Текст книги "Прощай — прости"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)
– Отставить хандру, – приказала Фиона. – Расскажи мне лучше поподробнее об этом ужасном человеке. Он из серии очаровашек или просто мешок с дерьмом?
– Он красавчик. Голубоглазый блондин с белыми зубами. Как из рекламы зубной пасты.
– И при этом мешок с дерьмом?
– Боюсь, что да. Вообще-то, большинство мальчиков Джо были с каким-либо фатальным изъяном. Странно все это, – сказала Эшлин задумчиво. – Я читала, что женщины, которых в детстве насиловали или избивали, инстинктивно выбирают таких мужчин, которые будут жестоко обращаться с их собственными детьми. Получается замкнутый крут.
– Но ведь ее никто не насиловал! – воскликнула Фиона в изумлении.
– Боже, конечно нет! Но у нее умер отец, когда она была совсем ребенком. И мне часто кажется, Джо бессознательно выбирает таких мужчин, которые когда-нибудь бросят ее, как бросил отец, – добавила Эшлин. – Тем, кто не знает ее близко, должно быть, кажется, что она человек широких взглядов и высокого полета, у которого есть все. Но на самом деле у нее комплексов не меньше, чем у других. А то и побольше.
– Да, я понимаю, о чем ты, – заметила Фиона. – Когда мои родители разводились, они стремились порвать друг другу глотки, как питбули. Но из-за того, что у нас был огромный дом, «ягуар», дворецкий и прочее, все думали, мы живем как у бога за пазухой. Изнутри всегда все выглядит иначе, – добавила она. – Мы делали вид, что все отлично, но я никогда не водила к себе школьных подружек, потому что они могли стать свидетелями очередной маминой выходки. Отец когда-то подарил ей набор таких китайских фарфоровых фигурок, знаешь? И когда мама приходила в бешенство, она бросала ими в отца. К тому моменту, когда она ушла, в доме не осталось ни одного китайского сувенира. Она перебила все. – Фиона чуть слышно усмехнулась. – Короче, о скрытых проблемах я знаю все. Можно сказать, я эксперт в этом вопросе.
– Извини, я не знала, – сказала Эшлин с сочувствием.
– Не стоит, все уже в прошлом. Я годами уживалась с этим, но теперь все хорошо. На самом деле, – решительно сказала Фиона, – им было бы лучше сразу расстаться, чем все эти годы играть в свои чертовы игры.
– А из-за чего все началось? – спросила Эшлин, не сдержав любопытства. Раньше она не слышала, чтобы Фиона говорила о матери. Кроме упоминания, что они редко видятся, потому что мать живет в Аризоне.
– Она пила, – сказала Фиона резко. – Пила как сапожник, у нее вся семья такая. Поэтому ты никогда не увидишь меня под хмельком. Я чертовски много перевидала пьяных, чтобы пить. Алкоголь уродует семьи, и я не хочу, чтобы это продолжалось в моей.
«Вот дьявол», – подумала Эшлин, вспоминая о полупустой бутылке джина в баре. Она основательно надралась на выходных.
– Все, Эш, я побегу, – сказала Фиона. – Пат весь день играл в бильярд и теперь для разнообразия жаждет семейного тепла и уюта. Ты уже решила, в чем пойдешь на работу? В любом случае, завтра основательно пороемся в твоем шкафу. Что-нибудь убийственно великолепное для поддержания боевого духа в первый рабочий день.
– Убийственно великолепное? В моем шкафу? – изумилась Эшлин.
– Ну, если ничего не найдем, придется пройтись по магазинам, – радостно заключила Фиона. – Ура-ура!
– Ты неисправимый шопоголик! – рассмеялась Эшлин. – Ладно, пока.
«И никакого джина на ночь, – добавила она про себя. – Подумай о матери Фионы».
На следующее утро, забросив мальчиков в школу, она помахала им как ни в чем не бывало. Она делала так каждый понедельник. Только этот понедельник не был похож на другие. Неделю назад она была вполне довольна жизнью. Ну хорошо, скорее, не полностью недовольна. Теперь же она была одинока и сломлена.
