Текст книги "Прощай — прости"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)
– Мне очень хочется познакомить тебя с ними, – пылко заявила Эшлин. – Они полюбят тебя.
«О нет», – с ужасом подумала Эшлин. Неужели она только что сказала это? Одинокие мужчины не приходят в восторг при упоминании детей других мужчин.
– Мне тоже очень этого хочется, – сказал Сэм. – Я люблю детей. Дети моих сестер – это что-то невероятное, и двое старших сорванцов в прошлом году провели у меня в гостях целый месяц. Они буквально влюбились в Новый Орлеан и два дня не выпускали меня из океанариума.
– Звучит заманчиво, – заметила Эшлин и мысленно выставила ему десять баллов из десяти за любовь к детям. Красивый, добрый, веселый, романтичный, да еще и горящий желанием познакомиться с ее мальчишками. Разве может женщина хотеть большего?
– Там очень интересно, – продолжал Сэм. – В океанариуме живут самые разные обитатели моря, каких только можно себе представить, за исключением китов, разумеется. Там можно часами бродить по коридорам, и повсюду стекло – сверху, с боков, – за которым в огромных резервуарах плавают акулы, скаты-хвостоколы и гигантские кальмары.
Он умолк, когда официантка поставила перед ними тарелки с основным блюдом и вновь наполнила их бокалы шампанским.
– Ну, довольно об акулах. Моя любимая разновидность дикой природы живет отнюдь не за стеклом. – Сэм послал ей убийственную улыбку.
– Что вы имеете в виду? – с притворной скромностью поинтересовалась Эшлин.
Сэм вновь накрыл ее руку своей, рисуя пальцами узоры на ее ладони.
– То, что я люблю жизнь во всех ее проявлениях. И во всех смыслах. Я всегда считал, что надо жить полной жизнью и получать от нее все удовольствия, пока есть такая возможность.
А это означает, что временами приходится быть необузданным, – сказал он, многозначительно глядя на Эшлин, чтобы у нее не осталось никаких сомнений относительно того, что он имеет в виду.
Она почувствовала, что краснеет под его пристальным взглядом.
– У меня не слишком много возможностей для того, чтобы стать необузданной, – сказала она и взяла свой бокал другой, свободной рукой. – Работа, дети, усталость – все это не оставляет мне времени для проявления сумасшествия. И поужинать в ресторане вместо того, чтобы остаться дома и гладить белье – вот что представляется мне верхом необузданности в последнее время!
Эшлин знала, что говорит не то, что он собирался услышать, но ей хотелось побыстрее сменить тему. Разговор явно сворачивал на незнакомую ей дорожку, где она чувствовала себя неуютно, а посему ей хотелось поскорее ощутить твердую почву под ногами. До тех пор, по крайней мере, пока она не выпьет еще пару бокалов.
– Разумеется, у мальчиков была еще одна причина восторгаться океанариумом, – с улыбкой заметил Сэм, возвращаясь к тому, с чего начался их разговор. – Они приехали в июле, когда у них были летние каникулы, а гулять в это время по Новому Орлеану – то же самое, что париться в бане. Влажность достигает девяноста процентов, отчего жара становится невыносимой. Так что после часовой прогулки по рынкам у реки аквариум кажется восхитительно прохладным!
Пока они расправлялись с угощением, он рассказал ей, как почти два года путешествовал по миру с приятелем из колледжа. Раскрыв от удивления глаза, Эшлин слушала его истории о пеших странствиях по Индии с рюкзаком за плечами или о «незабываемом приключении», когда они пересекли Америку во взятой напрокат развалюхе – «Нью-Мексико показался нам самым красивым местом на свете!» – и о том, как они работали в кибуце [58]58
Кибуц – добровольное объединение людей в Израиле с целью поселения на земле и организации жизни на принципах совместного владения собственностью, личного (не наемного) труда, равенства и соучастия каждого во всех сферах производства, потребления и воспитания, а также в помощи новоприбывшим при их интеграции в жизнь кибуцного коллектива.
[Закрыть].
Он заставил ее рассмеяться, рассказав, как однажды ночевал в кишащем тараканами мотеле и как угодил в больницу в Эквадоре, подцепив там желудочную инфекцию.
