Текст книги "Гнетущий страх"

Автор книги: Карин Слотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Ты уже слышала про этого парнишку? – Ричард тихонько присвистнул, изображая падающий самолет и проводя рукой по воздуху сверху вниз, и закончил шлепком ладони по столешнице, как бы усиливая эффект. – Спрыгнул прямо с моста!

– Ага, – буркнула она, этим и ограничившись.

– Сплошные убийства и самоубийства! – воскликнул он, явно не очень соображая, что несет. Он обожал сплетни больше любой рыночной торговки; это вполне соответствовало его природе, поскольку он был не только недоумком, но и гомиком. – Его родители работают в колледже. Мать – в медицинском центре. Представляешь, какой будет скандал?

Лена почувствовала, как лицо заливает краска стыда, когда подумала о Джил Розен.

– Я представляю, в каком они сейчас состоянии. У них же сын погиб! – сказала она первое, что пришло в голову, лишь бы отвязаться от этого придурка.

Ричард оттянул губу в сторону и оценивающе посмотрел на Лену. Для самодовольного недоумка он все же был весьма проницателен, и она очень надеялась, что сумела ничем его не насторожить.

– Ты с ними знакома?

– С кем?

– С Брайаном и Джил, – сказал он, глядя через плечо Лены и приветствуя кого-то идиотским жестом маленькой слабоумной девочки.

Она брезгливо смотрела на него.

– Ты что, похудела?

– Нет, – ответила она, хотя на самом деле действительно сбросила вес. Брюки сидели на ней свободнее, чем неделю назад. В последнее время ей совсем не хотелось есть. – Он у тебя учился?

– Кто, Энди? Он один семестр был в группе Сибил, до того как…

– И что он собой представлял?

– Мерзкий тип, если хочешь знать мое мнение. Родители ему все позволяли.

– Избалованный?

– Совершенно испорченный! – подтвердил Ричард. – Все время подводил всю группу. Биоорганика. И чего там такого сложного? Он себя, видать, вторым Эйнштейном считал, а сам не мог эту органику освоить. – Ричард фыркнул с отвращением. – Брайан даже пытался надавить на Сибил, чтоб та повысила ему балл, просил сделать ему поблажку.

– Сибил никогда никому не делала поблажек.

– Ну конечно! – воскликнул Ричард, словно никогда в этом и не сомневался. – Сибил с ним была очень вежлива, как обычно, но Брайан разозлился. – Тут он понизил голос. – Если честно, Брайан всегда завидовал Сибил. И все время пытался заполучить ее место заведующей кафедрой.

Лена задумалась, действительно ли Ричард сейчас честен с ней или просто, как обычно, мажет всех дерьмом. Была у него такая привычка – во все совать нос. Однажды во время расследования убийства Сибил слишком длинный язык Ричарда чуть не заставил полицию включить его в список подозреваемых, несмотря на то, что он был так же способен совершить убийство, как Лена – отрастить крылья.

Она попыталась навести его на эту тему:

– Такое впечатление, что ты хорошо знаешь этого Брайана.

Он пожал плечами, махнул рукой еще кому-то позади Лены, потом ответил:

– Кафедра-то маленькая. И все мы работаем вместе. Такой порядок Сибил установила. Ты же знаешь, ее лозунг был «Работать одной командой».

И снова помахал кому-то рукой.

Ее разбирало любопытство, хотелось оглянуться и посмотреть, есть ли там действительно кто-нибудь, но она решила, что лучше продолжить выкачивать из Ричарда информацию.

– Как бы то ни было, – продолжил он, – Энди в конце концов вылетел вон, и папочка, конечно же, нашел ему работу – в лаборатории. – Он раздраженно фыркнул. – Я бы, конечно, не стал именовать работой это его сидение на собственной заднице под звуки рэпа по шесть часов в день. А Брайану на это жаловаться было бессмысленно – избави Бог!

– Думаю, они теперь будут здорово переживать.

– А кто бы не переживал?! Надо думать, их обоих это выбьет из колеи.

– А Брайан чем занимается?

– Какие-то исследования в области биохимии. Сейчас он получил грант на свою работу, но между нами говоря… – Он не закончил, но Лена поняла, что это уже известно от Ричарда всему колледжу. – Ну, скажем, если бы не этот грант, его бы уже здесь не было.

– Разве у него нет постоянной должности?

– Да есть, конечно.