Размышляя о состоянии своих финансов, она направилась в «Рокс» во «Фраскати-Центр» и взяла корзину, а не тележку. Наслаждаясь ароматом свежеиспеченного хлеба, Эшлин подсчитывала траты с маниакальной скрупулезностью. Двадцать фунтов. Слишком много. Зачем она купила дорогой шампунь-кондиционер? Там же был универсальный, гораздо дешевле. А полтора фунта за малюсенький тюбик крема от морщин? Безумие какое-то.
Дома она разложила покупки и, вооружившись ручкой и чашкой кофе, погрузилась в изучение коммунальных счетов и хозяйственных платежей. Какое, оказывается, невероятное количество денег ей требовалось еженедельно! Общая сумма казалась огромной, особенно по сравнению с ее банковским счетом. Полторы тысячи разлетятся мгновенно. Сколько Майкл собирается платить в качестве алиментов, интересно?
Телефон зазвонил, когда она развешивала выстиранное белье. Дьявол! Она помчалась в дом, едва не растянувшись по пути: плитка на дорожке была положена отнюдь не идеально.
– Слушаю! – Она затаила дыхание.
– Здравствуй, Эшлин! – Это была ее мама. – Вы там заболели все, что ли? Три дня никто не выходил со мной на связь, я уже волнуюсь. С мальчиками все в порядке?
Только мать умела задавать такие многозначительные вопросы. Эшлин не знала, с чего начать. Она ждала этого звонка. Или, скорее, боялась его. Обычно она не упускала случая набрать номер родителей – по поводу или без. Наилучший момент – воскресенье около полудня: отец как раз начинал дремать над газетой и наверняка не поднял бы трубку.
Шон Магуайер всегда имел повод для нытья. В последнее время жизнь ему отравляла двадцатидвухлетняя Никола. Она висела на телефоне, болтая со своими бесконечными «дружками-молокососами», и одевалась в эти отвратительные крохотные юбки. Эшлин слушала, и ее не покидали две мысли. Что она впустую тратит драгоценное время и что у их брата Николаса почему-то никогда не возникает сложностей в общении с отцом. Ну конечно, он не носит развратных юбок. Кроме того, Шон всегда хотел сына и только сына, о чем не уставал напоминать дочерям.
– Я волновалась, Эшлин, – опять прозвучало в трубке.
– С мальчиками все хорошо, мам. – Пришло время открыть миру правду. – Но с Майклом, боюсь, есть проблема.
– Боже мой, что с ним?! Я так и знала, что у вас что-то стряслось!
– Ничего с ним не случилось, – сказала Эшлин. – Он… ну, в общем, мы расстались.
– Что?! Этого не может быть! Это ужасно, просто ужасно!
Эшлин никогда не причиняла маме лишних беспокойств.
А теперь… Господи, только бы та не начала выуживать из нее детали! Опять обсуждать все в подробностях – это невыносимо. Эшлин слышала, как ее мать подвинула табурет поближе к аппарату и тяжело опустилась на него. В доме Магуайеров телефон располагался на кухне, что исключало даже намек на приватность во время разговора. От этого, судя по его постоянному нытью, особенно страдал Николас. Когда Этиа Магуайер вновь заговорила, ее голос предательски дрогнул.
– Но почему, Эшлин?! Что случилось? Почему ты все скрывала? И что теперь будет с мальчиками, бедняжечки!
У Эшлин ком в горле застрял. Ну почему это так тяжело! Почему на случай развода нет специальных карточек, вроде тех, которые отправляешь, когда меняешь адрес. «Мистер и миссис Моран развелись. Впредь мистер Моран будет проживать со своей „Синди Кроуфорд“ по адресу: № 10, Прим-роуз-Авеню, а миссис Моран (бывшая миссис Моран) по-прежнему доступна по старому адресу. Всем сочувствующим родственникам и друзьям звонить по указанному номеру».
– С мальчиками все будет хорошо, мам. Просто у нас с Майклом как-то разладилось, и мы основательно поцапались. В итоге он временно съехал. Вот и все.
– И все? – требовательно прозвучало в трубке. – Что значит «и все»? Это серьезно? Он ушел навсегда, Эшлин? Не темни!
Эшлин сдалась. Не имело смысла притворяться, будто у них с Майклом небольшая семейная ссора. Лучше уж сказать правду, хоть это и было чертовски больно.
