Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 5

Гостиная была обставлена в точном соответствии с рекламой торговых журналов пятилетней давности, время же лишь уменьшило блеск полировки.

Чери – какого черта мне надо было изменять общепринятое произношение ее имени! – стояла, скрестив руки. Ее зеленые глаза взирали на меня одновременно с негодованием и страхом.

– Вы и Хэнк Мэгнасон, – заговорил я, – смеялись как ненормальные на берегу озера по поводу того, что Рейф Кендалл обладает подлинным путеводным светом, поскольку, им руководит.

– Не понимаю, что за околесицу вы несете! – Это было сказано весьма решительно, но бесцветным, монотонным голосом. – Вы, наверное, коп. Даже не знаю, о чем или о ком вы толкуете!

– Кто-то очень хотел видеть Хэнка мертвым, – продолжал я, не обращая внимания на ее отнекивания. – Ему всадили в грудь с близкого расстояния четыре пули, затем бросили труп в озеро. Догадываюсь, что в тот момент он уже не смеялся. Может быть, он искал путеводный свет, а?

– С минуты на минуту сюда явится Чак, – произнесла девушка напряженным голосом. – Коп вы или не коп, но он, обнаружив вас здесь со мной, даст вам доброго тумака. Так что не думаете ли вы, что вам лучше…

– Я стану тревожиться из-за Чака, когда он будет здесь. Но в данный момент я хочу услышать про вас и Хэнка Мэгнасона.

Лицо Чейри внезапно вытянулось.

– Послушайте, я охотно расскажу вам все про Хэнка и про себя, однако не сейчас. Обещаю позвонить вам в офис шерифа, как только… – Она замерла, услышав, как тихонько скрипнула входная дверь. – Слишком поздно… – В ее глазах появилось умоляющее выражение. – Бога ради, не упоминайте обо мне и Хэнке в присутствии Чака, прошу вас! Я позвоню вам в офис с утра пораньше. Даю слово!

Я уже собрался было поступить по-рыцарски, заявив, что меня это вполне устраивает, но тут дверь широко распахнулась и в комнату ввалился огромный детина. Его массивная фигура, казалось, сжала помещение до размеров кладовки. Наверное, ему было под сорок, рост – чуть выше шести футов, вес – за восемьдесят килограммов. Темные глаза поблескивали в глубоких глазницах на какой-то удивительно плоской физиономии, окруженной рыжеватой щетиной, толстые губы раздвинулись в неприятной ухмылке, демонстрируя очень крупные редкие зубы. С первого взгляда, несмотря на дорогой костюм, белоснежную рубашку и переливавшийся всеми цветами галстук, удерживаемый на месте золотой булавкой с несколькими жемчужинами, он мне напомнил неуклюжего слона.

Он довольно долго смотрел на рыжеголовую прелестницу, затем медленно перевел взгляд на меня. Его волчья не то улыбка, не то усмешка стала шире.

– Эй! – хихикнул он. – Похоже, вы тут неплохо устроились, вот только я явился не вовремя? – Он шагнул в центр комнаты, передвигаясь почему-то на пятках, нахохленный, как бойцовый петух. – Полагаю, ты едва успела натянуть на себя свое бикини, когда услыхала, как я повернул ключ в замке, верно, Чейри?

– Чак! – Голос рыжеволосой звучал так, словно ей было трудно говорить. – Это совсем не то, что ты воображаешь! Честное слово, это же…

Он сделал еще два шага, поднял руку и ударил девушку по щеке тыльной стороной ладони с такой силой, что та свалилась на пол. Чак повернулся и быстрыми шагами двинулся на меня, возбужденно посмеиваясь и сжав пальцы в кулаки размером с добрую дыню.

У меня не было при себе моего любимого магнума, поэтому пришлось прибегнуть к старому испытанному средству, дабы осадить «норовистого слона». Мой «тридцать восьмой» легко выскользнул из поясной кобуры, и я прицелился Чаку в грудь дюймов на пять ниже жемчужной булавки. Это заставило взбесившееся животное замедлить шаг, но не остановило его: он продолжал двигаться на меня словно глыба. Затрудняюсь сказать, было ли это следствием присущей ему смелости, или же непомерной глупости, или того и другого вместе, но в тот момент меня это не очень интересовало.

