Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

Глава 12

Когда я открыл глаза, повсюду был яркий дневной свет. Ноги и руки сводила судорога. Я сделал усилие и перевернулся, уткнувшись лицом в подушку. Может, быстрая кончина от асфиксии предпочтительнее голодной смерти. Еще одно усилие, и на этот раз мне удалось сползти с постели. Глухой удар, с которым я свалился на пол, не способствовал облегчению демерольного похмелья.

Я полежал – легко контуженный – пару минут, потом вспомнил, что единственное, что они упустили из виду, – это заткнуть мне рот. Шансов, что кто-то находится в пределах мили от пустынного пляжа, было немного, но мне, кроме собственного голоса, терять было нечего. И я стал вопить «Помогите!» во всю мощь своих легких с полуминутными интервалами, пока горло не пересохло. Проводить таким образом утро не очень-то весело, но выбора у меня не было. Проглотив слюну, я начал все снова. После третьего отчаянного вопля дверь спальни открылась. Лежа спиной к двери, я уже рисовал в воображении Лизу Фрейзер, крадущуюся с двухфутовым кинжалом.

– Извините меня. – Женский голос звучал очень нервно. – У вас неприятности?

– Нет, – ответил я с безмерным облегчением, – просто я мазохист и занят своей обычной зарядкой!

– О, – голос зазвучал еще более нервно, – извините, что вас побеспокоила.

– Постойте! – взвизгнул я. – Ну, разумеется, у меня неприятности.

Перед моими глазами появилась пара длинных загорелых ног. Я окинул взглядом крошечное черное бикини, голый живот, задержался беспомощным взглядом на груди и наконец взглянул на лицо. Блондинка с длинными мокрыми волосами взирала на меня широко поставленными голубыми глазами с явным сомнением.

– Что случилось? – подозрительно спросила она.

Надо быть попроще, подумал я.

– Я лейтенант полиции. Приехал вчера вечером произвести арест, и кто-то прыгнул на меня сзади и ударил по голове. Когда очнулся, они уже ушли, оставив меня связанным.

Она задумчиво оттопырила пухлую губку, в то время как я внутренне выходил из себя.

– Хотелось бы вам верить – честно! – но я не могу понять, как лейтенант полиции может быть таким глупым.

– Мой жетон в кармане брюк, – прохрипел я.

– Какой жетон?

– Значок! – Горло сжал спазм. – Кусок металла с надписью «лейтенант».

– Вы шутите. – Она нервно рассмеялась. – Скажите, что вы шутите.

– В брючном кармане, – повторил я хрипло.

– Вы говорите так уверенно, что придется вам, пожалуй, поверить.

Став сзади на колени, она бесцеремонно опрокинула меня на спину. Кажется, я лежал целую вечность, прислушиваясь, как она там возится с узелками.

– О’кей, – наконец выдохнула она с облегчением, – теперь вы свободны.

Прежде чем осторожно подняться, мне пришлось размять ноги.

– Благодарю, – сказал я, массируя запястья. – Как это вы тут оказались?

– Я здесь купаюсь каждое утро. Услышала зов о помощи. Вы уверены, что это не трюк?

– Какой трюк?

– Завлечь меня сюда. Вы могли видеть, как я здесь плаваю ежедневно, а потом притвориться полицейским, нуждающимся в помощи. – В её глазах появился проблеск надежды. – Ну, то есть завлечь меня сюда – кругом никого, вот и делай со мной что хочешь.

– Как вас зовут? – спросил я дрогнувшим голосом.

– Анджела Тумис. А вас?

– Эл Уилер.

Она поморщилась и еще раз укорила меня:

– Так вы ничего такого не имели в виду, а? Не подсматривали за мной целыми днями, не вызывали извращенных фантазий о том, что бы со мной сделали, попадись я вам в лапы?

– Мне пора, – бросил я, не дожидаясь, пока у меня лопнет башка. – Еще раз спасибо за все.

