Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава 8

– С ней все будет в порядке! – авторитетно заявил доктор Мэрфи. – Нервное истощение. Если хотите, найду латинский термин, чтобы звучало солиднее.

– Меня больше устраивают простые слова… Чем мы сможем помочь ей?

– Она нуждается в полнейшем покое, как минимум, в течение нескольких дней. Я вызову санитарную машину и отправлю ее в окружную больницу. Медицинский персонал там опытный, они и без моих указаний разберутся, что ей требуется.

– Вы останетесь здесь до прибытия «скорой помощи»? Мне необходимо еще кое-что сделать в срочном порядке.

– Хорошо. Полагаю, в доме нет наивного девятнадцатилетнего создания, которое нуждалось бы в заботе и утешении в самом достойном смысле этих слов?

Но я не был расположен шутить и сухо ответил, что дочери миссис Мэгнасон всего десять лет, но у нее, слава Богу, имеется надежная домработница, так что ребенок не останется без присмотра.

Доктор Мэрфи понял, что мне не до зубоскальства. Я оставил его возле дверей в спальную комнату и спустился вниз по лестнице. На кушетке сидела миссис Вудбэнк и разговаривала с Самантой. Это была симпатичная особа лет пятидесяти, с добрым лицом, и я подумал, что ничего лучшего в данной ситуации и желать не приходится.

– Как мама? – быстро спросила Саманта.

– Доктор говорит, что все обойдется, – ответил я. – Но ей необходимо несколько дней полного покоя, поэтому ее сейчас отвезут в окружную больницу. Полагаю, ты не против остаться на это время с миссис Вудбэнк?

– С большим удовольствием! – живо ответила она. – Вы еще тут задержитесь, лейтенант?

– Крайне сожалею, но мне надо еще кое-что сделать, Саманта. Не думай, я не забыл про свое обещание попрактиковать с тобой технику вождения машины. Я специально заеду к миссис Вудбэнк за тобой, как только у меня появится такая возможность.

– Хорошо! – На минуту она вновь превратилась в нормального десятилетнего ребенка. – Можно мне дойти с вами до машины?

– Конечно!

Она выбежала первой из дома, и это дало мне возможность поговорить с миссис Вудбэнк.

– Не беспокойтесь, лейтенант, – твердо произнесла женщина. – Девочке со мной будет хорошо, она может оставаться у меня столько, сколько потребуется, и даже дольше. Говорю это совершенно искренне.

– Вот это замечательно! Перемена обстановки пойдет Саманте на пользу.

– Ей нужно гораздо больше! – Миссис Вудбэнк поджала губы. – То воспитание, которое получает эта бедная девочка, противоестественно. Если бы миссис Мэгнасон не была так серьезно больна, я бы давно ей высказала все, что у меня на душе!

Саманта, разумеется, сидела на водительском месте в машине и, очевидно, обдумывала сложный зигзагообразный поворот или еще какой-то трюк, когда я подошел к ней. Глаза у нее были полузакрыты, она щурилась от столба пыли, поднятой только что проехавшим по дороге автомобилем. По непонятной мне причине она твердо держала язык за зубами. Я сказал что-то заумное о той манере, в которой она задумала осуществить этот поворот. Девочка немного расслабилась и отодвинулась от рулевого колеса, потом бросила на меня мимолетный взгляд.

– Я слушаю, Саманта!

Она с некоторым сомнением покачала головой. Наверное, ожидала от меня чего-то более эффектного, а не столь прозаического приглашения к задушевной беседе.

– Я слышала, как она сказала, будто убила папу той ночью. Слышала каждое словечко!

– Послушай, – заговорил я с предельной откровенностью, – я плохо разбираюсь в детской психологии. Понимаешь, по большей части у меня после разговоров с тобой возникает ощущение, что если ты десятилетняя девочка, то мне самому не больше пяти. Так что если тебе есть что мне сообщить, то выкладывай. Слушаю тебя внимательно.

– Угу! – Она не могла полностью скрыть горделивую улыбку, появившуюся у нее на губах. – Я не верю, что она это сделала. Она солгала, когда заявила, будто я проснулась от выстрелов, потому что я спала той ночью так же крепко, как всегда. Чтобы быть известным гонщиком, надо обладать стальными нервами, верно? Вот у меня как раз такие нервы.