– Я всажу пулю тебе прямо в брюхо, – пообещал я.

И кто станет спорить с лейтенантом полиции, когда я скажу, что с моей стороны это была самозащита? – спросил я ворчливо.

– Лейтенант полиции? – Он захохотал, будто услышал веселую шутку, но на всякий случай замер на месте.

– Лейтенант Уилер из офиса шерифа. – Я извлек свободной рукой свой значок и показал ему. – Вы Фенвик?

– Точно. – Он быстро несколько раз кивнул. – Догадываюсь, я что-то напутал…

Он прошел к тому месту, где на полу с ошеломленным видом сидела Чейри, схватил ее за плечи без особых церемоний и поднял, как мешок картофеля.

– Произошла ошибка, куколка! – Это показалось ему настолько забавным, что он разразился каким-то раскатистым, утробным смехом. – Впрочем, ничего страшного. Пусть это послужит тебе предостережением, поняла?

Лицо Чейри сморщилось в жалкой улыбке. Как только он отпустил ее плечи, она бессильно рухнула на ближайший стул.

Когда все нормы вежливости были выполнены, Фенвик извлек из нагрудного кармана тоненькую сигару с обрезанным концом и зажег ее с помощью солидной золотой зажигалки.

– Полагаю, вы явились сюда не просто, чтобы провести время, лейтенант? – Он выпустил в мою сторону облачко душистого дыма. – Так что выкладывайте!

– Я расследую убийство, – объяснил я, пряча пистолет обратно в кобуру.

– Да?

– Убийство человека по имени Мэгнасон. Слышал, он был вашим близким другом?

– Бедный старина Хэнк! – Мысль о неожиданной смерти была для Фенвика настолько противоестественна, что он на мгновение перестал зубоскалить. – Я читал про это, лейтенант. Скажу откровенно, был потрясен. Замечательный парень Хэнк!

– Когда вы его видели в последний раз?

– Проклятие, это было так давно, что я едва ли сумею точно вспомнить… – Он неистово замахал сигарой. – Более года назад, так я думаю. Кто знает, куда уходит время, а? Раз – и года как не бывало… Да, конечно, прошло уже более года. Это точно.

– Но его жену вы после того встречали?

– А как же! Конечно, у нас с ней общие интересы. Место с совершенно идиотским названием Храм любви! Слышали о таком? – Он разразился громоподобным хохотом. – Но это совсем не то, что можно предположить, судя по названию. Это уж точно, можете не сомневаться. Руководит им очень приятный малый, Рейф Кендалл. Он осуществляет то, что сам именует «эмоциональный терапией». Мне эта штуковина здорово помогает. Думаю, что и Гейл Мэгнасон тоже. Потому что почти каждый раз, когда я там бываю, мы с ней встречаемся.

– Известны ли вам какие-то причины, по которым кому-то понадобилось устранить Мэгнасона?

– Нет, сэр. – Он энергично покачал головой. – Я всегда считал Хэнка симпатичным малым. Разве что пил он многовато, но если это является поводом для убийства, то наша страна в скором времени может обезлюдеть, верно? – Новый взрыв хохота в связи с собственным остроумием. – Нет, человека нельзя убить только за то, что он пьет!

– Чем он зарабатывал на жизнь?

– Вот это дельный вопрос, лейтенант! Настолько дельный, что я не знаю, как на него и ответить. Когда бы мы с ним ни встречались, у Хэнка всегда было полно монеты. Ну, сами понимаете, с какой стати я стал бы допытываться, откуда у него эти деньги? Впрочем, от кого-то я слышал, что у его жены их куры не клюют…

– А как вы зарабатываете на жизнь? – вежливо осведомился я.

– Я? – Новый взрыв хохота. – Полагаю, вы можете смело сказать, что я тоже занимаюсь делами, связанными со смертью, лейтенант, хотя не совсем так, как вы. Мне принадлежит «Бьютифул виста». Думаю, вы слышали о такой организации. Это частное кладбище.

