Текст книги "Печать Тора (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

– Очень умно, – похвалил Лоренц. – Почему ты никогда об этом не рассказывала?

Дульса сглотнула.

– Я осталась ради Рамона и ради вас, – наконец сказала она. – Таких друзей встретишь не каждый день. Без вас я бы уже отчаялась. Но теперь всё хорошо закончилось, – она бросила на Рамона ещё один любящий взгляд. – Есть достаточно причин, чтобы остаться. А если всё же что-то пойдёт не так, то я приняла меры. Я уже на третьем семестре по управлению туризмом и получу степень бакалавра через полтора года.

– Ты так предусмотрительна, – восхитилась я. – Действительно прекрасно.

Лоренц бросил на Этьена обеспокоенный взгляд, и мой желудок неприятно сжался, когда я подумала о том, какие у них будут проблемы только потому, что они были такими, какими были.

– Тогда мы просто сосредоточимся на немагических мероприятиях, – сразу предложил Этьен. – Не дадим испортить себе удовольствие только потому, что маги изолируют нас из своего общества.

Лоренц осторожно улыбнулся.

– Точно, – нерешительно сказал он, но я ясно увидела, как тяжело было Лоренцу сохранить лицо. Даже если он иногда жаловался, что у него много работы, всё же очень её любил.

– Мы будем работать, пока это возможно, – сказал Лоренц, утвердительно кивая. – А до тех пор не будем жаловаться, а наслаждаться каждой минутой. Вам обязательно нужно прийти на выпускной бал. Я зарезервировал для вас всех билеты. И как раз готовлю для него парочку блестящий идей, – Лоренц одарил меня озорной улыбкой, и мрачный момент был уже снова забыт.

– Именно, – подтвердил Этьен. – Лоренц превзошёл самого себя. Нам ещё нужно проверить некоторые вещи, сработают ли они на практике, но, если всё получится, этот выпускной зайдёт в историю.

– Звучит так, будто вы планируете что-то запретное, – с сомнением сказала Лиана.

– Никогда в жизни, дорогуша, – ответил Лоренц и принёс из кухни тарелку с закусками.

– Я только использую моё возрастающее магическое умение, чтобы улучшить иллюзорные заклинания. И, кроме того, профессор Пошер действительно научил нас парочки трюков, которые меня на самом деле удивили.

– С нетерпением жду, – нерешительно сказала я. – Даже если мне, скорее всего, придётся прийти одной.

– Да ну, – отмахнулся Лоренц. – Никто не пойдет один. Мы пойдем все вместе и проведем незабываемый вечер друг с другом.

– Но только после того, как освободим девушек, – заметила я. – История с Антарктикой закончилась неудачно.

– Верно, – угрюмо согласился Адам. – Это была не просто неудача, а настоящая катастрофа. В принципе, то что мы остались живы, это чудо.

После слов Адама наступил момент тишины. Все понимали, что он был прав и то, что мы все вместе праздновали Рождество, было на грани чуда.

В конце концов, Торин встал и подошел к окну.

– Кто бы мог представить, что Сельму ранят посреди Антарктики, и что ранит ее этот Вельф Боргерсон.

– Точно, – подтвердил Леннокс. – Это такой невероятный сценарий, что никто из нас его даже не рассматривал. Да и вообще вся эта история с печатью Тора более чем странная. Я проверил Вельфа Бергерсона. Он пропал в тоже время, что и родители Сельмы. Наверняка, он как-то с этим связан. Состоит на службе у Бальтазара, хоть Филлип и утверждает обратное. С дочерью покойного друга он вёл бы себя совсем по-другому.

– Но это означает, что Филлип тоже на стороне Бальтазара и все это время лгал нам, – размышляла я. – Честно говоря, я так не думаю. Филлип и Жизель любят Лидию и Леандро. Мои родители доверяли им, – я с опаской посмотрела на Леандро, чье лицо заметно помрачнело.