Эшлин не могла не отметить, что он ни разу не упомянул о своих чувствах. Он ни словом не обмолвился о том, что в Техасе у него была женщина, или о том, что они расстались. Эшлин решила, что у них еще будет масса времени для подобных интимных признаний.
Привыкнув к роли слушательницы за долгие годы брака с Майклом, она сидела и внимала захватывающим рассказам Сэма о тех местах, где он побывал за свои тридцать девять лет. Было такое впечатление, что где бы он ни оказывался, везде находил себе новое экстремальное развлечение, чтобы удовлетворить тягу к приключениям и опасностям.
Его любимым видом спорта стало скалолазание в Колорадо.
– Какой ужас, – содрогнулась она, когда он принялся объяснять ей, как трудно было вскарабкаться по двухсотметровой отвесной скале с карнизом наверху, которая уже унесла жизни двух альпинистов.
– Зато я ощущал невероятный выброс адреналина, – заметил Сэм, и в глазах его появилось отсутствующее выражение, словно он вспомнил что-то. – Я не могу передать его словами, это какое-то первобытное, древнее чувство, когда ты, человек, в одиночку бросаешь вызов природе. А когда оказываешься там, наверху, то можешь представить, что испытывал первобытный человек, сражаясь со всем миром, для того чтобы выжить.
Несколько мгновений он невидящим взором смотрел куда-то перед собой. А потом так же внезапно вернулся к ней.
– В Аризоне каждый год проводятся состязания по альпинизму неподалеку от Большого Каньона, – сказал Сэм. – Я никогда не участвовал, хотя мне очень хочется. Видишь ли, в детстве я мечтал о том, чтобы стать каскадером, – пояснил он. – Так на меня повлияли фильмы с участием Стива Мак-Куина [59]59
Теренс Стивен (Стив) Мак-Куин (1930–1980 гг.) – американский киноактер, авто– и мотогонщик. Первой киноработой Мак-Куина, имевшей колоссальный успех, был фильм «Великолепная семерка».
[Закрыть]и Клинта Иствуда, которые я смотрел без конца. Но мать заявила мне, чтобы я не делал глупостей и поступал в колледж. Однако я все равно считаю, что из меня получился бы неплохой каскадер. А ты как думаешь?
Эшлин и думать не надо было. Чем больше Сэм рассказывал, тем яснее ей становилось, что он любит рисковать жизнью на глазах у других людей и готов делать это каждый день. Она даже спросила себя, а для чего он вернулся в Ирландию, если так сильно любит Штаты? Но ей не хотелось задавать ему неудобные вопросы, равно как и самой отвечать на таковые. Сегодня вечером ей нужно было ощутить себя красивой, сексуальной и желанной.
– Это была самая здоровенная акула, какую я когда-либо видел! – воскликнул Сэм, рассказывая ей о том, как прошлым летом ловил акул в океане и поймал настоящего монстра.
Тоненький голосок в голове Эшлин напомнил ей, что Сэм, войдя в роль героя вестернов, совсем недалеко ушел от Майкла, который частенько хвастался тем, какой блестящий политический очерк только что написал. Но ведь Майкл не стал бы кормить ее клубникой со своей тарелки, как это делал Сэм.
Ей нравилось, как он осторожно макал каждую ягодку в сливки, прежде чем поднести к ее губам, позволяя откусить большую часть, после чего доедал клубнику сам. В этом было что-то невероятно чувственное. Эшлин вдруг поняла, что остро реагирует на его внимание. Ее опасения и предубеждения растаяли, когда она запивала клубнику шампанским, наслаждаясь пьянящей атмосферой, возникшей между ними.
Когда Сэм вышел в комнату для мужчин, она откинулась на спинку стула и быстрым взглядом окинула ресторан. От сегодняшнего вечера она получала огромное удовольствие. Прошло уже много времени с тех пор, как она последний раз наслаждалась вкусной едой в ресторане, не чувствуя себя при этом непривлекательной, скучной и, в конце концов, пьяной. Когда Майкл приглашал ее на ужин, она погружалась в пучину такого отчаяния из-за собственной фигуры и ужасного наряда, что лихорадочно сметала все, что оказывалось у нее на тарелке, и пила как сапожник.
Тем прекраснее было вновь ощущать себя красивой, стройной и желанной, находясь в обществе привлекательного мужчины, который проникновенно смотрел ей в глаза.
