Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2

После того как я завершил свой рассказ, наступило глубокое молчание. Шериф Лейверс сурово стиснул челюсти и медленно снял обертку с большой сигары.

– Как показал док Мэрфи, ты там укрылся с какой-то особой и просто не желал, чтобы тебе мешали, – произнес он безразличным тоном.

Я проворчал:

– Только там была не одна она. Их было две. Причем одна мертвая.

– И не забудьте Микки и Дональда, – почтительно вставил сержант Стивенс. – Похоже, лейтенант, вы открыли новый вид оргий!

Сержант Стивенс был молод, лет двадцати пяти, блондин с блестящими голубыми глазами и носом, некогда сломанным и сносно восстановленным. Вообще-то он мне скорее нравился, однако в тот момент мне хотелось поправить ему нос еще разок.

– И все это произошло около семи вечера в пятницу? – спросил Лейверс.

– Да.

– И какого черта ты заявил об этом только в понедельник утром?

– Потому что я весь уик-энд ждал новостей от Стефани Чэннинг. Если б кто-нибудь мне рассказал такую историю, я бы тоже не поверил. Как вы или… – Я метнул взгляд на Стивенса. – Или как только что вот этот наилучший представитель мужского пола.

– Но вы от нее ничего не получили, лейтенант, – мягко вопросил Стивенс. – Разумеется?

– Что значит разумеется? – прорычал я.

– То и значит, – рявкнул Лейверс. – Слушай, Уилер, а ты хорошо проспался после выходных, может, у тебя были галлюцинации?

– Парил в небесах, шериф, и обозревал все с высоты. Только так и можно, вы разве не знаете?

Он хмыкнул:

– Никакой фантазии – ни у тебя, ни у остальных.

В дверь вежливо постучали, вошла секретарша шерифа, краса и гордость всех южан Аннабел Джексон. Она извинилась за беспокойство:

– Там кто-то срочно звонит лейтенанту Уилеру. Говорит, не может ждать.

Лейверс распорядился:

– Переключи его на мой номер.

– Хорошо, сэр. – Она одарила Стивенса чарующей улыбкой и перед тем, как выйти, бросила на меня пристальный взгляд.

– Замечательная девушка Аннабел Джексон, – выговорил Стивенс, когда дверь за ней закрылась.

– Еще бы, – поддакнул я мечтательно. – Уж я-то знаю.

Зазвонил телефон. Я потянулся к аппарату Лейверса, взял трубку и назвался.

– Уилер долбаный? – переспросил противный голос.

– Кто это, черт побери?

Он хохотнул:

– Твой старый приятель Микки. Сегодня понедельник, и, значит, что? Можешь забрать свою блондинку.

– Каким образом?

– В Лэйксайде. – Он говорил очень быстро. – Туда ведет такая пыльная дорога вдоль старой апельсиновой рощи. Мили через четыре увидишь старую лачугу, которую еще никто не растащил, внутри нее и найдешь.

– А что с другой? С умершей.

– Ай, брось, коп! – Опять хохот. – Это все плод твоего воображения – так же, как и я! – И Микки повесил трубку.

Я пересказал разговор шерифу и Стивенсу, те довольно долго смотрели друг на друга в молчании.

– Мне надо взглянуть на Лэйксайд, – начал я.

– Погоди, Уилер. – Лейверс пустил к потолку клуб сизого дыма. – Может, лучше сержант поедет вместо тебя?

– Что? – Я аж задохнулся.

– Ну, – он помассировал свой солидный живот, – прошлый раз, когда ты там с ними связался, вышло не очень удачно. Может, они опять вздумали поиграть с тобой.

– Слушайте вы, надутый…

Стивенс быстренько вмешался:

– Я думаю, лейтенант имеет в виду, что на сей раз он будет во всеоружии.

– Заткнись! – рявкнул я на него.

Лейверс побагровел:

– Ну хватит! Выметайся сейчас же, Уилер, и только попробуй оказаться покойником!

