Текст книги "Блитвуд (ЛП)"

Автор книги: Кэрол Гудман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Я развернулась и увидела, что в считанные секунды, в течение которых я обратилась спиной к огню, он подкрался ближе. Теперь я могла ощутить жар огня на своей коже, что было вдвойне горячее вопреки морозности свежего воздуха. Ещё одна женщина забралась на край окна.

– Они растянули сети, – закричала она.

– Они не помогут, – заорала Тилли. – Мы слишком высоко…

Но женщина исчезла, юркнув из окна, как будто была выдернута из неба. Я выглянула из окна и увидела, как она падала на землю, её юбки вздымались волнами в воздухе, руки вертелись, словно пытались придать ей баланс. Она ударилась о сеть и пролетела прямо сквозь неё на тротуар с ужасным, вызывающим тошноту звуком. Толпа ахнула и затем снова начала кричать.

– Нет! – завопили они. – Нет! Не прыгайте!

Но каким был иной выбор в этой ситуации? Огонь неизменно продвигался вперёд по полу, припирая нас между пламенем и смертоносным падением, подобно тому, как бабочки застревают между оконными стёклами. Ещё одна девушка забралась на край окна. Она повернулась и передала мне сумочку – якобы собиралась танцевать и хотела освободить свои руки – и изящно шагнула через край.

На этот раз я не смотрела. Я закрыла глаза.

«У тебя всегда есть выбор», – однажды сказала мне мама.

Но каков выбор был в этой ситуации – сгореть заживо или разбиться об тротуар? Казалось, что вся моя жизнь была обусловлена неосуществимыми выборами – аренда или еда? Фабрика или потогонное предприятие? Проживать жизнь так, как прожила мама, никому не доверяя, или рискнуть и начать заботиться о незнакомце, к примеру, о Тилли? Я открыла глаза и взглянула на неё, но вместо неё увидела другую фигуру у выходящего на сторону Грин Стрит окна. Я подумала, что ещё одна девушка собиралась прыгнуть. Она развела в стороны руки, и на секунду мне показалось, что я увидела крылья. Затем фигура прыгнула в зал и полетела навстречу ко мне, превращаясь в создание с чёрными крыльями, прокладывая себе путь через дым и пламя. Непосредственно перед тем, как крылья охватили меня, я моргнула и увидела, что они были одеялом, а фигура, которая держала его над моим ртом, была темноглазым парнем.

– Пошли, – сказал он. – Спускаться по лестнице невозможно, она заполнена дымом. Мы должны выбираться на крышу.

Он начал подталкивать меня в сторону двери на Грин Стрит, но я вырвалась из его хватки и повернулась, с целью найти Тилли. Она была у двери, ведущей на Вашингтон Плейс, всё ещё держа Этту и стуча по закрытой двери.

– Без Тилли не пойду! – выкрикнула я.

Всё также держа мою руку одной рукой, другой рукой он обхватил плечи Тилли.

– Давайте тогда, обе. Мы побежим к двери на Грин Стрит.

Прежде чем мы успели возразить, он накинул одеяло на наши головы и пихнул нас прямо в сторону огня. Я услышала хныканье Этты и крик Тилли, но парень рявкнул на нас:

– Просто закройте глаза! Всё будет хорошо.

Уверенность в его голосе подчинила меня. Кроме того, какой ещё выход мы имели? Я закрыла глаза и позволила ему толкнуть нас в огонь. Должно быть, он нашёл что-то ещё, что можно было накинуть на наши головы, потому что я услышала шелестящий сверху звук, и, даже вопреки этому, я чувствовала окружавший нас жар пламени, но языки пламени, казалось, не прикасались к нам. Представлялось, словно мы двигались сквозь огонь внутри защитного пузыря.

Затем мы прошли через ведущую на Грин Стрит дверь и вышли на заполненную дымом лестничную клетку, и, стараясь изо всех сил, стали подниматься по ступенькам, мимо демонстрационного зала на десятом этаже и выбрались на крышу. Свежий воздух показался раем, но когда я подняла взгляд, то увидела парящее над нами чёрное облако. Я могла видеть формы в дыму, бурлящую массу ворон, круживших над горевшим зданием.