Я довольно резво покинул домик, поскольку в тот момент менее всего был расположен к долгим беседам со всякими разодетыми в бикини сумасбродками. Машина стояла все там же, перед домиком, и перед тем, как сесть за руль, я посмотрел на часы. 10.32. Демонстрация должна была начаться в одиннадцать, добраться туда на полной скорости можно будет лишь через час. По моим расчетам, Эрнандесу и его людям тоже понадобится примерно час, чтобы подойти к месту митинга.

Мне хватило пятидесяти минут. Дорога привела к краю долины, и последние минут пять езды по грязи довели меня до сердцебиения. Я тормознул около упреждающего знака перед полицейским заграждением и вылез из машины. Бросив взгляд на узнавшего меня полицейского в форме, я понял, что он лишь секунду назад оставил намерение задать мне хорошую головомойку.

– Ну как дела? – спросил я.

– Они примерно на полпути, лейтенант. Никаких происшествий. Пока, во всяком случае. Шериф едет впереди в патрульной машине и передает по радиотелефону: все в порядке. Но тут их поджидают все хозяева-плантаторы.

– Кто здесь командует?

– Сержант Стивенс. – Он указал вправо. – Он где-то там.

Я тут же отыскал Стивенса и ухватил его за руку. Он обернулся и с удивлением уставился на меня:

– Привет, лейтенант! У вас точно была хорошенькая ночка!

– Но не то, что ты думаешь, – хмыкнул я.

– Шериф жаждал вашей головы, насаженной на пику, после того как вы пропали вчера ночью.

– С этим разберемся потом. Сколько здесь народу?

– Две, может, три сотни. Пока все тихо. Но я не знаю, что будет, когда появится Эрнандес с компанией.

– Есть тут люди в масках Микки и Дональда?

– Да полно.

– Надо со всех снять маски, – сказал я. – Прикажи своим начать сейчас же.

Стивенс смутился:

– Лейтенант, шериф нам приказал строго-настрого не вмешиваться, пока толпа не выйдет из повиновения. Любое вмешательство, даже такая мелочь, как приказание снять маски, может спровоцировать беспорядки.

– Да плевать, что там шериф сказал! Я должен быть уверен, что никто в толпе не будет в маске, когда появится Эрнандес. – Воспользовавшись паузой, я прикурил. – Прикажи начать немедленно, слышишь?

Он откашлялся:

– Лейтенант, по правде сказать, со мной здесь только четыре человека. Потом, когда подойдет Эрнандес, вместе с ним появятся и шериф, и остальные. Тогда другое дело. Но пока я не могу позволить себе снимать кого-то из людей с заграждений, потому что…

– Конечно, – ответил я. – Понятно.

– Ну так как же, лейтенант? – переспросил он с ноткой недоверчивости.

– Надо как-то исхитриться, – громко сказал я сам себе. – Полагаю, достанется нам обоим, сержант. Возьми на себя одну сторону дороги, а я возьму другую.

– Извините, – пробормотал он, – я даже не знаю, о чем вы говорите.

– Об убийстве. Я знаю, что кое-кто намеревается убить Эрнандеса, и он будет в маске. Единственный шанс остановить убийство – это успеть опознать их до того, как они начнут стрелять.

– Вы себя нормально чувствуете, лейтенант?

– Омерзительно. Но я знаю, что прав.

– Если вы правы, лейтенант, в такой толпе будет нелегко опознать потенциальных убийц.

– Еще бы!

– Ладно, – заторопился он, – давайте я возьму эту сторону дороги, а вы – ту.

– Отлично. Они могут носить еще и белые комбинезоны.

– Я это запомню, лейтенант, – заключил он с иронией и зашагал прочь.

Я перешел на другую сторону дороги, туда, где толпа разбилась на кучки у изгороди, отмечавшей границу чьего-то участка. Окинув их взглядом, я отметил пару дюжин масок, причем Микки было больше, чем Дональдов в соотношении 2:1. Некоторые были явно детьми, но большинство – мужчины. Никаких белых комбинезонов видно не было. На лицах без масок читалось угрюмое ожидание – несомненно-, Лиза Фрейзер убедила их, что Мендозу убили люди Эрнандеса.

