Текст книги "Чертова дюжина"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

– Эй, нам надо уходить.

Совсем рядом что-то с шумом грохнуло, покатилось.

– Нам надо уходить! – проорал Бегемот, сжимая плечо.

– Да слышу я, – прозвучал в темноте чуть осипший голос Белоснежки. – Слышу. Что с Айсбергом?

– Не знаю, – ответил Бегемот. – Его, по-моему, волной зацепило. Надо же, темнотища какая. – Он пошарил руками по поясному ремню, отыскал фонарь.

Рядом завозилась, поднимаясь, Белоснежка.

– Во попали, – пробормотала она и тут же позвала: – Айсберг? Ты живой?

Молчание.

– Может быть, он умер? – спросил Бегемот, ощупывая фонарь в поисках кнопки. Яркий луч света ударил вверх, лег пятном на исчерченное трещинами бетонное кольцо. – Оно сейчас обвалится, – сообщил толстяк. – Надо уходить.

– Посвети вниз, – приказала Белоснежка.

Айсберг лежал здесь же, ничком. Вероятно, его оглушило взрывом. Девушка опустилась на колени и положила пальцы на шею гиганта, пытаясь нащупать пульс.

– Жив, – после короткой паузы сообщила она. – Берем его и пошли. Надо выбираться из этой задницы.

«Выбираться? – подумал Бегемот. – Хорошо бы, да только как? Айсберг весит не меньше сотни. С таким грузом на шее далеко не уйдешь».

Белоснежка подняла голову.

– Ну что смотришь-то? Хватай.

Бегемот наклонился, забросил руку здоровяка себе на шею и попытался выпрямиться. Мышцы заныли тупой нудной болью.

Белоснежка ловко подхватила бесчувственного гиганта, приобняла через спину, выпрямилась и сказала:

– Пошли.

Бегемот и представить себе не мог, насколько тяжелым может быть человек, потерявший сознание.

– Теперь-то я наконец знаю, как чувствуют себя атланты, – пробормотал он.

– Ты философ, что ли? – тяжело дыша, поинтересовалась Белоснежка.

– Что? – Бегемот закрутил головой, пытаясь стряхнуть со лба капли пота.

– Ничего. Тяни давай.

Они прошли около тридцати метров, когда впереди вдруг что-то зашуршало, послышались крадущиеся шаги.

– Гаси фонарь, – хрипло приказала Белоснежка. – Быстро.

Бегемот нажал на кнопку, и тоннель вновь окунулся в абсолютно непроглядную темноту.

– Сядь, – голос девушки был едва различим.

Бегемот опустился на корточки, прислушиваясь к невероятно быстрому биению сердца. Здесь кто-то был, совсем рядом. Кто-то шел по тоннелю.

Белоснежка, стараясь ничем не выдать своего присутствия, подняла пистолет и в этот момент вспомнила, что обойма пуста. Она так и не сменила магазин. Винтовка осталась у пролома. Теперь уж не раскопаешь.

«Автомат, – вспомнила она. – У Бегемота на плече висит автомат».

Однако говорить вслух было нельзя. Вытянув руку, девушка коснулась плеча Бегемота, и тот от неожиданности заорал во все горло.

Сзади с грохотом обрушилось еще одно кольцо метротоннеля. Теперь путь к отступлению был отрезан. Уже не стараясь особенно скрываться, понимая, что они все равно обнаружены, Белоснежка ухватила Бегемота за плечо, нащупала автомат и рванула на себя.

– Эй, это я – Чубчик! – послышалось из темноты. – Смотри не пальни в меня.

– Твою мать! – выдохнула Белоснежка, опуская оружие. – Я ведь могла тебя пристрелить, кретин.

– Нет, – последовал категоричный ответ. – У меня ПНВ, я тебя вижу. Ты целишься в стену. – Чубчик подошел поближе, опустился на корточки. – Что с Айсбергом?

– Ранен, – ответила девушка. – Три или четыре пули. Да волной при взрыве здорово ударило.

– Понятно. Но живой хоть?

– Живой, – ответила Белоснежка. – Что будем делать-то?

– Сейчас сообщу нашим. – Набирая код на переговорном устройстве, он поинтересовался: – А где Генерал?

– Сыграл в ящик, – ответила девушка. – Попытался пристрелить Бегемота, и мне пришлось его убить.

