Текст книги "Печать Тора (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Я посмотрела наверх, на заманчиво сияющее голубое небо с маленькими белыми облачками. Но свобода была далеко, дальше, чем когда-либо. Вдруг на краю крыши появилась какая-то фигура, она смотрела вниз, на меня. Я сразу же узнала драконоподобный силуэт Бальтазара и до меня наконец дошло, почему он появился сам.

Морлемы слишком часто терпели поражение. Мне все время удавалось ускользнуть в последнюю секунду, и на этот раз Бальтазар решил сам позаботиться о том, чтобы у меня больше не получилось скрыться.

Я в панике озиралась, но, казалось, ни Адам, ни Леннокс, ни Рамон не смогли последовать за мной. Так что, чтобы освободиться из этой мизеры, оставалось только сражаться. Я набрала в лёгкие воздуха и несколько раз вдохнула и выдохнула. Затем зажгла над головой купол из огня и усилила эту конструкцию, как могла.

Я слышала злобное фырканье Морлемов, а также шипение огня, когда они пытались пройти через купол.

– Пропустите меня, – произнёс глубокий голос, который я едва узнала, как голос Бальтазара.

Но он был близко, очень близко, и кровь застыла у меня в жилах, когда я услышала ненависть в нескольких словах. Страх нарушил мою концентрацию, и в куполе над головой образовались небольшие дыры.

Поединок с Бальтазаром был проигрышной битвой. В Антарктике мы даже в четвертом с трудом могли его сдерживать, а решающий удар удался только потому, что у нас в качестве туза была в рукаве магическая пара. Но единственные, кто может объединить свои силы – это Адам и я, а Адама нет рядом.

Единственная надежда для меня – это если Бальтазар после исцеления не вернул себе полную силу, которая у него когда-то была.

Внезапно вокруг меня распространился холод. Ледяной холод. Я испуганно огляделась, когда мороз пополз вдоль стены, превратив моё дыхание в белый туман. Я почти не могла дышать, такой низкой была температура вокруг.

Я уже многие вещи превращала в лёд, но не могла создавать такую низкую температуру. Во мне проснулось подозрение, что способности Бальтазара не уменьшились, а скорее даже выросли.

Огненный купол над головой становился всё слабее и прозрачнее. Я уже видела Морлемов, которые образовав плотную стену ждали, когда меня оставят силы. Над ними, в тени высоких стен, парил Бальтазар и смотрел на меня холодным и жадным взглядом.

Температура внезапно упала ещё ниже, и мороз заставил дрожать мои пальцы, и они, в конце концов, оцепенели. Я внезапно почувствовала невыносимую усталость. Мне просто хотелось лечь и больше никогда не вставать. Проклятый холод отнимал у меня силы, и Бальтазар прекрасно это знал. Ему просто нужно ещё подождать, пока я замёрзну до полусмерти и упаду.

– Я ненавижу тебя, – закричала я. – Я ненавижу тебя за всё, что ты причинил моей семье. Ты слышишь, ты монстр?

Но ответа не последовало, вместо этого температура вокруг меня понизилась ещё на несколько градусов. Мои зубы застучали, так что я больше не могла говорить. Я ещё раз вдохнула причиняющий боль, холодный воздух и попыталась превратить его в огонь, но мой огненный купол стал лишь неощутимо сильнее.

В этот момент, когда я чуть не теряла сознание от холода, в стене слева рядом со мной, внезапно появилась фиолетовая дверь. Она слега переливалась в свете огненного купола, и её тоже сразу покрыл тонкий слой белого инея.

Я смотрела на неё, как на мираж. Затем в моё тело вернулась надежда и жизнь. Окоченелыми руками я открыла дверь, в то время как Морлемы вокруг меня злобно зафыркали и бросились на мой огненный купол. Их плащи загорелись, словно факелы.

Я услышала, как Бальтазар яростно закричал. Но его крик оборвался, потому что я зашла в свет и закрыла за собой дверь.

Я думала, что всё пройдёт быстро, и я снова выйду на рыночной площади Шёнефельде или в саду, позади нашего дома, или в замке в Тенненбоде. Но в этот раз что-то пошло не так, потому что я оказалась в пустоте.

