Текст книги "Невольничий караван"

Автор книги: Карл Фридрих Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

– Как только обзаведусь у джуров новым верховым животным. По дороге сюда я загнал своего быка и теперь хочу купить лошадь или верблюда.

– И я пришел к джурам как раз за этим. У тебя есть деньги?

– Нет. Денег у меня никогда не бывает. Я расплачиваюсь слоновьими бивнями и носорожьей костью. Сюда я приехал на двух быках: один вез меня, а другой был нагружен разными вещами, которых с избытком хватит, чтобы выменять их на двух лошадей или верблюдов и еще провиант. Если хочешь, я сам улажу с джурами это дело, а ты потом вернешь мне свою долю деньгами: тогда и я хоть раз в жизни подержу в руках серебряную монету!

– Прекрасно! Но животное я буду выбирать для себя сам?

– Нет, этого я никак допустить не могу. Мы не должны вызвать у джуров подозрений. Им нельзя доверять: ведь они держат сторону Абуль-моута, который может вернуться с минуты на минуту. Если они скажут ему, что ты собираешься в Омбулу, он, конечно, убьет тебя. Ты совершил промах, когда назвал им эту деревню. Чтобы его исправить, тебе нужно сделать вид, что ты передумал. Теперь посмотри туда: видишь, джуры взвалили себе на плечи вещи, которые им удалось вытащить из огня. Сейчас они вернутся в свою деревню, и я пойду с ними, а как только сделка будет заключена, я вернусь за тобой.

– Значит, я должен оставаться здесь и ждать тебя?

– Да, но только спрячься где-нибудь в укромном месте, чтобы не попасться на глаза Абуль-моуту, если он вдруг вернется. Подойди сейчас к шейху джуров и скажи, что раздумал идти в Омбулу, узнав, как опасен этот путь. Потом вы оба вернетесь к своей лодке и отплывете немного вниз по реке, после чего ты снова высадишься на берег и тайно проберешься сюда. Меня ты можешь подождать у ствола того высокого дерева, которое возвышается там, слева, над лесом. А твои товарищи пусть отправляются прямо в деревню Магунда, где ты присоединишься к ним по окончании нашего путешествия.

Шварц объявил, что он полностью согласен с планом охотника, но прибавил:

– Только смотри, не подведи меня! Представь себе, в каком я окажусь положении, если моя лодка уедет, а ты не придешь!

– Не беспокойся! Клянусь тебе Аллахом и Пророком, моей бородой и всеми моими предками, что я позабочусь обо всем, что тебе нужно, и сразу же вернусь к тебе.

Истинный мусульманин всегда держит эту священную клятву, он скорее готов умереть, чем нарушить ее. Шварц знал об этом и успокоился. Их совещание подошло к концу как раз вовремя, потому что к троим белым уже направлялся шейх, заметивший, что они что-то слишком долго шепчутся в стороне от досужих глаз. На лице его было написано подозрение, когда он спросил:

– Могу я вмешаться в вашу беседу? Сейчас мы возвращаемся в нашу деревню. Если белый господин действительно хочет идти к беланда, я выберу ему проводника, который доставит его до границы.

– Проводник больше не нужен, – ответил Охотник на слонов, – по твоей просьбе я объяснил этим господам, как опасно их намерение. Поэтому они решили не идти в Омбулу, а продолжать свое путешествие по реке.

– Но мне же были обещаны деньги! – разочарованно воскликнул толстяк.

– За проводника – да, но теперь необходимость в нем отпала и тебе нечего требовать.

– Куда же вы отправитесь теперь?

– Вниз по реке, пока они не смогут пересесть на корабль, идущий в Хартум, – снова ответил за Шварца Охотник на слонов.

– Вежливость требует, чтобы я проводил моих гостей прямо к их лодке и там пожелал им благополучного путешествия.

Эти слова показывали, что недоверие шейха не исчезло, и он хочет самолично убедиться в отъезде белых. Охотник на слонов тут же разыграл прощание, знаком показав при этом Шварцу, что он помнит о своем обещании и сдержит его. После этого немцы в сопровождении дотошного шейха пошли к тому месту, где была привязана их лодка. Негр внимательно оглядел весь ее экипаж, а затем сказал:

– От денег я должен отказаться, но вы не уедете, не подарив мне что-либо. Я шейх деревни и требую дань с каждого чужака, который вступает в мои владения.

