Текст книги "Чертова дюжина"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Возможно, нам еще удастся взять этих подонков, – продолжал командующий. – Но на всякий случай… Эвакуация Кремля начнется через два часа. Путь – подземный. Какие будут соображения?

«Он все время спрашивает чужое мнение, – подумал с раздражением полковник. – И решения принимает только исходя из чужих мнений. Когда уж все это закончится? Майор, ради бога, найди поскорее этих уродов, чтобы можно было заняться делом…»

* * *

Дорога была пустынна. «РАФ» несся со скоростью урагана. Суматошно мелькали деревья, спокойно, спринтерски проплывали мимо дома. Виктор свое дело знал и гнал вовсю. Он видел выезжающую из двора «трешку» и понимал, что «жигуленок» быстро настигнет микроавтобус. Однако это произошло даже скорее, чем можно было ожидать. Через десять секунд «трешка» болталась у заднего борта, едва не цепляя грязный хромированный бампер «рафика», а усиленный мегафоном голос вещал: «Водитель… остановитесь! Водитель машины… приказываю остановиться!»

Виктор и не думал подчиняться. Он азартно увеличивал скорость, бросая машину то влево, то вправо, не давая преследователям обойти фургон. «Жигуленок» тоже неожиданно принял вправо, резко увеличил скорость и, поравнявшись с «РАФом», ткнул грязновато-голубым крылом в немытый борт микроавтобуса. Получилось весьма внушительно. Фургон тряхнуло и повело к обочине.

– Ты чего делаешь, баран?! – завопил Виктор.

Переполняемый праведным гневом, он крутанул баранку влево, и высокий микроавтобус гулко ударил «Жигули». Завизжали тормоза, но уже через секунду «трешка» вновь пристроилась рядом. После столкновения правое крыло легковухи выглядело так, словно его ожесточенно клевали птицы. Слева из-за деревьев вынырнула стандартная коробка универсама, приземистый зеркально-кирпичный магазинчик «Автозапчасти» и узкий поворот. «Трешка» ушла немного вперед, отсекая «РАФ», не давая ему повернуть.

– Он гонит нас к Ленинградке, – сказал Марафонец. – А там наверняка блокпост.

– Да вижу я! – досадливо пробормотал себе под нос Виктор.

Справа из-за соломенно-желтых пригорков показался еще один поворот, на Лавочкина. Водитель «трешки» не мог его увидеть, высокий борт фургона загораживал обзор. Виктор резко вывернул руль. Сидящий в «Жигулях» оперативник среагировал молниеносно. «РАФ» понесло. Правые колеса оторвались от земли и теперь крутились в воздухе, не касаясь асфальта. В кузове что-то загрохотало, полетели бухты с кабелем. Испуганно взвизгнула Вероника. Микроавтобус навалился бортом на хлипкую крышу «трешки», обретая необходимую опору, и Виктор тут же крутанул баранку влево, выравнивая машину и одновременно нажимая на газ. «РАФ» рванул по Лавочкина к Петрозаводской.

Легкую «трешку» отбросило на столб светофора, и Виктор возликовал в душе, но его надежды не оправдались. Водитель легковухи совладал с ситуацией. «Жигуленок» резко принял влево, вылетел на тротуар, тормознул, легонько тюкнув серебристый столб, и, выкатившись на проезжую часть, вновь начал набирать скорость. Беглецы получили фору в пару секунд и полторы сотни метров, но это не могло исправить положения. За домами вдруг грозно и гулко заревел вертолет.

– Черт! – ругнулся Виктор. – У них «вертушка». Влипли, братцы. Посадят поперек дороги, и хана. Не таранить же.

Марафонец повернулся к бледной, как сама смерть, Веронике.

– Это твой район! Думай! Какой-нибудь двор, где можно укрыться. Желательно на коротком отрезке дороги.

Вероника, тяжело дыша, покачала головой. На лбу у нее выступили бисеринки пота.

– Укачало, – пробормотала она. – Ребята, если мы не остановимся, меня стошнит.

– Чего? – проорал Виктор. Он не разбирал ни слова за надсадным воем движка.

– Ее сейчас стошнит! – крикнул в ответ Марафонец.

– Пусть слюни глотает!

Впереди замаячил перекресток.