– Что-нибудь еще? – спросил я.

– Прошлой ночью меня что-то разбудило. – Лицо у нее вспыхнуло. – Вообще-то я знаю причину. Я съела слишком много яблочного пирога за обедом, так что стала икать и никак не могла успокоиться.

– Могу только посочувствовать, – промолвил я совершенно серьезно. – Со мной такое бывает от жирной свинины.

– Я услыхала голоса. Сначала я решила, что снова явился дядя Пол, но, прислушавшись, я сообразила, что говорит какая-то женщина. – Для большего эффекта Саманта выдержала паузу. – Вы, полагаю, представляете, как мне стало любопытно!

– Лично я убежден в том, что твое любопытство возбуждается решительно всем. Но продолжай, пожалуйста.

– Я осторожно спустилась вниз по лестнице, и на тебе, вот она собственной персоной! Сидит в гостиной, словно она тут хозяйка, и разговаривает с мамой.

– Кто она? – вежливо осведомился я.

– Да та самая! – Глаза Саманты заблестели от возбуждения. – Та глупая рыжеголовая хохотушка, которая тогда была на берегу озера с моим папой. Вы же помните! Чейри. И так же сильно размалевана, как в прошлый раз.

– Вчера вечером сюда приходила Чейри?..

Она нетерпеливо передернула узенькими плечиками:

– Почему вы так невнимательно слушаете? Я только что про это сказала.

– О чем они разговаривали?

– У меня не было возможности послушать, потому что мама встала, и мне пришлось поскорее бежать вверх по лестнице. Она тоже поднялась сразу следом за мной и воспользовалась параллельным телефоном в своей спальне. Я слышала, как он звякнул, когда мама закончила разговор. После этого она снова спустилась вниз. – Саманта сунула палец себе в рот и громко обсосала его, после чего забормотала почти неразборчиво: – Позднее подъехала машина и остановилась снаружи. Произошел долгий разговор, и машина снова уехала. А я… я выглянула из окна, когда она отъезжала, и… и… это был большой черный катафалк. Я страшно испугалась, потому что решила, что мама умерла внизу, так что теперь мне придется до конца дней своих жить с этой дурехой Чейри. Но тут я услыхала, что мама поднимается вверх по лестнице и идет в свою комнату. Значит, все было в порядке. Однако сегодня утром Чейри в доме не было. Возможно, она умерла этой ночью и катафалк приезжал за ней?

– Или за ней заехал ее приятель, а он как раз и ездит на этом катафалке? – высказал я предположение.

– Вы ужасно глупы! – Она быстро выбралась из машины и сердито хлопнула дверцей. – Это не могло быть такой ерундой! Понимаете, не могло!

После этой фразы она торопливо побежала назад к дому, и вскоре я услышал, как за ней с шумом закрылась входная дверь.

Я доехал до бензоколонки на пересечении дорог. Брайан был занят в гараже переливанием машинного масла. Он вылез из какой-то ямы, вытер нос концом довольно грязной тряпки, бросил ее на землю и поздоровался со мной без всякого энтузиазма.

– Те байки, что вы порассказали мне о том, как Мэгнасон удрал с деньгами, которые вы якобы должны были уплатить за участок земли, – заговорил я с места в карьер, – история о вашем предполагаемом партнерстве – все это вранье чистой воды, не так ли?

В его темных глазах появилось растерянное выражение.

– О чем вы это?

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, – повысил я голос, – и такие шуточки караются законом.

Его пушистые усы сразу обвисли.

– Послушайте, лейтенант. Я подумал… ну… – Он неуверенно пожал могучими плечами. – Черт побери, я хотел оградить Гейл от неприятностей, только и всего.

– Наломали дров, ничего не скажешь! – фыркнул я возмущенно. – Она только что призналась в том, что застрелила мужа.

– Она… что?!

– Вы меня слышали… Сообщила, как он вернулся домой тем вечером, требуя отдать ему все деньги и угрожая увезти с собой Саманту, чтобы заставить Гейл плясать под его дудку.

