Текст книги "Том 25. Полицейский и призрак"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– И это сработало?

– Он напугал Рея до смерти! – засмеялась Аманда (надо сознаться, ничего приятного в этом смехе не было). – Напугал до того, что Рей согласился дать мне развод на основании несовместимости характеров и стандартные сент-джеромовские алименты по договоренности с адвокатами, прежде чем дело поступит в суд; алименты выражались весьма симпатичной круглой суммой. – Она тяжело вздохнула. – Теперь я больше не получаю этот симпатичный чек, приходивший ко мне аккуратно первого числа каждого месяца.

– Вам известны подробности смерти Сент-Джерома?

– Конечно, – равнодушно бросила она, – его разорвало на кусочки, когда он забавлялся со взрывчатыми веществами в специальном ангаре на одном из своих нефтеносных полей. Безмозглый старый козел, скорее всего, наступил на нитроглицерин или нечто подобное просто для того, чтобы посмотреть, что случится.

– Представляю, какой был взрыв! – воскликнул я.

– И какие похороны, можете не сомневаться! Так мне рассказывали, – произнесла Аманда будничным голосом. – Вообще-то не похороны. День траура. Никакого гроба. Все, что удалось найти, это манжета от пиджака и один каблук. Остальное – кровавое месиво.

– Следователи страховой компании наверняка пытались доказать, что это было самоубийство, не так ли?

Она откровенно зевнула:

– Разве они не делают этого постоянно?

– Ты считаешь, что мне следует послать за копом, чтобы выбросить этого наглеца из твоего номера? – внезапно заорал Солон.

– Есть еще одна вещь, которую мы не испробовали, лейтенант, – беспечным голоском заговорила Аманда, – если я возьму вас сейчас за руку и отведу прямиком к себе в спаленку, обещаете ли вы мне после этого живехонько уйти отсюда, больше не задавая своих проклятых вопросов?

– В ваших устах такое предложение кажется столь заманчивым и многообещающим, что против него невозможно устоять, – приветливо улыбнулся я, – но так случилось, что я и без этого решил уходить, у меня на сегодня запланирована еще парочка неотложных дел.

– Сделайте великое одолжение, – взмолилась она, – займитесь ими на протяжении последующих двух недель, хорошо?

Я поднялся со стула и медленно зашагал к двери, затем остановился и внимательно посмотрел на них обоих.

– Знаете, – сказал я почти весело, – есть одна вещь, которая все еще не дает мне покоя… Как мне кажется, Антон намеренно втянул вас обоих в эту историю, в чем бы она ни заключалась, потому что ему необходимо было иметь пару козлов отпущения. На вас-то он и остановил свой выбор!

– И это не дает тебе покоя, коп? – заворчал Солон.

– Не это именно, – откровенно признался я, – меня терзает то, каким образом получилось, что Антон сам был убит.

– Лично я уверена, что вас должно мучить лишь одно: все те нелепости, которыми забита ваша голова, лейтенант.

– Если бы только это. – Я громко вздохнул. – К концу дела все непременно становится на свое место, никаких нелепостей не остается… То письмо, которое вы получили от Антона, о чем-то воистину загадочном и непонятном… Вы посчитали, что это может быть последнее завещание вашего бывшего супруга, которое он составил перед самой кончиной, и по нему вы должны получить огромные деньги, так?

– В то время мне не пришло в голову ничего иного, – ответила она, как бы защищаясь. – Конечно, если хорошенько задуматься, мое предположение кажется бессмысленным. Если бы Сисси обнаружила его, то просто уничтожила бы. Ну а если его нашел кто-то другой, почему он немедленно не связался со мной и не предложил своего рода сделку, дележ денег?

– Вы никогда не думали ни о чем другом, кроме завещания? А если Антон наткнулся на нечто совсем другое?

Она устало покачала головой:

– Нет, не думала.

– Вы никогда не предполагали, что причиной гибели Сент-Джерома могло быть что-то еще, а не несчастный случай или самоубийство?

Ее лицо напряглось.

– Вы имеете в виду убийство? – прошептала она.

