Текст книги "Гнетущий страх"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Как его имя? – спросил Джеффри.

– Уильям Диксон. – Фрэнк хмыкнул. – Но насколько мне известно, никто его никогда так не звал, все больше Скутер.

Джеффри удивленно поднял брови, но ничего не сказал – он ведь не собирался рассказывать, как его самого звали в детстве.

– Его сосед по комнате уехал домой на пасхальные каникулы, – сообщил Фрэнк.

– Надо бы с ним поговорить.

– Я возьму у декана его номер телефона, когда тут разберемся.

Джеффри прошелся по комнате, заметил раздавленный пластиковый шприц на полу. Его содержимое уже засохло, сохранив четкий отпечаток рифленой подошвы.

– А вот это уже интересно. Проследи, чтобы Брэд сделал хороший снимок.

Фрэнк кивнул, и Джеффри опустился на колено рядом с телом. Он уже хотел было попросить у Фрэнка перчатки, но тот бросил их сам.

– Света, конечно, для осмотра тела маловато. – И Джеффри оглянулся по сторонам в поисках какого-нибудь источника лампы или фонарика. Лампа обнаружилась на холодильнике рядом с кроватью, но провод был обрезан, и концы его щетинились медной проволокой.

– Проследи, чтобы никто не прикасался к выключателю, пока мы не закончим осмотр, – велел он Фрэнку.

Натянув перчатки, Джеффри повернул голову Скутера и обнаружил стягивавший шею кожаный ремень. Он не собирался ослаблять петлю, но заметил небольшую полоску мыльной пены, выдавившейся из-под ремня. Он проследил, куда тянется конец ремня, – оказалось, что он связан с другим, брезентовым. Пряжка второго ремня была зацеплена за большой крюк, привинченный болтом к стене. Оба ремня оказались сильно натянутыми под весом тела. Крюк, судя по его виду, был прикручен к стене довольно давно.

Джеффри чуть повернулся и посмотрел на телевизор. Аппарат был дешевый, из тех, что можно купить в магазине сниженных цен меньше чем за сотню баксов. Рядом стояла баночка тигровой мази с покрытым белыми кристаллическими сгустками горлышком. Джеффри достал ручку и ее кончиком нажал на кнопку видеомагнитофона. Этикетку на кассете с названием фильма: «Проект „Голая девка“», – украшала сексуально-привлекательная сцена.

Джеффри поднялся и, сняв перчатки, вышел в коридор, к Лене. Фрэнк последовал за ним.

– Ты кому-нибудь звонила? – спросил Джеффри.

– Что? – переспросила та, хмуря брови. Она, видимо, приготовилась к совсем другим вопросам, и этот ее явно удивит.

– Когда прибыла сюда, ты кому-нибудь звонила по своему сотовому?

– У меня нет сотового.

– Да неужели? – не поверил Джеффри. Он-то полагал, что единственный человек в Гранте, у которого нет мобильника, – это Сара.

– Ты разве не знаешь, сколько мне платят? – усмехнулась Лена. – Едва на еду хватает.

Джеффри сменил тему:

– Я слышал, ты нашла шприц.

– Нам позвонили примерно полчаса назад, – заученно протараторила Лена, и он понял, что она репетировала этот ответ. – Я вошла в комнату, дабы убедиться, что этот тип действительно мертв. Пульса не было, дыхания – тоже. Тело на ощупь уже было холодным. И тогда я обнаружила шприц.

– Спасибо за помощь, – съехидничал Фрэнк. – Обнаружила шприц и решила, что очень нам поспособствует, если поднимет его.

Джеффри уставился на Лену и сказал скорее утвердительно, чем вопросительно:

– И разумеется, на нем отпечатки твоих пальчиков.

– Да, наверное.

– И ты, конечно, не помнишь, к чему еще тут прикасалась?

– Конечно.

Джеффри, еще раз заглянув в комнату, снова повернулся к Лене:

– Может, расскажешь, как отпечаток ботинка твоего дружка оказался тут на полу?

Она, кажется, вовсе и не удивилась – наоборот, даже улыбнулась.

– А ты разве не знаешь? Это ведь он обнаружил тело.