– Не смотри на них, – прошипел мне на ухо парень.

– Ты можешь их видеть? – спросила я, не зная, испытаю ли я облегчение, если обнаружу, что не потеряла рассудок или же буду до ужаса напугана тем, что воро́ны были настоящими.

Он что-то сказал, что прозвучало так, словно могло быть произнесено на итальянском языке – Tenebrae² – и затем он потянул меня к западной стороне крыши, где между мансардным вентиляционным окном и более высоким зданием были установлены две лестницы. Группа молодых людей без верхней одежды помогала напуганным девушкам подниматься по лестницам. Я узнала студентов-юристов из парка, которых мы сегодня ранее встретили – неужели это было этим утром? «Всего лишь по ту сторону одного здания, – подумала я, – однако бесконечно далеко. Но всё же они проложили мост над этой пропастью». Я ощутила подъём чувств в своей груди от этой мысли; неведомая острая боль, которую я смутно признала за эмоцию и не испытывала уже некоторое время, была надеждой.

Темноглазый парень сжал мою руку, и я перевела взгляд на его лицо. Превосходное лицо было испещрено сажей, а его глаза были большими и сияющими.

– Неважно насколько темны тени, – хрипло сказал он, – всегда есть хорошее.

Приток румянца коснулся его лица, и он отвёл взгляд в сторону. Он закричал студентам-юристам:

– Я привёл вам ещё троих, парни!

– Это уже будет целая дюжина девушек, которых ты нам привёл, парень, но мы возьмём их всех! – один из молодых парней прокричал, грациозно поклонившись.

Я узнала щёголя, который этим утром флиртовал с Тилли. Его напомаженные волосы торчали шипами во все стороны, а его когда-то белая сорочка была разорвана и исчерчена сажей. Когда он увидел Тилли, он широко улыбнулся и ещё раз поклонился.

– Я же говорил, что однажды защищу вашу честь! – сказал он.

Тилли издала гортанный ахающий звук, но не сдвинулась с места.

– Сейчас не время быть скромной, – сказала я, подтолкнув её вперёд.

– Я не могу взбираться по лестнице с Эттой! – объявила она. – И не хочу идти без неё.

– Мы все пойдём, – произнёс темноглазый парень, аккуратно извлекая Этту из рук Тилли. – Давай, голубёнок, – он заворковал с Эттой нежным голосом. – Это как забираться на дерево. Ты когда-нибудь забиралась на дерево?

Этта покачала головой, изумлённо посмотрев на парня широко раскрытыми глазами.

– Нет? – спросил он. – Ладно, всегда что-то бывает в первый раз. Одну руку на вот эту ступеньку, затем…

Он продолжил успокаивающе бормотать, уговаривая Этту взбираться по лестнице, и держал руки на ней, пока студент-юрист не взял её в свои руки. Затем он повернулся к нам с Тилли.

– Кто следующий?

– Тилли.

– Ава.

Мы в унисон вымолвили имена друг друга.

– Хорошо, тогда, Ава.

Он положил руки мне на бока, его пальцы были такими длинными, что они едва не обхватывали мою талию. Я почувствовала, как к моему лицу прилила кровь, когда он полностью поднял меня вверх и поставил на нижнюю ступеньку лестницы. Я оглянулась через плечо, желая ещё раз мельком взглянуть в эти тёмные глаза, чтобы набраться смелости – но он смотрел наверх, на водоворот воронья.

Который бросился вниз в сторону лестницы. Воро́ны обрушились на нас когтистой массой, их вес прогнул тонкие деревянные перекладины. Одна ворона полетела к студенту-юристу, державшему верхнюю часть лестницы, и свирепо впилась когтями в его глаза. Он выпустил лестницу, и я почувствовала, как она качнулась у меня под ногами.

– Ава!

Я услышала голос Тили, оглянулась назад и увидела её, стоявшей на краю крыши и тянувшейся ко мне… и как кто-то у неё за спиной выходил из дыма. Это был мужчина в накидке. Он поднял на меня взгляд, но положил руку на спину Тилли. Его губы приоткрылись и струйки дыма, завиваясь, вырвались из его рта. Его улыбка стала ещё шире, обнажив полный дыма и пламени зев, и затем он столкнул Тилли с крыши.

