Текст книги "Гнетущий страх"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Нам обоим хорошо известно, что у меня нет такого права.

– Да неужто?

– Да взгляни ты на меня! – крикнула Лена, вытянув руки в стороны и выставляя на обозрение все свое избитое тело. – Тебе же лучше, чем кому бы то ни было, известно, во что я вляпалась. И ты думаешь, они станут меня слушать? – Она приложила ладонь к исцарапанной шее. – Никто мне не поверит…

Он усмехнулся, давая ей понять, что его такими байками не проведешь.

– Мне нужно это знать, Ричард! Чтобы я могла тебе верить.

Он внимательно посмотрел на нее, явно колеблясь, продолжать или нет. И в конце концов сказал:

– Нет, к смерти Скутера я не имею никакого отношения.

– Правда?

– Ну конечно. – Он даже закатил глаза, на секунду превратившись в того женоподобного Ричарда, которого она так хорошо знала. – Он ведь автоасфиксией баловался. Надо ж быть таким идиотом!

Лена пропустила его слова мимо ушей, не желая заострять на этом внимание, и быстро спросила:

– А Тесса Линтон?

– Все из-за пакета, – объяснил он, внезапно возбуждаясь. – Она что-то там собирала, на холме. А я никак не мог найти ту цепочку. Она нужна мне была. Как символ.

– Звезда Давида? – уточнила Лена, вспомнив, как Джил вцепилась в нее в библиотеке. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

– У них обоих было по такой цепочке. Джил подарила в прошлом году одну – Брайану, другую – Энди. Отцу и сыну. – Он резко выдохнул. – Брайан всегда ее носил. Как думаешь, он такое сделал бы для меня?

– Подумав, что цепочку подобрала Тесса Линтон, ты ударил ее ножом?

– Она меня как-то умудрилась вычислить. Я видел, что она уже сложила два и два и поняла, кто убил Энди. – Ричард замолчал, словно собираясь с мыслями. – И стала на меня кричать. Во все горло. Мне просто пришлось заткнуть ей рот. – Он обтер лицо ладонями, теряя самообладание. – Господи, как это было неприятно! И трудно. – Он посмотрел на пол, и она почувствовала, что его мучают угрызения совести. – До сих пор не могу поверить, что у меня на это хватило пороху… Ужасно! Я еще там оставался – хотел увидеть, что будет дальше… – Он замолчал, и молчал долго, словно надеясь, что Лена поддержит его, скажет: «Да, так и надо было, у тебя просто не было выбора».

Но Лена молчала. От боли и отвращения все слова куда-то испарились.

– Каким способом ты хочешь, чтоб я от него избавился? – вдруг спросил Ричард. – Я могу заставить его помучиться. Или избить, как он избил тебя.

Лена, не говоря ни слова, посмотрела на свои руки, вспоминая, как они с Итаном сидели в кафе и как она разозлилась, когда он сделал ей больно. Тогда она хотела отплатить ему той же монетой, заставить страдать от боли – такой же боли, какую он причинил ей.

Ричард слегка постучал пальцем по ее гипсовой повязке:

– У меня в детстве такого тоже было более чем достаточно.

Машинально Лена потерла руку. Шрам на ладони покраснел и воспалился, по краям запеклась кровь, и она вновь принялась теребить и ковырять его, пока Ричард делился с ней планами.

– Тебе самой ничего не придется делать – я обо всем позабочусь. Мне не раз приходилось помогать женщинам вроде тебя. Одно твое слово – и я сделаю так, что он исчезнет.

– Каким образом? – шепотом спросила она, продолжая ковырять край ранки, откуда уже текла кровь.

Ричард смотрел на ее руки.

– Не важно. Главное, чтобы ты перестала себя мучить.

Она прижала загипсованную руку к животу и покачала головой:

– Я хочу, чтобы он исчез из моей жизни. И самой мне надо убраться отсюда куда подальше.

– Ох, Лена! – Он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул в глаза, но она не пошевелилась. Тогда он положил ладони ей на плечи и наклонился близко-близко: – Ничего, прорвемся, обещаю. Вместе у нас все получится.

Лена поняла, что более удачного момента не будет. Резко подняв руки, она изо всех сил врезала ему гипсовой повязкой по кадыку. От удара Ричард прикусил себе язык и, резко откинувшись назад, взмахнул руками и рухнул на пол, задев спиной дверной косяк. Лена бросилась к комнате Нэн, захлопнула за собой дверь и успела задвинуть древний засов, прежде чем Ричард принялся дергать за ручку.

