Текст книги "Чертова дюжина"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Марафонец всхрапнул для вида, вздохнул глубоко, зачмокал губами и еще подбавил слюны. Пусть видят.

Стоящий рядом присел, заглянул ему в лицо, а кто-то второй, сверху, спросил с любопытством:

– Он?

– Он самый. – Сидящий рядом тихо засмеялся и еще раз толкнул Марафонца в плечо, без всякой брезгливости, кончиками пальцев. – Марафонец, просыпайся. Петушок пропел давно.

– Слушай, Пастух, а он не замерз? – осведомился второй. – А то, может, сомлел уже?

– Живехонек, слюни пускает, словно младенец, – сидящий на корточках снова засмеялся.

И тогда Марафонец открыл глаза. Пастух оказался мосластым нескладным мужчиной с короткой стрижкой, в аккуратном плащике и таком же аккуратном костюмчике. Правда, не из дорогих. Второй напоминал Кинг-Конга. Сломанный нос, сплющенное ухо и подковообразная, мощная челюсть вкупе с нависшими над глазами тяжелыми надбровными дугами делали человека даже не страшным, а уродливым. Но в этой жутковатой уродливости читалась такая сила, что наверняка у Кинг-Конга нашлось бы не много обидчиков.

– Ну вот мы и проснулись, – возвестил нескладный. – Вставай, вставай, друг. Пора за ратные подвиги приниматься. – И снова засмеялся, продемонстрировав желтоватые прокуренные зубы. – Елы-палы, как же ты докатился до жизни такой, капитан?

– Что надо? – хрипло спросил Марафонец, поднимаясь.

Он уже прикинул, что делать дальше. Как, в случае чего, увернуться и побежать.

– Ты же искал работу? Ну вот и считай, что уже нашел. Пошли, – кивнул мосластый. – С тобой один человек поговорить хочет.

– Никуда я с вами не пойду, мужики. – Марафонец сделал полшага назад, упершись спиной в стену.

– Пойдешь, куда ты денешься. – Кинг-Конг усмехнулся и выразительно сунул руку в карман плаща.

Пола шевельнулась, и Марафонец понял, что в кармане у того пистолет.

– Да не тушуйся, капитан. – Мосластый улыбнулся. – Все будет абгемахт. Мы не враги. Поехали. Дело есть.

– Что за дело? – все так же настороженно спросил Марафонец. – Ты мне сначала скажи, а потом я решу: ехать или нет.

– Нет уж, капитан. И я тебе ничего не скажу, и ты ничего решать не будешь. Просто сядешь в машину и поедешь. Пошли. Айсберг, покажи капитану дорогу.

Кинг-Конг шагнул ближе и, ухватив Марафонца под локоть, ткнул ему под ребра пушку.

– Топай-топай. Шевели копытами. – Лексический запас громилы оставлял желать лучшего. – Давай.

– И обойдемся без шума, капитан. – Мосластый оглянулся на припаркованный у вокзала грузовичок «ГАЗ» с надписью «МЕБЕЛЬ» на кузове. – Идти все равно придется. Со скандалом или без. Но если ты будешь категорически против, нам придется обойтись с тобой жестко.

Марафонцу оставалось только подчиниться. Они подошли к грузовичку. Первым забрался в кузов Пастух. Марафонец оглянулся было, но громила ткнул ему стволом в спину.

– Забирайся. Или, может, тебе помочь?

– Спасибо, сам.

Марафонец ухватился за борта, подтянулся рывком, и в тот же момент чьи-то руки втянули его в кузов. Он услышал шипение, характерное для баллончиков пульверизаторов, и потерял сознание.

* * *

– Ну и что дальше? – спросила Вероника.

– А дальше как в кино. Работу ищешь? Получишь. Оплата в баксах. Хоть завались. По «лимону» на нос. Можно отказаться, но только сразу. Позже – нет. В отряде несколько человек добровольцев. Кто – неизвестно, но убьют любого, если попытаться бежать. Одного я потом вычислил. Генерал. Скотина редкая. Дальше повязали всех кровью – и готово. Куда бежать? Да и деньги все-таки немалые.

