Текст книги "Гнетущий страх"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Джеффри сообщил дату, и Сара продолжила:

– Вскрытие начато в двадцать часов тридцать три минуты с Карлосом Киньонесом, судебным медиком, в качестве ассистента и в присутствии Джеффри Толливера, начальника полиции округа Грант. – Она остановилась и посмотрела на доску. – Вес тела приблизительно сто двадцать пять фунтов, рост – пять футов восемь дюймов. Голова получила значительные повреждения, соответствующие выстрелу из ружья. – Сара положила руку на грудь трупа. – Тело хранилось в холодильнике и на ощупь холодное. Трупное окоченение полное, доведенное до крайней степени.

Продолжая перечислять все детали и признаки, она срезала ножницами пластиковый мешок, закрывавший голову Элен Шаффер. К пластику пристали свернувшаяся кровь и ошметки чего-то серого. Остатки скапьпа превратились в желеобразные сгустки.

– Остальная часть скальпа в холодильнике, – сказал Карлос.

– Хорошо, я осмотрю потом, – ответила Сара, сдирая куски пластика с того, что осталось от головы Элен Шаффер. А остался от нее не более чем окровавленный обрубок с фрагментами светлых волос и зубами, вбитыми в основание черепа. Было сделано еще несколько снимков, прежде чем Сара взяла скальпель и начала собственно вскрытие. От недосыпа она чувствовала себя немного не в себе. Сделав обычный Y-образный разрез, она на секунду прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.

Все органы по очереди были извлечены и взвешены, описаны и зарегистрированы. Сара продолжала надиктовывать все, что выявлялось в ходе вскрытия. В желудке обнаружилось то, что, по всей вероятности, было последним завтраком Шаффер: овсяная каша, которая выглядела примерно так же, как если бы еще хранилась в фабричной упаковке.

Сара извлекла внутренности и передала их Карлосу, чтобы тот проделает то, что именуется «промывка кишок». Для этого он воспользовался шлангом, подключенным к одному из водопроводных кранов: промыл весь кишечный тракт, и все его содержимое собралось в сетчатом фильтре под дренажным сливом. Вонь стояла чудовищная; Сара всегда чувствовала себя виноватой перед покойником, но только до появления вот этих запахов его внутренностей.

Она содрала с рук перчатки и прошла в дальний конец зала, где был установлен подсвеченный экран. Карлос уже закрепил на нем рентгеновские снимки, сделанные до аутопсии, и только по причине недосыпа или просто по недальновидности Сара не изучила их раньше. Она дважды внимательно просмотрела весь набор снимков, прежде чем заметила легкоузнаваемое пятно в легких.

– Джефф, – окликнула она, подзывая его к себе.

Он долго рассматривал снимок на экране, прежде чем спросил:

– Это что, зуб?

– Ну, это мы сейчас узнаем. – Она снова натянула вторую пару перчаток, прежде чем достать легкое из мешка для внутренних органов. Легочная ткань на ощупь казалась гладкой, без малейших признаков уплотнений. Сара перед этим отложила легкие в сторону, чтобы потом взять образцы на биопсию, но это пришлось сделать уже теперь – с помощью заточенного, как скальпель, хлебного ножа.

– Здесь имеется небольшое кровоизлияние, – сообщила она Джеффри.

Зуб был обнаружен в правой нижней доле левого легкого.

– А мог выстрел загнать ей зуб вниз по гортани? – спросил Джеффри.

– Она вдохнула его, – ответила Сара, – и он попал в легкое.

Джеффри потер ладонью глаза. И свел обнаруженное несоответствие в одну простую фразу:

– Она еще дышала, когда этот зуб был выбит.

Вторник

Глава восьмая

Выходя с Итаном из кинотеатра, Лена подавила зевок. Пару часов назад она приняла болеутоляющее, и если оно произвело не слишком заметный эффект на ее руку, то нагнало на нее чертовскую сонливость.

– Ты о чем думаешь? – спросил Итан – в надежде, что она ему начнет что-нибудь рассказывать и ему самому напрягаться не придется. Так поступают все парни.

– Что этой вечеринке лучше бы состояться, – ответила она, придавая голосу угрожающий тон.

