Текст книги "Чертова дюжина"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Котов кивнул.

– Основной адресат всех переговоров, – продолжал оперативник, заглядывая в распечатку, – номер 957-75-22. Абонирован у дилера «Московской сотовой».

– Вы выяснили фамилии абонентов?

– Фамилии вымышленные. Видимо, телефоны покупались по подложным документам. Они ведь не собирались платить по счетам.

– Местонахождение второго телефона установили?

– Мы не можем этого сделать, пока он не активен. Но даже если хозяину телефона вздумается поговорить, нам удастся засечь его только при условии, что будут точно известны время и адресат звонка.

– Еще есть что-нибудь?

– Нет, пока все.

– Хорошо.

– Хорь? – спросил Беклемешев.

– Конечно, – кивнул Котов. – Рапорты и планы. Планы и рапорты.

– Саш… Может быть… – нерешительно начал капитан.

– Что?

– Может, отправить на квартиру Рощенкова ребят?

– На каком основании? – вдруг вскинулся майор. – Только потому, что я брал для него папку? Забудь об этом!

– Но…

– Я сказал: нет! – Лицо Котова залила краска. – Досье – не доказательство! Все! Разговор окончен!!!

– Не злись, майор, – резко одернул его полковник. – Ты же знаешь, что твой коллега прав. Нужно отправить к этому Рощенкову людей. Просто тебе не нравится, что Хорем может оказаться знакомый тебе человек. Вот ты и завелся.

– Да, – ответил майор. – Мне это не нравится! Не нравится! У нас нет ни одного факта! Ни одного весомого доказательства! Черт побери, если мы сегодня влезем к Рощенкову, завтра так же легко мы сможем влезть к кому угодно! К тебе, Зиновий! К тебе, полковник! Ко мне! Если мы без каких-либо доказательств, на основании только собственных домыслов, начнем вламываться в квартиры граждан… Мы, черт возьми, оперативные работники, а не каратели!

– Ты упустишь его, – заявил Беклемешев.

– Если выяснится, что это Рощенков, я сам лично найду его. Но до тех пор я запрещаю вам даже упоминать об этом! Слышали? Даже упоминать!!!

– Ты упустишь его, – спокойно и мрачно повторил капитан.

– Значит, поделом нам! – Котов совершенно вышел из себя. – Значит, он умнее, хитрее, предусмотрительнее, расчетливее нас! Впредь наука будет и нам, и этим. – Он кивнул на потолок.

Беклемешев отвернулся, вздохнул тяжело.

– Тогда я сделаю это сам, – сказал он.

– Нет! – отрубил Котов.

– Да!

– Я запрещаю тебе!!!

– А мне плевать! – окрысился зло капитан. – Понятно? Пле-вать!!! Я не хочу упустить Хоря. Мне не нравится сама мысль о том, что террористам удастся унести ноги! Я не хочу даже думать об этом! Если Рощенков окажется не виноват – извинюсь, но сейчас у нас слишком мало шансов, чтобы бросаться такими зацепками!

– Тогда иди и влезь ко мне! Я же брал это досье. Давай.

– Понадобится, влезу и к тебе! А ты думал, Саша, что можно работать ассенизатором и в гов…е не измазаться, да?

Мужчины стояли друг против друга, глаза их горели, лица пылали, кулаки сжались. Казалось, еще секунда – и они кинутся в драку.

– Саша! Не та ситуация! Мы тут собрались не в шахматы играть!

– В самом деле, майор, – встал между спорящими полковник. – Капитан прав. Это не игра. С бандитами можно совладать только их же методами. Сейчас не до сантиментов.

– Но Рощенков – не бандит!

– Кто это сказал? – оскалился Беклемешев.

– Все, закончили! – рявкнул полковник. – Успокоились оба! Мужики, что вы делаете?

– Товарищ майор, – позвал оператор-связист, – Полетаева на проводе.

– Где она? – резко обернулся Котов.

– В Икше.

– Какого дьявола ее туда понесло?

– У нее какая-то очень важная информация.