– Слушай, мам, я все расскажу, только не говори отцу, хорошо? – в отчаянии произнесла она.
– Хорошо, любимая, – мягко сказала мама. – Только я должна знать абсолютно все.
Абсолютно все потянуло на час разговора и две чашки чая. У папы точно будет удар, когда он увидит счет за телефон. Хотя он решит, что это Никола вознамерилась разорить его. Пока ее мама заваривала вторую чашку, Эшлин меланхолично размышляла о том, что «Эйриан Телеком» стоило бы ввести специальный тариф на «звонок отчаяния», позволяющий абоненту раз в месяц звонить родственникам без учета времени. Они бы озолотились.
– Ты сделала себе чай, любимая? – спросила мама, поднимая трубку.
– Я решила отказаться от чая и кофе, как ни странно. А на бисквит в шоколаде только украдкой глянула на выходных.
– Молодчина, доченька, – произнесла мама с сомнением, как будто отказ от бисквитов в разгар кризиса казался ей не самым разумным решением.
– Просто я всегда так хотела остановиться, прекратить наконец жрать, – пояснила Эшлин. – Хотела быть стройной, как та девочка, на которой женился Майкл. Но ничего не могла с собой поделать, все время ела и ненавидела себя за это. Какой-то порочный круг, который невозможно было разорвать. А теперь мне совсем не хочется есть, но он уже не увидит этого. – Ее голос дрогнул впервые за весь разговор. – Что теперь будет, ма? Почему все так получилось?
– Не знаю, любимая, – ответила мама. – В жизни часто случаются такие вещи, что сразу и не разберешь, где черное, где белое. Когда мы с твоим отцом поженились, мы знали – что бы ни случилось, это навсегда. Хотя, Господь всемогущий, как мне иногда хотелось развестись! Знаешь, он ведь тяжелый человек, – добавила она. – Теперь все иначе. Все так требовательны к жизни, хотят немедленного счастья. Никто больше не хочет над ним трудиться.
– Я хотела, – разрыдалась наконец Эшлин. – Это он не хотел, ублюдок!
Мама ничего не ответила.
– Ведь он же ублюдок, правда? Скажи! Или это я во всем виновата?!
– Ты не виновата, Эшлин. Просто я не хочу повторять старую ошибку и критиковать Майкла. Однажды твой отец поссорился с бабушкой. Потом они помирились, но он не забыл ни слова из того, что я успела наговорить о ней. Не думаю, что он простил меня за это.
– Думаешь, мы с Майклом тоже помиримся? – прошептала Эшлин с надеждой.
– Кто знает, как все повернется, – дипломатично ответила мама. – Просто не представляю вас порознь. Майкл не дурак. Ему будет не хватать мальчиков и жизни с тобой. Он не сможет просто так все забыть и вычеркнуть из жизни последние двенадцать лет.
– Думаешь? – Эшлин словно опять было десять. Она снова перелазила через забор и порвала зеленое платье. Она ждала, пока мама придет и исправит положение. Исправит все на свете. Мама всегда знала, что сказать. Ее нежный и добрый голос был способен смягчить любой удар. Тонкими, почти незаметными стежками она могла залатать любую дыру, нужными словами унять самые горькие слезы, придать миру опору, когда, казалось, все шло вкривь и вкось. Теперь Эшлин хотела, чтобы она исправила то, что было окончательно разрушено, окончательно, но несправедливо. – Прости, мам, – быстро сказала она. – Я дурацкие вещи спрашиваю. Боже, если я сама не догадываюсь, как все будет, откуда тебе знать.
– Эшлин, я бы и рада сказать, что у вас все образуется, да не могу. Это не решит проблему, тебе придется с этим смириться. Мне действительно жаль, что все так вышло, – вздохнула мама. – Я понимаю, ты хорохоришься, доченька, но будет нелегко. Если б я только знала, чем тебя подбодрить.
– Чем ты меня действительно подбодришь, так это обещанием, что отец ничего не узнает, – попросила Эшлин.
– Твой отец не такой плохой… – преданно начала Этна.