– Нет, не убийство… Вы ни разу не задумывались над тем, что он, может быть, жив до сих пор? Что его столь своевременная гибель была инсценировкой, кем-то тщательно продуманной и спланированной? А если он до сих пор жив и здоров, тогда где удобнее всего ему скрываться без опасения быть разоблаченным, как не в том самом убежище, которое он предусмотрительно соорудил для себя много лет назад?

Аманда широко раскрыла рот, несколько минут ее лицо вообще ничего не выражало, настолько она была потрясена, затем винтики и колесики в ее голове снова заработали, и глаза опять холодно заблестели.

– Если дело обстояло таким образом, – невозмутимо продолжал я, – а Антон это выяснил, тогда у вашего бывшего мужа имелся веский мотив прикончить его, не так ли?

Я отворил дверь и вышел из номера. Если человек поднес спичку к запалу, подумал я, ему остается сделать лишь одно: как можно скорее удрать подальше, пока не произошел взрыв.

– Если вы, Уилер, не соизволили приступить к работе до полудня, – хмыкнул шериф Лейверс, – это еще не значит, что другие люди, наделенные чувством ответственности, к половине шестого не устали после напряженного рабочего дня. – Он многозначительно глянул на часы. – Так что если у вас имеется что-то важное для доклада, поспешите!

– Вы проверили данные о смерти Сент-Джерома?

– Проверил. – На мгновение на его лице промелькнуло подобие улыбки. – Как ни странно, вы изложили все факты совершенно правильно, Уилер. – Он откинулся на спинку кресла и положил ладони на свое колоссальное брюхо. – Получилось так, что у меня состоится вечером неформальная встреча кое с кем из партийного руководства. Как мне кажется, нам пора обсудить вопрос о соответствии по моральным соображениям нашего мэра… одним словом, поговорим о предстоящей избирательной кампании.

– Были найдены только его манжета и каблук от его ботинка? – спросил я.

– Совершенно верно.

– Откуда такая уверенность, что погиб именно он?

– Он вышел из управления нефтеприисков всего за десять минут до взрыва, – пояснил шериф, – в то время там находилось несколько правительственных чиновников, проверяющих меры безопасности и условия хранения взрывчатых веществ. Сент-Джером сообщил им, что разработал собственную систему охраны, и побежал за какими-то документами. Буквально тут же раздался невероятный грохот, барак, в котором скрылся Сент-Джером, взлетел к небу вместе с ним, как вы понимаете.

– Кто-нибудь видел его в этом сарае?

– Это исключается! – Лейверс покачал головой. – Работа уже закончилась, на месте остался только сам Сент-Джером и несколько инспекторов.

– Так был уже вечер?

– Разумеется. Вроде бы он сам вызвал инспекторов из города и договорился встретиться с ними на разработке в восемь часов, чтобы продемонстрировать какую-то новую установку. Оказывается, это было в его духе, ему, бывало, придет в голову какая-то новая идея, он сразу же, без промедления, вызывает целый консилиум, и попробуй возразить.

– Его дочь была поблизости, когда это произошло? – Я усмехнулся при виде его недоумевающей физиономии. – Я имею в виду, жила ли она на приисках или в ближайшем городе?

– Что-то не припомню… – Он наморщил лоб. – Я заставил клерка прочитать мне рапорт коронера по междугородному телефону, так что, возможно, кое-что недослышал. А это важно?

– Не думаю… Сержант Полник уже вернулся?

– С образцами почерков, которые вы велели ему проверить?

Я кивнул.

– Он оставил их в криминологической лаборатории у эксперта-графолога примерно час назад.

– У меня тут еще парочка других, – сказал я, кладя на стол образцы почерка Солона и Аманды Уоринг. – Как вы считаете, может ли Полник отнести и эти тоже на экспертизу сегодня вечером?

– Наверное, – проворчал Лейверс.

Я почти что дошел до выхода, когда меня пригвоздил к месту его неистовый рев.

– Сэр? – вежливо осведомился я, повернувшись к нему.

– Какого черта вы не можете сами отнести туда эти проклятые бумажонки?

– У меня совершенно нет времени, шериф. Мы, преданные своему делу копы…

– Преданные своему делу? – Он презрительно фыркнул. – Хотел бы я знать, какое особо важное дело не позволяет вам выкроить десять минут, чтобы самому зайти туда?

