке, которые пришлось сунуть в морозилку. Зато теперь я могу доставать их оттуда по мере надобности и поражать людей своими кулинарными талантами. Мне хватит их на целый год. Жаль, что я не додумалась до этого, когда была замужем, – сухо заявила Эшлин.

– Ты ничего не ешь, – заметила Джо. Пока она поглощала печенье, запивая его дымящимся шоколадом, Эшлин лишь изредка потягивала черный кофе без сахара.

– Я больше не ем печенья, если нет возможности прочесть надпись на обертке, чтобы точно знать, сколько в нем калорий, – пояснила Эшлин. – Мне понадобилось много времени и сил, чтобы сбросить вес, и я не собираюсь набирать его снова.

– Ты прекрасно выглядишь, – искренне заявила Джо. Пухленькая, расплывшаяся Эшлин осталась в прошлом. Сейчас, в обтягивающих черных брючках и джемпере из мягкой ангорской шерсти, ее подруга выглядела стройной и ухоженной. Джо вдруг поняла, что дело даже не в том, что Эшлин выглядитпо-другому. Она изменилась внутри.

Нервная, измученная тетенька, готовая расплакаться по любому поводу, какой она была еще несколько месяцев назад, исчезла, и на смену ей пришла привлекательная и уверенная в себе особа, которая научилась выстраивать жизнь по собственным правилам.

Джо вспомнила, как и сама когда-то чувствовала, что живет своей, полной жизнью. Это было еще до того, как она забеременела, до того, как Ричард явил ей свое истинное лицо, и до того, как она безответно влюбилась в Марка. И теперь ее, испуганную и взбудораженную одновременно, несло по дороге, которую выбирала не она.

Она ощутила руку Эшлин на своем плече и, подняв глаза, увидела, что подруга присела на ручку ее кресла и с тревогой смотрит на нее.

– С тобой все в порядке? – мягко поинтересовалась Эшлин.

– Да. – Джо шмыгнула носом. – Просто я вспомнила, как три месяца назад считала, что у меня действительно все в порядке. Когда впервые забеременела и думала, что Ричард будет так же рад ребенку, как я. – Она с любовью погладила свой живот. – Я так сильно хочу ребенка, что не могу понять, почему его не хочет он. Я думала, что все у меня будет лучше всех.

– Но все вышло наоборот, и он ничуточки не хотел его. Ричард лгал и в любом случае рано или поздно продемонстрировал бы тебе свое истинное лицо, – искренне сказала Эшлин. – Ты не смогла бы жить с человеком, который хотел, чтобы ты сделала аборт, пусть даже вы оба смогли бы уехать за границу. Ведь вас бы ничего не связывало друг с другом.

– Я знаю, – просто ответила Джо.

Но Эшлин еще не закончила.

– Жизнь, которую ты вела, была похожа на карточный домик, Джо. Моя была точно такой же и должна была рухнуть не сегодня, так завтра. Я понимаю, как больно тебе было, когда иллюзия начала развеиваться, но, будем откровенны, разорвать отношения легко и безболезненно еще никому не удавалось. И мы прошли этот ужасный, гнетущий этап, прошли обе, и он остался позади, – настойчиво внушала она подруге. – У нас с тобой начался новый период в жизни. Я знаю, ты места себе не находишь оттого, что останешься с ребенком одна, и, разумеется, было бы лучше, если бы у него был отец…

– У нее, – с улыбкой поправила подругу Джо. – Я знаю, что у меня родится девочка. Я чувствую это. Правда, дорогая? – проворковала она, гладя себя по выступающему животу. – Я понимаю все, что ты хочешь сказать, Эш. Но лучше уж вообще не иметь отца, чем иметь такого, как Ричард, – заявила Джо с таким видом, словно читала мантру, которую повторяла про себя много-много раз.

– По крайней мере, если ты одна, то у тебя остается шанс встретить кого-нибудь и найти девочке хорошего отца, – сказала Эшлин.

– Я думала, что уже нашла его, – заявила Джо.

– Ты имеешь в виду Марка Дентона? – спросила Эшлин.

– Да. Милый, славный Марк. Но я все испортила. О боже, мне не хочется даже думать об этом. – Джо откинулась на спинку кресла и принялась массировать переносицу правой рукой. Она чувствовала себя усталой и измученной. Неделя выдалась просто ужасной. Ей даже не пришлось избегать Марка, потому что он упорно не желал появляться в конторе. Он звонил Роне, когда ему надо было поговорить с нею, вместо того чтобы приехать на работу, как делал раньше. И в довершение всех неприятностей она могла попасть домой только поздно вечером, потому что агент по продаже недвижимости показывала ее квартиру потенциальным покупателям. Вот почему в среду, четверг и пятницу ей пришлось сидеть на работе до восьми, довольствуясь ужином, принесенным из ресторана, торгующего навынос.