– Мам, – перебила Эшлин, – он преисполнится желчи, и – ты же знаешь его – во всем обвинит исключительно меня. Сейчас я бы, пожалуй, обошлась без такого заключения. Я имею в виду, надо бы морально окрепнуть и найти работу, для начала. Мне потребуется на это раз в десять больше уверенности в себе, чем я имею сейчас, – устало произнесла она. – Весь этот кошмар мне уже ночами снится. Что, если я не справлюсь?
– Не глупи, Эшлин, – голос матери стал тверд, как гранит. – Последние десять лет на тебе висело домашнее хозяйство, и все работало, как часы. К тому же ты не боишься запачкать руки. Так что не вздумай говорить, будто тебя пугает офисная работа. Она не должна тебя путать. Не годится это.
Ну вот, опять. Кто-то считал, что она суперженщина. У нее что, особая способность – внушать людям, будто она на что-то годится? Или – чего, правда, никак не могло быть, – они и в самом деле так считали? Какая жалость, что Майкл не относился к их числу.
Глава восьмая
Джо обессилела и облокотилась на бортик ванны. Пол был жутко холодный, но она старалась не обращать на это внимания, хотя и замерзла. На ней были только футболка и трусики. Тошнота накатила внезапно, и на поиски халата не оставалось времени. Она едва добежала до ванной, и там ее рвало – долго и мучительно.
Она стояла на коленях и прислушивалась к постепенно затихающим спазмам в желудке. Она знала, что есть особые дыхательные техники, при помощи которых можно справляться с тошнотой. Другое дело, что у нее просто не было сил сделать глубокий вдох. Поэтому она замерла и задумалась, как бы доползти обратно до постели.
По утрам кажется, что на земле не существует ничего более вожделенного, чем кровать. Этим утром выбраться из-под мягкого пухового одеяла было просто невозможно, потому что встать нужно было особенно рано.
Рона с детьми и стопкой книг была уже на полпути во Францию. Впереди ей маячило трехнедельное путешествие по долине Луары. А Джо приходилось самостоятельно редактировать августовский номер «Стайл». Обычно она с радостью принимала вызов и успешно справлялась с двумя работами одновременно: занималась и статьями, и фотографиями для нового номера. Даже не просто успешно, а великолепно, несмотря на постоянные заминки с текстами и телефон, который звонил без передышки. Ни один выпуск не обходился без форс-мажора: кто-то забывал вовремя отдать фотографии, кто-то терял рукопись или что-нибудь еще. Редакция гудела, как растревоженный улей, и все ждали, когда придет Джо и разберется со всеми проблемами.
Но сегодня ей не под силу было даже разложить белье в комоде, куда там управлять одним из самых продаваемых глянцев Ирландии! «Десять минут девятого», – устало заметила она. Пора завтракать. От этой мысли ей снова стало плохо. Ужасно хотелось спать. Она закрыла глаза, прекрасно понимая, что через пару минут все равно заставит себя встать и начнет одеваться.
Почему беременность должна сопровождаться кошмарными побочными эффектами? Почему ей так не повезло – надо же было оказаться среди тех пятидесяти процентов будущих матерей, которые, согласно статистике, страдают от токсикоза? Она искренне ненавидела тех, кто принадлежал к другой половине. Она прочитала все, что смогла найти о гормонах и желудочном соке, которые совместными усилиями доводят беременную до безумия. Последней каплей стала статья в старом выпуске «Для каждой женщины». От фразы: «сразу после пробуждения съешьте легкий, но богатый углеводами завтрак, который для вас с любовью приготовил муж», ее начинало тошнить с удвоенной силой. Она отдала бы все на свете за то, чтобы Ричард заботился о ней, утешал, приносил по утрам сладкий чай и намазывал тосты джемом. Так, хватит хандрить, Райен.
Она чистила зубы, а из зеркала на нее смотрело смертельно-бледное, усталое и какое-то опустошенное лицо.
– Плевать, – вслух сказала она. – Сегодня никто не будет на тебя смотреть. Бледный, замученный редактор – что такого? Потерпят.