– Ну, – я тихонечко кашлянул, – для начала почистить свой пистолет…

– Почистить ваш… – Он оторопело смотрел на меня пару секунд. – Зачем вам это понадобилось?

Минут через пять я услышал, как зазвонил телефон в его кабинете, а еще через две он вышел в приемную. Я притворился, что не слышу его слоновьих шагов, и продолжал заниматься пистолетом. Он шумно откашлялся, так что я был вынужден поднять голову и убедиться, что он с недоумением разглядывает составные части моего верного 38-го, разложенные по всему столу.

– Вы же не рассчитываете пустить эту штуку в ход, не так ли? – неуверенно спросил он.

– Все дело в том, что я случайно уронил его в высокую траву вчера ночью, шериф, и не мог…

– Пожалуйста! – Он передернул плечами. – Избавьте меня от подробностей ваших сомнительных ночных похождений, лейтенант! Я не желаю все это выслушивать. Вплоть до настоящего момента я считал вас в достаточной мере джентльменом для того, чтобы заниматься своими любовными делами в цивилизованной обстановке!

– Это была совершенно безумная ночь, – заговорил я, воздевая глаза к потолку, но шериф заглушил мои слова новым приступом кашля.

– Сейчас мне позвонили, – решительно заговорил он, – Хардинг…

– Эксперт-графолог, – уточнил я, – я его хорошо знаю. Одно время мы с ним работали в одном здании, припоминаете?

– Ладно. Он говорит…

– Что ни один из образцов почерка, которые вручил ему Полник, не совпадают с почерком записки, предположительно написанной Амандой Уоринг, – поспешил я продолжить.

Лейверс издал странный звук:

– Откуда вы знаете?

– Это научно обоснованная догадка. – Я скромно улыбнулся. – Хотите услышать еще одну?

– Нет, – проворчал он, – но, полагаю, у меня нет выбора?

– Два других образца почерков, которые я только что вам вручил, тоже не подойдут… Вот почему я хочу, чтобы Полник незамедлительно отнес их в криминалистическую лабораторию. Время не ждет, мне не терпится получить доказательства правильности моей догадки.

Глава 8

Солнце пронизывало лучами густую крону деревьев, отбрасывающих длинные тени на грунтовую дорогу, а я раздумывал, что осталось всего каких-то девяносто минут до наступления темноты. Если мои расчеты были верны, мне этого хватит, если же я ошибался, то продолжительность светового периода не имела значения.

Моя гениальная догадка окажется неверной, и я вынужден буду кротко выслушать попреки Лейверса.

Пятью минутами позднее я уже дергал за веревку с узлами и снова читал выбитую на медной доске надпись:

«Я – УБЕЖИЩЕ, КОГДА НОЧЬ ПРИВОДИТ ОХОТНИКА».

Сколько ночей привело скольких охотников, мелькнуло у меня в голове, и скольких охотников приведет эта ночь?

Парадная дверь враждебно скрипнула, потом приоткрылась немного, так что я смог разглядеть удивленный блеск темных глаз.

– Ну неужели это снова тот коп? – произнесла Наташа красивым гортанным голосом со странным акцентом, который, вне всякого сомнения, не могла позаимствовать в школе маленькая Нэнси Копчек. – Что случилось, Эл? Вы все время возвращаетесь сюда. Может быть, все дело в моей фатальной притягательности?

Она распахнула дверь пошире и отступила назад с любезной улыбкой. Проходя мимо, я обратил внимание на то, что она все еще была в своей рабочей форме: черные лосины и балетки. Интересно, как же она выглядит в платье?

– Ваш сержант приходил днем, – словоохотливо начала она, – он предложил нам выполнить письменную работу. Вы приехали сообщить нам ее результаты, Эл?

– Нет. В данный момент я просто коп, живущий сполна жизнью копа. Я являюсь в какое-нибудь место и задаю вопросы, возвращаюсь снова в офис и записываю в трех экземплярах полученные ответы, затем продумываю новые вопросы, которые не успел задать, и так без конца.