Они незаметно прикончили вторую бутылку шампанского, запив ее четырьмя чашечками ирландского кофе на двоих. Сэм ласково поглаживал пальцы Эшлин и выразительно поглядывал на нее из-под тяжелых век.
– Ты скучаешь по мужу? – вдруг спросил он.
Еще три месяца назад от такого вопроса Эшлин неминуемо расплакалась бы. Теперь же, глядя, как Сэм бережно поглаживает ее ладошку, она ответила:
– И да и нет. Я скучаю по нему, потому что мы долго были вместе. Я скучаю по мужчине, с которым делила постель ночами и который выносил мусор. Иногда, – добавила она, – я совсем забываю о нем, особенно когда занята и у меня нет времени на воспоминания.
– Это не совсем то, что я имел в виду, – прошептал Сэм и легонько сжал ее пальцы.
Эшлин подняла глаза и взглянула на него. Видя, как он смотрит на нее, она испытывала необыкновенное возбуждение.
И одновременно раскрепощение. Она чувствовала, что освобождается от прошлого и может говорить то, что хочется, а не то, что нужно.
– С тех пор, как он ушел, я даже не думала о сексе, – откровенно призналась она. – Пока не встретила тебя, – добавила она и ахнула. – Ушам своим не верю – неужели я только что сказала это? – Она рассмеялась. – Вот какое действие ты оказываешь на меня, Сэм Дэлани.
– Рад слышать. Неужели тебя никогда не охватывало желание вырваться на свободу, пока ты была замужем? Желание совершить что-либо необычное? – небрежно поинтересовался Сэм.
– Или с кем-либо необычным? Разве не это ты имел в виду? – осведомилась Эшлин. – Нет, это не для меня. Точнее, раньше было не для меня, – поправилась она, а про себя добавила: «Зато теперь я готова к этому».
Поймав взгляд официантки, она попросила:
– Бренди, пожалуйста. А ты, Сэм, составишь мне компанию? – Если она собиралась сделать это, то ей понадобится добавочная порция горячительного для пущей уверенности. А вот утром у нее наверняка будет болеть голова.
– Новая Эшлин готова к чему-либо необычному? – негромко спросил Сэм, когда официантка поставила перед ними два пузатых бокала с бренди.
Сейчас или никогда, сказала она себе. Ну, давай же. В два обжигающих глотка она прикончила свою порцию бренди, прежде чем ответить:
– Да.
Сэм улыбнулся и опустошил свой бокал.
– Может, мы поедем домой и продолжим наш разговор там?
– С удовольствием.
Поражаясь собственному безрассудству, она откинулась на спинку заднего сиденья в такси и взяла Сэма за руку. Но на уме у него было уже нечто зовущее дальше. Похоже, он не обращал внимания на водителя, который мог наблюдать за ними, а просто обнял ее и крепко поцеловал в губы. Раньше Эшлин сгорела бы со стыда при мысли о том, что шофер в зеркальце заднего вида смотрит на двух взрослых людей, которые ведут себя как сексуально озабоченные подростки. Но, подогреваемая алкоголем, она отбросила всякую осторожность, даже когда рука Сэма скользнула ей под юбку и принялась поглаживать ее между бедер.
Перебирая связку ключей в поисках нужного, чтобы открыть входную дверь, Эшлин мимоходом спросила себя, а не видят ли сейчас соседи, что она пришла домой с незнакомым мужчиной.
По крайней мере, любопытные не узнают, надолго ли он у нее задержится, поскольку они приехали на такси. Никто не сможет, утром выглянув из-за занавески своего дома, увидеть чужую машину, припаркованную на подъездной дорожке Моранов, и посплетничать на ее счет.
Впрочем, Фиона наверняка подглядывает за ними, решила Эшлин и с трудом удержалась, чтобы не захихикать. Пожалуй, нужно было договориться с соседкой о системе сигналов – два раза включить и выключить светильник в спальне, если Сэм занимался с ней страстной любовью, и один раз – если он захрапел на диване в гостиной после чересчур обильной выпивки.
Сэм неторопливо прошествовал в гостиную и развалился на диване.
– Славное местечко. Присаживайся, дорогая, – сказал он, похлопав по обивке рядом с собой.
