Текст книги "Гнетущий страх"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава четвертая

Больница Грейди считалась одним из самых солидных и авторитетных медицинских учреждений в округе. Здесь имелся один из крупнейших в стране ожоговых центров, а также проводилась в жизнь самая многосторонняя программа борьбы со СПИДом. Кроме того, она служила региональной лечебной базой, где занимались наиболее опасными случаями заболеваний рожениц и новорожденных.

Только вот среди жителей Атланты заведение пользовалось исключительно скверной репутацией. Больница курировалась непосредственно властями штата и оставалась одним из немногих государственных учреждений здравоохранения в этом районе. И больной, попадавший туда с обычным расстройством желудка или воспалением уха, сильно рисковал просидеть в очереди ко врачу часа два – и то если повезет.

Больница Грейди являлась также учебной базой, так что Университет Эмори, альма-матер Сары, и местный медицинский колледж поставляли сюда интернов непрерывным потоком. Студенты всегда стремились попасть на стажировку в приемный покой «Скорой помощи», поскольку считалось, что больница Грейди – самое лучшее место в Штатах, где можно научиться оказанию первой медицинской помощи в особо тяжелых случаях. Пятнадцать лет назад Сара приложила максимум усилий, чтобы попасть в педиатрическую группу, и за один год здесь научилась тому, что многие врачи осваивали всю жизнь. Когда она уехала из Атланты и вернулась обратно в округ Грант, ей казалось, что она никогда уже не увидит больницу Грейди, особенно при таких обстоятельствах, как теперешние.

– Кто-то идет, – сказал мужчина, сидевший рядом с Сарой, и все в приемном покое – по меньшей мере человек тридцать – выжидательно уставились на вошедшую медсестру.

– Мисс Линтон?

У Сары подпрыгнуло сердце, и на долю секунды ей показалось, что приехала мать. Сара встала, положив на стул журнал, чтобы ее место не заняли, хотя они с соседом, пожилым мужчиной, по мере надобности по очереди охраняли места друг для друга.

– Ее уже забрали из операционной? – спросила Сара, не в силах подавить дрожь в голосе. По оценке хирурга, операция могла продлиться не меньше четырех часов – очень скромная прикидка, по мнению Сары.

– Нет, – ответила сестра и повела Сару в сторону поста. – Вас к телефону.

– Кто-то из моих родителей? – Саре пришлось почти кричать: в коридоре было полно людей, взад-вперед деловито и озабоченно сновали врачи и сестры, стараясь справиться со все возрастающим потоком пациентов.

– Он представился как офицер полиции. – Сестра подала Саре трубку телефона и добавила: – Постарайтесь покороче. На этот номер вообще-то не положено принимать частные звонки.

– Спасибо. – Сара взяла трубку и прислонилась спиной к перегородке, стараясь никому не мешать.

– Джеффри?

– Ага. – В его голосе звучало напряжение, хотя Джеффри и пытался казаться спокойным. – Ее уже прооперировали?

– Нет еще, – с болью ответила она, уже в который раз бросив взгляд в дальний конец коридора, где располагались операционные. Как же ей хотелось прорваться сквозь все эти двери и поскорее самой увидеть, что там происходит!

– Сара? Ты еще здесь? Известно что-нибудь о ребенке? – спросил Джеффри.

От этого вопроса у Сары сжалось горло. Говорить с Джеффри о Тессе она не могла, а потому сменила тему.

– Ты там что-нибудь обнаружил?

– Я беседовал с Джил Розен, матерью погибшего. Ничего особенного она не сообщила. Мы нашли в лесу цепочку, что-то вроде амулета со звездой Давида, принадлежавшую этому парнишке.

Ответа не последовало, и он добавил:

– Либо погибший сам был в лесу, либо тот, кто сорвал с него эту цепочку, рванул в лес.

– И что более вероятно?

– Не знаю. Брэд видел, как Тесса подобрала с земли белый пластиковый пакет, когда взбиралась на холм.

– Да, помню, у нее что-то было в руке.