– Вас понял. Этот коп что, опять объявлялся?

– Нет, – соврала Лена. К тому времени как они покинули кафе, ее определитель номера успел зарегистрировать пять звонков из полицейского участка. Пройдет еще совсем немного времени, и Джеффри уже будет барабанить в ее дверь. А когда это случится, у Лены должны уже быть готовы ответы на все его вопросы, иначе ей придется скверно. Пока они были в кино, она решила, что Чак не выгонит ее с работы по приказу Джеффри, но в распоряжении этого жирного урода есть и другие средства устроить ей неприятности. Чаку нравилось держать Лену в подвешенном состоянии, и какой бы дерьмовой ни была сейчас ее работа, он мог сделать ее еще хуже.

– Фильм тебе понравился? – спросил Итан.

– Не очень, – рассеянно ответила она. Все ее мысли сейчас были о другом: что она будет делать, если приятель Энди на вечеринку просто не явится? Наверное, снова придется завтра идти к Джил Розен. Лена уже звонила ей и оставила на автоответчике три сообщения, но доктор так и не перезвонила. А Лене непременно нужно было узнать, что она рассказала Джеффри. Она даже пошарила у себя в шкафу и вытащила этот проклятый автоответчик на случай, если доктор Розен позвонит ей вечером, а ее не окажется дома.

Лена подняла голову к небу и глубоко вдохнула, пытаясь прочистить мозги. Ей просто необходимо с кем-то все это обсудить, но она не могла никому довериться.

– Хороший вечер, – заметил Итан, видимо, решив, что она наслаждается сиянием звезд. – И полная луна.

– Завтра дождь будет. – Лене было не до красот. Рука ныла нещадно – запястье опоясывал здоровенный сине-черный кровоподтек, и Лена была уверена, что он сломал ей кость. Предплечье отекло так, что она с трудом застегнула пуговицу на манжете. Она прикрывала запястье здоровой рукой, пока Итан был рядом, – Лена скорее утопилась бы, чем дать ему понять, что ей больно.

Проблема заключалась еще и в том, что у нее не было денег – и не будет до следующего понедельника, – чтобы отправиться в травмопункт. Надо бы сделать рентген, но тогда пятьдесят долларов, которые ей придется доплатить в соответствии с условиями страховки, опустошат ее текущий счет. Она надеялась, что кости все-таки целы – ведь рукой-то можно шевелить. Если к понедельнику боль не пройдет, придется искать деньги. Да и что такое левая рука – подумаешь! А что касается боли – и не такое терпела.

Словно прочитав ее мысли, Итан спросил:

– Как твоя рука?

– Нормально.

– Извини, ладно? Просто… – он вроде как искал подходящие слова, – мне так не хотелось, чтобы ты уходила.

– Отличный способ показать это.

– Прости, я действительно не хотел сделать тебе больно.

– Да ладно, – буркнула она. Почему-то разговор на эту тему был неприятен и лишь усиливал боль и пульсацию в руке. Собираясь на встречу, Лена прихватила с собой еще одну таблетку болеутоляющего – так, на всякий случай. И сейчас, пока Итан разглядывал группу студентов на парковочной площадке, решила ее проглотить. Проклятая пилюля застряла в горле, и Лена закашлялась.

– Ты в норме? – спросил Итан.

– Все в порядке, – с трудом сумела она выдавить, колотя себя рукой по груди.

– Тебе не холодно? – Ну прямо сама забота.

– Нет. Когда начинается эта чертова вечеринка? – сквозь приступы кашля спросила Лена.

– Как раз сейчас набирает обороты. – И он направился к дорожке между кустами. Лена знала этот короткий путь через лес – он вел прямо к общаге на западной стороне кампуса, – но ей не хотелось идти здесь ночью, пусть и при полной луне.

Итан обернулся, не услышав ее шагов, и сказал:

– Тут быстрее.

По вполне понятным причинам Лена опасалась идти в темноту, да еще после известных событий. Итан вроде бы и впрямь сожалел, что причинил ей боль, но она уже видела, какой у него взрывной темперамент.