Пока я расхаживал вдоль толпы, спина моя хорошо прожарилась на полуденном солнце и мне захотелось обратно, домой, под холодный душ. Я преодолевал ярдов пятьдесят до того места, где толпа уменьшалась и заканчивалась, потом поворачивал обратно к заграждению. На другой стороне дороги народу казалось больше, и я мысленно пожелал Стивенсу удачи – он явно в этом нуждался. Да и я тоже! Время текло медленно, у меня рубашка уже прилипла к телу. Наконец показалась патрульная машина, и толпа беспокойно зашевелилась. Я пробился к изгороди, став к ней спиной, и принялся наблюдать одновременно и за толпой, и за демонстрантами.

Эрнандес, шедший футах в шести впереди своих, среди которых были и женщины, имел вид героя со строгим, решительным выражением лица. Патрульная машина остановилась у заграждения, с заднего сиденья поднялась грузная фигура Лейверса. Рядом остановился Эрнандес, повернулся лицом к своим соратникам, подняв руки кверху. Демонстранты покорно остановились, наступила тишина.

– Кто-то должен убить этого мерзавца! – произнесли рядом вполголоса.

– Люди! – начал Эрнандес звонким голосом.

На другой стороне в толпе произошла какая-то свара, потом на середину дороги между Эрнандесом и его сторонниками выбежали две девушки. Они стали прямо перед ним. Я без труда узнал Рону Генри и Мэриан Нортон. Обе были раздеты до пояса, с нарисованными на каждой груди и на каждой ягодице (едва прикрытой черными шортами) апельсинами. Обе начали плясать перед демонстрантами.

– Эй, Эрнандес! – разносился ясный голос Роны. – Почему ты не хочешь собирать их фрукты?

– Правда, Эрнандес, – вторила ей Мэриан, – если ты не станешь собирать их фрукты, мы не дадим тебе собрать наши!

Толпа издала одобрительный рев. Я выдернул из кобуры пистолет и беспомощно огляделся. Мозг педантично подсказывал: если убийце требовался отвлекающий маневр – то вот он!

И тут краем глаза я увидал промелькнувший белый комбинезон. Ринувшись за ним, я чуть не сшиб с ног малого, стоявшего рядом. Толпа хохотала, хлопала в ладоши и притопывала ногами, пока две девицы кривлялись перед беспомощным Эрнандесом. Снова возник белый комбинезон, на сей раз ближе, и я стал продираться к нему сквозь тесную толпу. Рядом запротестовал Микки подростковым голосом, а дородный Дональд больно пихнул меня под ребро.

Из толпы раздался протестующий свист, когда двое полицейских двинулись навстречу девицам, а я заметил, как белые комбинезоны остановились позади двух парней в первом ряду. В глазах вдруг сверкнуло отражение какого-то металлического предмета. Прямо передо мной стояла женщина ростом не более пяти футов.

– Дайте пройти! – прорычал я ей в ухо.

– Пошел вон, черт! – Она даже головы не повернула.

На пререкания времени не оставалось. Схватив за плечи, я сиганул через ее голову, в следующую секунду ударив с размаху по плечам белый комбинезон. Владелец его дико вскрикнул, и оба мы повалились на парней в переднем ряду. Рука в белой перчатке судорожно пыталась нащупать упавший на землю пистолет, но я оказался быстрее.

Откуда-то с той стороны дороги быстро выстрелили дважды, и началось всеобщее смятение. Завизжали женщины, в толпе все смешалось. Я содрал маску Дональда с владельца белого комбинезона. Длинные соломенного цвета волосы разметались по плечам, я увидал белое от ярости лицо Стефани Чэннинг.

– Все равно нас не остановить!