– Я этому не верю! – Однако по выражению его лица было ясно, что он поверил решительно всему. – Если даже она говорит, что убила его, она наверняка лжет, кого-то защищая. Гейл не способна никого убить.

– Она рассказала вам, каким образом Хэнк зарабатывал деньги?

– Говорила. Грабил банки или что-то в этом роде.

– И по какой причине ему пришлось скрыться год назад?

– За ним охотилось ФБР.

– Ну, а история о том, как он явился ночью сюда и ударил вас вашим же гаечным ключом, – это тоже было плодом вашего воображения?

Он кивнул с несчастным видом:

– Сам не знаю, какой бес в меня вселился, лейтенант, честное слово! После того как я придумал первую историю про партнерство и все остальное, мне пришлось продолжать в том же духе.

– Вы на самом деле не представляли себе, кем в действительности был Мэгнасон, пока Гейл не выложила вам все как есть?

– Если хотите знать правду, лейтенант, я с ним ни разу в жизни даже не встречался. Мне было известно о нем лишь то, что я слышал от Гейл.

Я довольно долго смотрел на него, потом покачал головой:

– Н-да, с вами будет много хлопот! Оказывается, вы прирожденный врун, а это всегда приводит к неприятностям.

– Приходится с вами согласиться, лейтенант. – Он провел ладонью по лицу, позабыв, что рука у него грязная, в результате на лбу и щеке появилась жирная полоса. – Что теперь будет с Гейл?

– Она потеряла сознание из-за нервного истощения, как определил врач. Несколько дней полежит в окружной больнице, и все будет в порядке, без дурных последствий.

– Ну это уже кое-что! – облегченно вздохнул он. – А девочка?

– Саманта пока поживет у миссис Вудбэнк.

– И это неплохо. Миссис Вудбэнк действительно симпатичная особа.

– Я продолжаю вносить ясность в то вранье, которое вы тут насочиняли, – заговорил я напористо. – Вы заявили, что Кендалл ваш хороший друг.

– Ну-у, – протянул он неуверенно, – я его на самом деле знаю, но назвать его своим другом не могу, тем более хорошим.

– Тогда дурной друг?

– И это тоже неверно. Я просто встречался с ним, только и всего.

– Он уверяет, что вы познакомили Гейл с ним и с храмом. Раньше вы это отрицали. Будете и дальше отрицать?

– Да. Не представляю, чего ради он надумал такое сказать. Гейл уже ходила в храм до нашего с ней знакомства.

– Когда вы познакомились?

– Восемь-девять месяцев назад. Однажды она пришла сюда за бутылкой бензина, если не ошибаюсь, и мы разговорились. Она страдала от одиночества, хотя и была рада, что Хэнк ее оставил. Ну а я же был холостяком… Вот с этого и пошло.

Я зажег сигарету, с трудом переборов неизвестно откуда появившееся желание стукнуть его по носу. Он стоял и глядел на меня, чем-то напоминая огромного быка, а я не мог определить, недостаточно ли он сообразителен или, наоборот, чересчур… Очевидно, по этой причине мне и не терпелось его ударить.

– Итак, вы обрушили на меня поток глупой, неоправданной лжи, – заговорил я, тщательно подбирая слова. – В результате я потратил напрасно уйму времени и энергии, и, понятно, вы теперь мне не слишком нравитесь. Вот сейчас вы утверждаете, что Кендалл лжет, уверяя, что вы познакомили его с Гейл. Хотите немного подумать об этом? Возможно, вы вспомните, что в действительности все было иначе?

– Нет! – упрямо воскликнул он. – Лжет Кендалл, хотя я не могу понять почему.

– Честное слово, мне хочется стукнуть вас по носу!

Он внезапно широко улыбнулся и расправил плечи:

– Попробуйте!

– И тем самым дать вам прекрасный повод избить меня до полусмерти? Наверное, вы считаете, что я тронулся? – Я затянулся сигаретой, затем вышел наружу из гаража. – В этой истории есть что-то еще, Брайан.

– Что именно? – Его усы снова воинственно топорщились.

– Пока не знаю, – признался я, – но убежден, что я еще не разобрался во всем до конца. Чего-то вы мне не сказали. Возможно, вы сами не знаете, что это такое.