– Да пошли же, – настаивал он и даже попытался пошутить: – Или ты все еще боишься меня?

– Да пошел ты!.. – огрызнулась она, все же ступив на тропинку. Рука незаметно опустилась в карман, и пальцы сжали нож с четырехдюймовым выкидным лезвием. От ощущения знакомой тяжести стало значительно легче.

Он замедлил шаг, чтобы идти с ней рядом, и спросил:

– Ты здесь давно работаешь?

– Не очень.

– Сколько?

– Несколько месяцев.

– Работа нравится?

– Работа как работа.

Он, кажется, понял, что ей не хочется распространяться на эту тему, и какое-то время они шли молча. Потом он снова заговорил. Выражение его лица она видеть не могла, но голос звучал вполне искренне:

– Жаль, что тебе не понравился фильм.

– Ты тут ни при чем, – ответила Лена, хотя именно он выбрал этот французский фильм с субтитрами.

– Я думал, тебе такие нравятся.

За всю историю человечества никто так здорово не заблуждался, подумалось ей.

– Если мне хочется что-то прочитать, я беру книгу, – сказала она.

– Много читаешь?

– Не очень, – слукавила Лена – в последнее время ее буквально засосало увлечение глупыми любовными романами из библиотеки. Она прятала эти книжки за газетным стендом, чтобы никто их не взял, пока она не дочитает до конца. Она скорее глотку себе вспорет, чем позволит Нэн Томас узнать, что за макулатуру она читает.

– А как насчет кино? – не отставал Итан. – Какие фильмы тебе действительно нравятся?

Она постаралась, чтобы ответ прозвучал не слишком резко:

– Не знаю, Итан. Главное, чтобы в них был смысл.

Он в конце концов проникся ее настроением и заткнулся. Лена внимательно смотрела под ноги, стараясь не споткнуться. Сегодня она решила надеть ковбойские сапожки, хотя и не привыкла ходить на каблуках, пусть и низких, джинсы и темно-зеленую рубашку с застежкой сверху донизу. И в качестве уступки своей вылазке в реальный мир немного подкрасила ресницы. Волосы она и не подумала подобрать – что бы там ни говорил Итан.

Итан был в мешковатых джинсах и футболке с длинными рукавами. Лена поняла, что это уже другая футболка – от нее исходил легкий запах стирального порошка с едва заметной мускусной примесью одеколона. Ансамбль дополняли тяжелые рабочие ботинки с железными подковками, и Лене подумалось, что если она потеряется в лесу, то легко найдет дорогу по этим глубоким отпечаткам подошв на земле.

Несколько минут спустя они добрались до поляны за мужскими общежитиями. В Грантском технологическом, достаточно старомодном учебном заведении, только одно общежитие было смешанным, но студенты все-таки находили способ обходить правила. К тому же всем было известно, что Майк Берк, профессор, курировавший мужские общежития, глух как пень и совершенно неспособен услышать, как девицы прокрадываются к парням или выбираются от них в любое время дня и ночи. Лена подумала, что они, должно быть, сперли его слуховой аппарат и утопили в туалете. Музыка в общаге громыхала так, что земля под ногами дрожала.

– Доктор Берк на неделю уехал к матери, – пояснил Итан, сияя улыбкой. – Оставил номер телефона – на случай если он нам понадобится.

– Это твоя общага?

Он кивнул и направился к зданию.

Она остановила его и, чтобы перекрыть музыку, громко попросила:

– Ты там веди себя соответственно, будто мы с тобой давно встречаемся, ладно?

– А что, на самом деле разве не так?

Она одарила его таким взглядом, что он быстренько ретировался.

– Ладно, пошли уж.

Она аж скривилась от грохота, когда они подошли ближе к общежитию. Все этажи были ярко освещены, включая и верхний, где проживал декан факультета. Музыка представляла какую-то дикую помесь европейской танцевальной и самого забойного джаза, приправленную рэпом, и Лене казалось, что от такого количества децибелов у нее вот-вот лопнут барабанные перепонки.

– А они там не боятся, что служба безопасности нагрянет? – прокричала она.