– Насколько я помню, мы вступили только на территорию поселения ловцов рабов, а вовсе не в твою деревню, – возразил Шварц, – но все же я охотно подарю тебе что-либо на память, чтобы ты вспоминал о нас с добрыми чувствами. Вот, возьми!

Как у всякого европейца, путешествующего по здешним местам, у Шварца всегда был с собой большой запас вещей для продажи и обмена. Оттуда он выбрал несколько ниток жемчуга и протянул их негру. К несчастью, он не знал, что в последнее время странствующие торговцы завезли в бассейн Бахр-эль-Джур такое количество жемчуга, что этот товар потерял здесь всякую цену. Шейх взвесил нитки в руки и несколько минут молча смотрел на них, как будто не мог поверить собственным глазам, а затем бросил подарок обратно в лодку и закричал срывающимся от ярости голосом:

– Как вы осмелились предложить мне эти нитки? Заберите назад свой жемчуг и повесьте его себе на шею, потому что вам только и подходят женские украшения! Пусть Аллах пошлет вам встречный ветер и тысячу крокодилов, которые вас сожрут!

Он повернулся и поспешил прочь, неуклюже перебирая своими толстыми ногами. Гребцы засмеялись ему вслед, но белые восприняли происшедшее серьезно. Когда лодка отошла от берега и достигла середины реки, Шварц первый нарушил молчание.

– Этот несчастный вообразил, что получит несколько талеров. Теперь мне придется опасаться его и его людей.

– Да уж, их нужно остерегаться, – согласился Серый. – Сейчас они перетащат все вещи в деревню, а потом наверняка вернутся на пепелище еще раз, чтоб подчистить все окончательно. И коли они тебя найдут… Нет, я, ясное дело, не думаю, что эти дикари могут тебя серьезно покалечить, но все ж мне было бы спокойнее, если б я вместе с тобой дождался араба и помахал вам вслед белым платочком. Как ты на это смотришь?

– Я считаю, что ты прав, так действительно будет безопаснее. Но чтобы ты тоже не остался один, мы возьмем с собой еще одного гребца. Впрочем, я не советовал бы этим неграм связываться со мной, если они не хотят отведать пули из моего ружья.

Течение несло лодку так быстро, что уже через несколько минут путешественники оказались достаточно далеко от опасного места и снова могли причаливать. Шварц собрал все необходимое для предстоявшего ему пути и в сопровождении Отца Аиста и вооруженного до зубов ниам-ниам двинулся к лесу. Сын Тайны получил приказ ждать возвращения Пфотенхауера и внимательно следить за рекой.

Лес и здесь рос такой же узкой полосой, как возле Умм-эт-Тимсы. Путешественники быстро прошли его насквозь и по открытой равнине зашагали обратно на юг. Примерно через четверть часа пути глазам их открылось знакомое пепелище, над которым все еще курился легкий дымок. Тогда они снова нырнули в лес и, прячась за деревьями, быстро нашли высокое дерево. Шварц и Пфотенхауер устроились прямо под ним, негр же расположился немного поодаль, чтобы не мешать их беседе и наблюдать за окружающей местностью.

День уже прошел, и, глядя с тревогой, как солнце клонится все ближе к горизонту, друзья изо всех сил желали, чтобы Охотник на слонов не заставил себя долго ждать. Шварц выглядел, как всегда, спокойным. Пфотенхауер тоже старался держаться браво, но его волнение проявлялось в том, что он ни на минуту не закрывал рта. Казалось, он поставил своей целью за эти несколько часов ожидания сообщить своему другу все полезные советы, которые он знал.

– А ну, если ты попадешь в засаду, – поминутно спрашивал он. – У тебя хватит патронов, чтоб отстреляться от врагов? Ты вообще-то не забыл зарядить свое ружье?

– Конечно, нет, – улыбался Шварц, – ведь большой запас снаряжения – это самое главное из того, что мне может понадобиться.