– Ясно, – без тени эмоций кивнул Чубчик. – Если бы я сказал, что расстроился, то соврал бы. А камешки?

– Камешки у меня, – ответил Бегемот, усмехнулся и каким-то странным тоном добавил: – Иначе зачем вообще было все это?

– Тоже верно. – Чубчик приложил скремблер к уху.

– «Осень», – прозвучало в трубке.

– Я – «Москва-шесть», – произнес Чубчик.

– Слушаю тебя, «Москва-шесть», – оживился в кузове грузовика Шептун. – Что у тебя?

– Генерал убит, Айсберг ранен.

– А звезды с неба? – поинтересовался Шептун.

– Звезды у нас.

– Хорошо. Какова расстановка сил?

Чубчик объяснил.

– Ясно. – Шептун помрачнел. – Тогда готовьтесь, ребята. Скоро пожалуют гости. К вам направляются две команды спецназовцев. Одни – от «Лубянки», вторые – от «Библиотеки Ленина». Будут минут через пять. Ты уверен, что вам не подняться до нейтральной линии?

Чубчик вздохнул.

– Абсолютно, братец. Айсберг без сознания.

– Ладно, тогда работаем схему два. Я сообщу «Москве-четыре», они сейчас спустятся. Идите к отдушине.

– Куда выходить?

– На станциях блоки. Но на «Лубянке» вэвэшники. Обычные «крыжовники». С ними, пожалуй, вам будет попроще.

– Хорошо, «Осень». – Чубчик убрал переговорное устройство в карман и скорчил физиономию, которая, судя по всему, должна была означать: «Вот так вот, братцы».

* * *

– Какие будут соображения? – Командующий тяжело посмотрел на стоящих вокруг стола. – Теперь нам известно местонахождение террористов. Сейчас они зажаты в метро, примерно вот здесь. – Он ткнул пальцем в схему, разложенную на столе. – Около трехсот метров от платформы «Охотный ряд». Спецназ уже перекрыл метротоннель, просто так эти г…ки оттуда не выберутся. Так какие будут соображения?

Представитель Министерства обороны покачал головой:

– Даже не знаю, что сказать.

– Один из террористов уже убит, – продолжил командующий. – Некий Иван Дмитриевич Широков, прозвище – Генерал. Эти сволочи оказались хитрее, чем мы думали. Они пытались перехватить Алмазный фонд в тоннеле.

Склонившись над картой, представитель Министерства обороны поинтересовался:

– А вы уверены, что они не успели ничего похитить? Все ценности на месте?

Генерал кивнул.

– В настоящий момент данные уточняются, но служба безопасности отреагировала достаточно быстро. Судя по всему, охране удалось перехватить террористов как раз в тот момент, когда они спускались через проделанный при помощи взрывчатки колодец в спецтоннель. Однако очень многим оперативникам это стоило жизни.

– Сколько человек погибло? – поинтересовался представитель ВВС.

– Тридцать два человека из группы сопровождения и службы безопасности убиты, восемь перевезены в госпиталь с ожогами четвертой степени.

– И что говорят врачи?

– Шансы на то, что кто-нибудь из них выживет, крайне малы, – ответил командующий. – Но сейчас речь не об этом. Вопрос стоит так: как мы поступим с террористами?

– Я думаю, имеет смысл посоветоваться с вашим майором, – сказал представитель Министерства обороны. – Ведь он отвечает за оперативную разработку.

Командующий задумался. То, что предлагал военный, можно было назвать упрятыванием головы в песок. Страусиная политика. Вся ответственность тяжелым грузом ляжет на плечи человека, который даст указания относительно следующего шага. Имеют ли право все они перекладывать собственные заботы на кого-то другого? Хотя майору еще служить и служить. Даже в случае явного промаха он успеет искупить свою вину, потрафить кому-нибудь из начальства и подняться по служебной лестнице. А для любого из них провал будет означать конец карьеры.

– Как вы понимаете, – медленно проговорил командующий, – у нас есть две возможности: попытаться взять террористов штурмом или позволить им уйти.

– Да, но ведь вопрос в том, что за этим последует, – произнес представитель Министерства обороны. – Где гарантии, что террористы, даже если мы дадим им уйти, позвонят и обезвредят взрывное устройство? Они прекрасно понимают, что для них это полная засветка. Захотят ли они себя обнаруживать?