Шкатулка была под кроватью. Лена упала на колени и быстро достала пистолет. Гипс раскололся, и она теперь могла пользоваться обеими руками, чтобы засунуть магазин в рукоять и снять оружие с предохранителя, прежде чем Ричард снесет дверь. Но он ее опередил – ворвался в комнату так стремительно, что споткнулся об нее, выбив при этом пистолет из рук. Она бросилась за оружием, но и тут опоздала. Пока она медленно поднималась на ноги, он уже целился ей в грудь.

– Быстро на кровать! – приказал Картер, и до нее долетели брызги слюны, смешанной с кровью. Он тяжело и хрипло дышал, словно ему не хватало воздуха. – А ведь я хотел тебе помочь, тупая сука!

Лена не двигалась с места.

– Полезай на кровать, мать твою! – Распухший язык причинял сильную боль, и его злило, что приходится ей повторять.

Лену будто парализовало, и он поднял руку, намереваясь привести ее в чувство.

Словно прочитав его мысли, она послушно легла на спину и опустила голову на подушку.

Ричард тяжело навалился ей на ноги, не давая пошевелиться. Изо рта у него текла кровь, и он вытер ее рукавом.

– Давай сюда свою руку!

– Ричард, не делай этого!

– Положи свою ладонь на пистолет, мать твою!

Лена не подчинилась, и Ричард, схватив ее за руку, силой приложил ее ладонь к рукояти. Она пыталась отвести дуло в сторону, но не могла пошевелиться, придавленная его телом.

И через секунду раздался выстрел. Затем звон разбитого стекла.

Лена инстинктивно закрыла руками голову, и в этот момент какая-то страшная сила сбросила Ричарда с ее ног.

Вскочив с кровати, она увидела, что Картер лежит на полу, с огромной дырой в груди, в луже крови.

Лена медленно повернулась к окну и сквозь разбитое стекло увидела Фрэнка с еще дымящимся револьвером в руке.

Глава семнадцатая

Сара сидела за столом Мейсона, зажав трубку телефона между плечом и ухом, и слушала рассказ Джеффри о событиях в доме Нэн Томас.

– Фрэнк бросил трубку, когда Лена позвонила в участок. А потом ему стало стыдно, и он поехал поговорить с ней. Приблизившись к дому, услышал вопли Ричарда и понял, что она в опасности.

– С Леной все в порядке?

– Вроде, – ответил он, но по его тону Сара поняла, что это далеко не так.

Откинувшись на спинку стула, Сара пыталась переварить все услышанное.

– А что говорит Брайан Келлер?

– Ничего. – В голосе Джеффри явно слышалось отвращение. – Я привез его к нам, чтобы допросить, но через час явилась его жена с адвокатом.

– Его жена? – переспросила Сара, не понимая, как Джил решилась на подобное самоуничижение.

– Ну да, – вздохнул Джеффри, и она поняла, что он испытывает те же чувства. – Я ж не могу его задержать без всяких обвинений.

– Он украл результаты исследований Сибил.

– Я завтра утром встречаюсь с районным прокурором и адвокатом колледжа. Вот и посмотрим, какие именно обвинения ему предъявить. Думаю, кражу интеллектуальной собственности и, может быть, мошенничество. Дело будет сложное, но в тюрягу мы его все-таки засадим. Он за все заплатит. – Джеффри помолчал. – Привык я все время играть в одну игру – «сыщики и воры». А от всех этих преступлений «белых воротничков» меня воротит.

– А ты не можешь привязать к нему соучастие в убийстве?

– В этом-то все и дело! Я и сам не уверен, что он был соучастником. Как говорит Лена, Ричард всех прихватил врасплох: Энди, Элен Шаффер, Чака.

– А Чака-то за что?

– Ричард так толком и не объяснил. Он просто пытался перетащить Лену на свою сторону. Думаю, она ему нравилась и он считал, что способен ей помочь.

Сара подумала, что Ричард Картер был не первым, кто пытался спасти Лену Адамс и провалился с треском.

– А что насчет Уильяма Диксона?

– Несчастный случай, если, конечно, не попытаться и это пришить Ричарду.

– Он ни словом не обмолвился об участии во всем этом Келлера?

– Ни единым, – подтвердил Джеффри.

– А зачем он выдумал ту историю про его любовный роман?