Я была заключена в свете, вокруг меня всё дрожало, тряслось и громыхало, будто я попала в шторм. Рёв в ушах становился то громче, то тише и был похож на ураган, который снова и снова бушевал надо мной, то теряя силу, то набирая её вновь, чтобы нанести следующий удар.

Свет слепил меня и в какой-то момент я закрыла глаза и начала считать проходящие секунды, чтобы не потерять разум в пустоте времени пространства.

Иногда я думала, что уже потеряла сознание, и мне всё это снится, затем снова очень хорошо чувствовала тело, которое было заключено в пустоте и не находило выхода.

Снова я размышлял о том, кто меня всегда спасает в самую последнюю секунду. Всегда в тот момент, когда действительно уже больше не было шанса спасти свою жизнь.

Я забыла считать секунды, поэтому начала всё заново. В этот раз удача оставила меня. Возможно, теперь я попала в ловушку, которая уже всё это время была установлена для меня.

В последние месяцы я отважилась на многое и не раз рисковала жизнью.

Внезапно я пожалела, что проявляла такой оптимизм. Немного недоверчивого страха, такого как у Лианы, было бы на пользу, чтобы жить более безопасно.

Тут что-то изменилось. Тряска стала мягче, буря затихла. Затем свет побледнел, и я упала увидев, как мимо меня пронеслась рама. Затем свет исчез, и я грубо приземлилась на ковёр в цветочек.

Подождите! Ковёр в цветочек? Я уставилась на рисунок с розами, будто страдаю галлюцинациями. Затем в нос ударил запах пыли, и это было слишком реальным для фантазии. Я вдалеке услышала голос, но с каждой секундой он становился всё громче, пока я не начала различать отдельные слова и, в конце концов, предложения.

– Как ты только можешь каждый раз попадать в такую ситуацию, – ругался возмущённый голос, будто неутомимо и сердито скандировал. – Абсолютное безумие. Ты хоть представляешь, как сложно следить за тобой и вовремя посылать в нужное место эту дверь?

Чем громче становился голос, тем больше казался мне знакомым.

– Это сумасшествие, просто сумасшествие. Я серьёзно задаюсь вопросом, почему ты делаешь это снова и снова, Сельма!

Вопрос выразительно завис в комнате, и я должна была признать, что он был абсолютно справедливым.

– Парэлсус? – в замешательстве прокаркала я и с трудом подняла голову.

Вещи, что стояли немного дальше, были ещё размыты, но я поняла, что, очевидно, приземлилась в гостиничном номере. В углу стояла широкая кровать, а на стенах висели эти безликие акварели, все похожие друг на друга.

Рядом с окном, которое было затянуто тяжёлыми, узорчатыми шторами, стоял стол, а возле него на стуле сидел пожилой мужчина в очках с толстыми стёклами и седыми, лохматыми волосами.

Там действительно сидел Парэлсус.

Мне на ум снова пришла небольшая деталь.

– Мы сейчас на островах Тики?

Я снова попыталась подняться и с трудом встала на колени, не спуская с Парэлсуса глаз.

– Нет, – неохотно признался он.

Затем снова вспомнил, что злиться на меня.

– Как ты можешь постоянно попадать в такую ситуацию? – спросил он, казалось, в сотый раз.

Мне удалось сесть, скрестив ноги, и я проверяла тело на наличие ран. Очевидно, Морлемы не смогли ко мне прикоснуться. Я просто была истощена из-за холода и бесконечного пребывания между дверьми. Кожа на руках и ногах горела, и я поняла, что чудом избежала сильного обморожения.

Восприятие моих органов чувств постепенно возвращалось с полной силой, и теперь я заметила фиолетовую дверь, прилепленную к стене и совсем невписывающуюся в остальную часть интерьера. Постепенно я начала понимать, что это Парэлсус постоянно спасал мне жизнь.

– Спасибо, – серьёзно прервала я его беспрерывные упрёки. – Я не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность, что вы сделали это для меня. Я обязана вам жизнью.

Парэлсус внезапно замолчал, услышав мои серьёзные слова.