– Но, с другой стороны, – возразил генерал, – по заявлению главаря террористов, коды знают всего два человека. Если в ходе штурма они будут убиты, то бомбы взорвутся.

– Значит, не надо их убивать, – сказал военный. – У нас там отличные ребята, спецназ, десантники. Нужно дать им задание ранить этих г…ков. Возьмут живыми, а потом уж мы вытянем из них всю информацию. Можно использовать дитилин. [7]7
  Дитилин – сильное обездвиживающее средство.


[Закрыть]

– Дитилин использовать нельзя, – не выдержал полковник. – Он вызывает паралич дыхательных путей. А если террористы погибнут, в проигрыше окажемся мы. Бомбы взорвутся!

Котов слушал, стоя чуть в стороне. Он не мог, не имел права вмешиваться в разговор старших по званию, да и тактические решения – приоритет «штаба».

– А что скажете вы, майор? – командующий неожиданно обернулся и уставился ему в лицо тяжелым немигающим взглядом. – Каковы будут ваши соображения?

– Вас интересует, что предпринял бы я в подобной ситуации? – спросил Котов. – Могу ответить. Я бы отвел войска и дал террористам уйти. У нас достаточно людей и техники, чтобы контролировать маршрут их передвижения. Сейчас наши оперативники заканчивают обыск на квартире торговца оружием, с которым имел дело Хорь. Если нам удастся вычислить главаря группы, мы сможем отдать приказ о штурме без боязни потерять коды. Справедливо полагать, что Хорю они тоже известны.

– Хорошо, если у вас все сложится гладко, – возразил язвительно представитель Министерства обороны. – А если нет? Если вам не удастся установить личность Хоря? По вашим собственным словам, этот человек – профессионал. Или, допустим, он успел скрыться. Скажете, такого не может быть?

– Может, – согласился Котов. – Но наши аналитики считают, что Хорь где-то поблизости. Он не мог уйти далеко. Ему нужна свежайшая информация о ходе операции. Пока еще Хорь не знает, удалось ли террористам захватить Алмазный фонд. Он не может позволить себе скрыться. В конце концов, у террористов разработан какой-то план отхода и пока нет оснований его менять. Надо предоставить им полную свободу. Пусть уходят, а мы проследим за ними и захватим Хоря, когда он попытается войти в контакт с группой.

– А если он уже с ними в контакте? – предположил военный. – Допустим, он находится в составе той же группы.

– Тогда тем более глупо идти на штурм, – сказал Котов. – Мы рискуем потерять не только носителей кодов, но и главаря, третьего члена группы, которому эти коды, несомненно, известны. Хотя, должен заметить, это всего лишь мои соображения. Принимать их во внимание или нет при вынесении окончательного решения о штурме – зависит от вас.

Полковник удивленно посмотрел на него: «Что за дипломатия? Не время, парень, разводить политес».

Представитель Министерства обороны смерил Котова угрюмым взглядом и тихо буркнул себе под нос:

– Гондон хитрож…ый.

– Ладно, не будем переходить на личности. – Командующий услышал последнюю реплику. – Давайте лучше подумаем, что же нам делать. – Он тяжело вздохнул. – Обсудим все плюсы и минусы.

– Да какие там плюсы и минусы?! – взорвался военный. – Брать надо этих сукиных детей! Брать за ж…у, и все! А потом ваши люди смогут из них хоть мозги вышибить. Накачают их разной дрянью, и те все выложат как миленькие.

Командующий вздохнул еще раз. Решение придется принимать ему, это ясно. Котов очень ловко открестился, ушел в сторону. И кто бы что ни сказал, ответственность в результате ляжет на него, на командующего. Слепой бы понял, что ситуация сложилась практически не контролируемая. Единственной возможностью хоть как-то обернуть положение себе на пользу было решение выпустить террористов. Но, с другой стороны, если те не позвонят и не обезвредят фугасы, ему не сносить головы. Что же делать? Какие козыри сейчас имеются у него на руках? Командующему очень хотелось, чтобы кто-то подсказал ему решение. И желательно правильное.

