Текст книги "Равенклифф (ЛП)"

Автор книги: Кэрол Гудман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Разве это имело бы значение, если бы ты умерла? – он просто спросил. – Я сделаю всё, чтобы наверстать упущенное с тобой время.

Я хотела сказать ему, что оно у него было, но я понимала, что ничто никогда не компенсирует то, что я росла без отца – ни для кого из нас. Но теперь я хотя бы знала, что в этом он не был повинен. Ответственность лежала на Старейшинах.

Я встала, теперь полностью восстановившись, и Фалько позволил своим крыльям отпустить меня. Я повернулась лицом к трём Старейшинам. Лицо Рен было мягким от сострадания, но Гус выглядел так, будто хотел перепрыгнуть через стол и задушить меня с Фалько. Лицо Мерлинуса было каменным и бесстрастным.

– Как вы могли отослать его от моей матери, когда его единственным преступлением была любовь к ней? – вскрикнула я.

Я услышала шорох над собой и увидела, что Рэйвен переместился на дюйм ближе ко мне, так что я оказалась между ним и Фалько. У меня было ощущение, что не такое предполагалось обращение к Старейшинам, но мне было всё равно. Они лишили мою мать любимого мужчины. Они лишали меня отца на всё моё детство.

– Вы просто кучка иссохших старых ворон, – возмутилась я, – завидующих счастью других людей.

– Он нарушил закон, – выплюнул Гус.

– Это же дурацкий закон! – закричала я. Кто-то надо мной зашипел. Гус упёрся руками в стол, его сухожилия напряглись, крылья за спиной изогнулись: – И почему же Дарклинг и человек не должны любить друг друга? Меропа и Адерин любили…

– И прокляли нас на вечное изгнание, – прошипел Гус. – Мы никогда не сможем вернуться в Волшебную страну. Ты хоть понимаешь, каково это переправлять души людей в их загробный мир, а души фейри в их, но никогда не иметь собственного покоя? Когда мы умираем, мы превращаемся в пыль. А всё потому, что Дарклинг полюбил человека, – он выплюнул это слово изо рта, как будто оно было отвратительным на вкус.

– Нет, – сказала я, вспомнив, что ранее беспокоило меня в истории Меропы и Адерина. – Вы были прокляты не из-за их любви, а потому, что сумрачная ворона клюнула Адерина в грудь. Частичка тени проникла в его душу.

– Тьма, вошедшая в его душу, была его любовью к человеческой женщине! – огрызнулся Гус мне в ответ.

– Почему вы так ненавидите людей? – спросила я.

– Мы их не ненавидим, – сказал Мерлинус, пристально глядя на Гуса. – На нас возложена забота о них. Если мы позволим себе влюбиться в них, мы рискуем заразить их нашим проклятием. Твоя мать, например, не была бы допущена в загробный мир смертных из-за её любви к Дарклингу. Фалько нарушил закон, приведя её в Волшебную страну. А ты, птенец… – он посмотрел на меня грустным взглядом. – Теперь ты подвержена проклятию Дарклингов. Тебя не пустят ни в собственный загробный мир, ни в Волшебную страну.

– Я уже побывала в Волшебной стране, большое спасибо, – огрызнулась я на него.

Я и не думала, что эти мраморные черты лица могут выразить удивление, но я ошибалась.

– Ты что? – спросил он. – Как ты смогла войти и вернуться в своё время без Дарклинга, который бы придержал для тебя врата открытыми?

Слишком поздно я поняла, что своим норовом подставила Рэйвена. Прежде чем я успела подумать, как ответить, заговорила Рен:

– Важно то, что она вообще смогла пройти через врата. Это может означать, что проклятье ослабевает.

– Она ещё даже не оперилась, – сказал Гус. – И даже если она сможет переступать черту, это лишь значит, что полукровки могут. Какая от этого польза всем остальным?

Хор свиста, сопровождаемый шорохом, донёсся с верхних ярусов. Видимо у Гуса были своими сторонники. Воодушевлённый этим откликом, Гус продолжил:

– И почему мы должны ожидать от неё какую-либо помощь? Она часть ненавистного Ордена, который только и живёт, чтобы искоренить нас. Откуда нам знать, что её присутствие здесь не является частью заговора, чтобы проникнуть в наши ряды и затем привести Охоту к нам? Возможно, они уже в пути.