– Если кто и будет на этот раз покойником, то только не ваш покорный слуга, – пообещал я, направляясь к двери.

– Лейтенант, – голос Стивенса был искренен, – не хотите взять мой пистолет?

– За каким еще дьяволом?

– Ну, вы же сказали, что… э-э… Микки ваш забрал…

– И оставил рядом со мной на полу, я его обнаружил, когда пришел в себя.

– Скажите на милость, какой мягкосердечный убийца! – бросил Стивенс.

– А прибавить мягкоголового сержанта – и будет славная команда! Ну прямо Микки и Плуто!

Двадцать минут я петлял в пыли по старой апельсиновой роще, еще минут через десять наткнулся на хибару. Держалась она, похоже, на честном слове. Я осторожно поднялся по деревянным ступенькам и на цыпочках прошел сквозь засыпанную термитами веранду внутрь.

Она лежала на провисшей холщовой койке, одетая в ту же самую одежду, что и в пятницу вечером. Выглядела она неважно. Лицо было бледным, с подтеками грязи, блузка не застегнута, предоставив обозрению роскошную грудь; прическа – а-ля птичье гнездо. После того как я пару раз окликнул ее, веки слабо затрепетали.

– Лейтенант, – шепнула она.

– Да. Стефани, с вами все нормально?

Она открыла глаза, явно пытаясь сосредоточить взгляд на моем лице.

– Какой сегодня день?

– Понедельник.

Она присела, спустив ноги на пол, и откинула волосы со лба.

– Это был такой кошмар, – голос ее дрожал, – казалось, ему не будет конца. До сих пор не пойму, что было на самом деле, а что – померещилось.

– Постарайтесь припомнить, что произошло, когда вас поволокли к машине.

– Они заперли меня в багажнике, – начала она тихо. – Там можно было задохнуться, и, когда вытащили оттуда, я была в полной прострации. Они вкололи что-то, и все сразу смешалось. Я вроде бы пару раз очнулась, и тогда кто-то опять делал укол, и все повторялось.

– Давайте я вас отвезу в больницу провериться.

Она решительно качнула головой:

– Нет! Все нормально, отвезете меня, пожалуйста, домой.

Я помог ей подняться, она оперлась на мою руку, и мы пошли к машине. С облегчением усевшись на сиденье, она откинула голову назад и прикрыла глаза:

– Господи, как же я устала. Кажется, что бы со мной сейчас ни сделали, ничего бы не заметила. Пытайте, насилуйте – все равно. Отчаянно хочется спать.

– Звучит безумно романтично. Где ваш дом?

– Пайн-стрит, 2146.

– Вы не значитесь в телефонной книге. – В моем голосе звучало осуждение. – За последние дни я в этом убедился.

– Большое, старое, бестолковое здание – у нас там вроде кооператива для четырех девушек. Это еще и неофициальная штаб-квартира организации ШЛюХИ. Поэтому наш телефон зарегистрирован под именем Д. Жуан. Просто ради смеха.

– Обхохочешься, – отозвался я, включая зажигание.

Мы проехали молча минут пять, потом я вспомнил, что я не только сиделка, но вроде еще и полицейский.

– Так где найти Чака Генри?

– Он в Нью-Йорке.

– На уик-энде, – добавил я терпеливо, – а сегодня понедельник, припоминаете?

– Простите. У меня еще все путается. Он должен сегодня вернуться. У него офис на углу Пятой; двухэтажный пережиток более невинной эры, отделенный от дороги заросшим палисадником.

Я остановился на истертой бетонной площадке и помог Стефани вылезти из машины.

– Благодарю, лейтенант, – произнесла она, вымученно улыбаясь. – Я уже в порядке.

– Уверены? – переспросил я машинально.

– Вполне. Прочие девушки работают, я же мечтаю только добраться до постели и завалиться.

– Ладно. Я с вами свяжусь.