Лена ждала продолжения, но Ричард умолк, что было на него совершенно не похоже. Она работала здесь всего несколько месяцев, но уже имела представление, как колледж может избавиться от профессора, который не соответствует его стандартам. Ричард, который целыми днями вдалбливал идиотам-первокурсникам азы биологии, служил прекрасным примером того, как администрация может наказать профессора, даже не прибегая к увольнению. Единственное различие заключалось в том, что уж Ричарда-то не уволят никогда.

– Он умный был? – спросила Лена.

– Кто, Энди? – Ричард пожал плечами. – Он же поступил к нам, не так ли?

Но Лена знала, что для этого есть два пути. Грантский технологический был хорошим колледжем, однако любой умник хотел бы поступить в университет штата, что в Атланте. Как и Эмори в Декейтере, университет Джорджии входил в Лигу плюща [4]4
  Объединение наиболее престижных университетов и колледжей США, в основном на Севере (Гарвард, Йель, Принстон и др.), имеющих высокую репутацию в плане стандартов обучения и научных достижений.


[Закрыть]. Сибил поступила в университет штата, получала стипендию весь срок обучения, и это сразу дало ей большие преимущества по окончании. Она могла работать преподавателем в любом месте, где бы ни захотела, но что-то заставило ее устроиться в Грант.

Ричард между тем продолжал задумчиво:

– Я ведь, знаешь, хотел поступать в тех Джорджии. Сколько себя помню, всегда мечтал убраться из нашей провинции. – Он улыбнулся и на секунду стал похож на нормального человека. – В детстве у меня все стены в комнате были увешаны постерами. Я тогда чувствовал себя настоящей Развалюхой [5]5
  Официальный символ и талисман студентов Технологического института штата Джорджия – антикварный автомобиль, спортивное купе «форд» модели А 1930 г. выпуска. Выкатывается на все студенческие собрания, прочие официальные мероприятия и, главное, перед матчами футбольной команды института. Зд.: шутливая кличка, распространенная среди бывалых студентов.


[Закрыть]и собирался всем им показать, на что способен.

– И почему ты туда не пошел? – спросила Лена, намереваясь поставить его в затруднительное положение.

– Ох, да меня туда приняли, – ответил Ричард, явно ожидая, что это произведет на нее впечатление. – Но тут у меня мать умерла… – Он замолк. – Ну ладно. Теперь ничего уже не изменишь. – И вдруг ткнул пальцем Лене в грудь: – Знаешь, я многому научился у твоей сестры. Она была очень хорошим преподавателем и вообще примером для меня, моделью поведения.

Лена оставила этот комплимент без внимания, и он словно повис в воздухе. О Сибил ей с Ричардом говорить совсем не хотелось.

– О Господи! – вдруг резко выпрямился Ричард. – Джил!

Доктор Розен стояла в дверях, высматривая Лену. Она казалась какой-то потерянной, и Лена уже хотела окликнуть ее, когда Ричард выдал один из своих девчачьих жестов рукой.

Джил Розен слабо улыбнулась и направилась к ним.

Ричард встал, сказав при этом:

– Ох, моя милая… – и взял Джил за обе руки.

– Брайан ближайшим рейсом вылетает из Вашингтона, – сообщила она ему.

Ричард нахмурился и предложил:

– Если я могу что-то сделать для вас или Брайана…

– Спасибо, – отрезала Розен, глядя при этом на Лену.

– Увидимся позже, – сказала та Ричарду, поднимаясь из-за стола.

Картер удивленно поднял брови, но изящно поклонился, добавив напоследок для Джил Розен:

– Всегда к вашим услугам.

Та натянуто улыбнулась в знак признательности, и он пошел к выходу.

– Шеф Толливер уже здесь? – спросила она.

– Нет еще.

Розен внимательно посмотрела на Лену, вероятно, пытаясь понять, соблюдает ли та условия их договоренности. Лена и впрямь их соблюдала – была трезва как стеклышко. Двух порций, что она успела проглотить у себя в комнате, после того как сообщила Розен о смерти сына, было явно недостаточно, чтобы опьянеть.

– У него были еще кое-какие дела.

– Вы имеете в виду ту девушку? – спросила Розен, и Лена поняла, что доктор на пути из медцентра в библиотеку по меньшей мере раз двадцать успела услышать о случившемся с Тессой Линтон.

– Я не хотела вам об этом говорить.

– Ну конечно, – коротко отреагировала Джил.