Джеффри оглянулся на Фрэнка, и тот кивнул.

– Как я слышал, ты уже пыталась его допросить.

Она пожала плечами.

– Фрэнк, давай его ко мне.

Фрэнк ушел, а Лена отошла к окну, выходящему на лужайку перед общежитием, замусоренную донельзя: тут и там валялись бумажные обертки и окурки, возле решетки для велосипедов сложены горкой пивные банки.

– Вид такой, словно накануне здесь здорово повеселились, – заметил Джеффри.

– Надо думать.

– Может, этот парень, – он кивнул в сторону Скутера, – немного перебрал?

– Может быть.

– Кажется, у вас в кампусе наркотики уже стали настоящей проблемой.

Лена повернулась и посмотрела ему в глаза:

– Вероятно, тебе следует поговорить об этом с Чаком.

– Ага, он ведь всегда в курсе всех дел, – саркастически заметил Джеффри.

– Поинтересуйся, где он был в этот уик-энд.

– На турнире по гольфу? – предположил Джеффри, припомнив первую полосу газеты «Грант обсервер». Похоже, Лена намекает, что Алберт Гейнс может легко взять его в оборот.

– И почему ты так настроена против меня, Лена? Почему все делаешь наперекор и что от меня скрываешь?

– Вон твой свидетель явился, – сказала она. – А я лучше пойду проинформирую своего босса.

– К чему такая спешка? Боишься, что он опять тебя ударит?

Лена сжала губы и ничего не ответила.

– Ты останешься здесь, – приказал Джеффри, не оставляя ей другого выбора.

Итан Уайт шел по коридору в сопровождении Фрэнка. Он по-прежнему был одет в свою обычную футболку с длинными рукавами и джинсы. Волосы еще влажные, на шее болталось полотенце.

– Душ принимал? – поинтересовался Джеффри.

– А как же, смывал улики, после того как придушил Скутера, – насмешливо ответил Итан, промокая уши уголком полотенца.

– Звучит как чистосердечное признание, – заметил Джеффри.

Итан бросил на него острый взгляд.

– Я уже беседовал с этой свиньей, – заявил он, глядя на Лену. Та смотрела на него во все глаза, еще больше нагнетая напряжение.

– Ну теперь расскажи все это мне. Ты ведь на первом этаже живешь? Зачем тебя занесло сюда?

– Мне нужно было забрать у Скутера один конспект.

– По какому предмету?

– Молекулярная биология.

– В какое время это было?

– Не помню. Отнимите пару минут от того часа, когда я позвонил ей.

Тут вступила Лена:

– Я была в офисе. Он звонил не мне – я просто случайно ответила на звонок.

Итан стянул концы полотенца.

– Когда они явились, я ушел. Это все, что я знаю.

– К чему прикасался?

– Не помню. Я здорово разнервничался – такое не каждый день бывает, чтоб наткнуться на своего однокашника, который валяется на полу мертвым.

– Ну, покойников тебе видеть не впервой, – напомнил Джеффри.

Итан лишь поднял вверх брови, словно говоря: «Ну и что?»

– Тебе придется сделать официальное заявление в полицейском участке.

Итан помотал головой:

– Не пойдет.

– Будешь препятствовать расследованию? – с угрозой спросил Джеффри.

– Никак нет, сэр! – четко, по-военному ответил Итан и, вынув из заднего кармана листок бумаги, протянул его Джеффри. – Вот мое заявление. Подписано мной. Могу еще раз подписать прямо сейчас, если хотите это официально засвидетельствовать. Полагаю, что по закону я не обязан делать это в полицейском участке.

– Думаешь, самый умный и самый ловкий? – тихо заговорил Джеффри, не прикасаясь к его заявлению. – Думаешь, хорошо научился выходить сухим из воды? – Он указал на Лену: – Или отстаивать свои принципы с помощью кулаков?

Итан вдруг подмигнул Лене, словно у них был какой-то общий секрет. Та вся напряглась, но ни слова не произнесла.

– Я все равно до тебя доберусь, – пообещал Джеффри. – Может, не теперь, но ты от меня не улизнешь. Запомни эти слова.

Итан выпустил из пальцев бумагу, и та спланировала на пол.