– Значит твою жизнь, – протянул он некоторое время спустя, внимательно наблюдая за мной.

– Да, – серьёзно прошептала я. – Я перед вами в неоплатном долгу.

– Это правда, – угрюмо согласился он. – Но не хочу скрывать от тебя того факта, что я планировал иначе. Я никогда не хотел становиться твоим постоянным спасителем.

– Но вы действительно были великолепны, – заметила я, подумав о множестве раз, когда появлялась фиолетовая дверь, чтобы в последнюю секунду спасти меня от Морлемов.

Я встала и подошла к двери. Рядом с ней был прикреплён контрольный ящичек, и это почему-то показалось мне знакомым. Он был не таким простым, какие висели рядом с лекционными залами, а сложное устройство с крошечным дисплеем и маленькими кнопками.

– Как вы это сделали? – с любопытством спросила я, проводя рукой по гладкой двери. – Я имею в виду, откуда вы узнавали, где я была и когда наступал подходящий момент для появления двери? И как это вообще работает с дверью? Бабушка говорила, что невозможно сделать так, чтобы дверь появилась из неоткуда. Только уже существующие двери можно связать друг с другом.

– Это очень сложно, но как ты видела, не невозможно, – Парэлсус с сомнением смотрел, как я ощупываю дверь. – Остальное тебе лучше не знать.

– Я откуда-то знаю этот ящичек, он кажется таким знакомым, – задумчиво сказала я, некоторое время разглядывая его.

– Тебе не нужно об этом беспокоиться, – грубо ответил Парэлсус. – Как только к тебе вернутся силы, и запасы энергии двери частично пополнятся, ты вернёшься в Шёнефельде и тогда больше не выйдешь из города.

– Я не могу, – спокойно ответила я. – Вы, наверняка, уже слышали, что мою сестру похитили Морлемы. Я должна найти Бальтазара и вернуть её.

– Как всегда страдаешь манией величия, – Парэлсус снисходительно посмотрел на меня. – Ты уже опять забыла, что они почти поймали тебя?

– Я не забыла, – угрюмо ответила я. – Но что мне делать? Он не отпустит девушек добровольно.

– Ты действительно думаешь, что сможешь полететь на Корво, зайти в его дом и за чашкой чая дружелюбно разъяснить, что сейчас подходящее время опустить девушек? – Парэлсус сердито сверкнул глазами. – Это абсолютно невозможно. Ты должна это, наконец, понять.

– На Корво? – колко спросила я, и Парэлсус побледнел.

Видимо, он только что сболтнул кое-что, чего я не должна была знать.

– Быстро забудь об этом, – ответил он.

– Ни в коем случае, – сразу парировала я. – Что вы знаете о Бальтазаре?

– Ничего, – Парэлсус встал и подобрал некоторые разбросанные в комнате вещи. – Вероятно это займёт слишком много времени, пока энергии в накопителях будет достаточно, а путешествовать с пустыми накопителями действительно опасно. Ты сама заметила, что я чуть тебя не потерял. Подобрать тебя не представило проблем, но затем я, собственно, хотел высадить тебя в Шёнефельде. Но накопители энергии были пустыми, и ты оказалась здесь. С твоего последнего путешествия в Антарктику они всё ещё не полностью пополнились. Лучше тебе использовать официальную дверь через туристическое агентство, тогда ты сможешь уйти немедленно. За те несколько секунд, что понадобятся, чтобы добежать до него, Морлемы не успеют прилететь.

– Я уйду. Но если вы знаете что-то о Бальтазаре, что могло бы помочь нам, тогда прошу вас, расскажите, – умоляюще попросила я Парэлсуса. – Пожалуйста!

Одно мгновение он смотрел на меня с сомнением, как на щенка, которого в принципе хотел ненавидеть, но всё же не мог.

– Ты умрёшь, если окажешься с ним лицом к лицу, – внезапно совершенно спокойно и без упрёков сказал он.

– С тех пор, как он принял Иерихонский эликсир, он стал ещё могущественнее и сильнее и он полон ненависти.

– Я знаю, – мрачно ответила я. – И он винит меня в том, что ещё далёк от своих целей.