Я закричала и потянулась за Тилли. Лестница под моими ногами треснула. Я падала. Я почувствовала воздух, вздымавшийся вокруг меня, тянувший за мою одежду; мои лопатки покалывало, словно они хотели прорваться сквозь кожу, будто я уже ударилась об тротуар и все мои кости раздробило. Небо простиралось надо мной.

И затем я вновь ощутила эти сильные руки на своей талии, и вместо неба теперь я смотрела в тёмные глаза с крапинками золота, а за глазами, в виде мантии над нами раскинулись чёрные крылья. Подобно благословенному забвению сна, я закрыла глаза, падая во мрак, но вместо этого была поднята к ослепляющему свету.

ГЛАВА 3

Я очнулась в этом свете – свете настолько ярком, что каждый раз, когда я пыталась открыть глаза, была вынуждена их закрывать, и снова провалиться обратно в темноту…

Темноту, наполненную дымом. Я вновь очутилась на девятом этаже фабрики «Трайангл Вейст», в попытках найти выход, но дым был настолько густым, что я не могла видеть куда шла. Из дыма являлись страшные образы: Эстер Хочфилд, выставляющая на показ своё кольцо невесты, чтобы я полюбовалась им, её волосы были охвачены огнём; маленькая Этта порхнула мимо меня как летучая мышь, кожистые крылья были пришиты к её тоненьким ручкам; белое обрюзгшее лицо выскочило из дыма, подобно пьяному мужчине, в котором, ужасающим образом, я узнала Тилли. Я схватила её за руку, испытав облегчение от того, что нашла её, невзирая на то, как кошмарно она выглядела.

– Тилли! – закричала я.

Она открыла рот – я видела, как её губы выговаривают моё имя – но лишь вспененный дым извергался из её рта, словно лава из вулкана. Он вливался в мой рот, душил меня…

И я опять проснулась в этом свете, подавившись дымом.

– Должна ли я дать больше эфира, Доктор? – произнёс кто-то.

Моргнув против света, я увидела возвышавшиеся надо мной фигуры. Одна, одетая во всё белое, расплывалась в окружающей ауре света; другая имела тёмный вид, у образа были смутные очертания, похожие на продолговатый гриб… или похожие на мужчину в накидке. Я закричала, когда он склонился надо мной, и стала бороться в стремлении сбежать, но мои руки и ноги оказались связанными. Фигура в белом облачение тоже склонилась надо мной, держа в руке нечто воронкообразное. Когда она установила это поверх моего рта, тошнотворный сладкий запах наводнил мой рот и горло, и я ощутила, как язык начал раздуваться – сродни тому, как колокольный язык укутывают шерстяной материей, когда церковные колокола приглушают для погребального благовеста. Я была колоколом, и была заглушена во имя всех тех, кто умер в огне. Во имя Эстер Хочфилд и Люси Мальтезе, и Дженни Стерн, и Тилли Куперманн. Я слышала их имена, пока вновь погружалась в темноту.

И в дым, где меня ожидали мёртвые девушки. Они больше не бежали, ища выход. Они сидели за своими швейными машинами, склонив головы над работой, руки разглаживали белый хлопок, несмотря на то, что пламя взбиралось вверх по их юбкам и цеплялось за их волосы, а дым вздымался из корзин у их ног. Девушка в конце ряда подняла голову.

– Забастовка была завершена, – сказала она. – Если ты хочешь сохранить свою работу, тебе лучше вернуться к ней. Мы придержали для тебя место.

Она кивнула в сторону незанятой машины в конце стола. Я начала идти по направлению к ней, вниз по длинному ряду из девушек – ряду гораздо длиннее, чем любой из существующих на девятом этаже фабрики «Трайангл Вейст». Казалось, этот стол не закончится никогда, и за ним сидели сотни девушек, все они склонились над своей работой. Я должна лишь сесть рядом с ними, чтобы занять своё место, и я никогда больше не буду вынуждена снова беспокоиться о деньгах на аренду или достаточном пропитании или о попрошайничестве на улицах. У меня навеки будет эта работа.