Шорох над нашими головами перерос в рёв, низкий и зловещий. В то же время Рэйвен и Фалько расправили крылья над моей головой, как будто ожидали нападения сверху. Впервые я почувствовала страх. Не только о том, что может случиться со мной, но и о том, что может случиться с Рэйвеном, за то, что он привёл меня сюда. Теперь я поняла, чем он рисковал, находясь со мной. Но когда он заговорил, он не казался испуганным, он казался сердитым.

– Как ты смеешь заподозрить Аву в неладном? Она рисковала своей жизнью – своей душой – чтобы отыскать книгу, которая положит конец нашему проклятию.

– И где же она тогда? – потребовал ответа Гус, встав на ноги и разминая крылья за спиной. – Все эти разговоры о драгоценной книге, но я лично обыскал пленника, когда он был взят, и у него не было книги.

Я взглянула на Фалько. Он потерял книгу? Возможно, он просто спрятал её где-то. Его губы медленно изогнулись, скорее в оскале, нежели в улыбке.

– Я был готов к более тщательному обыску больше, чем любой из вас сможет провести, – холодно сказал он. – И поэтому я спрятал книгу здесь.

Он распрямил крылья до максимума – почти в пятнадцать футов в ширину, шире, чем я думала, что крылья могут быть. Сначала мне показалось, что он угрожает Гусу, но потом я присмотрелась повнимательней и поняла, что имел в виду Фалько. Между каждым пером были пришиты страницы. Каждая страница была покрыта крошечным руническим шрифтом и красивыми рисунками, выложенными драгоценными камнями, которые придавали крыльям Фалько блеск павлиньего хвоста. "Порочность Ангелов" – книга, которую моя мать искала всю свою жизнь, была вшита в крылья моего отца.

ГЛАВА 24

Рой Дарклингов скучился вокруг Фалько, отпихнув меня в сторону и скрыв его от моих глаз. Я могла понять, почему стаю Дарклингов называли темнотой. Вместе они формировали сгусток темноты, в которой всё остальное переставало быть видимым. После того, как казалось, прошло много времени, темнота разжижилась, оставив одного седовласого пожилого Дарклинга, который изучал крылья Фалько с помощью лупы.

– Что вы думаете, Смотритель Квилл? – поинтересовался Мерлинус у седовласого Дарклинга.

Когда Смотритель Квилл поднял свою голову, я увидела, что его длинные седые волосы и борода были сплетены с перьями. Он выдернул длинное гусиное перо, которое было заострено в иглу, и использовал его, чтобы указать на страницы, которые были вшиты в крылья Фалько.

– Я никогда не видел ничего подобного этому, – сказал он. – Он не просто прикрепил страницы к своим крыльям, он вшил каждое слово и картинку. Его собственные перья склеились со страницами. Я не уверен, что мы сможем отделить страницы от его перьев, не повредив серьёзно его крылья.

– Это его треклятая ошибка, – иронизировал Гус. – Предлагаю, прямо сейчас срезать его крылья и забрать книгу.

– Вы не можете сделать это! – воскликнула я, попытавшись протиснуться сквозь окружавшую моего отца толпу.

– Девушка права, – сказал Советник Квилл, его глаза засверкали. – Будет ужасно жаль разрушать такой шедевр. Книга стала живым созданием. Я считаю, она и должна была связать себя с крыльями Дарклинга только таким способом. Вот здесь так написано, – он прикоснулся гусиным пером к одному из перьев Фалько и зачитал вслух:

– Да пусть страница станет крылом, и пусть оно приведёт нас домой.

– Что это значит? – спросил Рэйвен. – Неужели всё в книге написано подобными загадками?

– Ох, это одна из самых чётких строк, – сказал Квилл, усмехнувшись. – У меня уйдут дни – недели! Прочитать их все.

– Но ты же сумеешь её прочитать? – спросил Мерлинус. – И переписать её?

– Да, да, да! – ответил Квилл, все перья, воткнутые в его волосы, затрепетали от его радостного возбуждения. – Это будет честь… шанс всей жизни.

