Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 10

Прошло около трех часов, когда я решил, что могу спокойно оставить сержанта Полника довести дело до конца. Из чистого человеколюбия я не стал упоминать о всех тех трудностях, с которыми ему придется столкнуться, чтобы извлечь три трупа из пещеры и доставить их назад в дом по непроходимой дороге в темноте. Вместо этого я сказал ему, что Сисси сможет подробно проинструктировать его, как отыскать пещеру, затем спросил его как бы между прочим, что он думает о вертолете на утро. Вопрос был глупым, мне следовало это предвидеть.

Очевидно, бравый сержант связывал слово «вертолет» с чем-то совершенно другим, потому что он задал мне кучу непонятных вопросов, пока я не сообразил, что он думает о сельскохозяйственной авиации, успешно борющейся с вредителями.

Он проводил меня до машины и буквально умилил своим вниманием и заботой.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы вас кто-то довез до дома? – спросил он обеспокоенно.

– Я справлюсь с этим без всякого труда, спасибо, – сказал я сердито, – не маленький ведь?

Открывая дверцу машины, я едва не сорвал ее с петель и уже совсем было собрался протиснуться за руль, когда огромная ручища сержанта внезапно обняла меня за плечи.

– Сержант, что это за телячьи нежности, – прошептал я едва слышно, – будьте добры, уберите прочь свою руку…

– Конечно, конечно, лейтенант, – прошептал он тем же отвратительным голосом, почему-то подмигнув одним глазом, что меня вовсе не привело в восторг, – все, что вам требуется, это хорошенько выспаться ночью, и вы снова станете самим собою, могу поспорить!

Я в сердцах захлопнул дверцу машины, включил зажигание, потом снова посмотрел на сержанта.

– С каких это пор я перестал быть самим собою? – проворчал я.

– Полагаю, дело было трудным и утомительным, не так ли?

Он излучал симпатию и понимание.

– Вы имеете в виду, что я неправильно его разрешил? – Я пытался деликатно разобраться в лабиринте его причудливых мыслей.

– Лейтенант! – Он сочувственно покачал головой. – Я работал с вами множество раз, и это дело началось точно так же, как и все остальные. – На мгновение на его некрасивом лице появилась блаженная улыбка. – Три потрясающие дамочки и все прочее. Но посмотрите, чего вы добились. – Он горестно вздохнул. – Такая симпатичная танцовщица умерла. Вы обвинили крупную пышную блондинку в заговоре с целью убийства и куче других не менее тяжких преступлений, а затем… – Он в отчаянии снова покачал головой. – Вы обвиняете худенькую брюнеточку с такими ласковыми глазами в попытке убийства и все такое прочее… Я впервые вижу дело, где вы остались без дамочки, лейтенант!

Самым кошмарным было то, что он абсолютно прав, подумал я, закуривая сигарету с излишней сосредоточенностью. Затем снова скосил глаза на сержанта.

– Что-нибудь еще? – спросил я придушенным голосом.

– Ну, – он переминался с ноги на ногу, – мне не хотелось бы упоминать об этом, лейтенант, но поскольку вы сами мне это сказали и все такое… Парень, который притворялся бродягой и оглушил вас вчера ночью за домом, Бомон?

– Бомон.

– С кудрявыми волосами, в черных штанах?

– Точно.

– Понимаете, что я имею в виду, лейтенант? – На лбу Полника даже выступили бусинки пота. – Вы, должно быть, нездоровы! Я имею в виду, чтобы с таким молодцом, как вы, совладал голубенький… я хочу сказать, гомосексуалист.

Я рванул с места и помчался не разбирая дороги, чудом не врезавшись в придорожные деревья, и лишь после того, как едва не оказался в глубоком кювете, немного поостыл.

А минут через десять подумал: черт с ним, у человека должно быть чувство юмора и умение во всем находить забавную сторону. Ведь все на самом деле было смешно, если смотреть на случившееся с позиции Полника. Значит, меня поборол «голубенький», есть над чем посмеяться! Так смейся, что же ты повесил нос?

Домой я добрался около двенадцати. А к тому моменту, когда оказался перед дверью своей квартиры, был измученным и одиноким Уилером, испытывающим глубочайшую жалость к самому себе. Я был голоден, не ел с самого ленча. Я был усталым и подавленным, моя шея и горло продолжали болеть из-за этого… Наверное, сейчас мне больше всего хотелось бы оказаться в обществе милой, все понимающей женщины, но где такую взять?