– Я буду поворачивать! – завопил Виктор. – Держитесь, а то поушибаетесь.

Вероника потрясла головой.

– Все. Сейчас.

Марафонец нагнулся, подхватил с пола короткий увесистый штатив и саданул им в окно. Стекло взорвалось серебристыми осколками. Слюдяные кубики забарабанили по асфальту, будто капли дождя. Свежий ветер ворвался в салон и принялся озорно хлестать людей по щекам, трепать их за воротники, щекотать ледяными пальцами, забираясь за пазуху. Продолжая веселиться, он выдул на улицу желтую занавеску, и та забилась, словно знамя.

– Так получше?

– Да, спасибо. – Девушка жадно глотала холодный воздух.

Марафонец просунул голову в оконный проем и оглянулся. «Жигуленок» шел в сотне метров позади, с каждой секундой сокращая расстояние. Из-за рыжих, как веснушки, многоэтажных башен вывалился тяжелый «Ми-8». Зарываясь носом, вертолет пошел вперед, увеличивая скорость и опускаясь все ниже. Марафонец посмотрел вправо. До перекрестка оставалось метров двадцать. Здесь, на Лавочкина, «Ми» не мог опуститься – мешали растущие на обочинах деревья, но Петрозаводская была достаточно широкой даже для мощного неуклюжего транспортника.

– Не поворачивай! – закричал Марафонец Виктору, однако тот не услышал.

«РАФ» тяжело просел на левый бок, пересек разделительную полосу и заскользил к обочине. Не меньше секунды микроавтобус балансировал на грани падения. Казалось, еще чуть-чуть, и он опрокинется, перевернется через крышу, грохнется о бордюрные камни. Яростное матерное ругательство Виктора вплелось в визг тормозов. Видимо, эта самая «ма-а-ать» и послужила противовесом, победившим незыблемый закон Ньютона. «РАФ» грохнулся колесами об асфальт. Под днищем что-то захрустело. Протяжно и жалобно.

Вертолет пророкотал над апельсиновым кузовом, прошел на десяток метров дальше и замер, чуть покачиваясь, над самой дорогой. «РАФ» покатился вперед, когда «трешка» начала вписываться в поворот. «Жигуленок» удачно разминулся с бесстрастным фонарным столбом, но ударился колесами о бетонный бордюр, легко завалился на левый борт, проскрежетал через весь тротуар, теряя бриллиантовые россыпи стекол, и гулко брякнулся крышей о куцый тополь. Наверное, сидящий за рулем «трешки» оперативник не был знаком с «чудо-матерью».

Вертолет все еще висел в воздухе, словно выжидая, пока беглецы окажутся достаточно близко, чтобы накинуться на них и растерзать в клочья.

Виктор посмотрел в зеркальце заднего вида и нажал на тормоз. «РАФ» послушно остановился. При этом под днищем что-то вновь застонало. На сей раз протестующе и чрезвычайно громко.

– Кранты нашей старушке, – пробормотал водитель, перебрасывая ручку переключателя скоростей.

«Ми» развернулся к беглецам «глазами»-кокпитами и медленно двинулся вперед. Расстояние сократилось на метр. Виктор еще раз глянул в зеркальце. Из правой дверцы лежащих на боку «Жигулей» уже выбиралась помятая фигура одного из фээсбэшников. Вертолет приблизился еще на метр.

– Хорошо, что внутри нет солдат, – послышался вдруг за спиной водителя голос Марафонца. – Дали бы очередь по колесам – и пиши пропало.

– Да ладно, мы и сами сломаемся через сотню метров.

Виктор нажал на газ, и «РАФ» шустро покатил назад. Водитель не преувеличивал. Под правым задним колесом что-то скрежетало и постукивало, словно сумасшедший барабанщик вдруг взялся отбивать психопатичный ритм погони. Вертолет двинулся следом, едва не касаясь колесами асфальта. Казалось, пилот вознамерился протаранить микроавтобус, расплющить бедолагу семитонной мощью дюралюминиевого корпуса.

– Во дворы, – торопливо посоветовал Марафонец. – Уходи во дворы.

– Сам знаю.

«РАФ» ловко повернул на узенькую дорожку, уходящую в полыхающий золотом листвы двор.