– У тебя есть хоть какие-нибудь предположения, с чего вдруг ей пришло в голову собирать мусор? Брэд сказал, что все выглядело так, словно она там, на холме, занималась именно этим. Нашла пакет и стала что-то в него собирать.

– Даже не знаю… – задумалась Сара. – Могла, конечно. Выходя из машины, она ворчала, почему люди повсюду мусорят.

– А может, она что-то нашла на холме и положила в пакет? Мы же наткнулись на цепочку, а она валялась гораздо дальше, в лесу.

– Вполне возможно. И скорее всего кто-то наблюдал, как мы возились с телом.

– Ты по-прежнему считаешь, что там не все гладко?

Сара не знала, что ему ответить. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она обследовала тело Энди.

– Ты скорее всего права: это самоубийство – попытка уже была. Его мамаша подтвердила. Вскрыл себе вены.

– Значит, что мы имеем? Склонность к суициду и посмертная записка, – подытожила Сара. – Если при аутопсии не обнаружится ничего неожиданного, то этих двух фактов достаточно, чтобы квалифицировать эту смерть как самоубийство. Для полной уверенности не повредила бы токсикологическая экспертиза. Если же его все-таки столкнули, на теле должны быть следы борьбы.

– У него же спина ободрана.

– Но не в результате борьбы.

– Я могу попросить Брока проверить, – предложил Джеффри. Дэн Брок, владелец похоронного бюро, служил коронером округа, до того как этот пост достался Саре. – Я никому пока не говорил, что там есть подозрительные моменты. И Брок умеет держать язык за зубами.

– Взять кровь на анализ он может, – сказала Сара, – но вскрытие я хочу проводить сама.

– Думаешь, у тебя хватит на это сил?

– Если между двумя этими происшествиями есть связь. Если преступник один и тот же… – Она вдруг почувствовала, что ее испепеляет жажда мести. – Хватит. Я смогу.

Джеффри, хотя и с сомнением в голосе, продолжил:

– При осмотре комнаты Энди мы нашли курительную трубку. Миссис Розен призналась, что у сына были проблемы с наркотиками. Он даже лечился и клинике. Отец Энди этого не отрицает, но утверждает, что со всем давно покончено.

От мысли, что ее сестра случайно оказалась в переделке, связанной с наркотиками, что-то увидела и за это поплатилась, у Сары перехватило горло.

– Мы сняли в его комнате все «пальчики» – пробьем по компьютеру. А завтра я намерен побеседовать с его родителями. Мать дала мне парочку фамилий, но эти парни уже либо перевелись в другие колледжи, либо закончили учебу. – Джеффри помолчал, и она поняла, что он здорово расстроен.

Тут двери из операционной резко растворились, но выкатили оттуда не Тессу. Сара прижалась плотнее к перегородке сестринского поста, чтобы не мешать. Мимо нее провезли пожилую женщину с темно-русыми волосами и еще закрытыми после операции глазами.

– А как его отец и мать отреагировали на случившееся? – спросила Сара, думая о собственных родителях.

– В общем, вполне нормально. – Джеффри сделал паузу. – Джил, правда, все же сломалась, уже в машине. Там что-то произошло между ней и Леной. Никак не могу понять…

– Джеффри, – перебила Сара, – ты мне нужен. – Она вновь почувствовала, как горло перехватывает спазм. – Ты мне нужен здесь.

– Но не знаю, смогу ли…

Сара вытерла глаза тыльной стороной ладони, стараясь взять себя в руки, сдержать эмоции, так и рвавшиеся наружу.

– Ладно, конечно, я все понимаю. Прости, но мне нужно освободить телефон. Он на посту медсестер.

– Сара, – остановил ее Джеффри, – твой отец просил меня… нет, он запретил мне приезжать. Сказал, что это дело семейное.

Она тихо произнесла:

– Это не его дело – решать…

– Твой отец прав, мне не следовало ее отпускать…

– Она приехала туда со мной, – напомнила Сара, и чувство вины, которое не отступало ни на минуту, затопило ее с новой силой.