Я отпер дверь, повесил вещи в стенной шкаф, находившийся в прихожей, и внезапно замер на месте, испытав неприятное чувство, будто я изволил ворваться в чужую квартиру. Всюду был включен свет, мой верный магнитофон играл, музыка, созданная для любых амурных ситуаций, если можно так выразиться, изливалась из пяти репродукторов, вмонтированных в стены.

Осторожно втянув в себя воздух, я убедился, что не обманулся в своих наблюдениях: в квартире действительно пахло в меру подрумянившейся свиной отбивной. Я медленно прошел в гостиную, уподобляясь боящемуся проснуться лунатику, и первое, что увидел, это большой бокал скотча с кубиками льда, ожидавший меня на кофейном столике, рядом с ним бутылка содовой.

Потом я вновь замер на месте, потому что не привык очень часто иметь дело с видениями, а мне хотелось разглядеть его как следует. Данное видение материализовалось на моей огромной кушетке и в основном было трехцветным: золотисто-медовым, розовато-кремовым и переливчато-черным.

Видение медленно выпрямилось и пригладило рукой золотисто-медовые волосы, пока я глазел в восторге на бархатистую кожу кремовато-белых плеч, рук и ног, все это было необычайно изящным. Черный атласный бюстгальтер с тонкими кружевами был тесноват, чтобы удерживать напор гордых южных грудей, зато он ничего не скрывал. Ее крохотные черные шелковые трусики с кружевными оборками с полным основанием можно было назвать всего лишь изящным украшением, нежели предметом одежды, служащим каким-то практическим целям.

– Привет, Эл! – улыбнулась Аннабел Джексон, ее большие голубые глаза излучали тепло и ласку. – Я ждала вас слишком долго…

Она поднялась на ноги и чисто женским движением закинула руки за голову.

– Я звонила, в офис, мне рассказали, что случилось. Как вы справились с этим делом, и все прочее… Очень рада за вас, Эл.

– Спасибо.

– Почему вы не сядете и не отдохнете, не выпьете? – Она кивком указала на кофейный столик. – Я поставила на плиту отбивную, когда увидела вашу машину у подъезда. Все скоро будет готово.

– Спасибо…

Я подошел к кушетке, затем послушно взял бокал.

– Эл!.. – Аннабел засмеялась. – Вы забыли про содовую!

Она сама подлила ее мне в бокал.

– Спасибо!

– Пойду переверну вашу отбивную, – пробормотала она, – я прекрасно знаю, что человек не может ни о чем думать, когда он голоден. Верно?

– Спасибо.

– Я так отвратительно себя вела сегодня днем в офисе… Мне до сих пор стыдно.

– Спасибо!

Она положила руки мне на плечи, потом медленно наклонилась. Я смотрел широко раскрытыми глазами за титанической борьбой между ее грудью и черным кружевным бюстгальтером, который, как мне казалось, был готов безоговорочно капитулировать. Затем ее теплые мягкие губы прижались к моим, обещая райское наслаждение в недалеком будущем.

– Эл? – Она снова откинула голову и посмотрела мне в глаза. – Ведь я обещала это вам, правда?

– Спасибо!

– И я это сделаю, – страстно продолжила она, – как только вы расправитесь с отбивной.

Я зачарованно следил за ее гибкими движениями, когда она отправилась на кухню, и внезапно все понял. Нет, я просто в точности знал, что где-то в неизвестном месте существовал улыбающийся, плутоватый, очень щедрый хранитель судьбы Уилера. Похожий на Пана божок с лицом сатира, наделенный сильным чувством справедливости, который понимал, что я должен быть вознагражден за то, что меня обвел вокруг пальца какой-то гомосексуалист. Именно он послал ко мне эту потрясающую блондинку. Может быть, сейчас он был недалеко от меня, даже в этой комнате? Я взглянул на потолок и пару секунд всматривался в него, прежде чем с чувством произнести:

– Спасибо!

Путеводный свет

Глава 1

Какой-то привыкший рано подниматься чудак случайно подцепил на крючок своей удочки мертвеца. И вот дежурный сержант, позвонивший мне, гогочет по телефону, уверяя, что этому рыбаку до конца его дней хватит такого улова для жаркого.