Не пообещай она Эшлин, что заглянет к ней в эту субботу, да еще утром, то наверняка весь день провалялась бы в постели. Да и то она напялила на себя древний шерстяной кардиган и выцветшую розовую футболку. Сил вымыть волосы у нее не хватило, и Джо знала, что они неопрятными космами падают ей на плечи.

Эшлин еще мгновение рассматривала ее, а потом встала.

– Пойдем на кухню, и я приготовлю тебе что-нибудь на обед, – решительно заявила она. – И ты расскажешь мне о Марке, пока я буду возиться у плиты.

В доме еще пахло омлетом со специями, который она приготовила для Джо, когда тем же вечером Эшлин металась по комнатам, собирая с радиаторов отопления высохшие колготки, носки, трусики и джемперы. Сэм должен был заехать за ней в половине восьмого. А у нее оставался всего час на то, чтобы уложить волосы, одеться и накраситься. Она сама виновата, что потратила слишком много времени, составляя меню для своего первого заказного ужина.

Когда в понедельник утром ей позвонила Рэйчел Кафлен и робко поинтересовалась, можно ли рассчитывать на ее услуги для вечеринки на двенадцать человек, Эшлин была настолько ошарашена, что поначалу не могла произнести ни слова.

– Я подумала, что стоит позвонить вам заранее на тот случай, если вы очень заняты, – произнесла в трубку Рэйчел совсем не тем голосом, которым, по мнению Эшлин, должна была обладать влиятельная особа, только что открывшая собственное рекламное агентство. – Джим сказал, что все были в восторге от вашей стряпни, и добавил, что вы безумно заняты. Я очень надеюсь, что вы все-таки сумеете найти для меня время. Это день рождения моего брата, ему исполняется сорок пять. Он приезжает из Штатов, а у него такая капризная и привередливая жена… Мне бы хотелось заткнуть ей рот.

Придя в восторг как от полученного приглашения, так и оттого, что Джим Кафлен высоко оценил ее старания и при этом счел, что она завалена заказами, Эшлин пообещала составить шикарное меню, если Рэйчел хочет именно этого.

– Да! – с энтузиазмом откликнулась собеседница, явно обрадованная тем, что обрела новую союзницу. – Вы не представляете, каково это – ощущать себя второсортной жительницей небольшого города по сравнению с деловой женщиной из Нью-Йорка, которая способна в мгновение ока приготовить ужин из четырех блюд и при этом выглядеть так, словно только что посетила салон красоты и модный бутик.

– О, нет, представляю, и еще как, – угрюмо заметила Эшлин. – Но не волнуйтесь, Рэйчел. Она лишится дара речи, когда увидит, что мы приготовили.

– К несчастью, моя невестка еще никогда не лишалась дара речи, вот в чем дело, – проворчала Рэйчел.

Эшлин совсем потеряла счет времени, настолько погрузилась в размышления о том, можно ли считать каре ягненка подходящим блюдом для шикарного ужина, или же стоит приготовить что-либо более изысканное, например, фазана в кальвадосе [56]56
  Кальвадос – яблочный бренди. Крепость около 40 градусов.


[Закрыть]. Когда же она наконец посмотрела на часы, то и думать забыла про меню и бегом помчалась наверх, в ванную.

Часом позже, сидя на кухне в боди бронзового цвета, подаренном Фионой, она лихорадочно снимала шерстинки со своей длинной черной юбки, Флосси, у которой перспектива остаться одной как всегда вызвала негодование, терлась о лодыжки Эшлин, оставляя на прозрачных черных колготках своей хозяйки столько новой шерсти, что можно было связать новую кошку.

– Прости меня, Флосси. – Эшлин почесала шелковистое горлышко кошки и подивилась, откуда Флосси всегда безошибочно узнает о том, что она собирается уходить. – Я постараюсь не задерживаться слишком долго. Погоди, сейчас я покажу тебе угощение, которое приготовила специально для тебя.

Она в последний раз посмотрела в зеркало, оросила себя ароматной волной «Мажи нуар» и поднялась на ноги, чтобы покормить Флосси.

– Ну что, нравится? – поинтересовалась она, когда кошка уткнулась мордочкой в миску с консервированным лососем.

Когда в тридцать одну минуту восьмого запиликал дверной звонок, в животе у нее заурчало от страха. Она не представляла, как вообще сможет съесть хоть что-нибудь, но ей было все равно.

На пороге стоял Сэм, держа в руках маленький букетик цветов. На мгновение Эшлин потеряла дар речи. Она уже успела забыть, как он потрясающе красив. Он надел светло-голубую хлопковую рубашку, цвет которой подчеркивал синеву его глаз и бронзовый загар. Хорошо скроенный темный пиджак и джинсы мягко облегали атлетическую фигуру, красноречиво говорящую о часах, проведенных в спортивном зале. От носков коричневых замшевых ботинок до типично американской патентованной улыбки он выглядел ходячей рекламой лосьона после бритья «Кельвин Кляйн».