– Думаю, все по той же причине: хотел обратить на себя внимание папаши и, может быть, вынудить обратиться за помощью к нему. А там кто его знает…

– Яды в лаборатории обычно хранятся под замком, – заметила Сара. – И все случаи их использования регистрируются в специальном журнале. Можно проверить и установить, кто именно брал – Ричард или Келлер.

– Ладно, это я выясню. Но если они оба имели доступ к ядам, будет трудно доказать причастность Келлера. – Джеффри помолчал. – Вот что я думаю, Сара: если бы Келлер и задумал кого-то убить, то это был бы скорее Ричард. И не с помощью шприца и иглы.

– Какой страшный способ лишения жизни, – заметила она, представив себе последние минуты Энди Розена. – Сначала яд парализует все тело, потом сердце и легкие. На мозг это средство не действует – стало быть, он был в полном сознании и до самого конца понимал, что с ним происходит.

– И сколько такое могло длиться?

– Зависит от дозы. Секунд двадцать – тридцать…

– Господи!

– И яд практически невозможно обнаружить при вскрытии: организм практически моментально разлагает его. Совсем недавно не было даже методов тестирования на наличие таких ядов.

– Видимо, удовольствие не из дешевых.

– Если тебе удастся доказать, что яд взял Келлер, я найду в бюджете деньги, чтобы провести этот тест. А в крайнем случае заплачу сама.

– Сделаю все, что могу, – пообещал Джеффри, но надежды в его голосе не было. – Знаю, ты торопишься рассказать обо всем домашним, но я хотел бы сам лично все рассказать Тессе. Подождешь, пока я приеду?

– Конечно, – ответила Сара, немного поколебавшись, на секунду больше, чем нужно.

Это не ускользнуло от внимания Джеффри, и после недолгой паузы он сказал:

– Впрочем, у меня тут еще полно работы. Так что, когда приеду – не знаю.

– Джеффри…

– Не надо. Я все понял. Тебе сейчас лучше побыть там, со своей семьей, без меня.

– Да не в этом…

– Перестань, Сара. – В его тоне сквозила обида. – Вот чем ты сейчас занимаешься? Что за неотложные дела тебя держат в Атланте?

– Ну не знаю… – Сара старалась что-нибудь придумать, но так и не смогла. – Я же говорила тебе: мне просто нужно некоторое время…

– Время пройдет, но ничего не изменится. Если ты не в силах простить, забыть то, что я натворил пять лет назад…

– Ты так говоришь, словно я капризничаю и набиваю себе цену.

– Да нет, все не так. И я вовсе не пытаюсь тебя подгонять. Просто… – Он крякнул. – Я люблю тебя, Сара. И очень устал от того, как ты исчезаешь каждое утро. Мне надоели все эти дерьмовые игры, когда ты вроде бы со мной, а вроде бы и нет. Ты мне нужна, нужна все время. Как жена.

– Ты делаешь мне предложение? – Она рассмеялась, словно он пригласил ее прогуляться по Луне.

– И не надо делать вид, что тебя это шокирует.

– Не шокирует. Просто мы это уже проходили. И наш брак был не слишком счастливым.

– Ну да, ну да… Но я был с тобой, помнишь?

– А почему бы нам не оставить все как есть?

– Мне этого мало. Я хочу, чтобы после особенно гнусного дня на работе можно было прийти домой и спросить, что у нас нынче на ужин. Хочу спотыкаться о ночной горшок. Хочу просыпаться утром и слышать, как ты ворчишь, что я опять повесил свой спортивный бандаж с ракушкой на дверную ручку.

Ее губы тронула улыбка.

– В твоих устах все это звучит очень романтично.

– Я люблю тебя.

– Я знаю. – Сара не могла заставить себя сказать вслух, что тоже любит его, что он тоже ей нужен. – Когда сможешь сюда выбраться?

– Да ладно, и без меня вполне обойдетесь.

– Ты же хотел сам все ей рассказать, – настаивала Сара. – Ответить на вопросы…

– Ты знаешь ровно столько же, сколько и я.

– Не знаю, смогу ли я… У меня совсем нет сил.

Он помолчал, прежде чем ответить.

– В это время я добираться буду больше четырех часов.

– О'кей. – Сара назвала ему номер палаты Тессы и уже собиралась повесить трубку, но вдруг набралась смелости: – Эй, Джефф!

– Да?

И опять она не смогла ничего ему сказать.

– Нет, ничего… Поговорим, когда приедешь.