Не сбавляя хода, вертолет резко ушел вверх. Одно из колес шасси почти коснулось борта «РАФа». Избегая столкновения с деревьями, «Ми» уплыл вбок, выровнялся и поднялся еще выше, пропав из виду. Однако неутихающий рев двигателей указывал на то, что пилот не собирается сдаваться, а намеревается выслеживать беглецов и дальше.

– Ну, с воздуха-то он нас шиш увидит, – авторитетно заявил Виктор.

– Да здесь через пять минут будет столпотворение, – криво усмехнулся Марафонец.

– Ничего, сейчас тачушку подходящую подберем – и проща-ай, Вася…

С дорожки было видно, как геликоптер тяжело кружит над двором. Мощные воздушные потоки гнули верхушки деревьев. Стараясь избегать открытых участков, Виктор погнал машину по узким дорожкам. Наконец он заметил мелькающие среди ветвей крыши детсадовских беседок.

– О, то что нужно…

Микроавтобус въехал через распахнутые настежь ворота в тесный дворик детского сада и, развернувшись, вкатился в пустынную беседку. Заглушив двигатель, Виктор обернулся.

– Все. Приехали. Здесь, как я погляжу, публика солидная живет. Все больше иномарки попадаются. Подберем себе какую-нибудь задрипанную «бээмвуху» – и в путь.

– Куда? – спросил Марафонец. – В центр нам не попасть. Район уже блокирован. Минут через пять-десять патрули начнут прочесывание. Сколько времени уйдет у них на то, чтобы обнаружить «рафик»? Минут двадцать. Максимум двадцать пять.

– Ну и что? Мы за двадцать пять минут успеем до Камчатки доехать.

– Вы так и будете болтать, пока нас не найдут? – подала голос Вероника. – Пошли искать машину. Обязательно с магнитофоном. И никаких «бээмвух», – передразнила она. – «Копейку», старенький «Москвич», а еще лучше – «Запорожец».

– Да ты, старушка, в своем уме? – захохотал Виктор. – «Запорожцы» нынче в дефиците. Где ж их взять?

– Поменьше разговаривай, – буркнула Вероника, открывая дверцу и выбираясь на улицу.

* * *

Через пятнадцать минут блокпост, перекрывающий Ленинградское шоссе на пересечении с Беломорской улицей, остановил занюханный, видавший виды «Москвич», за рулем которого сидела молодая женщина.

Волосы ее были подвязаны простоватым платком, под глазами залегли синие тени. Выглядела женщина очень усталой. На пассажирском сиденье, надвинув на глаза замусоленную кепочку, спокойно почивал крепкий мужик. Землистого цвета щеки выдавали в спящем выпивоху с приличным стажем.

Подтянутый лейтенант, остановивший машину, заглянул в салон и поинтересовался:

– Далеко направляемся?

Женщина раздраженно взглянула на него и неприязненно, с отчетливой ноткой усталости, ответила:

– Вы – не знаю, а мы – на дачу.

– Это… – лейтенант кивнул на спящего, – …муж?

– Кто ж еще, чтоб ему пусто было! – зло выдохнула женщина. – Все люди как люди, а этот… Господи, за что мне такое наказание!

– Откуда едем?

– Из дома. – Тон женщины становился все более агрессивным.

– Где дом-то?

– На Пулковской. – Она вздохнула и принялась рассматривать две БМП, перегораживающие шоссе, троих солдат с автоматами наперевес, покуривающих и поглядывающих в сторону «Москвича».

– Почему не эвакуировались вместе с остальными жильцами? – задал очередной вопрос лейтенант, наблюдая за реакцией женщины.

– С какими «остальными»? Договорились с этим козлом, что после обеда едем на дачу, пришла с работы, а он уже напринимался. Готовый, чтоб ему…

Лейтенант пришел к выводу, что если бы не тени-синяки, не дурацкий платок, совершенно скрывающий волосы, то женщину вполне можно было бы назвать хорошенькой.

– Где работаете?

– На почте. В отделе доставки. Участковый заявился перед самым обедом, сказал, что надо идти домой, а в чем дело – не объяснил. Пока все сложила, пока то, пока се, и вот… – Женщина снова кивнула на мужа.

– Документы на машину имеются?

– У мужа в бумажнике.

