Текст книги "Равенклифф (ЛП)"

Автор книги: Кэрол Гудман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Думаю, это неотъемлемая часть бытия истинно видящей, – прошептала я в ответ.

Я настороженно взглянула на Миртилену, сидевшую по другую сторону от Хелен, дабы убедиться, что она не слушала, но та была занята попытками нацепить новую шляпу на свою голову – эта шляпа была украшена искусственными вишенками и мёртвым воробьём – поэтому я продолжила:

– Часть бытия свидетеля делает её очень чувствительной к другим людям и даёт ей способность задавать людям совершенно правильные вопросы, чтобы раскрыть их.

– Пф, – фыркнула Хелен. – Там, откуда я родом, это называется искусством вежливой беседы… хотя, полагаю, Этта не обучалась этому в Нижнем Ист-Сайде. Я рада, что она заводит друзей, – неохотно добавила она. – Нам не придётся переживать за неё.

– Нам всё равно надо присматривать за ней, чтобы удостовериться в её безопасности. Если ван Друд в какой-либо момент осознает, что подменыш занял место Рут, он отправится на поиски Рут и Этты.

– И всё же, мы узнаем, если это произойдёт. Мистер Марвел и мистер Омар будут вести наблюдение за клубом "Хелл-Гейт", а мистер Гринфедер пообещал подключить своего друга в полиции, если он посчитает, что что-нибудь пошло не так.

– Я всё ещё жалею, что мы ничего не смогли сделать для этих девушек, – сказала я.

Хелен фыркнула.

– Ты не можешь ходить по свету и всех спасать. Большинство из тех девушек там, потому что они сделали неправильный выбор.

– Как ты можешь такое говорить, Хелен? Рут похитили.

– Её бы не похитили, если бы она не встречалась с мужчиной на Кони-Айленде, которого едва знала. По правде говоря, думаю, то, как девушки ведут себя в эти дни чудовищно – даже Блитвудские девушки. Посмотри на это новое поколение с их новомодными танцами. Ты знаешь, что один из них называется "Бег индейки"? Я слышала, что некоторых девушек уволили с работы за занятие этим танцем в их обеденный перерыв. Представь, ходить по кругу и вести себя как птица прилюдно!

– Хелен, мы ходим в школу, в которой нас обучают охотиться подобно соколам, – я стеснённо поёрзала, чтобы облегчить боль в лопатках. – Крадут невинных молодых девушек с улиц Нью-Йорка и держат их против их воли в местах подобных клубу "Хелл-Гейт". Малыш Марвел говорит, что по всему городу скрываются магические создания, и Омар рассказал нам, что Орден веками использовал таких людей как он. Но ты оскорблена танцем под названием "Бег индейки"?

– Звучит это унизительно, – ответила она, проигнорировав все мои другие доводы. – И мне не нравятся, что эти новые девушки приходят и меняют суть вещей ещё до того, как даже начинают понимать, что это значит быть Блитвудской девушкой. Мне не нравятся…

– Перемены? – спросила я более мягко, скользнув ладонью по её руке.

Личная жизнь Хелен изменилась до неузнаваемости. Конечно же, она хотела, чтобы Блитвуд оставался тем же, что и был.

– Нет, – вздохнула Хелен, сжав мою руку. – Надеюсь, что нет. Ах, но посмотри, мы уже почти на месте.

Мы проехали через высокие железные ворота, с начертанным на них девизом Tintinna Vere, Specta Alte – узрите правду, метьте выше – и мы стали подниматься на холм. Пока мы поднимались вверх по холму, колокола начали отбивать, взывая нас домой. Я увидела, как c лица Хелен дочиста смылись все опасения и страхи последних нескольких месяцев. Этта, Сюзанна и Мэри притихли, чтобы послушать звон. Даже Миртилена перестала чрезмерно заботиться о своей шляпе и вытянула свою длинную шею, чтобы уловить первый проблеск Блитвуда, когда мы достигли вершины холма.