Я сдал ее на руки подоспевшего полицейского в форме, готового, казалось, надеть наручники и на меня за разжигание беспорядков, а сам пошел на ту сторону дороги. Девушек в бикини и Эрнандеса окружили несколько человек в синей форме. Загорелое лицо Эрнандеса было бледно, он зажимал рукой правое плечо, откуда сочилась кровь.

Толпа отхлынула от того места, где одиноко стоял Стивенс, а у ног его лежало безжизненное тело.

– Я не видел его до первого выстрела, лейтенант, – сказал он извиняющимся тоном, – и решил, что пора его остановить, прежде чем он успеет выстрелить вторично.

– Ты действовал прекрасно. Однако он похож на Эрнандеса, только с крыльями.

– А я еще думал, вы спятили!

Он поглядел на неподвижную фигуру у своих ног – сквозь белый комбинезон просачивалась кровь, образуя пятно на груди, и спросил:

– Кто он такой?

Нагнувшись, я снял маску Микки, скрывавшую лицо Лизы Фрейзер. Глаза ее были широко открыты, в них как будто застыл вопрос, а рот скривился в ухмылке.

– Женщина! – Голос Стивенса поднялся на октаву. – Если б я знал, что это женщина, я бы…

– …Не застрелил ее?

– Думаю, да, – кивнул он.

– Вот поэтому я и не сказал тебе, что это будет женщина!

В шесть вечера бар Чарли являл собой подобие гавани. В ушах у меня еще звенело от тех громов и молний, что низвергал Лейверс всю вторую половину дня. И Мэриан, и Рона раскололись и рассказали нам все. Стефани Чэннинг оставалась отчужденно-молчаливой, и я понял, что она никогда не изменит своего образа мыслей. Но другие две девицы рассказали более чем достаточно, чтобы удовлетворить каких угодно присяжных. Это Лиза убила Элис Медину, и я решил, что теперь сержанту Стивенсу чуточку полегчает. И еще я искренне надеялся на четыре мартини, выпитые им за последние четверть часа.

– Знаете что, лейтенант? – вдруг сказал он. – Одно совершенно невероятно!

– Ты прав, – откликнулся я. – Что?

– Да эта Школа любви холодных интеллектуалок. Пять женщин столь преданы безумной, связанной с политикой идее, что готовы ради нее на убийство!

– Четыре, – поправил я его. – К Элис Медине пришла любовь, и она решила выйти из игры. Но лучше забудь об этом.

– Да как же можно забыть? – вскинулся он.

– Взгляни на это по-иному. Давно ты в полиции?

– Почти шесть лет.

– И за все это время убил только одну женщину, – посочувствовал я ему. – Это очень средний показатель.

– Да как вы… – Увидав мою усмешку, он расплылся в улыбке. – Может, вы и правы.

– Ты спас Эрнандесу жизнь и сразил убийцу. Может, шериф даст тебе медаль.

– Пока что он дал мне всего лишь нахлобучку за то, что я вас слушаю! Как еще насчет выпить, лейтенант?

– Давай на посошок.

– Важное свидание? – спросил он.

– Со стереомузыкой и бутылкой шотландского виски, – ответил я. – Иногда требуется полечить нервы.

– Мне все это до сих пор кажется фантазией.

– Да так и есть. Со мной такого не бывало. Во всяком случае, я запомню тот способ, посредством которого я выбрался, да и то лишь потому, что некая сексуально озабоченная пташка любит купаться по утрам на пустом пляже. Может, – продолжал я мечтательно, – у нее что и получится в эти дни. Ну да не важно! Просто, если мне опять попадется подобное дело, я сдам свой значок назад.

– Ну, – Стивенс добил пятый мартини, – пора идти, важное свидание и все такое.

– Та же счастливица, что и прошлой ночью? – поинтересовался я.

– Да нет. – Вид у него вдруг стал озадаченный. – Такая миленькая малышка, только что въехала в квартиру прямо надо мной. Студентка-френолог – желает поисследовать мои умственные шишки.