Я попробовала вытащить свободный стул, стоявший перед незанятой швейной машиной, но обнаружила, что он был прикреплен болтами к полу. Изогнув своё тело, чтобы втиснуться в узкое пространство, я посмотрела вниз на девушку, работавшую за соседней машиной, на её руки, энергично подворачивавшие одежду под бьющую иглу… и с ужасом увидела, что игла двигалась внутрь и из её собственной плоти. Я опустила взгляд на ряд и обнаружила, что все девушки сшивали свою собственную плоть, навечно привязывая самих себя к этому месту. Их кровь просачивалась вниз в желоб, который двигался вдоль середины стола, и сливалась в единый поток, текший к концу стола, где, открыв широко свой рот, дабы поглотить окровавленный поток, сидел мужчина в накидке.

Я проснулась, пронзительно закричав. Облачённая в белое фигура находилась рядом, в очередной раз держа конус, но я выбила его из её руки.

– Нет! – воскликнула я, мой голос был скрипучим, но как минимум внятным. – Мужчина пьёт их кровь. Он вызвал огонь. Я видела, как он столкнул Тилли с крыши. Я бы тоже умерла, но парень с крыльями поймал меня…

Как только у меня развязался язык, я уже никак не могла перестать говорить. Медсестра – конечно, ею она и была – позвала доктора и он сел рядом с моей кроватью, и стал записывать то, что я хотела рассказать. Я рассказала ему всё, с самого первого раза, как я увидела мужчину в накидке и услышала звоны, когда встретила его на фабрике, и о своём последнем мимолетном видении его на крыше, когда темноглазый парень раскинул крылья, чтобы спасти меня.

– Вы должны найти его – мужчину в накидке; я хочу сказать, не парня, хотя вы и его тоже должны найти. Возможно, он знает, где можно найти мужчину.

Доктор – Доктор Причард, как он представился – уверил меня, что расследования будут предприняты, но это не должно меня беспокоить. Меня переводят в безопасное место.

Я почувствовала острый укол в руку, и затем прилив тепла наводнил моё тело. Я могла почувствовать нечто сладкое в горле, что напомнило мне о зелёной бутылочке моей мамы, и затем наступила темнота. Лишённая дыма темнота. Я была в прохладном зелёном омуте, который я разглядела внутри бутылки настойки опия моей мамы.

Очнувшись, я обнаружила себя в чистой белой комнате. Я больше не была привязана к кровати, но на окнах были установлены решётки, а дверь – заперта. Позже, когда пришла медсестра, ей потребовалось несколько минут, чтобы отомкнуть все замки. При ней было кольцо с ключами, закреплённое вокруг её талии цепочкой, и часы, приколотые булавкой к её накрахмаленной белой блузке (я задалась вопросом: «Не вышла ли эта блузка с конвейера «Трайангл» фабрики»?), а слова «Корпус Бельвью для душевнобольных» были аккуратно вышиты на груди блузки, чуть выше расположился именной знак, гласивший «М. Рекстоу, дипломированная медсестра».

Сестра Рекстоу приходила три раза в день с подносом еды и лекарствами, её лицо было таким натянутым и замкнутым, будто она была устрицей. Один раз в день приходил Доктор Причард, всегда принося свою записную книжку, и задавал мне вопросы о звонах, которые я слышала в своей голове, и об извергающем дым мужчине в накидке, и о парне с крыльями. Он сообщил мне, что Тилли Куперманн была опознана среди погибших. Я же была найдена лежавшей рядом с ней на тротуаре, без сознания, но, как ни странно, целая и невредимая. Кто-то привёз меня в больницу.

– Это был парень с крыльями? – спросила я у Доктора Причарда, сдерживая слёзы от мысли об изломанном теле бедной Тилли. – Или мужчина в накидке?

– Мужчина, который извергает дым изо рта? – поинтересовался Доктор Причард, оторвав взгляд от своих записей. И когда я утвердительно ответила, он сделал ещё какую-то запись и попросил медсестру Рекстоу дать мне лекарства. Пока я провалилась в зелёный омут, я услышала, как он произнёс: – Попробуем водную терапию, чтобы посмотреть прекратятся ли галлюцинации.