А Эшлин внезапно протрезвела. Она привела совершенно чужого человека в дом, который делила с Майклом и мальчиками, и теперь этот мужчина был уверен в том, что они займутся любовью. Настолько уверен, что в ее жилище чувствовал себя как дома, с видом хозяина развалившись на ее диване. «Что я делаю?» – подумала она.
– Надо выпустить кошку, – нервно пробормотала Эшлин, поспешно ретируясь из комнаты на кухню. – Флосси, Флосси, ты где? – позвала она.
Обычно, когда ее звали, кошка старалась удрать куда подальше. В плетеной корзине рядом с радиатором отопления ее не обнаружилось. Так что использовать Флосси в качестве защиты от приставаний Сэма, водрузив ее к себе на колени, не представлялось возможным.
– У тебя есть бренди? – осведомился он, входя вслед за ней на кухню.
– Разумеется, – ответила она. – Смешно, но я всегда думала, что, кроме меня, больше никому не хочется выпить дома после ужина в ресторане.
– Ты ошибалась. После бренди мне всегда хочется еще бренди, – добавил он, окидывая взглядом кухню. – А кошки нет, да?
– Наверное, она наверху. Флосси любит лежать под гладильной доской, – отозвалась Эшлин, роясь в буфете в поисках приличных стаканов. – А еще она частенько забирается в корзину с бельем и сворачивается там клубочком. Ага, вот они, – с торжеством заявила она, доставая два стакана толстого стекла с зеленоватым оттенком. – Проклятье, я вспомнила, что бренди у меня нет. Но в буфете, вон там, рядом с дощечкой для записей, есть виски.
Сполоснув стаканы, она повернулась и увидела, что он с интересом изучает фотографии и записки, прикрепленные к пробковой доске. Там было фото мальчиков в Португалии – они съезжали с высокой водяной горки, размахивая руками и визжа от восторга. Снимок был сделан три года назад, но Эшлин он очень нравился. Помимо него, на доске висела фотография сыновей в составе футбольной команды после того, как они выиграли какой-то важный матч. Их лица были перепачканными, но преисполненными законной гордости. Еще здесь был снимок с вечеринки, которая состоялась прошлым летом у Фионы в саду, когда они жарили шашлыки: Фиона танцевала с Николь, а на заднем плане виднелся Пат в фартуке, размахивающий огромной вилкой, на каждый зубец которой было насажено по сосиске. А вот фотографий Майкла не было. Хотя у нее имелся чудесный снимок, на котором он с мальчиками дурачился, принимая позы культуристов на пляже в Португалии, и носы у всех были перепачканы цинковой мазью, защищающей их от солнца.
В какой-то момент Эшлин сняла его с доски и спрятала в ящик буфета в столовой. Одно время она даже подумывала о том, чтобы вообще вырезать Майкла с фотографии, но потом решила, что это будет слишком по-детски.
Сэм долго разглядывал снимки и записки. Не обошел он вниманием и почтовую открытку из Стамбула, и еще одну, с изображением Микки Мауса, из Диснейленда, равно как и список покупок, составленный Эшлин, в котором значились туалетная бумага и кондиционер для белья.
– А тебя здесь нет, – заметил он, оборачиваясь к ней.
Эшлин достала из буфета полупустую бутылку «Джеймсон» [60]60
Традиционный ирландский виски.
[Закрыть]и плеснула понемногу в оба стакана.
– Я не фотогенична.
– Не смей так говорить, – твердо заявил он. – Уверяю тебя, Эшлин, ты, конечно, можешь быть другого мнения, но ты – потрясающе красивая женщина.
Она уже собралась возразить ему, как вдруг вспомнила статью, прочитанную в каком-то журнале: «…Вы никогда не обретете уверенности в себе, если не научитесь достойно принимать комплименты. И недостаток вашей уверенности в конце концов убедит окружающих в том, что они ошибаются, а вы правы насчет себя».
– Спасибо, – сказала Эшлин. Оказывается, это совсем нетрудно.
– Кажется, тебе нечасто говорили, что ты красивая, – заметил Сэм.
Он прислонился бедром к столу и сделал большой глоток виски. Эшлин последовала его примеру. Огненная жидкость опалила нутро.
– Иди сюда, – сказал Сэм.