Он стал неуверенно переминаться с ноги на ногу:

– Вы, часом, не умеете читать чужие мысли?

– Я начинаю сомневаться в том, что я коп, – хмыкнул я. – Может быть, это как-то связано с Кендаллом?

– В который раз я должен вам повторять, что знаю его, как знаю почти всех, кто живет поблизости от моей бензоколонки. Ведь я тут обосновался почти восемь лет назад. Это большой срок.

– Знаете ли вы девицу, которая работает с Кендаллом в его храме, Джастис Хеллер?

– Видел ее несколько раз. Прямо скажем, красотка.

– Что скажете про Лайона Шаффера?

– Разумеется, Лайона я знаю. Иногда я подкидываю ему работенку: он накачивает бензин, если сам я занят серьезным ремонтом.

– Знали ли вы, что он бывший заключенный?

– Нет, не знал. Но разве это что-то меняет? – Быстрым жестом он отбросил со лба темные волосы. – Вам надо уразуметь кое-что в отношении человека, пытающегося заработать себе на жизнь здесь, на озере. Я просто не могу позволить себе не быть в хороших отношениях решительно со всеми обитателями здешних мест, независимо от того, нравятся они мне или нет. Тут же не так много жителей, чтобы я мог ковыряться: этот хорош, а тот – нет. Так что постарайтесь использовать с максимальной пользой те сведения, которыми вы располагаете, но занимайтесь только своими делами. Последнее – самое главное!

– Знаете ли вы человека по имени Фенвик?

– Нет, про него я даже не слыхал никогда.

– Не хотите ли вы поделиться со мной своим мнением о Чейри Кордовер, которая одно время была девушкой Хэнка?

– Про нее я тоже не слыхал.

– Должно быть, вы один из самых заядлых «не-суй-свой-нос-не-в-свое-дело» людей!

– Пусть так! – Его лицо слегка побагровело под слоем жирных пятен. – Итак, Лайон Шаффер – бывший осужденный, сказали вы мне? Я мог бы об этом догадаться, потому что он заставил меня однажды здорово понервничать. Раньше я частенько ходил удить рыбу на озере. По какой-то причине ему это было не по душе. Как-то вечером прихожу я сюда, а он стоит посреди кабинета. «Ты, наверное, совсем рассеянный, раз оставляешь дверь настежь, уходя на целый день», – произнес он. Я же прекрасно помнил, что запер дверь на все замки. А он подмигнул мне и заявил, что мы должны обтяпать одно дельце. Не стану упоминать подробности, но суть дела заключалась в том, чтобы я отказался от рыбной ловли на озере, он же будет давать мне столько свежей рыбы, сколько я захочу.

– Почему ему не нравится, что вы ловите там рыбу?

– Черт побери, откуда мне знать? – Брайан чуть не подпрыгнул от негодования. – Возьмите того же Кендалла. Когда ты с ним разговариваешь, он производит впечатление симпатичного малого. После того как я по-настоящему узнал Гейл, я посчитал, что не будет ничего плохого, если я спрошу Кендалла, как обстоят ее дела в храме. Так он чуть не оторвал мне голову за такую дерзость. «Не твое дело! – заорал он на меня. – Не суй нос, куда не просят!» Как вам это нравится? Разве это нормально?

– Сколько раз вы ночевали в доме Гейл? – спросил я как бы между прочим.

Его лицо вспыхнуло еще сильнее.

– Разве это ваше дело, лейтенант?

– Я имею в виду – до той ночи, когда я встретил вас там, явившись с известием о том, что из озера вытащено тело Хэнка?

– Много раз, – буркнул он, не глядя на меня. – Полагаю, что личная жизнь…

 – Припоминаю, что парадную дверь открыли вы, – продолжал я с невозмутимым видом. – Вы были в халате и имели такой вид, будто только что поднялись с постели.

– Так оно и было на самом деле. Не забывайте, что вы явились очень рано.

– С чьей постели вы поднялись? – спросил я ровным голосом.

– Постойте, лейтенант, я не намерен…

– С чьей постели вы поднялись? – повторил я напористо.