Водная терапия на словах оказалась более приятной, чем была на самом деле. Некоторое время спустя – я уже потеряла счёт дням – две тучные, мускулистые женщины ввели меня в выложенную плиткой комнату. Они раздели меня до ночной сорочки и оставили стоять нагой посередине холодного пола, когда медсестра Рекстоу приказала одной из них направить брезентовый рукав на меня, в то время как другая повернула железный кран. Гейзер холодной как лёд воды ударил в меня настолько сильно, что я упала на пол, где вся сжалась, закрыв голову от безжалостной стены воды. Избиение продолжалось так долго, что я, должно быть, потеряла сознание. Очнулась я в своей кровати; волосы были намокшими, запястья и лодыжки снова были связаны. Доктор Причард находился в комнате, как обычно со своей записной книжкой.

– Итак, расскажите мне о мужчине в накидке.

– Не было никакого мужчины в накидке, – выговорила я сквозь дрожавшие зубы.

Доктор Причард оторвал взгляд от своих записей.

– Хотите сказать, что вы вообразили его?

Я кивнула.

– Тогда почему вы прятались под столом, когда вспыхнул пожар? И почему вы не стали тотчас выбираться оттуда?

– У пола было меньше задымления, – ответила я. – И дверь на Вашингтон Плейс была закрыта на замок.

Доктор Причард печально покачал головой. У него были бледные зелёные глаза, такого же зелёного цвета, как и зелёный омут, тонкие рыжеватые волосы, беспорядочно раскинувшиеся по его овальной форме черепа, и желтушные ногти на руках.

– Мистер Бленк и мистер Харрис сказали газетчикам, что двери не были закрыты.

– Я уверена, что дверь была заперта, – сказала я, попытавшись сохранить свой голос спокойным.

– Вы уверены, что дверь была заперта, но не уверены, видели ли мужчину в накидке? А что насчёт парня с крыльями?

– Это было одеяло! – выкрикнула я. – Он накинул нам на головы одеяло, чтобы укрыть нас от огня. Я лишь вообразила крылья, когда падала.

– Но мисс Холл, если вы вообразили крылья, когда падали, как вы остались в живых после падения?

Ответа на это у меня не было. Доктор Причард послал мне ещё один печальный взгляд и оставил запись в своей книге. Когда он уходил, я краем уха услышала, как он сказал медсестре Рекстоу увеличить мою дозу.

– Боюсь, она начала притворяться. Возможно, нам придётся перевести её в другое учреждение, и поскольку она, видимо, не имеет живых родственников, это будет государственная клиника для душевнобольных.

Слова ознобом поразили моё сердце куда более холодным, чем ледяная вода в кабинете гидротерапии. Сумасшедший дом. Я слышала рассказы мамы о таких местах. Она заставила меня пообещать ей, что я никогда не позволю поместить её туда.

Но кто оградит меня от участи оказаться там?

С тех пор я пыталась отвечать на вопросы Доктора Причарда как можно лучше – и как можно здраво – но увеличенная доза лекарств сделала мой разум настолько затуманенным, что было сложно сосредоточиться. На мгновение я проваливалась в сон и просыпалась, когда Доктор Причард говорил:

– Значит, впервые звоны начались, когда вы увидели фигуру, облаченную в накидку? – или – Парень с крыльями назвал ворон «сумерками»?

Я начала сомневаться во всём, что помнила. «Если у темноглазого парня на самом деле не было крыльев, существовал ли он тогда вообще? Если он существовал, он спас меня или же работал на мужчину в накидке? Потому что если он спас меня, почему позволил мне оказаться здесь?»

Неважно как сильно я пыталась удержать наваждения при себе, они ключом били из моего рта. Какая разница как сильно я старалась убедить Доктора Причарда, что не считала правдой вещи, которые видела в огне – крылья, вороны, дым, исходивший изо рта мужчины – я верила, что всё это случилось. Хуже того, я всё ещё видела вещи. Я видела сгустки дыма, притаившиеся в углах комнаты, и искаженные стеклянные панели окна. Вероятно, мне действительно самое место в сумасшедшем доме.