Я покачал головой:

– Нет. А мне следовало бы слышать?

– Территория быстро заполняется, лейтенант. Сейчас у нас осталось не более десятка участков по три сотни долларов. Человек должен учитывать такие вещи, если он хочет быть похоронен стильно, и предусмотреть места для членов своей семьи, которые последуют за ним. Кладбище расположено на вершине холма в трех милях к югу от Палм-Сити. Вид потрясающий! Мы соорудили даже самый настоящий водопад, а музыка там звучит все двадцать четыре часа в сутки.

– Не думаю, чтобы я мог попасть туда на лейтенантское жалованье! – проворчал я.

– Самому вам в любом случае не попасть к нам, лейтенант! – завопил он в восторге. – Вас туда должны отвезти на катафалке!

Я мрачно посмотрел на него, в душе пожалев, что не всадил-таки в него пулю, когда у меня был такой прекрасный предлог для этого. Наконец он все же перестал ржать и даже смог вновь затянуться своей сигарой.

Чейри выпрямилась на стуле, осторожно растирая пальцами все еще багрово-красную щеку. Она не сводила взгляда с физиономии Фенвика, как будто он ее гипнотизировал, но каждый раз, когда он принимался хохотать, у нее по телу пробегала дрожь.

– Поверьте, крайне сожалею, что не могу вам помочь, лейтенант! – На этот раз смех Фенвика был как бы извиняющимся. – Забавно, что порой ты считаешь, будто кого-то прекрасно знаешь, а когда хорошенько задумаешься, то выясняется, что тебе о нем ни черта не известно.

– О нем вообще никто ничего не знает, в том числе и собственная жена, – пробурчал я. – Если бы я не видел его труп накануне утром, я бы просто не поверил, что на свете существовал человек по имени Хэнк Мэгнасон.

– Плохо, лейтенант! – Он кивнул в сторону рыжеголовой девушки. – А Чери вы не расспрашивали? Может, ей что-то известно?

– Нет, – прошептала Чейри, – я такого человека не знала.

– Очень жаль! – весело пророкотал Фенвик. – Похоже на то, что мы ничем не можем вам помочь!

– Если кому-то из вас что-то придет на ум, позвоните мне, буду весьма признателен. – Я вытащил из кармана визитную карточку. Протягивая ее Чаку, посмотрел в глаза рыженькой. – Меня легче всего застать в офисе по утрам, примерно в половине десятого. До свидания, мистер и миссис Фенвик.

– Тоже мне «миссис Фенвик»! – осклабился Чак. – К чему такая роскошь! Пройдет еще много времени до того, как какой-нибудь дамочке удастся запустить в меня глубоко коготки и заманить в мэрию. Ее зовут Чери Кордовер, лейтенант. Она просто моя приятельница.

– Всего лишь приятельница! – подтвердила Чейри слабым голоском.

Фенвик проводил меня до двери и продолжал стоять на крыльце, пока я не сделал подковообразный разворот на машине и не помчался назад в город.

У меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить над тем, как умно повел себя я с Чейри Кордовер. Галантность как-то не вяжется с должностью полицейского. Возможно, было бы куда правильней допросить девушку о ее взаимоотношениях с Хэнком Мэгнасоном в присутствии Фенвика: в результате неизбежного взрыва могли бы выясниться интересные факты.

Кончилось все тем, что я махнул рукой на происшедшее, решив, что сделанного не воротишь, а тот, кто все время оглядывается назад, рискует в один прекрасный день свалиться с высокой скалы в пропасть. Когда я вошел в контору, она являла собой обычную картину неустанной пчелиной деятельности. Аннабел, сидя перед машинкой, мрачно взирала на нее. Сержант Полник, развалившись в кресле, вычищал перочинным ножом грязь из-под ногтей. Бросив на меня взгляд обманутого великомученика, он возобновил свою маникюрную деятельность.

Я остановился возле столика секретарши, посмотрел на ее волосы цвета натурального меда и негромко кашлянул.

– День и без того был отвратительным, а тут еще явились вы, чтобы окончательно его испортить, – проворчала она, даже не потрудившись повернуться ко мне лицом.