Котов пошел к телефону, а Беклемешев, отойдя в сторону, что-то быстро приказал свободным оперативникам. Те глянули на майора, затем кивнули и торопливо направились к выходу из зала.

* * *

Командующий посмотрел на часы: четыре пятнадцать. Эвакуация началась. Необходимые меры безопасности приняты. В Капотне перекрыты нефте– и газопроводы. Все ядерные реакторы Москвы остановлены.

Командующий вздохнул, посмотрел на часы еще раз: 16.17.

В эту секунду связист громко объявил:

– Товарищ майор, Полетаева на проводе!

Все сидящие за «штабным» столом начали оборачиваться, громыхая стульями. Всем было интересно.

«Полетаева?.. Это та, которой… А-а-а, ну понятно…»

Котов подошел к стойке с аппаратурой, сказал оператору:

– Включай трансляцию.

Тот кивнул, щелкнул тумблером. Из динамиков хлынуло шипение и далекий невнятный бас, красиво распевающий «Вечерний звон».

Котов сморщился, сказал громко, не скрывая раздражения:

– Черт! – и тут же добавил: – Майор Котов. Слушаю вас, Вероника Глебовна.

– С вами я разговаривать не стану, – категорично заявила репортерша. – Я вообще не просила никого звать.

– Тогда что вам нужно?

– Включите громкую связь, – потребовала Вероника.

– Уже включена. Нас слышат все, кто находится в зале. Ближе к делу. Оператор сказал, что у вас есть какая-то важная информация.

– Да, есть.

– Говорите.

– Нет, пока не удостоверюсь в том, что нас слышит еще кто-нибудь.

Котов вздохнул, повернулся к командующему:

– Скажите ей что-нибудь.

– Я вас слышу, Вероника Глебовна, – подтвердил тот.

– Кто вы?

– Командующий операцией.

– Какое ведомство вы представляете?

– МВД.

– Хорошо.

– Этого достаточно? – спросил Котов. – Или еще кого-нибудь позвать?

– Вполне, спасибо.

– Не за что. Теперь выкладывайте, что у вас.

– Террористы собираются что-то взрывать в метро. Какую-то стену.

– Какую стену? – не понял Котов.

– Не знаю. Толстую. Может быть, два-три метра толщиной.

– Откуда вы это знаете?

– Марафонец сказал, что у них осталось еще очень много взрывчатки. Килограммов девяносто. Возможно, чуть меньше.

– Сколько? – выдохнул Котов. – Девяносто килограммов?

– Да. Плас… Как его… Не помню…

– Пластит? – быстро спросил майор.

– Да, верно. Пластит.

– Твою мать! – Котов закрыл глаза и сжал кулаки. – А ваш, черт бы его побрал, Марафонец не мог сказать этого раньше? Девяноста килограммов пластита достаточно, чтобы разнести половину всех метротоннелей!!! Это почти четыреста килограммов тротила!!!

– Раньше мы не сообразили. Просто возникла ситуация…

Котов повернулся к компьютерщику.

– Быстро! Вывести на экран схему метротоннелей и подземных коммуникаций! Живо! По уровню выше и ниже. Да живее вы!!!

Оператор затарахтел клавишами.

– Черт бы побрал этого вашего Марафонца! Везите его сюда!

– У нас машина сломалась. Мы бы раньше позвонили, но проклятая колымага встала на полпути.

– Где вы находитесь?

– В Икше, на почте.

– Никуда не уходите, мы пришлем за вами машину.

– Еще мы выяснили, как поймать Хоря.

– Как?

– У террористов есть сотовый телефон…

– Это мы знаем. Уже проверили.

– Вы поймали его?

– Еще нет.

– Товарищ майор, готово! – крикнул компьютерщик.

Котов обернулся к командующему.

– Закончите разговор. – Он подошел к экрану, на котором переплеталась паутина ходов. Белым цветом был вычерчен верхний уровень, желтым – средний, красным – нижний. – Та-ак… Точки, где глубина раздела не превышает трех метров.

Компьютерщик вновь принялся клацать клавиатурой. Через пару секунд на экране вспыхнули ярко-оранжевые горошины.