– Мы не вполне уверены, что эти два происшествия как-то связаны. И мне не хотелось, чтобы вы думали…

– Это ее кровь на записке? – не дослушала Джил.

– Да, ее…

На глаза Розен навернулись слезы. Она опустила руки на стол, словно нуждалась в опоре, чтобы не упасть.

– Я могу уйти, если хотите, – предложила Лена, отчаянно надеясь, что доктор согласится.

– Нет, – ответила Розен, сморкаясь. И не стала объяснять, зачем ей нужно присутствие Лены.

Так они и стояли, бесцельно рассматривая окружающих. Лена поймала себя на том, что опять трет свои шрамы, и заставила себя прекратить. Молчание становилось тягостным, и она сказала:

– Мне очень жаль, что с вашим сыном случилось такое. Я знаю, как больно потерять близкого человека.

Розен кивнула, по-прежнему глядя в сторону.

– После того первого раза, – она показала на руку, и Лена поняла, что она имеет в виду первую попытку самоубийства Энди, – его состояние улучшилось. Нам удалось найти сбалансированный курс медикаментозного лечения. И складывалось впечатление, что все хорошо. – Она улыбнулась. – Мы ему даже машину купили.

– Он здесь учился? – спросила Лена, хотя уже и знала об этом.

– Ричард вам, полагаю, все успел рассказать, – ответила Джил, но горечи в ее словах не было. – Мы забрали его из колледжа в прошлом семестре, чтобы хватаю времени на лечение. Иногда он работал с отцом в лаборатории, помогал мне в клинике. – Она улыбнулась. – По четвергам слушал лекции по искусству. И казалось, Энди делает большие успехи.

Лена пожалела, что не захватила блокнот, чтобы записывать информацию, хотя на самом деле он был и не нужен. Как уже отмечал Джеффри, Лена больше не работает в полиции. Она просто девочка на побегушках у Чака в службе безопасности, да и то не на лучшем счету.

– А что Толливеру от меня нужно? – вдруг сменила тему доктор Розен.

– Наверное, список друзей вашего сына и мест, куда он любил ходить. – Это была лишь догадка, но Лена никак не могла отрешиться от полицейских привычек. – Энди употреблял наркотики?

Розен, кажется, удивилась:

– Почему вы спрашиваете об этом?

– Многие в депрессивном состоянии прибегают к самолечению.

Розен склонила голову набок, понимающе глядя на Лену. И когда продолжения не последовало, призналась:

– Да, водился за ним этот грех. Сначала травка, а с год назад появились и более тяжелые средства. Мы отправляли его на лечение. Месяц назад оно закончилось, и Энди сказал мне тогда, что абсолютно здоров. – Она помолчала. – Но в таких делах никогда нельзя быть до конца уверенным.

Лене понравилось, как спокойно Розен признала, что ей далеко не все известно о сыне. Она знала по собственному опыту, сколь часто родители утверждают, что знают своего ребенка лучше кого бы то ни было, а на самом деле оказывается, что не знают совсем.

– Когда он закончил курс лечения, никто из его друзей не захотел с ним больше общаться. Как правило, те, кто балуется наркотиками, не желают иметь ничего общего с завязавшими. – Она подумала и добавила: – Впрочем, он всегда был одинок. Не вписывался ни в одну компанию. Его ум сверстники воспринимали чуть ли не как личное оскорбление. Я думаю, ему было неуютно в жизни – он чувствовал себя изгоем.

– Может, кто-то из его приятелей имел на него зуб? Кому-то так насолил, что ему отомстили злом?

Лена успела заметить искорку надежды, мелькнувшую в глазах доктора Розен.

– Думаете, его могли столкнуть?

– Вряд ли, – ответила Лена, понимая, что Джеффри убьет ее за то, что подала доктору эту мысль. При воспоминании о бывшем шефе у Лены упало сердце.

– Послушайте, – вернулась она к больному вопросу, – вы собираетесь рассказывать Джеффри о сегодняшнем дне или нет?

Розен долго не отвечала, потом придвинулась ближе, словно пыталась уловить запах алкоголя. И Лена на мгновение впала в панику.

– Нет, – наконец приняла решение Розен. – Про сегодняшний инцидент я ему ничего не скажу.

– А о том, что было раньше?

– О вашем лечении? – Розен на минуту задумалась. – Это конфиденциальная информация, Лена. Я вам это говорила еще в самом начале. У меня нет привычки делиться ею с кем бы то ни было.