– Если это все, то позвольте откланяться: мне пора на занятия.

Глава десятая

После осмотра тела Сара вывела машину из кампуса. До морга она ехала практически на автопилоте, перебирая в уме все подробности двух вскрытий, которые она производила прошлой ночью. Было в смерти Энди Розена что-то такое, что не давало ей покоя. В отличие от Джеффри ей было недостаточно совпадений, чтобы квалифицировать ее как наступившую в результате убийства. Пока что Сара в лучшем случае могла заявить, что имеются подозрения, но и это с большой натяжкой. Медицинских свидетельств, что указывали на чью-то грязную игру, ей обнаружить не удалось. Так что, вполне возможно, их сомнения не имеют под собой почвы и Энди Розен сам свел счеты с жизнью.

А вот с Уильямом Диксоном дело обстояло совсем иначе. Порнографический фильм в видеомагнитофоне, мыльная пена между ремнем и шеей, чтобы петля лучше скользила, крюк в стене, который торчал там уже довольно давно, – все это указывало на автоасфиксию в состоянии эротического возбуждения. Сара за всю свою карьеру только один раз встречалась с подобным случаем, но несколько лет назад, когда подобные штучки были на пике популярности, читала в судебно-медицинском журнале несколько статей на эту тему.

– Вот еще дерьмо! – Она поняла, что проскочила поворот к больнице. Времени ехать до нужного разворота не было, и она решила продолжать движение по Мейн-стрит в сторону колледжа, а потом, нарушая правила, развернулась, причем прямо напротив полицейского участка. Брэд Стивенс как раз вылезал из патрульной машины, и Сара помахала ему. Тот прикрыл ладонью глаза, притворяясь, что не видел, как она чуть не зацепила белый «кадиллак», припаркованный возле химчистки Берджесса.

Сара проехала детскую клинику, обратив внимание, что указатель поворота к ней выцвел и заржавел, и все из-за Джеффри: нашел кого взять в любовницы – единственную в городе владелицу мастерской, где изготовляли вывески и знаки. Сара вздохнула, глядя на обветшавший указатель, и подумала, не стоит ли рассматривать его не подлежащее восстановлению состояние как некий знак свыше. Весьма возможно, он предсказывал, что в итоге произойдет и с Сарой, и с Джеффри. Кэти Линтон всегда говорила, что возврата к прошлому нет и быть не может.

Задумавшись, Сара чуть снова не пропустила поворот к больнице. Пришлось врезать ногой по тормозам. Работа с детьми не позволяла Саре ругаться, но сейчас она все же выпалила пару непечатных словечек, давая задний ход. Еще пара вырвалась у нее, когда она зацепилась передним колесом за бордюр. Машину она поставила сбоку здания и, прыгая через ступеньку, спустилась по лестнице в подвал, в морг.

Карлос еще не вернулся из колледжа и не привез тело Диксона, а Джеффри пытался связаться с родителями студента, так что морг был в ее полном распоряжении. Она прошла к своему кабинету и удивленно замерла перед дверью: на углу стола стояла огромная корзина цветов. Джеффри уже много лет не присылал ей цветы. Она подошла ближе, ощущая, как губы растягиваются в широкой глупой улыбке. Он, конечно, позабыл, что она не слишком любит гвоздики, но здесь были и другие цветы, великолепные цветы, но их название Сара не могла припомнить, и весь кабинет был заполнен их ароматом.

– Джеффри! – Она так обрадовалась, что не заметила торчавшую из цветов визитную карточку. Когда же наконец обратила на нее внимание и прочла, улыбка тут же исчезла с ее лица: цветы прислал Мейсон Джеймс.

Сара оглянулась, намереваясь найти место, где цветы не увидел бы Джеффри, потом оставила эту мысль, поскольку не собиралась ни от кого ничего скрывать.

Прислонив карточку к вазе, куда запихнула цветы, Сара оглядела свой стол. Господи, да с этим и за сутки не разберешься. Молли, медсестра из детской клиники, завезла сюда утром кучу бумаг, да и те, что скопились за время отсутствия Сары, требовали внимания. С тяжелым вздохом опустившись на стул, она нацепила очки и взялась за работу. И только когда остановилась, чтобы размять пальцы, заметила, что вернулся Карлос.