Не выпуская из рук стакана, она остановилась перед ним. Он погладил ее по щеке, а потом рука его лениво скользнула к шее и обласкала ее. Эшлин чувствовала, как вспыхивает огнем ее кожа в тех местах, где он касался ее, и непроизвольно подалась вперед, чтобы ему было удобнее трогать ее.
– Ты очень красивая, – пробормотал он, забирая у нее стакан с виски. Обняв ее обеими руками за талию, он притянул ее к себе. Губы их встретились, и Эшлин вдруг показалось, что раньше ее никто и никогда не целовал. Она почувствовала прикосновение его твердых жадных губ и всем телом прижалась к нему, отбросив всякую осторожность. Они сплелись в объятиях. Тело его оказалось упругим и мускулистым – благодаря скалолазанию, вне всякого сомнения.
Она притянула голову Сэма к себе и запустила пальцы в его каштановые волосы, жарко целуя в губы. Он оказался очень вкусным. Целоваться с ним было здорово. Она вновь потянулась к нему, на этот раз покрывая мелкими и частыми поцелуями, сливающимися в один.
На нее вдруг нахлынуло ощущение, уже испытанное ею на прошлой неделе. Она перестала нервничать и сомневаться, ее охватило желание ощутить его целиком, на себе и внутри себя.
– Ты просто невероятна, Эшлин. Единственная и неповторимая, – выдохнул он, отрываясь на миг от ее губ. – Продолжим наверху?
– Да. – Эшлин не верила своим ушам – неужели она говорит такое? Неужели это она, разведенная женщина тридцати пяти лет, обнимается с мужчиной, которого едва знает, и готова заняться с ним сексом? На первом свидании! Неужели она ведет себя как падшая, распутная женщина? Наверное. Но кому какое дело? Она могла поступать так, как ей заблагорассудится. Но все же кое-какие меры предосторожности принять необходимо. Если уж она собирается и впрямь выкинуть нечто безумное, то следует побеспокоиться о том, чтобы не подцепить СПИД и не забеременеть.
– У тебя есть презервативы? – напрямик поинтересовалась она, изумляясь собственной смелости.
– Да. Но ты уверена, что действительно хочешь сделать это? – прошептал он, будоража ее жаркими, частыми прикосновениями губ.
– Да. Идем.
Она приняла решение и отступать не собиралась. Ну и что, если она намерена заняться сексом в своем супружеском доме с человеком, который ей вовсе не муж? Ее чертов супруг свалил отсюда с другой женщиной. Господи, ей надо выпить.
Эшлин выскользнула из объятий Сэма, взяла свой стакан и осушила его одним глотком. Он улыбнулся и тоже допил свой, а потом протянул ей, чтобы она наполнила его вновь. Она щедро плеснула виски в оба стакана, после чего взяла его за руку и повела наверх.
В спальне царил полумрак. Прежде чем она успела включить прикроватные лампы, более щадящие и милосердные, чем верхний свет, он забрал у Эшлин ее стакан и опустил на тумбочку вместе со своим, а потом вновь обнял ее.
Они упали на кровать и перекатились так, что она оказалась сверху Он принялся пылко целовать ее, и рука его скользнула ей под юбку и стала нежно поглаживать ее бедро. «Чулки и подвязки, – подумала Эшлин. – Мне следовало бы носить чулки и подвязки, а не колготки».
Сэм попытался добраться до пояса ее прозрачных черных колготок, но поднять ей юбку достаточно высоко у него не получалось.
Если она не придет ему на помощь, он провозится всю ночь.
– Подожди, – прошептала она. А почему, собственно, она разговаривает шепотом? Ведь услышать их было некому.
Эшлин снова поцеловала Сэма, а потом сползла с него и нетвердо поднялась на ноги. Боже, кажется, она выпила слишком много. А если говорить откровенно, то просто напилась.
Он с вожделением смотрел на нее, пока она медленно расстегивала «молнию» на юбке. Проклятье. Вряд ли можно придумать что-либо менее эротичное, чем женщина в колготках поверх трусиков. Да еще не первой молодости женщина. Она не хотела, чтобы он увидел ее такой.
– Я жду. – Кажется, несмотря на ее опасения, он был приятно удивлен. – Включи свет, чтобы я мог тебя видеть.
