Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Временно запри их в «психоделиковом» зале, – приказала Эннану Джастис. – Чак приедет позднее на катафалке. Они тем временем могут примериться к своему новому постоянному жилищу, освоить его габариты. – В ее глазах появилось какое-то отсутствующее выражение, когда она взглянула на меня. – Меня не будет при вашей кончине: я не выношу вида крови. Так что счастливого пути, Эл, куда бы вы ни направлялись!

– Ну, пошли! – грубо прикрикнул Эннан и дал такого пинка Чейри, что та, вылетев в коридор, лишь чудом не свалилась на пол.

Мы двигались небольшой процессией: Чейри шествовала первой, за ней – я, а замыкающим был Эннан. Я обдумывал сотни способов отнять у него пистолет по пути в «психоделиковый» зал, но ни один из них не давал мне шанса остаться в живых.

Таким образом мы подошли к «терапевтической» в той же последовательности. Эннан велел Чейри зайти и включить свет. Она подчинилась, и через минуту по стенам зала завертелся калейдоскоп меняющихся цветов.

– Не тот выключатель, идиотка! – заорал он. – Рядом с этим!

Она выключила первый и нажала на второй. Помещение залил приятный янтарный свет, который придал обитому атласом гробу вид чего-то раскаленного из Дантова Ада.

– Входите, коп! – повысил голос Эннан. – Я запру дверь снаружи. А когда вы услышите, как ключ снова поворачивается в замке, то знайте, пришло время читать молитвы. – Он хохотнул противненьким голосом. – Если вам наскучит долгое ожидание, то можете использовать этот гроб в качестве ложа любви. Так сказать, последнее земное удовольствие…

Я шагнул в зал и медленно повернулся к нему. С руками, прижатыми к бокам.

– Одно небольшое одолжение? – попросил я очень вежливо.

– Например?

– У меня кончились сигареты.

– Это скверно. – Его тонкие губы изогнулись в издевательской улыбке. – Я думаю, сейчас подходящее время бросить курить, лейтенант. Может быть, таким образом вы продлите свою жизнь на целых пять минут.

Мое левое плечо было частично скрыто от него дверной коробкой. Пока мы разговаривали, мне удалось приподнять его на пару дюймов. Оставалось преодолеть еще один дюйм, но я не мог торопиться, понимая, что, если сделаю резкое движение, он тут же, не задумываясь, всадит в меня все пули подряд.

– Ладно, – вздохнул я. – Раз нет сигарет, ничего не поделаешь. Тогда хоть удовлетворите мое любопытство. Каким образом вы добрались до Мэгнасона?

– Его заметил Лайон, когда тот пробирался сквозь камыши, – мрачно ухмыльнулся он. – По всей вероятности, Хэнк воображал, что Лайон по скудоумию не перепрятал товар в другое место после того, как он сбежал. В общем, Лайон мне позвонил, и я туда поехал. Добрался, когда было уже темно, около одиннадцати ночи. Лайон был уверен, что Хэнк все еще находился где-то там, среди камышей, но не знал, где именно. Мы взяли сильный фонарик на лодку и начали продираться сквозь заросли возле берега. Я понимал, что Хэнк трус в душе, давно уже паникует, боится, что мы услышим, как он выбирается из тростников. Действительно, минут через двадцать мы услышали его где-то в сотне ярдов от себя: он поднял такой шум, будто там находился целый полк солдат. Мы направили лодку к тому месту и тут чуть было не умерли от смеха. Он заблудился в камышах, был по грудь в жидкой грязи. Его явно засасывало. Лайон предложил оставить его там: пусть себе утонет, – но мне это показалось рискованным. После того как мы ушли бы, какой-нибудь болван мог услыхать его вопли и прибежать к нему на помощь. Поэтому мы все же забрали его в лодку. Я держал его под прицелом, а Лайон сидел на веслах. Мы плыли по открытой воде к его дому. И тут Хэнк совершил черт знает какую глупость! – Лицо Эннана выразило негодование. – Он вообразил что сам доплывет до берега, и вскочил на ноги с явным намерением нырнуть через борт.