Через окошко было видно, как он готовит инструментарий для вскрытия. Медленно и методично он раскладывал инструменты в порядке очередности, проверяя, достаточно ли острые скальпель и пилы. Сара, еще немного понаблюдав за ним, решила просмотреть запись телефонных звонков и сообщений. И тут заметила записку от Карлоса: звонил Брок, спрашивал, когда можно забрать тело Энди Розена. Она сняла трубку и набрала номер похоронного бюро.

Ответила ей мамаша Брока, и Саре пришлось подробно рассказать ей о состоянии Тессы – ведь эта информация разойдется по всему городу еще до ленча. У Пенни Брок не было дел в похоронном бюро, как, впрочем, и каких-либо других, и она часами сплетничала по телефону, делая перерывы лишь на сон и чаепитие с редкими гостями.

Голос Брока, когда он в конце концов взял трубку, звучат, как обычно, вполне жизнерадостно.

– Привет, Сара. Ты звонишь по поводу стоимости хранения трупа?

Она засмеялась его шутке.

– Я хотела узнать, сколько у меня времени. Служба будет сегодня?

– Завтра утром, в девять. А сегодня мне надо бы его подпудрить да подкрасить. Он здорово изуродовался?

– Не слишком. Обычное дело.

– Если закончишь с ним часам к трем, я вполне успею.

Сара глянула на часы. Уже половина двенадцатого. Она не могла понять, зачем все еще держит тело Энди в морге. Работа с ним закончена: внутренние органы и образцы тканей уже прошли биопсию, а образцами крови и мочи, которые взял Брок, она сможет заняться и потом.

– Знаешь, – решила она, – приезжай-ка ты за ним прямо сейчас. Еще одно тело поступило, и надо освободить место в холодильнике.

– В крайнем случае можешь забрать его после службы, если возникнет необходимость, – предложил Брок. – В крематорий я его повезу примерно к ленчу. – Помолчав, он почти шепотом добавил: – Мне еще надо проверить, все ли там в порядке, понимаешь? Народ нынче стал нервный насчет кремации – после того что было на севере штата, помнишь?

Сара, конечно, помнила скандал с крематорием, принадлежавшим семейному похоронному бюро, где тела складывали в кузовы грузовиков или просто сваливали под деревьями, вместо того чтобы кремировать. Власти штата потратили почти десять миллионов, чтобы разобрать останки и идентифицировать.

– Постыдный случай, истинная правда, – продолжал Брок. – А ведь такая замечательная вещь – кремация. Чисто и быстро. Я, конечно, вовсе не против получать лишние денежки за предание тела земле, но некоторые покойнички поступают в таком непрезентабельном виде, что лучше бы на них и не смотреть.

– А что его родители? – спросила Сара, подозревая, что Келлер устроил жене очередную сцену с угрозами и в присутствии Брока.

– Приезжали вчера вечером насчет всех деталей похорон. И вот что я тебе скажу… – Брок замолчал, обдумывая, стоит ли продолжать. Как правило, он не слишком распространялся о родственниках покойных, но Саре всегда удавалось его разговорить.

– Да-да?.. – подтолкнула она Брока.

– Ну понимаешь… – начал он шепотом, не забывая о том, что его мамаша – главный канал распространения сплетен и слухов в округе Грант. – Его мамочка была несколько недовольна тем, что тело после аутопсии кремируют. Считает, это не по-божески. Господи, и откуда берутся столь такие дикие предрассудки?

Сара терпеливо ждала.

– А вот папочка, напротив, заявил, что именно этого хотел их сын и они обещали считаться с его волей.

– Я думаю, он прав, – заметила Сара. Даже несмотря на то что ей постоянно приходилось иметь дело со смертью, сама она никогда и никому не говорила, как следует поступить с ее телом. Мысль об этом заставила ее передернуться.

– Порой родственники являются сюда со сценариями похорон, написанными самими покойными при жизни. – Брок захихикал. – Я бы мог тебе такого…

Сара, прикрыв глаза, молчала, в надежде, что он наконец заткнется.