Потягивая горячий кофе, она вдруг вспомнила о показе мод, запланированном на обед. Пару недель назад ей пришло приглашение на презентацию коллекции «осень-зима» одного из самых известных, а значит – и самых дорогих модельеров страны. От таких приглашений не принято отказываться. Там будет весь бомонд, акулы модельного бизнеса и, конечно же, представители всех крупных модных изданий. Не только модели, но и гости на таких приемах демонстрируют идеальный макияж и самый шикарный наряд из своего гардероба. Дизайнер Максин выбрала для дефиле «Старк» – роскошный, неимоверно дорогой ресторан, где бутылка вина стоит столько же, сколько семья из пяти человек тратит за неделю.
В мире высокой моды не принято есть,как обычные люди. Все сидят на диете. Плотный ужин и карьера в журнале мод – вещи несовместимые. На вечеринках все воротят нос от закусок и рассказывают о продуктах, раз и навсегда исключенных из рациона.
Джо надкусила крекер. Ну почему сегодня? Она хотела надеть простую футболку и удобные джинсы, ненадолго выбраться в офис, а теперь придется наряжаться и краситься по полной программе. Сегодня у нее не было никаких сил на это. «Черт, черт, черт», – едва не плача, бормотала она. Джо открыла шкаф, минуту простояла в раздумье, затем вытащила приталенный красный пиджак и приложила к себе. «Слишком ярко», – решила она и затолкала его обратно. Следующими объектами ее внимания стали темно-синее платье до колена и короткий жакет к нему. Если правильно подобрать солнцезащитные очки и надеть нитку жемчуга, получится наряд в стиле Джекки Кеннеди. Но Джо была не в том настроении. Сейчас она выглядела как опухший от пива футбольный болельщик, а не как первая леди. Нет, лучше надеть шелковое платье с ручной росписью, которое она недавно купила в дизайнерском центре. Бледно-золотое, с насыщенными янтарными мазками, оно идеально подчеркивало фигуру, в нем она выглядела как прекрасная дама, сошедшая со средневекового гобелена. Эффект усиливали длинные волосы, окутывающие оголенные плечи. Идеально. Хотя, нет, совсем не идеально. Платье подчеркивало не прекрасные изгибы, а округлившийся живот. Всего за неделю ее плоский живот превратился в небольшой холмик, и теперь ткань некрасиво обтягивала его. Серый брючный костюм смотрелся не лучше. Супердорогое платье из лайкры сидело просто ужасно. Надевать синие креповые брюки и блузу в китайском стиле настроения не было, хотя этот наряд был достаточно просторным и смотрелся хорошо.
– Малыш, что же мне делать с тобой? – спросила Джо, обращаясь к своему животу. – Твоя бедная мамочка не может явиться на шоу Максин одетая, как бродяжка. Что же ей надеть? Знаешь, этот вопрос я буду задавать тебе чаще всего, поэтому привыкай.
Уверенная, что малыш слышит каждое ее слово, она нежно погладила живот.
– Ты будешь знать о моде больше всех детей на свете, не возражаешь, дорогой?
Жаль, что Рона уехала в отпуск. Если бы она была на посту, Джо могла бы позвонить и попросить отгул. С каким удовольствием она осталась бы дома, смотрела телевизор и пила чай. Но нет, вместо этого во всех отношениях приятного времяпровождения нужно искать чертовы шмотки.
Час спустя Джо была в издательстве. Выглядела она так, словно провела все утро в салоне красоты. Блестящие темные волосы собраны в элегантный узел, на нем – тяжелая черепаховая заколка. Джо остановила свой выбор на приталенном темно-синем жакете и шелковом платье нежно-бежевого цвета. Жакет она предусмотрительно оставила расстегнутым. Прозрачные чулки и туфли на шпильке завершали образ. Она выглядела потрясающе. Догадаться, что под легкой тканью спрятан слегка округлившийся животик, было совершенно невозможно.
Едва она вошла, в кабинет влетела Эмма Линч.
– Слава богу, вы здесь! – воскликнула Эмма.
– Что случилось? – спросила Джо, доставая из «дипломата» ежедневник и дискеты.