– У нас нет всей жизни, Квилл, – жёстко сказала Рен пожилому мужчине. – Если Мастер Теней хочет эту книгу, он отправит свои "сумерки" на её поиск. Защитные чары Равенклиффа спрячут Фалько и книгу лишь ненадолго. Если в этой книге есть что-то, что снимет с нас проклятье и поможет победить Мастера Теней, мы должны выяснить это, прежде чем он найдёт её и уничтожит всех нас.

Речь Рен накрыла мрачной завесой всё помещение. Я огляделась по сторонам и увидела, что птенцы нервозно обмениваются взглядами. Но затем заговорил мой отец, его голос звонко огласился в сводчатой башне.

– Книга расскажет нам, как снять проклятие и многое другое. Хотя я и не могу прочитать её, поскольку я не талантлив в древнем языке, как Смотритель Квилл, – он склонил голову в адрес старого писца, который дрожал в восторге от комплимента, – поскольку книга связала себя с моими крыльями, у меня бывают сновидения. Я могу слышать, как она разговаривает со мной. Я верю, что конец нашего проклятья лежит на её страницах, как и многое другое, – он посмотрел в мою сторону, и я почувствовала, как печаль в его глазах, вторила в моём сердце. – Я верю, что благодаря книге зарубцуется трещина между нами и Орденом.

Я увидела, как Гус начал было возражать, но Мерлинус заставил его замолчать.

– Мы должны позаботиться об этом, – сказал он. – Сначала давайте вы со Смотрителем Квиллом отправитесь в скрипторий, – он указал наверх на самый высокий выступ башни, – чтобы переписать книгу. Когда дело будет сделано, мы втроём прочитаем её и посоветуемся, чтобы достигнуть совместного решения.

– Вы не причините ему вреда? – спросила я, проталкиваясь сквозь стаю, чтобы встать перед писцом.

Смотритель Квилл оторвал свои глаза от крыльев Фалько и одарил меня шокированным взглядом.

– Причинить вред ему? Конечно же, нет! Твой отец стал живым архивом наших самых драгоценных знаний и истории. Я буду обращаться с ним с таким же уважением, с каким я отношусь к нашим самым древним томам.

Я не совсем была успокоена этим.

– Он личность, а не книга, – сказала я Смотрителю Квиллу. – Он мой отец, и я только что заполучила его обратно.

Глаза Фалько засияли от моих слов, и он шагнул вперёд, чтобы прикоснуться к моей руке.

– Всё будет хорошо, милая. Я доверяю Смотрителю Квиллу, и именно это я и должен сделать для своего народа и для твоего. Разлом между ними должен быть излечен, или иначе тебя разорвёт на части, – его взгляд переместился с меня на Рэйвена, и я покраснела, догадавшись, что он имел в виду. – Я не хочу, чтобы тебя постигла та же участь, что выпала на нашу с твоей матерью долю.

Я сжала его руку и затем подняла глаза на Мерлинуса.

– Могу я по крайне мере навещать его, пока он будет… переписываться?

Мерлинус удивил меня, поглядев на Квилла.

– Это помешает твоей работе? – спросил он писца.

– Вовсе нет. Я всегда рад молодым людям в своём скриптории. Весьма немногие, – он бросил пренебрежительный взгляд на птенцов, – омрачают его выступ.

– Ну, тогда, очень хорошо, – окончательно закрыв вопрос, ответил Мерлинус. – Рэйвен будет приносить полукровку в скрипторий раз в неделю. И, – добавил он, строго посмотрев на Рэйвена, – после этого в наши горницы на ужин. Пришло время мне получше познакомиться с парой моего сына по полётам.

– Ты не сказал мне, что Мерлинус твой отец, – выразила я своё недовольство Рэйвену на обратном полёте в Блитвуд.

– Это что-нибудь изменило бы? – спросил он.

Я поразмышляла над этим.

– Полагаю, это заставило бы меня ещё больше переживать от встречи с ним.

– Именно. Он не… простой мужчина. Но думаю, ты ему понравилась.

– Серьёзно? И с чего ты это взял?

– Он не приказал срезать тебе крылья и кинуть тебя в подземелье, для начала.

– Ох, – ответила я, попытавшись сглотнуть. – Полагаю, начало положено. А Рен твоя мама?

– Да, – Рэйвен улыбнулся. – Ты определённо ей понравилась. Она мне об этом сказала, когда мы уходили.