– Та-ак! – повторил Котов. – Здесь им делать нечего… Водозабор? Зачем им водозабор?.. – Он коснулся очередной точки, смотрел на нее секунду, затем скомандовал: – Увеличьте этот участок и дайте проекцию в поперечном сечении.

Треск клавиатуры звучал как нескончаемая пулеметная дробь. Выделенный участок вдруг быстро придвинулся, словно экран упал, накрыв кусок карты, затем повернулся в компьютерном пространстве.

– Какое расстояние между средним и нижним уровнями?

– Два с половиной метра, – ответил оператор.

– А ширина стенок нижнего тоннеля?

– Два метра десять сантиметров. Укреплен несущими стальными конструкциями.

Котов обернулся к продолжающему разговор командующему:

– Немедленно отмените эвакуацию! И направьте в метротоннель штурмовые группы. На станции «Лубянка» и «Охотный ряд». Да быстрее же!!!

– Что случилось? – растерялся командующий.

– Делайте, что вам говорят! Быстро!!!

– Хорошо-хорошо. – Командующий направился к оператору-телефонисту.

А тот уже протягивал трубку. Серьезный, собранный.

– Кремль, товарищ командующий.

– Алло! Кремль? Да, это я. Немедленно отмените эвакуацию! Вышли? Давно? Восемнадцать минут назад? Вошли в третий перегон? Ну так остановите! Хорошо, ждем! – Он бросил трубку на рычаг, бормотнул зло: – Учить он меня еще будет… – Повернулся, спросил требовательно: – Майор, может быть, вы все-таки объясните, в чем дело?

Котов посмотрел на часы, потом на карту и устало, совершенно спокойно сказал:

– Поздравляю вас. Примерно минуту назад группа террористов ограбила Алмазный фонд и Оружейную палату.

16.18

Платформы с упакованными в стальные ящики запасниками Кремля вошли в нужный перегон. У мощной бронированной двери, разделявшей второй и третий участки тоннеля, кортеж остановился. Дежурный сотрудник службы охраны набрал на панели кодового замка комбинацию цифр, и полутораметровая многотонная плита ушла в стену, открывая проход. Как только кортеж миновал дверь, та вновь с гулом захлопнулась.

* * *

Сидящий в метро Генерал поднял руку с четырьмя оттопыренными пальцами, что означало отсчет. Четыре, три, два, один. Пуск!

Чубчик вдавил кнопку реле, и тотчас же в двухметровом провале грохнул взрыв. Взрывная волна выбросила из ямы груду бетонного крошева, ударила в кольцо, которое моментально пошло трещинами – толстыми, как червяки, ветвистыми, словно старое дерево. Яркая вспышка озарила тоннель, груды обломков лежалой породы и фигуры людей, скрючившихся за этим импровизированным укрытием.

Часть кремлевской охраны оказалась придавлена обломками бетона, остальных оглушило мощной ударной волной. Гул взрыва еще не успел стихнуть, а боевики уже были на ногах. Айсберг поднял огнемет и нажал на спуск. Голубовато-желтый шар влетел в тоннель и лопнул там, выбросив стену огня, которая прокатилась от двери до двери. Оставшиеся в живых охранники моментально превратились в факелы. Они метались по коридору, вопя от боли и ужаса. Огненный смерч уничтожил практически всех. Остальное должны были доделать автоматы. Пламя начало закукливаться, сворачиваться, уменьшаясь в объеме, пока не исчезло совсем. Остались только черные, все еще горящие фигуры людей и такие же черные ящики с ценностями.

Боевики рванулись к пролому. Они цепляли к вбитым в стену крючьям альпинистские карабины с нейлоновыми тросами и соскальзывали вниз, как капли воды с апрельской сосульки. Оказавшись в спецтоннеле, Айсберг поднял гранатомет и направил на дверь, через которую только что прошел кортеж. По плану Хоря, тревога уже должна быть объявлена, но на то, чтобы прибыть сюда, спецподразделениям понадобится двадцать пять – тридцать секунд.