– А как тебе понравился Охотник на слонов? По-моему, он честный малый, и вы с ним поладите. Хотя, мне, ей-Богу, было смешно, когда он размахивал тут своей ржавой гаубицей и собирался с ее помощью защищать тебя. Думаю, когда дойдет дело до схватки, это придется брать его под свою охрану!

– Не знаю, может быть. Он пришелся мне по душе, и я ему полностью доверяю. Но какая ужасная судьба! Отец, которые долгие годы повсюду ищет своего похищенного сына!

– Не говори! Я, право слово, чуть слезу не пустил, слушая его. У нас этих людей считают полудикарями, но у них ведь такие же, как у нас, сердце и душа, и потом… Стоп, видишь их? Вон там вон, самец и самочка! Может, и ты их узнал?

Он указал на двух птиц, которые приземлились под соседним деревом и, увидев людей, замерли в нерешительности. Спинки у них были черные, брюшки песочного цвета, а крылья разрисованы черно-бело-серыми узорами.

– Да, я их знаю, – подтвердил Шварц. – Это крокодиловы сторожа. Впервые они упоминаются еще у Геродота.

– Точно! Знаешь и то, как эта птичка называется здешними людьми?

– Крокодилья птица, крокодилья бабушка и сторож крокодила.

– Верно. Из тебя, ей-ей, вышел бы неплохой орнитолог, и ты сможешь мне здорово помочь, когда я буду писать мою книгу. Посмотри, как они забавно заковыляли прочь! Может, ты когда-нибудь видел, как такая птица садится крокодилу на зубы, чтоб вычистить застрявшие там остатки пищи? А гигантская рептилия при этом послушно распахивает зубастую пасть, и ей даже не приходит в голову проглотить пичужку, потому что она понимает, что та делает ей добро. И тут уж, как пить дать, срабатывает не только инстинкт, но и самый настоящий разум, в котором животным так часто отказывают. А я всегда говорил и повторяю: у этих созданий тоже есть мысли, они умеют делать выводы и копить опыт, и, между прочим, они часто оказываются поумнее человека, который вечно считает себя разумным существом.

– Я с тобой полностью согласен, потому что неоднократно убеждался в этом на собственном опыте.

– Как же?

– Очень просто: ведь нам часто не удается поймать или убить зверя, за которым мы охотимся. Ему удается ускользнуть, потому что он ведет себя умнее и осторожнее, чем мы.

– Это ты верно подметил! Животные вообще очень похожи на нас. Есть, к примеру, такие птицы, которые устраивают самые настоящие собрания и советы. Я недавно видел, как семьдесят венценосных журавлей встали в круг, а один выскочил в середину и начал кричать. Это было похоже на заседание парламента или какой-нибудь экзамен, потому что, когда этот малый в середине на минуту замолкал, другие тут же вставляли свой «курнукнукнукнук», будто и впрямь учащиеся отвечали на его вопросы. И я держу пари, что их ответы были уж поумнее некоторых, что можно услышать в какой-нибудь школе!

– На что это ты намекаешь? – поинтересовался Шварц, и на его губах заиграла лукавая улыбка.

– На что же, как не на себя самого? Или ты думаешь, что я всегда мог ответить правильно? Правда, бывают такие вопросы, которые прямо-таки ошарашивают тебя и ставят в тупик. Я сейчас как раз вспоминаю о том, как я учился в третьем классе… Или ты, может, уж знаешь об этом?

– О чем именно? Что тебе когда-то приходилось посещать этот класс, я могу догадаться.

– Да нет же, я имею в виду вопрос, что мне тогда задали. Не думаю, что я тебе рассказывал… У нас тогда должен был быть экзамен, и я вырядился в новую рубашку, а вокруг шеи обмотал пестрый шарф. Когда я потом глянул в зеркало, то решил, что в таком шикарном виде я уж никак не могу ошибиться. Но не тут-то было!

– Что же произошло? – с неподдельным интересом спросил Шварц, когда рассказчик сделал паузу.