– Да ладно, – сказал он. – С тех пор как мне стало известно, что он точно знал о похищении Лидии, но даже не вернулся, чтобы по крайней мере поговорить со мной. Я понял, что должно быть ошибся в нем. Если бы он любил Лидию и меня как отец, он был бы сейчас со мной, чтобы помочь мне выстоять. Мои родители – Тони и Катерина Каспари, их убил человек, который похитил мою младшую сестру и всеми способами пытается убить старшую, – Леандро сделал глубокий вдох. – Такова реальность. Мое детство во Франции кажется каким-то далеким сном, нереальным и ненастоящим.

– Пока мы не знаем точно, как всё связано, тебе не следует преждевременно судить, – сказала я. – Это дело совсем не поддаётся логике. Я имею в виду, Вельф и Филипп были в Антарктике, чтобы найти тело нашего отца и проверить, с собой ли у него этот кулон. Это так абсурдно, – я покачала головой, потому что мне всё ещё было трудно в это поверить. – И всё только ради того, чтобы они могли попасть в своё хорошо скрытое пристанище. Абсолютное сумасшествие.

– Так и есть, – согласился Леандро.

– Во всяком случае, мы не будем возвращаться в Антарктику, – прервал Торин наши мрачные мысли. – Даже если нашему солнышку удастся приманить Морлемов и снова сбежать от них живой, это совсем ничего не даст. Морлемы использовали такой странный маршрут, что мы не можем сделать вывод, откуда точно они появляются и куда улетели, – Торин кивнул. – И я не собираюсь ещё раз сидеть несколько часов в холоде.

– Эта тема определённо закрыта, – решительно сказал Адам. – Мы больше не будем заманивать Морлемов. Последнее действие доказало, что риск с Сельмой просто непредсказуем. У Сибилл и в Антарктике ей удалось спастись только благодаря везению.

– И тебе тоже, Адам, – сказал Рамон. – Но в этом нет ничего нового. За последние годы мы уже так часто были из-за них на волоске от смерти. Это наша работа в Чёрной гвардии. Мы рискуем жизнью, чтобы защитить других, – он с гордостью ухмыльнулся Дульсе. – Зато можем носить шикарные кожаные вещи, размахивать оружием и целовать красивых девушек.

Дульса слегка покраснела и посмотрела на Рамона влюблёнными взглядом. Затем прочистила горло.

– Это было рискованно, – сочувственно сказала она. – Но определённо не зря. Вы убили дракона Латориос. Это огромный успех.

– Согласен, – сразу подтвердил Рамон. – Уже только поэтому путешествие стоило того, хотя там и правда было слишком холодно. Но мы ведь были вдвоём, поэтому смогли приятно провести время, – Рамон нежно обнял рукой Дульсу.

– В следующий раз мы просто должны быть ещё более осторожными, – сказала я. – Но нам и правда нельзя сейчас сдаваться. Мы достигли уже так много. Не хватает ещё только конкретных данных в направлении, и мы найдём его укрытие.

– Следующего раза не будет, – сказал Адам, сердито глядя на меня. Мы избегали эту тему с тех пор, как вернулись. Однако только потому, что хорошо знали, мы не сойдёмся во мнении насчёт того, что делать дальше. – Должен быть другой способ, кроме как рисковать твоей жизнью.

– Мы просто должны лучше подготовиться, и в этот раз я не буду уходить от двери, которая вернёт меня обратно. Я просто останусь стоять рядом, ухватившись за ручку, – я успокаивающе кивнула Лиане, которая побледнев, слушала наш разговор.

– Ни в коем случае, – возразил Адам так серьёзно, что стало ясно, он не собирается идти на компромисс.

– Никогда не говори никогда, – ухмыльнулся Рамон, с силой хлопнув Адама по плечу. – Сначала мы можем послушать, что придумала Сельма.

– Это идея Лианы, – сразу сказала я.

Приписывать себе чужие успехи я не собиралась.

– Что? – удивился Леннокс и одобрительно посмотрел на Лиану. – Такого я не ожидал.

– Это блестящая идея, – сразу сообщила я. – Лиана предложила, что в следующий раз я должна появиться в Конквере как раз в тот момент, когда там будет достаточно официальных свидетелей. Тогда палата сенаторов будет вынуждена как-то отреагировать.

Одно мгновение все молча на меня смотрели и, казалось, размышляли, предсказуем ли риск этой новой операции.

В конце концов, Леннокс медленно кивнул.

