Текст книги "Чертова дюжина"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

08.33

– Смотри, что делают, – сказал стоящий у окна Генерал, опуская бинокль. – Аж жуть берет.

Дремлющая в кресле Белоснежка, не открывая глаз, безразлично пожала плечами.

– Им виднее.

– М-да… – Генерал вновь поднял бинокль и уставился в окно.

Третьим в компании был Бегемот. Толстяк сидел на краешке скрипучей, раздолбанной кровати, застеленной стареньким покрывалом. Квартира принадлежала старичку-пенсионеру, согласившемуся сдать ее на три дня за полторы сотни баксов странноватой девушке с волевым, хотя и миловидным лицом и простоватому застенчивому толстяку. Третий «сожитель» предусмотрен договором не был, но кто о нем узнает?

Белоснежка прикрывала Генерала и Бегемота, когда те устанавливали бомбу на вокзале. Стоя у окна с «драгуновым» в руках, девушка отслеживала возможные цели. Если бы ее товарищи попали в беду, она начала бы стрелять, не колеблясь ни секунды. И не потому, что была слишком кровожадной или бессердечной. Просто в этом заключалась ее работа. Белоснежку учили убивать в течение пяти лет, а выучив, выбросили, как собаку, на улицу. Точно так же, как и Леденца, Айсберга, Дофина, Пастуха и других. Они оказались не нужны своей стране. Поэтому и предложение Хоря она приняла сразу, не раздумывая.

Теперь девушка дремала, положив винтовку на колени.

Все трое ждали нужного момента. Они должны были действовать наверняка. Террористам предстояло нанести еще один удар, от которого власти долго не смогут оправиться…

* * *

У первого же поворота Котов взлетел по лесенке и оказался на перроне. Пусто. Никакого следа телевизионщиков. Ну прямо неуловимые мстители какие-то.

– Так, лейтенант, – майор огляделся. – Ты, стало быть, давай в вокзал. Если там их нет, обойди здание справа. Увидишь – задержи. А я слева пройдусь. Не испарились же они, в самом деле.

– Никак нет, товарищ майор, – радостно подхватил сопровождающий, оживляясь оттого, что не влетело ему за упущенных телевизионщиков.

– Вот и я так же думаю. Короче, увидишь – шуми. Зови или меня, или моего коллегу, или этих… Пинкертонов вокзальных.

– Понял, товарищ майор.

– Ну, а раз понял, выполняй.

Они вышли с платформы и направились к вокзалу. Здесь лейтенант нырнул в стеклянные двери, утомленно скрипнувшие за его спиной, а Котов повернул налево, прошел до угла и тут же заметил тех, кого сапер называл телевизионной группой: невысокую стройную девушку лет тридцати и рядом с ней худосочного, сутулого, но довольно крепкого парня с камерой на плече. Девушка разговаривала с Беклемешевым, который каждую секунду отрицательно качал головой. Она горячилась и продолжала говорить с почти фанатичным запалом, помогая себе взмахами свободной правой руки.

– Та-ак, – протянул Котов сурово.

Сунув руки в карманы пиджака, он зашагал к троице. Завидев его, Беклемешев вздохнул с явным облегчением. Чувствовалось, что препирательства уже стоят ему поперек горла. Разительная перемена в настроении капитана не осталась незамеченной. Отследив его взгляд, оператор развернулся на каблуках. Радужный, с отчетливым сиреневым ободком объектив уставился Котову прямо в лицо. Журналистка тоже сделала шаг вперед, словно намереваясь остановить атаку грудью. И оказалась она, как выяснилось, не только стройной, но и довольно симпатичной. Присутствовал в ее неброской красоте некий шарм. Или, как говорят ценители, порода.

Тем не менее сейчас это не могло повлиять на реакцию Котова. Он увидел, как изящные брови репортерши поползли вверх, тонкие губы разомкнулись, и понял: еще секунда – и та выпалит первый вопрос. Вопрос, который должен поставить его в тупик. Котов не собирался давать ей такого шанса.

– Что вы здесь делаете? – быстро спросил он.

Брови, однако, не перестали двигаться вверх, только глаза чуть-чуть расширились, словно в крайнем изумлении. Аккуратный остренький носик вздернулся, губы искривились в подобии усмешки, а тонкий подбородок едва заметно подался вперед.