Уж если я ненавижу что-то сильнее плоских шуток, так это когда приходится ни свет ни заря подниматься с постели из-за обнаруженного спозаранку трупа. У меня даже появилось предчувствие, что в скором времени я окажусь во власти ночных кошмаров примерно такого содержания: отвратительный покойник холодными, как лед, руками вытаскивает меня за шею из кровати и при этом еще омерзительно улыбается. Когда такое случится, я уйду из полиции и займусь моделированием одежды для пожилых полных дам.

К тому моменту, когда я добрался до берега озера, часы показывали всего шесть утра. Вершину горы Болд окаймляла яркая полоса солнечного света.

Самодовольное выражение на физиономиях моих коллег, дежуривших этой ночью, говорило о том, что они уже покончили с работой, в то время как меня она только ожидала.

– Доброго раннего утречка вам, лейтенант Уилер! – весело воскликнул доктор Мэрфи. – Я как раз собираюсь домой, чтобы снова нырнуть под одеяло.

– Вот-вот, валяйте, прыгайте туда с разбегу, если не боитесь, что у вашей жены будет нервное потрясение! – пробурчал я.

Неожиданно раздался грохочущий звук. На мгновение мне почудилось, будто гора Болд пробудилась от спячки и сейчас начнется извержение. Слава Богу, это всего лишь откашливался сержант Полник.

– Тело вот там, – сообщил он вполголоса. – Док считает, что оно пробыло в воде недолго.

– Во всяком случае, не более нескольких часов, – подтвердил Мэрфи. – С трупом-то не было никаких трудностей, чего не скажешь про парня, который выудил его из озера. С ним как раз пришлось повозиться.

В тот момент мне казалось, что осмотр тела все же предпочтительнее, нежели выслушивание всех этих идиотских сентенций, и я, осторожно ступая вдоль стоявших плотной стеной высоких влажных камышей, двинулся к месту, где лежал мертвец.

Это был мужчина лет тридцати пяти, босой, в черной рубашке из грубой хлопчатобумажной ткани и брюках. Пряди его густых черных волос словно прилипли к черепу. Широко растянутые вверх и вниз тонкие губы обнажали крепкие белые зубы: казалось, покойник даже сейчас продолжал рычать. Открытые карие глаза выражали лютую ненависть. И было отчего: левый бок мужчины являл собой кровавое месиво.

– Умер до того, как очутился в воде, – произнес Мэрфи, оказавшийся у меня за спиной. – Конечно, вскрытие покажет, сколько в него всадили пуль, но после того, как его подстрелили, он прожил максимум пару секунд.

– Благодарю вас, доктор Мэрфи, за такую точность, – проворчал я. – Не наградила ли вас природа случайно вторым зрением, с помощью которого вы могли бы назвать мне имя этого человека?

– Мэгнасон, – пробасил Полник. – Хэнк Мэгнасон. У его жены дом на озере, примерно в миле к югу отсюда. В наших местах Мэгнасона не видели уже более года, то есть вплоть до сегодняшнего утра, лейтенант.

Я медленно повернулся и пару секунд внимательно вглядывался в простодушную физиономию сержанта:

– Вы мне никогда не говорили, что вы седьмой сын седьмого сына.

– О чем это вы, лейтенант? – Он бросил обеспокоенный взгляд на Мэрфи. – Что это значит, док?

– Откуда мне знать? – пожал тот плечами. – Когда Уилер начинает нести подобную чушь, по большей части я просто его не слушаю.

– Извините мое любопытство, – пробормотал я. – У меня просто возникла мысль, не сообщил ли вам труп своего имени.

– Нет, сэр! Нет, лейтенант! – Полник радостно заулыбался, вновь почувствовав под ногами твердую землю. – Он же не мог этого сделать! К тому времени, когда я сюда явился, он уже был мертв.

– Догадываюсь, что вам ровным счетом наплевать на то, что я стою здесь и быстрехонько схожу с ума, – обратился я к Мэрфи. – Полник не обладает телепатией, труп не общался с ним, так откуда, черт возьми, он знает, как звали мертвеца?

Судя по всему, Мэрфи искренне забавлялся:

– Меня поражает, что такой сообразительный коп, как вы, Уилер, не может разобраться в таком пустяке. Или вы уже позабыли про молодца, который выудил труп из озера?