Она терпеть не могла Эмму, но вынуждена была держать свое мнение при себе. Богатенькая девочка двадцати шести лет, с чудовищным самомнением и склонностью к истерикам по любому поводу, Эмма как никто другой выводила Джо из себя. К несчастью, она была племянницей издателя и совсем недавно, несмотря на удивительную способность делать ошибки чуть ли не в каждом слове, получила работу в редакции. «Талант – минус, хорошие связи – плюс. Идеальная комбинация», – язвила Рона, когда вынуждена была взять Эмму на работу – та как раз окончила годичные курсы журналистики. В любом другом журнале ей отказали бы с порога. В основном, девушке поручали черновую работу: переписать пресс-релиз, сделать подборку цитат – звезды о хитростях макияжа и тому подобное. Разумеется, она считала себя способной на большее и постоянно жаловалась, что ее не подпускают к серьезной работе. А с недавнего времени стала подлизываться к дяде, выпрашивая повышение. «Я так давно мечтаю о настоящеминтервью, – со слезами в голосе сообщала она всякому, кто обращал на нее внимание. – Я больше не могу переписывать скучные пресс-релизы и отвечать на звонки. Мне нужна сенсация!» И, кажется, сегодня ей повезло.
– Вы не поверите, тут такоеслучилось! – голосом, полным драматизма, воскликнула она. Будучи плохонькой актрисой, Эмма всегда переигрывала, чем доводила Джо до белого каления. – Бедняжка Мэри подхватила ужасный грипп и не может ехать в Лондон. Интервью с Хелен Миррен под угрозой срыва! Мэри позвонила утром и, поскольку вас не было на месте, я сообщила обо всем дяде Марку и спросила, что он посоветует в этой ситуации. – Эмма не смогла сдержать довольной улыбки. – В общем, я спросила, не возражает ли он, если полечу я. Мы же не можем заставлять всех ждать только потому, что вы опаздываете на работу…
– Так, остановись на секунду, – перебила ее Джо. – Когда позвонила Мэри?
– В десять минут десятого, и…
– А на когда назначено интервью? – вновь прервала ее Джо.
– На половину шестого в Мейфэр.
– На половину шестого вечера?
– Да, но билеты уже заказаны и все…
– Эмма, почему ты решила позвонить Марку? Ты ведь прекрасно знала, что я обязательно приеду в офис и что у нас еще масса времени до начала интервью. Можешь объяснить мне это? – резко спросила Джо.
В любой другой день Джо сделала бы вид, что не замечает интриг Эммы и постоянных упоминаний «дяди Марка». Но только не сегодня.
– Ну, я просто подумала, что будет лучше… – заикаясь и покрываясь уродливыми красными пятнами, пролепетала Эмма.
– Если поедешь mw? Если будешь делать все, что только в голову взбредет?
Джо села в большое редакторское кресло Роны, оперлась на подлокотники и сцепила пальцы. Она прекрасно понимала, каковы были намерения Эммы. Во-первых, она хотела выставить Джо в дурном свете перед владельцем «Стайл», а, во-вторых, в качестве приятного дополнения, – взять важное интервью у настоящей звезды.
У Марка Дентона была репутация нетерпеливого человека, бизнесмена, который вел свои дела быстро и решительно. Но также, по совершенно непонятным причинам, он души не чаял в своей племяннице.
– Я хотела помочь. Я думала, что ехать больше некому, – всхлипнула Эмма.
Джо с отвращением посмотрела на нее. «Как всегда, чуть что – тут же истерика. Большая ошибка, Эмма», – подумала она.
– Эмма, закрой дверь и сядь, – приказала Джо.
Девушка опешила, но сделала, как было велено.
– Теперь послушай меня внимательно. Даже не думай, что сможешь принимать решения без меня. Ты поняла? Я – заместитель редактора. Когда Рона в отъезде, редактором журнала являюсь я. Я – твой непосредственный начальник. И я не потерплю, чтобы соплюшка вроде тебя указывала мне, как управлять журналом. Ты меня хорошо слышишь? – прошипела Джо. – Если хочешь научиться хоть чему-нибудь, тебе придется сотрудничать со мной, а не интриговать против меня. Не обольщайся, ты получила эту работу только благодаря связям, – Джо повысила голос. – Но «дядя Марк» не всесильный, поэтому лучше заканчивай игры и начинай учиться. А это значит – делай только то, что тебе говорят. И, разумеется, ты не летишь в Лондон и не берешь это интервью.
Эмма хотела что-то возразить, но Джо не обращала на нее внимания.