Лена с облегчением кивнула. Джеффри семь месяцев назад поставил ей ультиматум: либо обратиться к психоаналитику, либо искать другую работу. В то время выбор казался простым, и она без всяких сожалений сдала и значок, и оружие – просто положила на стол, но теперь она скорее пустит себе пулю в лоб, чем признается Джеффри, что месяц назад поддалась слабости и была вынуждена обратиться в клинику. Ее гордость такого не перенесет.

Пока она занималась самобичеванием, тяжелая дубовая дверь растворилась и, легок на помине, в помещение вошел Джеффри, оглядываясь по сторонам. Чак тронулся было ему навстречу, но Джеффри сказал ему что-то такое, что заставило его спешно покинуть комнату, поджав хвост как побитая собака.

Лена еще никогда не видела, чтобы Джеффри так скверно выглядел. Он успел переодеться, но костюм был мятый, галстук отсутствовал. Вблизи он смотрелся еще хуже.

– Доктор Розен, здравствуйте. Мне очень жаль, что такое случилось. – Он не стал пожимать ей руку или ждать, пока она что-то скажет в ответ на его соболезнования, которые, как казалось Лене, вообще были не в стиле Джеффри.

Он придвинул доктору стул.

– Мне надо задать вам несколько вопросов.

Розен села и спросила:

– С девушкой все в порядке?

По выражению его лица Лена поняла, насколько ему тяжко.

– Пока ничего не известно, – ответил он. – Ее семья только что отправилась в Атланту.

Розен сложила салфетку, которую держала в руке.

– Как вы полагаете, тот, кто напал на девушку, мог убить моего сына?

– На данном этапе мы рассматриваем смерть Энди как самоубийство. – Он помолчал, видимо, давая ей время осознать сказанное. – Я уже беседовал с вашим мужем.

Это сообщение ее удивило.

– Он позвонил в участок после разговора с вами, – пояснил Джеффри, и Лена поняла – потому, как он распрямил плечи, – что отец погибшего был далеко не столь вежлив.

Розен, видимо, тоже это поняла.

– Брайан порой бывает несдержан, – заметила она, словно извиняясь.

– Доктор Розен, – продолжил Джеффри, – все, что я могу вам сообщить, я уже сказал ему. Мы рассматриваем все возможные версии, но, учитывая прошлое вашего сына, самоубийство – наиболее вероятный вариант.

– Я беседовала с детективом Адамс… – начала Розен.

– Извините, мэм, – перебил ее Джеффри. – Мисс Адамс не служит в полиции. Она сотрудник службы безопасности кампуса.

Тон доктора Розен свидетельствовал, что этим ее отнюдь не собьешь.

– Мне не совсем понятно, какое отношение эти служебные тонкости имеют к тому факту, что мой сын мертв, мистер Толливер.

Джеффри смутился, но лишь самую малость.

– Извините, – повторил он, доставая что-то из кармана куртки. – Мы нашли это в лесу. – И показал ей серебряную цепочку с висевшей на ней звездой Давида. – Отпечатков пальцев на ней не было, так что…

Розен шумно вдохнула, хватая цепочку. Из глаз снова брызнули слезы, и лицо как будто сморщилось и сползло вниз, к шее. Прижимая цепочку к губам, она прошептала:

– Энди, ах, Энди…

Джеффри бросил взгляд на Лену и, когда та не сделала и попытки утешить Джил Розен, положил женщине руку на плечо и стал гладить, как гладят собаку. Лена же размышляла, почему для мужчины подобное поведение считается вполне нормальным, тогда как женщину сразу превращает в недочеловека.

Розен вытерла глаза тыльной стороной ладони и прошептала:

– Извините.

– Ваше состояние вполне понятно, – сказал Джеффри, еще раз погладив ее по плечу.

Розен все перебирала цепочку, удерживая ее возле рта.

– Он давно ее не носил. Я уж думала, кому-то подарил или продал.

– Продал? – переспросил Джеффри.

– Он принимал наркотики, – пояснила Лена.

– Его отец утверждает обратное, – возразил Джеффри.

Лена пожала плечами.

– У вашего сына была девушка? – спросил Джеффри у Джил.

– Постоянной не было. – Она сухо и невесело усмехнулась. – Нам все равно было – что девушки, что юноши… Лишь бы он был счастлив.

– А был кто-то, с кем он общался постоянно? – спросил Джеффри.

– Нет. Думаю, он был очень одинок.