Генерал спустился вниз третьим, следом за Айсбергом и Дофином. Он удовлетворенно осмотрел черные стены, пол и разбросанные по всему проходу ящики. Мощные, большие, хранящие в себе сокровища Оружейной палаты, его не интересовали. Он подошел к третьей платформе. Взрывом ее развернуло и опрокинуло набок. Груз высыпался на пол огромной стальной горой. Часть замков не выдержала, ящики раскрылись, и камни феерически блестящей россыпью раскатились по мертвенно-серому, ноздревато-шершавому полу – крупные кроваво-алые рубины, большие неграненые алмазы, изящно-изысканные бриллианты. Среди них попадались просто фантастические экземпляры. Тут же лежали несколько больших золотых слитков, кубки, потиры…

Аккуратно и быстро Генерал выбрал три самых крупных камня и достал из кармана комбинезона кисет. Выбросив из него подделки, он вложил настоящие камни внутрь, затянул шнурок и вновь спрятал мешочек в карман.

Выпрямившись, Генерал огляделся. У пролома, все еще дымящегося, сочащегося бетонной крошкой, стояли Чубчик, Ватикан, Леденец, Дофин и Бегемот. Все с оружием на изготовку, напряженные сильные звери, готовые в любой момент кинуться в драку. Спецы-мастера. Профи. Лишь Бегемот… Этот даже с оружием в руках выглядит, как пьяный дворник с метлой. Ладно, бог простит.

Генерал жестом скомандовал: «Уходим».

Айсберг отбежал чуть назад и застыл у пролома. Они укладывались в отведенное время, схема работала, а значит, есть еще десять-пятнадцать секунд до появления спецгруппы.

– Дофин, Ватикан, Леденец, Чубчик, поднимайтесь и устанавливайте мины. Потом прикрывайте отход.

Четверо ухватились за тросы и быстро полезли наверх. Через три секунды они уже исчезли в проломе.

– Айсберг, – Генерал повернулся к громиле, – давай.

Тот поднял гранатомет, тщательно прицелился и нажал спуск. Округлая болванка прочертила огненную дугу и врезалась в груду металлических ящиков.

– Молодец. Наверх!

Громила забросил гранатомет за спину и быстро вскарабкался по тросу.

– Теперь я, – кивнул Генерал толстяку. – Ты – замыкающий. Пошли.

Он поднялся. Бегемот все еще барахтался внизу. Леденец, Дофин и Ватикан уже закончили свою работу и вытянули тросы. Все, кроме одного, возле которого и топтался толстяк. Ухватившись за карабин, Генерал быстро втянул последний трос в темноту.

Бегемот растерянно посмотрел наверх и спросил:

– А я?..

Генерал усмехнулся:

– Головка от…

Подняв голову, он четко различил пульсирующие красные огоньки взведенных мин. Ближайшие три кольца метротоннеля дышат на ладан, достаточно слабого взрыва, и несколько тонн грунта и бетона осыплются вниз, завалив проход.

Генерал натянул очки ночного видения. Боевики стояли у следующего троса, свисающего из квадратного провала вентиляционной отдушины. Чубчик уже забрался наверх, Леденец и Дофин тоже. Остались Айсберг, Ватикан и Белоснежка. Ватикан как раз ухватился за веревку, тоже намереваясь забраться в пролом. Они действовали строго по плану, и ни одному не пришло в голову выяснять, почему задерживается Генерал.

Ему тоже надо уходить. Мины сработают через минуту. Генерал наклонился и посмотрел на несчастного, сникшего Бегемота. Тот тоже задрал голову и воззрился на старшего молящими собачьими глазами.

– Помоги, – попросил толстяк. Он даже не крикнул, а просто сказал, как гоголевский Акакий Акакиевич: «Ну почему вы меня обижаете?»

Генерал молчал. Он не улыбался и не ронял киношных фраз. Просто стоял и смотрел. Высокий, сильный, обреченный на жизнь.

– Брось мне веревку, – совсем уже упавшим голосом произнес Бегемот. – Пожалуйста.

Генерал передернул затвор автомата. Щелчок эхом прокатился по коридору. Стреляная гильза латунной рыбкой полетела вниз, кувыркаясь в скупом электрическом свете. Бегемот проследил за ней взглядом. Намек оказался красноречивее любых слов. Генерал поднял автомат к плечу и плавно потянул спусковой крючок.

