Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"
Автор книги: Картер Браун
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Глава 9
К тому времени, когда мы добрались до пещеры, я уже сомневался, что мы когда-либо сможем увидеть белый свет. Полмили растянулись в пару тысяч миль, как мне казалось, если верить моим ногам. Отойдя от дома, мы были вынуждены продираться сквозь непроходимую чащу, которая становилась с каждым шагом все гуще. Не говоря уже о том, что надо было преодолевать весьма крутой подъем вверх по неутрамбованной почве с частыми ямами и оврагами, заросшими виноградной лозой и какими-то колючими растениями, название которых мне не было известно. Пожалуй, ни с чем не сравнишь испуг из-за неожиданного падения, когда ты с грохотом приземляешься на собственный зад! Нервная система напряжена до предела, так что ты вообще перестаешь соображать.
Сисси на минуту остановилась, чтобы перевести дыхание, затем кивком указала на темную дыру в почти отвесной скале, которая была полностью скрыта обильной порослью виноградной лозы.
– Вот она, – сообщила девушка, тяжело дыша, – внутри есть фонарик, если вам захочется посмотреть, и большая лампа на батарейках, которую папа ухитрился прицепить наверху.
– Вы не зайдете внутрь?
Она решительно покачала головой:
– Я же вам раньше сказала, что его тут нет. Я подожду.
Я раздвинул свисающую лозу, пригнул немного голову и нырнул в настороженную темноту пещеры. Сделав еще несколько шагов внутрь, я оказался довольно далеко от входа, а нависшие лозы вновь затемнили отверстие.
Сисси упомянула о фонарике в пещере, который, скорее всего, должен был лежать на полу. Я собрался было опуститься на колени, чтобы нащупать его, потом без определенной причины передумал и выхватил пистолет из поясной кобуры за долю секунды до того, как в пещере стало твориться что-то кошмарное.
Хорошо знакомая ручища обхватила мою шею, преградив доступ воздуха в легкие.
Но я же был копом, профессионалом, а этот сукин сын со своими стальными пальцами снова ухитрился меня достать! Причем до нелепого легко, что больше всего оскорбило меня. Возможно, именно это и помогло мне справиться с мгновенной растерянностью.
Другая его рука пыталась дотянуться до моего пистолета, поэтому мне пришлось резким движением нагнуть вперед голову, а затем изо всей силы ударить его затылком по физиономии. Он охнул от боли. Захват руки на шее ослабел, я ухитрился на какой-то дюйм опустить вниз подбородок и впился зубами в его руку, почувствовав воистину звериный восторг. Он завопил тонким голосом и инстинктивно оттолкнул меня в сторону, стараясь высвободить собственную плоть.
Я, к счастью, не свалился в темноте, пролетев вперед пару шагов, пока не восстановил равновесие, молниеносно повернулся и нацелил свой 38-й в сгусток темноты, где, как я искренно надеялся, должна была находиться голова нападающего. Звук выстрела соединился с треском расщепляемой кости, и что-то тяжело свалилось к моим ногам на пол пещеры.
Я ухитрился сделать глубокий вдох, и в этот момент яркий желтый свет неожиданно разлился по всей пещере. Я непроизвольно зажмурился, ослепленный, несколько раз осторожно мигнул, прежде чем открыть глаза. Она стояла неподвижно, как будто приросла к полу, ее палец все еще находился на выключателе лампы, работающей на батарейках. Лампа была подвешена на крюке к потолку пещеры как раз над ее головой. В темных блестящих глазах, уставившихся на меня, не было страха, только шок, который постепенно исчезал.
– Когда же именно Сисси присоединилась к вашей бригаде? – спросил я резким голосом.
Она даже не соизволила показать, что слышала меня, только медленно опустила глаза и посмотрела на пол, затем затрясла головой, как будто не хотела признать случившегося.
– Нет! – почти простонала она. – Ох, Господи, нет! – Она вздернула подбородок, в ее глазах читались одновременно и ненависть, и сознание собственной вины. – Вы его убили? – прохрипела она. – Он мертв, да?