Брок сразу же понял намек и перешел к делу:

– Сказать по правде, я уж думал, раз они евреи, храни их Господь, так захотят все это проделать по-быстрому, а они заказали полную церемонию, да и от аутопсии не отказались. Видать, не слишком на этом зациклены, как некоторые.

– Не слишком, – подтвердила Сара. Как судмедэксперт она всего лишь раз сталкивалась с тем, что семейство ортодоксальных иудеев воспротивилось посмертному вскрытию покойника. Отдавая должное их преданности своей религии, она все же полагала, что эти люди испытали бы большое облегчение, узнав, что отец семейства умер от сердечного приступа, а вовсе не загнал свою машину в озеро преднамеренно.

– Ну ладно… – Брок неуклюже прокашлялся, видимо, расценив ее молчание как желание прекратить беседу. – Сейчас подъеду.

Сара повесила трубку, надела очки и вновь взялась за бумаги. В монотонное жужжание и свет люминесцентных ламп то и дело вклинивались щелчки и вспышки – Карлос делал снимки тела. Наткнувшись взглядом на телефонные сообщения, Сара обнаружила, что пропустила посещение представителя фармацевтической фирмы, и нахмурилась: будь она на месте, ей удалось бы уговорить его оставить побольше бесплатных образцов лекарств для ее пациентов.

Под записью сообщений лежала глянцевая брошюрка о новом детском лекарстве против астмы, только что одобренном к распространению. Педиатры, такие же как Сара, многие годы прописывали больным астмой детям только ингаляторы: теперь же фармацевтические фирмы, получив одобрение Федерального управления по контролю за лекарствами на использование этого средства для детей, воспользуются им для расширения круга своих потребителей, чтобы и дальше надувать покупателей, не беспокоясь о конкуренции со стороны аналогичных лекарств. Саре часто приходило в голову, что если бы эти компании перестали тратить средства на телевизионную рекламу и выпуск роскошных брошюр, у них появилась бы возможность снизить цены на свои лекарства, чтобы люди могли себе позволить их покупать.

Корзинка для мусора стояла в другом конце комнаты, и она метнула в нее эту брошюру, но промахнулась. Тут вошел Джеффри.

– Привет. – Швырнув на ее стол картонную папку, он водрузил на нее большой бумажный пакет.

Она поднялась было подобрать брошюру, но он положил руку ей на плечо и поцеловал в губы. На публике он такого себе никогда не позволял. Поцелуй был вполне благопристойный, скорее дружеский, однако, памятуя, как Джеффри вел себя вчера в присутствии Мейсона Джеймса, он скорее походил на собачью метку на пожарном гидранте.

– Привет, – ответила она, удивленно посмотрев на него, и отправилась поднимать брошюру.

Когда она вернулась, он держал в ладони гвоздику.

– Тебе ж они не нравятся.

То, что он помнит об этом, ее порадовало гораздо больше, чем если бы прислал ей цветы.

– Да, не нравятся, но тот, кто их прислал, не знал об этом. В отличие от тебя. Давай-давай, прочти, что там написано, – предложила она, заметив у него в руках карточку.

– Очень мило, – сказал он, засовывая карточку обратно в конверт.

Его лицо ничего не выражаю, и ей показалось, что он сейчас просто уйдет, но Джеффри, помолчав, счел за лучшее сменить тему:

– Тесс все так же?

– Вообще-то ей лучше. – Она снова надела очки и присела к столу. – О чем ты хотел поговорить?

Машинально разминая в пальцах цветок, он сказал:

– С Леной утром случилась неприятность.

Сара резко выпрямилась:

– Попала в автомобильную аварию?

– Нет. Это Итан Уайт, тот подонок, о котором я тебе рассказывал. С кем она встречается. Тот, что чуть не сбил меня с ног.

По какой-то причине это имя показалось Саре совершенно безобидным.

– Это одно из его имен, – уточнил Джеффри. – Мы с Фрэнком отправились к ней просто поговорить…

Сара, откинувшись на спинку стула, слушала его рассказ о событиях сегодняшнего утра, включая разговор с Джил Розен и синяки у нее на шее.

– Ее избили, – констатировала она очевидный факт.