Судя по выражению лица, последнее предложение ее не сильно порадовало. Кивнув, она поплелась к подъезду. Я подождал, пока Стефани зашла в дом, потом возвратился на шоссе и поехал по направлению к центру. Ближайшая от угла Скрэнтон и Пятой авеню парковка была в двух кварталах; интересно, почему-то подумалось мне, и отчего так никогда не бывает в телевизионных детективах?

Офис «Предприятий Чарлза Генри» я обнаружил совсем близко, в деловом районе, который явно знавал лучшие времена – в пору индейских факторий. Древний лифт с трудом дотащил меня на четвертый этаж, и я попал в небольшой уголок, служивший приемной. Вдоль одной стены сверху донизу угрожающе возвышались картонные коробки; напротив примостился небольшой стол, за которым сидела секретарша.

У нее были темные короткие волосы с неровно подстриженной челкой. На миниатюрном личике эльфа странно смотрелись глубоко посаженные, притворно невинные серые глаза, рот выдавал чувственность. Черный, тесный свитер подчеркивал словно высокомерно приподнятую небольшую грудь, черные брючки обтягивали тугие бедра. Она улыбнулась, как в замедленной съемке, обнаружив белые хищные зубки.

– Вы, надо полагать, одно из самых удачных предприятий Чарлза Генри? – начал я.

Она оттопырила нижнюю губку:

– А вы встречались с мистером Генри?

– Этого я жаждал больше всего на свете, пока не встретил вас.

– Неприятно это вам говорить, но мистер Генри занимается тем же бизнесом, что и вы, – продажами, и он никогда ничего не покупает. – Она опять надула губки. – Даже завтрак для своей помощницы.

– Меня зовут Эл Уилер, и я не имею никакого отношения к торговле. Мне надо просто поболтать с мистером Генри.

Она взглянула на крошечные часики:

– Мое имя Мэриан Нортон. Если самолет прилетел вовремя, он должен быть здесь минут через пятнадцать. Можете подождать у него в кабинете, если хотите.

– Спасибо. – Я кивнул на дверь, где была табличка с фамилией Генри. – Туда?

Она кивнула:

– Умница. Другой путь – только через окно.

Кабинет был побольше приемной, но столь же неопрятный. Те же картонные коробки громоздились вдоль стен, полуоткрытый выдвижной ящик железного шкафа прогнулся под тяжестью втиснутых туда папок. Вся мебель состояла из обшарпанного стола и шикарного директорского кресла. Оконные стекла были покрыты хорошим слоем пыли, но это не мешало лицезреть впечатляющую панораму городского морга. Я закурил, подумав, не лучше ли было скоротать время в приемной. Обратной стороной валялась фотография в рамке. Я по детской привычке уселся прямо на стол. Красивое лицо темноволосой женщины недовольно, словно осуждающе, смотрело на меня. Такое знакомое лицо. Помнится, в последний раз я видел его и рану на левом виске. Я все еще рассматривал фото, когда вошла секретарша и произнесла скороговоркой:

– Не везет вам, Эл Уилер. Мистер Генри только что позвонил из аэропорта. Он занят с каким-то важным клиентом, его не будет часов до пяти.

– Плоховато, – заметил я рассеянно. – А я вот восхитился его вкусом при выборе подружек.

Она бросила небрежный взгляд на фото:

– Это не подружка, это его сестра.

– Между ними есть сходство?

Она прыснула:

– Вы даже не понимаете, как это смешно! Мистер Генри по меньшей мере лет на десять старше, на шестьдесят фунтов тяжелее и быстро лысеет.

– Как ее зовут?

– Рона. – Она изучающе посмотрела на меня. – А почему она вас так интересует, Эл Уилер?

– Мне кажется, я как-то ее встретил с девушкой по имени Стефани Чэннинг.

– Неудивительно. Они с другими девушками делят одно жилье.

– На Пайн-стрит?

Она кивнула:

– Стефани и меня спрашивала, не хотела ли бы я тоже жить с ними из экономии. Но я бы с ума сошла. Они там все помешались на женских правах – такая скука и занудство. Да кого это теперь волнует? Я никогда не нуждалась в свободе. Мне нравится заниматься своим делом, а не превратиться в слушательницу школы озлобленных жизнью баб, которые сами яйца выеденного не стоят.