– Вообще-то воспитанные люди, прежде чем задавать вопросы, представляются, – сообщила девушка.

– Я недостаточно хорошо воспитан, – отрезал Котов. – Итак, что вы здесь делаете?

– Веду репортаж, – ответила девушка.

– О чем?

Протянув руку, Котов ухватился за объектив и с силой опустил камеру вниз. Оператор попытался воспротивиться, но был он хиловат против майора ФСБ. Камера уставилась в еще десять минут назад сиявшие, а теперь покрытые тонкой бахромой пыли котовские туфли.

– Значит, старший здесь вы, – утвердительно заметила девушка.

– Предположим. Я спросил вас, о чем будет этот репортаж, – напомнил Котов. – Раз уж вы такая воспитанная, то должны бы знать, что невежливо отвечать вопросом на вопрос.

– Я тоже воспитана недостаточно хорошо. Впрочем, как и вся наша братия.

Девушка улыбнулась, и Котов отметил, что улыбка у нее легкая и вполне дружелюбная. Ровно настолько, насколько вообще может быть дружелюбной улыбка репортера на задании.

– Итак, что за репортаж вы здесь снимаете?

– О бомбе, заложенной на территории вокзала, – коротко ответила девушка. – Не надо подтверждать или отрицать эту информацию. Присутствие саперов, омоновцев и сотрудников ФСБ говорит о том, что угроза воспринята однозначно.

Оператор вновь попытался поднять камеру, но Беклемешев уже оттер его, прижимая к холодной пыльно-серой стене. Не грубо прижал, а так, будто бы между прочим. Тот задергался настырно, состроил гримасу «возмущенная общественность», да только ничего не вышло. И против капитана ФСБ оператор оказался жидковат.

– Обнаружили ли вы бомбу? – Репортерша сунула микрофон Котову под самый нос.

Тот сморщился и прикрыл сетчатую полусферу ладонью.

– Никаких комментариев.

– Конечно, обнаружили, иначе зачем бы вам разгонять людей с площади?

– А вы всегда сперва задаете вопрос, а потом сами же на него отвечаете?

– В исключительных случаях. Так зачем вы разогнали толпу, если бомба еще не найдена?

– Мы никого не разгоняли, просто удалили людей из потенциально опасной зоны.

– Опасная зона там, где орудуют ваши костоломы.

– У вас есть разрешение на съемку? – Теперь майор не старался быть особенно деликатным.

– Разумеется, – кивнула головой девушка.

– Ну и бог с ним. Капитан, – Котов повернулся к Беклемешеву, – убери их, выставь за оцепление. Я не хочу, чтобы пресса потом подняла вой о том, что из-за нашей халатности погибли двое телевизионщиков. И так с этими ребятами одни неприятности.

– Понял, товарищ майор. – Зиновий взял репортершу за руку чуть повыше локтя.

Она ловко вывернулась и подступила к Котову вплотную, почти прижалась к нему.

– Скажите, это правда, что с одного из воинских складов похищено ядерное оружие?

Вопрос был интересный. Котов прищурился.

– Откуда у вас эта информация?

– Значит, они все-таки были похищены, – констатировала репортерша и улыбнулась, потому что именно в этот момент за спиной Беклемешева оператор вновь поднял камеру. – В вокзале установлена именно такая бомба?

Котов указал капитану за спину:

– Никаких комментариев.

– Скажите, товарищ, – слово «товарищ» Вероника произнесла с издевательской растянутостью, – что это за мины и какова их мощность? И если существует вероятность террористического акта, то почему никто не позаботился известить об этом людей и объявить чрезвычайное положение?

– Никаких комментариев, – повторил Котов, оттирая репортершу плечом. Он зашагал к площади, обернулся на ходу и кинул Беклемешеву: – Капитан, выставь их за оцепление. Если попытаются вернуться, выдели конвой, пусть препроводят этих людей к телецентру.

– Хорошо, товарищ майор.

– Это мне передали кассету и фотографии! – выкрикнула в удаляющуюся спину Котова Вероника.

Тот остановился, обернулся, секунду смотрел на нее, словно раздумывая о чем-то, а затем пожал плечами и, буркнув «поздравляю», скрылся за углом.

Вероника вздохнула.

– Сухарь.

– Пройдемте, – без всякого выражения предложил Беклемешев. – Где ваша машина?