– Итак, попробуем еще раз представить себе, что будет, если мы отдадим приказ о штурме. Стрелять мы не можем. Как известно из переговоров с террористом, каждый человек в группе несет на себе определенное количество взрывчатки. Не дай бог, кто-нибудь попадет в пластитовую шашку. Террористы, несомненно, погибнут, а мы потеряем коды. Останется Хорь. Но как только главарь узнает, что операция провалилась, он, конечно же, не станет ждать, пока его возьмут за жабры, а постарается исчезнуть. Пока мы установим его личность, пока то, пока се, этот урод будет уже далеко. Штурмовать нельзя.

– Но не штурмовать тоже нельзя, – с фальшивой весомостью заявил представитель Министерства обороны. – И что же у нас остается?

– Подождите! – вдруг вскинулся представитель ВВС. – О чем мы говорим? Во-первых, никто не собирается убивать террористов. Наша задача: вывести их из строя, обездвижить, а для этого достаточно прострелить колени и локти. И во-вторых, откуда нам известно, что сообщение «связника» – не блеф, что взрывчатка действительно существует?

Лицо командующего вытянулось. Он совершенно упустил возможность блефа.

– Ну-ка, соедините меня с экспертами. – Он развернулся и быстро прошел к стоящей в углу АТС. – Живо, живо, живо!

Оператор торопливо набрал номер. Командующий схватил трубку. Котов молча наблюдал за ним. Стоящий рядом Беклемешев потер лоб.

– И что ты думаешь по этому поводу? – спросил он майора.

– Я думаю, что мы видим сборище кретинов, – понизив голос до шепота, ответил Котов.

– Товарищ майор, мы расчистили картинку, – сообщил один из операторов.

– Что? – Котов недоуменно повернулся. – Что? Какую картинку?

– Знак, который подал террорист.

– Какой террорист? – Сейчас все мысли Котова были заняты другим.

– Тот, что выходил на связь.

– И что же он там показал?

Оператор отчего-то замолчал, а на губах его мелькнуло слабое подобие улыбки.

– Взгляните сами, товарищ майор.

Котов подошел к компьютеру, наклонился к экрану. Изображение было мутноватым, расплывчатым, однако разглядеть было можно. На статичной картинке террорист поднял руку вверх, согнув кисть так, чтобы ее зафиксировал видеообъектив. Из сжатого кулака торчал оттопыренный средний палец – всем известный непристойный жест, означающий: «пошел ты…»

Котов выпрямился. На его лице читалась такая растерянность, что Беклемешев тут же подошел поближе.

– Что случилось, Саш? – спросил он встревоженно.

– Они нас слышат, – прошептал Котов. – Черт побери, они нас слышат! Они знают о самолете со спецаппаратурой. Зиновий, быстро сюда команду по обнаружению подслушивающих устройств. Бегом!

– Хорошо, – Беклемешев бросился к телефону.

В это время генерал сунул трубку на рычаг и обернулся. На лице его играла улыбка победителя.

– На убитом террористе не обнаружено никаких признаков взрывных устройств. Ни одной пластитовой шашки. Ни грамма взрывчатки. Это блеф.

– Подождите! – выкрикнул Котов, делая шаг к столу.

Все обернулись к нему, посмотрели с недоумением и вполне отчетливой гримасой брезгливости: что тебе надо? Ты собираешься примазаться к решению, когда оно принято и стало безопасно? Собираешься советовать, как лучше захватить террористов, чтобы потом заявить, что всю ответственность свалили на тебя, а ты, герой, был вынужден в экстремальной ситуации принимать единственно верное решение? Нет уж, не выйдет.

Котов прочитал это на их лицах, но не остановился, а продолжал идти, глядя «штабистам» прямо в глаза.

– Вы не можете отдать приказ о штурме!

– Почему же? – усмехнулся представитель Министерства обороны. – По-моему, очень даже можем. Сейчас террористов очень легко взять.

– Я уверен, они предусмотрели возможность штурма и подготовились к нему, – сообщил Котов. – Эти ребята тоже не студенты-пэтэушники. Они перебьют всех ваших людей, если те попробуют взять их в тоннеле.

Члены штаба переглянулись, однако, похоже, данное обстоятельство не способно было удержать их. Ну в самом деле, на их стороне явный перевес в живой силе и боеприпасах. Чего им бояться? Когда речь идет о спасении города, два-три десятка убитых не имеют значения. Они спасают миллионы жизней, поэтому имеют моральное право принять подобное решение. И никто не посмеет осудить их за это.