– И вы согласились, – утвердительно сказала Вероника.

– Я не знал, чем все закончится.

– А вы думали, что миллион долларов за красивые глаза платят?

– Нет, конечно. Честно говоря, тогда я вообще ни о чем не думал. Кушать очень хотел.

– В общих чертах ясно. – Вероника посмотрела на часы. – Остальное вы мне расскажете чуть позже. Сейчас нужно смонтировать материал. Составьте пока список террористов, набросайте описания. Договорились?

– Хорошо, – кивнул Марафонец. – Как скажете.

– Присаживайтесь вот за этот столик. Бумага и ручка в ящике. Набросайте вкратце свой рассказ. А я вернусь минут через двадцать пять – тридцать.

Марафонец присел за указанный Вероникой стол, огляделся, не без удивления обнаружив, что никто не обращает на него внимания.

В дальнем конце зала вновь появился «дряблая шея» и завопил, перекрывая общий гомон:

– Полетаева, ты еще здесь?! У тебя осталось полторы минуты! Через полторы минуты репортаж должен лежать у меня на столе!

– Все, Геннадий Матвеевич, уже бегу. – Вероника улыбнулась, перевела взгляд на Марафонца и кивнула по-дружески, словно говоря: «Держись, парень. Вместе мы как-нибудь выкрутимся».

10.31

Во главе стола восседал сам Президент. Увидев его, Котов поразился, насколько же старым выглядит этот человек. Лицо Президента, несмотря на все старания обслуги, приобрело землистый оттенок, под глазами четко обозначились мешки, немного обвисли щеки, морщины прорезали лоб, протянулись от крыльев носа к уголкам губ.

– Значит, по вашему мнению, – произнес медленно Президент, – люди, заложившие бомбы, профессионалы? И вы полагаете, что ядерная угроза выходит за рамки обычного шантажа?

– Совершенно верно, – кивнул Котов.

Он чувствовал себя несколько стесненно. В обширном зале собрались самые важные люди государства. Все они ждали. Ждали, какую команду отдаст Президент. И от него, Котова, в немалой степени зависел дальнейший ход событий. Удастся ли ему убедить Президента принять решительные меры? Он надеялся, что да. Ведь речь шла о судьбе миллионов человек.

Майор секунду подумал, затем повторил жестко:

– Наши аналитики полагают, что мы столкнулись со случаем, который следует квалифицировать как угрозу наивысшей опасности.

– Та-ак… – Президент сцепил руки и уставился на них, словно там мерцал видимый ответ на вопрос, как ему поступить.

Люди, собравшиеся здесь, ждут, какое решение он примет. Проигрышная ситуация. Обстоятельства против него. Если инцидент получит огласку, он – политический труп. Можно скрыть правду в расчете на то, что оперативникам ФСБ удастся задержать террористов и обезвредить фугасы, прежде чем они сработают. Но какова вероятность благополучного исхода? Если она и есть, то очень мала. С другой стороны, взорвись бомбы – и его обвинят в бездействии, повлекшем за собой человеческие жертвы. Этого ему не простят. Весь мир потребует четвертования. Знал и промолчал. Если, конечно, им удастся доказать, что он знал. Но кто-нибудь из сидящих сейчас за столом соратников обязательно затеет интригу. Каждый жаждет его крови.

«Может быть, сердечный приступ?» – подумал Президент тоскливо. Внезапная болезнь разом решила бы целую кучу проблем. И самое главное: ответственное решение, от которого зависит слишком многое, пришлось бы принимать кому-то другому. Не важно кому, главное – не ему.

Президент откашлялся, обвел присутствующих хмурым взглядом, вновь воззрился на сцепленные кулаки и глухо поинтересовался:

– Что мы можем предпринять в сложившейся ситуации?

– На данном этапе ничего, – коротко ответил Котов. – У нас все еще очень мало информации о террористах. Мы не знаем состава группы, не знаем, где установлены фугасы. Не знаем, каким именно образом террористы надеются уйти после получения выкупа. Чтобы получить подобную информацию, нам и в более спокойное время потребовалось бы несколько недель. Сейчас мы проверяем всех возможных кандидатов в террористы. Пытаемся установить личность главаря.