– Ты великолепна, Эшлин. – Глаза его восторженно засветились. – Я могу войти?

– О боже, да, конечно. – Порозовев от смущения, Эшлин отступила на шаг, чтобы дать ему пройти. Зачарованно глядя на него, она забыла обо всем, в том числе и о том, что надо пригласить его в дом.

– Это тебе, – сказал он, протягивая ей цветы, – чтобы я снова увидел твою улыбку.

Скрывая краску на лице, она уткнулась носом в букет, вдыхая пьянящий аромат бледно-желтых роз и благоухание зеленых лесных папоротников. Она не могла припомнить, когда ей дарили цветы в последний раз, не считая букетика Майкла, неловко врученного ей на заднем дворе за гаражом, когда они уже расстались. Да и тот порыв был вызван чувством вины.

– Они прекрасны, – с жаром выдохнула она.

– Как и ты. – Сэм заглянул ей в глаза и снова одарил своей ленивой улыбкой.

Эшлин почувствовала, как приятный холодок в животе скользнул ниже. Одному богу известно, как она будет чувствовать себя, когда он решит по-настоящему коснуться ее.

– Столик заказан на восемь, – сообщил Сэм. – Ты готова выйти в свет или уже передумала? – Он вопросительно вскинул бровь.

– Ох, конечно. Я только цветы в воду поставлю, – пробормотала она. Эшлин вдруг испугалась, что он может прочесть ее мысли, и от всей души понадеялась, что этого не случится.

Он галантно приоткрыл ей дверцу, помогая забраться в такси. А она почему-то была уверена, что он приедет за ней на своем автомобиле.

– Я не сажусь за руль после выпивки, – сообщил он ей. – Я подумал, что после того как мы выпьем шампанского, вести машину будет не очень-то здорово.

– Да, разумеется, – со знанием дела отозвалась Эшлин, словно только и делала, что пила шампанское. Она не до конца поверила его словам насчет вождения в нетрезвом состоянии. Сэм не походил на человека, который любит следовать общепринятым правилам. Было в нем нечто рисково-бесшабашное, и это лишь добавляло ему привлекательности. И опасности.

Он выбрал небольшой французский ресторанчик с неярким освещением и маленькими столиками, стоящими на достаточном удалении друг от друга, чтобы у парочек не возникало ощущения, будто их подслушивают. Их столик стоял в углу, и огонек свечи отбрасывал золотистые отблески на белоснежное полотно скатерти и сверкающие серебром столовые приборы. Как здесь хорошо, подумала Эшлин. Пламя свечей намного милосерднее относилось к морщинкам в уголках глаз и губ, чем резкое и безжалостное электрическое освещение.

Официантка подала каждому из них меню и исчезла, оставив одних. В зале было полно парочек, которых явно привлекала полутемная таинственная атмосфера, как нельзя лучше подходившая для недозволенных свиданий. Наверное, местечко из разряда тех, куда водил свою корову Майкл.

Обслуживающий персонал старательно держался в тени, наполненной негромким мурлыканьем Эллы Фицджеральд [57]57
  Элла Джейн Фицджеральд (1917–1996 гг.) – американская джазовая певица, обладательница голоса диапазоном в три октавы, известная также как «Леди Элла» и «Первая леди джаза».


[Закрыть], напевающей о любви.

– Тебе здесь нравится? – мягко поинтересовался Сэм.

– Очень, – ответила она.

– Отлично. Мы можем приходить сюда по субботам, – отозвался он.

У Эшлин учащенно забилось сердце. Сегодня было их первое свидание, а он уже завел речь о совместном будущем! Она сгорала от нетерпения поделиться новостями с Фионой и Джо.

Одарив его сексуальной, как она надеялась, улыбкой, Эшлин углубилась в изучение меню. Но кто может думать о еде в такой ситуации?

Они пили шампанское «Моэт» из высоких хрустальных бокалов, и Сэм рассказывал ей о своей работе в Техасе и Луизиане.

– Я бы с удовольствием свозил тебя в Новый Орлеан, – сказал он и, протянув руку мимо пустой тарелки из-под супа, накрыл ею ладонь Эшлин. – Он тебе очень понравится. Там повсюду чувствуется своя, особая атмосфера. Это – самый европейский из всех городов, виденных мною в Америке. Когда идешь по Французскому кварталу, то кажется, будто находишься в Париже или Будапеште.

– Ты много странствовал по миру, – с завистью сказала Эшлин. – Я была только в Греции, Португалии, Франции и Британии. А ты побывал везде.

Он пожал плечами.

– Пару лет после окончания колледжа я путешествовал, вот и получилось, что повидал так много. А у тебя попросту не было такой возможности, ты ведь воспитывала двоих малышей.