– Это была кровать Гейл. Но какого…

– Вы спали там всю ночь?

– Черт побери, конечно! Я спал там всю ночь!

– Неужели вас ни капельки не удивило, когда она вернулась среди ночи и легла рядом с вами после того, как ей удалось утопить труп своего мужа в озере?

– Я… я хочу сказать… Эй! – вытаращил он глаза. – Так вот вы о чем, лейтенант!

– И даже четыре выстрела не разбудили вас?

– Она не могла его застрелить в ту ночь, когда я там был! Я пролежал рядом с ней в постели до самого утра! Поднялся, когда раздался ваш звонок в дверь.

– Не сомневаюсь, что у моего желания стукнуть вас по носу имелись веские основания! – подмигнул я ему. – Неужто вы сами не могли этого сообразить?

– Я так счастлив, что разрешаю вам дать мне настоящую затрещину: я ее вполне заслуживаю, лейтенант! – Его физиономия расплылась в улыбке. – Выходит, что бы Гейл ни говорила, вы не намерены ей верить?

– Ее признание с самого начала не произвело на меня большого впечатления, – честно ответил я. – Но я доволен: у меня теперь есть доказательство того, что оно ложное.

– Однако с какой стати ей было возводить на себя такую напраслину? Чего ради она вздумала признаваться не в каком-то пустяке, а в столь тяжком преступлении? – Лицо у него посуровело. – Должна же была она понимать, что ее заявление будет опровергнуто, поскольку ночь она провела со мной.

– Я думаю, все дело в том, что кто-то другой не имел об этом понятия, а Гейл забыла ему сообщить о данном обстоятельстве, – медленно произнес я. – Я также считаю, что вы правы, говоря, что здесь людям следует заниматься своими делами, не интересуясь занятиями соседей. И еще одна мысль приходит мне в голову: были бы вы до сих пор живы, если бы Гейл не позабыла, что вы находились с ней в ночь убийства?

– Я что-то вас не понимаю, – произнес он слабым голосом.

– Теперь вам можно не волноваться, потому что сейчас уже им ничего не исправить, даже если бы они убрали вас, – заявил я, чтобы успокоить его. – Вы собираетесь жениться на ней?

– Да, конечно.

– Как вы относитесь к ребенку?

– Девочка мне очень нравится, но сблизиться с ней мне не удается. Вы же знаете, как оно бывает? Я ее мнимый дядюшка, а она вечно натыкается на нас, когда мы целуемся на кухне или где-то в другом месте.

– Даже если бы вы спрятались в погребе, Саманта вас все равно бы засекла, – заметил я, качая головой. – Поверьте, на земле нет такого места, где от нее можно было бы спрятаться. Что вы водите?

Он заморгал глазами:

– Что я вожу?

– В смысле автомобиля…

– А-а… – Лицо у него прояснилось. – У меня имеется небольшая спортивная машина иностранной марки. Ей около пяти лет, но я ее держу в полнейшем порядке. Блестит, как новенькая!

– Вам следует в ближайшее же время нанести визит миссис Вудбэнк, – сказал я, хмуря брови. – Саманта мечтает научиться водить машину. Теоретически она изучила черт знает какие фокусы, практически же ровным счетом ничего не знает.

– Та-ак… – протянул он, не спуская с меня глаз.

– Она намеревается стать чемпионом международных авторалли – когда вырастет, конечно. Так что сейчас путь к ее сердцу лежит через вот такие уроки, причем руководить ею надо на полном серьезе, придираться ко всем ошибкам и не допускать небрежностей. Самое же главное – не вздумайте ей дарить кукол: такого оскорбления она не потерпит.

– Прекрасно… Огромное спасибо. Я утром же поеду туда. Как вы считаете, могу я посетить Гейл в окружной больнице?

– Почему нет? Сейчас ей необходимы дружеское участие и поддержка, а вы практически – ее единственный друг.

– Надеюсь, больница ей поможет, – пробормотал он. – Я начал беспокоиться за нее еще до того, как Хэнк снова появился и позволил себя ухлопать. Поверите ли, по временам она бывала в таком состоянии, что едва ли узнавала меня и даже девочку…

– После своих визитов в храм?