И вы не удержались от чисто инстинктивного поступка? – осведомился я уважительно.

– Совершенно верно, – одобрительно закивал он. – Полагаю, вы представляете, как оно бывает? Если палец находится на крючке, ты его уже не остановишь.

– Правильно, в особенности если тебе не хочется его останавливать! – подхватил я. – Последнее немаловажно. Это тот самый пистолет?

– Точно. Я всегда любил «тридцать восьмой» с…

Мое левое плечо нажало на выключатель. Янтарный свет запрыгал вверх-вниз по стене, быстро сменился ярко-красным, чернильно-синим и вновь вспыхнул пурпурными сполохами. Только я не замер в экстазе, чтобы оценить эти световые эффекты.

Пока Эннан рассказывал, он так увлекся повествованием о собственной сообразительности, что его правая рука слегка ослабила хватку. Не очень заметно, но все же пистолет опустился вниз на пару дюймов. Но затем чисто рефлекторно он начал выпрямлять дуло пистолета, чтобы в любой момент нажать на крючок. Так что я легко мог получить пулю себе в живот. Удовольствие небольшое, надо признаться.

Предвидя такую возможность, я опередил Эннана: нажав на выключатель левым плечом, тотчас ударил противника правой ногой. Носок моего ботинка угодил ему в пах. Он охнул и сложился пополам. Я услышал, как пуля впилась в пол, после чего Эннан, так и не разгибая спины от дикой боли, опустился на колени. Я дождался, пока калейдоскоп снова сменится с черно-синего на яркий янтарный, чтобы разглядеть пистолет на полу и схватить его.

Эннан заунывно скулил, но я решил, что никто не сможет поручиться за то, что он выкинет в следующий момент. Поэтому для профилактики я ударил его по голове рукояткой пистолета, и он свалился на пол бесформенным тюком.

Затем с помощью выключателя я остановил цветовую карусель. Помещение вновь залил приятный золотистый свет.

Чейри молча смотрела на меня, ее глаза блестели.

– Не знаю, как вам это удалось, лейтенант, – произнесла она наконец потрясенно, – но я, честное слово, безумно рада!

– Его тщеславие превысило мое, – произнес я самодовольно. – Ему даже в голову не приходило хотя бы изредка снимать эти черные очки, этот киношный отличительный признак наемного убийцы. И когда огни завертелись по стенам, он превратился в слепца, заблудившегося в тумане!

Наклонившись, я схватил Эннана за воротник и втащил в комнату.

– Оставим его здесь, – сказал я. – Возможно, ему придется по душе этот сюрприз, когда он очухается.

Я вытолкал Чейри в коридор и запер дверь за Эннаном на ключ, включив предварительно и цветовую карусель, и оглушительную джазовую музыку, дабы он мог испытать на себе все прелести «эмоциональной» терапии Рейфа Кендалла. Ключ я опустил себе в карман. Чейри послушно поджидала меня.

– Что теперь вы намерены делать? – шепотом осведомилась она.

– Проберемся на цыпочках назад в кабинет и устроим там небольшое представление. Но только держитесь позади меня, когда мы прибудем туда.

– Я обязана вам жизнью, – произнесла она все тем же потрясенным голосом. – Знаете, когда я высунула тогда голову из-за дверного косяка, мне показалось, что вы намереваетесь снести ее прочь с моих плеч.

Мне хотелось бы прорепетировать про себя речь, которую я произнесу по возвращении в кабинет Кендалла, но времени не оставалось, ибо мы уже были в нескольких шагах от двери.

Я перенес вес своего тела на пятки, так что шаги мои сделались неожиданно гулкими, совершенно не похожими на мою походку, и вошел в кабинет. Рейф полулежал, навалившись грудью на стол и спрятав лицо в ладонях. Джастис по-прежнему сидела на том же стуле, а мой пистолет находился неподалеку от нее на краешке стола. Не знаю, видели ли вы когда-нибудь смену всевозможных эмоций на чьем-либо лице, но я получил полную возможность наблюдать это на ее физиономии. Сначала она просто не поверила своим глазам, закончила же тем, что не захотела им поверить.