– Я не слышала… – начала я, но затем вспомнила, что они с Рэйвеном обменялись серией свистов, когда мы уходили, должно быть это был их способ общения. – По крайней мере, мы знаем, что ты нравишься моему отцу. Спасибо, что нашёл его.

Вместо ответа, Рэйвен наклонил крылья и приземлил нас на здоровой, украшенной сосульками ветви близ вершины старого дуба. Он развернул меня к себе и обхватил руками лицо. В лунном свете его лицо выглядело иначе – старше, чем всего несколько недель назад.

– Когда я увидел, что ты страдаешь от душевной немоты, я почувствовал… – он затих, отведя взгляд, его тёмные глаза неистово блестели. Он сжал мою руку: – Я почувствовал, будто частичка моей души потерялась. У меня не было иного выбора, кроме как отыскать твоего отца и снова сделать тебя цельной, потому что… – он снова посмотрел на меня. – Я никогда бы не был целым без тебя.

Я потрясённо уставилась на него, внимая силу его слов.

– Я чувствую то же самое, только…

– Только? – Он ухватился за последнее слово, от его голоса задрожало дерево целиком, стряхивая отколовшиеся сосульки и рассыпая их по лесной подстилке.

Я заставила себя продолжить:

– Только тебя могут изгнать за любовь ко мне, Рэйвен. Ты уверен, что хочешь пойти на такой риск?

– Потерять тебя будет хуже изгнания, – ответил он, не колеблясь. – Если меня изгонят, я заберу тебя с собой… то есть, если ты пожелаешь разделить со мной мою ссылку.

Он произнёс слова с соблюдением норм и правил, от чего я почувствовала будто мы оба внезапно стали взрослее. Деревья в лесу выгнулись дугой над нами, их ветви преисполнились молочно-белым лунным светом, всё это походило на часовню. Мне казалось будто весь лес целиком замер и прислушивается к моему ответу. Однако прежде чем я смогла ответить, я услышала визг, исходящий из-под нас – девичий голос. Рэйвен тут же напрягся и припал к ветви, чтобы посмотреть вниз сквозь сучья дерева.

– Это Этта, – сказал он. – Оставайся тут, пока я разузнаю, что случилось.

Он изогнул крылья и нырнул вниз… я последовала за ним. Он только что сказал мне, что готов удалиться в изгнание ради меня; я не собиралась сидеть на ветке дерева, пока он подвергал себя опасности. Я всё ещё была слишком слаба, чтобы использовать свои крылья, но я поползла вниз по дереву, едва не соскользнув с покрытых наледью ветвей и пролетев вниз последние десять футов, чтобы кучей свалиться рядом с ним. Я увидела, что мы были в Рябиновом Круге. Рэйвен обнимал рукой Этту, которая рыдала. Я крутанулась в поисках нападающего, но Круг был пуст и безмолвен, запечатанный настолько толстыми сосульками, свисавшими с деревьев рябины, что они формировали особого рода зазубренную кольцевую решётку. Никто не мог пройти сквозь него, если только он не был таким же миниатюрным, как Этта.

– Что это, Этта? – спросила я. – Что ты делаешь здесь одна, да ещё и ночью?

– Я… я услышала, как ломаются ветки, и увидела ледяной шторм, – заикаясь, произнесла она, дрожа и рыдая. – Я начала было думать, что это могло значить для подменышей.

Виновато я вспомнила, что задавалась тем же вопросом… и затем быстро позабыла о них. Но Этта не забыла.

– Я знала, что они до сих пор путешествовали туда-сюда по реке в поисках Ру. Только вчера один из них сказал мне, что они просочились через особняк на реке, в котором, по их мнению, могла быть спрятана она – и затем из ниоткуда грянул этот ледяной шторм! Температура упала до тридцати градусов менее чем за час. Это не кажется естественным. Так что я пришла сюда, чтобы поговорить с ними – в лесу всегда оставалось несколько из них, чтобы охранять круг, куда другие смогут вернуться – и вот что я нашла!

Она указала на свисавшие с рябин сосульки. Я подошла ближе, чтобы посмотреть… и ахнула. Каждая сосулька переливалась красным свечением, подобно пламени под стеклом, только вот эти огоньки были лицами, которые мерцали в их сердцах.