Вот он! Столько же волшебно, как я помню, утомлённый многовековой камень горел золотом в ярком солнечном свете, колокольня вздымалась на фоне голубых гор на расстоянии, как гордая бойница, стоявшая на страже у долины реки. Массивные стены замка излучали безопасность и защиту, точно также как колокола взывали нас домой, но колокола пробудили нечто ещё другое во мне. Казалось, колокольный звон вибрировал в моей крови. Хотя я и испытывала чувство тоски по Блитвуду, чьим колоколам было предначертано зарождать во всех наш Орден, так же звон приносил невыносимую печаль.

Однажды Рэйвен сказал мне, что колокола Блитвуда пробуждают прискорбие в Дарклингах по всем кого они потеряли. Теперь я чувствовала эту утрату. Это ощущалось так, словно тебя изгнали. И я знала, что если во мне раскроют Дарклинга и выгонят из Блитвуда, я буду испытывать это прискорбие каждый день своей жизни. Это было сожаление, что испытывала моя мама, и теперь я понимала, что вынудило её хранить гравюру с изображением замка на своём прикроватном столике.

Я отвела глаза от замка и поймала устремлённый на меня взгляд Этты. Её глаза были широко распахнуты и переполнены слезами. Какова, должно быть, была ноша чувствовать так глубоко, что чувствуют другие! Я послала ей отважную улыбку, понадеявшись избавить её от своей боли, и она, не одураченная вовсе, сказала:

– У тебя всё будет хорошо, Авалех. Я обещаю.

– Конечно же, у Авы всё будет хорошо, – сказала Хелен. – Мы возвращаемся в Блитвуд, где ничего не менялось веками. Посмотрите, вон Дейзи! Она приехала раньше, чтобы заполучить нам хорошую комнату.

Я сомневалась, что это было единственной причиной заблаговременного приезда Дейзи. На ней была изношенная перевязь – знак блюстителя – и я припомнила, что в одном из своих редких, лаконичных писем она говорила, что будет работать в этом семестре. Обычно нечто таким занимались девушки-стипендиатки и я стала гадать, не переживал ли отец Дейзи, преуспевающий торговец Канзас-Сити, полный перелом в своей фортуне. Каковы бы ни были её мотивы, было упоительно видеть Дейзи, стоявшую в самой гуще прибывающих девушек, наводя порядок в хаосе. К тому времени как мы достигли круговой подъездной дорожки, я увидела, как она приказывает Джорджиане убрать свой багаж с главных ступенек, сказала шоферу перегнать его "Роллс-Ройс" и спасла шляпку новенькой девушки от вероятности быть сорванной с её головы вырвавшимся на свободу соколом.

– Как вижу, одна из Диан уже упустила своего сокола, – сказала я, вспомнив, что Дианы уже прибыли в школу и провели их первые три дня и ночи в "пробуждении" своих птиц для их подготовки. – Это новый сокол? – спросила я, залюбовавшись элегантной белой хищной птицей. – Не помню, чтобы такой был в прошлом году.

– Это будет кречет Джорджианы Монморанси, – сказал Жилли, который обошёл карету, чтобы помочь нам выйти из неё. – Мистер Монморанси прикупил особую пару прекрасных кречетов для неё и мисс Дрисколл. В этом году они обе – Дианы.

По его тону было четко понятно, как он относился к тому, что Джорджиана и Альфреда были отобраны – выбору, который, несомненно, был больше связан с пожертвованиями школе, что делают их отцы, нежели с их талантами в качестве охотниц.

– Конечно же, Джорджиана Диана, – сказала Миртилена, когда встала впереди всех, чтобы первой сойти. – Мы, Монморанси, рождаемся охотницами и прирождёнными лидерами. Вот почему, я езжу верхом с гончими в виду того, что…

Рассуждение Миртилены о превосходстве Монморанси было резко прервано соколом Джорджианы, нырнувшим прямиком к её голове и выдернувшим мёртвого воробья с её шляпы.

– Говорила тебе, контролировать эту птицу, – заворчала Дейзи, когда она подошла к нашей двуколке, но когда она увидела меня с Хелен, она вскинула руки и выкрикнула наши имена.

Хелен протолкнулась мимо глубоко оскорблённой Миртилены и нырнула в открытые объятия Дейзи, потянув меня за собой. Я была удивлена тому, насколько сильными оказались руки Дейзи – и как приятно ощущалось быть заключённой в их объятие. Может быть, Этта была права, у меня всё будет хорошо здесь.