– Это действительно отличная идея. Над ней нужно обязательно поразмышлять.

Торин задумчиво нахмурился.

– Конквера очень удобно расположена. Там отлично видно, кто входит в город извне. Поэтому направление сразу можно будет выяснить, а туристическое агентство тоже расположено на центральной площади. Там, однозначно, будет достаточно свидетелей, которые смогут подтвердить их появление.

– Отлично, так и сделаем Лиана, – не теряя времени выкрикнул Рамон, когда увидел довольные лица двух своих братьев. Воинственное лицо Адама он старался не замечать.

– Ни за что, – внезапно крикнул Адам. – Мы ещё не приняли окончательного решения.

– Видимо уже приняли, – сказала я и осторожно улыбнулась Адаму.

Но его взгляд был убийственным.

– Я не позволю, чтобы Сельма ещё раз рисковала жизнью, – сердито крикнул он и начал ходить по гостиной туда-сюда.

– Ей и не нужно рисковать, – ответила Ширли. – В следующем марте Ладислав Энде будет в Конквере, чтобы обсудить последние детали соревнований драконов. Официально его пригласили, чтобы торжественно открыть какую-то выставку. Но это было бы самое подходящее время. Нам только нужно достать план его визита, и тогда мы сделаем сюрприз, который заставит Ладислава Энде действовать.

Торин кивнул.

– Времени более чем достаточно, чтобы спокойно всё спланировать, – сказал он. – Мы могли бы разделиться. Часть из нас спрячется, чтобы наблюдать, откуда прилетят Морлемы, а другая займёт позицию рядом с Сельмой, и в случае битвы они смогут вмешаться. Действительно хорошо.

Адам уже глубоко вдохнул, чтобы ещё раз объяснить Торину, что никогда не даст своего согласия, как внезапно раздался стук в дверь.

Мы тут же замолчали, а наши лица побледнели. Нас кто-то подслушивал? Палата сенаторов решила положить нашей деятельности конец? Или Бальтазрау каким-то образом удалось проникнуть в Шёнефельде?

– Оставайтесь там, – сказал Адам и выглянул в окно.

Но, видимо, перед дверью было недостаточно света, поэтому человека, стоящего там, плохо видно. Лицо Адама оставалось напряжённым. Он вытащил один из своих кинжалов из раниума и подошёл к двери. Леннокс, Торин и Рамон последовали за ним, словно тени. Они заняли позиции перед дверью так, будто делали это уже не в первый раз.

В дверь снова заколотили, и мы вздрогнули. Лоренц сдавленно взвизгнул и широко распахнув глаза, уставился на дверь.

– Открывайте, – закричал властный голос, явно женский. – Немедленно открывайте!

– Мама? – Торин от удивления распахнул глаза и недоверчиво перевёл взгляд с Леннокса на Рамона, а потом на Адама.

– Открывайте! Я знаю, что вы здесь.

Теперь и я безошибочно узнала сердитый голос Тимеи Торрел.

Адам опустил кинжал и снова спрятал его за пояс, в то время как Торин и Рамон немного отошли от двери. Леннокс сделал глубокий вдох, затем кивнул Адаму, который теперь, когда, казалось, все были готовы, открыл дверь.

– Как вы посмели это сделать? – Тимея Торрел ворвалась в дом и зыркнула на сыновей глазами.

– Мама, – произнёс Леннокс с лёгким упрёком в голосе.

– Молчи, – Тимея стремительно захлопнула дверь, и я заметила, как Лоренц напрягся ещё сильнее. – Я вас вырастила, люблю и желаю вам только лучшего, о вы так меня благодарите?

Она возмущённо выдохнула.

– Вы в канун Рождества оставляете меня одну и позорите перед гостями. Вы вообще понимаете, что натворили? – она по очереди посмотрела на своих сыновей. – В гости пришли примус и его семья. Это большая честь, а вы оскорбили наших гостей, просто взяв и исчезнув.

– И я сделаю это снова, – ответил Адам не менее яростно. – Ты заманила меня под предлогом, что хочешь помириться, а оказывается это вовсе не входило в твои планы. Ты продолжила там, где остановилась. Пойми, наконец, я не женюсь на Скаре.