– Интервью остается за Мэри. Я просто перенесу дату. У тебя недостаточно опыта, чтобы браться за подобные задания. А теперь позаботься об отмене своих билетов.
Джо подняла трубку телефона и набрала номер Мэри.
– Вы не можете так поступить, я уже обо всем договорилась! – закричала Эмма.
– Могу, – ледяным тоном ответила Джо. – Мне кажется, у тебя много работы. Самое время заняться ею.
Эмма, хлопнув дверью, вылетела из кабинета. «Побежала звонить дяде Марку», – раздраженно подумала Джо. Прекрасное начало дня! Едва она закончила разговор с представителем Хелен Миррен, в кабинет вошла Аннет с чашкой чая и сообщением от Марка Дентона.
– Он просил немедленно перезвонить, – сказала секретарша. – Уверена, ты догадываешься, в чем дело. Я слышала, как эта маленькая сучка ему жаловалась.
– Эта девочка сведет меня в могилу, – простонала Джо.
Будет лучше, если она выпьет чаю и успокоится, прежде чем звонить боссу. Ей потребуется вся ее выдержка, чтобы не сорваться. Марк умел одной фразой довести Джо до бешенства и прибегал к этой способности всякий раз, когда они пересекались на совещаниях. Джо кипела от гнева, а Марк оставался спокоен и невозмутим, как Будда. Рона каким-то образом управлялась с ним, и для Джо это было самой большой загадкой.
– Что, черт возьми, у вас там происходит? – резко спросил Марк. – Только что позвонила Эмма. Она рыдала в трубку и пыталась рассказать о каком-то интервью и зря потраченных деньгах на авиабилеты. Господи, да ты без Роны и дня прожить не можешь!
Джо ощутила, как мигом подскочило давление. «Успокойся, – приказала она себе, – немедленно успокойся».
– Ничего не происходит, Марк, – прохладно ответила она. – К сожалению, Мэри заболела и не смогла полететь в Лондон, поэтому пришлось перенести интервью с Хелен Миррен. По всей видимости, у Эммы возникла идея поехать вместо Мэри, и, пока меня не было в офисе, она обо всем договорилась.
Тут Джо сделала паузу, чтобы подготовиться к вранью.
– Я была бы очень рада, если бы Эмма смогла поехать, но знаю, что Хелен весьма… хм… придирчиво относится к интервьюерам, она предпочитает беседовать с опытными журналистами. – Джо скрестила пальцы. – Эмма просто не соответствует ее высоким требованиям. Если ей так невтерпеж взять интервью, я, безусловно, подыщу ей что-нибудь, но новичок не может рассчитывать на серьезное задание.
– Не пойму, в чем тогда проблема? – голос Дентона прозвучал менее агрессивно. – Почему она звонит мне вся в слезах? Рона никогда не доводила ее до такого состояния.
Джо поняла, что спокойно поговорить не получится. Если он хочет знать, «в чем проблема», она расскажет ему во всех подробностях!
– Наша основная проблема – это характер вашей племянницы. Эмма не в состоянии выполнять поручения и даже просто слушать, что говорят ей другие, – без обиняков начала Джо. – Она не хочет играть в команде, она хочет управлять командой. У нас в редакции работало несколько талантливых студентов-журналистов, и все они хотели учиться. Все, понимая, что иначе невозможно приобрести нужный опыт, брались за любую работу! – почти кричала Джо. – Но Эмма особенная!
Она думает, что уже все знает и никогда не делает то, о чем ее просят. Она думает, работа журналиста заключается в том, чтобы интервьюировать знаменитостей, а заниматься повседневной рутиной в офисе должен кто-то другой, для нее это слишком просто. Но что хуже всего, – Джо судорожно вдохнула, – она делает все возможное для создания конфликтных ситуаций. Взять хотя бы сегодняшний инцидент. Не сказав мне ни слова, Эмма сразу позвонила вам. Вот так, злоупотребляя вашим хорошим отношением, она пытается устроить мне неприятности, – выпалила Джо. – Я не потерплю этого. Если вы хотите, чтобы она была редактором «Стайл», назначьте ее. Но пока вы не сделали этого, не ждите, что я буду заискивать перед ней только потому, что она ваша племянница!