– Да, – подтвердил Джеффри.

– При исследовании тела Энди Розена я не обнаружила никаких следов насилия.

– Можно причинить человеку повреждения, не оставляя видимых следов.

– Это дает нам основание предположить, что Энди покончил с собой, чтобы избавиться от избиений, – сказала Сара. – Его записка обращена к матери, не к отцу. Может, у парня лопнуло терпение, вот он и…

– Возможно, – согласился Джеффри. – Если бы не Тесса, ничто в деле Энди не вызвало бы наших подозрений.

– Насколько высока вероятность того, что эти два случая никак не связаны?

– Черт возьми, Сара, да откуда мне знать?

– У нас нет никаких улик и доказательств, что Энди Розен был убит, – напомнила она. – Может, его вообще следует убрать из этого уравнения и двигаться дальше с тем, что имеем?

– С чем именно?

– Элен Шаффер была убита. Может, кто-то решил воспользоваться самоубийством Энди и представить дело так, будто Элен последовала его примеру. Такого рода цепная реакция не самое редкое явление в кампусах колледжей. В Мичиганском технологическом однажды за год произошло двенадцать самоубийств.

– А как же Тесса? – Случившееся с Тессой по-прежнему оставалось загадкой – с какой стороны они не подходили, разумного объяснения так и не нашли.

– Вполне возможно, это преступление придется рассматривать как самостоятельное дело.

– А вот это? – спросил Джеффри, кивнув в сторону тела на столе прозекторской.

– Понятия не имею, – ответила она. – Как его родители восприняли сообщение о смерти сына?

– Ну, примерно так, как и следовало ожидать. – В подробности он вдаваться не стал.

– Ну ладно, пора и задело приниматься. – Сара отодвинула в сторону бумажный пакет и открыла картонную папку, чтобы ознакомиться с результатами осмотра места происшествия. Джеффри снял копии со своих записей, был там и его рапорт. Сара, просматривая содержимое папки, уголком глаза наблюдала за Джеффри, в задумчивости теребившим пурпурные колокольчики.

Покончив с документами, она указала Джеффри на второй стул, заваленный медицинскими журналами:

– Можешь скинуть это на пол.

– Надоело мне сидеть. – Он опустился на корточки рядом со столом и погладил ей ладонью ногу. – Ты хоть выспалась?

Она накрыла своей ладонью его руку, подумав, как бы намекнуть Мейсону присылать ей цветы почаще – это делает Джеффри таким внимательным.

– Я в полном порядке. – Сара вновь вернулась к папке. – Как тебе удалось столь быстро их заполучить? – Она указала на снимки с места происшествия.

– Брэд сам их отпечатал в чулане. А тебе следует глядеть в оба, когда разворачиваешься через сплошную прямо напротив полицейского участка.

Она посмотрела на него взглядом невинного младенца и указала на коричневый бумажный пакет:

– Это что?

– Пузырьки из-под лекарств, штук двадцать, – ответил он, высыпая содержимое пакета на стол. Следы черного порошка на флаконах свидетельствовали о том, что с них уже сняли отпечатки пальцев.

– Все принадлежали жертве? – спросила она.

– На этикетках стоит его фамилия.

– Сплошные антидепрессанты, – заметила Сара, расставляя пузырьки в ряд на столе.

– Он кололся «снежком».

– Замечательно, просто отлично, – сухо заметила Сара, группируя емкости по названиям. – Валиум! Снотворное! Оно же противопоказано при назначении антидепрессантов! – Она продолжала изучать этикетки, на которых стояла фамилия одного и того же врача, выдавшего рецепт. Фамилия не казалась знакомой, но названия вызвали в голове Сары целую серию тревожных сигналов.

Внимательно просмотрев этикетки, она обнаружила, что приемлемая дозировка одного из сильнейших препаратов превышена по меньшей мере втрое. Но и это еще не все: три флакона были проданы в разных аптеках.

– А от чего они? – спросил Джеффри.

– Конкретно? От депрессии, бессонницы, болезненного возбуждения, повышенной тревожности. Все это антидепрессанты, только действуют по-разному. И не все они совместимы. – Она отъехала вместе со стулом назад, к полке возле шкафа для папок, и отыскала свой фармацевтический справочник. – Многие категорически запрещается принимать вместе – возможно сильнейшее отравление.