Итан улыбнулся в ответ, и Лена нахмурилась, все поняв. По утрам, когда она являлась на службу, те, кто должен был дежурить ночью, по большей части все еще пребывали в объятиях морфея в комнате позади дежурки, завернувшись с головой в одеяло. По графику нынешней ночью дежурил Флетчер. Из всех ночных охранников этот был самый нерадивый. За все время, что Лена прослужила в системе безопасности колледжа, Флетчер не занес в книгу учета ни единого происшествия, хотя и другие тоже, случалось, не все регистрировали или просто предпочитали не замечать. Лена как-то читала в информационном бюллетене, что из всех девушек, подвергшихся изнасилованию в кампусах колледжей, лишь менее пяти процентов обращались в полицию.

– Эй, Грин! – Молодой человек, чуть выше и плотнее Итана, подошел к ним и ткнул Итану кулаком в плечо. Тот ответил таким же тычком, и они обменялись сложными рукопожатиями, больше похожими на элемент какого-то танца.

Итан, стараясь перекричать грохочущую музыку, представил ей парня:

– Лена, это Пол.

Она выдана самую любезную улыбку, на которую только была способна, – не это ли приятель Энди Розена?

Пол окинул ее с головы до ног раздевающим взглядом, но и Лена не осталась в долгу, ответив ему тем же, при этом дав понять, что он недотягивает до ее стандартов. Это был довольно симпатичный молодой человек, явно застрявший между подростковым возрастом и взрослостью. Этакий сорванец в желтом противосолнечном козырьке, надетом задом наперед, из-под которого торчат клок коротко стриженных выгоревших светлых волос. На шее болталась зеленая металлическая цепочка, с которой свисали детская соска-пустышка и целая куча разнокалиберных висюлек и брелков. Он заметил ее взгляд и, сунув пустышку в рот, принялся громко причмокивать.

– Ну ты, полегче, – заявил Итан, чуть оттолкнув Пола с видом собственника, охраняющего завоеванную территорию. – Скутер здесь?

– А где же ему быть. Вроде как пытается внушить им, что пора завязывать с наездами на это ниггеровское дерьмо. – И Пол принялся исполнять какой-то замысловатый танец, размахивая в такт музыке руками.

Лена при упоминании о ниггерах внутренне ощетинилась, но решила не демонстрировать свою реакцию. Видимо, ей это не слишком удалось, потому что Пол тут же спросил:

– Ты что, любишь черных? – Произнес он это с жутким южным акцентом, который она слышала только у оголтелых расистов.

– Заткнись, парень! – прикрикнул Итан и весьма ощутимо пнул его.

Пол недобро хохотнул и отступил в толпу, направлявшуюся к лесу, невнятно выкрикивая какую-то расистскую чушь, пока его слова не заглушил грохот музыки.

Итан стоял со сжатыми кулаками, мышцы под футболкой напряжены.

– Траханый засранец! – сплюнул он.

– Да успокойся ты! – сказала Лена, хотя у нее самой здорово колотилось сердце. Итан обернулся к ней. Его яростный взгляд пронзил ее как луч лазера, и она инстинктивно сунула руку в карман, где лежат нож.

– Не слушай ты его, о'кей? Он просто идиот.

– Да ладно. Что взять с дурака? – согласилась Лена, стараясь разрядить обстановку.

Итан бросил на нее такой тоскливый взгляд, словно оттого, поверит она или нет, зависела его жизнь, и направился к общаге.

Парадная дверь была распахнута настежь, в проходе стояла парочка. Лена не могла определить, какого они пола, и подумала, что если немного понаблюдает, то наверняка поймет. Она прошла мимо них, глядя в сторону и стараясь определить, что это за странный запах стоит в воздухе. Проработав в кампусе семь месяцев, она прекрасно знала, как пахнет «травка», но тут было что-то совсем другое.

За входом открылся длинный центральный холл с лестницей, соединявшей три этажа с двумя перпендикулярными коридорами, отходящими в оба крыла здания; из них был доступ в жилые комнаты и ванные с туалетами. Это общежитие имело точно такую же планировку, как и все остальные в кампусе. Блок, в котором жила Лена, был похож на здешние, только в ее общаге каждая комната имела крохотную переднюю, откуда дверь вела в ванную, а общая гостиная использовалась также в качестве кухоньки. Здесь же студенты размещались по двое в комнате, а ванные находились в конце коридора.