Лена смотрела на доктора Розен, ожидая продолжения, но выдержка, кажется, ей снова изменила. Зажмурившись, она что-то беззвучно шептала, но слов разобрать было нельзя.

Джеффри подождал, пока женщина немного придет в себя, потом спросил:

– Доктор, вы в порядке?

– Я могу его увидеть? – ответила она вопросом на вопрос.

– Конечно. – Джеффри встал и подал ей руку. – Я отвезу вас в морг. – Обернувшись к Лене, добавил: – Чак пошел сообщить Кевину Блэйку.

Розен, казалось, целиком погрузившаяся в собственные мысли, все же сказала Лене:

– Спасибо.

– Все в порядке. – Лена заставила себя прикоснуться к рукаву Джил, что, как она надеялась, будет принято ею за жест утешения.

Джеффри уловил это движение и сказал Лене:

– Я с тобой потом поговорю. – В голосе его звучало больше угрозы, чем чего бы то ни было еще.

Лена поглаживала большим пальцем шрам на ладони, наблюдая, как они отъезжают. Ей надо было многое обдумать. Она присела и принялась вспоминать все произошедшее за последние десять минут, пытаясь понять, что именно ей следовало сделать иначе. Взвесив каждое произнесенное слово, увидев каждый жест, она поняла: чтобы все встало наконец на свои места, ей нужно заново прожить весь последний год.

– Господи, – произнесла Нэн Томас, плюхаясь на стул напротив Лены, – и как ты только можешь работать с этим кретином?

– Ты про Чака? – уточнила Лена, обрадовавшись возможности хоть немного отвлечься. – Работа у меня такая.

– Я бы скорее согласилась выдавать книги в аду, – сказала Нэн, стягивая свои непослушные каштановые волосы красной резинкой. На правом стекле ее очков красовался большой отпечаток пальца, но она, казалось, этого не замечала. Ее режущая глаз розовая маечка с короткими рукавами была заправлена в джинсовую юбку с продернутой в пояс резинкой. Ансамбль дополняли красные кроссовки со звездами и розовые носки – в тон маечке.

– Чем намерена заняться в уик-энд? – спросила Нэн.

Лена пожала плечами:

– Не знаю. А что?

– Я вот подумала – может, Хэнка пригласить на Пасху? Я бы окорок приготовила.

Лена попыталась придумать какую-нибудь отговорку, но ее слишком поразило столь неожиданное приглашение. Она посмотрела на календарь, но лишь затем, чтобы выяснить, когда получит жалованье, а не увидеть, какой праздник приближается. О Пасхе она даже не вспомнила.

– Ладно, я подумаю. – К счастью, Нэн восприняла это вполне нормально.

Сверху послышался шум и раздались вопли, и они обе обернулись и посмотрели на парней, что возились на балконе. Один из них, видимо, почувствовав недовольство Нэн, виновато улыбнулся и раскрыл книгу, притворившись, что читает.

– Идиоты, – буркнула Лена.

– Да ну, нормальные ребята, – возразила Нэн, еще немного понаблюдав за весельчаками, хотя те уже успокоились.

Еще год назад Лене бы и в голову не пришло подружиться с Нэн, но в последние месяцы что-то изменилось. Они не стали друзьями в общепринятом смысле – Лену не интересовали совместные походы в кино или подробности лесбийских приключений Нэн; они говорили о Сибил, и эти беседы стали для Лены своеобразным путешествием в прошлое сестры, когда та была жива и ничто не предвещало беды.

– Я вчера вечером не могла тебе дозвониться, – пожаловалась Нэн. – Не понимаю, почему ты не заведешь автоответчик.

– Как-нибудь займусь, – заверила Лена, хотя уже купила это устройство – оно пока валялось у нее в шкафу, на самом дне.

Лена отключила проклятый аппарат в первую же неделю пребывания в кампусе. Кроме Нэн и Хэнка, ей никто не звонил. А эти двое оставляли практически одинаковые сообщения с выражениями озабоченности по поводу ее состояния и самочувствия. Вместо автоответчика Лена установила определитель номеров, и этого было вполне достаточно, чтобы знать, кто ей звонит, кто бы это ни был.

– Ричард заходил, – сказала она.

– Ох, Лена! – Нэн нахмурилась. – Надеюсь, ты ему не нагрубила.

– Он опять пытался всех вывалять в дерьме.

Нэн, как обычно, стала защищать Ричарда:

– Брайан же на его кафедре работает. Уверена, что Ричард просто хотел выяснить подробности.