– Это подменыши, – сказала Этта. – Они попали в ледяную ловушку.

Мы пробыли в Рябиновом Кругу около часа, пытаясь установить связь с загнанными в ловушку подменышами. Появилось несколько сияющих спрайтов, они били своими крыльями по ледяным колпакам, но когда они коснулись своими крыльями наших лиц, мы услышали: мы не можем услышать их, как и они нас. Перозвон попыталась подуть пламенем на лёд, но вместо того, чтобы таять, лёд брызнул на её крылья, и она упала наземь с глухим стуком. Этта схватила её и держала в своих руках, пока та не оклемалась.

– Это не обычный лёд, – сказал Рэйвен, подхватив один из упавших на землю осколков.

Когда он поднял осколок, я увидела, как внутри него дрожит тень, напомнив мне о сумрачной вороне, которую я видела внутри осколка разбитого зеркала внутри павильона смеха – ворону, которая клюнула меня.

– Брось его! – закричала я. – Внутри льда "сумерки".

Я осмотрела укутанный льдом лес с новоявленным ужасом. Мне показалось, я смогла разглядеть движущиеся под поверхностью льда тени, подобно тёмным водам под замёрзшей рекой.

– Нам надо убираться отсюда, – сказал Рэйвен.

– Но я не могу оставить их! – воскликнула Этта.

– Ты ничем им помочь сейчас не можешь, – сурово ответил ей Рэйвен. И затем добавил мягким голосом: – Ты замёрзнешь на смерть, если я не верну тебя в школу. И Ава до сих пор слаба.

Этта встревожено переводила взгляд между нами и подменышами, но затем Перозвон снова коснулась её лица. Она послушала её щебетание и затем мрачно кивнула.

– Перозвон говорит, что сияющие спрайты останутся в круге и будут защищать подменышей.

Не дожидаясь пока она изменит своё решение, Рэйвен сгрёб Этту в свои руки и отнёс её на дерево, чтобы пересечь границу оледенелого барьера вокруг Рябинового Круга. Пока я ждала его возвращения за мной, краем глаза я кое-что заметила – нечто тёмное. Я повернулась, чтобы уловить что же это было, но оно сместилось, как только я совершила движение. Я резко развернулась, последовав за движением. Это походило на подол мантии, волочившийся вслед за убегающей фигурой – наподобие фигуры ван Друда, которую я увидела мельком в "Павильоне Смеха". Он был здесь, его сознание двигалось сквозь лёд. Я могла слышать его в звоне стучащих друг о друга заледенелых ветвей.

"Ава, – позвал он, его голос ломкий, как трескающийся лёд, – как я вижу, ты пережила кракена. Думаешь, ты вырвалась из этого с нетронутой душой?"

– Да! – закричала я. – Мой отец…

Взбудораженный лязг льда заставил меня остановиться. Я не могла выдать ван Друду местонахождение моего отца.

"Аахх, – напел он вполголоса, леденящее дыхание охватило моё лицо. – Значит, твой отец вернулся к тебе, не так ли? Он тебе рассказал, почему отказался от тебя?"

Я сдержала ответ. Я не могла рассказать ван Друду о своём отце. Туман поднялся над рощей. Там где он касался моей кожи, она превращалась в кристаллы льда, которые растекались по моим рукам и лицу, просачиваясь внутрь меня. Как? Стала я гадать. Предполагалось, что Рябиновый Круг должен был быть под защитой…

"От фейри, – прошептал льдистый голос ван Друда в моей голове. – Не от тех из нас, кто был подготовлен Орденом".

Он был у меня в голове, прокрался внутрь вместе со льдом. Я пыталась стряхнуть ледяной покров, что распространялся по моей коже, но не могла пошевелиться.

"Ах, он сказал тебе, что не знал о тебе и что держался в стороне ради блага твоей матери – и ты поверила ему! Бедная маленькая Ава, так счастлива возвращению папы, что даже готова поверить во всё".

Слезы защипали мне глаза, но они замёрзли, так и не успев упасть. Я должна была найти способ разрушить заклятие ван Друда надо мной раньше, чем он узнает, где мой отец, и я стану замороженной статуей, как подменыши. Я пошарила онемевшими пальцами в карманах пальто в поисках репетира, но его там не оказалось – Рэйвен не положил его туда, когда одевал меня. Всё, что я нашла, это одно из его перьев, зацепившихся за шерсть.