На другом конце провода воцарилось молчание. Джо подумала, что зашла слишком далеко.
– Джо, ты права. Думаю, с твоими словами следует считаться, – медленно произнес Дентон. – То, что я услышал, трудно назвать лестью. Я не знал, что Эмма создает столько проблем, Рона никогда на нее не жаловалась.
– Эмма побаивается Рону, поэтому никогда не подает голоса в ее присутствии. Но она совершенно игнорирует меня, – призналась Джо. – И в этом причина всех проблем. Она думает, что используя вас, может влиять на меня и навязывать всем свое мнение. Мне нравится Эмма, – соврала Джо, – но я не хочу постоянно одергивать молодую и неопытную сотрудницу, которая желает самостоятельно управлять журналом.
– Возражение принято, – спокойно сказал Марк. – Я скажу Эмме. Если кто-то не согласен с ней, это еще не повод рыдать и звонить мне. Но я хочу, чтобы ты наладила с ней деловые отношения. Эмма всерьез решила заниматься журналистикой, и я обещал ее родителям, что дам хороший старт ее карьере. – Его голос смягчился. – Стоит познакомиться с Эммой поближе, и ты поймешь, что у девочки доброе сердце. Возможно, она ведет себя жестко, но это всего лишь оболочка, видимость.
«Ага, – подумала Джо, – она милая и пушистая, как пиранья в Амазонке. Хотя, Райен, лучше помаживай, ты и так много чего наговорила сегодня. Держи рот на замке, если хочешь сохранить работу».
– Понимаю, о чем вы говорите, – тепло проворковала она. Какая игра! Тянет на «Оскара», не меньше! – Наверное, Эмма очень расстроилась, ведь прежде я никогда не отчитывала ее, но сегодня не сдержалась и выдала все как есть. Не беспокойтесь, мы поладим. Но если она всякий раз будет набрасываться на босса с кулаками, то работать ей будет очень тяжело.
– Да, все верно. Джо, помоги ей освоиться, она славная девушка, – сказал Марк.
– Думаю, мы разберемся с этой проблемой.
– Отлично. До завтра, – Марк повесил трубку.
Джо вздохнула с облегчением и откинулась на спинку кресла. Часы показывали всего лишь одиннадцать, но она чувствовала себя так, словно провела в офисе целый день. «Не очень-то полезно для тебя, а?» – прикоснулась она к животу.
До обеда Джо еще успела поговорить с Никки, Тони и Айдан. Им предстоял крупный рекламный проект. Подкрасив губы и поправив прическу, Джо подхватила сумочку и вышла из кабинета.
Никки стояла возле стойки администратора и что-то быстро говорила в трубку, одновременно подкрашивая ресницы. Аннет разворачивала бутерброд и болтала с Брендой, которая без аппетита жевала рисовое печенье, бросая жадные взгляды на сэндвич с тунцом и майонезом. Эммы на месте не было.
– Она полчаса назад ушла на обед. Сказала, что не вернется, – отчиталась Аннет.
– О’кей, – ответила Джо. – Бренда, поговори с Никки насчет текста для вставки. Хотела поручить эту работу Эмме, но, поскольку она уже ушла, обзор солнцезащитных кремов остается за тобой. Кстати, как твоя диета? – добавила Джо, наблюдая, как Бренда намазывает еще одну рисовую печенюшку обезжиренным творогом.
– Чудесно, – мрачно ответила та. – Я похудела почти на стоун [31]31
Стоун – английская мера веса; равен 14 фунтам или 6,35 кг.
[Закрыть]. Осталось сбросить всего десять фунтов.
– А когда свадьба? – спросила Джо.
– В конце июля. Моя сестра потеряла целую тонну и купила подвенечное платье двенадцатого размера. Если я не влезу в двенадцатый, то замуж не пойду.
– Бренда, не сходи с ума, – прервала ее Никки. Она собиралась выходить и накидывала на худые загорелые плечи бледно-золотистый жакет. – Не важно, сколько ты весишь, – всегда есть возможность выглядеть на все сто. Я одолжу тебе замечательный тональный крем «Ланком», и ты засверкаешь, как сексапильная красотка, которая только что вернулась из тропиков!