Я посмотрел на атлетическое тело, распростертое у моих ног. Он лежал на спине, повернув набок голову, тоненькая струйка крови сочилась из глубокой раны на пару дюймов выше левого уха, окрашивая белый свитер алыми пятнами. Дышал он тяжело и неровно, но все же дышал! Этот сукин сын, подумал я с негодованием, должен чувствовать себя счастливчиком.
– Он не умер, – буркнул я, – просто потерял сознание.
– Но у него кровотечение! – запротестовала она.
– Вы так из-за этого переживаете, Нэнси Копчек? – усмехнулся я. – Готовы стать рядом с ним и плакать кровавыми слезами?
Ее ноги были избиты и поцарапаны, когда она пробиралась сквозь чащу в пещеру, черные лосины по-прежнему обтягивали элегантное тело, привлекая внимание к тем интимным подробностям, на которых даже нудисты останавливали взор. Я почувствовал что-то вроде сожаления – такая потеря!
– Вы не удивлены? – изумилась она. – Вы знали?
– После того как Чарвосье поведал мне за завтраком, на каких условиях Сисси предложила финансовую поддержку его нью-йоркскому сезону, – откровенно ответил я, – и о том, что Наташа Тамаер должна быть его новой примой-балериной… – Я покачал головой. – Да и вы тоже не проявили сообразительность, рассказывая мне о своих каникулах с Сисси и ее отцом несколько лет тому назад.
– Мне показалось, вы проглотили предложенный мною образ: этакая пустоголовая куколка, которая всегда выкладывает все, что приходит ей в голову, с очаровательной наивностью. – Она состроила недовольную гримаску. – Неужели я вас ни капельки не обманула, Эл?
– Не слишком. Но вот этот сукин сын на полу, он таки обвел меня вокруг пальца. Ведь я все время подозревал Гембла.
Она улыбнулась:
– Именно по этой причине вы лягнули бедняжку Дики так зверски в коленную чашечку?
– Естественно! По моим расчетам, это должен был быть Гембл. Когда я оставил вас и Бомона в гостиной и вышел из парадной двери, затем обошел вокруг дома, я заметил, что впереди крадется человек. Я был убежден, что Гембл должен был уже находиться снаружи в ожидании, когда вы разыграете сцену, что слышите шаги бродяги, это выманит меня наружу. Вам было бы весьма просто заглянуть в его комнату после того, как Бомон отказался пойти, и заявить, будто вы разбудили его и он пошел меня искать! Он был слишком хорошо одет для человека, которого вытащили из кровати среди ночи!
– Вы поверили мне, когда я сказала, что слышу под окнами шаги бродяги?
– Я не был уверен, но это не имело значения. В любом случае это предоставляло мне возможность кое-что выяснить. Но этот сукин сын обманул меня, надев свой немыслимый халат и белую шелковую пижаму! – Я тихонечко ткнул бесчувственного хореографа носком ботинка под ребра. – Ведь я придирчиво осмотрел его, когда потом вернулся в дом, потому что штанины его пижамы должны были быть покрыты пятнами от травы и грязью, если именно он набросился на меня, а они выглядели девственно чистыми, иначе не назовешь!
– И что же вы решили? – фыркнула Наташа.
– Что в тот самый момент, когда я добрался до парадной двери, Бомон просто сорвал с себя свой наряд и вышел из французского окна в чем мать родила, перебежал лужайку, затаившись в ожидании, когда я обойду дом? Нет, я этого не решил. Но я догадался, почему было так важно убедить меня, что бродяга существовал на самом деле и находился возле дома той ночью.
– Почему же?
– Чтобы убедить Сисси, что ее отец был все еще жив, когда коп находился в доме. И вы могли быть почти уверены, что после того, как я получил зуботычины от «бродяги», она будет настолько счастлива, что ее отец не совершил вторичного убийства, что заманит меня в свою постель из чистой благодарности, если не из чего-то иного… Кстати, как вам удалось уговорить Бомона убить Реймонда Сент-Джерома?