"Но если бы он действительно любил твою мать, смог бы он держаться в стороне? Я знаю, что не смог бы. Орден изгнал и меня, Ава, но я вернулся. Не значит ли, что я сильнее любил твою маму?"

Я сжала в руке перо Рэйвена, вместо того чтобы закричать на него – и почувствовала, как немного оттаивает лёд. Я вспомнила, как я использовала перо Дарклинга, покрытое пыльцой сияющего спрайта, чтобы разжечь огонь – могу ли я использовать его сейчас, чтобы ослабить хватку ван Друда?

"Может ли Дарклинг действительно любить со всей тьмой внутри в его душе? – теперь спрашивал он. – Можешь ли ты любить, Ава? Почему ты не ответила Рэйвену, когда он признался тебе в любви?"

От мысли о том, что ван Друд подслушивал нас на деревьях, я испытала приступ тошноты – а потом злости. Я крепче стиснула перо и лёд начал таять.

– Нас прервали, – сказала я сквозь зубы. – Я собиралась сказать, что последую за ним в изгнание…

"Как это сделала бы твоя мать. Почему Фалько не взял её? Нет, Ава, он бросил твою мать. Он бросил тебя, и сделает это снова. Но я никогда не отпущу твою мать, как и никогда не отпущу тебя".

– Ты бросил собственного сына!

Слова были произнесены до того, как я поняла, что вымолвила их сказать. Над лесом повисла великая тишина; прекратился лязг замерзших ветвей, лёд перестал трещать. Я вдруг поняла, что ван Друд не знал, что Натан его сын.

До этого момента.

Я попыталась очистить свой разум от всех мыслей, но он уже нашёл ответ.

"Натан".

Буря понеслась по лесу, направляясь прямо на меня. Я подняла перо и велела ему загореться.

– Ты не сможешь его забрать! – закричала я, когда ледяной шторм приблизился ко мне. Кристаллы преобразовались в лицо – в лицо ван Друда, с чёрными пустотами вместо глаз и ртом, открытом в ужасном крике.

– Я заберу его – и тебя, и всё, что тебе дорого. Я поставлю Орден на колени за всё, что они у меня украли!

Я почувствовала его ледяное дыхание на своём лице, хуже того, я почувствовала, как его разум касается моего. Из огромной пасти хлынул дым и ворвался мне в рот и нос. Я почувствовала, как скрытые щупальца тьмы стали извиваться в моём мозгу, ища уязвимые места, чтобы впиться в них. "Вот, – выдохнули они, обнаружив пятно зависти.

– Ах, – они закричали, когда зацепились за клочок ревности. – Да! – ван Друд пропел у меня в голове. – Кем они себя возомнили, командуя над тобой, потому что когда-то ты была бедна?"

Меня охватило видение полное цвета и весёлого смеха. Я была на балу, подобного балу Монморанси. Я видела танцующих мужчин и женщин глазами ван Друда, и он кипел от гнева и обиды. "Да, я подумал, они думают, что они лучше нас, потому что у них есть все эти богатства. Мы им покажем, не так ли?"

Неожиданно музыка сменилась на до боли знакомый мотив "Феи Кукол". Движения танцоров стали резкими, как у автоматов, а выражения их лиц были безжизненными. Я увидела женщину, похожую на Дейм Бекуит, которая так крепко сжимала руку своего партнера, что её ногти погрузились в его кожу, и кровь капала с их соединенных рук. Слёзы полосами испещрили её лицо. Я посмотрела вниз и увидела, что кровь каплями стекала с её туфелек.

"Они будут танцевать под мою дудку, – прошипел ван Друд в моей голове, – пока их время не истечёт".

Под запятнанной обувью танцпол напоминал гигантский циферблат часов. Я смогла разглядеть, как шестерёнки движутся под ними, управляя ритмом танца, отсчитывая минуты… но до чего?

Я не смогла заглянуть так далеко в разум ван Друда. Я совсем не хотела заглядывать в его сознание. Я приготовилась к его вторжению, но смогла двинуться дальше.

Я почувствовала его шок – он не знал, что я могу это сделать! – и увидела проблеск часовых механизмов, а затем взрыв огня, который уничтожил всё.