– Все это начиналось сразу после них, но настоящий ад наступал дня через два.

– Путеводный свет, – сказал я самому себе, но вслух.

– И это тоже. Она не переставала об этом говорить. Порой мне казалось, что я помешаюсь, коли она не перестанет нести такую чушь!

– А упоминала ли она когда-нибудь джазовую музыку, крутящиеся огни и обитый атласом гроб?

– Вы, должно быть, смеетесь? – Он сердито посмотрел на меня, не допуская, что я говорю серьезно.

– Нет-нет.

– Она изводила меня, твердя бесконечно, какой замечательный человек Кендалл и сколь удивительна его потрясающая теория путеводного света. А эта чушь о вечной любви, которая никогда не исчезает, и поэтому никто не должен бояться смерти?! Эти мысли не оставляли ее и ночью. Она частенько будила меня своими вздохами и стонами. Видели бы вы, как иногда она начинала метаться по всей кровати! А тут как-то две ночи подряд умоляла во сне дать ей путеводный свет. Знаете, мне начинает казаться, что пора кому-то вплотную заняться и Кендаллом, и его Храмом любви. Там творится что-то нехорошее.

– Возможно, – произнес я с сомнением в голосе. – Мне вот начинает казаться, что единственное место, где нельзя найти никакого путеводного света, – это Храм любви.

Глава 9

Когда я вошел в контору, Аннабел улыбнулась, и это было настолько неожиданно, что я запнулся о собственную ногу и едва не свалился плашмя.

– Я и не подозревала у вас таких акробатических способностей, Эл! – весело воскликнула она. – Полагаю, вы имеете полное право быть пьяным в столь позднее время дня.

Я восстановил равновесие, осторожно добрался до своего неказистого стола и присел на его краешек.

– Шериф вернулся?

Она покачала головой:

– Нет, он звонил час назад. Проторчит в Сити-Холле до вечера.

– Пожалуй, это самое лучшее место, где ему торчать, – заявил я миролюбиво. – Надеюсь, они нашли достаточно прочную веревку, способную удержать его тушу?

– Мне бы очень хотелось рассмеяться, честное слово, но это совсем не смешно. Кстати, ваша приятельница так и не звонила.

– У нее имеется знакомый, которому принадлежит катафалк, – сказал я. – Может быть, они до сих пор развозят трупы.

Аннабел слегка вздрогнула:

– Что-то у вас сегодня слишком мрачное настроение!

– Я вампир наоборот, – сообщил я доверительно, – сплю по ночам, а вурдалаку – или как это называется? – в дневное время. Кстати, у вас не найдется лишней пинты крови, которую вы могли бы мне преподнести?

– Прекратите! – крикнула она. – У меня от ваших шуточек мурашки по спине бегают.

Я соскочил с краешка стола и двинулся к ней, имитируя действия вампира, сведения о которых я почерпнул из довольно многочисленных телефильмов на эту тему.

– Всего лишь один небольшой укус в основании вашей лебединой шейки! – прошипел я. – Вы ничего не почувствуете, в особенности Позднее, вплоть до того момента, когда вы пробудитесь рядом со мной в нашем гробу любви.

– Эл! – Голос у нее зазвучал октавой выше. – Немедленно прекратите валять дурака!

– Ваша головка у меня на плече, – засюсюкал я дурашливым голоском, каким говорят с маленькими, – мои губы прижмутся к вашему горлышку, а ваша прекрасная свежая кровь потечет в мои вены!

Когда я подошел ближе, она вскочила со стула и побежала прочь от меня. Мне удалось схватить ее за плечо, и я вцепился – разумеется, не в горло, а в ворот платья. Аннабел дико завопила, бросилась в сторону и… выскочила из платья. Не думайте, что это потребовало от меня каких-то усилий. Просто «молния» на спине, от самого верха до подола, быстро прекратив сопротивление, разошлась на две половины, платье соскользнуло вниз, задержавшись лишь у колен, и Аннабел как бы выпала из него. Я заинтересованно смотрел, как девушка ползет по полу на коленях. Меня привел в восторг ее черный кружевной бюстгальтер и такие же трусики с оборочкой вокруг ног.