– Да, именно тебя, и он ненавидит тебя от всего сердца, потому что ты так сильно ранила его, потому что ты увела у него из-под носа атрибуты власти и уничтожила их, потому что он винит тебя в смерти своей матери, потому что ты убила его дракона и потому что на его пути к власти ты постоянно его останавливала. Есть очень много причин.

– Да, – мрачно сказала я. – И я хочу добавить ещё одну. Я хочу освободить девушек, его рабов, его рабочую силу. Без денег даже для Бальтазара будет сложно купить сторонников в Объединённом Магическом Союзе. Я не собираюсь встречаться с ним лицом к лицу и побеждать его в поединке. Я на это не способна, и Адам никогда не позволит мне приблизиться к нему настолько, чтобы помериться силами. Я должна использовать хитрость, чтобы проникнуть в его укрытие и освободить девушек.

– Безумие, – угрюмо прокомментировал Парэлсус.

– Такое же безумие, что вы прячетесь в гостиничном номере.

Я прошла к окну и приоткрыв занавески, выглянула на улицу. Снаружи был огромный бассейн с водной горкой и фонтанами, окружённый целым лесом пальм, среди которых стояли небольшие коттеджи, похожие на животных.

Прямо перед окном находилась небольшая сцена, и в этот момент на ней демонстрировал несколько упражнений йоги мускулистый организатор досуга. Его окружали полные дамы, сильно похожие на госпожу Трудиг и больше уделяющие внимание организатору досуга, чем правильному выполнению гимнастических упражнений. При виде этой сцены я не смогла сдержать улыбку.

– И, вообще, где мы? – спросила я. – Если бы я не знала вас, то подумала бы, что мы на островах Гиннинг. Здесь выглядит всё так же, как на проспектах госпожи Трудиг.

Парэлсус секунду молчал, слишком долго, и я с ужасом обернулась.

– Вы спрятались на островах Гиннинг? – недоверчиво спросила я.

Теперь Парэлсус кивнул со страдальческим выражением лица, которое выдавало все его страдания.

– Всё это время? – спросила я, ещё раз взглянув на оживлённую сцену перед окном.

Возле бассейна было слишком много людей, все лежанки были заняты, и теперь я обнаружила ещё одного организатора досуга. Он стоял возле бассейна и для группы визжащих детей формировал из воды животных.

– Это действительно чудо, что вы выдержали здесь так долго, – удивилась я и снова повернулась к Парэлсусу. – И мне известны только две вещи, пугающие вас так сильно, что вы решили спрятаться в таком месте.

– Я в отпуске, – равнодушно ответил Парэлсус.

– В гостиничном номере? – с сомнением спросила я. – Вы не особо загорели.

– Чувствительная кожа, – коротко ответил Парэльсус. – Тебе лучше уйти. Мне нужно на завтрак. По пятницам всегда подается яичный салат. Его я не хочу упустить, – он немного отодвинул занавес. – Уехать можешь вон из того дома, похожего на слона. Если быстро добежишь, то окажешься дома за рекордно короткое время.

– И что дальше? – недовольно спросила я. – Просто сидеть в Шенефельде и ждать пока все мои проблемы решатся сами собой?

– Блестящая идея, потому что мне все равно, чем ты занимаешься. Просто перестань подвергать свою жизнь опасности. Я уберу свои МАК, и тогда ты сможешь рассчитывать только на себя.

– Что такое МАК? – нахмурившись спросила я. Я знала, что такое МУП – изобретённая им магическая универсальная память, но МАК, похоже, было новым изобретением.

Он страдальчески застонал, схватившись за голову.

– Зачем я только об этом начал? Мне вообще больше не стоит говорить, – сказал он скорее себе. – Я буду молчать. Не услышишь от меня больше ни слова. Вон там дверь. Уходи!

Он указал на выход, а затем принялся читать лежащий открытым на столе специальный журнал, делая вид, что он очень интересный.