– Так Рона Генри подруга Стефани Чэннинг, – повторил я внезапно охрипшим голосом. – И живет она в том же чертовом доме!

Она широко раскрыла глаза:

– Ну да. Я же вам только что говорила. Что с вами, Эл Уилер?

– Я только что оказался самым большим болваном по эту сторону Атлантики. Либо в пятницу вечером я спятил.

– Ничего себе заявочки, – заметила она с иронией. – Почему бы не пригласить меня на ленч и не рассказать все, как было?

– У меня нет времени думать про ленч. Как насчет обеда?

– Нормально, – согласилась она. – Где?

– Попозже договоримся. Часов в пять я вернусь немножко потолковать с Чаком Генри.

– Зачем? Это так важно? Он такой слюнтяй! – Она прищурилась. – Это деловой разговор?

– Что-то вроде.

– Рот на замке, да? – проговорила она вкрадчиво. – Надеюсь, ты не гомик. Не хотелось бы терять целый вечер понапрасну.

Глава 3

Волосы у нее были ярко-рыжие, а в зеленых глазах мерцал опасный холодный огонек. Она стояла, выпрямившись во весь рост, в высоких сапогах черной кожи, зад любовно обхватывали черные брюки, а под тончайшего шелка блузкой виднелась розовая грудь с темными сосками.

– Только не представляйтесь водопроводчиком, – начала она ледяным тоном. – Он уже был пару часов назад, и кран работает исправно.

– Лейтенант Уилер из полиции, – попытался я сбить с нее спесь.

– А, ищейка, – протянула она понимающе.

– Мне надо поговорить со Стефани Чэннинг.

– Какая жалость, ее тут нет.

– Я ее высадил здесь не более часа назад.

– Она быстро приняла душ, переоделась и ушла. Куда – не сказала, а я не спрашивала.

– А как насчет Роны Генри?

– Рона приходит и уходит. Кажется, ушла в четверг. Может, вернется на этой неделе, а может, и нет.

– Держу пари, вы тоже из учредителей этой вашей организации ШЛюХИ.

Она приподняла бровь:

– Тебя это пугает, малыш? Встретиться впервые в своей дурацкой похотливой жизни с женщинами на равных?

Я поглядел многозначительно на ее грудь под тонкой тканью, потом на изогнутый абрис крепких ляжек. Не слишком субтильна, подумал я, но, верно, своему назначению соответствует.

– Может, это внесет необходимую толику волнений в мое тупое похотливое существование.

– Обязательно внесет, похотливая ищейка. – Она невольно напряглась. – Ну в чем дело? Что там Стефани сделала?

– Не то, что сделала, а то, чего не сделала или не рассказала мне.

– Не имею ни малейшего желания продолжать разговор.

Я спросил безо всякой надежды:

– Как вас зовут?

– Лиза Фрейзер.

– И вы, девушки, живете здесь вчетвером?

– Да.

– Вы, Стефани, Рона и кто еще?

– Элис Медина. Она стюардесса, теперь где-то в Европе. Мы все ведем вольный образ жизни.

– Ей-богу, смахивает на бордель.

Она усмехнулась:

– Ладно, чего доискиваться истины на пороге. Давайте-ка зайдем на минутку.

Я послушно проследовал за ней через переднюю в просторную гостиную, решительно старомодную, чуть ли не благоухающую лавандой. Это меня несколько обескуражило, я ожидал увидеть вычурную мебель и любительские гравюры.

Она села в обитое ситцем кресло, предложив мне место на кушетке:

– Что бы ни было у вас на уме, лейтенант, почему бы нам не покончить с этим, и вы сможете уйти, да и я останусь довольна.

Она скрестила ноги, ее грудь словно напряглась под тонкой материей.

– В чем дело? – тоном командира спросила она, поймав мой взгляд. – У вас что, сдвиг на почве женской груди, что ли?