– Разбудите его.

– Нет уж, – вскинулась злобно женщина. – Сами и будите, если вам надо. Он, между прочим, с недосыпу буйный становится. Так пусть уж лучше вам морды бьет. Может, тогда упекут моего ненаглядного на пару лет. Хоть отдохну по-человечески.

Лейтенант застыл в нерешительности. В конце концов, в сводке значилось трое беглецов, а в машине двое… И развалину эту с фургоном при всем желании не перепутаешь. Да и, честно говоря, вряд ли отыщется психопат, который рискнет позариться на такой хлам. Еще разбуженный жлоб драться кинется. Возись с ним потом.

– Вам далеко ехать?

– До Истры.

– Смотрите, осторожнее, – высказал последнее напутствие лейтенант. – Сегодня на дороге много машин.

– Сама вижу.

Офицер повернулся и махнул рукой: «Пропустить». Одна из БМП откатилась в сторону, освобождая проезжую часть. «Москвич», чихая и лязгая изношенными внутренностями, протарахтел мимо, и заслон вновь сомкнулся, перекрывая дорогу…

* * *

Отойдя от стола, Котов направился к оператору-связнику. С момента побега Полетаевой и Марафонца прошло одиннадцать минут. Район был полностью блокирован. Передвижные милицейские и военные патрули прочесывали улицы и дворы. В воздухе беспрерывно кружили два вертолета, однако «РАФ» до сих пор обнаружен не был. Котов полагал, что беглецам все-таки удалось ускользнуть.

При его приближении оператор сдвинул один из наушников на затылок и, упреждая вопрос, покачал головой.

– Никаких новостей, товарищ майор. Как сквозь землю провалились.

– Вот что, – Котов остановился, сунув руки в карманы брюк, – свяжись со всеми блокпостами в районе Ховрино, запроси, не выезжала ли за последние… – он посмотрел на часы, – …десять минут машина с тремя пассажирами: двумя мужчинами и женщиной.

– А марка машины?

– Угнанная.

– Товарищ майор, – нерешительно начал связник, – сейчас большой поток из города. Ребята на блокпостах и не вспомнят…

– Да знаю я, – буркнул Котов. – Но что-то же делать надо?..

Он прошелся по залу, остановился перед картой и принялся задумчиво наблюдать, как один за другим исчезают последние коричневые островки. Эвакуация заканчивалась. Теперь цветные пятна смыкались быстро, а сообщения поступали чаще: «Ноябрь-первый, эвакуация закончена»; «Сентябрь-восемь, у нас все чисто»; «Борт ноль-сорок восемь-три. Облет заканчиваю. Людей на улицах не видно».

Котов оглянулся. Члены объединенного штаба, сгрудившись вокруг карты, продолжали обсуждать план эвакуации Кремля. Выглядели они на редкость хмуро и напряженно. Выбрать наиболее безопасный способ эвакуации – задача не из самых простых. Котов выбрал. В сложившейся ситуации самым логичным и безопасным было бы эвакуировать запасники Алмазного фонда и Грановитой палаты по правительственному тоннелю на Чкаловский аэродром и далее в Питер под усиленной охраной. Скорее всего отцы-генералы, подумав, придут к такому же выводу.

– Товарищ майор! – Из-за спины вынырнул оператор. – «РАФ» нашли.

– Где? – Котов резко развернулся на каблуках.

– В детском саду неподалеку от Петрозаводской.

– Беглецов задержали?

– Никак нет. Вероятно, им удалось пройти сквозь блок-посты. На всякий случай патрули прочесывают район.

– Как закончат, сразу сообщи.

– Хорошо. – Оператор заторопился к стойке с аппаратурой.

Котов посмотрел на часы. Скоро три. Пора идти в студию. Главарь террористов должен выйти на связь, и Котову необходимо при этом присутствовать.

Он обогнул стол, заваленный служебными бумагами, досье, характеристиками, заключениями, и направился к двери. Оперативники, охранявшие вход, посторонились, пропуская его. Длинный коридор был, как и прежде, забит битком. Оставшиеся без работы репортеры, операторы и дикторы не желали находиться в стороне от событий. Они курили, обменивались новостями и своими соображениями по поводу происходящего. При появлении кого-либо из оперативников телевизионщики дружно и быстро, но словно бы ненароком, смыкались стеной, загораживая Мишу, держащего камеру.