Котов вспомнил о том, что сказал ему эксперт: «Заменить запал ударного действия на электрический сможет любой хорошо обученный сапер. Даже не имевший ранее дела с ядерными минами. Все зависит от того, насколько разумен руководителе группы, кому он отважится доверить столь ответственную работу и, разумеется, от того, какими ресурсами обладает группа». Однако сейчас Котов не произнес этого вслух. Не надо усугублять и без того аховое положение.

– Вы не просчитывали, каков может быть возможный ущерб, если террористы осуществят угрозу?

– Наши службы разработали несколько вариантов закладки фугасов. В самом худшем случае общая площадь радиоактивного заражения составит порядка трехсот квадратных километров. – По залу прокатился ропот. – Однозначно можно сказать только одно, – повысил голос Котов. – Если фугасы все-таки будут взорваны, даже при самом благополучном исходе дела Москва превратится в огромный радиоактивный могильник. Убытки, связанные с этим, лучше подсчитать экономистам. Наши рекомендации, – подвел он итог разговору, – немедленно вводить чрезвычайное положение, срочно начинать эвакуацию граждан, соглашаться, по крайней мере пока, на требования террористов и в ходе переговоров попытаться установить их местонахождение, состав группы, понять психологию. Кроме того, наши эксперты настаивают на вашей немедленной эвакуации и на вывозе кремлевских запасников. Есть подозрение, что фугасы – отвлекающий фактор в готовящемся на вас покушении.

– Они могли просто взорвать мины и разнести Кремль. Зачем было сообщать о фугасах? – спросил представитель МВД.

– Возможно, это как-то связано с планом отхода, – ответил Котов. – Больше, к сожалению, мне сказать нечего. Это все. – Он закрыл папку и опустился в кресло.

Сидящий рядом представитель ФСБ, одетый в гражданское даже сейчас, одними губами произнес:

– Хорошо, майор. Обстоятельно и четко.

Котов кивнул.

– Значит, чрезвычайное положение? – Президент посмотрел в окно. «Сердечный приступ», – вновь возникла в голове спасительная мысль, но он тут же отогнал ее прочь. – А что думает по этому поводу Министерство обороны?

Представитель Министерства обороны вздрогнул, словно у него над ухом взорвали хлопушку, затем кивнул:

– Приведенные майором доводы вполне убедительны. Конечно, неплохо было бы еще раз все тщательно просчитать, обдумать, но, боюсь, у нас нет на это времени. Со своей стороны, мы готовы обеспечить эвакуацию и правопорядок на улицах силами Таманской, Кантемировской и Тульской дивизий. Естественно, при поддержке Министерства внутренних дел и дивизий, находящихся в подчинении ФСБ.

– Псковская и Рязанская десантные дивизии, – вступил в разговор представитель ФСБ, – уже на подходе к Москве. Они будут в городе самое позднее через час.

Представитель МВД тоже кивнул.

– Три полка внутренних войск идут из Истры и Клина. Минут через двадцать они будут в назначенной точке. Мы задействуем также силы ОМОНа, СОБРа и ОДОНа из Балашихи. Они будут приведены в полную боевую готовность в течение десяти минут с момента введения чрезвычайного положения.

– Так. А что скажет Министерство по чрезвычайным ситуациям?

– Мы подняли по тревоге группу специального назначения, спасательные отряды, сейчас расконсервируются САПР. [5]5
  АПР – средства аварийно-поисковых работ.


[Закрыть]Конечно, нам хотелось бы надеяться, что удастся обойтись без их участия, но… Еще два отряда работают на Курском вокзале. Все пожарные службы приведены в полную боевую готовность. Мы планируем отвести их в безопасные районы, за пределы окружной дороги.

– Хорошо.

Самоуверенный румяный тип в костюме-тройке и полосатом галстуке, сидящий по правую руку от Президента, открыл папку, набросал пару записок и положил их на стол. Так, чтобы Президент легко мог прочитать.