– Я думала, вы двое вообще не сможете сюда добраться! – воскликнула Дейзи, отступив назад, чтобы посмотреть на нас. – Мне так много надо рассказать вам!

– Ты можешь начать с того, что расскажешь нам, почему ты блюститель, – сказала Хелен. Я знаю, что связано это не с тем, что ты на стипендии. Разве твой папа не открыл совсем недавно новый склад в Сент-Луисе?

– Правда? – спросила я, прозвучав сварливо даже для своих собственных ушей. – Почему ты мне не написала и не рассказала об этом?

– Ну, я посчитала, что это было не такого рода событием, которым бы ты заинтересовалась, – просто ответила Дейзи. – Но Хелен продолжила писать и задавать мне вопросы…

– Я была воспитана проявлять вежливый интерес к делам своих друзей, – прервала её Хелен. – Что я и делаю сейчас, осведомляясь, почему ты стала блюстителем. Всё потому, что они заменяют этой красивой лилово-зелёной лентой ту жуткую шотландскую клетку?

Теперь я заметила, что лента Дейзи была не той, что носила в прошлом году Сара Леман. На ленте Дейзи был некого рода девиз, который так же, как представлялось, был девизом школы.

– Не говори глупостей, – рассмеялась Дейзи. – Она лилово-зеленая, потому что это цвета движения суфражисток. Я провела лето, проводя агитацию за женское право голоса. Законодательный орган Канзаса голосует за референдум в ноябре. Мне крайне нужно было быть дома для проведения пикетов в Канзасе, но Дейм Бекуит убедила меня, что я могу больше принести пользы здесь – и она позволила мне сменить ленту блюстителя на ленту "Голос Женщинам". Вот… – она запустила руку в карман и передала по жестяному значку со слоганом "Голос Женщинам" мне и Хелен и по зелёно-лиловой ленточке. – Вы можете носить их со своими лентами.

– Что за наши ленты? – спросила Хелен, её голос внезапно стал леденящим.

– Ох, я не говорила? Я предложила Дейм Бекуит, чтобы она и вас обеих тоже сделала блюстителями. Я подумала, это поможет Хелен с… ну… – она накрыла рот ладонями и театрально прошептала, – расходами по обучению. Вам даже будут платить жалование, которое вы сможете использовать на мелкие расходы. Мы с мистером Эпплби пришли к согласию, что женщина должна зарабатывать свои собственные деньги и быть независимой…

– Как заботливо с твоей стороны, Дейзи, – Хелен, которая приобрела почти такой же лиловый оттенок, как её новый значок во время речи Дейзи, прервала её льстивым голоском, – напомнить мне о моём обедневшем состоянии. Но почему, скажи, ты предложила Аву? Она до сих пор богата.

– Ох, – Дейзи лучезарно улыбнулась, – и самая лучшая часть. Поскольку мы все блюстители, мы имеем право первого выбора себе комнаты на любом этаже. Для нас я выбрала нашу прежнюю комнату. Я посчитала, что тебе понравится это, Хелен. Каково будет со всеми другими… ну… изменениями, что тебе уже пришлось вынести.

На мгновение я подумала, что Хелен, наверное, придушит Дейзи, но вместо этого, она притянула её к своей груди и, с блестящими от слез газами, сказала:

– Это прекрасно, Дейз. Это именно то, в чём я нуждалась.

В течение следующих нескольких часов я увидела, насколько права оказалась Дейзи, что оставила за нами нашу старую комнату. Следовало признать, что Блитвуд не менялся веками. Сам по себе замок камень за камнем был перенесён из первого аббатства Ордена в Шотландии; мужской монастырь всё ещё выполнял функции нашей братской школы, Готорн. Однако события прошлой весны – нападение сумрачных демонов на замок и возвращение давно потерянного сэра Майлса Малмсбери и сестры Натана из Волшебной страны – сотрясли общепринятые условности школы, словно древний краеугольный камень был выдернут из её фундамента. Дейзи ввела нас в курс дела, пока мы поднимались на четвёртый этаж южного крыла.

– Начнём с того, что сэр Майлс и мисс Фрост поженились.