– Про человека-невидимку? – фыркнул я. – Он рассказал вам все, что было ему известно, и затем испарился.

– Я отправил его в больницу на «скорой помощи», – пояснил Мэрфи. – Ему шестьдесят четыре года, он далеко не богатырь. То, что он вытащил из воды этот труп, не принесло пользы его сердцу.

Я одарил Полника ледяной улыбкой:

– Вы успели поговорить с ним до появления «скорой», сержант?

– Очень славный старикан, но дрожал с ног до головы, как осиновый лист, лейтенант. Зовут его Джордж Спунер. Он не сказал больше ничего, кроме того, что я вам уже передал.

– Это труп человека по имени Мэгнасон, которого никто не видел уже более года, но у его жены имеется дом на озере примерно в миле южнее данного места, – монотонно повторил я. – Полагаю, мне надо отправиться потолковать с нею.

Мэрфи восхищенно закивал головой:

– По утрам вы особенно быстро соображаете, Уилер!

– Мне нужна его жена, чтобы опознать тело, – ответил я без улыбки. – Когда вы предполагаете произвести вскрытие?

– Сегодня днем. – Он лениво зевнул. – Так что мне удастся еще немного поспать.

– Значит, я поручаю вам отправить тело в морг, – сказал я ему. – Могу поспорить, у вашей жены найдется разумный довод, вынуждающий вас мыть руки перед тем, как прыгнуть к ней под одеяло.

– Я должен быть всегда в боевой готовности, – Мэрфи наградил меня воистину сатанинской улыбкой, – в ожидании того великого дня, когда я помою наконец руки после вскрытия вашей персоны, Уилер.

– Вы хотите, чтобы я отправился с вами, лейтенант? – поспешно спросил Полник, чтобы прекратить эту словесную перестрелку.

– Не сейчас, – ответил я. – Поезжайте в больницу. Если старина Спунер в состоянии говорить, выясните все, что ему еще известно об Мэгнасоне и его жене.

– Хорошо, лейтенант! – Обезьяноподобный лоб Полника нахмурился от сознания возложенной на него ответственности. – Что еще?

– Когда возвратитесь, мы потолкуем в офисе, – сказал я устало. – И проверьте содержимое карманов покойника, прежде чем сюда прибудет мясной фургон.

– Я уже проверил.

– Что обнаружили?

– Ничего, лейтенант.

– Похоже, денек будет не из легких, – позлорадствовал Мэрфи.

Я вернулся к своему «остину», забрался в него и, сделав подковообразный поворот, проехал пару сотен ярдов по поросшим густой травой кочкам, пока не выбрался на шоссейную дорогу и не двинулся по ней в южном направлении. Потом, остановив машину, закурил. Озеро теперь выглядело совсем иначе: глубокое и чистое, оно заманчиво манило голубой водой, сверкающей в ярких солнечных лучах. Невдалеке возвышался один-единственный дом. Его белоснежные стены под голубоватой кровельной дранкой казались необычайно нарядными. Аккуратно подстриженная лужайка полого спускалась к пристани, где покачивалось на якоре небольшое суденышко.

Все это являло собой такую мирную картину раннего погожего утра, что я почувствовал нечто вроде угрызений совести при мысли, что мне придется нарушить эту иллюзию известием о неожиданной насильственной смерти. Впрочем, совсем немного философии, вкрапленной в сознание здесь и там, делают жизнь копа иногда и стоящей.

Секунд через десять я припарковал машину на ухоженной, покрытой гравием подъездной дорожке и прошел к парадному крыльцу. Где-то в глубине дома раздалось приглушенное позвякивание дверного звонка, и примерно через минуту распахнулась дверь. На пороге стоял верзила в махровом халате, обернутом вокруг могучего тела, и взирал на меня отнюдь не радушно. Спутанные темные волосы нависали на черные глаза, густые усы щетинились над сердито сжатыми губами и воинственно выдвинутым вперед подбородком.

– Какого дьявола надо вам среди ночи? – рявкнул он..

Я показал ему значок и представился:

– Лейтенант Уилер из конторы шерифа. Я бы хотел поговорить с миссис Мэгнасон.

– О чем?

– Кто вы? – в ответ холодно поинтересовался я. – Объект дружеских сплетен ее соседей?

– Я Пол Брайан, старый друг дома, приехал в гости. – Он упорно демонстрировал свое недовольство. – Она еще спит. Не мог бы я ее заменить?