– Это звучит потрясающе интересно. – Она сморщила носик. – Могу ли я проявить гостеприимство, предложив вам что-нибудь выпить? Или сначала вопросы, а потом удовольствие?

– Полагаю, с напитками придется немного обождать, – вздохнул я, – а где все остальные?

– Мы с Лоренсом все еще репетируем в гостиной. – Внезапно она мне заговорщицки подмигнула. – Я имею в виду балет. Мы – увлеченная пара, самая прилежная из всех. Расписание наших репетиций по вашей вине сегодня было нарушено… – Она неодобрительно покачала головой. – С вашей стороны было страшно необдуманно лягнуть главного танцора в коленную чашечку вчера ночью. В балетных кругах такое не практикуется, Эл. Ударьте его по носу, уж коли так хочется. Ткните пальцем ему в уши, но никогда не калечьте его ноги. Ноги у танцора должны быть надежными и крепкими…

– О’кей, учту на будущее… Так что же случилось? Признаться, меня больше волнуют дела житейские, нежели плодотворность ваших репетиций.

Очевидно, она обиделась, потому что тут же заговорила почти официальным тоном:

– Дики Гембл находится наверху, возится со своим коленом, которое вы ему повредили ночью, Чарвосье на кухне мудрит над ужином, Сисси в своей комнате, но я не уверена, что она отдыхает. Хотя все может быть после вчерашней ночи. Предоставляю вам возможность самому найти ответ на этот вопрос.

– Кому, мне? – спросил я с самым невинным видом.

– Вы даже не представляете, на какие жертвы мы, балерины, идем ради искусства… Поверите ли, я вынуждена была полностью отказаться от секса с пятнадцатилетнего возраста.

– Должно быть, это так тяжело, – сочувственно произнес я.

– И становится тяжелее с каждым днем! – Неожиданно она улыбнулась. – Но в скором времени я на полгода «уйду в отставку», найму бригаду сильных мужчин и отправлюсь вместе с ними на необитаемый остров. – Внезапно ее плечи поникли. – Вы хотите поспорить, что я не вернусь назад с целой командой превосходных балетных танцоров?

– Мне неловко вас прерывать, – очень вежливо произнес я, – но я вынужден напомнить, что явился сюда с массой новых вопросов.

– Долг зовет, и коп Эл внемлет призыву! – Она сурово пару раз кивнула. – Идем наверх или вниз?

– Наверх.

– В таком случае увидимся позднее. Бедняга Лоренс вообразит, что я исчезла с бродягой или что-нибудь в этом роде. Пока, Уилер!.

Она отвернулась от меня в изящном пируэте, затем побежала к гостиной. Я с удовольствием следил за покачиванием ее упругих ягодиц, пока она не скрылась из виду, затем с сожалением отправился наверх, раздумывая о том, действительно ли она отказалась от секса в пятнадцать лет или это было сказано для красного словца.

Я постучал в дверь комнаты Сисси Сент-Джером дважды, так и не дождавшись ответа, потом плюнул на все условности и вошел. Комната выглядела почти так же, как и прошлой ночью, разве что дневной свет как-то охладил – или разрядил? – вчерашнюю накаленную атмосферу.

Сама прелестница, стоявшая перед окном, повернулась ко мне лицом при звуке шагов. Ее отливающие золотом светлые волосы снова были закручены в немыслимую прическу, напоминающую осиное гнездо с воткнутым в него изящным черепаховым гребнем. На ней была пестрая шелковая блуза и зеленые шорты. Все вместе напоминало схватку соперничающих цветов, причем тонкий шелк плотно прилегал к ее роскошным формам. И все же я сразу заметил, что она утратила присущую ей жизнерадостность, о чем свидетельствовали ее бледные щеки и потускневшие глаза.

– Пожалуйста, не воображайте, что прошлая ночь наделила вас особыми привилегиями, – холодно заявила она, – в следующий раз стучите и ждите с той стороны, пока вас не пригласят.

– Я дважды стучал, Сисси!

– Возможно, я вас просто не слышала… Что вы хотите?

– Поговорить. Задать кое-какие вопросы в качестве лейтенанта, в кармане которого имеется значок, дающий на это право.