– Сейчас Эдди и Кэти здорово не в себе. И это понятно. – Он помолчал, словно подбирая слова. – Им просто нужно время.

– Время, чтобы увидеть, чем все кончится? – взорвалась Сара. – Стало быть, если Тесса поправится, ты снова будешь желанным гостем к воскресному обеду, а вот если нет…

– От бессилия что-либо изменить они готовы обвинять любого, кто под руку попадется. Так со всеми бывает, когда подобное случается, – попытался успокоить ее Джеффри.

– Они, наверное, и меня обвиняют… – Сара понимала, что у родителей есть для этого веские причины. За младшую сестру отвечала она. Так было всегда.

– Им просто нужно немного времени, – повторил Джеффри.

Сара почувствовала, как к глазам подступают слезы. До этой самой минуты она не позволяла себе заплакать. Казалось, горе мобилизовало все ее силы, и она не проронила ни слезинки, когда Тессу грузили в вертолет, когда доставили в отделение «Скорой помощи», а потом в приемный покой и операционную. Но вот сейчас, будто сломались какие-то барьеры, Сара готова была дать волю обуревавшему ее горю.

Именно в этот момент сестра попросила ее освободить телефон.

Сара извинилась и сказала Джеффри:

– Мне надо закругляться.

– Можешь откуда-нибудь еще позвонить?

– Я должна быть здесь, – напомнила Сара, наблюдая при этом за пожилой парой, что медленно брела по коридору. Мужчина весь как-то сгорбился, а женщина поддерживала его.

И вдруг Сару будто толкнули – да это же ее родители!

Джеффри что-то кричал в трубку, но она его уже не слышала.

«Господи, как же они изменились – совсем старички».

Сара положила трубку на место и вдруг почувствовала себя совершенно потерянной и испуганной. Немного постояв, она медленно пошла по коридору, навстречу родителям. Она не знала, что им скажет, как не знала и что услышит. Ей нет оправдания. Во всем случившемся виновата только она, Сара.

Расстояние между ними медленно сокращалось, и Сара тихо позвала:

– Мама…

Кэти не потянулась к ней, как рассчитывала Сара, как ей очень хотелось. Одной рукой она по-прежнему обнимала Эдди за талию, как будто боялась, что он упадет, другую прижимала к боку.

– Где она?

– Все еще в операционной, – проговорила Сара, страстно желая прижаться к матери, но по жесткому выражению ее лица понимая, что этого делать не следует. – Мама…

– Что произошло?

Сара ощутила комок в горле и подумала, что этот голос не может принадлежать ее матери. В нем звенели какие-то странные нотки враждебности, а исходил он из сжатого в тонкую линию рта. Кэти говорила с ней так, словно они едва знакомы.

– Тесс захотела поехать со мной… – начала Сара.

– И ты ей это позволила, – сказал Эдди обвиняющим тоном, глубоко задевшим Сару. – За каким чертом ты ей это позволила?

Сара закусила губу, чтобы не ответить резкостью.

– Кто же мог подумать…

– Уж точно не ты! – обрезал ее отец.

– Эдди, – вмешалась Кэти, – сейчас не время. – И ни слова в защиту дочери.

Сара стояла молча, пытаясь не впадать в полное отчаяние. Ей и без того было скверно.

– Операция продлится еще часа два.

В этот момент распахнулись в сторону двери операционной, и все разом обернулись, но это была всего лишь медсестра.

– Ее ударили ножом в живот и грудь, – продолжала Сара. – И на голове у нее содрана кожа. – Сара приложила ладонь к собственной голове, показывая, где именно. Перед ее мысленным взором вновь предстало это кошмарное зрелище, и она почувствовала, как в груди поднимается паника. Словно для того, чтобы выдернуть ее из этого состояния, двери операционной вновь распахнулись, выпуская санитара, толкавшего перед собой пустое инвалидное кресло на колесиках.

– Рассказывай дальше! – потребовала Кэти.