Я задумчиво смотрела на Парэлсуса. Я не могла сейчас просто уйти. Не в том случае, когда он сидит прямо передо мной, а в его голове спрятана информация, в которой я так отчаянно нуждаюсь. Я спокойно осмотрелась в неопрятном гостиничном номере, в то время как Парэлсус делал вид, будто я растворилась в воздухе.

В комнате царил хаос, похожий на тот, что всегда был у него в лаборатории, и теперь я также заметила везде разбросанные разные металлы, камни, травы и разноцветные жидкости в маленьких бутылочках. Здесь не было никакого порядка. Скорее всего, только Парэлсус знал по-настоящему, где что лежит.

Я ещё раз исследовала дверь и контрольный ящик. Внезапно вспомнив, я всё поняла.

– Это параллельная рама, – с восторгом произнесла я, внимательно рассматривая фиолетовую дверь. Я уже видела эту раму в автошколе господина Трудиг. Она соединяла автошколу с лётным залом палаты сенаторов. – Вы прячетесь от палаты сенаторов, потому что украли параллельную раму, – предположила я.

Парэлсус замер, казалось, он сдерживается с трудом, и ему хочется что-то ответить.

– Что за вздор, – внезапно фыркнул он и вскочил. – Я не прячусь из-за дурацкой параллельной рамы.

В его глазах вспыхнула раненая гордость, и, видимо, из-за неё он не смог оставаться верным своему решению – больше не говорить ни слова.

– Я, наконец, добился гигантского прорыва, но не допущу, чтобы мои результаты исследований попали в руки палаты сенаторов, – он потёр руки. – Никогда не отдам проклятым патрициям мои гениальные изобретения, чтобы они и дальше могли порабощать плебеев.

Я спокойно смотрела на Парэлсуса. Деталей, о которых он нечаянно проболтался, было ещё недостаточно. Сначала он должен успокоиться, прежде чем я смогу узнать другие части головоломки.

– Вы знаете, что такое печать Тора? – осторожно спросила я.

Парэлсус с удивлёнием уставился на меня.

– Конечно, прежде чем Ким присоединился ко мне, он уже был в мятежной группе, как он сам признался. Они подбадривали друг друга с помощью мощных символов и хотели встать на пути Бальтазара. Как по-моему – это только юношеская самоуверенность. Теперь они снова собрались вместе. Я иногда слежу за их действиями. Сейчас они ищут во льду последний ключ, чтобы снова открыть дверь в своё скрытое убежище в Мендоре.

– Где находится эта Миндора? – с любопытством спросила я.

– Она скрыта в Туманном лесу в Южной Америки. Там они спрятали своё оружие и хотят достать его, чтобы выйти на великую битву. Как будто у них есть шанс против Бальтазара! – Парэлсус презрительно вздохнул. – Это было бы печально, если бы не было настолько смешным. У них нет шансов, особенно с тех пор, как Бальтазар увеличил число своих Морлемов в десять раз, а сам превратился в чистую машину для убийства.

– Адам и я могли бы объединить свои силы, – быстро сказала я. – Вместе у нас, возможно, есть против него шанс.

– У вас был шанс, – горько ответил Парэлсус. – Но против нового Бальтазара больше нет. В его венах течёт драконья кровь. Он стал монстром, бездушным монстром.

– Должен быть какой-то способ победить его, – решительно сказала я. – Может если мы объединимся вместе с носителями печати.

– Может быть они и были когда-то устрашающими, Сельма, но они не сражались уже целую вечность. Это стариканы, разругавшиеся друг с другом. Ты действительно думаешь, что они смогут справиться с сотней Морлемов и Бальтазаром, который превратился в опасность, какую ещё никогда не видел мир.

– Я не знаю, – печально ответила я. – Но я должна что-то сделать.

– Что ты можешь сделать? – грустно спросил Парэлсус.

– Возможно, одна я не смогу ничего сделать, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. – Но вместе мы способны на многое. Расскажите, что вы знаете и какой техникой обладаете, и тогда мы сумеем объединить наши таланты и способности в борьбе против Бальтазара.

– Объединить? – Парэлсус с сомнением посмотрел на меня. – Что я буду от этого иметь?

– Информацию, – быстро предложила я. – Думаю, я знаю, где спрятан один из атрибутов власти.