Она пожала плечами:
– Это было совсем несложно. Все, что требовалось, это доказать, что Сент-Джером жив, и сказать Лоренсу, что именно он убил Антона. У них же была пылкая любовь, продолжавшаяся довольно долго, и Лоренс просто не мог дождаться возможности отомстить за Антона.
– Что он сделал с телом?
– Оно находится здесь.
Она кивком указала на конец пещеры:
– Тут что-то вроде маленького туннеля, который ведет вниз, в скалу, по нему можно спуститься на четвереньках. Лоренс явился сюда вчера, когда стемнело, и занялся… ну… – Она хмуро посмотрела на меня. – Это нужно было сделать. Ему нельзя было доверять; посмотрите, как он задушил Антона. Я была бы следующей жертвой, если бы не сделала чего-нибудь для своей собственной защиты.
– Как получилось, что Сисси присоединилась к вам? Для этого потребовалась какая-то хитрость?
– Мы сказали ей, что он сумасшедший, – вкрадчивым голосом пояснила Наташа, – маньяк! Убедить ее в этом оказалось весьма просто. Потом Лоренс заявил, что вчера отправился в пещеру попытаться урезонить его, но ее отец напал на него как бешеный пес, а он, защищаясь, случайно слишком сильно ударил его по голове. В известной степени, как мне кажется, она обрадовалась. Потом мы заявили, что впредь все будет великолепно. Она получит денежки из папенькиного состояния, финансирование балетного сезона ей зачтется, а потом она будет жить спокойно и счастливо до конца своих дней!
– За исключением одного пустяка, возможно? – вежливо произнес я, когда она закончила. – Если тот неугомонный лейтенант вернется назад и станет ясно, что он догадывается о происшедшем, вам придется что-то предпринять в отношении него, дабы защитить всех остальных.
– Вы были таким типичным «одиноким волком», – Наташа сверкнула белыми зубами, – что план дальнейших действий казался совершенно ясным. «Расскажи ему про пещеру, Сисси, дорогая, – посоветовали мы ей, – но позаботься о том, чтобы мы смогли добраться туда первыми».
– Она никак не могла разыскать свои туфли, которые находились под кроватью, – насмешливо произнес я, – как вам это нравится?
– Ладно, Эл, – напряженным голосом заговорила Наташа, – вы развлеклись и получили ответы на все вопросы, что будет теперь?
Я пнул ногой Бомона довольно резко на этот раз, он негромко застонал.
– Нам нужно дождаться, когда очухается этот сукин сын, – сказал я сердито, – он может идти или ползти назад домой, но одно несомненно: я не намерен его тащить на собственной спине.
– Сисси, должно быть, уже помешалась, – пробормотала Наташа, – не зная, что тут произошло.
– Пусть понервничает. Всегда сможет завопить или застонать, если неизвестность станет для нее невыносимой.
Я поискал сигарету свободной рукой, нащупал одну, сунул в рот и поднес зажигалку.
– Есть еще одна вещь. В Милане вы преждевременно стали необычайно темпераментной, поэтому они прогнали вас из балетной группы, так что вам пришлось вернуться домой, верно?
– Я бы не стала формулировать это таким образом, – пробурчала Наташа сквозь зубы.
– После этого, несмотря на вашу молодость и привлекательность, вам было трудно найти новую работу?
– Очень трудно, – вздохнула она, – в течение многих месяцев я безрезультатно обращалась в разные труппы, но они занесли меня в черный список, так что у меня не было ни единого шанса куда-то пристроиться.
– Очевидно, в это время вы и решили, что вам необходимо отдохнуть. Отправиться в какое-то спокойное уединённое местечко, куда не проникнут слухи о ваших… э-э… О вашем любвеобилии?