Он подождал еще несколько секунд, давая ей возможность что-то добавить, но так ничего больше и не услышал.

– Ну ладно. Скоро увидимся.

Сара, повесив трубку, чувствовала себя так, словно прошла по канату над озером, полным аллигаторов. Столько всего произошло на этой неделе, что мозг отказывался воспринимать какую бы то ни было информацию. Частью сознания она рвалась снова схватить телефонную трубку и сказать наконец ему то, что не смогла: что она его любит, – но другая часть требовала, чтобы она позвонила и попросила не приезжать.

В коридоре слышались сигналы вызова врачей, за стеклянной дверью мелькали мутные силуэты. Ощущение было такое, словно миновало лет сто, с тех пор как Сара здесь работала и училась. Все ей казалось более сложным, и хотя во времена ее молодости жизнь точно так же давила и требовала полной самоотдачи, все равно Сара думала о тех днях с ностальгией. Ничто не способно так закалить хирурга, как работа в больнице, подобной Грейди. В определенный период ее жизни эта больница была для нее всем.

Решение вернуться в Грант, к семье и собственным корням, далось непросто, но тогда оно казалось единственно правильным. А должность городского педиатра даже принесла ей некоторое успокоение – она отдавала городу то, что получала от него, пока росла. И тем не менее не проходило и недели, с тех пор как Сара уехала из Атланты, чтобы она не думала, как сложилась бы ее жизнь, останься она в Грейди. И до сего момента она не понимала, как ей не хватает этой больницы, как она соскучилась по такой жизни.

Сара огляделась по сторонам и подумала, какой бы стала ее жизнь, если бы она сейчас работала здесь, вместе с Мейсоном. Еще в интернатуре Мейсон отличался чрезвычайной пунктуальностью и аккуратностью, поэтому и стал очень хорошим хирургом. В отличие от Сары он был точно таким же и в личной жизни. Такие люди, как он, не оставляют после себя в мойке невымытую тарелку или пересохшее белье в сушилке. Когда Мейсон пришел к ней в первый раз, его чуть удар не хватил при виде целой корзины скомканных вещей, которая уже недели две стояла у нее на кухонном столе. На следующее утро, когда Сара проснулась, все вещи были аккуратно сложены: это Мейсон, прежде чем отправиться на работу – а его смена начиналась в пять утра, – навел порядок.

Стук в дверь вывел Сару из задумчивости.

Мейсон Джеймс, легок на помине, открыл дверь. В одной руке он держал коробку с пиццей, в другой – две бутылки кока-колы.

– Я решил, что ты, наверное, проголодалась.

– Просто умираю с голоду. – Сара забрала у него колу.

Мейсон, с пиццей на ладони, застелил кофейный столик салфетками.

– Еще одну я привез твоим родителям.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны. – Она водрузила бутылки на стол и забрала у него коробку с пиццей.

– В студенческие годы тебе, кажется, нравилось бывать в этом заведении, – заметил Мейсон.

– «Шрумиз», – прочитана она название пиццерии на коробке. – Неужели?

– Ты все время там ела. – Он потер ладони. – Voila! [12]12
  Вот, пожалуйста! (фр.)


[Закрыть]

Сара посмотрела на стол: салфетки разложены безупречным квадратом, коробка стоит самым правильным образом.

Проследив за ее взглядом, Мейсон рассмеялся:

– Некоторые привычки никогда не меняются.

– Это точно, – согласилась с ним Сара.

– Твоя сестра выглядит вполне прилично. И ходит сегодня гораздо свободнее.

Сара села на кушетку.

– Надо думать, это мамина заслуга.

– Вполне могу себе представить Кэти в такой роли. – Он развернул очередную салфетку и положил ей на колени. – Ты получила цветы?

– Да. Спасибо. Они были великолепны.

Он откупорил кока-колу.

– Просто хотелось напомнить, что я о тебе думаю.

Сара в замешательстве теребила салфетку, и Мейсон пришел ей на помощь:

– Ты же знаешь, я ведь никогда не переставал тебя любить.

Она растерялась, и прежде чем успела ему ответить, он нагнулся и поцеловал ее. К собственному удивлению, Сара ответила на его поцелуй. И вот уже Мейсон придвинулся ближе, мягко уложил ее на кушетку и оказался сверху. Его руки скользнули под блузку… Она обхватила его плечи, но ничего не почувствовала, ни одна струночка в ней не дрогнула. И думала она лишь о том, что человек, которого она обнимает, вовсе не Джеффри.