Бегемот не услышал выстрела. Он даже толком не разглядел, что произошло. Просто в тот момент, когда он произнес «Отче наш», из груди Генерала вдруг выплеснулось влажное бурое облако. Бегемот почувствовал, как на лицо ему упали горячие тяжелые капли. Он открыл глаза. В следующее мгновение Генерал пошатнулся и начал заваливаться лицом вперед. Падая, он спазматически нажал на курок. Тело перевернулось в воздухе и с отвратительным чавкающим хрустом врезалось головой в неровные осколки бетона. Череп лопнул, как арбузная корка. Бегемот скривился. Из кармана убитого выскользнул плотный мешочек и скатился по обломкам к ногам толстяка.

Наверху Белоснежка опустила снайперскую винтовку и скомандовала Айсбергу:

– За мной, быстро.

Тот растерянно крутил головой, поглядывая то на нее, то на провал, в котором только что скрылся Генерал.

– Ты… Это… – прошептал он. – Ты что?..

Гигант явно не знал, что предпринять. С одной стороны, он наблюдал убийство командира, с другой – его не особенно развитый мозг, вряд ли владевший хотя бы зачатками мыслей, только рефлексами, один из которых, превалирующий над остальными, формулировался как «приказы и действия начальства не обсуждаются», помешал ослушаться Белоснежку. Для него один командир сменил другого. Вот и все.

Девушка толкнула громилу в плечо:

– К пролому, быстро. Надо вытащить Бегемота.

– Ты че? – повторил тот растерянно.

– Быстрее. Он нас предал. Хотел убить Бегемота. Давай.

Айсберг послушно затрусил к пролому.

Мины продолжали моргать, отсчитывая смертоносный ход времени. Бегемот слышал, как в соседнем тоннеле топочут башмаки охранников, и понимал, что шансов выжить не осталось. Ни единого. В этот момент в проломе появилось лицо Белоснежки.

– Бегемот! – крикнула девушка, бросая вниз бухту троса. – Обвязывайся, живо!

– Хорошо, – пробормотал тот суетливо и принялся обвязываться веревкой. – Я только заберу. – Он наклонился и поднял с пола мешочек с камнями. – Все, можно тянуть.

В конце коридора начала открываться бронированная дверь. Надо отдать должное Айсбергу, он сориентировался быстрее, чем Белоснежка. В бою ему равных не было. Гигант резво ухватил два троса и закрепил свободные концы в защелки карабина. Стянул с плеча огнемет, загнал в ствол очередной заряд, жестами объяснил Белоснежке, что ей надо делать. Та кивнула, соглашаясь. В не слишком-то долгой жизни девушке приходилось убивать часто и много. Однако это не смогло задавить в ней чувство сострадания. Айсберг вообще не мучился дилеммами. Для него существовали цели, модели поведения, одни из которых стояли выше других. Один из основных принципов войны гласил: «Можешь спасти друга – спасай. Не можешь – умри вместе с ним». Айсберг просто выполнял задачу, именно поэтому он был более спокойным, более собранным и совершенно невозмутимым.

По его примеру Белоснежка обвязалась нейлоновым тросом, вытащила из набедренной кобуры «гюрзу», передернула затвор. Айсберг сдвинул автомат на грудь, натянул ремень огнемета, зажал его между ног.

Дверь открылась, и в коридор ворвались люди в штатском. Их было много, человек двадцать.

– На пол! – заорал один из них. – Быстро лицом вниз!

Бегемот был бы рад подчиниться, да не мог – трос оказался слишком коротким.

– Руки за голову! Повернись спиной!

Бегемот повиновался.

В это время пятью метрами выше Айсберг опускал в пролом Белоснежку. Девушка зависла в бетонном колодце над Бегемотом. Следом за ней в провал полез гигант. Он медленно и аккуратно скользил по тросу головой вниз. Одной рукой Айсберг придерживал автомат, второй – трос, стравливая постепенно, стараясь не цепляться за стены и не производить шума.

– Не шевелись! – выкрикивали внизу.