– Я была в отчаянии, – негромко заговорила она, – поверите ли, мне хотелось забиться в какую-нибудь щель и плакать до тех пор, пока не усну… К тому же у меня кончились деньги. Вы правы, конечно. Именно тогда я вспомнила про папашу Сисси и его убежище, оно показалось мне идеальным местом для моих целей. Я знала, что ее отец погиб от несчастного случая на одном из своих нефтяных приисков за несколько месяцев до этого, а в последнем письме Сисси сообщила мне, что вернулась снова на восток. В то время я сама находилась в Лос-Анджелесе, и мне уже не терпелось незамедлительно отправиться туда, вам знакомо такое состояние? – Ее глаза на мгновение затуманились. – Нет, по всей вероятности, вы его не знаете. Так или иначе, но я побросала кое-что в дорожный чемоданчик, сунула его в свою допотопную машину и отправилась в путь. Прибыла около десяти утра, заканчивала путешествие пешком. Не хватило горючего еще не доезжая до частной дороги. – Припоминая, она медленно покачала головой. – Я находилась ярдах в пятидесяти от дома, когда распахнулась парадная дверь и из дома вышел мужчина. Солнце било ему в глаза, он меня не видел, но зато я его прекрасно видела! Какое-то мгновение мне казалось, что я вижу призрак отца Сисси, но потом я успокоилась и решила, что призрак не стал бы курить сигару. Поэтому я обождала, пока он скроется за стеной дома, потом отправилась назад к машине. Мне пришлось проторчать пару часов у развилки, пока не появился какой-то грузовик. Я смогла разжиться горючим и доехать на своей развалюхе до цивилизованного мира!
– А через какое-то время пришел один божественный рассвет, когда до вас дошло полностью значение того призрака с сигарой, которого вы увидели невзначай, – подсказал я.
– Ну, я кое-что проверила, – ответила она с откровенной улыбкой, – Сисси и ее отец-призрак собирались в скором времени снова разбогатеть, когда все уладится. Я посчитала, что мое благородное намерение оставить их и далее в полном неведении о моей осведомленности со временем вознаградится сторицей. Примерно в это время я рассчитала, что Чарвосье пожелает вернуть назад заблудшего ангела – приближался его следующий сезон в Нью-Йорке, ну а ангел даже со слегка подмоченной репутацией предпочтительнее, чем отсутствие такового.
В этот момент застонал Бомон, открыл глаза, медленно повернул голову, пока не увидел меня.
– Привет, ясные глазки! – ворчливо произнес я. – С вашей головы куда-то исчезли все кудри, вам это известно?
Он заморгал глазами, потом медленно сел, застонал гораздо громче и осторожно пощупал рану над ухом:
– Что произошло?
– Вы сваляли дурака, – безжалостно изрекла Наташа.
– Я не…
Он приподнял правую руку и взглянул на посиневшее, кровоточащее предплечье, его глаза буквально остекленели от ужаса, потом он в панике перевел взгляд на меня.
– Вы ранили меня? – завопил он пронзительным фальцетом.
– Поднимайтесь на ноги, маэстро! Нам предстоит продолжительная прогулка, – не без злорадства сообщил я.
Неожиданно зашевелились виноградные лозы, закрывающие вход, затем появилась голова блондинки, венчающая тело Юноны. Оказавшись внутри, Сисси выпрямилась и обеспокоенно огляделась.
– Я устала ждать, – пробормотала она, – ну и подумала, что мне лучше войти внутрь…
Внезапно в ее глазах появилось выражение дикого ужаса.
– Нет, пожалуйста! – завопила она. – Нет, не надо…
После этого она стремительно налетела на меня, как будто внутри нее заработал мотор. У меня не было возможности перехватить ее, с самого начала она была слишком близко от меня, да и все произошло необычайно быстро. Ее голова врезалась мне в грудь, я не устоял на ногах и оказался на полу. Сисси, которую никак нельзя было назвать пушинкой, свалилась на меня, прижав к полу и выдавив у меня из легких весь воздух.