– Ты и вообразить себе не можешь! По правде сказать, наш учитель естествознания не очень-то меня жаловал, потому как я постоянно приставал к нему с вопросами, на которые ни один здравомыслящий человек не ответит. Ну, он и решил со мной поквитаться, а тут как раз экзамен. Как до меня дошла очередь, я встал, полный почтения, и думал убить всех наповал моими знаниями. Но тут учитель разевает свой рот и спрашивает у меня, почему это, интересно, у птиц есть перья? Что скажешь?

– Да, это ясно быт вопрос на засыпку.

– Это уж точно, негодяй хотел меня завалить.

– Но тебе наверняка удалось ловко выкрутиться. Что ты ответил?

– Легко сказать, ответил! Поначалу я вообще слова не мог вымолвить, только распахнул варежку, чтобы получше напрячь свои полторы извилины, а уж когда вопрос повторили во второй раз, тут-то я…

– Внимание! – шепнул в это мгновение ниам-ниам, правой рукой указывая куда-то в сторону селения. Немцы подняли головы и увидели на тропинке, ведшей от реки к селению, двух хорошо вооруженных мужчин. Они только что вышли из леса и теперь рассматривали пепелище с кучами углей и пепла. В течение нескольких минут оба казались парализованными от ужаса, а затем с громкими криками бросились вперед.

– Двое белых! – провожая их взглядом, сказал Отец Аиста, причем нос его склонился набок, уподобившись голове птицы, которая наблюдает с высокой ветки какое-нибудь подозрительное животное. – Кто они такие и откуда могли здесь взяться?

– Это не европейцы, – ответил Шварц. – Мне кажется, они имеют отношение к поселку: с чего бы иначе они так разволновались при виде пожарища!

– Наверное, так оно и есть. Думаешь, они друзья Абуль-моута? Может, их послали вперед, чтоб они сообщили о его прибытии?

– Очень возможно. Надо понаблюдать за ними!

Он достал свою подзорную трубу и направил ее на нежданных гостей. Те вели себя в высшей степени странно: сначала они беспорядочно метались по пепелищу, затем побежали было по следам ушедших ловцов рабов, но внезапно повернули на запад и скрылись из глаз.

– Они направились в деревню джуров, чтобы узнать у них, что произошло, – сказал Шварц, складывая трубу. – За это время мы успеем разведать, откуда они пришли. Я подозреваю, что внизу, у берега, находится их лодка. Пойдем, посмотрим!

Друзья спустились к воде и действительно увидели маленькую, узкую двухвесельную лодку, которая была привязана лыковой веревкой к торчащему из воды корню. Кроме весел, лежащих на дне, в лодке ничего не было.

– Ну вот, все обстоит именно так, как мы думали, – сказал Шварц. – Эти парни – посланные вперед гонцы Абуль-моута. Теперь они наверняка захотят как можно скорее вернуться к хозяину, чтобы доложить обо всем, что здесь приключилось, и заставить его поспешить.

– Надо им как-то помешать. Может, утопим лодку?

– Нельзя: тогда они поймут, что где-то здесь прячутся их враги. Лучше просто отвяжем лодку и спустим ее вниз по реке. Пусть они подумают, что недостаточно крепко ее привязали!

Шварц распутал веревку и сильно толкнул суденышко, так что оно отплыло на самую середину реки, которая в этом месте была свободна от тростника. Быстрое течение сразу подхватило лодку, несколько раз перевернуло ее, а затем унесло прочь.

Шварц и Пфотенхауер снова вернулись к своему дереву. С возраставшей тоской и нетерпением они ждали прихода Охотника на слонов. Прошел еще час, солнце коснулось горизонта, а Охотника на слонов все не было. Вместо него вдали показались оба ловца рабов. На этот раз они совсем не обратили внимание на пожарище, а бодрым галопом направились прямо к лесу и исчезли за деревьями.

– Они собираются отбыть отсюда, – сказал Шварц. – Сейчас они увидят, что лодки нет, и начнут ее искать. Мы должны спрятаться получше, чтобы не попасться им на глаза.

Лес был слишком редким и не мог предоставить путешественникам надежного убежища. Поэтому все трое взобрались на деревья, чьи густые кроны полностью скрыли их от посторонних глаз. Только они успели это сделать, как с берега послышались разочарованные голоса арабов. Как и предсказывал Шварц, они решили, что плохо привязали лодку, и она уплыла, поэтому даже не стали осматривать окрестности, а все в том же быстром темпе двинулись обратно в деревню. Немцы и ниам-ниам спустились вниз и уселись на прежнее место.