Тот пробежал написанное глазами и перешел к следующему пункту совещания:

– А как обстоят дела с медицинскими службами?

Представитель Минздрава поднялся с места.

– В настоящий момент мы в срочном порядке освобождаем два десятка подмосковных больниц. Пациенты перевозятся в другие госпитальные заведения. Через час-полтора стационары будут готовы принять первых раненых, если, конечно, таковые появятся. Уже налажен подвоз необходимых медикаментов, перевязочных средств, индивидуальных аптечек.

– Что по линии гражданской обороны? – вступил в разговор советник Президента.

В эту секунду Котову показалось, что Президент впервые с облегчением перевел дух, словно сейчас этот румяный крепыш взял на себя всю ношу ответственности.

– Все подразделения гражданской обороны приведены в боевую готовность, – ответил пожилой одышливый полковник. – Однако я полагаю, ни для кого не секрет, что более восьмидесяти процентов бомбоубежищ, размещенных на территории Москвы, не могут быть использованы по прямому назначению. Имеют место технические неполадки, акты прямого вандализма. Я подавал рапорт в прошлом году. Только двенадцать процентов бомбоубежищ могут нормально функционировать.

– Сколько народу вы можете разместить в бомбоубежищах? – хищно осведомился советник.

– Не больше четырехсот тысяч человек.

– Это неслыханно! – Румяный посмотрел на Президента, но тот лишь вяло махнул рукой: «Какая, в сущности, сейчас разница?» – В любом случае огласки избежать не удастся, – подытожил советник. – Надо составить текст официального заявления.

Котов видел, что Президент мрачнеет все больше и больше. Казалось, еще секунда – и отчаяние яростно выплеснется наружу. Он представил себе, как этот пожилой человек, глава государства, ударит кулаком по крышке стола и закричит так, что в зале зазвенят стекла: «Какое официальное заявление?»

– Огласку можно свести к минимуму, – громко сказал Котов, поднимаясь.

Двадцать пар глаз обратились к нему. Даже сам глава государства воззрился на майора Федеральной службы безопасности с надеждой. Похоже, всем сидящим в этом зале казалось, что стоит Котову щелкнуть пальцами, и террористы канут в небытие, бомбы растают в воздухе, угроза рассеется, словно ночной кошмар.

– Мы посоветовались с начальством, – спокойно продолжал майор, – и составили перечень необходимых мероприятий. Я могу зачитать?

Президент посмотрел на начальника ФСБ.

– Огласки действительно можно избежать?

Тот, пока еще даже не зная, о чем будет говорить Котов, тряхнул головой.

– Совсем избежать – вряд ли. Но свести к минимуму – наверняка.

– Читайте, – кивнул Президент.

– Во-первых, ни в коем случае не следует прерывать работу радио и телевидения. По всем программам должны транслироваться передачи, запланированные ранее. Таким образом паника будет локализована внутри Москвы. Предлагаем подать общение с террористами под видом какого-нибудь телемоста, нудного шоу, чего-нибудь подобного. С публикой в зале, ведущими, рекламой. Все, кто включат четвертый канал, увидят всего лишь замену. По «Орбитам» пустим фильмы или записи старых передач. Необходимо изолировать репортеров и операторов, знающих о существовании бомб. Разумеется, их достаточно много, но полностью изолировать понадобится двоих-троих. Остальным же придется пока поработать под строгим наблюдением наших оперативников. Абсолютный запрет на подачу в эфир любой информации, так или иначе касающейся фугасов. Вплоть до привлечения к уголовной ответственности за саботаж. Изъять все материалы, непосредственно указывающие на существование ядерных фугасов. Текст общения с террористами следует максимально закамуфлировать. И никаких экстраординарных мер.

– А чрезвычайное положение? – с надеждой спросил Президент.