– Остановись, – сказала она, перехватив его руку, уже взявшуюся расстегивать пуговицу на ее брюках.

Он так резко отстранился, что ударился головой о стену.

– Прости, я не должен был…

– Нет, это я не должна…

– Но ведь нам с тобой было так хорошо, Сара. – Мейсон нагнулся, чтобы снова ее поцеловать, но она отвернулась.

– Я должна тебе кое-что объяснить.

– Ничего не нужно…

– Перестань меня перебивать, – прикрикнула Сара и пустилась в объяснения. – У меня всегда был только Джеффри, с тех самых пор, как уехала из Атланты. Потом он мне изменил, и мы развелись. Но это ничего не значит – я по-прежнему люблю его.

– А он… он любит тебя? – спросил Мейсон.

– Не важно. Речь не о нем. Я хочу, чтобы ты понял: мне известно, что чувствует человек, когда его предают. И не дай Бог твоей жене – а ведь ты еще женат, хоть и переехал в отель, – испытать нечто подобное.

– Наверное, ты права, – кивнул он.

Она не ожидала столь быстрой капитуляции – просто Сара, привыкшая все время противостоять собачьей цепкости и упрямству Джеффри, давненько не встречала такой непринужденности, как у Мейсона. Теперь она понимала, почему разрыв с ним оказался совершенно безболезненным: искра между ними так и не проскочила. Мейсону никогда в жизни не приходилось ни за что бороться. У Сары даже не было уверенности, что сейчас хочет он именно ее, а не ту, что подвернулась под руку.

– Ну, мне пора. – Сара поднялась. – Пойду посмотрю, как там Тесс.

Она направилась к двери, а он так и остался сидеть на кушетке, откинувшись назад и небрежно скрестив ноги.

Сара стояла у окна в палате сестры и наблюдала за оживленным движением на шоссе. Спокойное дыхание Тессы было для нее сейчас сладчайшей музыкой. Всякий раз, когда смотрела на сестру, она едва сдерживалась, чтобы не юркнуть к ней в постель, заключить в объятия и наконец ощутить, что она в безопасности.

В палату вошла Кэти с двумя чашками чая. Саре тут же вспомнилось кафе «Дейри куин» и совершенно невыносимое поведение Тессы. И ей вдруг страшно захотелось вернуть тот день обратно, так захотелось, что она даже ощутила во рту вкус мороженого, что они тогда ели.

– Папа в порядке? – спросила Сара. Отец был совершенно сражен, когда она рассказала про Ричарда Картера, и ушел, не дослушав до конца.

– Стоит там, в конце коридора, – сказала Кэти, увильнув от прямого ответа.

Сара отпила глоток чаю и скривилась.

– Да, крепковат, – кивнула Кэти. – Джеффри скоро приедет?

– Скоро.

Кэти погладила Тессу по волосам.

– Помню я, как вы спали, когда были маленькими.

Саре раньше очень нравилось, когда мать рассказывала об их детстве, но теперь жизнь будто раскололась на то, что было до, и то, что после. И слушать об этом стало невыносимо.

– Как там дела у Джеффри? – спросила Кэти.

– Вроде нормально. – Сара отпила еще чаю.

– Да, досталось ему, – заметила Кэти. – Он всегда был для Тессы как старший брат.

Сара раньше никогда не задумывалась над этим, а теперь поняла, что это правда. Там, в лесу, Джеффри поддерживал их обеих и переживал за Тессу ничуть не меньше самой Сары.

– Я, кажется, начинаю понимать, почему ты перестала злиться на него. Помнишь, как он мотался во Флориду, чтобы забрать оттуда Тессу?

Сара улыбнулась, вспомнив о тех событиях. Несколько лет назад, во время весенних каникул, машину Тессы протаранил угнанный каким-то уродом грузовик с пивом, и Джеффри среди ночи помчался в Панаму, чтобы переговорить с местными копами и привезти ее домой.

– Она ни за что не хотела, чтобы за ней ехал папа, – сказала Кэти. – И слушать об этом не желала.

– Папа непременно всю обратную дорогу читал бы ей нотации и без конца повторял: «Я так и знал!» – напомнила Сара. С самого начала затея дочери энтузиазма у Эдди не вызывала. Он считал полнейшим идиотизмом отправляться во Флориду в кабриолете.

– Но ведь он же оказался прав!

Сара улыбнулась, но от комментариев воздержалась.