Пойманный так по-детски на месте преступления, я уставился на ее хмурую физиономию. Она неприятно резко засмеялась:

– Это многое объясняет. Смешной недотепа, да еще, наверное, с материнским комплексом.

– Все-то вы знаете. Я вот только что понял, что представляет собой эта ваша школа. Вы учите не любви, а словесному поносу.

– Не пытайтесь со мной пикироваться. Рассказывайте то, что собирались, да поживее.

Я начал довольно сдержанно:

– Меня интересует образ жизни вашего дома на четыре девичьи персоны. Вы сказали, Элис Медина стюардесса. На что живут остальные?

– Я свободный художник. – Она даже не старалась скрыть скуку. – Рона занимается торговлей у своего брата за проценты. Стефани подрабатывает как манекенщица, но лишь когда на нее найдет охота, не слишком часто. У нее еще есть рента с доставшегося от матери наследства, и это не дает развиться в ней комплексу вины, когда она чувствует отвращение к труду.

– И вы не видели Рону Генри с прошлого четверга?

– Да. А что вы так интересуетесь Роной? С ней что-нибудь случилось?

– Этот вопрос я задаю сам себе. Она что-нибудь сказала уходя?

Она задумалась на секунду:

– По-моему, она собиралась на очередную продажу. Эти места Рона исходила вдоль и поперек.

– Вы знаете ее брата?

– Чака? Он дает нам время от времени попользоваться своим пляжным домиком. Стефани провела там уикэнд. Вы и сами это знаете.

Что за чертовщина, подумал я уныло. По логике вещей оставалось только сдать свой полицейский жетон и пройти трехгодичный курс психоанализа. Встав с кушетки, я улыбнулся рассеянно Лизе Фрейзер и направился к двери. Она вскочила вслед за мной, вбежала в переднюю и загородила спиной дверь.

– Погоди, Шерлок! – Она была настроена весьма решительно. – Ты отсюда не выйдешь, пока не расскажешь мне все!

– Если б я все знал, то не задавал бы дурацких вопросов. Почему бы вам не спросить Стефани, когда она вернется? Может, она ответит.

Лиза покачала головой:

– Тебе придется рассказать чертовски много, если хочешь отсюда выбраться, лейтенант!

Схватив ее за талию и приподняв над полом, я повернулся и поставил девушку на место, уравняв наши позиции. Зеленые глаза упреждающе сверкнули, и в следующий момент она решила хорошенько мне вмазать. Я успел увернуться, ее рука лишь задела мое левое плечо. В этот миг, потеряв равновесие, она невольно упала на меня, от неожиданности навалившись всем телом. Боясь очередного удара, я обхватил ее очень крепко. И вдруг ярость в ее зеленых глазах постепенно стала меркнуть, а тело медленно слабеть. Она мягко поводила бедрами, словно отзываясь на мои непроизвольные послания. Движения становились интенсивнее, и я почувствовал в своем теле прилив крови. Она что-то шепнула хрипло, опуская веки. Нежно прижала свои губы к моим и мягко ввела язык в мой рот. Я нежно начал одной рукой поглаживать ее наливавшуюся грудь, а другую повел вдоль талии, ниже, к трусикам. Я почувствовал волнение ее тела, у меня заныло в паху. Но стоило мне лишь подумать о быстроте всего происходящего, как она мягко оттолкнулась от меня.

– Нет, – произнесла она осипшим голосом, – не сейчас. Не стоит заходить так далеко.

– Почему нет? – Я тоже невольно отстранился. – Такое прекрасное начало хорошо бы завершить.

Она провела кончиком розового языка по нижней губе и сказала задумчиво:

– Не следи я за собой, лейтенант, меня бы по вашей милости выпроводили из нашей школы под барабанный бой!

– Каждая религия нуждается в своих мучениках.

Она резко распахнула дверь:

– Будет и на нашей улице праздник.