– А ты должен наконец понять, что погубишь самого себя, – сообщила Тимея Торрел с отчаянием в голосе. Казалось, что она вот-вот заплачет. – Для тебя и этой плебейки нет будущего.

Я с сомнением посмотрела на Тимею Торрел и крепко сжала губы. И что мне ответить? Что она права, и я сама это отлично знаю? В этом обществе для нас нет будущего, а мы недостаточно быстро продвигались вперёд, чтобы изменить его. На данный момент казалось, что борьба для нас с Адамом будет пожизненной, по крайней мере до тех пор, пока Бальтазар и его семья всё время встревают.

– Не впутывай сюда Сельму, – загремел через комнату голос Адама. – Я больше не собираюсь говорить с тобой на эту тему. Либо ты примешь моё решение, либо в будущем каждый продолжит идти своим путём, а сегодня ты снова доказала, что дальше от примирения, чем когда-либо прежде.

Тимея многострадально посмотрела в потолок.

– Как долго мне придётся ещё ждать, пока ты наконец поймёшь, что заблуждаешься, а вы, – она зыркнула на Леннокса, Рамона и Торина, – вы должны поддержать меня, вместо того, чтобы поощрять младшего брата сознательно бежать навстречу своей погибели.

Она обвела взглядом комнату.

– Торин сделал отличный выбор, и пришло время готовить свадьбу. С решением Рамона я тоже могу жить, хотя он мог бы сделать выбор получше, – холодный взгляд Тимеи остановился на Дульсе, у которой чуть не отвисла челюсть. – А ты, Леннокс? – она укоризненно взглянула на своего старшего сына. – Ты хочешь совершить ту же ошибку, что и твой брат и связаться с плебейкой? – она снисходительно посмотрела на Лиану. – У тебя отличные возможности для карьерного роста, теперь, когда ты можешь уйти из Чёрной гвардии. Ты мог бы начать работать в палате сенаторов. Ладислав Энде сделал нам хорошее предложение. Через десять лет ты мог бы уже стать сенатором. Почему в вас нет и искры амбиций? – она по очереди посмотрела на своих сыновей.

Наконец Леннокс сделал шаг в сторону своей матери.

– У нас нет амбиций, потому что существуют более важные дела. Морлемы вернулись, а Бальтазар есть и остаётся непредсказуемой опасностью для всего общества. Я воин Чёрной гвардии и сражаюсь за то, чтобы обеспечить людям мир и безопасность, – он не переставал смотреть матери в глаза. – А что касается Лианы, она замечательная женщина, смелая, порядочная и бескорыстная. Для меня было бы честью, если бы она выбрала меня. Мы все взрослые, мама. Ты должна перестать заботиться о нас, потому что это уже больше не забота. Ты пытаешься перенести свои нездоровые амбиции на нас. До сих пор я проявлял к тебе терпение. Ты была так воспитана и считаешь, что делаешь вcе правильно для нас. Но ты ошибаешься, если думаешь, что мы не знаем, чего хотим. Каждый из нас самостоятельно принимает решения, и тебе придется принять их.

Адам кивнул, так как Леннокс сказал все абсолютно правильно. Рамон и Торин тоже понимали это, но пока не решались даже громко вдохнуть, не говоря уже о том, чтобы кивнуть в знак согласия. Все настороженно смотрели на Тимею Торрел. Изменит ли она свою точку зрения или будет продолжать этот бессмысленный спор и тем самым еще больше отдалит от себя сыновей?

Я внимательно наблюдала за ней. На ней было надето зауженное темное платье, а длинные волосы как всегда собраны в сложную, высокую прическу.

Наброшенное на платье меховое пальто подчеркивало ее аристократический вид, великолепно описывающий сущность Объединенного Магического Союза. На женщинах и мужчинах наподобие Тимеи Торрел держалась вся система, и своих детей они тоже пытались воспитывать в том же духе, как воспитывали их.

Я вдруг стала гордиться Адамом и его братьями. Они были теми, кто отважился пойти против этого поколения и отказался от слепого послушания. Таких как они и Ширли должно быть намного больше.