Однажды – я совсем потеряла счет времени, а моё единственное окно выходило на кирпичную стену, не давая мне никакого представления о времени года – Доктор Причард пришёл ко мне, проводя обход, с улыбкой на лице. На секунду я подумала, что он решил, что я не была безумна, и собирался отпустить меня.

– У меня хорошие новости, – сказал он. – Я нашёл вам благодетеля.

Благодетель? Могла ли это быть моя бабушка, к которой моя мама всегда отказывалась обращаться? Они ни разу не разговаривали на протяжении всей моей жизни, но мама никогда ничего очень плохого о ней не говорила. Я готова была простить своей бабушке почти всё, если она вытащит меня отсюда.

– … он согласен оплатить ваш перевод в частный институт, – сказал Доктор Причард.

Он? Мог ли это быть мой отец? Я всегда полагала, что мой отец был мёртв, но, может быть, мать скрывала его от меня. И что Доктор Причард подразумевал под «частным институтом»? Мог ли он иметь в виду Блитвуд?

– … он лишь хочет перекинуться словом с тобой, чтобы определить лучший план действий.

– Сейчас? – спросила я, когда Доктор Причард просигналил медсестре Рекстоу открыть дверь.

Неистово я попыталась одной отвязанной рукой пригладить свои волосы. Если я выгляжу как безумная, меня отправят в сумасшедший дом. Я разгладила свой халат и попыталась приподняться, желая, чтобы моё сердце перестало биться так гулко.

Только это было не моё сердце. Это был звон. Глубокий низкий звон, отбивавший страшное предзнаменование. «Только не сейчас!» – взмолилась я про себя. Упаси меня сейчас от бреда о звоне. Мне надо, как минимум, произвести впечатление вменяемой.

Открылась дверь. На секунду я закрыла глаза, пожелав заставить звон прекратиться. Я смогла замедлить его, когда мне потребовалось успокоить Этту. Разве сейчас я не могу сделать это ради самой себя? Но звон залязгал без колебаний, как пожарная машина. Я просто должна игнорировать его. Я открыла глаза…

И заглянула в наполненные бурлящим дымом глаза мужчины в накидке.

Я пронзительно закричала и продолжала кричать, пока Доктор Причард удерживал меня, а медсестра Рекстоу вонзала в мою руку иглу, в то же время мужчина в накидке замаячил надо мной, улыбка приоткрыла его губы и дым начал стелиться из них подобно жирной, черной личинке. Дымовая личинка заскользила по полу в мою сторону.

– Как жаль! – произнёс мужчина льстивым, вкрадчивым голосом. – Я надеялся, что она сможет быть реабилитирована. Боюсь, для неё остается лишь место в сумасшедшем доме.

Когда я начала сползать в зелёный омут, я увидела, как дымовая личинка ползком забралась на мою кровать, овившись вокруг моей руки, отыскивая себе путь к отметкам иглы в локтевом сгибе руки и пытаясь найти способ проникнуть внутрь…

В моё следующее пробуждение комната была наполнена дымом. Я моргнула, и дым рассеялся в мрачном сером свете рассвета. Мужчина исчез. На его месте была долговязая, длинноногая синяя болотная птица, стоявшая перед серым квадратным окном. Чёрные очертания корчились у оконного стекла – дымящие создания, пытавшиеся попасть внутрь – но синяя птица подняла длинный коготь к окну и выписала образ на стекле. Дымящиеся создания исчезли, растворившись в серой заре.

Они были правы. Я была безумной. Любой, кто видел гигантских синих птиц и дымовых монстров, был «своим» в сумасшедшем доме. Но затем пернатое создание повернулось и превратилось в стройную женщину, одетую в облегающий синий костюм и с соломенной шляпкой, увенчанной длинным синим страусовым пером. Когда она направилась в мою сторону, я увидела, что её лицо было весьма конопатое.

– Ава? – спросила она, склонившись надо мной.

Рыжий локон выскользнул из-под края её шляпки. Это напомнило мне о Тилли. Попытавшись сдержать слёзы, я задала вопрос:

– Ты мой ангел-хранитель?

Она рассмеялась. Это был первый раз, когда я услышала смех, с тех пор как то утро окрасилось пожаром.