Чем ближе Итан и Лена подходили к дальнему концу коридора, тем явственнее распознавались по крайней мере два запаха, что висели в воздухе: мочи и блевотины.

– Мне сюда надо забежать. – Итан остановился возле двери, обозначенной стикером «Опасные отходы». – Не возражаешь?

– Я здесь подожду, – сказала Лена, прислоняясь к стене.

Он пожал плечами, сунул ключ в замочную скважину и толкнул дверь. Лене было непонятно, зачем ему вообще понадобилось ее запирать. Почти все в кампусе прекрасно знали, что, если как следует подергать ручку, дверь откроется сама. В половине всех случаев краж, расследовать которые вызывали Лену, на дверях отсутствовали следы взлома.

– Скоро вернусь, – сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь.

Пока дожидалась, она просмотрела доску объявлений возле двери, состоявшую из двух половинок: одна была покрыта пробкой, вторая – как классная доска, чтобы писать мелом. На пробочной половине красовалось несколько свернутых записок, прикрепленных кнопками, но Лена не испытывала никакого желания их разворачивать и читать. На черной половинке красовалась надпись: «Итан – крутой дрочила», – а рядом изображение уродливой обезьяны то ли с бейсбольной битой, то ли с эрегированным пенисом в трехпалой лапе.

Лена вздохнула, размышляя, за каким чертом ее сюда занесло. Может, стоит все же поехать завтра в участок и поговорить с Джеффри? Должен же быть какой-нибудь способ убедить его, что она никак не связана с этим делом. А сейчас надо поехать домой, немного выпить и постараться уснуть, чтобы наутро с ясной головой четко спланировать порядок действий. Или все же следует остаться и поговорить с другом Энди, чтобы у нее были хоть какие-то доказательства собственной невиновности, которые она могла бы предъявить Джеффри.

В этот момент из комнаты вышел Итан. И хотя ей было интересно, что он там делал, спрашивать она не стала. Возможно, он полагал, что она зайдет вместе сними ему удастся ее соблазнить, но Лена не была такой простушкой, какой могла ему показаться.

– Ох, дерьмо! – воскликнул он, вытирая доску объявлений рукавом футболки. – Опять ребята дурака валяют.

И быстро зашагал по коридору, так что Лена за ним еле поспевала.

– Так мы сможем поговорить сегодня с этим парнем?

Не отвечая, Итан махнул рукой в сторону крыльца:

– Вот сюда.

Когда они вошли в главный холл, с потолка обвалился кусок штукатурки – едва отскочить успели.

На втором этаже, куда вела лестница, располагалась большая общая комната с телевизором и столами для занятий, хотя сейчас вряд ли она использовалась по назначению. Дальше по коридору – общая кухня, однако, если судить по другим студенческим общагам, где Лене приходилось бывать, там скорее всего пусто, если не считать ржавого холодильника, микроволновки с намертво заклиненной дверцей и нескольких торговых автоматов. Жилые комнаты второго этажа, весьма немногочисленные и не отличавшиеся комфортом, студенты предпочитали более просторным помещениям первого, где стояла неистребимая вонь от туалетов.

Лестницу, по которой они пробирались, оккупировали студенты – на вид совсем молокососы. Рассевшись на ступеньках, они пили какую-то розовую дрянь, отчего окружающее пространство буквально пропиталось запахом крепкого алкоголя.

В холле второго этажа было вообще не протолкнуться, и Итан взял ее за руку, чтобы не отстала. Лена внутренне сжалась при этом прикосновении и посмотрела на свою ладонь, зажатую в его пальцах. У Итана оказались длинные нежные пальцы, почти как у девушки, и костлявые запястья. Лена не могла представить, как он еще не сварился в свой футболке с длинными рукавами – в помещении было жарко, как в тропиках. Что бы он там ни скрывал, вряд ли стоило из-за этого обливаться потом – все равно в этом вертепе никто бы ничего не заметил.

Внезапно музыка смолкла. В комнате раздался общий стон, а потом смех – когда погас свет.