Фигуры в штатском подходили все ближе. Двигались они настороженно, следя за террористом и одновременно контролируя черную дыру в потолке. Бегемот чувствовал их спиной. Он понимал, что автомат, висящий на плече, сейчас абсолютно бесполезен. Да и не хотел он стрелять. Даже радовался, что все кончилось.

Висящий в проломе Айсберг повернул голову, посмотрел на Белоснежку и одними губами прошептал:

– Три, два, один, начали.

Они вылетели из пролома, как два чертенка из табакерки, и повисли под самым потолком. У группы спецреагирования ушло около полсекунды, чтобы сориентироваться в происходящем и открыть огонь. Белоснежке и Айсбергу времени не требовалось. Они начали стрелять первыми.

Белоснежка выпускала пулю за пулей, пока не опустел магазин. Спецназовцы падали. Часть из них поспешила укрыться за платформами с грузом, другие просто опускались на колено у стен, зрительно уменьшая площадь прицеливания.

– Белоснежка, лезь вверх! – крикнул гигант, все еще висящий вниз головой. – Втроем нам не протиснуться!

Девушка молча кивнула и ловко вскарабкалась в темноту.

– Теперь ты, Бегемот! – ревел Айсберг, выцеливая очередную мишень. – Вверх, быстро! – Он ухватил толстяка за шиворот и рванул, поднимая на одной руке вверх. – Да шевелись! Живо! – проорал в испуганное, перекошенное лицо.

Бегемот – откуда силы взялись – ухватился за трос, подтянулся, начал вползать в рваный проем шахты.

– Белоснежка, помоги ему! – кричал громила, остервенело нажимая на курок.

Автомат сухо кашлял, исторгая шквал огня. Гильзы градом сыпались на бетонные обломки, на тело Генерала, подскакивали со звоном, отлетали к стене.

Один из оперативников, оторвав голову от пола, нажал на курок. Несколько раз, торопливо. Долг победил инстинктивный страх смерти. В следующую секунду короткая очередь из «АКМСУ» прошила его почти насквозь. Охранник дернулся и застыл. Однако обе выпущенные им пули попали в цель. Айсберг как-то странно выдохнул, перевернулся в воздухе и повис ногами вниз. Одна из пуль угодила ему в грудь, вторая – в бедро. Но два кусочка металла не могли остановить хорошо отлаженный, мощный организм Айсберга. Он продолжал поливать коридор свинцом, выпустил весь рожок, торопливо отщелкнул его, не обращая внимания на суету и плывущий под потолком пороховой дым, вскинул огнемет и нажал на курок. Голубовато-желтый шар со шмелиным гудением покатился по коридору, и на секунду люди в штатском растерялись. Они были профессионалами и по идее должны были стрелять. Но как профессионалы они не могли не знать, что представляет из себя реактивный огнемет.

Несколько охранников рванулись к двери, остальные падали ничком, надеясь, что стена огня не испепелит их. Сожжет спину, волосы, но не убьет.

Сбросив ремень огнемета, Айсберг извлек из кармана второй рожок, пристегнул к автомату.

Воспользовавшись передышкой, залегшие оперативники снова открыли огонь. Еще две пули достали Айсберга. Одна из них грохнула в бронежилет на груди, вторая оставила кровавую полосу на виске. Айсберг, лицо которого заливала кровь, жутко, по-звериному, зарычал. В этот момент голубоватый шар реактивно-плазменного заряда, ударившись о стену, взорвался волной огня. Пламя покатилось по тоннелю, слизывая черные фигурки людей.

Бегемот наконец вскарабкался на дно метротоннеля.

– Хватайся за трос! – закричала девушка. – Тяни!

Они уцепились за трос, на котором висел Айсберг, и рванули его вверх. Громила был очень тяжелым. Невероятно. И все-таки они тянули, сжимая зубы, матерясь. Постепенно Айсберг оказывался все выше, однако стена огня неумолимо приближалась.

– Быстрее! – прокричала Белоснежка. – Быстрее!

* * *

Остальные боевики, уже поднявшиеся наверх, остановились. Даже сюда доносились раскаты выстрелов, приглушенные крики.