– Вы свободны, майор, – брезгливо кивнул головой представитель Министерства обороны.

– Вы не можете отдавать мне подобных приказов, – категорично заявил Котов и повернулся к мрачному командующему. – Товарищ командующий операцией, я со всей ответственностью заявляю вам, что этот штурм заранее обречен на провал. Террористам известно о каждом нашем шаге. У нас имеются все основания полагать, что здесь спрятано подслушивающее устройство, благодаря которому террористы получают полную информацию обо всех решениях, принимаемых нашей стороной. Они в выигрышной ситуации. Вы только зря положите людей.

– Ну так обнаружьте это устройство и устраните утечку информации! – неожиданно багровея, выкрикнул командующий. Он чувствовал себя похабно. В тот момент, когда решение было принято, этот чертов выскочка вновь посеял в нем крупицы сомнения. – Черт побери, найдите источник утечки информации и устраните его! – продолжал кричать командующий. – Чтобы через три минуты помещение было очищено.

* * *

Стоящий в коридоре Миша повыше поднял телекамеру. Сейчас людям, собравшимся в центральном зале, было не до него, а события разворачивались интересные.

* * *

– Быстро! Я сказал, чтобы через три минуты зал был очищен!

– Есть, – холодно ответил Котов. – Однако, товарищ командующий…

– Молчать! – заревел тот. – Советы будете давать, когда вас об этом попросят! Свободны! Занимайтесь своим делом, майор!

Котов отошел от стола.

В зал уже вбегали оперативники с кейсами, в которых покоилась аппаратура для обнаружения подслушивающих устройств.

Котов тихо, почти шепотом, сказал полковнику:

– Намекни этому солдафону, что неплохо было бы проверить, каким образом террористам удалось попасть в метро. И отдай им список «костяка». От меня он сейчас вряд ли что-нибудь примет.

* * *

Представитель инженерного департамента коснулся карты.

– Вот здесь, смотрите, основная магистраль водозаборника подходит к воздухоотводу почти вплотную. Толщина кладки около тридцати сантиметров. Именно в этом месте магистраль делает поворот. Несколько лет назад вот тут, – он ткнул пальцем в экран, – наши службы обнаружили трещину. Ее ширина не превышала пятнадцати сантиметров, но при наличии необходимого инструмента террористы могли легко расширить пролом сантиметров до семидесяти и даже до метра, без риска оказаться похороненными под рухнувшим сводом.

– Вы полагаете, они проникли в метротоннель этим путем? – задумчиво спросил командующий.

– Вполне возможно. Отход «связника» как нельзя ясно указывает на то, что эти сволочи располагают подробной схемой коммуникаций. Все выходы из метро контролируются спецкомандами. Если бы кто-нибудь попытался проникнуть в метротоннель, мы узнали бы об этом через несколько секунд. А тут целая группа. Остаются два пути: воздухоотвод и магистраль.

– А что группа «Гроза»? – живо поинтересовался командующий. – Они могут осмотреть вентиляционный колодец?

– Нет, – ответил представитель Министерства обороны. – В колодце темно. Фонари использовать нельзя – террористы заметят свет и догадаются о готовящемся штурме.

– Пусть используют ПНВ.

– Мне кажется, – весомо предложил военный, – что будет гораздо проще отправить туда группу «Тайфун». Если пролом обнаружится, они блокируют магистраль и тем самым перекроют террористам последний путь к отступлению. Штурм все равно планировалось проводить тремя группами. «Тайфун» задействован в нем только в качестве страховки. Как группа прикрытия.

– Хорошо, – согласился командующий. – Отдайте соответствующие распоряжения.

* * *

Шептун набрал код на клавиатуре скремблера.

– «Москва-шесть», я – «Осень».

– «Осень», слышу тебя, – тут же откликнулся собеседник.

– Я сообщил остальным, они спускаются. Ребята, у меня неутешительные новости. Власти таки решили взять вас штурмом. Они уже знают о вентиляционной отдушине. Сейчас выясняют, какие коммуникации подходят к ней вплотную. Минуты через три они все поймут. Немного осталось. – В трубке повисло тяжелое молчание. – Эй, вы слышите меня?