– Таковы правила игры, – произнес я, с удовольствием начав свою неотрепетированную речь. – Вы сами сказали, что каждый игрок должен иметь про запас собственный икс-фактор на случай экстремальной ситуации.

Джастис откашлялась:

– Ну и каким же икс-фактором воспользовались вы, Эл?

– Темными очками, они мне помогли, – ответил я. – Плохо, да?

– Что там с Доном?

– Спит в «психоделиковом» зале, но мы оставили все на ходу, так что он не будет чувствовать себя одиноким, когда очухается.

– И что же дальше?

– Позвоню в офис, они приедут за вами.

Кендалл неожиданно поднял голову. Глаза у него казались мутными, совершенно безжизненными, как будто внутреннее свечение навсегда покинуло их.

– Я рад, – пробормотал он. – Моя совесть не позволяла мне идти на это!

– Мра-азь! – рявкнул я возмущенно. – Вы пособник в попытке на убийство!

– Эл! – Мурлыкающие нотки вновь появились в голосе Джастис.

– Что? – Я поглядел на ее сапфировые глаза. У меня появилось неприятное чувство, что они смеялись надо мной.

– Вы были правы относительно правил игры, но когда один из игроков хоть чуть-чуть зевнет, его противник находит возможность прибегнуть к новому икс-фактору, например такому! – Она метнулась в сторону и схватила со стола мой пистолет.

– Бросьте его! – завопил я.

Но она не стала его бросать, а держала, не шевелясь, в вытянутой руке.

– Все дело в ваших прирожденных джентльменских инстинктах. Если бы вы были умнее, то прострелили бы Чейри голову в то мгновение, когда она появилась из-за двери. Тогда бы вы продолжали контролировать положение вещей, но у вас, разумеется, не поднялась рука. – Она издевательски улыбнулась. – Вы не сможете и меня застрелить – девушку, с которой занимались любовью лишь вчера ночью. Но я, благодарение Богу, не страдаю от таких рыцарских комплексов. –  Ее рука начала медленно описывать дугу, в конце которой дуло пистолета непременно нацелилось бы мне в грудь. – Так что выбирайте: либо вы бросаете пистолет, Эл, либо я прикончу вас через пару секунд.

– Я убью вас прежде, – произнес я каким-то опустошенным голосом.

– Попробую все же рискнуть!

Ее улыбка становилась шире по мере того, как пистолет все ближе придвигался к конечной точке воображаемой дуги, где он будет направлен прямиком мне в грудь.

Кендалл рванулся внезапно куда-то в сторону, рука его взметнулась вверх, чтобы тотчас с силой опуститься Джастис на плечо, и та тяжело рухнула со стула на пол. А через какую-то незначительную долю секунды громыхнул пистолет у меня в руке.

Откуда-то из-за моей спины выскочила Чейри, схватила с пола мой собственный пистолет, и торопливо, словно он был раскален докрасна, сунула мне в руку. Я с олимпийским спокойствием спрятал его назад в кобуру и, признаться, почувствовал себя куда уверенней.

– Могу вас поздравить, – сказал я Кендаллу. – Вам удалось сорваться с крючка, на котором вы крепко сидели. Теперь вы всего лишь важный свидетель, а не пособник в покушении на убийство.

Я не был уверен, что Рейф расслышал мои слова, потому что он произвольно снова упал на стул и невидящими глазами уставился в противоположную стену.

Джастис с приглушенным стоном медленно поднялась с пола и посмотрела на пулевое отверстие в спинке стула, на котором только что сидела. Оно находилось примерно в том месте, где была бы ее левая грудь, если бы Кендалл не столкнул ее неожиданно на пол. Потом она медленно повернула голову и взглянула на меня. Можно было смело сказать, что она не верила своим глазам.