Однако Ширли, казалось, не так уж спокойно восприняла слова, брошенные ей Тимеей Торрел.

– Вы, маленькая ядовитая гадюка, – сердито зашипела она, сверкая глазами на Тимею Торрел. – Никакой свадьбы не будет, никогда. У нас с Торином ничего не получится. Мы расстаёмся.

Она скрестила руки на груди, с вызовом глядя на Тимею.

Тимея мгновенно побледнела.

– Нет, – испуганно выдохнула она.

Единственные приемлемые отношения одного из её сыновей только что разрушились.

– Что ты говоришь? – Торин ошеломлённо смотрел на Ширли, как и мы все.

Ширли мягко улыбнулась.

– Мне очень жаль, Торин. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Ты лучшее, что когда-либо со мной случалось. Но я не могу бороться с системой и в то же время поддерживать её, следуя правилам.

Торин сердито посмотрел на мать.

– Убирайся отсюда, да побыстрее. Это всё твоя вина. Ты со своим старомодным мировоззрением.

– Ты это не серьёзно! – голос Тимеи немного дрожал, и она нервно схватилась за сердце.

На её шеи была тонкая, золотая цепочка, настолько незаметная, что до этого момента я не обращала на неё внимания. Но теперь Тимея Торрел нервно схватилась за кулон, который до сих пор был скрыт под платьем.

Может в этот момент я так завороженно уставилась на кулон, потому что не хотела смотреть на испуганные лица Торина или Ширли. А может потому, что этот жест был так мне знаком. Ведь когда я думала о маме, я сама всегда нервно вертела в руках золотой кулон, висящий на шеи, который подарила мне мама, и который я с тех пор носила день и ночь.

В то время как вокруг мне паника и шок продолжали рости, я внезапно оказалась далеко от этой катастрофической сцены. Я видела только кулон на шеи Тимеи Торрел, который вызвал во мне какое-то беспокойство. Он был золотым, но очень простым и похож на монету. Но зачем ей носить на шеи что-то такое простое как монета?

Мои мысли неслись. Эта монета должна иметь какой-то смысл. Так же, как высшие круги носили сложные причёски, так любили носить и роскошные, дорогие и репрезентативные украшения. Особенно в канун Рождества такая женщина как Тимея Торрел не откажется от них.

Монета должна быть ещё намного ценнее, чем золото и драгоценные камни. Я вспомнила господина Лилиенштейна и его фотографическую память. Существовал список, а в этом списке находилась золотая монета, с чеканкой Эдиты Торрел.

– Какая очаровательная монета, – сказала я как можно более дружелюбнее и подошла к Тимеи Торрел, которая вся ещё беспокойно переводила взгляд то на Торина, то на Ширли, то на Адама, то на Леннокса, туда-сюда, с явной надеждой, что один из её сыновей, наконец, опомнится и сразу убедит других в том, что они полностью заблуждаются.

Но когда я подошла ближе, пытаясь разглядеть на монете лицо Идиты Торрел, мать Адама уставилась на меня с брезгливостью и отвращением.

– Держись от меня подальше, ты сумасшедшая, – сказала она в замешательстве.

– Мама, хватит уже, – вмешался Адам.

Я замерла, когда поняла, что, если продолжу напирать на Тимею Торрел, ситуация окончательно обострится. Даже если я не узнала лица, монета может быть изменена при помощи иллюзорного заклинания, которое скрывает её настоящий облик. Для меня всё было очевидно: у матери Адама висел на шеи атрибут власти их семьи, так хорошо спрятан, что обычно его никто не видел.

Сейчас нельзя действовать опрометчиво. Если она поймёт, что я узнала цену её украшения, она позаботится о том, чтобы я никогда не смогла его заполучить. А полный разрыв братьев Торрел с их матерью тем более сведёт шансы на нет когда-нибудь заполучить этот атрибут власти. Сначала нам нужно всем успокоиться.

Я выразила мысль, передав её сразу Адаму и Торину, потому что они знали о наших поисках: «На шеи вашей матери весит атрибут власти.»

Торин и Адам тут же застыли. Они незаметно посмотрели на украшение на шеи матери.

Сбитая с толку их поведением, Тимея Торрел спрятала монету под вырез платья.