Я вроде бы смутно слышал, как позади меня хлопнула дверь, но в тот момент разве что землетрясение могло отвлечь мое внимание от столь потрясающего зрелища. Впрочем, землетрясение произошло – всего через пару секунд и непосредственно у меня на загривке. Удар был настолько силен, что я пролетел на животе по всему полу до противоположной стены. Принять сидячее положение удалось лишь через несколько минут.

– Господи! – пробормотал придушенный голос. – Я страшно извиняюсь, лейтенант. Но, увидев мисс Аннабел в такой позе и все прочее, я решил, что вы какой-то сексуальный маньяк, который только что ворвался в офис.

Я с трудом поднялся на ноги, прислонился к столу и принялся с величайшей осторожностью растирать сзади шею.

– Не переживайте, сержант, – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Возможно, что мне не грозит ничего особенного, разве что пожизненный паралич.

– Замечательно, лейтенант! – Полник облегченно вздохнул. – Я-то перепугался, что сильно вас стукнул.

– Ну, а что там с мисс Джексон? – поинтересовался я.

– Ну, у нее был расстроенный вид. Знаете, она встала на ноги и что-то произнесла вслух… – На его щеках появились два красных пятна. – По всей вероятности, она говорила о ком-то другом и упомянула ваше имя по ошибке. Так же и произнесенные ею слова… Очевидно, она где-то их слышала и не поняла, что они означают, а? Во всяком случае, закончив говорить, она подхватила платье с пола и прошла в дамский туалет. – Теперь на его физиономии появилось мечтательное выражение. – Как бы я хотел, чтобы моя старая леди приобрела для себя такие же вещицы, которые были надеты на мисс Джексон! Тогда мне было бы чего ожидать, когда я возвращаюсь домой.

– Отправь кого-нибудь за списком имен к человеку по имени Кендалл в Храм любви, – сказал я. – Можете поручить это ближайшей патрульной машине. Пусть они сразу же доставят его сюда.

– Все ясно, лейтенант!

Он, переваливаясь с одной ноги на другую, помчался выполнять мое поручение с грацией какого-то доисторического быка. А я подсел к телефону и позвонил в окружную больницу. Попросил соединить меня с доктором Мэрфи.

– Миссис Мэгнасон, – заговорил я без всяких преамбул. – Существует ли вероятность того, что она употребляла наркотики?

– Забавно, что вы упомянули об этом, я только что собирался звонить вам, – ответил он. Следов уколов нет, значит, она принимала их внутрь. Все признаки налицо – расширены зрачки, замедленная респирация, явное недоедание. Могу поспорить, что она ничего не ела минимум в течение пяти последних дней. Сейчас проделаю тестирование крови и перезвоню вам.

– Спасибо, – сказал я. – Что за наркотик?

– Героин.

Я положил на место трубку как раз в тот момент, когда Полник ввалился в контору.

– Все организовано, лейтенант. – Он сиял от гордости. – Машина в двух милях от того места.

– Прекрасно, я хочу, чтобы вы…

– Я должен сообщить вам про это кладбище, – загудел он, как труба. – Вам следует самому на него посмотреть, лейтенант. Они называют его «Бьютифул виста» – «Прелестный вид»… И это без обмана. Кладбище находится на самой вершине холма, а оттуда видны все окрестности на многие мили.

– Только не тем, кого хоронят! – буркнул я.

– Ну, в этом вы правы. Но все равно там такая красотища! Они устроили огромный водопад, все время играет музыка, что-то нежное и печальное. Пару раз я едва не расплакался. А некоторые надгробия – настоящие произведения искусства. Высечены из мрамора, все такое. Я очень тщательно осмотрел все кладбище, как вы велели, лейтенант.

– Замечательно! Не хотите ли…

– Все там очень уютно и торжественно, – продолжал он мечтательно, не обращая на меня внимания. – Старший агент лично провел меня по всему кладбищу. Он был одет в такой костюм – видели бы вы только, – который мне и не снился, и походил в нем не на коммерсанта, а на государственного деятеля. К тому же у него соответствующий голос, вкрадчивый, бархатистый, с каким-то южным акцентом. Вроде бы он из иностранцев. Или, может, из Новой Англии, а? Да, лейтенант? – Полник несколько раз покачал головой. – В «Бьютифул висте» нет ничего плохого, можете поверить мне на слово. Как выразился мистер Эннан, ты гораздо дольше мертвый, чем живой, так что почему бы заранее не позаботиться о…

– Ох, заткнитесь, сержант!