– Я была бы мертва, не вмешайся Рейф… – Она конвульсивно проглотила какой-то комок, застрявший в ее горле. – Вы действительно вознамерились пристрелить меня?

– Только в случае необходимости, – ответил я совершенно правдиво. – Садитесь и расслабьтесь, милочка!

Она свалилась в кресло. Ее колотила дрожь. Сделав шаг назад, я протянул пистолет Чейри.

– Держите ее под прицелом и нажимайте без раздумий на крючок, если она шевельнется! – распорядился я.

– Это доставило бы мне огромное удовольствие! – мстительно заявила девушка.

– Слышите? – подмигнул я Джастис. – Она застрелит вас без всяких колебаний, так что ведите себя смирно.

Затем я поднял телефонную трубку и набрал номер конторы. Мне ответила Аннабел.

– Какого черта вы там торчите? – изумился я. – Рабочий день давно кончился…

– Эл, у вас все в порядке? – Голос у нее звучал напряженно.

– Все прекрасно. Вам удалось разыскать шерифа?

– Еще нет, но сержант Полник уже вернулся. Он просит передать вам, что извлек наркотики из тайника, а Шаффер чувствовал себя самым счастливым человеком на земле, когда за ним заперли дверь тюремной камеры.

– Великолепно! – обрадовался я. – Распорядитесь, чтобы Полник отправился в «Бьютифул висту» и доставил в управление владельца кладбища Чака Фенвика.

Полнику лучше взять с собой еще пару парней, Фенвик не столь смирный, как Шаффер. И еще прошу прислать к бывшему Храму любви две патрульные машины, причем чем скорее, тем лучше. Все ясно?

– Да. Не беспокойтесь, Эл! – Голос у Аннабел звучал непривычно мягко, и я решил, что это телефонные штучки, плохая связь. – Вы нашли девушку?

– Она здесь и до сих пор жива… После того как отделаюсь от находящихся здесь’людей, я поеду домой. Все остальное мы отработаем уже завтра утром вместе с шерифом. Но не слишком рано.

– Я передам ему! – пообещала она и быстро повесила трубку.

Первая патрульная машина прибыла минут через десять. Я сдал Джастис офицерам, объяснил, как им найти Эннана и вручил им ключ от зала. Сказал, что парочку следует задержать за покушение на убийство. Таким образом, до утра они никуда не денутся, а там пусть вызывают своих адвокатов. Конфискованные наркотики – это не пустяк!

Вторая машина появилась пятью минутами позже. Чейри с надеждой посмотрела на меня, услышав в коридоре шаги офицеров.

– Теперь мне можно уехать?

– Вы шутите? – завопил я. – Вы же основной свидетель. Я распоряжусь, чтобы они отвезли вас в отель за счет округа, поселили в хорошем номере и поручили толковому копу находиться неотлучно при вас все двадцать четыре часа в сутки до самого суда.

– Ну ладно… – Сперва она вздохнула, потом заговорщически подмигнула мне: – Полагаю, все могло бы обернуться хуже. А теперь у меня уютный номер в отеле и суровый верзила-полицейский для компании днем и ночью.

Часовая стрелка приближалась к восьми, когда я добрался до дома и приготовил себе выпивку. Вообще-то я должен был чувствовать себя страшно усталым, но ничего подобного, разве что испытывал небольшую горечь.

Несмотря ни на что, я не мог позабыть, как выглядела Джастис, когда я впервые вошел в спальню и увидел ее там нагой. Ее тело купалось в неярком свете лампы…

Признаться, меня заедало то, что я никак не мог справиться со своей по-юношески глупой памятью, которая упорно цеплялась за подобные картины – даже после того, как дамочка пыталась меня убить. И не раз, а дважды! Поэтому я приготовил себе второй бокал и принялся думать о том, какими словами встречу завтра утром Лейверса. Но даже эти мысли не доставляли мне удовольствия. И я уныло подумал, что приближающаяся ночь не сулит мне ни удовольствия, ни отдыха.

Внезапно раздался дверной звонок.