– Вам не следует придираться к лейтенанту, – миролюбиво заметил Полник, – когда он единолично работает по убийству.

Я не слишком ласково посмотрел на него:

– Вам удалось еще что-нибудь узнать у старикана, который выудил труп из воды?

– Его зовут Джордж Спунер. Он ничего не знает. Во всяком случае, ничего важного.

– Скверно! – вздохнул я.

– Я вчера возвратился в офис, как вы сказали, и дожидался вас, но вы так и не появились. Поэтому шериф отправил меня разобраться в том, что случилось в ювелирном магазине. Кто-то запустил кирпичом в окно. – В голосе у него появились негодующие нотки. – Это сделал шестнадцатилетний юнец! Я обнаружил его в трех кварталах оттуда. Он сидел на краю канавы и рыдал, как будто у него настоящее горе. В грязном кулаке у него была по-прежнему зажата его добыча – брошка из поддельных бриллиантов ценой максимум в восемь долларов.

– Догадываюсь, как все это было. Вчера у меня был очень хлопотный день, я не имел возможности вернуться сюда и… – Неожиданно у меня в голове раздался едва слышный сигнальный звонок, к которому я привык прислушиваться. – Что в точности подразумеваете вы под «ничего важного»?

– О чем это вы, лейтенант?

– О Джордже Спунере, – напомнил я. – Вы сказали, что он больше ничего не знает. Во всяком случае, ничего важного.

– Ах, это! – Он пожал плечами. – Старик принялся вспоминать о том, как Мэгнасон имел обыкновение ловить рыбу на озере, но это было более года назад.

– Он ловил ее в одиночестве?

– Нет, с каким-то парнем по имени Шаффер, сказал дедуся. Вот я и подумал, что это старая история, верно?

– Возможно, – терпеливо ответил я. – Ну, а что вы узнали про этого Шаффера?

– Он по-прежнему удит рыбу на озере. – На лбу у Полника появились морщины. – Вот уж никогда не думал, что вы интересуетесь рыбной ловлей, лейтенант!

– Этот Уилер всегда старается вонзить свои когти во что-то или в кого-то, – злобно заявила Аннабел. – Городские власти должны принять какое-то постановление, обязующее его надевать на себя наручники, когда он приближается к женщине моложе сорока пяти лет.

– Насколько я понимаю, вас это не касается, – заметил я с самым невинным видом.

– Мне исполнилось двадцать три года, чтобы вы знали!

– Придется проверить ваши годовые отметины, чтобы быть вполне уверенным. Они все еще на прежнем месте? Вы знаете, как раз…

– Если вы не заткнетесь, Уилер, – сказала она, задыхаясь от негодования, – я разобью подставку о вашу голову!

– Одно время я ходил на рыбалку, – признался Полник, – и заработал морскую болезнь.

– На озере? – недоверчиво уставился я на него.

– Моя благоверная уверяет, что у меня нервный желудок… – Он задумчиво заморгал. – Наверное, это результат того, что вот уже пятнадцать лет, как я на ней женат.

– А этот Шаффер, – заговорил я решительно, – дед Спунер не упоминал, где он живет?

– Где-то в полумиле к северу от того места, где мы нашли тело. «Хранит себя для себя» – так выразился старикан, – как будто он что-то собой представляет!

– Иначе говоря, педераст? – буркнул я.

– Отшельник!

Аннабел понимающе улыбнулась Полнику:

– У лейтенанта такие грязные мысли потому, что он не получил достаточного образования, сержант. Его вышвырнули из школы второй ступени за то, что он приставал к учительницам.

– Нехорошо! – Полник покачал головой. – Разве можно досаждать тем, кто тебя учит? Лично я всегда старался сделать так, чтобы меня никто не изводил.

– Я все еще помню мисс Магнолию Блоссом, – произнес я мечтательно. – Потрясающая южная красавица! Платиновая блондинка с такими соблазнительными формами! Ни одной прямой линии, поверьте. Возраст – около двадцати трех лет, но быстро приближалась к сорока пяти. У нее имелась родинка как раз под… – Я замолчал, потому что Аннабел больно стукнула меня локтем под ребро.