– Нет! – воскликнула Хелен. – Ты хочешь сказать, что Эуфорбия Фрост теперь леди Малмсбери?

– Ох, нет, сэр Малмсбери отказался от своего титула. Он говорит, что среди народца lychnobious такое классовое разграничение считается примитивным. Он и мисс Фрост – которая решила оставить свою девичью фамилию в духе прогрессивизма – будут преподавать уроки толерантности и понимания культурных различий нечеловекоподобных видов.

– Вот это перемены, – сказала Хелен. – В прошлом году она прикалывала и мариновала сияющих спрайтов.

– Это хорошие перемены, – добавила я, про себя подумав, что если Орден начал благосклонно относиться к сияющим спрайтам, возможно, в один прекрасный день, он одобрит и Дарклингов.

– Не все так думают. Мисс Свифт угрожала покинуть школу, если она не сможет использовать перья сияющих спрайтов в своих стрелах после того, как сэр – точнее, мистер – Малмсбери объяснил, что сияющие спрайты рассматривают использование их перьев в качестве оружия как осквернение их самых сакральных представлений. Сияющие спрайты вышли с гениальным компромиссом. Они предложили собирать скинутые птицами перья в лесу для мисс Свифт. Перозвон выступила с этой идеей, гордо добавила Дейзи.

Перозвоном был сияющий спрайт, которого Дейзи спасла в прошлом году.

– Перозвон? – переспросила Хелен. – Вы до сих пор… общаетесь?

Было немного сложно представить, как Дейзи могла связываться с созданием, которое общалось телепатически путём рассеивания пудры со своих крыльев.

– Я увиделась с ней сразу же, как вернулась. Ей многим надо было со мной поделиться – как и мне с ней, – Хелен стала ярко розовой. – Я до сих пор не рассказывала вам… ох, ты там, новенькая, ты не можешь загромождать коридор всеми этими чемоданами. Меня не волнует, что твоему отцу принадлежит Кникербокер Банк…

Мы оставили Дейзи увещевать птенца, которая, по-видимому, привезла всё содержимое "Дамской мили" с собой и последовали в свою старую комнату в конце коридора. Притом, что я испытала облегчение, что мы останемся в своей прежней комнате, теперь я поняла, что невыгодным положение было из-за того, что мы были окружены птенцами. Шумными птенцами.

– Неужели мы были такими… шумливыми в прошлом году? – спросила я у Хелен, когда мы протиснулись сквозь толпу хихикающих девушек.

– Я никогда не была шумливой, – ответила Хелен, свирепо посмотрев на девушку, практиковавшую танцевальные шаги посреди коридора. – Не знаю, о чём Совет думал в этом году. Понятно, они понизили свои стандарты. И нам придётся "присматривать" за этой компанией. Не уверена, что мне нравится, что Дейзи взяла на себя смелость записать нас в блюстители.

Я была более чем уверена, что на самом деле Хелен не нравился тот факт, что она нуждалась в деньгах, полученных за работу.

– Но разве ты не понимаешь, – сказала я, – это даст нам прекрасную возможность присматривать за Эттой.

Как только я произнесла её имя, она пронеслась мимо с Мэри и Сюзанной.

– Ох, Авалех, какое это прекрасное место! Дейзи устроила так, чтобы я была в одной комнате с Мэри и Сюзанной и у меня даже есть своя собственная кровать! Мэри с Сюзанной показывают мне купальни. Они в закрытом помещении, на этом же самом этаже!

Она исчезла со своими новыми соседками по комнате, намереваясь открыть для себя прелести уборных внутри дома.

– Я бы сказала, что Этта не особо-то и нуждается в присмотре, – высказалась Хелен. – Давай будем надеяться, что и остальные не будут нуждаться. Я не собираюсь становиться нянькой группе птенцов. Возможно, есть заклинение отвращения, которое мы можем наложить на нашу дверь, чтобы удержать их от вторжения – что и делают эти девушки. Это наша комната, – громко произнесла она, когда мы достигли конца коридора и обнаружили двух девушек, заглядывающих внутрь нашей комнаты.

– Ох, мы просто хотели посмотреть, – сказала девушка в розовом полосатом платье и с соответствующей лентой в волосах. – Это, безусловно, самая лучшая комната. Надо быть блюстителем, чтобы получить её?