– У кольца.

– А чего ты, собственно, от них хотела? – громко, явно рассчитывая на реакцию капитана, обратился к Веронике оператор. – Это же гэбисты. Знаешь, как их раньше называли в народе?

– Знаю. Гранитные башки.

– Точно, – оператор довольно засмеялся. – Гранитные. Здорово, да?

– Пройдемте, – все так же ровно и спокойно ответил Беклемешев. – Я провожу вас до машины.

– Слушай, командир…

– Спокойно, Миша, – вполголоса предупредила Вероника. – Спокойно.

У них на пленке остались ценные кадры – разгон омоновцами толпы на площади, и она не хотела, чтобы капитану пришло в голову поинтересоваться, а что, собственно, они здесь снимали, когда на них наткнулись ребята из службы безопасности.

Вероника не собиралась уходить. Какая разница, откуда снимать репортаж? Хотя бы с крыши вон того дома напротив. С крыши даже лучше. Экзотичнее.

Они вышли на дорожку, тянущуюся вдоль вокзала до самого метро. Здесь все еще стояли грузовики, микроавтобус и истерзанный, запыленный «газик», внутри которого сидел водитель. Тут же топтался высокий жилистый офицер с мегафоном. Цепь ОМОНа и спецназа отодвинулась к Садовому кольцу, там разомкнулась, перекрывая Земляной вал. Несколько человек патрулировали тротуар с противоположной стороны, разгоняя особенно любопытствующих.

– Товарищ старший лейтенант, – позвал Беклемешев жилистого «мегафонщика», – проводите товарищей репортеров до машины и проследите, чтобы они покинули оцепленную территорию.

– Так точно. – Тот подошел ближе, нехотя козырнул. – Пройдемте.

– Желаю всего доброго, – равнодушно попрощался Зиновий с Вероникой и оператором.

– Ну-ну, – издевательски хмыкнул последний.

Жилистый в нетерпении топтался рядом, мегафон болтался у него на груди, как огромная олимпийская медаль.

Девушка посмотрела на него и вздохнула:

– Пойдемте, что ли?

Они двинулись вдоль серого бетонного забора к припаркованному у кольца останкинскому «рафику», а Беклемешев направился в вокзал.

* * *

Внутри было теплее, чем снаружи. Электричество еще не успели отключить, и мощные вентиляторы качали воздух на улицу. Когда Беклемешев вошел в зал, Котов беседовал с бугаями из службы охраны. Судя по тому, как те смущенно переминались с ноги на ногу, разговор шел жесткий.

Увидев Беклемешева, майор прервал разговор, крикнул:

– Что, проводил уже?

– Парню из спецназа приказал, – ответил капитан. – Ну их! Все равно откуда-нибудь снимать будут. Не здесь, так там пристроятся.

– Знаю, – серьезно кивнул Котов и, повернувшись к бугаям, поинтересовался: – Ну что, вспомнили?

Те дружно пожали плечами.

– Товарищ майор, здесь этих торгашей каждую ночь отирается – не сосчитать. И хачики, и хохлы, и азеры. И каждый что-нибудь везет. Попробуй упомни их.

– А для чего вы здесь? – вдруг рявкнул стоящий рядом майор-эмвэдэшник. – Говорю же все время, предупреждаю, инструктаж перед заступанием на пост – постоянно. Нет, все как о стену горох! Зло берет на этих дундуков, прости господи! Забьются в свою нору, чаи гоняют полночи – поленом не вышибешь! Кукуют там, все им по барабану.

– Сейчас речь не об этом, – оборвал его Котов. – Дело нешуточное, ребята. – Он снова вперился в бугаев «фирменным котовским» взглядом. Те поежились, опустили глаза. – Вы упустили террористов, которые являются членами очень серьезной группировки. Возможно, самой серьезной за последние годы. Масштаб ясен? Значит, так. Я вас оставляю на десять минут, вы пока напряжете извилины и вспомните, как выглядели эти люди, во что были одеты, как держались. Словом, все. Понятно?

– Так точно, – дружно вздохнули бугаи. Они вообще делали все очень дружно. Вздыхали, опускали глаза, мялись, ну просто однояйцевые близнецы.

– Кстати, майор, а почему электричество до сих пор не отключено? Кто у вас тут отвечает за электроэнергию?