Эшлин обошла кровать, чтобы включить лампу на прикроватной тумбочке. Едва она щелкнула выключателем, как Сэм сгреб ее, одной рукой расстегивая молнию на юбке. Та соскользнула к лодыжкам, и она быстро стащила с себя колготки, прежде чем он успел привлечь ее в свои объятия. Они вновь поцеловались. Его язык проник ей в рот, пока руки нежно изучали ее тело. Хвала Господу, что она успела побрить ноги сегодня.
– Я могу снять это? – спросил Сэм, кончиками пальцев касаясь застежки ее «боди».
– Только если ты тоже разденешься.
Неловкими пальцами, которые то и дело соскальзывали с маленьких пуговиц, Эшлин принялась расстегивать ему рубашку Она уже почти закончила и запустила обе руки ему за пазуху, когда почувствовала, что он расстегнул на ней белье. Она задрожала от удовольствия, ощутив прикосновение его пальцев, которые принялись ласкать и поглаживать ее в интимных местах.
– Ох, Сэм, – пробормотала она.
– Тебе хорошо? – спросил он.
– Замечательно, – искренне ответила она, отдаваясь во власть чистого незамутненного удовольствия. Сэм приподнял бронзовый шелк и, затаив дыхание смотрел на ее груди, заключенные в тиски кремового бюстгальтера.
– Ты прекрасна, – сказал он, водя носом по мягкой плоти ее груди. – Помоги мне снять эту штуку.
Эшлин стянула «боди» через голову. Сэм потянулся ей за спину и одним движением расстегнул бюстгальтер.
– Теперь ты, – потребовала она, вытаскивая из джинсов полы его рубашки. Он быстро разделся, затем откинул пуховое одеяло и скользнул в постель. Эшлин устроилась рядом и прижалась к нему – прикосновение его теплой шелковистой кожи возбуждало и согревало ее.
– Ты очень красивая, Эшлин, – повторил он, покрывая поцелуями ее грудь, пока она не застонала от желания.
– Это великолепно, – негромко сказала она. – Теперь я.
– Нет. – Он приподнялся на локте, пожирая ее глазами. – Сегодня ночью здесь командую я, и я постараюсь доставить тебе не один миг наслаждения. Поэтому откидывайся на подушки и думай о Британской империи!
Он вновь поцеловал ее грудь, а его пальцы принялись ласково гладить нежную кожу на внутренней стороне ее бедра.
Эшлин застонала от удовольствия.
– Если вы настаиваете, мистер Дэлани, – сдавленно пробормотала она.
– Настаиваю.
«Вот это да», – в который уже раз подумала Эшлин, лежа на подушках рядом с раскинувшимся на постели Сэмом. Он похрапывал, негромко, но достаточно, чтобы мешать ей заснуть.
После двух оргазмов она должна была забыться блаженным сном, но Эшлин не спалось. Хотя миновало уже четыре часа утра, сна не было ни в одном глазу. Она чувствовала себя расслабленной и полностью удовлетворенной. Оказывается, до этой ночи она даже не подозревала о том, насколько скучными и примитивными были занятия любовью с Майклом.
А Сэм был неутомим, дважды повергнув ее в сладкую пучину наслаждения. Дважды. Ничего себе!
Она потихоньку выскользнула из-под одеяла. Сэм не хватится ее. В любом случае ей позарез необходим стакан воды. Чрезмерное количество спиртного, выпитого вчера, начинало сказываться: ее мучила сильная жажда. Сняв халат с крючка на двери, она спустилась вниз, чтобы хлебнуть воды.
Дважды опустошив стакан, она вновь наполнила его и неслышно пробралась в туалет на первом этаже.
Эшлин с изумлением обнаружила, что выглядит очень даже неплохо. Она буквально светилась изнутри. Да, именно так. Она очень устала – волосы ее спутались и растрепались, помада на губах исчезла полностью, съеденная поцелуями, глаза покраснели, под ними виднелись крошки осыпавшейся с ресниц туши, – но лицо в зеркале светилось внутренним светом.
Она все-таки сделала это. Переспав с другим мужчиной в своей супружеской постели, она разрушила проклятие, наложенное на нее Майклом.
– Большое тебе спасибо, Сэм, – прошептала она, глядя на свое отражение.
Когда она вновь осторожно забралась под одеяло, Сэм забормотал что-то во сне и придвинулся ближе, прижавшись к ней всем телом. Он вновь что-то промычал, закинул одну руку ей на грудь и уткнулся носом в шею.