Парэлсус замер и какое-то время молча смотрел на меня, вероятно, размышляя о выгоде, которую могла бы принести ему эта информация. Я достаточно хорошо была с ним знакома, чтобы знать, что этот обмен его прельстит.

Он нахмурился, как будто не мог решить, пойти на сделку или нет.

– Три атрибута власти уже уничтожены. Власть в стране пошатнулась. У нас слабый примус, и никто, кроме него самого, по-настоящему не осознаёт опасности, которая грозит от Бальтазара. Рядом с ним больше нет сильных воинов, которые могли бы спасти Объединённый Магический Союз, когда всё полетит к чертям. Сам Ладислав Энде позаботился о том, чтобы у Бальтазара была лёгкая игра. Если ты завладеешь следующим атрибутом власти и уничтожишь его, что тогда случиться? – Парэлсус нетерпеливо посмотрел на меня. – Если ты устранишь патрициев, для Бальтазара это станет пустячным делом.

– Ему будет легко, потому что у нас нет политиков, которые заботятся о благе Объединённого Магического Союза. Они только думают о профите и удовлетворении собственной жажды власти. Это закостенелая структура, которую нужно уничтожить. Адмирал положил начало. Состоялись выборы, но «Хроника Короны» и кошелёк кандидатов и их спонсоров так повлияли на выборы, что у кого-то со стороны даже не было шанса. В этом кроется проблема, и эту проблему нужно решить, да побыстрее. Ладислав Энде не готов к борьбе с Морлемами. До сих пор он даже публично не признал, что Морлемы вернулись.

– Значит вот почему вы отправились в Конкверу, – заметил Парэльсус.

Видимо, он знал много, но не все, в их числе те вещи, которые мы обсуждали и планировали в Шенефельде.

– Стало быть эти МАК взяли мой след после только того, как я покинула Шенефельде, – задумчиво отметила я.

– Кто именно владеет атрибутом власти? – вопросом на вопрос ответил Парэльсус.

– Ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш, – улыбнулась я. – Обменяемся информацией. Расскажите, почему вы здесь.

Парэльсус с сомнением посмотрел на меня, и у меня закралось ощущение, что он долгие месяцы сидел один в комнате этого отеля, питая злость на весь мир в целом и на палату сенаторов в частности.

Но к моему удивлению он кивнул и задумался над тем, с чего лучше начать свой рассказ.

– Я вынужден был скрыться, потому что наш сенатор по науке и исследованиям потребовал от меня результаты. Палата сенаторов заметила, что за свои покровительственные инвестиции всё ещё ничего не получила взамен, – Парэлсус улыбнулся, и я вспомнила щедро оборудованную лабораторию, которую он получил, потому что палата сенаторов ожидала от него многого. – Какое-то время я отделывался отговорками, но однажды сенатор Пфайффер самолично появился перед дверью моей лаборатории и дал мне 24-часовой крайний срок, чтобы я выложил им результаты моих исследований, – Парэлсус посмотрел в пол и вздохнул, затем снова поднял взгляд. – Это было в августе. Я сразу упаковал самое необходимое и поехал туда, где меня никто никогда не ожидал увидеть. Даже работники отеля не знают, что я здесь. Я наложил на дверь иллюзорное заклинание, она выглядит как стена, и ни у кого не возникает мысли, что я мог бы прятаться здесь. Кроме того, на номер наложено защитное заклинание. Даже если кто-то найдёт дверь, он не сможет войти в комнату. Сюда никто не сможет войти, если только я не разрешу.

– А что хотел от вас сенатор Пфайффер?

– Чуда наподобие этой двери, – тихо произнёс Парэлсус, переведя взгляд на фиолетовую дверь. – Я разработал сложное заклинание. Ничего подобного раньше никогда ещё не было. Абсолютно неисследованная область, и поэтому она такая невероятно ценная. С этой дверью можно путешествовать куда угодно. В любое время. При условии, что энергетические накопители контрольного ящика полные. Если бы я был не в гостиничном номере, это не представляло бы проблемы, но так приходится извлекать максимум из плохой ситуации.

– Сенатор Пфайффер знал о двери?