– Как отвратительно!

Она подошла к колоссальной кровати и бросилась на черное атласное покрывало, затем заложила руки за голову и уставилась в потолок, лицо ее ничего не выражало. Я подтянул поближе стул, стоявший у туалета, повернул его спинкой к кровати и сел на него верхом.

– Это была поразительная мысль – поговорить со мной «по душам». Ваш рассказ о смерти отца… Я согласен, обстоятельства для него были взрывоопасными, – сочувственно произнес я. – Выручил несчастный случай, только инспекторы страховой компании пытались доказать, что это было самоубийство, потому что он разорился. Они посчитали, что его гибель была слишком «кстати», превосходный способ обеспечить безбедное существование для дочери, когда она получит страховку.

– Я все это выслушивала тысячи раз, – жалобно произнесла она, – мой отец никогда бы не решился покончить с собой ни ради себя, ни ради меня, ни ради кого-либо еще!

Я сообщил ей историю Аманды Уоринг с того момента, когда Антон столкнулся с ней вроде бы совершенно случайно на Пятой авеню. Потом рассказал о нашей встрече в баре «Рикошет» и о человекообразной обезьяне по имени Ли Солон.

– Для меня это лишено всякого смысла, – сердито фыркнула Сисси, когда я закончил, – больше половины тут вранье. Аманда всегда была патологической лгуньей. У нее не стоило даже справляться, который час.

– Вы помните ту записку, которую я без всякого труда нашел в одном из карманов пиджака Антона? – спросил я. – Под которой стояла подпись «Аманда У.»?

– Конечно.

– Она ее не писала.

– Вы ведь не настолько наивны, чтобы поверить ей на слово? – рассмеялась она.

– Я верю эксперту-графологу, – ответил я, несколько приукрашая истину. – Эту записку не писала ни она, ни этот подонок Солон. А также ни Чарвосье, ни Гембл, ни Бомон, ни Наташа, ни вы сами!

– Тогда кто же ее написал? – скучающим голосом осведомилась она.

– Ваш старик!

Она неожиданно приподнялась на одном локте и посмотрела на меня испуганными глазами.

– Мой папа умер! – прошептала она. – Вот уже почти год назад.

– Возможно, его старый пиджак и пара ботинок и взлетели на воздух вместе с этим хранилищем взрывчатки, – хмыкнул я, – но этим все и ограничилось. Инсценировка собственной смерти была прекрасным решением всех его проблем. Он освободился от кошмара необдуманных капиталовложений и жадных женщин, а его страховка предоставила бы ему достаточное количество денег, даже если их и требовалось поделить на двоих, чтобы вы до конца дней своих жили роскошно, ну а он делал бы то же самое в другой стране. Существовало одно препятствие, ни один из вас не мог получить страховку до апробации его завещания, а это означало долгое ожидание. Таким образом, предполагаемому покойнику надо было подыскать тихое местечко, где он мог бы отсидеться, не опасаясь, что кто-то его случайно сможет обнаружить. Ну а такое великолепное укрытие существовало, он соорудил его именно для этих целей, это – «убежище». Причем его точное местонахождение было известно только вам двоим.

– Вы сумасшедший, – тихо сказала Сисси, – все это фантазия. Абсурдная фантазия!

– Меня поразило, почему вы с такой готовностью предложили мне свои услуги, когда я собрался осмотреть комнату Леквика, – я насмешливо подмигнул ей, – то, как вы бросились показывать мне его спальню, затем остались там, стараясь с помощью разных ухищрений доказать, что секс является вашим единственным интересом в жизни. После того как я нашел записку, вы едва дождались возможности сообщить мне, кто такая Аманда У. И поспешили заверить, что бродяга – вполне реальное существо. Это драматическое повествование о том, как вы видели его тень на лужайке однажды ночью и как он поднимал намеренно шум, чтобы дать знать обитателям дома, что он находится поблизости, не могли не насторожить меня. В тот момент я подумал, что уж слишком ретиво вы все это выкладываете, только я сначала не знал почему.

– Все это плод вашей необузданной фантазии… Ведь у вас нет ничего похожего на рациональное доказательство, верно?