– Я рада, что он приедет, – продолжила свою мысль Кэти, обращаясь больше к самой себе, чем к Саре. – Тессе лучше будет от него самого услышать, что все кончено. – Немного подумав, она заговорила совершенно о другом: – Ты в последнее время места себе не находишь, и мне больно смотреть, как ты изнываешь и тоскуешь по той жизни, которую могла бы иметь, если б осталась здесь, в Атланте.

– Да ничего подобного! – запротестовала было Сара, но тут же осеклась – она никогда не умела лгать, особенно собственной матери.

– Ты теперь такая известная личность, тебя любят, о тебе беспокоятся… Разве тебе чего-то так уж не хватает?

Еще пару часов назад Сара могла бы составить целый список, чего ей не хватает, но сейчас лишь покачала головой.

– Тебе не помешало бы всегда помнить, что в конце любого дня твоей жизни – вне зависимости от того, какая ты умная-разумная, – заботиться приходится о сердце. – Она со значением взглянула на Сару. – А ведь ты знаешь, что именно нужно твоему сердцу, не правда ли?

Сара кивнула, хотя, если честно, не была в этом уверена.

– Так знаешь или нет? – настаивала Кэти.

– Да, мама. – Она теперь и впрямь знала.

– Вот и отлично, – заключила Кэти. – А теперь ступай поговори с отцом.

Сара поцеловала Тессу, потом мать и вышла из палаты. Отец стоял в конце коридора и наблюдал за улицей, как и она сама только что в палате Тессы. Сгорбленный старичок с опущенными плечами. И только вылинявшая белая майка и поношенные джинсы подтверждали, что это все тот же Эдди. Сара иногда была так похожа на него, что это ее даже пугало.

– Привет, папа.

Он не обернулся, не посмотрел на нее, но Сара чувствовала его горе так же отчетливо, как ощущала холод, которым тянуло от окна. Для Эдди Линтона семья означала все. Весь его мир состоял из жены и детей, а Сару так закружили собственные проблемы и неурядицы, что не было времени заметить, как нелегко приходилось отцу. Он всю жизнь много и упорно трудился, стремясь обеспечить своим детям счастье и безопасность. Его молчание всю последнюю неделю, его сдержанность по отношению к Саре проистекали не от того, что он винил ее; он винил самого себя.

Эдди ткнул пальцем в окно:

– Видишь того малого, что меняет колесо?

Сара взглянула на ярко-зеленый вэн – на таких обычно разъезжали сотрудники службы техпомощи на дорогах, чтобы выручить попавших в беду автомобилистов и ликвидировать заторы на улицах Атланты. В их машинах имелось все нужное оборудование для замены проколотой шины или подзарядки подсевшего аккумулятора. Могли они презентовать и галлон горючего, если надо. В городе, где поездка от дома до работы может отнять два часа и где разрешено возить в бардачке огнестрельное оружие, подобный расход денег налогоплательщиков был более чем оправдан.

– Зеленый фургон? – спросила она.

– Ага. Они не берут за это ни цента.

– Вот здорово!

Эдди глубоко вздохнул.

– Тесса все спит?

– Да.

– Джеффри скоро приедет?

– Если ты не хочешь…

– Да нет, – перебил ее Эдди. – Лучше, чтоб он приехал.

Сара ощутила легкость в груди, как будто с души свалился тяжелый камень.

– Мы с мамой как раз вспоминали, как он таскался во Флориду, чтоб забрать Тессу.

– Я ж говорил ей, что не надо туда переться на этой проклятой машине.

Сара посмотрела на улицу, пряча улыбку.

Эдди долго прокашливался, дольше, чем нужно, как будто внимание Сары и без того не было уделено одному ему.

– Парень входит в бар с огромной ящерицей на плече… – вдруг начал он.

– Та-а-ак… – протянула она.

– …бармен спрашивает: «Как зовут твою ящерицу?» – Эдди сделал паузу. – Парень отвечает: «Крошка». Бармен чешет репу, – Эдди почесал затылок, – и говорит: «И почему ты зовешь его Крошкой?» А парень и отвечает: «Да потому что это крошечный тритончик!»

Сара несколько раз повторила заключительную фразу анекдота, прежде чем до нее дошла его соль, и расхохоталась, да так, что на глазах выступили слезы.

– Господи, папа! Это самый идиотский анекдот, какой я когда-либо слышала!

– Ага, – подтвердил Эдди, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. – Жутко глупый!