– Товарищ майор! – От лестницы через толпу пробивался Беклемешев. Лицо его было исцарапано и намазано йодом.

Взглянув на подчиненного, Котов кривовато усмехнулся и произнес сакраментальную фразу:

– Ну и рожа у тебя! Ох и рожа! – Беклемешев символически развел руками. – Так, я в студию. Пошли, по дороге расскажешь.

– Я побеседовал с «голосовиками», – понижая голос, сообщил капитан.

– И что?

– По поводу сообщения, переданного Полетаевой.

– Ну я понял, понял. Что говорят-то?

– Они «вычистили» сообщение. Запись вообще сделана не человеком.

– Да? А кем же? Святым духом, что ли?

– Я в том смысле, что говорил не человек. Компьютер. Программа, синтезирующая речь.

– Вот хитрый гад! – Котов засмеялся тихо. – Но текст составлял Хорь?

– Ну да, конечно.

– Вот именно. Он может все что угодно сделать с голосом, но психологию свою Хорь поменять не может. Он – тот, кто он есть.

До дверей студии они шагали в полном молчании.

– Черт, поймал он меня с этим своим Рыбой! Выбил из седла наглухо. – Котов взялся за ручку двери и, словно вспомнив о чем-то, повернулся к Беклемешеву. – Тебе фамилия Науменко ни о чем не говорит? Лев Макарович Науменко.

– Нет. А должна?

– Лев Макарович Науменко – это и есть Рыба. Где-то я уже слышал эту фамилию, а где – не помню, хоть убей. Да, вот еще что. Как ты думаешь, шестнадцать человек – не многовато? Деньги-то уносить?

– Я так думаю, люди ему понадобились, чтобы ограбить склад и быстро установить фугасы. Задержанный же объяснил: пять групп. Это как минимум по три фугаса на группу. Не так уж и мало.

– Допустим. Значит, расстояние между установленными фугасами должно быть большим. А еще, Зиновий, это значит, что десять из этих шестнадцати – и это самое малое! – потенциальные покойники. Надо как следует изучить список и наметить костяк – пять, максимум шесть человек. И начать нужно с Генерала. Сказал же этот… Марафонец… Генерал – из добровольцев. Иди, займись пока.

– Хорошо, Саш.

Майор открыл дверь и вошел в студию. Зальчик был забит под завязку. Котов осмотрелся. На высоких передвижных трибунах женщины, дети, старики, пятеро или шестеро мужчин. Справа, у самой стены, молодая мама баюкает на руках девчушку лет пяти. Впрочем, и сама мама тоже потихонечку клюет носом. В самом верхнем ряду две забившиеся в уголок девчонки веселят друг друга анекдотами. Они молоды, и им скучно. Это понятно. Подростки не могут представить себе СМЕРТЕЛЬНОЙ опасности. Слева, у прохода, уютно посвистывает носом седенький старичок, даже во сне бережно прижимающий к костлявым коленям обшарпанную клюку. Большинство зрителей вялы и сонны. Обычная реакция на скуку и первичный стресс. За трибунами переминались с ноги на ногу оперативники: один – справа от двери, второй – слева.

На невысоком подиуме в центре студии установили три кресла, в которых разместились «центральные фигуры шоу»: двое бодрых, профессорского вида толстяков в годах, оба работники телевидения, и худой лысоватый очкарик с лицом, напоминающим вяленую рыбу, – сотрудник Антитеррористического центра ФСБ. Преувеличенно веселый ведущий с красными утомленными глазами расхаживал между рядами, изо всех сил стараясь не дать беседе завянуть окончательно. Он тоже работал в известном здании на Лубянской площади. Данная телепередача была его дебютом. Следуя полученным ранее инструкциям, сидящие на трибунах изредка просыпались и невпопад задавали бестолковые вопросы. «Гости» отвечали, не всегда по делу, но зато словоохотливо и фантастически пространно. Как и было задумано. Случайный зритель не выдержал бы и двух минут этой лабуды.

Пока камера крупным планом держала лицо одного из «гостей», Котов, вопросительно вздернув брови, посмотрел на ведущего. Тот отрицательно покачал головой.