Я оказалась на лесной подстилке одна – нет, не одна. Рэйвен был рядом со мной. Я изгнала ван Друда из головы, или же он изгнал меня, я не была уверена в этом. Но теперь это не имело значения.

– Идём, – сказала я Рэйвену. – Мы должны остановить ван Друда.

ГЛАВА 25

Рэйвен перенёс меня на край леса, где нас ждала Этта. По дороге я рассказала ему о своей стычке с ван Друдом и о своих подозрениях насчёт того, что он пытается сделать, до того как мы торопливо попрощались друг с другом.

Только когда он повернулся, чтобы уйти, я вспомнила, что не ответила на его вопрос. Я хотела окликнуть его, чтобы сообщить ему, что я с радостью разделю с ним его ссылку, но почему-то казалось, будто момент был омрачён. Вдобавок, мне надо было вернуть Этту в замок и предупредить Дейм Бекуит.

Солнце поднималось, превращая замёрзшую лужайку в пелену огня. Зазубренные сосульки свисали с каждого карниза и подоконника замка, придавая Блитвуду вид крепости, ощетинившейся окровавленными шипами. Казалось, он приготовился к битве. И я надеялась, что так и было.

Мы незаметно проскользнули в боковую дверь.

– Мне нужно пойти в кабинет Дейм Бекуит, – сказала я Этте. – Ты должна прямиком пойти в свою комнату и снять мокрые вещи.

– Ты тоже, Авалех. Ты вся покрыта льдом.

Я посмотрела на себя и поняла, что она была права. Я вспомнила, как ван Друд выдохнул на меня ледяной туман. И теперь тот цеплялся за мою одежду и кожу. Внезапно мне очень сильно захотелось выбраться из этой одежды и забраться в горячую ванну, где я смогла смыть все остатки встречи. Дейм Бекуит, возможно, ещё даже и не проснулась, и если бы я разбудила её в таком виде, она бы подумала, что у меня всё ещё галлюцинации.

"Может быть, так и было", – раздумывала я, пока мы с Эттой поднимались на четвёртый этаж. Видение, которое я увидела в разуме ван Друда, было безумным. Танцоры, двигающиеся под его дудку, выглядели как марионетки, танцующие до того, что их пятки стерты в кровь, танцующие до самой смерти… этого не могло произойти здесь, в Блитвуде. Мы были слишком сильны, школа находилась под крайне мощной защитой. Дейм Бекуит не позволит этому случиться!

Я оставила Этту в её комнате и пошла к себе. На полпути по коридору я услышала, как кто-то напевает вальс из "Феи Кукол" и кровь застыла в моих жилах. Я побежала по коридору и распахнула дверь как раз в ту самую секунду, когда из комнаты выходила Хелен.

– Хвала колоколам! – вскрикнула она, увидев меня. – Когда я проснулась и увидела, что тебя нет, я подумала, что ты сбежала с Рэйвеном раз и навсегда.

Я обняла Хелен, что удивило нас обоих.

– Мы должны сказать Дейм Бекуит отменить танцы.

– Слишком поздно, – сказала Хелен. – Они сегодня вечером.

– Сегодня вечером? Как долго я болела?

– Слишком долго! – выдохнула Хелен. – Вся школа была одержима танцевальной лихорадкой. Даже Дейм Бекуит. Она отменила экзамены.

– Отменила экзамены? Но это…

– Безумно? Я тоже так думаю. И все нудные старые члены правления были приглашены. Они остановились в гостинице "Бикман Армс" в городе. Я надеялась, что, может быть, эта ледяная буря удержит их подальше, но они приехали сюда вчера, ещё до того как началась буря. К сожалению, мистер Гринфедер и его друзья должны были прибыть сегодня, но я подозреваю, что они не смогут добраться. Жилли говорит, что движение поездов остановлено, а дороги от Поукипзи до Райнбека непролазны. Даже телефонные линии не работают.

– Мы отрезаны… – начала я.

Меня прервала Дейзи, распахнувшая дверь.

– Ава! – закричала она. – Мне показалось, я услышала твой голос. Слава богу, тебе лучше.

– Да, Хелен мне всё рассказала… – за головой Дейзи Хелен замахала руками и произнесла что-то, что я не смогла разобрать.