– Сейчас Рождество, – сказала я мягче. – Может будет лучше, если мы, наконец, покончим с этой ссорой и сконцентрируемся на том, чтобы начать всё заново.

– Уже слишком поздно, – ответила Тимея Торрел мрачным голосом. – Мои сыновья, видимо, решили, пойти против меня. Но я их мать. Пусть сейчас наслаждаются своими любовными похождениями. Но я никогда не сдамся и буду сражаться за их счастье, – она посмотрела на меня с воинственным блеском в глазах. – Никогда.

Затем развернулась и быстрым шагом покинула дом.

За словами Тимеи Торрел последовала долгое молчание. Меня поразил не её вызов. Она, по своей природе, не была миролюбивой и не отказывалась ради других от своих интересов. Меня действительно удивил тот факт, что атрибут власти был прямо перед нашим носом, и никто его не заметил.

Молчание нарушил Торин. С горечью во взгляде он подошёл к Ширли.

– Ты серьёзно? – мрачно спросил он, внимательно её разглядывая.

Ширли сглотнула. Затем молча и растерянно кивнула.

Торин не ответил. Я увидела, как его взор угас, и моё сердце болезненно сжалось. Этого не должно было случиться. Это казалось таким неправильным и в тоже время правильным. Я видела, как Торин с трудом сдерживает себя, как в его глазах собираются слёзы. Но прежде чем они побежали по щекам, он быстро отвернулся и буквально выбежал из дома.

В этот вечер мы ещё долго обсуждали события и совсем забыли, что на самом деле было Рождество.

Мы говорили о матери Адама, и возможно ли, что монета была той, что мы искали. Мы уговаривали Ширли подумать ещё раз, действительно ли она хочет расстаться с Торином, только чтобы Тимея Торрел не получила желаемого.

Но Ширли стояла на своём. Она настаивала, что речь не только о ней, что нужно устроить показательный пример. Несмотря на любовь, которую она чувствовала, она не могла продолжать жить и делать вид, будто у неё всё в порядке, в то время как Лиана, Лоренц, Этьен, Адам и я страдали от обстоятельств.

Рамон всё время молча наблюдал за Дульсой, в его глазах читался страх, что она может принять такое же радикальное решение, как и Ширли. Но Дульса полностью сосредоточилась на идеи о том, что мне нужно заманить Морлемов в Конкверу.

Во всей этой неразберихе я задавалась вопросом, не будет ли благороднее и порядочнее с моей стороны отпустить Адама, избавить его от судьбы со мной и вернуть мир с его матерью. Адам чувствовал мои мысли и догадывался, что меня привели в замешательство все эти стремительно развивающиеся события.

– Пойдём, – сказал он, после долгих и горячих дискуссий, кода мы опустошили тарелки и выпили всё вино.

Затем взял меня за руку и отвёл в Таинственный сад, где мы оставили всё позади, вспомнив любовь, которая удерживала нас вместе, и которая постоянно побуждала делать невозможное.

Каждый поцелуй Адама напоминал мне о жизни, которую мы хотели чествовать и о счастье, связывающем нас. Каждое его прикосновение напоминало о бесконечных месяцах одиночества, которое я с удовольствием обменяла бы на хоть чуточку ласки.

Только когда уже начало светать, мы крепко заснули, прижавшись друг к другу, а в наших сердцах укоренилось знание, что ничто в мире никогда не сможет нас разлучить.

Конквера

Недели прошли, а Торин так и не появился. Он уехал из Шёнефельде той же ночью и больше не вернулся. Ширли изменилась. Она выбрила не только тонкие линии под своими длинными, выкрашенными в чёрный цвет волосами, а сбрила сразу половину. Краситься стала ещё темнее, чем когда-либо прежде, обводя глаза чёрными, толстыми линиями и носила чёрный, стальной пирсинг, который блестел на её бровях из множества недавно сделанных дырок. Больше всего бросалось в глаза, что Ширли больше не улыбалась, и любое слово, адресованное ей, принимала как провокацию.