– Поднимайтесь! – заорал я, яростно глядя на ее испуганную физиономию. – Живее, пока я вас не убил!
– Я ничего не могла поделать, – застонала она, – это он меня толкнул!
Мне все же удалось вздохнуть, после чего я энергично повел плечами, и она скатилась на пол, размахивая руками и ногами. Я тут же поднялся на колени – и замер на месте, уставившись в дуло пистолета.
– Все правильно, панк! – раздался утробный голос Солона. – Остынь маленько! Поднимайся на ноги без спешки, ясно тебе?
Я подчинился и все проделал до противного медленно. Солон отступил назад на пару шагов, оказавшись таким образом рядом с Амандой Уоринг, которая стояла у самого входа.
– Мы были очень терпеливы, лейтенант, – Аманда обольстительно улыбнулась мне, – мы наблюдали за домом и долго ждали, когда же произойдет интересное. Потом мы увидели этих двух балерин… – Она пренебрежительно махнула рукой в сторону Наташи и Бомона, лицо которого приобрело обиженно-оскорбленное выражение. – Или же, наоборот, они оба мужчины? – небрежно добавила она. Теперь уже вспыхнула Наташа. – Так или иначе, за этими двумя, – продолжала Аманда, презрительно пожимая плечами, – мы видели, как они выскочили из дома и скрылись среди деревьев, а через несколько минут вы с Сисси двинулись в том же направлении. Естественно, мы отправились следом. Правильно, Ли?
– Все верно.
На его рябом лице появилась свирепая ухмылка.
– И мы обнаружили Золушку возле пещеры.
– У нас состоялась долгая спокойная беседа с Сисси, – равнодушно продолжала Аманда, – мне потребовалось только напомнить ей о том времени, когда она называла меня мамой, после чего она с радостью поделилась со мной всеми своими тайнами.
– Этот ее зверюга, – застонала Сисси, приподнимаясь с пола, – он зажал мне рот ладонью, а потом…
Мысль о том, что он позволил себе сделать с ней, заставила Сисси залиться горючими слезами.
– Вы, должно быть, Наташа… – Аманда окинула черноволосую балерину долгим оценивающим взглядом. – Та самая умница, которая уже преподнесла Сисси ее тщательно рассчитанное будущее чуть ли не по часам.
– Вы, по всей вероятности, та сука, которую ее отец планировал сделать козлом отпущения за мое убийство? – ровным голосом спросила Наташа.
Лицо Аманды немного потемнело, но голос по-прежнему оставался воркующим.
– Мы только что объяснили Сисси, что нам придется изменить ваши планы в отношении ее будущего. Почему-то мне не верится, что мы впятером сможем жить счастливо на наследство Сисси, а как вы считаете?
– Да, – тихо произнесла Наташа, ее темные глаза внезапно сделались огромными.
– Поэтому вы и… – Аманда взглянула на Бомона и слегка приподняла брови. – И уж не знаю, как это создание назвать! Можете оставаться здесь и избавить лейтенанта от чувства одиночества.
Ее лицо посуровело, когда она повернулась к Солону:
– Сначала я выведу наружу девушку.
– Для чего волноваться? – Он возбужденно расхохотался. – Может быть, шум заставит ее заткнуться? Я уже устал от ее нытья.
– Ладно, – быстро согласилась Аманда.
– Коп останется на закуску, – заявил Солон, – первым делом я разделаюсь с этим слизняком на полу, затем с тощей дамочкой, но копа сохраню напоследок.
– Думаю, что мне лучше подождать снаружи, пока все не закончится! – равнодушно произнесла Аманда.
Мой пистолет упал на пол, когда Сисси врезалась мне в грудь, и продолжал лежать в том же месте футах в шести от меня, так что не было надежды даже приблизиться к нему до того, как Солон проделает во мне любое количество дыр. Сисси находилась ближе, но это ничего не давало, горько подумал я, учитывая ее состояние. Я наблюдал за тем, как она с трудом поднимается сначала на четвереньки, продолжая истерично стонать, видимо надеясь все же присоединиться к Аманде.