– Дежурный электрик, – четко ответил тот. – Но его эвакуировали вместе со всеми, как только стало известно о бомбе.

– Отключите. Если рванет – греха не оберешься. Заполыхает в момент.

– Ну да, – буркнул себе под нос один из бугаев. – Если рванет, так полыхать нечему будет. Одни руины останутся.

– Разговорчики! – рявкнул эмвэдэшник. – Слышали, что приказал товарищ майор? Выполняйте!

– Так точно! – гаркнули оба охранника и чуть ли не синхронно потрусили к служебной двери.

Котов повернулся к Беклемешеву:

– Пойдем-ка, Зиновий, пообщаемся с экспертами. Может быть, чего новенького расскажут.

Эмвэдэшник заторопился следом, забормотал, пытаясь сгладить оплошность:

– Идиоты, что с них возьмешь. Но исполнительные. А для нашей работы особого ума-то и не требуется. Пьяных ночью утихомиривать да шелупонь разную к ногтю прижимать – тут сила нужна, а не мозги.

– Мозги, майор, всегда нужны, – возразил Котов.

Истина была банальной и неказистой, но по сути верной.

– Где же их взять-то таких? – ни с того ни с сего окрысился эмвэдэшник. – Чтобы умные, да сильные, да храбрые, да еще бы согласные за такую зарплату по ночам горбатиться. Умные в банках да инофирмах сидят, приличные деньги получают. Не то что в этой ж…е.

– У вас-то, надо полагать, зарплата не самая маленькая, – неприязненно заметил Беклемешев. – Да и работенка не пыльная, как я погляжу. «Инструктаж перед заступанием», – передразнил он. – Шли бы, делом занялись.

Эмвэдэшник вздохнул и поплелся подгонять подчиненных, а Котов с Беклемешевым направились к группе экспертов. Те уже сворачивали оборудование.

– Ну что? Какие-нибудь новости есть? – поинтересовался майор. – Выяснили что-нибудь свеженькое об этой штуковине?

Эксперт развел руками.

– Только то, что уже сказано. Подождем, пока закончит команда по разминированию. Думаю, тогда информации будет более чем.

– Ясненько. – Котов наклонился, уперевшись ладонями в колени, принялся рассматривать бомбу. – Никогда ничего подобного не видел.

– Никто не видел, – философски заметил эксперт. – Если бы видели, знали бы, что с ней делать.

– М-да… Тяжелый случай, – констатировал Котов и тут же без всякого перехода спросил Беклемешева: – Ты в управление не звонил?

– Звонил, – кивнул тот.

– Молодец. И что говорят?

– Аналитики оценивают сложившуюся ситуацию как критически опасную. Они не сомневаются в том, что взрывные устройства заложены.

– Ну, в этом и я не сомневаюсь. – Котов выпрямился, зачем-то отряхнул ладони. – Еще?

– На конверте никаких отпечатков, на фотографиях тоже, работали в хирургических перчатках. Снимки сделаны «Полароидом», модель 636. Этого добра сейчас в Москве как грязи. Не то что раньше. Покупать можно без опаски, никто и не вспомнит. Снимали в комнате или в бункере, при электрическом освещении. Никаких источников естественного света. Линолеум однотонный, в рубчик, дешевый. Раньше использовался для отделки хозпомещений. Но «крутить» эту линию не стоит. Займет полгода, а может, и больше. Теперь насчет записи.

– Вот. Насчет записи – это самое интересное.

– Запись сделана мужчиной, возраст, предположительно, тридцать пять – сорок. Образование высшее или неоконченное высшее. Властный. Привык командовать. При этом хорошо развито воображение, тактический анализ ситуации. Аналитики считают, что главарь террористов – офицер силовых структур. Наиболее вероятны, конечно, вооруженные силы, спецназ. Они привыкли действовать автономно, напористо, мгновенно, а операция по похищению мин соответствует всем этим условиям. Ну и плюс узкоспециальные знания. Работа со взрывчатыми веществами. Разбирается в наркотических веществах, подавляющих центральную нервную систему. Знаком с тактикой диверсионных действий в густонаселенных городских районах. Сейчас аналитики просчитывают возможные места закладки фугасов с точки зрения нанесения максимального ущерба. Обещали вот-вот закончить.

– А что думает начальство?