Именно в эту секунду сидящий на подиуме «гость» произнес заранее заготовленную фразу:

– …Таким образом, условия поставлены жесткие, и нам ничего не остается, кроме как согласиться.

Он еще не успел договорить, а на сцену выпорхнула сияющая улыбкой секретарша и положила на столик перед «гостями» лист бумаги.

– Так, я вижу, у нас есть телефонный звонок, – преувеличенно громко возвестил ведущий. – Слушаем вас.

Включились укрепленные на стенах мощные динамики. Сперва из них слышалось только шипение, а затем возник голос. Тот самый голос с металлическим оттенком, который Котов слышал сегодня не менее пяти раз, прокручивая аудиокассету.

– Слушайте внимательно, повторять я не буду. Попрошу не перебивать, иначе повешу трубку. Деньги, полностью всю сумму, вы доставите к девяти часам вечера в место, которое я укажу позже…

Котов почувствовал, как по спине пробежали мурашки. «Анекдотницы» в верхнем ряду моментально умолкли и, открыв рты, уставились на ведущего. Пятилетняя девочка проснулась и заплакала. Зрители в зале замерли, напряглись. Опасность обрела конкретные формы, материализовавшись в этом жутковатом голосе. Только старичок у прохода продолжал спать.

Вытащив из кармана пиджака переговорное устройство, майор перевел клавишу в положение «передача».

– Котов. Звонок засекли?

– Он разговаривает по сотовому телефону. Это где-то в районе Савеловской. Точного местоположения пока нет. Потяните время.

– Вы же слышали: если мы скажем хотя бы слово, он повесит трубку.

– Две минуты. Нам нужно всего две минуты!

– …Деньги должны быть в крупных купюрах без каких-либо пометок. Если купюры окажутся помечены, мы взорвем бомбы. Фугасы обезвреживаются при помощи кодов, известных только двоим членам группы. Все мои люди несут на себе взрывчатку. Стоит им заподозрить что-нибудь неладное, они взорвут себя. Деньги следует уложить в пластиковые кейсы. К месту назначения их доставит грузовик с опущенными бортами. Сопровождающих – не больше двух человек. В условленной точке они выгрузят чемоданы, и грузовик уедет…

Котов вновь щелкнул переключателем рации.

– Ну что?

– Еще двадцать секунд.

– …Если мы заметим хотя бы одного вашего человека в районе передачи денег, бомбы будут взорваны. Остальное – во время следующего сеанса.

Голос исчез, осталось только характерное шипение. И тотчас же ожила рация:

– Есть, мы держим его. Он вел передачу из дома на углу 1-й Квесисской и Полтавской. Сейчас выводим видеокартинку.

– Блокируйте район. Вызывайте группу захвата. Поднимайте вертолеты. Не дайте этому ублюдку уйти.

Котов вышел из студии и торопливо зашагал в сторону центрального зала. Ему очень хотелось побежать, но стоящие в коридоре телевизионщики ловили каждое его движение. Не стоило давать лишнего повода для волнений.

* * *

Тишина лопнула, как мыльный пузырь, застонала, умирая под колесами БТРов, разлетелась мириадами грязных брызг из-под солдатских сапог, сжалась в гармошку, смятая траками гусениц. Блокада района закончилась меньше чем за минуту. Обе эстакады у Савеловского вокзала перегородила бронированная стена. Крупнокалиберные пулеметы уставились черными глазами в сторону Нижней Масловки. На Петровско-Разумовской аллее, посреди золотисто-алого океана неубранной листвы, развернув башни в сторону центра, монументальными гробницами застыли два «Т-72». Еще четыре БТРа перекрыли Новую Башиловку у бассейна «Динамо». По улице короткими перебежками передвигались цепочки десантников, сжимавших в руках «АКМС». Безразличные окна вымерших домов наблюдали за этой молчаливой охотой.

Со стороны Ленинградского проспекта над комплексом «Динамо» прошли три вертолета. Один из них, легкий «Ка-26» с эмблемой ГАИ на борту, шел над самыми верхушками деревьев. Дверь пассажирского отсека была открыта, в ней, пристегнутый страховочным ремнем, восседал снайпер с «СВД» в руках. Два других вертолета несли на борту две группы захвата – крепких ребят в серых комбинезонах, бронежилетах, шлемах с толстым забралом и высоких армейских бутсах. Остальные три команды штурмовиков выдвигались к блокированному району на «броне». «Ка-26» шел первым, «Ми» – чуть позади. Ловушка захлопнулась. Кольцо начало сжиматься.