– Может, он ими торговал? – предположил Джеффри. – К тому же у него были шприцы с иглами, а в шкафу мы нашли запас травки и десять таблеток ЛСД.

– Ну кто ж станет покупать антидепрессанты на улице? – усомнилась Сара. – Сейчас любой может получить на них рецепт – достаточно договориться с врачом. – Она указала на пару пузырьков, которые поставила отдельно от остальных: – А вот это подлежит строгому учету, так что вполне могло быть куплено с рук.

– Да я могу забежать в любую начальную школу и за сотню баксов надыбать десяток таблеток любого из этих средств, – заметил Джеффри и показал ей большую пластиковую бутыль: – Хотя бы то радует, что он и витамины принимал.

– «Иокон», – прочитала она на наклейке и углубилась в перечень ингредиентов. – С этого он мог начать. – Сара полистала справочник, нашла нужное название и, просмотрев описание, сообщила: – Это торговое название для иохимбина – есть такое лекарственное растение. Считается, что помогает восстанавливать либидо.

Джеффри взял у нее бутыль:

– Это афродизиак?

– Не совсем, – ответила Сара, продолжая читать. – Предполагается, что он устраняет все невзгоды – от преждевременной эякуляции до слабой эрекции.

– И почему это я никогда о нем не слышал?

Сара бросила на Джеффри многозначительный взгляд:

– Да потому что тебе это не нужно.

Джеффри улыбнулся и поставил бутыль на стол.

– Он же совсем молодой, всего двадцать один год. И зачем ему это понадобилось?

– Некоторые антидепрессанты могут привести к аноргазмии. Эрекция наступает и поддерживается, а вот с эякуляцией возникают проблемы.

– Господи Иисусе, ничего удивительного, что он себя придушивал.

Сара пропустила этот комментарий мимо ушей, еще раз перечитывая информацию об этом средстве в справочнике, чтобы как следует запомнить.

– «Побочные эффекты: аноргазмия, болезненное беспокойство, тревожность, повышенный аппетит, пониженный аппетит, бессонница…»

– Это может объяснить появление занакса.

Она подняла глаза от справочника:

– Ни один врач, если он в здравом уме, не пропишет эти пилюли все вместе.

Джеффри сравнил некоторые наклейки.

– Он покупал их в четырех разных аптеках.

– Не думаю, чтобы какой-нибудь фармацевт выдал ему все это сразу. Слишком опасно.

– Нам понадобится солидное основание, чтоб получить доступ к реестрам аптек, – заметил он. – Тебе знакома фамилия врача?

Сара покачала головой, выдвигая нижний ящик стола, чтобы достать оттуда телефонный справочник округа Грант и соседних районов. Поиски ничего не дали.

– Может, этот врач не работает ни в одной из клиник или колледжей?

– Он вполне может быть из Саванны. Здесь указана одна такая аптека, – сказал Джеффри.

– У меня нет телефонного справочника Саванны.

– На этот случай имеется такая новая штучка, – усмехнулся Джеффри. – «Интернет» называется.

– Ну хорошо. – быстро согласилась Сара, чтобы не слышать очередную лекцию о чудесах современных технологий. Возможно, Джеффри эти чудеса и необходимы, но в своей практике ей приходилось слишком часто видеть бледных детишек, отягощенных избыточным весом, чтобы восхищаться преимуществами, которые может дать сидение сутки напролет перед компьютером.

– Может, это вовсе и не врач? – предположил Джеффри.

– Если врач лично не знаком с аптекарем, ему необходимо иметь регистрацию в департаменте экономики и указывать ее номер в рецепте. Кроме того, этот номер заносится в базу данных.

– А может, кто-то просто выкрал номер у врача, ушедшего на пенсию?

– Ну он же не наркотики прописывает и не препараты, вызывающие привыкание. А все эти пилюли не вызовут никакого беспокойства в контролирующих органах. – Сара нахмурилась. – И все же мне не совсем понятно, для чего все это. Это не стимуляторы. И ни на одном из них кайф не словишь. А кроме того, он кололся «снежком». Да и травка опять же…

Карлос потом рассортирует и классифицирует все таблетки. А сейчас Сара, повинуясь внезапному импульсу, открыла один из пузырьков с золофтом. Не доставая таблетки, она сравнила их с картинкой в справочнике.