Чубчик посмотрел на остальных.

– Наши попались, – пробормотал он и шагнул к вентиляционному колодцу.

Дофин удержал его.

– Ты чего, рехнулся? – жестко произнес он, указывая на циферблат часов. – Через полминуты так рванет – все на свете забудешь. Мы не успеем. Нужно уходить.

Чубчик оскалился.

– Камешки-то все равно остались у Генерала. Без них мы никому не нужны. Ты не понял? – Он вновь шагнул к пролому в стене.

– Не сходи с ума, – буркнул Леденец. – Дофин прав. В конце концов, эти ж…ы все равно заплатят нам двадцать «лимонов». А ребятам мы уже не сможем помочь. Ничего не поделаешь, браток.

Чубчик тяжело посмотрел на них.

– Ладно, вы идите, а я спущусь посмотрю. Если им действительно ничем нельзя помочь – догоню.

– Нет, – упрямо покачал головой Дофин, – ты пойдешь с нами. Через полминуты внизу будет столько народу, что у тебя не останется ни малейшего шанса. Мы не можем выбиваться из графика, мужик. Пошли. В бою потери неизбежны, ты знаешь.

Чубчик матерно выругался. Ему вдруг подумалось о том, что он сожалеет об оставшихся внизу ничуть не меньше, чем о ребятах, которые когда-то погибали на его глазах в настоящем бою, на войне.

– Я не могу, братцы, – сказал он тихо. – Правда, не могу. Если кто-то из ребят останется в живых, им может понадобиться помощь.

– Не обманывай себя. – Дофин покачал головой и вздохнул. – Там никого не останется в живых. Если их не убьют спецы, то разнесет взрывом. Ты же знаешь.

– Да хрен с ним, пусть валит! – вдруг зло оскалился Ватикан. – Пусть валит. Что мы с ним сюсюкаемся, как с дитем? Давай! Вали! – Он шагнул к Чубчику и ткнул его пальцем в грудь. – Вали, понял? Мы ждать тебя не будем. Хочешь погибнуть, х…р с тобой! Иди умирай. Нам больше денег достанется.

Леденец спокойно повернулся и легонько тряхнул Ватикана.

– Помолчи, понял? Не надо ссориться. Мы на войне. В бою, – будничным голосом сказал он.

– Поцелуй меня в задницу!

Секундой позже «ротвейлер» швырнул Ватикана о стену. Тот ударился всем телом, охнул, согнулся, затем медленно выпрямился и усмехнулся недобро:

– Хорошо, мужик. Еще не вечер, – отвернулся и, прихрамывая, отошел в сторону.

Леденец посмотрел на часы.

– Ладно, Чубчик, лезь посмотри. Мы ждем тебя здесь. Там все равно никого не осталось в живых, но, если вдруг что, вызовешь по этой штуке. – Он похлопал по висящему на боку переговорному устройству.

– Договорились.

– Если в течение пяти минут вестей от тебя не будет, мы уйдем.

– Хорошо, братец. – Чубчик улыбнулся, и в глазах его мелькнула странная сумасшедшая бесшабашность. – Давайте, ребята, я пошел. Если чего, вам ни пуха ни пера.

– К черту!

Чубчик исчез в проломе.

Ватикан посмотрел ему вслед и злобно пробормотал:

– Правильно, он будет как на лифте кататься туда-сюда, а нам придется за него под пули лезть.

Леденец обернулся, на лице его было написано преувеличенно радостное удивление:

– Ты не понял, что ли? Я же сказал: заткнись. А то ушибу ненароком.

– Ладно-ладно, – оскалился Ватикан. – Посмотрим, что ты позже скажешь, когда…

– Когда что?

– Сам увидишь, что…

* * *

В кузове грузовика Шептун щелкал тумблерами, вычленяя из массы малозначащих фраз крупицы ценной информации, и, не поворачиваясь к Близнецу, передавал:

– Так, группа «Гроза» идет по Петровке, прошли Кузнецкий мост, продолжают движение к Театральной площади.