– Сомневаюсь. Из озера вытащили труп приблизительно в миле отсюда, и в нем опознали ее мужа.

– Хэнка? – Он недоверчиво глазел на меня пару секунд, потом медленно покачал головой. – Что вам известно об этом, разрази вас гром?

– Весьма немного, – снизошел я. – Именно по этой причине я здесь.

– А я-то был уверен, что он где-то чертовски далеко, на другом конце света! – Он снова покачал головой. – Для Гейл это будет настоящим ударом.

– Она была близка с мужем?

– Близка? – Он хохотнул. – Более года она не получала от него никаких вестей. Он ополчился на нее после… Я думаю, эту историю вы должны услышать от нее лично, верно? Конечно, она будет потрясена, узнав, что у него хватило наглости вернуться сюда, чтобы умереть. – Он чуть шире приоткрыл дверь. – Полагаю, вам лучше войти, лейтенант.

Я прошел за ним по широкому коридору в гостиную, где он небрежно махнул рукой на ближайшее кресло:

– Устраивайтесь поудобнее. Я схожу предупрежу Гейл и попрошу ее спуститься.

– Прекрасно, – кивнул я.

– У меня никак не укладывается в голове! Чтобы Хэнк явился сюда умирать!.. – Немного поколебавшись, Брайан спросил: – Как все-таки он умер, лейтенант? Несчастный случай или же самоубийство?

– Его убили, – ответил я.

– Ох! – Он растерянно заморгал глазами. – Я лучше схожу за Гейл!

Он вышел из комнаты с таким выражением лица, как будто ему поручили произнести надгробную речь над могилой совершенно неизвестного человека.

Я опустился в кресло и принялся разглядывать картину Пикассо в богатой раме на стене над открытым камином. Через несколько минут у меня возникло неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Повернув голову, я заметил мрачное девичье лицо, уставившееся на меня из-за косяка двери. Большие серые глаза оценивающе разглядывали меня пару секунд, прежде чем эта особа решилась пройти в комнату. Ее халатик из хлопчатобумажной материи в синий и красный горошек едва прикрывал колени, прекрасные черные волосы рассыпались по плечам. Ей было лет десять, не более.

– Привет, – улыбнулся я ей.

– Я Саманта, – представилась она ясным звонким голосом. – Я слушала за дверью, когда вы разговаривали с дядей Полом. – Она придвинулась чуть ближе ко мне. Ее глубоко посаженные серые глаза продолжали меня изучать. – Я слышала, что вы сказали про моего папу. Он умер, да?

– Очень сожалею, Саманта, но это так. – Формальная, лишенная тепла фраза, но, черт возьми, что еще я мог сказать?

О чем сожалеть? – Она пожала узенькими плечиками, едва прикрытыми тонким халатиком. – Когда-то мы все должны будем умереть. Если хорошенько подумать, этого не стоит бояться, правда? – Однако глаза ее смотрели тоскливо. – У вас нет путеводного света?

– Путеводного света? – пробормотал я.

– У моей мамы есть путеводный свет. – Девочка говорила с подкупающей уверенностью. – У меня тоже. Она узнала все это от Кендалла. – Она несколько раз торжественно кивнула головой. – Вы должны понять, что любовь не прекращается, ясно? Жизнь и смерть – части единого целого, так что любовь сохраняется в гробу и в могиле точно так же, как в любом другом месте. – Она сделала рукой широкий жест. – В доме, или в озере, или… – Тут ее голос чуть дрогнул. – Даже под озером…

Она уставилась на меня широко раскрытыми, но ничего не видевшими глазами, из которых на щеки медленно скатились две слезинки, потом быстро отвернулась и выскочила из комнаты. И сразу же все встало на свои места. Я взглянул на дверной проем, однако не обнаружил там никакого путеводного света, способного помочь десятилетней девочке, которая только что поняла, что слова не в силах защитить от истинного горя, разобраться в сложнейших вопросах.

На лестнице послышались шаги, и через несколько секунд в комнате вновь появился Брайан. А вслед за ним – и женщина.