– Если можно так выразиться, – ответила она. – Меня зовут Агнес Мурхен. Я личный секретарь госпожи Трокмортон ван Рис Холл. Твоей бабушки, – добавила она, когда я оказалась в не состоянии отреагировать на фамилию. – Я здесь, чтобы вытащить тебя из этого места.

– Вы забираете меня в психиатрическую больницу? – спросила я.

Она щёлкнула языком.

– Конечно же, нет! Ты не более безумна, чем будет кто-либо другой после заточения в этом месте в течение пяти месяцев!

– Пяти месяцев! Я пробыла здесь пять месяцев?

Эта мысль вызвала у меня головокружение. Я понимала, что между наркотиками и снами я потеряла счёт времени, но потеря пяти месяцев жизни в бреду и заблуждениях ощущалась так, словно у меня отрубили конечности.

Глаза мисс Мурхен широко распахнулись.

– Боюсь, что так. Мы искали тебя со времени пожара – ну, на самом деле, задолго до пожара.

Значит, моя бабушка искала меня. Это она послала за мной мужчину в накидке? Но я не хотела спрашивать об этом мисс Мурхен, чтобы она не передумала и решила, что я была сумасшедшей.

– Но тебя очень хорошо спрятали, – она повернулась к окну – где были дымовые создания – но я не собиралась спрашивать её и об этом тоже. Когда она вновь обернулась ко мне, я увидела, что её глаза были влажными, но рот был плотно сжат: – Слезами горю не поможешь. Давай вытащим тебя отсюда. Первое что надо сделать, так переодеть тебя. Вот…

Она подняла с пола объёмный саквояж и поставила его на кровать. Из него она вытащила чистую белую сорочку, темную юбку и белую блузку. Вид накрахмаленного чистого хлопка напомнил мне о сне с мёртвыми девушками, пришивавшими свои руки. Я покачала головой, желая избавиться от этого образа.

– О, боже, – произнесла мисс Мурхен, впервые заметив сдерживавшие меня зажимы, – позволь мне развязать эти… – её голос запнулся, когда холодными пальцами она прикоснулась к прожигавшим мои запястья канатам. – Какие монстры! Дирекция получит написанное в резких выражениях письмо от меня, могу тебе это гарантировать! И я буду вынуждена переговорить с моим другом из Мирового…

Она продолжила свой поток ругательств, перечисляя все газеты и агентства, которые она известит о ненадлежащем врачевании, пока развязывала мои зажимы. Закончив, она передала мне одежду и повернулась к окну, чтобы предоставить мне приватность. После месяцев обращения как с куском мяса, этот поступок вызвал слёзы на моих глазах, но я прикусила внутреннюю сторону щеки, не давая им пролиться, сняла грубую ночную сорочку и надела хорошую одежду, которую она принесла. Одежда была немного мне велика, но накрахмаленный чистый хлопок ощущался прохладной водой на моей коже.

Когда я опустила свои голые ступни на пол, она повернулась и посмотрела на меня.

– Ну! – сказала она, аккуратно стерев слезу с моей щеки. – Выглядишь ты точно так же, как и Эвангелина в этой одежде. Я знала, что это пойдёт.

– Вы знали мою маму?.. – я начала спрашивать, но скрипучий звук открытия двери прервал меня.

Медсестра Рекстоу встала в раме дверного проёма, тонкие губы её рта сформировали круглую «О».

– Кто вы? – требовательно спросила она. – И как вы сюда попали?

Мисс Мурхен распрямила плечи и вздернула подбородок вверх, перо на её шляпке затрепетало как гребень шлема воина.

– Я мисс Агнес Мурхен, личный секретарь миссис Трокмортон ван Рис Холл, бабушки и законного опекуна этой девочки, с которой ужасающе дурно обращались. А кто вы?

Медсестра Рекстоу открыла рот, но, так и не произнеся ни слова, убежала. Мы слышали, как она звала Доктора Причарда, пока бежала вглубь по коридору. Мисс Мурхен шмыгнула носом и извлекла пару туфель и чулок из саквояжа.

– Тебе лучше надеть это, чтобы не возникло никаких задержек, – сказала она.

Я наспех натянула чулки и обула туфли, мои руки тряслись. Что если Доктор Причард не позволит мне уйти? Что может одна женщина – даже такая несомненно волевая – сделать против авторитетного мужчины?