– Я пыталась остановить кровотечение, – продолжила Сара и снова перед ее глазами предстала страшная картина. Пока сидела в приемной, она все время перебирала в уме череду событии, анализировала свои действия, чтобы понять, что сделала не так, и всякий раз приходила к одному и тому же выводу: положение было практически безнадежное.

– И что же? – дошел до ее сознания голос Кэти.

И Сара вдруг поняла, что ей не за что оправдываться – она сделала все, что было в ее силах. Это осознание придало ей уверенности, голос перестал дрожать, и она заговорила так, будто перед ней стояли родители одного из ее пациентов.

– У нее начались сильные схватки за минуту до того, как прилетел вертолет «Скорой помощи». Я сделала все, что могла, чтобы ее поддержать. Во время перелета схватки дважды повторились. Отказало левое легкое, и ей ввели дыхательную трубку, чтобы облегчить положение.

– А теперь они что делают? – спросила Кэти.

– Пытаются остановить кровотечение. Вызвали консультанта-невропатолога, но я не знаю, что он обнаружил. Как только справятся с кровотечением, сделают кесарево сечение, чтобы извлечь… – Сара остановилась, задержав дыхание.

– Ребенка, – закончила за нее Кэти, и Эдди так и повис у нее на руках.

Сара медленно выдохнула.

– Ты чего-то недоговариваешь. – Кэти подняла на нее жесткий взгляд.

Отвернувшись Сара произнесла:

– Им, вероятно, придется удалить матку, если не удастся остановить кровотечение.

Родители восприняли это сообщение без эмоций, но Сара прекрасно понимала, что они сейчас думают о ней; их молчание было красноречивее слов – ведь только Тесса могла подарить им внуков.

– Кто это сделал? – в конце концов спросила Кэти. – У кого только рука поднялась?..

Ее слова эхом отдавались у Сары в мозгу. Какое чудовище способно ударить ножом в живот беременную женщину и бросить умирать в лесу?

– А Джеффри удалось хоть что-то обнаружить? – спросил Эдди, и Саре было видно, каких усилий стоило се отцу назвать бывшего зятя по имени.

– Он делает все, что в его силах…

– Чего можно ожидать, когда она придет в себя? – спросила Кэти.

Все то время, что они здесь находились, Сара пыталась поймать взгляд отца, но он упорно отводил глаза в сторону. Если бы Эдди и Кэти были хоть немного другими, она могла бы сказать им правду: что не имеет ни малейшего представления, чего им следует ожидать. Джеффри частенько повторял, что терпеть не может беседовать с родственниками или друзьями жертв, пока не в состоянии сообщить им, ничего конкретного. Саре же всегда казалось, что это просто трусость, а больше ничего. Только теперь она поняла, насколько это тяжело – смотреть в глаза людям, которым нужна хоть какая-то надежда, пусть самая призрачная, на то, что все будет хорошо.

– Сара! – прикрикнула на нее Кэти.

– Ей потребуется энцефалограмма, чтобы убедиться в нормальной работе головного мозга. – Сара хваталась буквально за соломинку – лишь бы все выглядело позитивно. В итоге она сообщила им единственное, что знала совершенно точно: – В ее состоянии очень многое может пойти вкривь и вкось.

Больше вопросов Кэти не задавала. Повернувшись к Эдди, она закрыла глаза и прижалась губами к его лбу.

Не глядя на Сару, Эдди медленно проговорил:

– Насчет ребенка ты совершенно уверена?

Сара почувствовала, как пересохло в горле, язык будто онемел, и она сумела лишь прошептать:

– Да, папа.

Сара все нажимала и нажимала на кнопку автомата с шоколадными батончиками, пока не почувствовала боль в пальцах. Результата не было, и она нагнулась взглянуть на витрину. За стеклом было пусто.

– Черт побери! – выругалась она и пнула автомат. Раздался звук фанфар, и из окошка выпал «Кит-Кэт».