Миновали короткие сумерки, и наступил вечер, затем ночь. Араб все еще не появлялся, и друзья из последних сил старались отгонять от себя мрачные предчувствия. Время шло, вот уже и полночь позади. Наконец немцам почудился звук приближавшихся со стороны равнины шагов.

– Это он! – с облегчением вздохнул Шварц. – Я слышу стук копыт лошадей и верблюдов. Кроме него, некому появиться здесь ночью с этими животными.

Он оказался прав, так как вскоре со стороны леса раздался негромкий оклик:

– Эй, люди!

Шварц узнал голос Охотника на слонов, но на всякий случай спросил:

– Кто здесь?

– Это я – Охотник на слонов. Иди сюда!

Оба белых и ниам-ниам последовали его призыву, хотя и несколько нерешительно. Их недоверие оказалось напрасным, так как, обойдя последнее дерево, они увидели двух лежащих на земле верблюдов, возле которых стоял Охотник на слонов.

– Я так и знал, что ты придешь не один, – сказал он, увидев спутников Шварца. – Представляю, какого страху вы натерпелись, пока меня ждали, но выбраться раньше я никак не мог.

– Почему? – спросил Серый.

– Шейх и так был полон подозрений: он видел, как я с вами о чем-то говорил в стороне, а ваш подарок еще больше разозлил его. Он никак не соглашался продать мне животных, а потом пришли люди Абуль-моута и прервали наш торг.

– Так это и вправду были его люди?

– Да. Они должны были объявить ловцам рабов, что он приедет через два дня. Когда они узнали о пожаре, то хотели вернуться к нему, чтобы организовать преследование поджигателей. Но выполнить это намерение им не удалось, так как выяснилось, что они плохо привязали свою лодку и ее унесла река.

– Это мы отвязали лодку и пустили ее по течению, потому что смекнули, кто эти двое и что у них на уме.

– Вы правильно поступили. У джуров нет ни судна, которое арабы могли бы использовать, ни материалов, нужных для того, чтобы быстро построить лодку. Поэтому Абуль-моут еще долго останется в полном неведении относительно того, что здесь происходит.

– А где сейчас этот старый черт?

– В двух днях пути отсюда. Он движется вверх по реке. В Дикине ему удалось нанять два судна, сандал и нуквер, на которых он везет в свой поселок более трехсот хорошо вооруженных нуэров. У него кончился провиант, и он послал вперед двух своих людей, чтобы они доставили ему из дома мясо и муку. Теперь из-за вас они не смогут выполнить это поручение, и Абуль-моуту, судя по всему, придется туго: на его пути больше не осталось ни одного населенного пункта, кроме деревни Магунда, а там ему лучше не показываться, потому что тамошний хозяин – его лютый враг. Чтобы не умереть с голоду, люди Абуль-моута будут вынуждены охотиться и рыбачить, и это, конечно, надолго задержит их приезд. Кстати, если вы собираетесь отправиться на вашей лодке в Магунду, советую вам очень остерегаться встречи с ними. Как только увидите на реке какие-нибудь корабли, вы должны немедленно причалить и спрятаться на берегу, пока они не пройдут мимо.

– Думаю, это не понадобится. Мы тронемся в путь прямо сейчас и будем ехать всю ночь напролет, так что в Магунде мы окажемся гораздо раньше, чем он. Ты небось тоже прямо сейчас поскачешь с моим товарищем в Омбулу?

– Нет, не сейчас, а только на рассвете.

– На рассвете? Но почему? – удивился Шварц.

– По двум очень веским причинам. Вы, христиане, не знаете, что мусульманин должен начинать свои путешествия ровно в час аср, по-вашему, в три дня пополудни. Если же это невозможно, он может в виде исключения выступить с первыми лучами солнца. Но отправляться в дорогу после ночной молитвы закон строго-настрого запрещает. Отступить от этого правила мусульманин может только в случае самой крайней необходимости, сейчас же я таковой не вижу. И даже если бы я согласился выехать немедленно, что бы это дало? Далеко нам все равно не уйти, так как следов ловцов рабов, которые должны указывать нам путь, в темноте не видно! Поэтому давай не будем спорить! Я разрешаю тебе жить по уставу твоей веры, позволь и ты мне соблюдать требования моей!