– Так вы предполагаете, лейтенант, что этот Шаффер может оказаться важным свидетелем? – спросил Полник.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Во всяком случае, я с ним непременно потолкую.

– Хотите, чтобы и я с вами отправился?

Я не хотел, но у него в глазах появилось выражение такой собачьей преданности, что я без труда представил, как огорчил бы этого коккер-спаниеля мой очередной отказ от его услуг. Надо было немедленно что-то придумать.

– У меня для вас, сержант, имеется куда более важное задание, – заговорил я деловито. – В трех милях от города имеется новое и очень фешенебельное кладбище – «Бьютифул виста». Его владелец – некто Фенвик, в данный момент один из основных подозреваемых. Я хочу, чтобы вы отправились туда и повнимательней присмотрелись. Только никому не говорите, что вы коп. Прикиньтесь, будто намереваетесь приобрести один из их участков. Пусть они покажут вам там все. Вы же держите глаза широко открытыми: вдруг заметите что-то подозрительное.

– Не сомневайтесь, лейтенант! – Полник вскочил со стула с озабоченным видом. – Ясно, убийцу надо искать там. Я имею в виду, что ему удобно иметь собственное частное кладбище, чтобы хоронить там свои жертвы.

Я восхищенно прищелкнул языком:

– А я вот об этом даже и не подумал, сержант!

– Так я побежал?

– Обождите! – Я взглянул на часы. Половина пятого. – Мне думается, сегодня уже нет смысла приниматься за расследование. Займитесь этим завтра с самого утра, тогда у вас будет сколько угодно времени разнюхать все.

– Как прикажете, лейтенант! – Было видно, что Полник с трудом скрывает разочарование, но вскоре его лицо снова просветлело. – Может быть, мне стоит все же отправиться туда сейчас, просто для того, чтобы завтра не тратить время на поиски?

– Разве кто возражает? – произнес я, и через минуту он уже исчез.

Аннабел внимательно посмотрела на меня. В ее по-детски круглых глазах читалась какая-то нерешительность.

– Я до сих пор не научилась распознавать, когда вы поступаете жестоко с сержантом, а когда добры к нему.

– Для Полника это тоже загадка, – уклончиво заметил я, потому что меня самого иногда мучила в связи с этим совесть.

– Он тоже не знает, как вы к нему относитесь?

– Почему же не знает? Я его очень ценю…

Она свела брови, о чем-то задумавшись:

– Скажите-ка мне вот что, Эл. Думали ли вы когда-нибудь о женитьбе?

– Нет, – ответил я чистую правду.

– А задумывались ли о том, что станете делать, когда состаритесь? – Голос у нее звучал жалобно.

– Конечно! – Я кивнул несколько раз головой и заявил без смущения: – Стану принимать пилюли для сохранения половой активности.

Раздалось яростное крещендо на машинке. Аннабел напечатала чуть ли не половину листа, затем вытащила его из каретки и порвала на мелкие кусочки. Зато я успел вовремя заметить, что ее рука потянулась с совершенно определенным намерением к тяжелой металлической линейке, лежавшей на ее столе, и поспешно бросился к выходу.

Никак не возьму в толк, почему такая очаровательная блондинка, как Аннабел, думает о каком-то замужестве, когда имеет возможность хоть каждый день назначать свидание с таким не поддающимся никаким женским ухищрениям холостяком, как я? Разве найти девушке кого-то еще лучше Уилера?

Я размышлял на эту тему по пути к своей машине. Конечно, вслух я не высказывал подобных мыслей, опасаясь услышать в ответ совсем не то, что хотелось бы.

Похоже, я и берег озера должны были стать неразлучными друзьями. Если говорить честно, то, если бы у меня был выбор, я бы предпочел посетить дом Мэгнасона, но никак не обитель «отшельника», упомянутого Полником.

Едва заметная, заросшая травой тропинка привела меня к полуразвалившейся хибаре, примостившейся почти у самой воды. Из густых зарослей камыша за самым домом несло сыростью. Отвратительный запах гниющих водорослей проникал повсюду.