– Слышим, слышим, «Осень», – ответил Чубчик. – Доложи обстановку.

– Пока в метротоннеле две группы: «Молния» и «Смерч». Группа «Гроза» блокирует вентиляционный колодец. Группа «Тайфун» должна перекрыть нейтральную линию. Вперед они продвигаться не станут, пока «Смерч» не пробьется через завал, но работают быстро, черти! В любом случае, ребята, у вас есть минут пятнадцать-двадцать, чтобы организоваться как следует.

– Спасибо, браток, за хорошее известие, – хмыкнул Чубчик. – Только, боюсь, у нас возникла проблема. Во-первых, у нас на четверых всего один ПНВ, а во-вторых, оружие Айсберга и Белоснежки осталось под завалом.

– Да нет, проблема у нас возникла гораздо раньше. А если серьезно, пушки вам сейчас не очень понадобятся. Везение – больше. Пробирайтесь наверх. Действуйте по плану. Там мы вас встретим, как оговорено.

– Если повезет, – последовал ответ. – Ладно, будем поддерживать связь. Отбой.

Убрав переговорное устройство, Чубчик потер лоб.

– Значит, так, фонарем нам пользоваться нельзя. Эти придурки где-то поблизости, во всяком случае свет фонаря увидят точно. Остается ПНВ. – Он стащил прибор с головы и протянул Белоснежке. – Держи, ты у нас снайпер, тебе нужнее.

Осторожные пальцы коснулись его рукава, пробежали вниз, до кисти, нащупали прибор ночного видения.

– А ты? – спросила девушка.

– Я буду, если что, по вспышкам ориентироваться. Но, может быть, и не понадобится. Бегемот!

– Я здесь, – откликнулся тот.

– Посади-ка Айсберга так, чтобы эти парни его видели. Не дай бог, расчухают, что наш Илья Муромец еле дышит.

– А вы?

– А мы с Белоснежкой прикроем ребят. Они уже спускаются.

* * *

– Слышал? – Леденец повернулся к Ватикану. – Они живы, да еще и с камешками.

Ватикан пожал плечами:

– Ну и что? Думаешь, если придется тащить эту тушу, то мы сумеем уйти? Ничего себе дела. Волочь Айсберга да еще тащить за собой этого кретина Бегемота. Ну уж нет, плевать мне и на Хоря, и на камни, и на этого дурака Чубчика. Никто его лезть туда не заставлял. Сам вызвался, пусть теперь хлебает го…о большой ложкой. Не знаю, как вы, а лично я сболчиваю.

– Бросай трос, – спокойно приказал Леденец. – Давай. Ты пойдешь первым. И не надо больше открывать рот, понял? – Глаза его неожиданно сумасшедше расширились, он наклонился вперед и выдохнул жарко Ватикану в лицо: – Прикуси, мать твою, свой вонючий язык! Еще раз откроешь пасть, сверну шею, понял? Надоело мне твои дерьмовые глупости слушать.

Ватикан отступил на шаг назад. В зрачках Леденца он увидел бешенство, смешанное с жуткой психопатией смерти. Ощущение страха, нахлынувшее на него, было всепоглощающим и ирреальным. Примерно такой же страх он испытал когда-то давно, читая гоголевский «Портрет». В следующее мгновение Леденец уже улыбался по-приятельски, открыто.

– Значит, так, Ватиканчик, сейчас бросаем трос, и ты спускаешься первым. За тобой – Дофин. Потом – я. Шептун сказал: ребята внизу нас прикроют. Я прикрою вас здесь. Повешу взрывчатку пока заодно. Давайте, работаем, парни. Времени у нас совсем мало. Пошли.

– Нас положат, – угрюмо буркнул Ватикан. – Всех. Никто не уйдет.

– Да не дрейфь! – Леденец вдруг озорно подмигнул ему. – Ничего страшного. Говорят, там, на небе, не так уж и плохо. А ты ведь не надеешься жить вечно, правда?

Ватикан промолчал.