– Нет, ради бога, – Парэлсус энергично покачал головой. – Он думал, что я всё ещё работаю над расширением МУПа, чтобы объединить головы всех магов, но я отказался от этого проекта уже давным-давно. Потому что как отличить правду от сплетен? Что такое ложь? Что такое грёзы и где граница сферы личной жизни? Это область Сибилл, потому что требуется терпение и достаточно болтливости, чтобы из всей путаницы мыслей выбрать что-то полезное или, по крайней мере, сделать вид, что держишь в руках что-то полезное.

– Это правда, – ответила я, почему-то испытав облегчение, что Парэлсус отказался от этой идеи.

– Если бы я ничего не дал сенатору Пфайффер, он сразу бы меня арестовал, – произнёс Парэлсус так быстро и тихо, что понадобилось некоторое время, прежде чем до меня дошли его слова.

– Арестовал? – в конце концов в недоумении спросила я.

Парэлсус кивнул.

– За незаконное присвоение исследовательских фондов. Он уже объявил мне, что в этом случае отправит назад в Хаебрам как минимум на два года. И тогда я обезумел, сразу упаковал вещи и исчез.

– И с тех пор вы не осмеливаетесь выйти за дверь, – тихо сказала я, понимая, в какой фатальной ситуации оказался Парэлсус.

– Ночью, наложив на себя защитное заклинание, я прокрадываюсь в комплекс отеля и беру еду, – в конце концов признался он.

– Но это ведь не жизнь, – сразу сказала я. – Вы весь день сидите взаперти, в этой маленькой комнате.

– Лучше в этой комнате, чем в Хаебраме, – с горечью ответил Парэлсус.

– Это правда, – кивнула я.

– Я не могу вернуться в Шёнефельде, не сейчас, когда там теперь ещё расположена и палата сенаторов. Все сотрудники живут в городе, я просто не могу там больше свободно передвигаться.

Смирившись, Парэлсус снова опустился на стул и мрачно посмотрел в сторону непроницаемых занавесок.

– Это безнадёжно и опасно, и пока что-нибудь не изменится, я буду прятаться здесь. Ты не проронишь ни слова о том, где я.

– Конечно нет, – сразу согласилась я. – Только в том случае, если палата сенаторов откажется от вашего преследования.

– Сенатор Пфайффер не откажется, – угрюмо ответил Парэлсус. – Поверь мне, у меня было много времени, чтобы поразмышлять над тем, как выбраться из этой затруднительной ситуации. Но сейчас я не могу даже использовать официальные двери, потому что их контролирует палата сенаторов. Если разыскиваемый преступник пройдёт через дверь, меня арестуют в рекордное время.

– У вас нет чего-нибудь, что вы могли бы дать палате сенаторов, чтобы успокоить сенатора? – я вопросительно посмотрела на Парэлсуса. – Что, например, с этими МАК?

– Нет, я ничего не хочу давать палате сенаторов, а теперь мы уже достаточно болтали обо мне и моих тайнах. Расскажи мне об атрибуте власти, – Парэлсус нетерпеливо посмотрел на меня.

Он не позволит наседать на него и дальше, поэтому я начала рассказывать о нашем рождественском вечере и открытии, которое я обнаружила на шеи Тимеи Торрел.

Печать Тора

Когда я прошла через яркую дверь в туристического бюро госпожи Трудиг, я с облегчением вздохнула. Даже на протяжении этих нескольких метров между гостиничным номером Парэлсуса и домиком для путешествий островов Гиннинг, я ожидала, что произойдёт катастрофа. Но ничего не случилось, когда я, пробежав мимо теперь опустевшего бассейна, захотела в последнюю минуту пройти через дверь в Шёнефельде.

Любезная сотрудница поблагодарила меня за приезд и быстро распрощалась.

Скорее всего, ей хотелось, наконец, закончить работу и сбежать от организованного безумия этой богадельни. В комнате со множеством дверей было тихо. Я постояла там несколько мгновений, и эта тишина пошла мне на пользу.