– Чрезвычайное положение объявить необходимо. Таким образом мы убьем сразу двух зайцев. Первое: террористы поймут, что мы восприняли их угрозу серьезно и эвакуируем людей. Это заставит их пойти на контакт. Второе: они наверняка находятся в пределах Москвы. Им ведь нужно наблюдать за реакцией властей. После эвакуации нам будет проще их обнаружить. Третье: эвакуировать людей в такие места, где есть возможность держать всех под строгим контролем. Нам вряд ли удастся полностью избежать утечки информации, но мы сумеем свести ее к минимуму. И, в случае благополучного разрешения сложившейся ситуации, введение строжайшей цензуры для прессы и телевидения. Стопроцентная секретность во всем, что касается данного случая. Никаких упоминаний, намеков и прочего.

– А как быть с иностранцами? – все с тем же легким налетом ехидства осведомился советник Президента. – Всем известно, что на территории Москвы находятся представительства иностранных государств, торгпредства, тележурналисты, репортеры. Как быть с ними?

– Хотим мы или нет, но нам придется объявить о теракте.

Президент помрачнел, буркнул раздраженно:

– Тогда за каким чертом нужна вся эта секретность? Завтра утром газеты всего мира будут кричать о ядерной угрозе.

– Позвольте, я продолжу, господин Президент, – немного повысил голос Котов.

– Не забывайтесь, майор! – рявкнул румяный, хлопнув ладонью по столу. – Помните, с кем вы разговариваете!

– Оставьте, – оборвал советника Президент. – Продолжайте, майор.

– Мы можем сообщить, например, о террористической группе, сбросившей в водохранилища, снабжающие Москву питьевой водой, эмбрион холеры. Возникла опасность эпидемии. Москва эвакуируется на срок до трех суток. С целью дестабилизации обстановки террористы заложили на Курском вокзале взрывчатку. Пусть это будет аммонит, широко применяемый в геологии. За трое суток наши специалисты сумеют взять ситуацию под контроль. Личности террористов установлены. Их арест – только вопрос времени. Нас могут обвинить в перестраховке и паникерстве, но это лучше, чем ядерная угроза. В случае с заражением воды речь идет о халатности со стороны служб охраны водохранилищ, но и только. Такая версия способна вызвать определенный резонанс, но значительно более слабый, чем слух о ядерных фугасах. Мы можем настоять на переезде сотрудников посольств и их семей за черту города на срок «дезинфекции». И лишь в самом крайнем случае попросим сотрудников охраны посольств спуститься в убежища. Это все. Если наш план будет одобрен, я готов представить перечень первоочередных мероприятий через полчаса.

Президент откинулся в кресле и перевел дух. Ему стало гораздо легче. Предлагаемые майором меры могли локализовать слухи и исключить утечку информации. А угроза для него состояла как раз в наличии самой информации.

«Может быть, все действительно обойдется? – подумал Президент. – Может быть, удастся избежать огласки? В конце концов, все можно объяснить. Почти все. Если, конечно, ядерные взрывы будут предотвращены. Но если произойдет самое страшное, мне уже будет все равно».

– Хорошо, – кивнул Президент, взглянув на часы. – Сейчас десять сорок три. Чрезвычайное положение вводится в Москве с одиннадцати часов сегодняшнего дня. Я подпишу соответствующий указ. Руководителям силовых структур остаться. Необходимо обсудить схему взаимодействия всех служб, план эвакуации и меры по обеспечению правопорядка на период действия чрезвычайного положения. Командующим штабом по чрезвычайной ситуации назначаетесь вы. – Президент кивнул на представителя МВД. – А вы, майор, подготовьте список, о котором упоминали. Думаю, – продолжал он, – будет лучше, если все оперативные мероприятия, касающиеся переговоров с террористами и прочего, мы возложим именно на вас. Вы разрабатывали план – вам его и осуществлять. – Президент поднялся. – Александр Иванович, – он кивнул на румяного, – окажет вам всяческое содействие.

– Так точно, – кивнул Котов.

– И ни пуха всем ни пера.

Ответ повис в воздухе.

Как только Президент скрылся за дверью, шеф Котова повернулся к нему и покачал головой.

– На этот раз, майор, вам удалось избежать неприятностей, но учтите – инициатива наказуема. И наказуема очень сильно.