– А начальство, Саш, отправилось туда… – Беклемешев закатил глаза. – Совещаться.

– И что слышно? Долго оно совещаться будет?

– Это уж ему виднее, сколько совещаться. Но случай-то, сам понимаешь, не рядовой. Им там есть о чем поговорить.

Котов едва не выматерился.

– Рощенков не появился?

– И не появится. Мы дозвонились до его жены. Подполковника Рощенкова вчера вечером забрала бригада «Скорой помощи». Похоже на пищевое отравление.

– Черт! Лекция на тему: «Что такое не везет и как с ним бороться». – В эту секунду, загудев утробно, встали вентиляторы. Котов раздул щеки, шумно выдохнул: – Он в нашем госпитале?

– Жена сказала, что сперва отвезли в 82-ю, а оттуда—в наш.

– Надо будет навестить потом. Ладно, Зиновий, сделай-ка вот что. Во-первых, прикажи убрать машины подальше от входа, а во-вторых, возьми этих оболтусов-охранников и пошли в управление. Пусть ими займутся психологи, гипнотизеры, экстрасенсы, кто угодно, но у нас должно быть описание террористов, доставивших бомбу на вокзал.

– Хорошо.

Котов огляделся, хлопнул в ладоши.

– Так, всем немедленно покинуть здание вокзала. Мы начинаем.

* * *

Генерал растянул тонкие губы в улыбке, прошептал негромко:

– Они начинают. Ага! Отлично! – Он повернулся к Бегемоту: – Смотри, толстяк, если твоя машинка не сработает, я тебя лично кастрирую.

Бегемот потупился. Пухлые щеки его налились кровью от незаслуженной обиды.

Белоснежка открыла глаза, потянулась с мягкой кошачьей грацией и, упершись ладонями в подлокотники, легко вытолкнула гибкое тело из нагоняющих дрему объятий кресла.

– Оставь его, Генерал, – спокойно сказала девушка. – Ты ведь знаешь, он свою работу сделал как надо. А сбойнуть может любой механизм. Ну так для того мы и сидим в этом курятнике. Чего ты дергаешься?

– Я не дергаюсь, – хмыкнул тот. – Просто противно. Этот жирдяй получит бабки, палец о палец не ударив, в то время как мы будем рисковать жизнями. Ты, Бегемот, небось думаешь: покряхтел над этой машинкой, понажимал на кнопочки, и все? «Лимон» в кармане? Да? Ты так думаешь? Хрен тебе! – Генерал отвернулся к окну, поднес бинокль к глазам. – Я тебя каждый бакс заставлю отработать дважды. Понял? Чего молчишь? Я тебя спрашиваю, понял ты или нет, жопа?

– Перестань, Генерал! – Белоснежка подошла к окну, подняла винтовку, приникла к оптическому прицелу. – Бегемот и так уже сделал не меньше каждого из нас. А если он тебе не нравится, это твое личное дело.

– Зато тебе, я смотрю, он нравится.

– Нравится, – легко согласилась девушка. – Ты имеешь что-нибудь против?

– Твою мать, да он слизняк! Бегемот! – гаркнул Генерал, не оборачиваясь. – Я не расслышал! Ты понял или нет?

– Понял, – тихо ответил тот.

– Не слышу!

– Понял, – сказал Бегемот громче.

Он был готов провалиться сквозь землю от стыда. Но еще больше толстяк боялся. Боялся Генерала, его необъяснимой озлобленности и жестокости, то и дело вспыхивающей в голубых ледяных глазах.

– Вот так. До чего жалкий ублюдок!

Белоснежка рассматривала сквозь прицел фигурки суетящихся внизу людей, отгоняющих подальше от здания вокзала машины. Саперы разместились в кузове одного из «ЗиЛов», двое вокзальных охранников и люди в штатском устроились в микроавтобусе, какой-то парень в стильном сером костюме забрался в черную «Волгу».

– Этот, в черном «волжаке», гэбист? – спросила девушка.

– Конечно, гэбист, – засмеялся Генерал.

С Белоснежкой он ссориться не хотел. Белоснежка ему нравилась. Тем большую неприязнь Генерал питал к Бегемоту. И чего девчонка нашла в этом сгустке соплей? Амеба, а не мужик. Мужик должен быть жестким и сильным. Таким, как он, Генерал. Но ничего, потом выяснится, кто из них лучше.