– Я буду откровенен, откровенен до того, что мне даже больно об этом говорить! Да, в данный момент я не располагаю необходимыми доказательствами, но я смогу их раздобыть, если потребуется. Я сумею разыскать образец почерка вашего отца и передам его эксперту для сравнения с фальшивой запиской. Или вызову сюда небольшую армию полицейских в форме с приказом обыскать дом и прилегающую местность, поделив все это на крохотные участки. Я сделаю и то и другое, если вы вынудите меня, но я сомневаюсь, чтобы вы этого желали.

– Вы действительно свихнулись! – Она легла на спину и вновь уставилась в потолок. – Так что отправляйтесь на поиски доказательств, Уилер, а я подожду здесь вашего возвращения, которое, скорее всего, никогда не состоится!

– О’кей, – я вздохнул, – коли желаете, я все выложу вам. Леквика использовали для того, чтобы заманить Аманду Уоринг в Пайн-Сити. Она должна была находиться поблизости от вашего дома. Он же убедил ее привезти с собой этого борова Солона на тот случай, если в делах появятся затруднения. Антон Леквик не принадлежал к тем людям, которые бескорыстно делают что-то для других, значит, ему должны были платить. Он был приглашен в качестве второго основного танцора Чарвосье только потому, что на этом настаивал человек, финансировавший его. – Я впервые показал ей зубы. – Не вы ли? – Она закрыла глаза, явно не намереваясь отвечать на мой вопрос. Я решительно продолжил:

– Убежден, кто-то выяснил, что ваш отец жив и находится в этом доме. Они начали шантажировать вас обоих, и папаша решил, что единственный выход – их убить. Затем балетной группе, которую вас заставили финансировать, понадобилось место для репетиций. Замечательно! Отец велел предложить им этот дом. «Таким образом, – сказал он, – шантажист должен будет жить тоже здесь, ну а мы сможем найти подходящее время и место для убийства. Но нам потребуется козел отпущения, что может быть лучше моей дорогой бывшей женушки Аманды? И кто организует это лучше, чем проходимец Антон?»

– Такова ваша идея о логике поведения? Скажите-ка мне одну вещь. Был ли Антон Леквик тем самым шантажистом, о котором вы толкуете?

– Нет, конечно!

– Тогда почему же убили его, а не шантажиста? – Пухлые губы изогнулись в улыбке, она была довольна собой.

– Вы должны были представить Антону какие-то объяснения того, почему вы надумали привлечь к делу Аманду. К примеру, что вы решили над ней подшутить или поддразнить ее, возможно. Но что бы вы ему ни вкручивали, он был слишком сообразителен и не поверил этому. Вот он и стал рыскать вокруг дома, пока не узнал правду. Не стану притворяться, будто мне известно, что произошло той ночью между ним и вашим отцом. Может быть, Антон настолько вывел его из себя, что он, как говорится, взбесился. Но зато я знаю, чем все это закончилось: ваш отец задушил его, затем попытался придать случившемуся видимость самоубийства.

– Сразу же после этого он написал записку Антону, подписав ее «Аманда У.», и подсунул в такое место, где полиция должна была ее наверняка найти, – фыркнула она.

– Вы абсолютно правы. Это было единственное, что он мог сделать. Накануне вечером он передал через вас Антону, чтобы тот посетил Аманду и сказал ей, что он все выяснил, и договорился о встрече на следующий вечер в баре «Рикошет». Это было частью плана об убийстве шантажиста и о том, чтобы сделать Аманду козлом отпущения. Затем, вчера вечером, он столкнулся с тем, что убил не того, кого следовало, и что вряд ли полиция проглотит сказочку про самоубийство. Так что ему пришлось возвратиться к первоначальному плану, но только в отношении другого убийства!

– Вы все говорите, говорите, говорите! – возмутилась она. – Но где же главное?

– Ладно, как вам это понравится? Несколько часов назад Аманде стало известно, что ее обвели вокруг пальца и что Реймонд Сент-Джером, по всей вероятности, жив. Это ее настолько взбудоражило, что она не смогла усидеть на месте, могу поспорить, она скоро явится сюда, чтобы во всем разобраться. Хуже того, она привезет с собой Солона, а этот тип спит и видит, как бы кому-нибудь свернуть шею. Затем, как мне думается, убийство Антона до смерти напугало шантажиста еще вчера утром, но этого хватит не надолго! С минуты на минуту они должны отреагировать, и, как мне думается, тут будет не до учтивости!