– Вовсе нет, – горделиво ответила Хелен. – К вашему сведению, мы с моими соседками по комнате совершили акт доблести и героизма в прошлом году, за что мы были вознаграждены возможностью выбора себе комнаты. Вероятно, когда вы прекратите тратить своё время на глупые танцевальные фигуры и ленточки, в один прекрасный день вы совершите нечто достойное такой же почести. В тоже время, я посоветовала бы вам сменить это нелепое розовое платье и попытаться вести себя подобающе Блитвудской девушке. А теперь, кш!

Хелен жестом прогнала выпучившую глаза девушку и тут же смылась в нашу комнату. Я поспешила вслед за ней, послав напуганной девушке извиняющийся взгляд. Я едва оказалась внутри, прежде чем Хелен захлопнула дверь за собой и прислонилась с ней спиной, словно баррикадировала вход от нападающей армии гоблинов и трау.

– Что за несносная простушка!

– Вообще-то она напомнила мне Дейзи в прошлом году. Не забывай, Хелен, эти девочки не прошли ещё своё посвящение. Они кажутся легкомысленными и несмышлеными, потому что они ещё не узнали каков окружающий их мир на самом деле. Они не знают о вратах в Волшебную страну или об ужасающих существах, которые скитаются по лесу, или что они будут призваны защищать мир от этих самых существ. Почему бы не позволить им побыть глупышками ещё несколько часов, прежде чем они будут вынуждены предстать перед этими ужасами?

Несколько долгих минут Хелен ошарашено смотрела на меня, во время которых я вообразила, что она размышляла о ряде ужасов иного характера – кредиторы, неоплаченные счета, бедность, вынужденный брак без любви.

– Ты права, – сказала она. – Пусть наслаждаются своим простодушием ещё несколько часов. Но не говори мне, что мне придется за этим присматривать.

Хелен осмотрела комнату и вздохнула.

– По крайне мере, тут всё без изменений. Старая добрая Дейз, должно быть, провела часы, приводя комнату в точно такой же вид, как и было.

Я окинула взором комнату и поняла, что она имела в виду. Кровати Хелен и Дейзи, расположенные по разные стороны длинной комнаты, были заправлены теми же яркими стегаными одеялами, что у нас были в прошлом году. Поднос с заварочным чайником, чайные кружки, чайница, баночка какао и коробочка печенья, был расположен у камина, где мы обычно пили чай и устраивали вечеринки с какао. Потертые, но удобные подушки – стянутые из гостиной на нижнем этаже – были разбросаны вокруг очага.

На каминной доске стояли фотографии в рамках, сделанные в прошлом году – Хелен, выигравшая первый приз за стрельбу из лука; мы втроём, руками обнимая друг друга за талию, перед Домом Фиалок, и одна фотография Нейта, дурачившегося у статуи Дианы в саду, с пытавшейся выглядеть строгой, но провалившей задачу, Хелен на заднем плане. Хелен остановилась перед именно этой фотографией с тоскующим видом. Я отвернулась, чтобы предоставить ей уединенности, и отнесла свою сумку к шкафу у моей кровати.

Моя кровать находилась в дальнем конце комнаты, вдвинутая в нишу под окном с видом на реку. Зная, как я любила свежий воздух, Дейзи оставила окно открытым. Легкий ветерок развевал кружевные шторы, впуская запах речной воды, садовых роз, свежей травы… и ещё кое-чего. Я встала на колени на кровати, открыла окно пошире и высунулась из окна, принюхиваясь к воздуху. Я почувствовала запах мха и древесной коры и лесной подстилки, дикорастущей перечной травы, что росла в таинственных дремучих лесах, и смолу сосновой хвои. Лес Блитвуда. Я не только почувствовала его запах, я услышала его – ветер шелестел сквозь акры сосновых рощ, гнал сухую листву, опавшую с дубов и кленов и буков, птицы, перекликаясь друг с другом, пели песни, мелкие создания суетились, занимаясь запасами на зиму, даже корни искали воду сквозь толщу почвы. Всё это взывало ко мне, волновало крылья под моей кожей, понуждая их вырваться на свободу и отправиться в полёт…

– Если не будешь осторожна, выпадешь из окна, – порицательный голос Хелен вырвал меня из края окна.