– Все в порядке? – пробормотал он сквозь сон.
– В полном, – прошептала она в ответ, с удовольствием устраиваясь поудобнее в его объятиях. – Все просто замечательно.
Он разбудил ее нежным поцелуем в губы, а потом провел языком по шее, пока она не разлепила сонные веки.
– Труба зовет, Эшлин. Это тебе вместо будильника. – Сэм скользнул ниже и накрыл ее груди ладонями.
– Который час? – поинтересовалась она, снова закрывая глаза.
– Без двадцати два.
– Два часа дня?! – Эшлин рывком села на постели. – Скоро придут мальчики, а тебе пора уходить, Сэм! – в тревоге вскричала она.
– Расслабься. – В голосе его сквозило веселое изумление. – Они вернутся домой не раньше шести. Ты сама сказала мне об этом вчера вечером. К чему такая спешка?
– Я знаю, но… – Эшлин и сама не могла объяснить причины охватившей ее паники. Вчера вечером все было совсем по-другому Как ему объяснить? Она хотела, чтобы Сэм ушел из ее дома, потому что испытывала чувство вины, словно совершила какую-то непристойность. Она хотела, чтобы он ушел и у нее появилась возможность разобраться в собственных чувствах, сложных и смешанных. Кроме того, ей надо сполоснуть стаканы, сменить простыни и смыть его запах со своего тела. Ну и наконец, его не должны увидеть мальчики, для этого еще слишком рано.
– Пожалуйста, пойми меня, Сэм, – начала она. – Я еще никогда не делала ничего подобного и сейчас чувствую себя очень странно. Мне кажется, мальчикам еще не время встречаться с тобой. Они растеряются и придут в замешательство. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– Тебе понравилась прошлая ночь? – негромко поинтересовался он, перебирая пальцами ее волосы. У него были необыкновенно выразительные глаза.
– Конечно…
Он не дал Эшлин договорить, закрыв ей губы поцелуем, поначалу нежным, но быстро превратившимся в долгий и страстный. Она не могла не ответить на него. Щетина царапала нежную кожу у нее на шее, когда он двинулся ниже, щекоча носом ее груди.
– Мне нравится твоя грудь, Эшлин, – хрипло прошептал он. У нее не было ни сил, ни желания сопротивляться. Он был таким сексуальным и, кажется, точно знал, как завести ее. Не успела она опомниться, как они уже барахтались под одеялом, снова занимаясь любовью.
– Я уйду в три. У тебя останется еще куча времени, – пробормотал Сэм.
Часом позже она лежала в ванной и смотрела, как он заканчивает бриться. Плеснув в лицо водой, он вытер его насухо и взглянул на свое отражение в зеркале, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы убедиться, что нигде не пропустил ни островка щетины, бреясь ее старой бритвой. Удовлетворенный увиденным, Сэм провел расческой по волосам, прежде чем надеть рубашку.
– Я сам найду выход, – сообщил он и наклонился к ней, чтобы приласкать ее грудь. – Господи, ты возбуждаешь меня одним своим видом. Мне так и хочется затащить тебя обратно в постель. Но только не в эту, разумеется. – Он резко выпрямился. – От нее надо избавиться, ты не находишь?
– Почему? – растерялась Эшлин, не понимая, что он имеет в виду.
– Но мы не можем заниматься любовью в постели, которую ты делила со своим мужем, – тоном оскорбленного достоинства заметил он.
– Да, понимаю, – протянула она, хотя на самом деле это было не так. Вчера его почему-то не беспокоил тот факт, что они занимались любовью в кровати Майкла. Впрочем, оба были настолько навеселе, что вполне могли устроить любовную битву прямо на мосту О’Коннелла [61]61
Мост через реку Лиффи в Дублине.
[Закрыть], взымая деньги со всех желающих поглазеть.
– На выходные мы могли бы пройтись по магазинам, – предложил он. – Кроме того, не помешает прикупить спиртного. Пожив в Штатах, я привык к бурбону [62]62
Сорт виски, производится в США. Основное его отличие от европейского виски заключается в том, что бурбон производится из кукурузы, а не из ячменя, и выдерживается в специальных бочках, изготовленных из дуба и обожженных изнутри по специальной технологии.
[Закрыть].