Вдова Мэгнасон оказалась высокой брюнеткой. Разделенные прямым пробором волосы спадали двумя черными крыльями на плечи, образуя овальную рамку вокруг худенького лица. Точно такие же, как и у дочери, большие серые глаза; губы слегка дрожали, а резкий изгиб нижней губы говорил о том, что женщина была и эмоционально, и легко ранима. Голубая рубашка подчеркивала холмики ее небольшой груди. Шелковые брюки плотно облегали узкие бедра и стройные длинные ноги. На вид ей было около тридцати. Ее можно было посчитать и красавицей, и излишне худосочной – в зависимости от вкуса.

– Гейл, – произнес Брайан, взяв ее за локоть и слегка подтолкнув ко мне, – это лейтенант Уилер.

– Лейтенант, – она неуверенно улыбнулась, – Пол сказал мне. Что вы нашли тело моего мужа в озере… И что его убили…

– Очень сожалею, миссис Мэгнасон, – вежливо произнес я дежурную фразу. – Боюсь, я буду вынужден просить вас отправиться со мной и опознать тело.

– Понимаю, – она быстро кивнула. – Пол, вы поедете со мной?

– Конечно, – сказал Брайан. – Мы сможем там с вами встретиться, лейтенант?

– Безусловно.

– Полагаю, мне лучше пойти и переодеться во что-то… более подходящее, – произнесла вдова каким-то бесцветным тоном. – Извините меня, лейтенант, но я просто в шоке. Никак не ожидала свидеться с мужем, ни с живым, ни с мертвым, и даже получить от него известия.

Она быстро вышла из комнаты, и я прислушался к стуку ее каблучков, когда она взбегала вверх по лестнице. Раздался едва слышимый скребущий звук: это Брайан теребил усы большим пальцем. Он уже успел переодеться в строгий темно-серый костюм, выглядевший дорогим, но сидевший на нем неважно.

– Для нее это известие явилось настоящим ударом, – неожиданно сказал он. – Позднее, конечно, она будет рада, что все позади.

– Вы хотите сказать, она будет рада, что ее мужа убили?

– Нет! – Он сердито сверкнул глазами. – Будет рада, что между нею и Хэнком все кончено раз и навсегда. Рада, что она свободна и сможет жить спокойно – так, как ей нравится.

– Расскажите мне про Хэнка Мэгнасона, – попросил я.

– Полагаю, будет лучше, если вам о нем расскажет Гейл.

– С ней я поговорю позднее, – фыркнул я. – А сейчас я хочу выслушать вас.

Брайан выудил сигарету из измятой пачки и не спеша закурил. На его физиономии появилось несколько растерянное выражение.

– Он был лодырем и бездельником. Никуда не годным, порочным бездельником. Меня удивляет, что он прожил так долго. Как вы находите такой некролог?

– Во всяком случае, откровенным, – кивнул я головой. – Не могли бы вы подкрепить свои выводы какими-нибудь фактами?

– Я познакомился с ним и с Гейл примерно три года назад. Тогда они переехали в этот дом. У меня в полумиле отсюда бензоколонка, на пересечении нашей дороги с автомагистралью… Таким образом, мы стали соседями, а через какое-то время подружились. Хэнк по большей части бывал в отъезде, ну а я частенько заглядывал сюда пообедать с Гейл и этой девочкой, Самантой. Если Хэнк оказывался дома, он присоединялся к нам. Затем, этак года два назад, мне представилась возможность приобрести порядочный участок на озере как раз за станцией обслуживания. Это была необычайная удача. Мы находимся от Пайн-Сити достаточно далеко, и у людей, когда они попадают сюда, возникает ощущение, будто они вырвались уже из городской сутолоки. Если у меня появится земля, рассуждал я, то я смогу выстроить несколько маленьких домиков и открыть небольшой магазин. Я буду сдавать эти домики семьям, приезжающим к нам на субботу и воскресенье, а некоторые вообще станут проводить здесь весь отпуск. Я планировал не только сдавать им помещение, но и предоставлять лодки, продавать продукты, рыболовные принадлежности и обслуживать их машины. Имелась всего лишь одна загвоздка: у меня в наличии не было требуемой суммы денег. Поэтому однажды вечером, когда я приехал сюда пообедать, я затеял соответствующий разговор на эту тему. Хэнк проявил большой интерес и спросил, сколько денег понадобится. Я ответил: около двадцати тысяч. И тогда он заговорил о партнерстве. Десять тысяч он даст, ну а прибыль пополам. Я стану получать жалованье в качестве управляющего. Все это звучало великолепно. Мы, как положено, составили бумаги и подписали их. Потом втроем отпраздновали это событие. Владелец земли потребовал деньги наличными. Мы обо всем договорились в юридической конторе, и Хэнк отправился за деньгами и как в воду канул. Я вернулся сюда и расспросил Гейл. Оказалось, Хэнк ушел из дома, имея при себе десять тысяч. Только это были не его деньги, а ее. Мы сделали запрос в полиции, проверяли по больницам, но так ничего и не добились. Вскоре стало очевидно, что Хэнк сюда больше не заявится. Но, оказывается, и в этом я ошибался. – Брайан сунул окурок в переполненную пепельницу. Его сильные толстые пальцы действовали машинально. – Прошло месяца три, стояла поздняя осень. На улице было довольно холодно. Закрыв бензоколонку, я собирался лечь спать, как вдруг услышал стук в дверь. Время близилось к полуночи. В сейфе у меня была пара сотен долларов, поэтому, перед тем как направиться к двери, я на всякий случай схватил с пола большой гаечный ключ. В комнату ввалился нетвердой походкой Хэнк. Вид у него был кошмарный: лицо в порезах и ссадинах, правый глаз закрыт, раны кровоточили.