Я втянула назад голову, выпутывая занавеску из волос. Я рукой задела нечто, что зацепилось за кружево: длинное черное перо.

Я быстро взглянула в направлении Хелен, с целью понять заметила ли она, но она уже отвернулась от меня, довольно складывая свои сорочки и корсеты в комод, напевая самой себе и частенько поднимая свои глаза на фотографию Натана, которую она переставила на верхнюю полку своего комода. Приколотым к заостренной вершине стержня пера был сложенный лист бумаги. Я развернула его.

"Встретимся сегодня вечером в лесу", – говорилось в нём. – "Я кое-что должен тебе рассказать".

Записка не была подписана, но она могла быть лишь от одного единственного человека. Моё сердце заколотилось, я сложила записку в миниатюрный квадратик и запихнула его в карман юбки вместе с пером, где весь оставшийся день, пока я распаковывалась, они шуршали как пойманные в ловушку птицы.

ГЛАВА 13

Было сложно пережить вторую половину дня и ужин из-за записки Рэйвена, беспокойно шевелившейся в моём кармане. Что ещё хуже, так это то, что благодаря нашим новым должностям в качестве блюстителей, от нас ожидалось, что мы будем надзирать за столом птенцов. Я умудрилась заполучить себе стол, за которым сидела Этта с Мэри, Сюзанной, Миртиленой и двумя другими девушками, чьи имена я мгновенно позабыла, но я больше бы предпочла сидеть со своими подругами. Я мельком увидела Беатрис и Долорес по пути сюда, но этого вполне хватило для Беатрис сказать, что у них есть некие важные новости, которые мы услышим за ужином, и для Долорес подарить мне молчаливое, но на удивление крепкое объятие. Камилла Беннет промчалась мимо меня на лестнице и весьма ошарашила меня, заявив, что она заполучила свои "крылья". Спустя некоторое время я осознала, что говорила она не о том роде крыльев, что обладала я. Кам была энтузиастом авиации, так что без каких-либо сомнений она имела в виду, что посещала уроки пилотирования.

Но теперь мне придётся ответить на бесконечную череду вопросов, которые варьировали, начиная с "Почему так много вилок?" (от Сюзанны), до "Это что бекон в супе?" (от Этты с широко раскрытыми глазами), и "Это то, чем вас здесь кормят?" (от Миртилены) до "Что за посвящение, о котором шепчутся все девочки? (От Мэри с испуганным видом).

– Не переживай, – сказала я Мэри, – с вами ничего не случится. Это просто… – я оказалась не в состоянии закончить фразу.

Что ещё я могла ей сказать? Что всё то, что она думала, что она знала о мире, буквально через два часа будет стёрто в прах? Что с ней всё будет хорошо? Не все выходят из посвящения психически здоровыми. Дядя Тэдди мисс Шарп стал таким взбудораженным во время посвящения, что сбежал, потерялся в лесу и никогда уже больше не был прежним. Некоторые девушки впадали в истерику и покидали школу. Сестру Натана, Луизу, настолько терзало то, что она узнала, что она вновь отправилась в лес и застряла в Волшебной стране. Я прекрасно понимала, что были девушки, которые так никогда и не вернулись из этого леса. Не вела ли я этих невинных девушек навстречу опасности? Насколько сильно я отличалась от ван Друда, обманом уводившего девушек в клуб "Хелл-Гейт"?

– Вообще-то, Мэри… – начала было я.

– Вообще-то, Мэри, – произнёс мужской голос с подчёркнутой медлительностью, – вы будете в полном порядке, поскольку я буду присматривать за вами.

Натан выхватил яблоко из корзинки на столе, подкинул его в воздух и подмигнул мне. Мэри Маккрей заулыбалась, явив ямочки, и покраснела.

– Вы должно быть сын Дейм Бекуит. Мы наслышаны о вас.

– Не верьте ни единому слову, – сказал Натан, откусив яблоко. – Слухи здесь летают – если честно, здесь многое летает, – он снова подмигнул мне.

Я беспокойно заёрзала на своём месте и услышала, как записка Рэйвена зашуршала в моём кармане.