– Отлично, – машинально согласилась Эшлин.
Сэм опять склонился над ней и нежно, неторопливо поцеловал в губы.
Уже уходя, от дверей ванной он послал ей еще один, теперь уже воздушный поцелуй.
– Пока. Скоро увидимся.
Эшлин услышала, как он захлопнул за собой входную дверь, и с довольным видом вновь погрузилась в ароматную теплую воду, искрящуюся пузырьками пены. Ну и что, если ему хочется купить новую кровать или пить бурбон вместо виски? Он просто замечательный мужчина, к тому же – без ума от нее. Проклятье, да он может полностью переделать спальню по своему вкусу, если ему так хочется. Эшлин закрыла глаза, вспоминая, как Сэм занимался с ней любовью. Она полежит еще немножко, а уборкой займется потом.
– Ну, рассказывай. Как прошел ужин? – пожелала узнать Фиона, едва Эшлин успела снять трубку. – Куда вы ходили? Расскажи мне все.
– Все? – невинно переспросила Эшлин, пытаясь ничем не выдать, что ее буквально распирает от восторга. – Сэм заехал за мной в половине восьмого, на нем была голубая рубашка…
– К черту голубую рубашку! – с шутливым негодованием перебила ее Фиона. – Как вы с ним поладили? Целовал ли он тебя? А ты его? У вас был страстный, безумный секс под «Болеро» Равеля?
Эшлин громко фыркнула в трубку.
– Отвечаю по порядку: замечательно, да, да и да – хотя музыку мы не включали. Ты же знаешь, что в спальне у меня нет стереосистемы.
– Эшлин Моран! – взвизгнула Фиона. – Я тебе не верю! Ты с ним спала? Ведь не спала, верно? – не унималась подруга.
– Спала. Я знаю, что вела себя как последняя шлюха, но кому какое дело, если все было просто великолепно, и я рада тому, что переспала с ним. Не то чтобы мы выспались, надо признать…
– Он уже ушел? – осведомилась Фиона.
– Да.
– Хорошо. Ставь чайник, я сейчас примчусь. То есть, если у тебя хватит сил доползти до кухни на костылях!
– Разумеется, он очень привлекателен, – заявила Фиона пятью минутами позже, устроившись на кухне Эшлин и закурив сигарету. – Давай смотреть правде в лицо – одинокие симпатичные мужчины в наше время в этой стране вымерли, как мамонты. Поскольку это меня ты должна благодарить за ваше знакомство, я требую, чтобы ты рассказала мне все пикантные подробности. Все, ты меня поняла?
– Спасибо тебе, радость моя, за то, что ты познакомила меня с ним, – со смешком заявила Эшлин. – Я перед тобой в долгу, можешь не сомневаться. Сэм – фантастический любовник. Хотя, разумеется, мне не с кем его сравнивать, – добавила она. – Но все было замечательно. Три раза, Фиона, три раза.Я совершенно измотана.
– Ты ни капельки не выглядишь измотанной, – криво ухмыльнулась Фиона. – Ты выглядишь так, словно в тебе зажегся свет.
– Я знаю. Удивления достойно, не так ли? – Эшлин откинулась на спинку стула, держа в руке практически нетронутую чашечку кофе.
– Мы не спали почти до четырех утра, и у меня должна раскалываться голова после выпитого, но знаешь, что я тебе скажу? – Она улыбнулась, глядя на Фиону. – Я чувствую себя великолепно. Словно заново родилась. Мне трудно передать это словами, но, когда я была с Сэмом, все напряжение, что накопилось во мне после ухода Майкла, вдруг куда-то ушло. Я смогла расслабиться и забыть об этом. Все было просто потрясающе.
– Ты влюбилась, – рассмеялась Фиона.
– Нет, – возразила Эшлин, – ничуть. Мне нравится Сэм, и я нравлюсь ему, но это не любовь. Я больше не хочу влюбляться и, наверное, не захочу этого еще долгое время. – Она вдруг стала серьезной. – Любовь приносит одни неприятности. Если ты любишь кого-либо, он обладает властью над тобой и способен причинить тебе боль, а пока я не хочу проходить через это снова.
– Ну, это-то как раз вполне понятно, – заявила ее подруга. – Но не рассчитывай, что сможешь контролировать любовь, Эшлин. Это не удавалось еще никому.