– Учту, товарищ генерал. – Котов усмехнулся. – У меня просто не было времени согласовать список мероприятий с вами.

– Я понял. Все. Свободны. Список я передам Президенту лично. А вы занимайтесь террористами. Я хочу знать о них все, и как можно быстрее.

– Так точно, товарищ генерал.

Тот взял листок, аккуратно уложил его в кожаную папку, щелкнул замками.

– Свободны, – повторил он.

Котов четко развернулся на каблуках. Собственно, сейчас это было не обязательно. Пока он герой. Пока на коне. Но именно из-за этого «пока» и следовало быть настороже. Люди, имеющие власть, не любят выскочек, потому что в свое время сами были таковыми и прекрасно понимают, куда может взлететь крохотная звездочка, как может она засиять на небосклоне власти.

10.59

Тель толкнул толстую стеклянную дверь, отделявшую его от проходной «Останкино», и остановился, озираясь. Навстречу шагнул один из милиционеров, уставился подозрительно.

– Здравия желаю. Сержант Лобов. Вы к кому?

Тель, даже не взглянув на патрульного, вытянул из кармана пиджака красные корочки, открыл, давая сержанту возможность прочесть название ведомства, фамилию, звание, рассмотреть фотографию. Милиционер козырнул еще раз, теперь уже уважительно.

– Извините, товарищ капитан.

– Послушайте, сержант, на каком этаже у вас находится НТВ? – спросил Тель, наблюдая за лифтами.

– На втором, товарищ капитан.

– Так. А Полетаева Вероника Глебовна здесь?

– Так точно. Недавно приехала. Вызвать?

– Не стоит. Сам поднимусь.

– Так точно.

– Наши еще не появились?

– Никак нет, товарищ капитан. А должны быть?

Тель быстро посмотрел на часы.

– Должны. Ладно, смотри в оба, сержант. Появятся наши – приветствуй как следует. Наш майор расхлябанности не любит.

– Так точно.

Тель быстро направился к лифтам.

* * *

– Это все вырезай! – Вероника категорично взмахнула рукой, рассматривая картинку, плывущую на мониторе: широко шагающий к группе фээсбэшник с суровым лицом уже начал поднимать руку, чтобы заслонить ладонью объектив видеокамеры. – Еще две секунды – и обрезай.

– Комментировать будешь? – поинтересовался монтажер. – Например, сотрудники ФСБ отказываются дать какую-либо информацию…

– Ничего, – ответила Вероника, делая на листочке необходимые пометки. – Врезочку сделаешь внизу: «СОТРУДНИК ФСБ». Больше ничего. А затем начнешь прямо с бистро: панорама, взрыв и до самого конца. «Пожарки», «Скорые», носилки. Все.

– А текст?

– Текст диктор наложит. Я набросала кое-что. – Вероника протянула монтажеру лист.

– Ага, ну лады. Так, это мы вырезаем…

На экране замельтешили фигуры омоновцев, проплыл, качаясь мультипликационно, вокзал, затем картинка сменилась следующей – зал бистро, пустынный, сиротски брошенный.

– Отсюда, – скомандовала Вероника.

* * *

Пастух и Папаша Сильвер заняли заранее выбранные позиции, откуда отлично просматривался весь прилегающий ко двору участок Петровского бульвара. Шептун и Близнец, поднявшись на чердак дома, установили сетчатую тарелку антенны, запустили генератор, подающий в фургон электропитание, подключили принтер и два «notebook». Близнец пробежался пальцами по клавишам компьютеров, набирая команды. На мониторах возникла «майкрософтовская» заставка. Близнец подвел курсор к нужной иконке и запустил программу. Оба «notebook» заурчали, переваривая данные, и на экранах появились карты. Одна – крупная – Москвы, вторая, похожая на частую паутину, – инженерная – проходящих под центром города подземных коммуникаций.

Проделав все это, Близнец повернулся к Шептуну.

– Готово. Можно вводить данные.

– Отлично. – Тот щелкал тумблерами передатчиков, раций, мощных приемников. – Ну, с богом!..