Она села на край кровати и спрятала лицо в ладонях.

– У вашего отца практически не осталось шансов уйти от ответственности, – заговорил я почти ласково, – но вам следует выбрать, кто явится первым к нему. Шантажист? Аманда с Солоном? Или я? Только решайте как можно скорее, потому что уже не остается времени!

Она подняла заплаканное лицо и с тоской посмотрела на меня.

– Я знала, что из этого ничего не получится, – в отчаянии прошептала она, – это же было нелепо! Такой человек, как мой отец, планирует убийство? Это было равносильно тому, чтобы следить за ребенком, который играет в разбойников и доверчивых копов, после чего игра превращается в навязчивую идею. Ночь напролет он бродил вокруг дома, дабы убедить всех, что здесь шляется бродяга, про которого после убийства можно будет заявить полиции! Он не сомневался, что вы решите, будто это Солон. Он даже не обратил внимания на мои слова о том, что у Солона может быть железное алиби на все те ночи, когда он сам бродил в кромешной тьме. Потом, в то утро, когда я увидела Антона Леквика на этом кедре… – Она больше не могла говорить.

– Где сейчас находится ваш отец? – настойчиво спросил я.

Она в отчаянии посмотрела на меня:

– Не знаю. – Сисси медленно покачала головой. – Он исчез.

– Что вы имеете в виду?

– Именно это и имею в виду, его нет, – простонала она, – я его не видела с восьми вечера.

– Где он скрывался, когда они все приехали?

– В горе есть пещера, приблизительно в полумиле от дома. Никто бы не сумел ее отыскать. Папа наткнулся на нее совершенно случайно приблизительно через год после того, как построил дом. Мы обставили ее весьма удобно за пару дней до приезда балетной группы. Но его там нет! Я смотрела утром, второй раз днем. До еды он не дотрагивался, постель даже не смята.

– Как насчет того, чтобы сходить туда вдвоем?

– Ладно… – Она автоматически кивнула. – Только нам надо незаметно выскользнуть из дома, чтобы никто не знал, куда мы идем.

– Конечно. Поскольку вы это проделывали неоднократно, научите меня.

Она молча указала на окно.

– Снаружи есть балкон, рядом с которым растет дерево, так что спуститься по нему вниз очень просто. Комната эта когда-то принадлежала экономке, которую отец сначала держал, она забита всякой всячиной, так что в нее никто не заходит. Короче говоря, можно не беспокоиться, что тебя кто-нибудь заметит из окна.

– Прекрасно! Пошли!..

– Отправляйтесь первым, подождите меня у дальнего конца дома. Мне надо надеть другие туфли и брюки, прежде чем я снова стану продираться через все эти заросли к пещере.

Я осторожно выглянул из окна, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь перед домом, потом открыл дверь на балкон и вышел наружу. Сисси не обманывала, сказав, что все очень просто. Толстый ствол находился в каких-нибудь шести футах от выступа балкона, с которого мне ничего не стоило шагнуть на огромную ветвь. До земли я добрался в одно мгновение, затем быстро обошел дом и остановился, ожидая Сисси.

Ну чего еще можно ждать от женщины? – сердито подумал я минут через десять, когда она все еще не появилась. Скорее всего, она не может сделать выбор между темно-зелеными брюками и брюками в клетку!

Но тут Сисси вышла из-за угла, виновато улыбаясь:

– Извините, оказывается, мои проклятые туфли все время были под кроватью!

– А вы их искали в стенном шкафу? – проворчал я.

– Где же еще?

Внезапно в ее глазах появилось несчастное выражение.

– Мы не найдем его в пещере, вы ведь это знаете, да?

– Нет, откуда мне знать?

Потом я с любопытством посмотрел на нее:

– Откуда такая уверенность?

– Потому что я уверена, что случилось что-то ужасное, – прошептала она, – я это чувствую.