«Может быть, для этого лысого психопата, – думал он, – лишние два года жизни ничего не значат. А для меня… Для меня они значат очень много. Тем более когда цель так близка…»

Ватикану нравилось жить. Когда он подписывался на эту катавасию, то вовсе не рассчитывал лечь костьми в тоннеле, защищая кучку каких-то идиотов, ни с того ни с сего вдруг вспыхнувших кретиническим чувством товарищества и круговой поруки. Но отказаться означало умереть. Леденец убьет его. Ладно, посмотрим. Может быть, все еще сложится как надо…

– Хорошо, – хмуро согласился Ватикан. – Раз уж ты так настаиваешь… Но учти, это личное одолжение.

– Вот видишь, как все просто, – Леденец снова улыбнулся. – Я знал, что не ошибся в тебе, Ватиканчик. Ты отличный парень.

– Ладно. Будет болтать. Бросай эту, мать ее, веревку.

Леденец размотал бухту троса и швырнул в вентиляционную отдушину. Прежде чем нырнуть в колодец, Ватикан повис на локтях.

– Вы, ребят, вот что, – посоветовал он, – пройдите вперед. Там метрах в пятидесяти коридор сужается, есть выступы, за которыми можно спрятаться. И мины ставить проще.

– Ты лезь давай, – кивнул Дофин. – Сами разберемся, не маленькие.

Ватикан защелкнул на тросе замок карабина и канул в темноту.

Дофин прислушался к шороху скользящего вниз тела и, посмотрев на Леденца, мотнул головой.

– Пойдем, что ли?

– А как же! – задорно улыбнулся тот. – Конечно, пойдем.

* * *

– Вот он, товарищ майор. – Оперативник шагнул к Котову, держа на ладони тоненькую черную нашлепку микрофона. – Эта штука посылала сигнал на передатчик, который установлен в радиусе километра. Вероятно, на чердаке одного из соседних домов. А оттуда переговоры транслировались на приемник.

– Теперь они нас не слышат? – поинтересовался Котов.

– Теперь нет, – ответил оперативник. – В помещении чисто.

– Прекрасно.

Котов повернулся к Беклемешеву. Тот задумчиво смотрел вслед удаляющемуся оперативнику.

– Кто мог подложить этот микрофон, Саш? – спросил он.

Котов дернул плечом.

– Черт его знает! Скорее всего убийца. Тот парень, которого мы задержали.

– Он приходил убить Марафонца, – покачал головой Беклемешев. – Полиграф подтвердил, он не врал.

– Конечно, не врал, – согласился Котов. – Но кто его спрашивал про радиозакладку? Никто. А насчет убийства Марафонца почему бы ему и не сказать правду?

– Проверить? – Беклемешев кивнул в сторону телефониста.

– Проверь, Зиновий, проверь.

Капитан заторопился к телефону.

Котов наклонился к оператору:

– Ну что у нас?

– Все подразделения, кроме «Тайфуна», уже вышли на исходную, – сообщил тот. – Центр перекрыт, так что уйти террористам не удастся.

Котов изучал ситуацию на экране монитора. Время от времени он что-то бормотал себе под нос.

– Они сейчас как мыши в бутылке, – предупредительно доложил оператор. – Вывести схему?

– Давай.

– Вот смотрите. – Оператор пощелкал клавишами, и на экране появилась схема. – Террористы взорвали тоннель, видимо, рассчитывая отсечь преследование, и таким образом перекрыли себе пути к отступлению. У них одна возможность – двигаться вперед, к платформе «Охотный ряд». Но здесь они наткнутся на группу «Молния». Точка примерно в двухстах метрах от местонахождения террористов. Тут только один минус – поворот. Пока наши ребята не могут видеть террористов, но зато и террористы не видят их. Но стоит пройти вот этот участок, и террористы их сразу же обнаружат. Конечно, при условии, что они оснащены приборами ночного видения. Минут через семь ребятам доставят «Ньювикон», тогда будем иметь полный расклад.

– А чего они сразу эндоскоп не взяли?

– Группы-то сколачивались на месте. И кто ж знал, что так сложится.

– А если террористы заминировали тоннель и взорвут мины уже после того, как бойцы пройдут?

– Вся спецгруппа одета в костюмы «Воин». Много взрывчатки террористы не заложат – побоятся себя подорвать, а взрыв средней силы костюм выдерживает. Кинетическая волна только сильная. Не волнуйтесь, товарищ майор, – оператор улыбнулся, – возьмут ваших террористов как миленьких. Никуда они не денутся.

– Хорошо, – кивнул Котов. – Хорошо. Уже решено, во сколько начнется штурм?