Сара развернула батончик и поспешила по коридору прочь от шума кафетерия. За то время, что она не работала в больнице, общепит шагнул далеко вперед. Теперь в больничном кафетерии продавали все, что душе угодно: тут тебе и тайская кухня, и итальянская, и родные жирные гамбургеры. Надо полагать, кафетерий для больницы – настоящая золотая жила, вот только возникает вопрос: как можно продавать столь нездоровую пищу в учреждении, предназначенном для лечения?

Даже сейчас, когда время приближалось к полуночи, больница гудела как пчелиный улей. Такого шума во времена ее работы, насколько Сара могла припомнить, здесь не было, но атмосфера ничуть не изменилась: те же усталые лица врачей и медсестер, те же покрасневшие от страха и бессонницы глаза родственников, томящихся в ожидании известий о своих близких.

Сара, с трудом держась на ногах, прислонилась спиной к двери с табличкой «Бельевая». Она понимала, что если снова сядет, то встать уже не сможет. Тессу уже три часа как вывезли из операционной и поместили в отделение интенсивной терапии, и теперь они по очереди дежурили возле нее. Напичканная успокоительными и еще не вполне отошедшая от наркоза, она спала. Состояние Тессы охарактеризовали как «внушающее осторожный оптимизм», но хирург порадовал, что кровотечение остановить все же удалось. Тесса сохранила способность иметь в будущем детей, если, конечно, в достаточной мере оправится от психологической травмы, чтобы захотеть снова забеременеть.

Сара буквально задыхалась в маленькой палате интенсивной терапии – напряжение, повисшее в воздухе, было столь ощутимым, что его, казалось, можно потрогать руками. Даже Девон избегал говорить с Сарой – сидел, мрачно нахохлившись, в углу с широко распахнутыми от шока глазами, не в силах до конца смириться с тем, что произошло с возлюбленной и ребенком. Они, конечно же, во всем винят ее, и Сара чувствовала, что еще немного, и она просто сломается, развалится на части, и рядом нет никого, кто помог бы ей заново собраться в одно целое.

Запрокинув голову, она прикрыла глаза и постаралась вспомнить все, что сумела сказать сестра. В вертолете Тесса была в полубессознательном состоянии после очередной схватки и ни на что не реагировала. Последние ее слова, которые еще можно было разобрать, она произнесла в машине – сказала Саре, что любит ее.

Сара впилась зубами в «Кит-Кэт», хотя голода не ощущала.

– Добрый вечер, мэм, – поздоровался с ней проходивший мимо пожилой мужчина, касаясь пальцами полей шляпы.

Сара заставила себя улыбнуться в ответ, а потом долго смотрела, как он поднимается по лестнице.

У дверей кафетерия остановилась группа врачей в мятых больничных штанах и запятнанных халатах. Явно студенты или интерны: лица молодые, глаза покраснели от недосыпания. Сара вновь вспомнила те времена, когда и сама валилась с ног от усталости и единственной мечтой было наконец выспаться.

Молодежь явно кого-то ожидала, переговариваясь между собой, и Сара, невольно прислушиваясь к больничным сплетням, не сразу обратила внимание на мужской голос, позвавший ее по имени.

– Сара Линтон? – повторил тот же голос, и она, подняв глаза, окинула взглядом группу интернов, подумав, что, видимо, это кто-то из знакомых по детской клинике Хартсдейла. Она вдруг почувствовала себя ужасно старой, глядя на эти юные лица, пока в поле ее зрения не попал высокий мужчина постарше.

– Мейсон? – удивилась Сара, в конце концов узнав его.

Протиснувшись сквозь группу интернов, Мейсон подошел к ней и положил руку на плечо:

– Я тут встретил твоих, наверху.

Сара лишь вздохнула в ответ.

– Я теперь здесь работаю. В отделении детской травматологии.

Они с Мейсоном когда-то вместе работали в Грейди, но после ее возвращения в Грант связь прервалась.

– Это мне Кэти сказала, что ты пошла вниз перекусить.

Она показала ему «Кит-Кэт».

Он рассмеялся:

– Твои пристрастия не изменились. Ты здорово выглядишь, – заметил он. Явная ложь, но все равно приятно. Вот что значит хорошее воспитание и светские манеры. Мейсон вырос в мире частных школ с полным пансионом и привилегированных клубов, его отец – врач-кардиолог, как, впрочем, и дед.