– А ты его знала? Этого парня?

Нэн помотала головой.

– Мы каждый год виделись с Джил и Брайаном на рождественских вечеринках факультета, но никогда близко не общались. Может, тебе стоит поговорить с Ричардом, – предложила она. – Они же в одной лаборатории работают.

– Ричард – полный засранец.

– Он очень хорошо относился к Сибил.

– Сибил и сама могла о себе позаботиться, – настаивала на своем Лена, хотя обе они отлично понимали, что это не совсем правда. Сибил была слепой. И Ричард служил ей глазами, отслеживал все, что происходило в кампусе, чем чертовски облегчал ей жизнь.

Нэн вдруг сменила тему:

– Жаль, что ты не послушалась меня насчет страховки…

– Нет, – перебила ее Лена. Сибил в свое время застраховала собственную жизнь на весь период учебы в колледже, и этот полис предусматривал выплату двойной страховой суммы в случае ее смерти. Получателем стала Нэн, и она предложила половину Лене, как только получила деньги по чеку. – Сибил оставила эти деньги тебе – значит, они твои.

– У нее даже завещания не было, – возразила Нэн. – Она не хотела и думать о смерти, не говоря уж о каких-то приготовлениях к ней. Сама знаешь, какая она была.

Лена почувствовала на глазах слезы.

– Она обзавелась этим полисом только потому, – продолжала Нэн, – что колледж давал его бесплатно, вместе с медицинской страховкой. А она просто вписала туда меня, потому что…

– Потому что хотела, чтобы эти деньги достались тебе, – закончила за нее Лена, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Она столько плакала в этот последний год, что ее больше не смущало, когда это случалось при посторонних. – Слушай, Нэн, спасибо за предложение, но эти деньги твои. Сибил хотела, чтобы они достались тебе.

– Ей бы не понравилось, что ты работаешь под началом Чака. Страшно не понравилось!

– Ну, сама-то я по этому поводу с ума вовсе не схожу, – заметила Лена. И действительно: единственным человеком, который знал правду, была Джил Розен. – Это просто заработок, на время, пока я решу, что делать дальше.

– Ты могла бы вернуться в колледж.

Лена рассмеялась:

– Старовата я уже для колледжа.

– Да, Сибби всегда твердила, что тебе проще пробежать марафонскую дистанцию в тропическую жару, обливаясь потом, чем посидеть десять минут в кондиционированной аудитории.

Лена улыбнулась, почувствовав некоторое облегчение, когда ее мозг воспроизвел голос Сибил, произносящий эти самые слова. С ней часто такое бывало: вдруг в голове что-то щелкнет – и все плохое враз отрубится, а хорошее высветится новыми красками.

– Трудно поверить, что уже целый год прошел, – с грустью проговорила Нэн.

Лена, уставившись в окно, думала, как это странно, что она вот так запросто разговаривает с Нэн. Если не считать Сибил, Лена всегда старалась держаться как можно дальше от людей вроде Нэн Томас.

– Вот только сегодняшним утром ее вспоминала, – сказала Лена. Тот страх, что отразился на лице Сары Линтон, когда они загружали в вертолет ее сестру, зацепил Лену гораздо глубже, чем что-либо еще за последнее время. – Сибил всегда нравилось это время года.

– Ага, она любила бродить по лесу, – кивнула Нэн. – И я всегда старалась по пятницам удрать с работы пораньше, чтобы погулять вместе с ней до самой темноты.

Лена с трудом сглотнула, опасаясь, что если откроет рот, то тут же разрыдается.

– Ну ладно. – Нэн поднялась из-за стола. – Займусь-ка я лучше регистрацией новых книг, пока этот прилипала Чак не вернулся.

Лена тоже встала.

– Почему бы просто не сказать ему, что ты лесби?

– Чтобы он этим воспользовался? Нет уж, спасибо.

Лена задумалась. Да, Нэн права: ей и самой было не по себе от сознания, что Чак вычитал из газет все трагические подробности ее похищения.

– А кроме того, – продолжала Нэн, – такие, как он, самодовольно утверждают, что все дело в моей нетрадиционной ориентации, что я вообще всех мужиков ненавижу. – Нэн заговорщически усмехнулась. – А дело вовсе не в этом. Просто я его ненавижу.

Лена рассмеялась: ведь если отвращение к Чаку считать критерием, то все женщины в кампусе – лесбиянки.