– Второкурсники обычно не ходят на посвящение, – сказала я Натану, по большей части, чтобы скрыть свою позорную тайну, а не потому, что я заботилась о правилах.

– Говоришь как строгий блюститель, – возразил Натан. – Но как я могу противиться сопровождению столь милых леди?

Он одарил Мэри и Сюзанну улыбкой, которая превратила их в жеманные лужицы из хихиканья. Даже Миртилена вытянула свою длинную шею, чтобы попасть в поле зрения Натана. Я бросила взгляд в другой конец зала, где в двух столах от нас сидела Хелен и увидела её свирепый взгляд в нашем направлении. Возможно, в этом и был весь смысл представления Натана – заставить Хелен ревновать.

А, может быть, и нет. После остроумной шутки, которая вынудила весь стол разразиться смехом, Натан наклонился, чтобы вернуть себе упавший платок, и прошептал мне на ухо:

– Я и за тобой тоже буду присматривать, Ава. – Потом он удалился, раскланявшись и улыбнувшись новеньким девушкам.

– Ох, какой приятный и очаровательный молодой человек! – сомлела Мэри Маккрей, положив одну руку на сердце.

– И очень храбрый, – произнесла Этта, оторвав взгляд от своей почти нетронутой тарелки.

"А ты, Этта?" – я едва не произнесла, но затем вспомнила, что Натан вызволил Рут из клуба "Хелл-Гейт". Конечно же, он был героем для Этты – как очевидно, он был таким для всех девушек. Мне пришлось попотеть, чтобы заставить их утихомириться, когда зазвонил первый колокол.

– Шшш… – прошипела я, указав на позолоченный ручной колокольчик в центре нашего стола. – Одна из вас должна позвонить в колокол. Это часть традиции.

Все девочки, за исключением, Миртилены, посмотрели на Этту, которая, скромно улыбнувшись, зажала колокольчик в своей маленькой ручке и решительно позвонила в него.

Главный Зал наполнился шумом звонивших колоколов, когда учителя Блитвуда взошли на сцену. Я сообщила девочкам имена каждого учителя, по ходу их появления: Вионетта Шарп, Руперт Беллоуз, Эуфорбия Фрост, за которой последовал Майлс Малмсбери, вернувшийся из Волшебной страны – у обоих, у него и мисс Фрост, были надеты тщательно продуманные церемониальные головные уборы из перьев сияющих спрайтов, что, как я предположила, люди lychnobious не посчитали возмутительным – Мартин Пил, колокольный мастер, Матильда Свифт, мастерица стрельбы из лука, и миссис Календ, преподаватель древней латыни. Я выискивала взглядом профессора Йегера, нашего учителя наук и отца Беатрис и Долорес, но вместо него увидела лощёного джентльмена в чёрном фраке, с галстуком-бабочкой, белыми перчатками и в гетрах, плавно входившего на сцену.

– Ох, смотрите! – воскликнула Мэри. – Это же господин Хофмейстер, танцмейстер.

– Но где Профессор Йегер? – вслух удивилась я.

Я посмотрела в другой конец зала, на стол, за которым сидели Беатрис и Долорес. Они обе сидели настолько ровно, словно кол проглотили, их руки были накрепко сцеплены перед ними, глаза сияли. Неужели с их отцом что-то произошло? Я попыталась поймать взгляд Хелен, но она закатила глаза вверх, когда элегантный учитель танцев подхватил древнюю миссис Календ и начал кружить её на радость и увеселение, как студентов, так и учителей.

Я вновь посмотрела в центр помоста, где даже Дейм Бекуит улыбалась снисходительно на ужимки учителя танцев. Она жестами показала небольшое одобрение и затем обратила свой взгляд на зал, приказав молчать своими ясными серыми глазами. Когда её взгляд упал на меня, я испытала покалывание чуть ниже своих лопаток. Внезапно я вспомнила, что Дейм Бекуит обладает даром взывать к правде своим взглядом. Что если она сможет сказать, всего лишь взглянув на меня, что я обращалась в Дарклинга? Хуже того, что если её взгляд мог выманить крылья прямо из моей спины? Я могла ощутить, как они прижались к тугому кружеву моего корсета. Я представила, как ткань расходится, мои крылья раскрываются в воздухе, шокированные и до ужаса напуганные лица моих друзей и воспитанников школы и учителей… затем натянутые луки Диан и смертоносные стрелы, выпущенные в сердце.