У Лены сердце подпрыгнуло к самому горлу, когда все вокруг начали толкаться, а Итана оттеснили в сторону. Парень, оказавшийся рядом, что-то прошептал подружке, и та громко заржала. Кто-то позади Лены прижался к ней всем телом, и она почувствовала весьма недвусмысленные толчки.

– Эй, врубайте музыку! – орали со всех сторон.

В углу вспыхнул карманный фонарик – это диджей пытался разобраться в своем дерьме.

Глаза Лены в конце концов приспособились к мраку, и она уже смогла различать силуэты вокруг себя. Чуть продвинувшись вперед, она вдруг ощутила чьи-то руки на своей талии и горячее дыхание возле уха.

Лена замерла и услышала:

– Пойдем ко мне!

От страха все слова застряли в горле, и она бросилась к Итану, расталкивая толпу.

– Что случилось? – Проследив за ее взглядом, Итан понял, в чем дело. Мышцы его тут же напряглись, и кулак молниеносно врезался в грудь парня.

Тот отлетел назад и поднял обе руки, словно это было просто недоразумение.

– Ладно, все о'кей, – сказал Итан и захватил ее в кольцо рук, оберегая от толпы. Оттолкнуть его у Лены не хватило сил – надо было хоть немного успокоиться, справиться со страхом.

Музыка грохнула без предупреждения, и вокруг опять замелькали черные тени. Толпа разразилась криками и бросилась в пляс; в проблесках света белые майки и зубы отсвечивали пурпурно-красным, дымили и воняли ароматические палочки, по стенам метались лучи карманных фонариков.

Настоящий шабаш! Толпа явно накушалась «экстази» и теперь пребывала в состоянии оглушительного счастья и эйфории.

– Идем вон туда! – прокричал ей прямо в ухо Итан и поволок куда-то назад.

Когда она наткнулась на стену, они остановились.

– Ты в порядке? – спросил он, приблизив лицо, чтобы она могла его слышать.

– Конечно, – ответила она, протиснув здоровую руку между их телами, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию, и ощутила железную твердь его груди.

Он пальцами откинул ей волосы с лица:

– Жаль, что ты не убрала их назад.

– Ничего подходящего не подвернулось, – соврала Лена.

Он улыбнулся:

– Хочешь, найду какую-нибудь резинку или еще что?

– Не надо.

Итан отнял руку от ее лица, явно разочарованный.

– Ладно. Стой тут. Пойду принесу чего-нибудь выпить.

Прежде чем Лена успела хоть что-то сказать, Итан растворился в толпе.

– Эй! – раздалось возле самого уха, и какая-то тощая брюнетка протянула ей пару зеленых капсул.

Лена отмахнулась и шагнула в сторону, натолкнувшись на кого-то. Толкались со всех сторон, и она поняла, что ее куда-то несет вместе с толпой.

Она протиснулась сквозь скопление людей и попыталась выбраться на лестницу, но не тут-то было. Запаниковав, Лена принялась расталкивать всех, кто попадался на пути, пока не почувствовала ладонями стену. Отдышавшись, она стала выискивать глазами Итана.

Он появился откуда-то сбоку с большой кружкой в руке.

– Не знаю, что ты любишь, поэтому сделал на свой вкус. – Итан протянул ей кружку. – Это апельсиновый сок с водкой. Но если хочешь, есть вода.

Как же ей хотелось выпить – аж скулы свело.

– Нет, лучше воды.

Он кивнул, словно она прошла какой-то тест, и поставил чашку на ближайший стол.

– Смотаюсь за соком. Стой здесь, чтобы мне тебя не искать.

Лена открутила крышку с бутылки и отпила большой глоток.

Мысль о кружке не выходила у нее из головы. Поняв, что больше не может сдерживаться, Лена шагнула к столу, схватила кружку и в два глотка осушила ее. Содержимое оказалось чистой водкой – сок был добавлен разве что для запаха. По груди тут же разлилось знакомое тепло, даже боль в руке, кажется, поутихла.

Музыка изменилась – теперь звучало что-то медленное и чувственное, нагрузка на барабанные перепонки снизилась. Видимо, еще и громкость немного уменьшили, почти до приемлемого уровня.