Входную дверь – я мог без опасения поспорить на любую сумму – не красили более тридцати лет. Постучав в нее, я в ожидании ответа закурил сигарету, главным образом для того, чтобы заглушить зловоние.

Отворивший мне дверь человек совершенно не подходил к развалюхе-дому. Я бы скорее отнес его к немногочисленной категории тех людей, которые могут зафрахтовать реактивный самолет, чтобы доставить себе удовольствие полюбоваться восходом солнца где-то в Акапулько или Каннах. Его светлые волосы правильнее было назвать ковриком из крутых завитков. Темные очки в толстой оправе скрывали его глаза. Открытая часть лица была сильно загорелой, тонкие, плотно сжатые губы контрастировали с одутловатыми щеками. Рост у него был средний, сверх положенного веса он набрал фунтов двадцать. Одежду его составляли рубашка ослепительно-голубого шелка, именуемого «средиземноморским», очень узкие брюки, тоном посветлее, и галстук в горошек фасона «шарфик». Дополняли картину синие замшевые босоножки. Возможно, темные очки понадобились ему только для того, чтобы не ослепнуть от собственного элегантного великолепия.

– Мистер Шаффер? – спросил я.

– Кто его спрашивает? – У него был четко выраженный южный акцент, но с некоторыми накладками. Так что, возможно, он просто часто бывал в тех местах, подумал я.

– Лейтенант Уилер из офиса шерифа. – У меня было прекрасное настроение, поэтому я великодушно позволил ему взглянуть на свой значок.

– Лайон внутри, – ответил он, широко распахивая дверь, – входите.

Я прошел мимо него в гостиную, скромную по размерам, но удобно обставленную. Небольшой человечек, выглядевший бывшим жокеем, начавший лысеть и набирать лишний вес, был занят приготовлением себе выпивки. Бросив на меня такой взгляд, будто я был какой-то тварью, только что выползшей из камыша, он тут же отвернулся, чтобы продолжить колдовать над стаканом.

– Мистер Шаффер, – начал я. – Я…

– Знаю. – Я слышал, как вы разговаривали с Доном. – Его хриплый голос звучал так, будто кто-то в свое время испробовал прочность его голосовых связок при помощи резинового шланга. – Вонючий коп! Только потому, что человек когда-то совершил ошибку, вы будете его терроризировать до конца дней его?

– Лайон Шаффер? – задумался я вслух. – Не тот ли Лайон Шаффер? Парень из Санта-Аниты, который ухитрился опоить всех лошадей в заезде, так что все они еле доползли до конюшен?

– Смешно такое слушать? – взвился Шаффер. – Вы прекрасно знаете, что дело против меня было сфабриковано. Два года в Сан-Квентине из-за какой-то лошади! Подумаешь, поддал я ей… Это тот проклятый сержант подсунул мне героин, и…

– Лайон, – мягко заговорил его элегантный приятель, – почему ты не прекратишь свое словоизвержение и не послушаешь сам? Я сомневаюсь, чтобы лейтенант вообще слышал о тебе хотя бы раз в жизни.

– Ух! – Шаффер уставился на него с открытым ртом, затем перевел взгляд на меня, но рот так и не соизволил закрыть.

– Вы правы, мистер… – Я вопросительно взглянул на черные очки.

– Эннан, – сказал он. – Дон Эннан. И я один-единственный раз видел внутренние апартаменты Сан-Квентина, да и то лишь в каком-то очень старом фильме, лейтенант.

Я снова посмотрел на Шаффера:

– Тело Хэнка Мэгнасона вытащили из озера в полумиле отсюда два дня назад. Возможно, вы об этом читали?

– Разумеется. – Он несколько раз кивнул головой. – Ну и что?

– Он был вашим приятелем?

– Я знал его. Разве преступление быть знакомым с парнем, которого ухлопали?

– Большинство людей не кидаются на других, пока их к этому не вынудят, – произнес я миролюбиво. – Вы же считаете, что вам следует бросаться на меня вот так, без всякой на то причины.

Эннан рассмеялся:

– А ведь лейтенант дело говорит, Лайон. Почему бы тебе на минуту не забыть о своем предубеждении против копов? Хотя бы для того, чтобы не казаться кругом виноватым?