Но потом Дейм Бекуит улыбнулась мне.

Тотчас же я почувствовала, как миролюбие проникло в мою душу. Мои крылья утихли, сердце замедлилось. Как и в прошлом году, Дейм Бекуит начала с уведомления о тех, кто не вернулся в Блитвуд. Я подумала о Саре Леман, моей подруге, которая оказалась шпионом ван Друда и погибла в огне во время битвы с "сумерками". Когда Дейм Бекуит начала величаво говорить о нашей бывшей воспитаннице, которая отправилась в мир, распространять миссию школы по четырем сторонам земного шара, я подумала об ученицах старшего курса, которые окончили школу в прошлом году. Всё это звучало очень вдохновляюще, но я не могла забыть слова Омара о том, что эмиссары Ордена прочёсывали храмы и обители Индии в поисках магических адептов, чтобы использовать их дарования – но не приглашать их в Орден.

Затем я осознала, что Дейм Бекуит говорит о профессоре Йегере.

– … и один из наших почитаемых профессоров также отправился в мир на миссию исключительной важности. Профессор Йегер, – Дейм Бекуит посмотрела в сторону Беатрис и Долорес, которые теперь сидели ещё прямее и светились от гордости, – поехал заграницу с дипломатической миссией великой деликатности и международного значения. Не будет преувеличением сказать, что сама судьба цивилизации, такой как мы её знаем, висит на волоске. Вот насколько важен Орден Колокола. Вы, девушки, наследницы этой традиции служения. Кто знает, на выполнение какой миссии каждая из вас может быть привлечена в трудные времена, что ждут нас впереди.

Дейм Бекуит прервалась и стала взглядом блуждать по залу. Когда она взглядом обвела всех до одной девочек, она села несколько прямее, и её глаза горели чуть более яростно.

– В таком случае позвольте мне начать, как мы делаем каждый год, с посвящения себя свету и торжественного обещания себя колоколу.

После ужина птенцы поспешили наверх на свои посиделки с какао, но я остановила Этту за пределами обеденного зала.

– Ты ничего не ела, – сказала я, посмотрев на её тарелку. – Я знаю, что ты взволнованна от пребывания в новом месте… – я запнулась, когда увидела, что она покраснела, а затем я покраснела сама. – Я полная дура! Конечно же, твоя семья следует кошерным правилам. Я немедленно поговорю с поваром…

– Всё хорошо, Авалех. Я поговорила с папой до отъезда сюда, и он сказал, что я должна делать всё от меня зависящее среди иноверцев. Я планировала съесть только молочное и рыбу, но потом подали всё в смешанном виде…

– Мы поговорим с поваром, – сказала я, сжав руку Этты. – Прости, что не договорилась об этом ранее. Если мы сходим на кухню сейчас, то найдём что-нибудь тебе поесть.

– Я могу просто выпить какао с печеньем, – сказала Этта, улыбнувшись.

– Если ты уверена, – сказала я.

Она кивнула, и я позволила ей убежать наверх, чтобы присоединиться к подружкам. Я сделала остановку на кухне и поговорила с Этель, поваром, чтобы убедиться, что Этте будут сервировать только молочные продукты и рыбу.

Затем я присоединилась к остальным ученицам второго и третьего курсов в Комнате отдыха, где мои соученицы горячо делились друг с другом своими новостями. Кам Беннет, в самом деле, получила лицензию пилота.

Но её новость быстро была заглушена объявлением о нескольких помолвках, в частности Альфреды Дрисколл и Уоллис Резерфорд. Хелен охала и ахала со всеми нами остальными над их огромными бриллиантовыми кольцами, но отойдя в сторону, сказала нам с Дейзи, что она считает заключение помолвки до окончания школы непочтительным. Дейзи нервозно взглянула на меня, и я, догадавшись, что Хелен была обеспокоена своими собственными перспективами замужества, второпях сменила тему разговора, попросив Дейзи рассказать нам свои новости.