Если это Лейверс, решил я, схвачу клюшку и сыграю с ним в гольф, используя его самого в качестве мяча, чтобы выпроводить вон из квартиры.

Но когда я открыл дверь, мимо меня провальсировало некое белокурое фантастическое видение. Переливающийся голубой восточный халат ниспадал с его плеч и обвивался легким облаком дюйма на четыре выше колен.

Я снова запер дверь, потому что дивная дева была уже за моей спиной, и медленно вернулся в гостиную. Над проигрывателем склонилось голубое облако, провальсировавшее через пару секунд на кухню. Я остался на месте, вслушиваясь в волшебные звуки старой пластинки Эллингтона и моля Бога; чтобы не случилось ничего худшего. Хватит и того, что я только что сошел с ума.

Голубое облако снова ворвалось в гостиную и замерло передо мной. Мои пальцы автоматически сомкнулись вокруг бокала, который сунули мне в руку.

– Если под этим голубым облаком скрывается действительно Аннабел Джексон, – медленно заговорил я, – то как получилось, что вы не разыскиваете нового Харольда?

– Я слишком молода, чтобы всерьез думать о замужестве, – весело ответила она. – И вы были правы, знаете ли… Если бы он бросил один только взгляд на мой черный кружевной гарнитур, его бы хватил родимчик и он побежал бы с воплями к своей мамочке. – Она сделала какое-то движение плечами, и ее голубое облако затрепетало, как крылья птицы. – Кроме того, кому нужен Харольд, когда можно провести время с местным героем, посидеть на удобной кушетке и послушать удивительные старые мелодии Эллингтона?

– Счастье мое, – произнес’я почтительно, – я никогда не подозревал, что вы обладаете таким отменным вкусом.

– Это особый вид благодарности, – вежливо пояснила она. – Я пытаюсь ликвидировать недостатки в вашем воспитании и тягу к девицам, которые не отличаются требовательностью…

Она повторила свое непонятное движение, и я зажмурился, пока голубое облако не успокоилось.

– Эл, – спросила она обеспокоенно, – вы не заболели?

– Все дело в голубом облаке, под которым вы скрываетесь, – объяснил я. – У меня сложилось впечатление, что оно живет собственной жизнью. Меня страшит, как бы у него не появились человеконенавистнические устремления.

– Вам следовало сказать об этом раньше! – Ее голос был полон сочувствия. – Я немедленно от него отделаюсь.

У меня глаза чуть не выскочили из орбит, когда голубое облако поднялось вертикально к потолку, а затем упало на ковер, как будто его проткнули в нескольких местах.

– Вот, пожалуйста! – Аннабел затолкала его ногой под ближайшее кресло. – Так лучше?

Она повернулась ко мне с плутоватой улыбкой на лице, и мой язык буквально прилип к гортани. Ее твердые точащие вперед груди были едва прикрыты прозрачным белым кружевным бюстгальтером. Белые же кружевные трусики походили скорее на затвердевшую дымку, целью которой было подчеркнуть умопомрачительный изгиб ее бедер. Тут все было продумано и учтено: и кружевная оборочка на этой дымке, и небесно-голубые подвязки, натягивавшие нейлоновые чулки.

– Эл? – Ее беспокойство заметно усилилось. – Послушайте, уж не собираетесь ли вы разыгрывать из себя второго Харольда?

Я опустошил бокал одним долгим глотком, потом выронил его на пол.

– Цветок магнолии! – произнес я хрипловато. – Умчимся вместе со мной в безбрежную даль!

Я поднял ее, и через пару шагов мы оба оказались на кушетке, которая слегка прогнулась под нами. Но в свое время я заказал ее у хорошего мастера. Он, очевидно, угадал во мне опытного соблазнителя и постарался все предусмотреть. Поверите ли, даже пружины не застонали. Получилось так, что Аннабел оказалась поверх меня, и это послужило причиной для взрыва смеха и недвусмысленных шуток.