– Но если мы будем ждать, пока рассветет, джуры снова явятся сюда и увидят меня!

– Они не придут. Они сейчас сидят у себя в деревне и пьют маризу, дурманящие пары которой наверняка заставят их проспать полдня. Шейх и раньше был сильно пьян, к счастью для нас с тобой, потому что иначе он ни за что не согласился бы уступить мне этих двух верблюдов. Один из них вместе с седлом – твоя собственность, ты должен мне за него пять талеров. Это очень дешевая цена, потому что уже близок сезон дождей, во время которого верблюды все равно погибнут, но зато я требую, чтобы твои талеры были не фальшивыми.

Дело в том, что талеры Марии-Терезии считаются в Судане настоящими только тогда, когда чеканка на них нисколько не стерта. На монете должны быть явственно видны семь точек диадемы, от которых, собственно, талер и получил здесь свое имя [112]112
  Абу Ноктах – Отец Точки (араб.).


[Закрыть], а также аграф и буквы SF. Если какой-либо из этих признаков отсутствует, талер или не принимается вовсе, ила считается дешевле на несколько пиастров.

Пять талеров за оседланного верблюда – такая цена была не то, что низкой, а просто смешной. Шварц достал кошелек и тотчас же отсчитал требуемую сумму. Так как в темноте проверить чеканку не представлялось возможным, он обещал утром обменять монеты по первому требованию Охотника на слонов. Теперь ему предстояло проститься с Пфотенхауером, который не мог ждать вместе с ним еще четыре часа до рассвета, так как должен был опередить Абуль-моута и к утру добраться до Магунды.

– Ну что ж, дай-то Бог, чтобы мы поскорей увиделись вновь, – сказал Серый, протягивая Шварцу руку. – Я вот сейчас тебя отпускаю, а на сердце у меня скребут кошки, потому я все ж считаю, что все эти беланда, вместе взятые, ей-ей, не стоят того, чтобы ты за них отдал свою жизнь. Эх, и какое нам вообще дело до этих негров?.. Но если уж того требует твоя совесть, поезжай с Богом! Или, – вдруг оживился он, – ты все-таки позволишь мне сделать это вместо тебя? Ведь сейчас еще не поздно!

– Нет, любезный доктор, на это я пойти не могу, и поэтому…

– Да замолчишь ты наконец, чертов ты паршивец? – чуть ли не со слезами в голосе закричал Серый. – Подумать только, опять назвал меня доктором! Да еще в такой момент, когда ты должен прилагать все усилия, чтобы меня не огорчать!

– Я совсем этого не хотел, я же обещал так не обращаться к тебе. Это у меня просто вырвалось! – торопливо забормотал Шварц.

– Тогда приколоти своего «доктора» внутри своей пустой башки, чтоб он больше оттуда не вырывался! Если ты не хочешь называть меня попросту Игнац, или Нац, или еще короче Наци-Птица, можешь вообще не возвращаться из этой чертовой Омбулы! Для того я, что ли, пил с тобой на брудершафт, чтоб ты не желал признавать меня за своего парня и обрушивал на меня титулы, будто я придворная особа? И если ты и дальше намерен продолжать в том же духе, оставайся лучше у своих беланда, и пусть они тебя сделают парикмахером, а еще лучше – титулярным советником! Ну вот, теперь ты знаешь, кто ты есть! – перевел ДУХ Пфотенхауер, а затем продолжал в прежнем сердитом тоне: – В общем, будь здоров, не давай никакой проклятой твари навредить тебе и вспоминай почаще о своем Наци, который будет считать секунды до твоего возвращения!

Он повернулся и, сопровождаемый негром, почти побежал прочь. Оба давно уже растворились в ночной темноте, а Шварц все смотрел им вслед и думал о том, что он до сих пор даже не понимал, как дорог стал ему этот старый ворчливый чудак.