Не особенно представляя, о чем с ним говорить, Сара выдала дежурную фразу:

– Как у тебя дела?

– Спасибо, хорошо. Знаешь, я заходил к Тессе – надеюсь, ты не против? Ее лечащий врач – Бет Тиндал. Она отличный хирург.

Сара только кивнула.

Он тепло ей улыбнулся:

– А твоя мать все такая же красавица.

Сара ответила вымученной улыбкой:

– Наверное, она была рада тебя видеть.

– Ну, при подобных обстоятельствах… – Он помолчал. – Тебе известно, кто это сделал?

– Ни малейшего понятия. – Она почувствовала, что снова теряет над собой контроль, и лишь покачала головой.

Он прикоснулся пальцами к се ладони:

– Мне очень жаль, что так случилось.

Она отвернулась, стараясь скрыть слезы. Никто еще не пытался утешить ее с того момента, когда она обнаружила Тессу. Сара почувствовала вдруг себя ребенком, которому так не хватает любви, ласки и внимания, что его способен утешить даже самый простой жест.

Мейсон, заметив перемену в настроении Сары, взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– С тобой все в порядке?

– Прости, мне надо обратно наверх.

Он взял ее под локоть и повел по коридору. Пока они шли к отделению интенсивной терапии, Мейсон все что-то говорил, но Сара не вслушивалась в его слова – просто наслаждалась мягким и монотонным журчанием его речи.

Они свернули за угол, и Сара увидела в коридоре отца и мать – те, кажется, о чем-то горячо спорили. Первым заметил Сару и Мейсона Эдди, и родители замолчали.

Отец выглядел ужасно – он весь как-то съежился, плечи поникли, веки набухли, на лице резче обозначались морщины. Мать тоже в одночасье постарела лет на двадцать. Оба казались вымотанными до предела и такими жалкими, что у Сары комок подкатил к горлу.

– Пойду посмотрю, как там Тесса, – словно извиняясь, сказала она и, нажав кнопку справа от двери, прошла в отделение интенсивной терапии.

Свет в палатах и коридорах отделения приглушенный, воздух прохладный и освежающий, в палатах раздвижные стеклянные двери. Шагая по коридору, Сара слышала попискивание кардиомониторов и тихий гул кондиционеров. Палата Тессы находилась прямо напротив сестринского поста – сюда всегда помещали пациентов в критическом состоянии.

Сейчас в палате дежурил Девон – стоял в двух шагах от постели и, прислонившись к стене, с тревогой смотрел на Тессу.

Сара поздоровалась, но он едва глянул на нее. Глаза у него покраснели от бессонницы, темная кожа при искусственном освещении казалась зеленоватой.

– Как она?

Он не спешил с ответом.

– Не знаю. Пару раз открыла глаза…

– Это хорошо… – Сара не знала, что ему можно сказать.

Он как-то судорожно вздохнул, кадык заходил вверх-вниз.

– Если хочешь передохнуть… – начала она, но Девон не стал ждать продолжения – просто вышел из палаты, даже не оглянувшись.

Придвинув стул к кровати Тессы, Сара села. За день она так вымоталась, что ноги буквально подкашивались.

Голову Тессы и половину лица закрывали бинты, из живота тянулись две дренажные трубки для отвода жидкости. На стойке рядом с кроватью висел баллон с физраствором, уже наполовину опустевший. Тессу сняли с искусственной вентиляции легких всего час назад, но кардиомонитор по-прежнему следил за работой ее сердца, отмечая каждый удар металлическим попискиванием.

Сара погладила сестру по руке и поразилась, насколько маленькие у Тессы ладошки. Сара хорошо помнила тот день, когда сестра впервые пошла в школу, и она вела ее за руку к автобусной остановке. Перед их выходом Кэти прочла Саре целую лекцию, как надо следить за младшей сестренкой. Эта тема главенствовала и пока они были детьми, и когда повзрослели. Тесса всюду следовала за сестрой как хвостик и была в курсе всех ее дел. За все поступки младшей сестры всегда была ответственна старшая.