Сперва у меня появилось желание огреть его этим ключом, но уже через какое-то время я сунул ему в руку стаканчик со спиртным. – Он невесело усмехнулся. – Может, именно из-за моей мягкотелости до сих пор этому негодяю все сходило с рук. Он знал, что может положиться на чувство жалости и порядочность других людей. Так или иначе, он принялся рассказывать какую-то длинную, запутанную историю, будто ему только что удалось улизнуть от них, и если они снова схватят его, то непременно убьют. Поэтому ему надо немедленно убраться из страны, а для этого нужна монета. Я спросил его, кто это «они», но он понес такую околесицу, что я решил перейти к более важным для меня делам. Поинтересовался, что он сделал с теми десятью тысяча-, ми, и услышал, будто он попытался с помощью этих денег откупиться от них, но у него ничего не получилось. Когда же я спросил его, как он думает поступить теперь с женой и ребенком, то он ответил без раздумий, что ему до них нет дела, пусть катятся ко всем чертям. У Гейл полно денег, так что она может сама позаботиться о себе и девчонке. Тут я предложил ему убираться вон и заявил, что не дам ему ни гроша, даже если он решится купить нож, чтобы перерезать себе горло. Знаете, чем все это кончилось? Он схватил гаечный ключ, лежавший рядом со мной на столе, и ударил им меня по голове. Когда я очухался, он, разумеется, уже исчез, прихватил с собой деньги из сейфа. Вот почему меня поразило, что у него хватило наглости явиться сюда снова. Очевидно, эти «они»… Уж не знаю, кто они такие, нов конце концов они с ним рассчитались, лейтенант!

– Кто знает! – заметил я. – Вы говорили об этом с миссис Мэгнасон?

– Конечно, сотни раз! – Он быстро кивнул головой. – Но она про это ничего не знает. Хэнк всегда рассказывал весьма туманно о своем бизнесе, который так часто вынуждал его уезжать из дома, а если Гейл приставала к нему с расспросами, он выходил из себя. У него был такой вспыльчивый характер, что вскоре после свадьбы она вообще не задавала ему никаких вопросов.

– Кто такой Кендалл? – спросил я.

– Кендалл? – Он широко раскрыл глаза. – Черт возьми, от кого вы про него слыхали?

– Не важно… Кто он такой?

– Духовный наставник Гейл. – В его голосе зазвучало беспокойство. – Так он себя величает. Я-то считаю, что он или мошенник, охотящийся за ее деньгами, или один из ваших калифорнийских религиозных придурков. Примерно в пяти милях отсюда у него имеется так называемый Храм любви. – Он замер на мгновение, услышав, что миссис Мэгнасон спускается по лестнице. – Сделайте одолжение, лейтенант, не упоминайте его имя в присутствии Гейл, во всяком случае, сейчас. Возможно, у нее сдадут нервы, а визит в морг не предвещает ничего хорошего, верно?

– Ладно, – согласился я. – Кендалл… А как дальше?

– Не знаю, просто Кендалл.

Тут в гостиную вошла вдова, и лицо Брайана моментально стало непроницаемым.