Лена глотнула воды и окинула взглядом окружающих. О Господи, совсем еще дети – она в свои тридцать четыре смотрелась среди них как древняя старуха. При этой мысли ее почему-то разобрал смех.

– И чему это ты радуешься? – Итан появился неожиданно, с запечатанной бутылкой апельсинового сока в руке.

Видимо, от жары Лену быстро развезло, чуть кружилась голова, и хотелось выбраться на воздух, чтобы немного протрезветь.

– Давай-ка поищем этого парня, – сказала она.

Он как-то странно на нее взглянул, и она покраснела.

– Ну пошли.

Он хотел было взять ее за руку, но она воспротивилась:

– Я сама.

– Ты уверена?

Она кивнула и чуть не потеряла равновесие. Если Итан что и заметил, то виду не показал. Он провел ее через один из боковых коридоров к жилым комнатам. Там тоже гремела музыка, причем в каждой – своя. Народ веселился на полную катушку.

– И всегда тут так? – спросила Лена.

– Ну, может, обычно чуть потише – просто сейчас доктор Берк отсутствует. Мне больше нравится в библиотеке, – сказал он, но, как ей показалось, соврал.

Лена очень часто бывала в библиотеке, но никогда его там не видела. Конечно, здание огромное и он вполне мог затеряться в толпе. А что, если он действительно там бывал и наблюдал за ней? От этой мысли Лене стало как-то неуютно.

Он остановился перед дверью, примечательной лишь тем, что на ней отсутствовали стикеры и похабные надписи.

– Эй, Скутер! – крикнул он, постучав костяшками пальцев в дверь.

Лена стояла, уставившись в пол, и пыталась собраться с мыслями.

– Скут? – снова позвал Итан и принялся стучать в дверь кулаком.

В комнате явно кто-то был – из щели под дверью пробивалась полоска света.

– Давай же. Скутер! Открывай, тупица гребаная! Я же знаю, что ты там! – продолжал звать Итан.

Из комнаты не доносилось ни звука. И только когда Итан шарахнул по двери ногой, она наконец открылась. В лицо ударил такой смрад, что захотелось зажать нос.

– Бог ты мой! – не удержалась Лена, прикрывая лицо ладонью.

– Это Скутер, – представил хозяина комнаты Итан, словно это могло объяснить источник вони.

Лена вдохнула ртом, подумав, что прозвище Вонючка обитателю этой клоаки, подошло бы больше.

Скутер оказался весьма примечательным типом. Если большинство представителей мужского пола кампуса стригли волосы очень коротко и носили мешковатые джинсы и футболки с короткими рукавами, то Скутер оказался патлатым и был одет в бледно-голубую майку и ярко-оранжевые гавайские шорты. На его левом бицепсе красовался желтый резиновый жгут, отчего вены на руке выпирали как канаты.

– Эй, парень, давай кончай. – Итан подцепил жгут пальцем, и тот, соскочив с руки Скутера, улетел в угол.

– Вот дерьмо-то! – простонал наркоша, загораживая вход. – Она ж траханый коп! Чегой-то коп тут делает, а?! Ты какого хрена сюда копа притащил?!

– Давай-давай, – сказал Итан, мягко толкая его в комнату.

– Меня чего, арестуют? Тогда уж дай ширнуться напоследок… – И он принялся отыскивать жгут.

– Да уймись ты! – Итан схватил Скутера за резинку штанов и хорошенько встряхнул. – Никто не собирается тебя арестовывать.

– Мне в тюрягу низзя, знаешь об этом?

– Никто тебя туда и не тащит.

– Ну тогда все в порядке. – Скутер, казалось, успокоился и позволил Итану поднять его на ноги.

Когда он выпрямился во весь рост, Лена заметила у него на шее цепочку – почти такую же, как у Пола, только желтую и вместо всяких прибамбасов на нем висела целая коллекция ключей – маленьких и тонких, вроде тех, какими девчонки запирают замочки на своих дневниках.

Итан усадил Скутера на кровать.