– Эл, ненасытный Эл! – вздохнула она. – Никогда бы не подумала, что я способна затосковать по этой кушетке! – Внезапно она нахмурилась. – Кажется, я потеряла свой бюстгальтер?

– Знаете, я могу его заменить, если хотите. Бюстгальтер Уилера не только поддерживает девичью грудь, – добавил я скромно, – он также живет собственной жизнью.

– Это прекрасно! – вздохнула она и впилась белыми зубками в мою нижнюю губу.

ШЛюХИ

Глава 1

Я остановил машину перед домиком, заглушил мотор и остался сидеть. Громадные тихоокеанские валы лениво пенились по кромке песка и в сочетании с бирюзовыми небесами создавали превосходный фон для всей этой идиллической картины. Все было тихо-спокойно. Но блаженное мое состояние продлилось всего лишь пару секунд, до тех пор пока дверь домика не распахнулась и к моей машине не поспешила какая-то женщина.

Она была высокая и стройная, длинные соломенного цвета волосы лежали по плечам. Тесные белые джинсы туго обтягивали зад, пышная грудь, на которую я уставился завороженным взглядом в надежде, что кофточка вот-вот лопнет, казалось, заслонила весь свет. Но тут незнакомка замедлила ход. Я вылез из машины, невольно продолжая с жадностью разглядывать грудь незнакомки.

– Я думала, вы никогда не доедете, – начала она осуждающим тоном. – Я, кажется, прождала вечность!

Мне пришлось оправдываться:

– Еще полмили, и вы бы пересекли границу округа и оказались вне юрисдикции местного шерифа. – Я представился: – Лейтенант Уилер.

– Стефани Чэннинг. Это ужасно! – Ее синие глаза все еще метали молнии. – Чак сказал, я могу арендовать домик на уик-энд, я забрала ключ у него в офисе сегодня после обеда. Приехала сюда примерно с час назад, зашла внутрь, а там – она, мертвая на постели.

– Кто? – спокойно поинтересовался я.

– Кто? – Кажется, я не внушал ей доверия. – Да откуда ж мне знать!

– Придется взглянуть.

– Мысль неплохая, – съехидничала она. – Пора что-то предпринять.

Симпатичный домик выглядел внутри вполне по-спартански. Через гостиную я прошел в спальню, отметив, что моя провожатая отстала. Посреди широкой кровати лежала обнаженная стройная женщина со сложенными на маленькой груди руками, темные волосы разметались по подушке. Подойдя ближе, я увидел на левом виске страшную черную рану, хотя крови запеклось на удивление мало. Каким безмятежным было выражение ее миловидного лица – при таких-то обстоятельствах. Осмотрев тело, я пришел к заключению, что при жизни она была на редкость привлекательной.

Потом открыл комод и стенной шкаф – везде пусто. Перед глазами промелькнула странная картина – девушка пришла голая с пляжа, вытянулась на кровати в позе скромницы и вежливо попросила убийцу приниматься за дело.

Вернувшись в гостиную, я нашел Стефани Чэннинг на краешке ротангового кресла. Она застыла, обхватив себя руками.

– Ну? – Резкий звук ее голоса не предвещал ничего хорошего.

– Следователь будет с минуты на минуту. После осмотра перевезем тело в морг.

– Чем скорее, тем лучше. Вы же понимаете, у меня весь уик-энд пропал, даже не начавшись.

– Для той девушки в спальне пропало намного больше. Кто такой Чак?

– Чак Генри. Хороший мой приятель.

– Где можно его найти?

 – Где-то на Восточном побережье. Он улетел в Нью-Йорк сегодня в два пополудни и планировал вернуться к понедельнику.

– Отлично, – хмыкнул я.

– Сомневаюсь, однако, чтобы он ее знал, – продолжила она с уверенностью. – Она совершенно не в его вкусе.

– А вы в его вкусе?

Синие глаза сузились.