Я не винила её за плохое настроение, она скорбела и злилась на себя, Тимею Торрел, на всю социальную систему, да и вообще на весь мир. После того, как почти каждый из нас вначале пытался убедить Ширли в том, что такой радикальный шаг не может быть долгосрочным решением проблемы, Ширли повысила голос и стала агрессивной. С тех пор наше общение ограничивалось тем, что мы разрабатывали детали нашей новой операции.

Дульса и Лиана ездили туда несколько раз в неделю, чтобы разведать подходящие укрытия и измерить, на сколько метров будет для меня безопасно отойти от туристического бюро и выйти на площадь, где должен будет неизбежно пройти Ладислав Энде.

Ширли почти больше не посещала лекции, а упорно работала в «Гостиной Шёнефельде» и для «Красного Мстителя». Господин Лилиенштейн был рад поддержки, потому что интерес к альтернативной газете вырос с тех пор, как господин Лилиенштейн почти в каждом выпуске сообщал о трагической судьбе Константина Кроноворта.

Интерес к достижениям Кронворта был в магическом населении не таким большим, зато любую дополнительную деталь о его неудаче все впитывали в себя с большим интересом. Его последний том стихов внезапно стал хорошо распродаваться, и господин Лилиенштейн делал всё возможное, чтобы и дальше способствовать успеху Константина Кронворта.

Мы рассказали ему о нашем подозрении, что Тимея Торрел носит на шеи золотую монету с изображением Эдиты Торрел, и та содействует тому, что богатство семьи Торрел не иссякает. Но действительно ли это атрибут власти мы узнаем только в том случае, если нам скажет об этом сама Тимея Торрел или господин Лилиенштейн подтвердит подлинность с помощью проверки.

Однако это оказалось не решаемой задачей, так как исчез не только Торин, Тимея Торрел тоже куда-то пропала. Леннокс постоянно пытался выйти с родителями на связь, но они никак не реагировали.

Имение Торрелов в Шенефельде пустовало, а секретари в их фирме знали лишь о том, что Тимея и ее муж уехали в командировку за границу, чтобы искать новые рынки сбыта для своей продукции, и эта командировка постоянно продлялась.

И вот, когда семестр уже подходил к концу, занервничал даже Адам.

– Эта поездка лишь предлог, чтобы не встречаться с нами, – мрачно сказал он, когда одним холодным, февральским вечером мы сидели в рабочей комнате и готовились к предстоящим экзаменам.

Адам не согласился молча с моим решением отправиться в Конкверу. После Рождества мы еще часто горячо спорили.

Однажды мы даже не разговаривали весь день, и это было ужасно, потому что мы не могли полностью закрыться от чувств другого. Я ощущала беспокойство

Адама, его страх снова потерять меня. Адам тоже не мог заблокировать мое отчаяние из-за исчезновения Лидии. Это и заставило нас помириться.

– Конечно, – ответила я, пролистывая свои заметки по теории ветра. – Вертикальные ветра, горизонтальные ветра. Ты запомнил определения?

– Понятия не имею, – мрачно ответил Адам и посмотрел на большой стол, где Лоренц, Дульса и Лиана углубились в быструю партию Драбелума, чтобы немного отдохнуть от зубрёжки и пережить запланированную ночную смену. – Меня вообще не волнует экзамен у профессора Пошера.

– А должен, – ответила я. – Палата сенаторов всё ещё проверяет, как поступить с ними дальше и до сих пор не приняла решения. Скара уже так нервничает, что при любом громком звуке по близости вздрагивает. Видимо она думает, что её блестящая карьера окончательно уничтожена ещё прежде чем даже началась, – я захлопнула папку с теорией ветра и вытащила записи по тории огня. – Если ты провалишь экзамены, это оставит плохое впечатление.

– Просто мне сложно сосредоточиться на холодном огне и косых ветрах, когда сразу после экзамена мы снова отправимся на встречу с Морлемами.

Адам бросил на записи угрюмый взгляд. Затем откинулся на спинку дивана, глядя в окно на звёздную ночь.