Я прошла в переднюю комнату туристического агентства госпожи Трудиг, и удивилась, когда увидела, что там никого нет. Это было очень необычно, как правило, госпожу Трудиг всегда можно найти здесь, пока туристическое агентство открыто.

Пока я ещё в изумление осматривалась, я внезапно почувствовала поблизости мысли Адама.

«Где ты так долго была?» – спросил он.

В его голосе звучала паника, и я могла себе представить, что за последние несколько часов он, вероятно, сходил от страха с ума. В последний раз, когда мы видели друг друга, Морлемы как раз начали за мной охотиться.

«Я была у Парэлсуса. Со мной всё в порядке», – быстро ответила я. «Сейчас я в туристическом агентстве госпожи Трудиг.» Затем я показала Адаму то, что только что узнала.

«О!» – в изумлении произнёс он. «И что он имеет ввиду под этими МАК? Мы что окружены устройствами для прослушивания?»

«Понятия не имею, он сказал, что выложит эту информацию только в том случае, если у меня будет что-то новое и захватывающее для обмена.» Я не смогла сдержать улыбку, когда подумала, как яростно Парэлсус на этом настаивал. «Ты где вообще? И что случилось после того, как я исчезла?»

Адам сразу с энтузиазмом ответил.

«Наш план сработал. Ладислав Энде призвал адмирала к себе. Чёрную гвардию немедленно восстановили в правах. Я ещё в Конквере и постепенно сюда прибывают все воины. Ладислав Энде вне себя. Надеюсь, он в этой ситуации не потеряет голову. Я не особо верю в него, как в военачальника. Мне пора, адмирал призывает нас на нашу первую встречу. Ширли и остальные вернуться в Шёнефельде только завтра. Туристический центр останется сегодня ночью закрытым. Иди домой и отдохни. Я свяжусь с тобой, как только появятся новости. Спокойно ночи. Я люблю тебя.»

С этим признанием Адам закончил наш разговор.

Я всё ещё не могла в это поверить, это действительно сработало. Хотя наш план прошёл не идеально, мы всё же достигли цели. Ладислав Энде не мог больше игнорировать Морлемов и был вынужден действовать.

В приподнятом настроение я покинула туристическое агентство, выйдя на рыночную площадь. Отдыхать сейчас не получится, я слишком взволнованна. Нужно с кем-то поговорить о том, что случилось. Но все мои друзья были в Конквере. Однако ещё не поздно, несомненно, моя бабушка ещё не спит.

Температура снова упала, но этот мороз был безобидным по сравнению с тем, который я сегодня уже испытала благодаря Бальтазару. Всё же мни было холодно, моя тёплая зимняя одежда всё ещё лежала в коммуналке Лианы и Ширли. Я как раз собиралась поспешить домой, когда заметила толпу перед книжным магазином господина Лилиенштейна. Я удивлённо остановилась, разглядывая стоящих перед дверью рассерженных людей.

Я медленно подошла ближе и теперь услышала, о чём они говорят. Они громко спорили о вчерашнем выпуске «Красного Мстителя» и о том, что Корнель Лилиенштейн на первой странице заявил о скорых жертвах в том случае, если палата сенаторов, наконец, не проснётся. Пожилой человек громко кричал, что это было уведомление, и Корнель Лилиенштейн в сговоре с Морлемами.

Значит новости уже разлетелись и достигли Шёнефельде. Но они привели к неожиданной реакции. Я с сомнением смотрела на людей. Я узнала госпожу Трудиг и её мужа, которые яростно приводили аргументы в пользу Корнеля, говоря, что он, возможно, чудак, а эта газета не лучшая идея его жизни, но всё же он не плохой парень.

Я поблагодарила про себя госпожу Трудиг за её поддержку и попыталась разглядеть что-то в книжном магазине. Но свет не горел и даже в окнах верхнего этажа было темно. Господин Лилиенштейн, наверное, уже давно был в Конквере, чтобы на месте запечатлеть появление Морлемов и первую реакцию Ладислава Энде. Он долго работал, чтобы пережить этот момент.

Я оставила стоять спорящих магов и направилась домой. Когда я шла вдоль Каштановой аллеи, я заметила, что люди собрались и разговаривают не только на рыночной площади.