– Лейтенант! – Полник, очевидно, не поверил своим ушам. – Прошу прощения!

Я на мгновение зажмурился:

– Вы проделали большую работу. Я рад слышать, что кладбище выше всяческих похвал. Но вам прекрасно известно, как люди в наши дни ловко мошенничают и идут на всякого рода обман…

– Лейтенант, – голос сержанта нервно задрожал, – вы себя хорошо чувствуете?

– Как раз сегодня утром, – произнес я сокрушенно, – я разговаривал с одним типом пятнадцать минут, прежде чем припомнил, что должен был держать в голове относительно его. И теперь снова случилось то же самое!

– Но меня-то вы помните, лейтенант? – Он только что не рыдал. – Я сержант Полник.

– Вы незабываемы, – сказал я. – Повторите мне еще раз имя старшего агента.

– Эннан.

– Молодой, кудрявые светлые волосы, тонкие губы, возможно, носит темные очки?

– Все точно, лейтенант, это он! – радостно закивал Полник. – Вы думаете приобрести там участок?

– Непременно, только не для себя.

Полник снова взволновался:

– Вы уверены, что чувствуете себя нормально, лейтенант?

– Снаружи стоял большой черный катафалк. – Я внимательно посмотрел на сержанта. Не знаю уж, почему это его напугало, но только он попятился назад с неожиданной для такой туши поспешностью. – Вот что мне сказала Саманта. Она выглянула из окна и увидела, как этот большой черный катафалк отъезжал прочь.

– Эта Саманта, – все так же обеспокоенно пробормотал он, – всего лишь цыпленок, да?

– Скажите-ка мне вот что, любезный, – зловеще улыбнулся я ему, – куда мог направляться катафалк?

– Ну, на какое-то кладбище, скорее всего…

Он обеспокоенно ожидал моей реакции.

– Вы не только правы, вы блестяще правы, сержант! Я ведь знал про это кладбище со вчерашнего дня, а про катафалк – сегодня с утра, но связал ли я их сразу вместе? – Я покачал головой. – Так вы предполагаете, что я немного того, помешался?

– Да нет, вид у вас прекрасный, лейтенант. Просто мне показалось, что вы… малость переутомились… Ну и все такое.

– Припоминаете, как вы навели меня на одного типа по имени Шаффер, который имел обыкновение вместе с Мэгнасоном ловить рыбу?

– Точно, лейтенант! – Полник горделиво расправил плечи.

– Это был горячий след, – сообщил я правдиво. – Шаффер – бывший преступник, получил срок за торговлю героином. У него хижина на берегу озера, в полумиле от дома Мэгнасона. Я хочу, чтобы вы сейчас же отправились туда и задержали Шаффера по подозрению в распространении наркотиков. Но только не тащите его сюда.

– Только не тащить его сюда? – Он холодно улыбнулся. – Вы хотите, чтобы я до конца жизни возил его туда-сюда в машине?

– Он маленького росточка… – Я поднял руку футов на пять над полом. – Примерно вот такой. Взглянет на вас один раз и станет призывать на помощь маму. Отвезите его в какое-нибудь место, где в радиусе целой мили не будет никого, кроме вас двоих. Скажите ему, что нам все известно про путеводный свет и почему он требовал от таких людей, как Брайан, держаться подальше от озера. Предупредите его, что получили от меня строгий приказ не привозить его в управление, пока он не укажет, где хранится их товар.

– Все понял, лейтенант! Так на него можно маленько и поднажать?

– Нажимайте, сколько посчитаете необходимым. Но перед тем как доставить его в офис, убедитесь, что от него ничего не отвалилось.

– Ясно! – Он несколько раз кивнул. – Допустим, его не будет дома?

– Тогда дождитесь, когда он туда явится. Только спрячьтесь в каком-нибудь укромном местечке, чтобы он не смог вас сразу увидеть и улизнуть.