Лена все еще стояла в дверном проеме, опасаясь случайно вдохнуть носом. Под окном торчал кондиционер, но Скутер его не включал. Наркоманы обычно предпочитают прохладу, чтобы «дурь» не слишком быстро выходила с потом, но, судя по вони, исходящей от этого типа, предположила Лена, на его теле столько грязи, что закупорились все поры до единой.

Комната ничем не отличалась от любой другой в общежитии: кровать, письменный стол и пара шкафов по обе стороны от входа. В противоположной от двери стене имелось два окна, стекла которых покрывал слой копоти. На полу тут и там валялись книги и бумага, картонки из-под еды навынос и пустые пивные банки. Посередине комнаты по полу проходила полоса синей липкой ленты – видимо, демаркационная линия. Лена еще подумала, как это сосед Скутера мирится с таким запахом.

Небольшой холодильник служил Скутеру также прикроватной тумбочкой. Его сосед обходился более традиционным сооружением: обрезком доски, положенным на два бетонных блока, которые, по-видимому, украл со стройки рядом с кафетерием.

– Все в порядке, – сказал Итан, приглашая Лену в комнату. – Он наширялся по полной. Да входи же – он не станет с тобой разговаривать при открытой двери.

Лена, еще мгновение поразмыслив, решила, что все обойдется, и, шагнув в комнату, закрыла дверь.

– Видок у него такой, что он вряд ли вообще способен разговаривать, – заметила она.

– Я тебя ни в чем не виню, парень, – хохотнул Скутер, глядя на Итана глазами дебила.

Лена, окинув взглядом комнату, увидела на маленькой табуретке возле кровати два шприца, рядом валялась закопченная столовая ложка с остатками «дури» и небольшой пакет с чем-то вроде крупных комков соли. Они явно застали Скутера в процессе приготовления «снежка», сильнодействующей формы метамфетамина. Сырье было настолько чистое, что отпадала необходимость его процеживать.

Какой же он все-таки идиот! – подумала Лена. Даже ее дядя Хэнк, большой любитель уколоться, никогда не баловался «снежком» – уж слишком опасное это занятие.

– Не вижу смысла тут торчать, – сказала она Итану.

– Он хорошо знал Энди, – ответил тот.

Услышав имя Энди, Скутер ударился в слезы. Он плакал как девочка, открыто и без всякого стыда. Лену раздирали противоречивые чувства: отвращение с одной стороны, и удивление – с другой. Как ни странно, Итан, кажется, разделял ее ощущения.

Лена взглянула на часы. Она потратила целый вечер в надежде поговорить с этим придурком, так что отступать поздно. Она так пнула кровать ногой, что Скутер даже подскочил.

– А ну-ка послушай меня! Вы с Энди были друзьями. Скажи, у него была депрессия?

Скутер тупо кивнул, и Лена поняла, что он испугался и теперь говорить не станет.

Она кивнула в сторону холодильника:

– У тебя там есть что-нибудь?

– Конечно, есть! – Скутер вскочил, словно спохватившись, что совсем забыл про хорошие манеры. Покачался, прежде чем обрести равновесие, и открыл холодильник. Лена увидела внутри несколько бутылок пива и литровую пластиковую бутыль дешевой водки. Если Скутер все это пьет да еще и колется, остается только удивляться, как он не вылетел из колледжа.

– У меня тут пиво и это… – начал Скутер.

– Дай-ка я сама. – И Лена оттолкнула его в сторону.

Может, если еще выпьет, она сумеет держать себя в руках.

– Стаканы есть?

Скутер сунул руку под кровать и вытащил оттуда пару пластиковых стаканчиков, знававших лучшие времена. Лена поставила их на край холодильника и взяла бутылку апельсинового сока, протянутую Итаном. Бутылка была маленькая – на троих не хватит.

– Я не буду. – Итан смотрел на нее изучающим взглядом, словно она была учебником.

Лена старалась не поднимать на него глаз, пока смешивала порцию, налив половину сока в один из стаканчиков и добавив туда немного водки. Полупустую бутылку она долила доверху чистым алкоголем, зажала горлышко большим пальцем и хорошо встряхнула, по-прежнему ощущая на себе взгляд Итана.