Тут мне полагалось бы оборвать этого щеголя, запретить ему вмешиваться в разговор. Но между ними явно имелась какая-то, пока не ясная мне связь, которая меня крайне заинтересовала. Взгляд Эннана заставил его приятеля моментально замолчать, и тот, словно проглотив что-то – может, свое предубеждение против полицейских, – изобразил на физиономии слабое подобие улыбки.

– Точно, я знал Хэнка Мэгнасона, лейтенант. Мы с ним частенько вместе рыбачили… Но вообще-то мне мало что о нем известно.

– Похоже, его вообще тут никто не знал, – вздохнул я. – С женой-то его вы хоть знакомы?

Он отрицательно покачал головой:

– Я считал, что именно поэтому ему и нравилось ловить рыбу. Он как бы убегал от нее на озеро. Одно время он говорил мне, что с радостью бы бросил ее, такая она нудная, но денег у нее было много, а кому же захочется добровольно отказаться от такой благодати?

– Что же еще он рассказывал?

– Ха! – Он прищурил свои карие глазки, так что в уголках появились морщинки. – О жене, что ли?

– О чем угодно. О жене, о своей жизни, о своей приятельнице, своем бизнесе. Решительно обо всем.

– Я как-то ничего не запомнил. – У него на лице вновь появилось некое подобие улыбки. – Вы же знаете, как оно бывает, если ты занят рыбной ловлей, лейтенант! Два человека сидят тихонечко в лодке и по большей части молчат.

– Прежде всего, почему он рыбачил вместе с вами?

– Ну, я люблю рыбачить, почти всегда торчу на озере. Да и потом, я был его ближайшим соседом. Наверное, все дело в этом. Он был малый ничего себе, всегда приносил с собой бутылку спиртного. Мы с ним прекрасно чувствовали себя вдвоем, не мешали друг другу, что еще требуется?

– Когда вы в последний раз видели Мэгнасона?

– Не скажу точно. Более года назад, во всяком случае.

– Где вы находились пару дней назад от полуночи до двух часов утра?

Шаффер задумался на пару секунд.

– Я был в городе, устал от компании с самим собой. Такое со мной не часто случается… Пил в каком-то баре, помнится. – Он стал переминаться с ноги на ногу. – Признаться, бар я плохо запомнил: к тому времени, как там бросил якорь, я был уже здорово под градусами.

– И все-таки, как называется бар?

– Какая-то забегаловка на Третьей улице, если не ошибаюсь.

– Вы были один?

– Точно. Когда человек пьет всерьез, ему не нужна компания, верно?

Терпеть не могу, когда на мои вопросы отвечают вопросами. Но ничего не поделаешь! Ясно, алиби у него не было, а рассказанная им вполне реалистичная история могла быть и правдой, и чистейшим вымыслом. Надеюсь, придет такой день, когда я изобрету безошибочный детектор лжи, который можно будет носить на руке, как часы, и вытесню все другие аппараты подобного рода, если даже они уже запатентованы.

– Итак, он говорил о своей жене, – подсказал я. – А еще о ком?

– Больше ни о ком, насколько помню, лейтенант.

– Неужели ни разу не упомянул о дочке?

– А, о ней!.. – Шаффер энергично закивал. – О ней он мог болтать без умолку. Без ума был от ребенка!

– Айрис, – промолвил я. – Такое очаровательное создание! Я ее видел, сейчас ей пять лет Маленький светловолосый ангелочек. А какая умница!

– Айрис. – Он снова закивал. – Правильно, так ее зовут.

Я нахмурился.

– Это худенькая десятилетняя брюнетка, причем зовут ее Самантой! – загрохотал я. – Очевидно, вы здорово нервничаете, раз несете такие глупости, Шаффер!

– Просто многое я помню весьма смутно, лейтенант.

– Вот по этой причине мы и отправимся с вами в город в офис шерифа, посмотрим, оживит ли это вашу память! – холодно произнес я. – Вы бывший заключенный, поэтому не ждите, что с вами будут там обходиться внимательно и чутко.