Доктор Причард вернулся с медсестрой Рекстоу, когда я боролась со шнуровкой на туфлях. Его взгляд взмахнул с меня на стоявшую у окна мисс Мурхен с саквояжем в руке.

– Не знаю, как вы сюда попали, барышня, – заорал он на мисс Мурхен, – но знаю, как вы выйдете отсюда. Я вызываю охрану…

– А я вынуждена позвать полицию, сэр. Они будут очень заинтересованы в том, чтобы выяснить, почему вы удерживаете мисс Холл без извещения её бабушки. Вот копия искового заявления с жалобой, составленного адвокатом миссис Холл в ваш адрес, – мисс Мурхен выдернула пачку бумаг из сумочки, – и акты освобождения мисс Холл под мою опеку. Адвокат миссис Холл и двое сотрудников Детективного Бюро Пинкертон ожидают меня снаружи в автомобиле миссис Холл. Им выдано предписание направиться прямиком в офис мэра через… – мисс Мурхен извлекла карманные часы из кармана жилетки. – Десять минут, если я не покину помещение совместно с мисс Холл.

Светлые зелёные глаза Доктора Причарда округлились, а вена на его виске запульсировала.

– С моей точки зрения, как медицинского эксперта, данного пациента опасно освобождать от лечения в это время…

– Ох, – заверещала мисс Мурхен. – Это та же точка зрения медицинского эксперта, который удерживал шестнадцатилетнюю девушку, накаченной наркотиками и привязанной, в течение пяти месяцев? Нет, я сомневаюсь, что мы будем нуждаться в вашем медицинском совете когда-либо ещё, Доктор Причард. А теперь, если вы позволите, отойдите с дороги, мы с мисс Холл уходим.

Доктор Причард сжал руки в кулаки. Низкий звон единожды прозвучал в моей голове. Я приготовилась броситься на него, если он предпримет попытку помешать мисс Мурхен, но затем он безвольно пустил их и выдохнул. Он улыбнулся и отступил в сторону, поклонившись и махнув рукой в сторону двери. Он посмотрел на меня.

– Вы, конечно, вольны идти, мисс Холл. Желаю вам удачи в вашем новом доме. Но помните, если вам когда-нибудь потребуются мои услуги снова, я буду вас ждать.

Он улыбнулся мне, и тонкий сгусток дыма тонкой струйкой вытек из его рта. Я содрогнулась от этого видения, но заставила оторвать свой взгляд от него и сосредоточиться на мисс Мурхен.

– Я готова идти, – сказала я.

Она взяла меня под руку, и мы вместе вышли из «Корпуса Бельвью для душевнобольных».

ГЛАВА 4

Как и обещала мисс Мурхен, сразу же за массивными железными воротами «Бельвью», нас ожидал длинный обтекаемый серебристый автомобиль с фигуркой крылатой женщины на капоте, но детективов из агентства «Пинкертон» там не было. Одетый в униформу водитель сидел за рулём, а на вид взволнованный молодой человек в помятом льняном костюме расхаживал перед автомобилем, теребя руками волосы и что-то бормоча себе под нос.

Когда он увидел нас, выходивших из ворот, то бросился к нам, выглядя при этом так, словно хотел заключить мисс Мурхен в объятья, но лишь ограничился взмахами рук в воздухе и дерганием кончиков своих волос. Его волосы и неприметное невзрачное лицо показались мне знакомыми. Это оказался тот самый студент с юридического факультета, который тем утром перед пожаром флиртовал с Тилли.

– Ещё тридцать секунд и я бы позвонил в полицию, – сказал он мисс Мурхен. – Я думал, это проклятое место проглотило вас.

– Мы были очень близки к этому, мистер Гринфедер, – сказала мисс Мурхен, бросив взгляд через плечо и вздрогнув.

Это был первый знак страха, который она показала, и я тоже испугалась. Я оглянулась на очень массивное здание больницы и заметила, что небо над ним кишело воро́нами. Одна из них приземлилась на железные ворота и закаркала на нас.

– Давайте уедем, пока они не передумали и не пришли за нами, – сказала мисс Мурхен.