– Интересный парень, – задумчиво сообщила девушка. – Солдафон, конечно, но интересный. – Она опустила винтовку и добавила решительно: – А в общем, я их всех не люблю.

– Кто ж их любит.

Белоснежка прошла к креслу, поставила «винторез» к стене, присела, подтянув колени к подбородку, поинтересовалась:

– Не пора еще?

– Нет, – ответил, не отрываясь от бинокля, Генерал. – Попозже.

– Спать хочется, – заметила девушка, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ничего. Метедринчиком уколешься – сон как рукой снимет. Скоро уже.

* * *

– Товарищ майор…

Котов обернулся. За спиной стоял один из офицеров команды разминирования. Еще трое заканчивали последние приготовления, надевали шлемы с толстыми поликарбонатовыми окошками. В защитных костюмах они были похожи на роботов из фантастического фильма семидесятых годов.

– Товарищ майор, – повторил офицер, – нужно подогнать спецмашину. Мы вывезем бомбу на полигон и там…

– Не думаю, что ее вообще следует трогать с места, – ответил Котов.

– Товарищ майор, нам все-таки приходилось иметь дело с кустарными бомбами. Мы прекрасно знаем, как с ними обращаться.

– Только не с такой. Эту проектировали и собирали отнюдь не кустари, а профессионалы. Причем высокого класса. Не знаю, как вас, а меня настораживает легкость, с которой саперам удалось обнаружить бомбу. Террористам ведь ничего не стоило убрать коробку с глаз долой. Скажем, сдать в камеру хранения. Если они действительно собирались взорвать вокзал, зачем им понадобилось сообщать нам о бомбе? Вы не думаете, что им как раз хотелось, чтобы бомба была обнаружена?

– Наверное. Даже скорее всего, – согласился офицер.

– Тогда чего они добиваются? Не знаете? А я вам скажу. Террористы хотят доказать, что они умнее нас, профессиональнее нас, лучше нас. Их цель – убедить власти в том, что они непобедимы. Следовательно, если попробовать обращаться с этой бомбой так же, как с обычными бомбами, она сработает и вокзал взлетит на воздух. Теперь ясно?

– Теперь да, – ответил подрывник. – И что же нам делать?

– Ну, родной мой, это уж вам лучше знать. Я не подрывник и в этих ваших штучках понимаю не больше, чем в ремонте телескопов.

– Ясно, – неожиданно твердо заявил офицер. – Товарищ майор, покиньте, пожалуйста, опасную зону.

Котов засмеялся.

– Смотри как вскинулся! Кровь заиграла? Задело, а?

– Есть маленько, – признался тот. – Но вам, и правда, лучше уйти. Это наша работа, а при вас ребята будут больше нервничать.

– Хорошо, я ведь и не возражаю. Как только расправитесь с этой штукой, сразу позовите нас.

– Сплюньте, а то сглазите.

Котов трижды сплюнул через левое плечо и зашагал к выходу. На пороге обернулся:

– Ни пуха ни пера, ребята.

– К черту! – ответил офицер.

* * *

– Похоже, этот – последний, – заметил Генерал. – Если через три минуты не рванет, придется работать запасной вариант. Эй, Бегемот, проснись! Пора работать, детка.

Толстяк, не говоря ни слова, полез в карман куртки, достал мобильный телефон. Пальцы его едва заметно дрожали. Лицо побледнело, на лбу выступил пот.

Белоснежка, наблюдавшая за Бегемотом из-под полуприкрытых век, вдруг поднялась, подошла и сжала его плечо.

– Боишься?

– Да, – честно признался тот. – Я никогда такого не делал.

– Всем нам когда-нибудь что-нибудь приходится делать впервые. Не бойся. Все пройдет нормально.

Генерал хмыкнул.

– Ну, хватит ворковать, голубки. Бойся – не бойся. Подбери слюни, Бегемот. Мужик ты, в самом деле, или г… на палочке?

– Помолчи, – повернулась к нему Белоснежка.

– Смотри, а то он еще в штаны наложит со страху.

– Я сказала: заткнись!

Генерал неприятно засмеялся, не обращая внимания на угрозу, прозвучавшую в голосе Белоснежки.

– Готовься, Бегемот. Хочешь ты или нет, не имеет значения. Просто сделаешь, и все. Понял? Не слышу.