– У нас абсолютно платонические отношения. Чака больше интересуют конфузливые дурочки, у которых, кроме хихиканья и жеманства, нечего за душой. Он, собственно, не больно-то Отличается от прочих мужчин – все та же смесь патетических восклицаний, болтовни, трогательных прогулок и безумного вожделения. – Она горделиво вскинула голову. – Вам бы следовало знать, лейтенант, что я являюсь одним из учредителей организации ШЛюХИ.

Я восхитился:

– Вы прекрасно сохранились.

– Что?

– Ну, для учредителя второй в мире древнейшей профессии.

Она холодно расшифровала:

– ШЛюХИ – это сокращенно Школа любви холодных интеллектуалок.

– Что-то вроде своеобразного женского движения? – осенило меня.

– Естественно. – Она ехидно улыбнулась. – Сейчас вы скажете: так вы лесбиянки?

– Так вы лесбиянки? – невольно вырвалось у меня.

– Типичный образчик дутого мужского тщеславия. Нет, я не лесбиянка. Более того, готова к серьезным отношениям с мужчиной, но произойдет это лишь на основе равенства. Для начала это должен быть мужчина, который станет относиться ко мне не только как к объекту для секса.

– Полагаю, то же самое скажет и мужчина. Об этом много говорят, да толку мало.

Нас прервал резкий стук в дверь. Стефани чуть не упала с кресла.

– Это док Мэрфи. Полицейский врач, – сказал я. – Все в порядке, он не кусается, только пугает.

Я пересек гостиную, открыл дверь и – попал… в Диснейленд. На пороге стояли Микки и Дональд в огромных нелепых масках утенка и мышонка, сделанных из папье-маше. В широких белых комбинезонах, делающих более объемными их высокие фигуры, в белых перчатках и белых башмаках. Лишь одна вещь была явно лишней – это пистолет, который Микки держал в руке. Ствол пистолета уперся мне прямо в живот. Интуиция подсказала, что сейчас не до вопросов – кровь застыла в жилах.

– Вот это здорово. – Голос из-под маски звучал как-то неестественно-механически.

– Руки на голову! – таким же ненатуральным голосом скомандовал Дональд.

Я выполнил его требование, и через секунду рука Микки извлекла из кобуры мой пистолет 38-го калибра.

– Полиция? – поинтересовался Дональд.

– Полиция, – подтвердил Микки.

– Местный, – сказал Дональд, – это никуда не годится. Совсем никуда не годится.

– Верно. – Оружие в руке Микки дернулось в мою сторону. – Ну-ка, подвинься, полицейский хренов.

Я отступил на середину комнаты. Позади меня было слышно затрудненное дыхание. Обернувшись, я увидел Стефани Чэннинг с искаженным лицом. Она тяжело дышала, ее грудь словно пыталась разорвать ткань кофточки.

– Кто она? – спросил Дональд.

– Понятия не имею, – ответил Микки. – Может, получила премиальные за неделю работы. Труп, должно быть, в спальне, так что уберем его. Может, этот малый ждет компанию.

– Сдается, он ждет по кумполу, – осклабился Дональд, – давай исполним его желание?

– Если только он будет настаивать. Пока иди и вытащи труп из спальни.

Маски остались спокойными даже при звуках подъезжавшего автомобиля.

– Все просто, коп, – сказал Микки, пока снаружи выключали зажигание, – сейчас ты избавишься от приехавших – и быстро! – не то мы убьем тебя, девицу и того, кто там приперся в самый неподходящий момент.

В дверь с силой постучали, я пошел под дулом пистолета Микки. Приоткрыл дверь на целых три дюйма и уставил глаза в глаза доку Мэрфи. Кустистые брови резко взметнулись, а я ощутил желудочный спазм.

– Ну как ты там, Эл? – меланхолично спросил Мэрфи. – Все скучаешь с трупом наедине?

– Это была ошибка, – пробормотал я.

– Всякое убийство ошибочно, – весело отозвался он, – просто пока выполняешь служебные обязанности, поменьше морализируй.

– Это просто ошибка. Никакого убийства, нет ни трупа, ничего. Прости за беспокойство.