– С другими экзаменами мы тоже хорошо справились, хотя профессор Хенгстенберг вставила действительно трудный вопрос о создании и основании Темаллина. По крайней мере, экзамен Грегора Кёниг был простым, но это, вероятно, потому, что у него полно дел из-за подготовки к соревнованиям драконов. Ему дали понять, что соревнование драконов состоится в Конквере в июне месяце, он рассказал мне об этом неофициально. Теперь он отчаянно ищет нового жокея, чтобы пополнить команду. До сих пор нас пятеро, и никому из нас нельзя выбыть. Я порекомендовала ему Леандро. Посмотрим, как он справится, – я с сомнением взглянула на Адама, как он задумчиво смотрит в окно. – Ты вообще меня слушаешь? – спросила я немного громче.

– Конечно слушаю, – ответил Адам и повернулся ко мне. – А также знаю, как ты боишься завтрашнего дня, – он быстро посмотрел на мои руки, которые невольно напряглись при упоминании завтрашнего дня. – Хорошо, что ты отвлекаешь себя учёбой. Но тебе также не стоит забывать, что твой страх обоснован.

– Конечно он обоснован, – ответила я. – Но ты действительно думаешь, что я пошла бы на этот риск ещё раз, если бы не была убеждена в том, что эта операция в Конквере принесёт нам, наконец, решающий прорыв.

– Я знаю, – ответил Адам, и у меня появилось такое ощущение, будто мы снова ведём ту же дискуссию, что и за последние несколько недель. – Мне знакомо то чувство, что тебя ведёт.

– Разумеется, я вижу прямо перед собой, как всё отлично сложится. Я зайду в дверь, пересеку туристическое агентство и буду ждать прямо перед дверью здания, когда появится Ладислав Энде и поспешит к открытию выставки. Тогда на этой площади, как её там, – я пододвинула к себе карту города. – а точно, на этой площади Свободы соберётся достаточно народу. Разве это не хороший знак? – я ободряюще улыбнулась Адаму.

– Я в самом деле думаю, что ты руководствуешься ложным чувством безопасности, – критически сказал Адам.

– Даже когда теперь мы можем точно постичь чувства друг друга, видимо, это ещё не значит, что мы можем понять всё, что чувствует другой, – сказала я с лёгким сожалением в голосе.

– Конечно нет, – ответил Адам. – Ты и правда в это верила?

– Возможно, я ожидала, что так будет, – ответила я.

– Мы разные люди, с разными интересами, предпочтениями и воспоминаниями. Конечно, ты оцениваешь чувство совершенно иначе, чем я. То, что я могу посчитать несущественным, может заставить тебя принять основополагающее решение.

– Да, конечно, – я медленно кивнула. – Мне просто хочется, чтобы мы были больше согласны с идеей поехать в Конкверу.

Адам мгновение молчал, напряжённо глядя в ночь.

– Может это и хорошая идея, – наконец признал он. – И просто всё дело в моём преувеличенном беспокойстве, потому что я не хочу, чтобы ты туда ехала.

– Так как я, видимо, та, из-за кого прилетают Морлемы, никто не может освободить меня от этого задания.

– Конечно нет, – вздохнул Адам. – Просто мне так хочется сделать это за тебя.

– Я знаю, – тихо заметила я, крепко сжимая его руку.

Так мы сидели некоторое время рядом друг с другом, отлично понимая, что завтрашний день будет не из лёгких.

– Не думала, что профессор Боргиен на письменном экзамене действительно задаст вопрос о применение огненных заклинаний в пиротехнике, – сказала, качая головой, Дульса, когда мы выходили из лекционного зала.

– Лиана знала бы ответ, – ответила я. – А вот я только что обнаружила, что понятия не имею. Мне казалось маловероятным, что эта тема будет на экзамене поэтому когда готовилась, я просто её пролистала. Время было мало, и мне нужно было решить, на каких вопросах сосредоточить внимание при подготовке. Я выбрала методы тушения пожара, термическое преобразование материала, обработка материала давлением и вулканизм, а пиротехнику и взрывчатологию пропустила.

– Да, может и так, – вздохнул Лоренц, который шёл слева. На нём была надета его рубашка с леопардовым рисунком, потому что он думал, что его любимая вещь принесёт удачу на экзаменах. – Но Лиане вчера на специализации пришлось решать задачи посложнее. Мне так и не удался холодный огонь, а ей нужно было заполнить таким огнём сразу всю комнату. Просто невероятно.