Следовало бы что-нибудь на это ответить, но я решил пустить все на самотек. По-прежнему ощущая покалывание в низу живота, небрежно улыбнувшись на прощанье, я поспешил к автомобилю. Не успел я сделать и трех шагов, как дверь позади меня захлопнулась, я остался в дураках.

Часы показывали начало третьего, и желудок требовал завтрака. Я прихватил сандвич и кофе и подумал, чем бы заполнить пару часов до визита к Чарлзу Генри. Без особой надежды зашел в городской морг. Служитель уведомил, что за уик-энд поступил только шестидесятилетний мужчина, скончавшийся во время игры в гольф на тринадцатой лунке. Ключа к разгадке моей задачи это не дало, поскольку тринадцатая лунка никоим образом не помогала мне отыскать тело Роны Генри.

Повинуясь внезапному порыву, я решил заскочить к шерифу в офис. Вдруг кто-нибудь в мое отсутствие доставил ее тело – в подарочной упаковке. Аннабел Джексон таинственно взглянула на меня поверх пишущей машинки:

– Эл Уилер, шериф с полдня уже вас поминает, я даже подумала, может, это как-то вам передалось.

– А что же сержант Стивенс? – поинтересовался я громогласно. – Я думал, этот светлокудрый шерифский любимчик где-то здесь.

– Его с полудня нет.

– Что же есть у Стивенса такого, чего не хватает мне? – потребовал я ответа.

Она задумалась немного дольше, чем требовалось.

– Хороший вопрос. Вы оба развратники, конечно, только он по-юношески более прямолинейный.

– Вот до чего вы опустились, – произнес я с горечью. – Мальчишек соблазняете. Домашним печеньем со стаканом молока за задвинутыми шторами дома после школы!

И я проследовал, игнорируя ее пренебрежительное фырканье, в кабинет к шерифу.

Лейверс встретил меня тем самым приветственным рыком, который он обычно приберегал для ненасытного соседского кота.

– Где тебя носило? Что, еще три трупа из-под самого носа хвостом смахнули хитрецы Микки и Дональд?

Я присел на подлокотник кресла для посетителей:

– Девушка была там, где сказал Микки. Я отвез ее домой.

– Ты отвез ее домой. – Он спародировал благоговейный жест. – Блестящий ход! Только не говори, что тебе это все приснилось!

– Она весь уик-энд была под влиянием сильных снотворных. Ничего не помнит.

– То есть никаких концов? Никакой надежды опознать похитителей? Короче, вообще ничего, что могло бы помочь нам?

– Похоже на то.

– Ну, Уилер, давай-ка все разложим по полочкам. В прошлую пятницу вечером ты поехал к пляжному домику на вызов по делу об убийстве и обнаружил там мертвую брюнетку и живую блондинку. Тут же появились два клоуна и утащили обеих, а тебя оставили на полу бездыханным. Ты являешься сегодня утром, и Микки сообщает великодушно, где отыскать ту блондинку. Ты отвозишь ее домой. Она же, находясь долгое время под действием транквилизаторов, не в состоянии дать хоть какие-нибудь показания по делу. Так?

– Думаю, что так, – пришлось признать мне.

– Забудь об этом.

– Как?

– Как слышал! Тебе сказано забыть об этом. Если тело обнаружится, сможешь начать расследование заново. Пока же я все это считаю плодом твоего воображения. – Он раздраженно повернулся, и кресло под ним угрожающе заскрипело. – Займись делами поважнее.

Слыхал когда-нибудь о человеке по имени Хуан Эрнандес?

– Не думаю.

– Следовало бы иногда почитывать местную прессу. А может, тебе надо вначале просто научиться читать. Эрнандес – новый руководитель нового отделения нового профсоюза сборщиков фруктов, который только что организовали в Санрайз-Вэлли.

– Еще какие новости?

Недобрый взгляд Лейверса заставил меня умолкнуть.

– Владельцам плантаций это не нравится. Они считают, им незачем было создавать профсоюз прежде, так на черта им заниматься этим теперь. У них есть, правда, своя ассоциация, но они полагают, это совсем другое дело. Во главе ее Херб Лоури – горячая голова. Эрнандес тоже вспыльчив. Сложи их вместе, что получится?