– Чепуха! – воскликнула Дейзи, потянув меня в комнату. – Хелен стала такой ужасной паникёршей, пока ты была больна. Не слушай ни слова, что она говорит тебе о танцах. Это будет изумительно. Ты знала, что я буду одной из испанских кукол? Пошли, посмотришь мой костюм… о, и твой вчера прибыл от мисс Джейнвэй. Ты будешь тирольской куклой.

Я ошарашено уставилась на Дейзи, когда та достала из коробки зелёную юбку, расшитую альпийскими цветами, соответствующий лиф с вышивкой в тон, белую блузку с пышными рукавами, зелёный пояс и чёрную войлочную шляпку. Наряд оказался хуже, чем платье, которое я должна была надеть на бал Монморанси.

– Я не собираюсь это надевать, Дейзи. Я буду выглядеть как… настоящая… марионетка!

– Ты и должна выглядеть как кукла, глупышка! Все мы. Разве ты не помнишь? "Фея Кукол".

– Я думала, что танцы – это вечеринка, где мы танцуем с мальчиками, – сказала я. – Балетные партии были лишь небольшими промежуточными развлечениями – дивертисментами.

– О, так было по плану, но как только Джорджиана взяла шефство после того, как ты заболела, она и господин Хофмейстер пришли к согласию, что мы все должны одеться как куклы и выглядеть так все танцы. Это будет прелестно – и идеально подходит для знакомства с завидными холостяками!

Куклы. Вот что за фигуры были в фантазии Друда. Куклы, которыми он управлял.

– Дейзи, – сказала я, взяв её за плечи. – Опомнись! Кроме того, тебе не нужно знакомиться с завидными холостяками… ведь у тебя есть мистер Эпплби.

– Не глупи, Ава, – ответила она, вырываясь из моей хватки и хлопая меня по руке своим испанским веером. – Я разорвала помолвку с мистером Эпплби!

– Помолвку? – переспросила я. – Вы помолвлены?

– Была помолвлена, – сказала Дейзи, покружившись. – Я разорвала её.

– Это и был большой секрет Дейзи, – сказала Хелен. – Она не сказала нам, потому что… ну, потому что я в общих чертах ужасно отзывалась о помолвках.

– Глупенькая Хелен, – сказала Дейзи, – не в этом была истинная причина! Должно быть, я знала, что мне не суждено было выйти замуж за мистера Эпплби. Орден подберёт мне подходящего мужа.

– Не смотрите так мрачно на меня! – вскрикнула она, когда мы с ужасом уставились на неё. – Может быть, вы обе тоже найдёте себе мужей!

За завтраком я обнаружила, что все девушки, за исключением Хелен и Этты, были так же взволнованы танцами, как и Дейзи. Пока я шла через столовую, разговор там стоял только о танцевальных туфельках, танцевальных па и костюмах.

– Хотела бы я станцевать мазурку! – сказала одна девушка, задумчиво вздыхая.

– Ох, в "Фее Кукол" самый красивый костюм – это фея. Я хочу попробовать себя на эту роль в следующем году!

В следующем году? Зимние танцы уже стали традицией? Насколько я знала, в Блитвуде такого ещё никогда не было, но когда Дейм Бекуит обратилась к девушкам в столовой, она начала со слов:

– Зимние танцы в этом году обещают стать самыми зрелищными в истории Блитвуда!

Все мои надежды на помощь Дейм Бекуит рухнули, как только девушки взорвались аплодисментами. Она продолжила, сказав далее, что, хотя погода и помешала некоторым гостям приехать, причин для тревоги не было. Господин Хофмейстер заказал флотилию саней, запряжённых лошадьми, чтобы привезти на танцы наших почётных членов правления и их гостей от "Бикман Армс" в Райнбеке до Блитвуда.

– Это будет как настоящий Венский бал! – воскликнула она, обычно её спокойные серые глаза засверкали.

Птенцы за моим столом вздохнули и защебетали.

– Однажды я бы хотела съездить в Вену, – призналась Мэри Сюзанне. – Господин Хофмейстер говорит, что там самые лучшие танцевальные школы. И там ставят баллы на каждое событие!

– Да их проводят даже в психушках, – сухо заметила Хелен, пододвинув стул к нашему столу. – Вот во что всё это превращается.