– Возможно, пару раз он и упоминал о ребенке, точно не помню, – заныл Шаффер. – Откровенно говоря, лейтенант, я вообразил, что будет выглядеть убедительней, если я скажу, что он про нее часто говорил.

– Почему?

Он с жадностью поглядывал на нетронутый стакан с виски на столе перед собою, потом отвернулся от него и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Ладно, скажу правду. Я всегда старался держаться подальше от этого типа. Находиться с ним рядом было для меня настоящим мучением! Мне ужасно не хотелось ездить с ним на рыбалку! Ужасно! Если я успевал заметить, что он приближается к дому, я нырял в кусты и отсиживался там. Он был вспыльчивым, как фитиль. Одно неосторожное слово – и он уже вышел из себя, жди если не зуботычины, то такой ругани, что хоть уши затыкай. Если мы все же выезжали с ним на ловлю, то большую часть времени я сидел с закрытым ртом и слушал его болтовню, опасаясь произнести что-то невпопад. Это тоже было скверно, потому что его злило мое молчание. Меня ни капельки не удивляет, что в конце концов его кто-то ухлопал, лейтенант. Он ненавидел весь мир и каждого живущего в нем человека.

– Как он зарабатывал на жизнь?

– Не имею понятия. Знаю только, что это требовало его частых отлучек. Он уезжал из дома недели на две-три, а то и на больший срок.

– Он когда-нибудь упоминал, где бывал?

– Помню, одно время он частенько вспоминал Чикаго. Была зима, он жаловался, что там было страшно холодно.

– Ну, а не упоминал ли Мэгнасон когда-либо Пола Брайана?

– Человека, которому принадлежит бензоколонка на перекрестке? Да нет, что-то не припомню.

Я постепенно свыкся с мыслью, что Мэгнасона никто не знал, в особенности люди, с которыми он был знаком. Это было гораздо хуже, чем высокая кирпичная стена, через которую можно как-то перемахнуть. Пожалуй, правильнее было бы сравнить мою ситуацию с резиновой сеткой: она вроде бы немножко поддается при твоем первом ударе, но тут же отталкивает тебя снова на прежнее место.

– Как вы зарабатываете на жизнь? – спросил я для проформы.

– Работаю немножко то тут, то там, – ответил Шаффер. – Летом всегда находятся туристы, которые арендуют мою лодку вместе со мной для рыбной ловли. Частенько у Брайана бывает много работы по ремонту машин, тогда он поручает мне отпускать на колонке горючее. – Он пожал плечами. – Да и потом, лейтенант, у меня здесь отнюдь не дворец, который я должен поддерживать в идеальном порядке.

Этого я не стал оспаривать.

– Ну а вы что скажете про себя, мистер Эннан? – Я посмотрел на синего денди. – Вы рыбак?

– Да, когда у меня на это есть время, – весело ответил он. – Мне ужасно нравится бывать здесь, на озере: кругом такая тишь и благодать. Иногда я приезжаю сюда половить рыбу, а иной раз, как, например, сегодня, чтобы просто немного выпить и поболтать с Лайоном. – Он извлек из кармана носовой платок, снял темные очки и принялся их неторопливо протирать. – Мне по душе покой, но, конечно, не кладбищенский, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Конечно, – кивнул я головой. – Как давно вы знакомы с Лайоном?

– Года три… Возможно, теперь уже четыре.

– Вы когда-нибудь встречались с Мэгнасоном?

– Ни разу не имел этого сомнительного удовольствия, лейтенант.

Он впервые посмотрел на меня без очков. Меня неприятно поразило то, что у него были бледно-голубые, совершенно безжизненные глаза, как у дохлой рыбы, пять минут назад снятой с крючка. Возможно, он все понял, потому что живо водрузил очки на нос. Затем, улыбнувшись мне, произнес вкрадчивым голосом:

– Кто знает, не повезло ли мне, раз я с ним никогда не встречался? Судя по словам Лайона, мы бы с ним не поладили. Кто знает? Вдруг бы он до такой степени взвинтил меня, что я бы утопил его в озере? – Его улыбка стала шире. – Очевидно, Бог меня хранит!