– Дайте подумать. – Мне что-то поднадоело состязаться с шерифом в риторике. – Наверное, две горячие головы.

Он снял обертку с сигары и вставил ее толстым концом себе в рот с такой силой, как будто собирался сам себе лечить гланды.

– Эрнандес хочет организовать вечером в среду массовую демонстрацию против владельцев-плантаторов в самом центре долины. Лоури и прочие говорят, что они этого не допустят. Эрнандес же утверждает, что его людей не остановишь. А тем временем разные паршивые группировки, о которых никто и Слыхом не слыхивал, собираются в поддержку тех либо других.

– А нельзя все это прекратить Легально?

Лейверс потряс головой:

– Все, что они собираются сделать, – это промаршировать на протяжении трех миль через центр долины и в конце пути устроить митинг. Что делать нам? Нанять две тысячи людей во избежание дорожной пробки?

– Что же вы от меня хотите? – спросил я, ощущая посасывание под ложечкой.

– Пойти потолковать с Лоури. Постараться остудить его. Я уже послал Стивенса к Эрнандесу с той же целью. Может, они столкуются. У Стивенса довольно привлекательный вид юного идеалиста, пускай припадет к стопам Эрнандеса. В то время как ты…

– Типично капиталистические штучки – профессиональный штрейкбрехер в сапогах и черной прорезиненной куртке должен воззвать к Лоури! – взвился я.

Лейверс сверлил меня взглядом:

– Я не могу сделать этого сам. Штаб-квартира ассоциации находится в помещении их центрального склада. Думаю, там ты его отыщешь.

– О’кей, – я поднялся, – значит, завтра с утра я прямо отсюда…

– Сейчас же!.

– Сейчас?

– И побыстрее. – Он глядел на меня сквозь густой сизый дым. – Или ты предпочтешь, чтобы я снял тебя с дежурства и затребовал освидетельствования минимум тремя психиатрами на предмет твоей вменяемости?

Я мгновенно представил себя одновременно перед тремя психоаналитиками со своими россказнями про Микки и Дональда и почтительно отреагировал:

– Уже иду, сэр.

Улучив момент позвонить в офис Чарлза Генри, я объяснил оживленной собеседнице на другом конце, что дела не отпускают меня и что не можем ли мы встретиться попозже в ресторане?

– Почему бы не у вас дома? – внесла предложение оживленная собеседница. – Терпеть не могу ждать в одиночестве в ресторане, пока метрдотель мучительно соображает, клиент вы или жулик.

– Почему бы и не у меня, – с охотой согласился я. – Около восьми.

– Просто прекрасно. Вы, наверное, будете изнемогать после долгого, тяжелого трудового дня, Эл Уилер. Не предупредить ли вам консьержа, что я приду, скажем, часам к семи и приготовлю ужин.

– Превосходная идея. – Я даже поперхнулся. – Что-нибудь захватить?

– Хорошо бы бутылочку импортного вина. Скажем, эльзасского белого.

– По двенадцать баксов? – ужаснулся я. – На полицейскую зарплату?

Несколько секунд я вслушивался в наступившую тишину на линии.

– На… чью… зарплату? – наконец спросила она дрогнувшим голосом.

– Я, кажется, забыл прежде представиться. Я лейтенант полиции.

– Коп! – вскрикнула она. – Умереть не встать. Забудь обо всем, Эл! Только мне ищейки не хватало! – И она бросила трубку.

Мне не оставалось ничего, как сделать то же самое. Аннабел Джексон с грустью посмотрела на меня.

– Вы замечаете, – обратился я к ней жалостно, – в последнее время как-то недолюбливают полицейских офицеров.

Она кивнула задумчиво:

– Я, между прочим, состою в одном движении. И иной раз перед сном леплю из пластилина куклу, похожую на вас, и втыкаю в нее иголки!