– Начнет с головки? – осведомился я громко.

Вернувшись к себе около семи, я долго полоскался в душе, брился, чистил зубы, потом переоделся во все свежее, поставил стереопластинку и налил большую порцию виски со льдом и почти без содовой. Почувствовал себя лучше. Много лучше. Демерольное похмелье испарилось, руки и ноги были в полном порядке.

Где-то после восьми позвонили в дверь. На какой-то неприятный миг я представил себе, что это пляжная пташка – Анджела, как ее там, – нашла мой адрес и заявилась предложить себя в качестве моей сексуальной пленницы, исполнившись надежд на все невообразимое, что я бы сотворил с ее загорелым, тренированным телом. Но стоило мне открыть дверь, все мои страхи улетучились, сменившись жгучим любопытством.

– Ну, привет. – И Аннабел Джексон, сияя ослепительной улыбкой, вальсирующей походкой проследовала мимо меня в гостиную.

Я догнал ее на кухне, где она распаковывала покупки из ближайшего магазина, в частности пучок свежей мяты. Она заявила жизнерадостно:

– Мой папаша готовил лучшие коктейли во всем благословенном округе.

– Если я номер два, мне придется постараться еще сильнее, – сказал я. – Но что, скажи на милость, стряслось с номером один?

Она поглядела на меня своими голубыми глазами ласково и невинно.

– Ты же знаешь, что всегда был для меня номером один, Эл. Ну, в большинстве случаев, по крайней мере.

– Номер один, – скрипнул я зубами. – Как сержант Стивенс, с которым у тебя вчера было свидание.

Она пожала плечами:

– Полагаю, коктейль немного подождет. Не возражаешь?

– Нисколько.

– Ну, тогда отправляйся туда, заведи музыку, выпей, притуши свет – не до конца – и расслабься. Я к тебе присоединюсь через пару минут. Да, а большой диван все пружинит?

– Пружинит, – ответил я.

– Отлично. – Она одарила меня теплой улыбкой. – Я сейчас.

Я вернулся в гостиную, взял новую порцию спиртного и сел на диван. Весь мир безумен, включая Аннабел Джексон, так уж случилось. Я потягивал виски, вкус был хороший. Позади раздался мягкий голос:

– Ну вот, а теперь я тебе все расскажу. Сержант Стивенс и правда хороший парень, да и красавчик к тому же. Но очень уж уравновешенный. Никакого соблазна, все по правилам, просто замечательно. А когда это происходит – где же магия, авантюра, неизведанное и все связанные с этим опасности? Понимаешь, Уилер? Все так предсказуемо, вплоть до прощального поцелуя. Видел бы ты выражение его лица, когда я пожаловалась на головную боль и выставила его вчера в девять тридцать вечера!

Она обошла диван и села рядышком, и тут только я увидел, что из одежды на ней нет ровно ничего. Она глубоко вздохнула:

– Очень теплая ночь, правда? Теперь мне совсем хорошо. Как в старой привычной одежде.

– В старой привычной одежде. – Я чуть не захлебнулся виски.

Грудь ее словно несколько увеличилась, заметил я краем глаза. Смотрелась она вполне по-домашнему.

– Хорошо. Чувствую себя как дома. Надеюсь, ты больше не нервничаешь. Я-то точно нет.

Мы сидели молча, пока я допивал виски. Потом она поднялась и повернулась ко мне лицом. Передо мной в необозримой восхитительной перспективе вырисовывалась фантастическая грудь, соски напряглись, давая понять, что она готова даже и без мятного коктейля.

– Странное дело, – выговорил я сдавленным голосом, – что-то я вдруг занервничал.

Она издала довольный смешок:

– И все ты врешь, Эл Уилер.

– Да чтоб мне провалиться.

Одним движением я вскочил и обхватил ее; после чего мы взяли курс на спальню.

– Сначала спальня. Диван мы оставим на потом.