Никто из присутствующих не сомневался: пять-десять минут – и террорист окажется у них в руках.

* * *

Котов вошел в центральный зал. Его поразило то, как здесь вдруг изменилась атмосфера. Воздух был наэлектризован до предела.

Члены штаба собрались у огромного планшета, по которому бегали разноцветные огоньки. На секунду Котов остановился, чтобы оценить обстановку. Окружение составляло почти идеальное кольцо, в центре которого пульсировал рубиновый огонек.

Командующий обернулся и усмехнулся жестко, немного язвительно:

– Ну, что скажете, майор? Не такие уж хитрые парни эти ваши террористы. Как видите, не все они рассчитали.

Представитель Министерства обороны улыбнулся не без легкой нотки угодливости.

– Наверное, совсем нас держали за лохов.

– Вот именно. – Командующий вновь повернулся и воззрился на планшет.

Полковник-спецназовец вдруг подмигнул майору и состроил физиономию, означающую, вероятно: «Не обращай на них внимания, парень. Все равно эти ребята ни хрена не смыслят в оперативной работе».

– Есть картинка! – крикнул один из операторов.

На огромном экране, стоящем в углу, появилась далекая туманная сеточка улиц с крохотными пятнышками домов и еще более крохотными – с игольное ушко – бронемашин.

– Увеличить можете? – громко спросил майор.

– Да, сейчас.

На планшете рубиновое пятнышко – сотовый телефон – все еще пульсировало в первоначальной точке, накладываясь на очерченный прямоугольник дома.

Котов подумал, а потом сказал спокойно, вполголоса:

– Его там нет.

Спина командующего моментально напряглась. Вероятно, он воспринял реплику как издевку. Майор увидел, как медленно багровеет начальственная шея. Тучная фигура словно увеличилась в размерах. Несомненно, хотелось – ох как хотелось! – командующему одернуть этого заносчивого наглеца, которому до генеральского звания, равно как и до высокого поста, еще тянуть и тянуть. В лучшем случае десяток лет. Медленно, очень медленно командующий обернулся.

– С чего такая уверенность, майор?

– Не думаю, что террористы настолько глупы, что не учли возможности радиоперехвата, – пожал плечами Котов. – Если бы все было так просто, мы бы их уже вычислили. Они предусмотрели если и не все, то почти все.

– В таком случае что же ЭТО такое? – Генерал поднял руку и коснулся пухлым пальцем рубинового огонька, неподвижно мерцавшего на прозрачном поле планшета.

– Это? – Котов тоже поднял голову, словно любуясь праздничной иллюминацией, а затем пояснил: – Это сотовый телефон. Но наличие телефона не предполагает наличие самого человека.

– Ну наглец! – произнес кто-то из отцов-командиров.

Котов тяжело посмотрел в толпу.

– Я делаю свою работу, – размеренно произнес он, – и ничего больше. Я профессионал и не тешу себя иллюзиями.

– Да никуда ему не деться, – пожал плечами лысоватый генерал-полковник, представитель ОВС. – Мы его закупорили, как в бутылке.

– Вот он! – громко сообщил оператор-компьютерщик.

Картинка на экране увеличилась, и все присутствующие вдруг четко увидели фигуру террориста. Тот беспечно, хотя и быстро, шагал по Нижней Масловке в сторону Петровско-Разумовской аллеи.

Полковник-спецназовец присвистнул, пробормотал не без восхищения:

– Ну и нервы у парня! Позавидуешь. Всем бы такие.

Несомненно, террорист слышал рев БТРов и рокот приближающихся «вертушек», но, похоже, его это нимало не волновало. Он шел, засунув руки в карманы широких штанов, и как-то странно подергивал головой.

– Что это он дергается? – недовольно поинтересовался командующий.

Поведение связника-террориста не укладывалось в рамки его понимания.

– Может быть, у него тик? – предположил представитель ВВС.

Котов вдруг засмеялся.