– Да, понял.

– Вот и хорошо. Готовься пока.

* * *

Жилистый довел Веронику и ее спутника до «РАФа» и остановился, переминаясь с ноги на ногу, разглядывая голубоватый пропуск, пересеченный по диагонали красной полосой.

Вероника повернулась к нему, посмотрела в одутловатое лицо и в своей обычной манере, довольно категорично, заметила:

– Спасибо, дальше мы найдем дорогу сами.

Тот качнул головой, по-восточному цокнул языком и протянул:

– Приказано проводить за оцепление.

Оператор Миша указал рукой на стоящие метрах в семи пятнистые фигуры.

– Так оцепление-то вот оно. Уж как-нибудь выкатимся.

Камеру он держал опущенной вниз, объективом к вокзалу. Красный огонек записи продолжал гореть.

Лейтенант снова цокнул языком и добавил, хмурясь:

– У вас своя работа, у меня своя. Приказано вывести за оцепление.

Сидящий в кабине «РАФа» шофер безучастно наблюдал за этой сценой. Звали его Виктором, и был он неплохим парнем, но лезть в разбор между спецназовцем и группой ему не хотелось. Тем более что Виктор считал жилистого правым. У каждого своя работа. Он повернул ключ в замке зажигания, и двигатель микроавтобуса запыхтел, готовый в любой момент набрать обороты.

– Ну хорошо, – Вероника обезоруживающе улыбнулась. – За оцепление так за оцепление.

Она пошла вокруг микроавтобуса к пассажирской двери. Михаил последовал за ней.

Жилистый затопал к стоящему в оцеплении омоновцу, то и дело оглядываясь, словно боясь, что «рафик» рванет с места и начнет выписывать по площади сумасшедшие кренделя.

Как только Вероника обошла автобус, Михаил жарко зашептал:

– Я местечко присмотрел. Поднимемся на крышу восьмиэтажки. Или с чердака можно снять. Обзор – как на ладони, я уже прикинул.

– Знаю. Я тоже об этом подумала.

– Картинка будет – загляденье, – продолжал бормотать оператор.

Вероника потянулась к двери, и в этот момент непонятно откуда, словно материализовавшись из воздуха, перед ней выросла всклокоченная, перепачканная, серая от пыли фигура. Женщина вскрикнула от неожиданности и отступила на шаг. Незнакомец оказался мужчиной лет тридцати семи – сорока, коротко остриженным, одетым вроде бы и прилично, но с налетом той самой помятости, которая отличает людей, стоящих на грани между нищетой и окончательным падением в пропасть. И все же незнакомец не производил впечатления одичавшего дегенерата. Даже напротив, лицо его было живым, несмотря на заметную в глазах загнанность.

– Кто вы такой? – невольно выдохнула Вероника.

И тут же сбоку полез Михаил, загораживая ее узкой костлявой спиной:

– Че надо, отец?

В такие моменты Миша переходил на невероятно задиристый тон, свойственный асам уличных драк, к каковым оператора, уж точно, нельзя было причислить.

– Я вас знаю, – быстро вполголоса произнес человек, глядя Веронике в лицо и абсолютно не обращая внимания на лезущего грудью вперед Михаила. – Вы – телерепортер. Я вас несколько раз видел по «ящику».

– Ну, допустим, – кивнула Вероника. – И что дальше?

Страх ее испарился. В конце концов, рядом стоял Миша, в кабине «рафика» сидел Виктор, парень не из хилых, а за спиной, буквально в нескольких метрах, застыли омоновцы вперемежку с еще более «крутыми» спецназовцами.

– Моя фамилия Смирнов, – представился мужчина, глядя ей в глаза. – Прозвище Марафонец. Я принимал участие в налете на склад боеприпасов.

– Какой Марафонец? Какой склад? – Вероника нахмурилась.

– Тот самый, откуда были похищены пятнадцать тактических мин малой мощности. – Губы незнакомца, серые от пыли, были напряжены, и казалось, что каждое движение дается ему с трудом.

Вероника прищурилась. Похоже, удача сама шла ей в руки. Случившееся сегодня утром, конечно, было ужасно. События, в круговорот которых она оказалась втянута против собственной воли, нельзя назвать иначе, чем кошмарным бредом. Однако вот стоит перед ней человек, непосредственный участник происходящего, способный все толково и внятно объяснить. Подобный материал попадает в руки репортера раз в жизни. «Бомба».