Мэрфи удивленно прищурил глаз:

– О’кей, ну, так дай зайти. Выкурим по сигарете и поплачем друг другу в жилетку по поводу такой скучной жизни, безо всяких трупов.

Он толкнул дверь. Я уперся со своей стороны, не давая приоткрыть ее ни на дюйм больше. Мы поборолись секунд десять, потом Мэрфи притомился.

– Ты не хочешь покурить?

– Прости, док. – Я ему выразительно подмигнул. – Как-нибудь в другой раз.

– Ты меня выталкиваешь? – Он что-то заподозрил. – Эй, Уилер! Ты там, случаем, не заперся ли с каким цыпленком?

– Именно. – Я опять подмигнул. – Знаешь ведь, как это бывает?

– Давненько не занимался, – с сожалением констатировал он. – У моей жены на этот счет встроенный радар.

– Да, трудновато. – Я почувствовал, как мое левое веко самопроизвольно дернулось. – Ты же понимаешь, как противно бывает, когда тебя прерывают в самый ответственный момент.

– Понимаю, понимаю. Ты уверен, что не хочешь избавиться с моей помощью от нервного тика в левом глазу?

Явственно ощущая вороненую сталь пистолета у себя на пояснице, я промычал:

– Да нет, спасибо. Это все от влажности, – и захлопнул дверь прямо у него перед носом.

Несколько секунд не было ничего слышно, потом раздался рев мотора, зазвучавший радостной симфонией. Когда звуки затихли, ствол оружия перестал упираться мне в спину. Медленно повернувшись, я увидел, что пистолет Микки все еще направлен прямо на меня. Рядом стоял Дональд, труп свешивался с его плеча. Все это вдруг представилось мне абсурдистской картиной раннего Энди Уорхола.

– Мы вначале допустили ошибку, – произнес Микки. – И сейчас с этим покончим. Тебе будет не о чем беспокоиться, коп, – никаких вещественных доказательств, ни убийства, ничего.

– Спасибо! – ответил я.

Дональд указал на Стефани Чэннинг, остававшуюся безмолвной и безучастной.

– А с ней что?

Микки задумался ненадолго и наконец решил:

– Мы с ней прокатимся – подбросим в город.

– А с этим? – Дональд ткнул в меня пальцем.

– О нем позаботимся, когда ты упрячешь двух девок в машину. – Голос из-под маски Микки звучал утомленно.

– О’кей. – Дональд тряхнул плечом, и мертвая девушка непристойно качнулась.

Микки расположился так, чтобы держать нас со Стефани в поле зрения. Он раздраженно обратился к ней:

– Вот что, златовласка, ты всего лишь досадная неожиданность, так что, если не будешь делать, что тебе велят, считай, что мертва. Ясно?

– Ясно, – дерзко ответила она.

– Ну-ну. – Микки малость напрягся и повел пистолетом. – Это что еще за штучки? Я с тобой, сестричка, не шутки шучу.

Стефани Чэннинг продолжала зло глядеть на него. Вернулся Дональд, уже без трупа, и хлопнул дверью:

– Я вот что подумал. А как мы с ней поедем? Мы не можем быть на шоссе в масках, нас засекут.

– Уймись. Она покатит первым классом – в багажнике.

Стефани разозлилась:

– Какого черта? Ни в каком багажнике я не потащусь. У меня клаустрофобия.

– Ладно, сестренка. – Дональд помахал пистолетом у Стефани перед носом. – Кончай базар.

Он с силой сгреб ее в охапку, впившись пальцами в предплечье, и грубо поволок к выходу. Когда они исчезли, стало вдруг очень тихо. Микки произнес задумчиво:

– Может, мой напарник и прав. Дать тебе по башке – и решить все проблемы. Но сегодня у моей матушки день рождения и я уж больно чувствительный. Так что твое счастье, малый. Ну-ка, повернись.

Я нехотя повернулся к нему спиной, и в следующий миг удар рукоятки пистолета по голове погрузил меня в болезненное беспамятство.