Тесса, словно почувствовав чье-то присутствие, чуть повернула голову.

– Тесс? – окликнула сестру Сара, чуть сжав ее ладошку. – Ты слышишь меня?

Тесса издала слабый звук, похожий на стон, ее рука привычным жестом, повторенным сотни раз за последние восемь месяцев, передвинулась к животу, глаза медленно раскрылись. Поблуждав взглядом по палате, она наткнулась на Сару.

– Эй, – снова позвала Сара, и губы ее растянулись в улыбке облегчения. – Эй, милая!

Тесса чуть шевельнула губами и поднесла руку к горлу.

– Хочешь пить?

Она едва заметно кивнула, и Сара оглянулась в поисках чашки с кубиками льда, которую медсестра оставила возле кровати. Лед уже по большей части растаял, но Сара все же нашла несколько кубиков.

– Тебе ввели трубку в гортань, – пояснила она, опуская кубик сестре в рот. – Поэтому немного болит и трудно говорить.

Тесса прикрыла глаза и проглотила лед.

– Очень больно? Может, сестру позвать?

Сара уже привстала, но Тесса не отпустила ее руку. Ей не было нужды ничего спрашивать – Сара и так знала, что захочет узнать Тесса, как только очнется.

– Нет, Тесси. – По лицу Сары потекли слезы. – Ребенка мы потеряли. Девочку. – Она прижала руку Тессы к губам. – Мне очень жаль, очень…

Тесса слабым движением руки остановила ее. В палате воцарилась тишина, нарушаемая лишь попискиванием кардиомонитора.

– Ты что-нибудь помнишь? – заговорила наконец Сара. – Помнишь, как это произошло?

Голова Тессы чуть дернулась в сторону.

– Ты пошла в лес. Брэд видел, как ты подобрала пакет и стала что-то в него складывать. Помнишь?

И опять она показала: нет.

– Там кто-то был. Мы знаем, что там кто-то был, в лесу. Может, он хотел забрать этот пакет? А может… – Она не закончила мысль, поняв, что избыток информации, версии, предположения только введут ее сестру в замешательство. – А потом тебя ударили ножом.

Тесса никак не отреагировала на ее слова, явно ожидая продолжения.

– Я нашла тебя в лесу, на поляне, и я… я сделала все, что смогла… Но я не Господь Бог. – Сара чувствовала, что снова теряет контроль над собой. – Родная моя, Тесси! Я так старалась тебе помочь!..

Устыдившись своих слез, Сара опустила голову на кровать. Ей, как никогда, сейчас нужно быть сильной и уверенной, чтобы Тесса знала: они вместе и со всем справятся. Только вот что делать с испепеляющим ее чувством вины за все, что случилось? Всю жизнь она заботилась о младшей сестре, но в самый нужный момент не сумела ничего сделать.

– Ох, Тесс, – рыдала она, больше всего на свете желая услышать слова прошения. – Прости меня, я так перед тобой виновата!

Вдруг рука Тессы прикоснулась к ее затылку, неловко, слабо, но все же прикоснулась. Сара подняла голову и посмотрела сестре в лицо – оно было всего в нескольких дюймах от нее.

Губы Тессы зашевелились, и Сара смогла разобрать одно слово: «Кто?» Она хотела знать, кто сделал с ней такое, кто убил се ребенка.

– Пока не знаю, но мы делаем все возможное, чтобы его найти, милая. Этим занимается Джеффри. И поверь: он этого недочеловека из-под земли достанет.

Тесса коснулась пальцами щеки Сары и смахнула слезы.

– Прости меня, Тесси. Я так виновата! Ну что мне для тебя сделать? Скажи!

Из горла Тессы стали вырываться хриплые звуки, чуть громче шепота. Сара старалась понять по движению губ, что хочет сказать сестра, и та тихо, но так отчетливо, как если бы кричала, произнесла:

– Найди его…