– Это правда? – спросил она. – Вы действительно украли это ядерное оружие?

– Действительно, – кивнул мужчина. – Понимаю, в это трудно поверить, но я могу подробно рассказать вам о том, как осуществлялась операция. Поэтапно. Знаю, у вас уже возникли вопросы, но давайте отложим их на потом, хорошо? Сейчас надо убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Андрей. Андрей Денисович Смирнов.

– А прозвище?

– Марафонец. Так называли меня раньше в войсках. И так же называл меня Хорь.

– Как вы оказались здесь? Почему подошли именно ко мне?

– Давайте об этом потом. Сейчас нужно уходить, – настойчиво повторил он.

– Ладно, поехали. – Вероника оглянулась.

Жилистый уже спешил к «рафику», обеспокоенный тем, что машина до сих пор не тронулась с места.

– Полезайте в автобус, – кивнула девушка. – И быстрее. Иначе этот тип вас заметит.

Марафонец не заставил себя долго упрашивать, легко нырнул в жаркое нутро машины, заставленное сумками, бухтами шнуров, штативами. Двигался он ловко, по-своему даже грациозно.

– Сейчас, сейчас! – крикнула Вероника офицеру.

Стоящий у дверцы Миша обернулся и встретил первую атаку спецназовца грудью.

– Да ты чего, командир? Все, уже уезжаем. Видишь, дама каблук сломала. Это ж тебе не армейский сапог, а женская туфелька. Без каблука не побегаешь.

– Давайте быстро. Чтобы через три минуты я вас здесь не видел, – буркнул жилистый. – Пошевеливайтесь.

– Как скажешь, командир, как скажешь. – Миша примирительно поднял свободную левую руку. – Считай, что нас уже нет.

Он сложился пополам, чтобы пройти в низкий дверной проем, и мгновенно, прежде чем спецназовец успел заглянуть внутрь, захлопнул дверь.

Водитель Витя, не без удивления смотревший в зеркало на грязного потного Марафонца, спрашивать ни о чем не стал. У них, репортеров, свои пироги. Развернув микроавтобус на крохотном пятачке, он ударил по газам так, словно собирался выиграть «гран-при» в гонках на выживание. Движок завыл, выражая возмущение столь варварским отношением к себе, любимому, и Виктор тут же грохнул по тормозам, останавливая «РАФ» перед самой цепью солдат. Те оглянулись, расступились нехотя. Один постучал себя согнутым пальцем по виску, показывая: «Думать надо, валенок». Виктор повернулся к окошку и, беззвучно размыкая губы, отчетливо, чтобы спецназовец понял, выматерился. Тот понял и приподнял резиновую дубинку, чуть наклонив голову, будто интересуясь: «Не желаешь?» Виктор усмехнулся и покачал головой: «Нет, спасибо». В ответ солдат махнул рукой: мол, проваливай. Короткий и выразительный диалог жестов.

«Рафик» медленно пополз вперед, лавируя среди дремлющих «пожарок» и «Скорых». На первом же перекрестке автобус свернул направо, затем еще раз направо, пролетел пару кварталов и резко остановился.

Водитель обернулся.

– Все. Здесь дворами полминуты. Как раз перед вокзалом и окажетесь. Только осторожней. Я там этих пятнистых упырей приметил.

Вероника повернулась к Мише и кивнула:

– Пойдем?

– Сейчас. – Михаил полез в кофр, вынул новую кассету, хмыкнул: – К бою готов.

Девушка посмотрела на сидящего в кресле напряженного Марафонца.

– Вы пойдете с нами или останетесь здесь?

– С вами, – ответил тот. – Я тоже хочу посмотреть.

– Посмотреть на что? – быстро спросила Вероника.

– Вы знаете, на что.

– Вы имеете в виду взрыв?

– Именно, – кивнул Марафонец.

– А бомба действительно там?

– Действительно. И никто не сможет ее обезвредить.

– Почему вы так думаете?

– Потому что знаю. В команде Хоря только высококлассные специалисты. Поверьте мне, я в этом немного разбираюсь. Бомба не сработает только в одном случае: если они сами этого не захотят. Если же им нужно, чтобы взрыв произошел, – он произойдет.