– Что вы нашли в этом смешного, майор? – Командующий злился все больше.

– Он свистит, – пояснил Котов.

– Он ЧТО? Свистит???

– Или поет. Музицирует. Развлекается.

Полковник-спецназовец захохотал. Широко, трубно.

Прыснул стоящий за планшетом лейтенант-десантник. Расплылись оперативники Котова. Даже операторы улыбались втихаря.

– Вот наглый сукин сын! – заметил не без некоторого уважения полковник.

Тем временем террорист спокойно свернул в Петровско-Разумовский проезд.

– Надо зажать его! – резко сказал Котов. – Зажмите его! Не дайте ему уйти.

– Он никуда не денется, – раздраженно ответил командующий. – Мы блокировали район. Все улицы перекрыты.

– Неужели вы не понимаете! Он ИДЕТ! Ему есть куда идти! – зло откликнулся майор. – Путь отхода у них был разработан заранее! Этот парень, – Котов ткнул пальцем в экран, – действует по плану! Перехватите его!

– А связник?

– Да нет там уже никакого связника!

– В таком случае что это, по-вашему? – торжествующе воскликнул представитель Министерства обороны.

Рубиновая точка на планшете дрогнула и сместилась чуть влево.

* * *

Вертолеты пролетели над посадками и пошли над Нижней Масловкой в сторону площади Зденека Неедлы. Снайпер в «Ка-26» дослал патрон в патронник. Он не собирался убивать террориста, только стрелять по ногам. Подняв винтовку, стрелок упер приклад в плечо.

На повороте, соединяющем Верхнюю и Нижнюю Масловку, «Ми-8» зависли. Из грузовых отсеков упали бухты тросов. Спецназовцы из группы захвата один за другим соскальзывали на землю и тут же отбегали в сторону.

«Ка-26», урча мощными турбинами, ушел дальше, к эстакаде. Над цепью БТРов он развернулся. Все было тихо-спокойно. Второй террорист еще не появился, но солдаты были готовы.

Пилот вертолета пощелкал тумблерами на приборной панели.

– Я – борт 0504. Вызываю «Центральную».

– Я – «Центральная», – моментально откликнулся штаб. – Что у вас, 0504? Вы видите террориста?

Пилот на всякий случай еще раз вгляделся в очертания улицы.

– «Центральная», никакого движения.

* * *

Рубиновый огонек на планшете передвинулся еще правее.

Котов замолчал изумленно. Оставлять кого-нибудь было со стороны террористов не просто ошибкой, а настоящей глупостью. А они ошибок не делали. Во всяком случае пока.

Майор продолжал созерцать экран, спиной чувствуя жгущие насмешливые взгляды.

Представитель Министерства обороны негромко, но с откровенно насмешливыми интонациями произнес:

– Так что, говорите: наличие трубки не означает наличие человека? Хм-м.

Это «хм-м» прозвучало, как плевок в лицо. Котов не отреагировал.

Три оранжевые точки, вертолеты, как огромные шмели закружили над нужным кварталом, нет-нет да и перекрывая рубиновый огонек. Крохотные голубые квадратики, штурмовики группы захвата, начали обходить дом с двух сторон – по Полтавской и Башиловской. Третья группа быстро двинулась следом за уходящим «свистуном». Четвертая и пятая выставили кордоны на пути террориста. Котов отчетливо представлял себе, как серые тени торопливо, короткими перебежками скользят вдоль бежевых стен мощных, довоенной постройки домов. Вот они свернули на Квесисскую и пошли навстречу друг другу.

Командующий операцией поднял микрофон.

– «Июль-тринадцать», выдвигайтесь к кинотеатру «Прага», блокируйте дом номер один со стороны Башиловской улицы. «Июль-четыре», вы перекрываете Полтавскую.

Точки на экране оживились, быстро поползли в заданном направлении. Котов усмехнулся и покачал головой. Он представил себе, как БТРы, словно тяжелые мощные звери, ползут по улице, выстраиваясь в боевой порядок, отрезая террористу пути к отступлению, как пулеметы настороженно и хищно пялятся в окна.

Группа захвата разделилась, блокируя одновременно все подъезды.

– «Центральная», я – «Гроза-один», – выдал динамик. – Есть какая-нибудь дополнительная информация по передвижению террориста?