– Кажется, полное совпадение.

Джеффри открыл второй пузырек. Сара – третий.

– А у меня – нет, – сообщил он.

Сара заглянула в пузырек и кивнула.

Выдвинув верхний ящик стола и достав пинцет, она извлекла из пузырька прозрачную капсулу. Внутри виднелся белый порошок.

– Можно отправить в лабораторию и выяснить, что это такое.

Джеффри тем временем проверял остальные пузырьки.

– А деньги у нас остались, чтобы так спешить?

– Не думаю, что у нас есть выбор, – сказала Сара, засовывая пузырек в пакетик для вещественных доказательств. Потом она помогла ему проверить содержимое остальных пузырьков, но все они имели этикетки с обозначением фирмы-изготовителя или названия лекарства.

– Он мог просто высыпать содержимое капсул, а затем заполнять их чем-то другим.

– Давай сначала проверим все неизвестные, – предложила Сара, понимая, сколько денег потребуется для столь сумасбродной затеи. Находись они в Атланте, у нее, несомненно, оказалось бы больше возможностей, но бюджет округа Грант был настолько ограничен, что Саре иной раз приходилось брать резиновые перчатки из клиники.

– Откуда он, этот Диксон? – спросила она.

– Отсюда.

Подумав, Сара спросила, как родители восприняли сообщение о смерти сына.

– Лучше, чем я думал, – ответил Джеффри. – Я так понял, что он для них давно стал обузой.

– Как и Энди Розен, – заметила она и рассказала, какое впечатление родители юноши произвели на Хара, когда они вместе возвращались из Атланты.

– Если единственная причина самоубийств молодых людей – избалованность и ранняя испорченность, то половина студентов нашего колледжа в опасности.

– У Розена был маниакально-депрессивный психоз, – напомнила Сара.

– Родители Диксона сообщили, что у него ничего такого не было. И сам он никогда не говорил ни о каком лечении. Насколько им известно, сын был здоров как лошадь.

– А им все было о нем известно?

– Они, кажется, не слишком им интересовались, но папаша четко заявил, что оплачивал все его счета. Немудрено, что с ним такое случилось.

– Он ведь мог получить бесплатную консультацию в медицинском центре колледжа.

– Заполучить регистрационную документацию в клинике не так-то просто.

– Можно еще раз попросить доктора Розен, – предложила Сара.

– Думаю, ей все уже до смерти надоело. – Лицо Джеффри помрачнело. – Мы опросили всю общагу, и никто ничего об этом парне не знает.

– Судя по запаху в его комнате, он большую часть времени проводил именно там.

– Если Диксон был толкачом, никто и не признается, что с ним знаком. Во всех сортирах общаги только и делали, что спускали наркоту в унитазы, едва только прослышали, что мы ходим с расспросами.

Сара еще раз обдумала все, что им было известно.

– Стало быть, и Диксон, и Розен были одиночки, этакие анахореты. И оба баловались наркотой.

– Токсикологи у Розена ничего не нашли.

– Ну, значит, просто не повезло. Так ведь бывает, – напомнила Сара. – Лаборатория ищет только то, что я указала в запросе. Есть тысячи других соединений, которые мне неизвестны.

– Мне кажется, кто-то успел стереть все отпечатки в комнате Диксона.

Она молчала, ожидая продолжения.

– Там бутылка водки на холодильнике стояла. Полупустая, а отпечатков пальцев – никаких. На банках из-под пива и на других вещах полно отпечатков жертвы и еще кого-то – видимо, продавцов или тех, у кого их взяли. – Он помолчал. – Шприц надо отправить на исследование – выяснить, что в нем было. Тот, что валялся на полу, раздавлен вдребезги. Эксперты взяли соскоб с пола, но не думаю, что им удалось получить хороший образец. – Он снова замолчал, словно у него было еще что-то в запасе, о чем он не хотел говорить. – Это Лена нашла шприц.