– О’кей! – ликующим голосом заявил Солон. – Номер первый!
– Нет! – завопила Сисси и устремилась на коленях к выходу с бешеной скоростью. – Сначала выпустите меня отсюда! Я хочу пойти к Аманде!
Какое-то мгновение Солон с презрительной ухмылкой следил за ней, затем пожал плечами и направил свой пистолет в мертвенно-бледное лицо Бомона. Колени Сисси резко столкнули с места мой пистолет в ее безумном стремлении добраться до выхода, и он отлетел по касательной к Бомону. Его глаза расширились, когда он его увидел, затем в отчаянии схватил.
Дальнейшее произошло почти одновременно. Солон спустил курок, грохот 38-го в замкнутой пещере прозвучал как конец света. Наташа Тамаер исполнила потрясающий прыжок, который как по волшебству сократил расстояние между нею и Солоном, и ударила его обоими коленями в бок.
Мой пистолет выпал из пальцев Бомона, когда он повалился назад с выражением неописуемого ужаса в правом глазу, а на том месте, где должен был находиться левый, зияла кошмарная черная дыра. Я нырнул за пистолетом и услышал второй выстрел, заполнивший пещеру оглушающим грохотом. Но мой 38-й уже был зажат в ладони правой руки, я молниеносно перевернулся с бока на живот и поднял пистолет и голову одновременно.
Солону удалось оттолкнуть Наташу от себя, она неуклюже заспотыкалась, пытаясь сохранить равновесие. Я увидел выражение болезненного экстаза в глазах Солона, когда он повернул пистолет в мою сторону, но я трижды нажал на спуск.
Первая пуля была направлена немного высоко и ввинтилась в потолок пещеры над его головой, вторая проделала борозду в его засаленных черных кудрях, как бы приклеенных к черепу. Зато третья угодила ему в рот и застряла где-то в голове. Он умер на ногах, мгновение его остановившиеся глаза по-прежнему выражали дикое наслаждение, которое он получал от убийств. Затем Солон упал навзничь, сорвав на ходу занавес из виноградных лоз, и исчез с внешней стороны пещеры.
Я медленно поднялся на ноги, в голове у меня гудело от оглушающего грохота выстрелов.
– Эй, коп! – раздался слабенький голосок.
Я повернул голову и увидел, что Наташа прислонилась к стене пещеры, на ее губах было жалкое подобие улыбки.
– С вами все в порядке? – спросил я почти автоматически.
Ее аристократический носик неодобрительно сморщился.
– Я умираю, – холодно заявила она, – к тому же в таком отвратительном окружении.
– Я бы не стал этого утверждать, – усмехнулся я.
Но Наташа медленно и весьма грациозно опустилась на колени, ее недавняя улыбка сменилась болезненным выражением.
– Какой кошмар! – прошептала она прерывающимся голосом. – Я не знала, что это будет так больно. – Она вытянула вперед руку, как будто хотела за что-то ухватиться. – Эл, – простонала она, – где вы? Я не могу…
Неожиданно она свалилась головой вперед на пол, прежде чем я успел подхватить ее, и тут я увидел, что под ее левой лопаткой быстро разрастается кровавое пятно. Только тут я припомнил второй выстрел Солона в тот момент, когда я сам устремился за моим пистолетом, выпавшим из безжизненных пальцев Бомона.
Снаружи было уже почти темно, я даже споткнулся о тело Солона, когда пробирался сквозь густые виноградные лозы. Две темные фигуры Сисси и Аманды почти слились в один силуэт, они стояли рядышком, положив головы на плечи друг друга, и неудержимо рыдали. Я с минуту понаблюдал за этой душещипательной сценкой, причем у меня в голове мелькнула мысль о том, что ни один мужчина не поймет женщину.
Потом я медленно подошел к ним, намереваясь проводить двух последних женщин Реймонда Сент-Джерома назад по длинной дороге из его убежища.