– Точное время пока не определили. Как только группа «Смерч» сделает в завале проход, так и начнем.

Подошел Беклемешев.

– Товарищ майор, подслушивающее устройство установил задержанный. Полиграф подтвердил.

– А откуда он знал, что мы будем здесь? – удивленно дернул бровями оператор.

– Так где же нам еще быть? – ответил Котов. – Переговоры все равно пришлось бы отсюда вести. Да и телефонный звонок отслеживать удобнее.

– Ясно.

– Товарищ майор, – вынырнул из-за спины оперативник-«медведь», – ребята с квартиры Рыбы звонят. Пусто.

Котов посмурнел.

– Они внимательно смотрели?

– Обижаете, Александр Яковлевич. Все перерыли. Все стены и потолки простучали. Пол проверили. Чемодан только что не на кусочки нарезали. Папки нет.

– Черт! – ругнулся Котов. – Что такое не везет…

– …И как с ним бороться, – закончил «медведь».

– Верно, – буркнул майор. – Именно.

* * *

Леденец соскользнул вниз, притормозил, завис над срезом вентиляционной отдушины. В очках ночного видения он отчетливо различал фигуры Белоснежки и Чубчика. Девушка тоже смотрела на него.

– Эй, это я, Леденец, – негромко сообщил он. – Как у вас дела, ребята?

– Спасибо, омерзительно! – Чубчик поднял голову, но смотрел не на проем, а чуть правее, ориентируясь исключительно на голос.

– Да ну? – усмехнулся Леденец. – Тогда двигайтесь, я к вам. А то у меня что-то уж очень все хорошо.

– Прыгай, – кивнул тот. – И пошустрее. Спецназ уже готовится к штурму.

– Откуда знаешь? – поинтересовался Леденец.

– Шептун сообщил. Они разбирают завал, наверное, решили атаковать сразу с двух сторон.

– Даже и не говори мне об этом, – бухтел «ротвейлер». – А то я, грешным делом, подумаю еще, что у нас неприятности, испугаюсь и убегу. – Он легко соскочил на рельсы. – Ну вот я и дома.

– Добро пожаловать.

– Какая ты милая! Что у нас сегодня на ужин? – спросил Леденец.

– Щи из свинца.

– Ну? – притворно удивился «ротвейлер». – Обожаю твою стряпню, дорогая.

Чубчик засмеялся тихо.

Леденец посмотрел на Ватикана, сидящего на корточках у глиноземно-бетонного завала, на Дофина, стоящего на одном колене рядом с Айсбергом и бинтующего раненому бедро, спросил недоумевая:

– А где Бегемот?

– Уже ушел, – ответила девушка.

– А-а-а. И кто следующий?

– Айсберг.

– Ясно. Как он?

– Плохо. Три пули и ударной волной зацепило конкретно.

Леденец подошел ближе, опустился рядом с Айсбергом на корточки. В тусклой зелени тьмы лицо здоровяка казалось бледным, как снег. Наложенная через грудь повязка только подчеркивала бледность.

– Ну что здесь?

Дофин качнул головой.

– Я сделал ему обезболивающий и противошоковый уколы, но…

– Но?

– Боюсь, что он потерял слишком много крови. И потеряет еще в два раза больше, прежде чем мы выберемся.

– И что ты предлагаешь?

– Ничего, – Дофин спокойно пожал плечами. – Не мешай мне, пожалуйста. Его еще надо унести, пока эти ребята нас не видят. Через пять минут им принесут камеру с ночным объективом…

– Ладно-ладно, уже молчу.

Дофин ловко наложил повязку, сунул аптечку в карман и сказал Леденцу вполголоса:

– Понесли?

– Сейчас, погоди-ка. У меня для этого парня есть небольшой сюрприз.

Он снял флягу, отвинтил крышку и приставил к губам здоровяка.

– Давай глотай, Шварценеггер хренов. Смотри не захлебнись. – Придерживая голову раненого, Леденец осторожно, капля за каплей, вливал жидкость ему в рот.

Неожиданно Айсберг нагнулся вперед, закашлялся, сплюнул, выматерился громко.

– Фу, г… – пробормотал, морщась.

Леденец усмехнулся.

– Живой, что ли, чучмек? Извини, закуски не припас.