Близнец пощелкал клавишами «notebook», вводя необходимые данные. На мониторе компьютера серый треугольничек переместился от Петровских линий к Кузнецкому мосту.

– Звено бронетранспортеров «Сентябрь-068» движется по Большой Лубянке, прошли Варсонофьевский переулок, идут к Кузнецкому мосту.

И вновь дробь клавиш.

Шептун на секунду замер неподвижно, прислушиваясь к раздающимся в наушнике голосам, потом сообщил:

– Четыре «Ми-24» идут из Тушино. Сейчас они в районе метро «Аэропорт». Две группы быстрого реагирования вошли в метро. «Молния» идет от «Лубянки» к «Охотному ряду». «Смерч» – к «Кропоткинской», прошли «Библиотеку имени Ленина». Взвод срочников ВВ перекрыл переход на станции «Кузнецкий мост», еще один блокирует переход на «Охотном ряду». Взвод десантников перекрыл «Боровицкую».

Шептун оттолкнулся ногами от пола, прямо в кресле подкатился к компьютеру и посмотрел на карту. Блокпосты все еще закрывали крупные магистрали, однако большая часть войск спешно стягивалась к центру. Оставались еще лазейки, через которые команда террористов могла вырваться из оцепления, но было их ничтожно мало.

Близнец поправил очки, взглянул на стоящие здесь же, на панели, электронные часы и констатировал:

– Они уже должны быть за пределами опасной зоны.

Шептун еще раз внимательно осмотрел схему, вернулся к передатчику, взял переговорное устройство:

– «Москва-один», ответь «Осени». «Москва-один», я – «Осень», ответь мне.

Динамик ожил:

– «Осень», я – «Москва-четыре». У нас потери. Четверо. Возможно, пятеро.

– Где вы находитесь?

– В нейтральной полосе.

Близнец ввел в компьютер необходимые данные.

– «Москва-четыре», – Шептун облизнул пересохшие вдруг губы, – нейтральная линия еще открыта. Все остальные пути отрезаны. Немедленно уходите.

– Понял. Держите нас в курсе.

* * *

Ватикан повесил переговорное устройство на пояс и сообщил выжидательно смотрящим на него Леденцу и Дофину:

– Все, уходим.

Леденец посмотрел на часы.

– У Чубчика есть еще полторы минуты. Если он не появится, мы уйдем. Но не раньше.

Ватикан прищурился, челюсть его упрямо выдвинулась вперед.

– Ты что, г…к, считаешь себя самым главным? – спросил он звенящим, чуть подрагивающим голосом. – Я сказал: мы уходим.

– А я сказал: мы остаемся, – отрезал Леденец. – У Чубчика есть еще полторы минуты.

– Ты слышал, что сказал Шептун?! – заорал Ватикан. – Мы на волоске! Эти суки перекроют здесь все, и тогда нам не вырваться! Надо уходить сейчас, пока еще можно уйти!

Леденец пожал плечами и поднял автомат.

– Попробуй, – спокойно заявил он. – Предупреждаю: я всажу тебе пулю в башку и, честное слово, даже не пожалею об этом. А теперь иди, если хочешь.

Ватикан замолчал, тяжело рассматривая стоящего перед ним лысого бугая. В том, что Леденец способен выстрелить, он не сомневался. Боевой опыт имелся у них обоих. Им обоим приходилось убивать раньше.

– Ладно, – кивнул он и посмотрел на часы. – Минута десять.

– Ага, – протянул Леденец и присел на корточки, не опустив, однако, автомата.

Он понимал: срыв может произойти в любой момент – и не желал оказаться перед лицом опасности без оружия.

* * *

– Тяни! – закричала Белоснежка.

– Я стараюсь. – Бегемот выбивался из сил.

Айсберг помогал им в меру возможности. Он упорно цеплялся за неровные стены, чтобы хоть как-то облегчить двоим наверху их задачу. Хорошо, что в крови его был растворен метедрин, иначе он давно потерял бы сознание. Пуля, вошедшая в грудь, порвала правое легкое и сломала три ребра. Не так уж и мало. Однако Айсберг держался. Пока держался. Гигант хотел жить, как, впрочем, каждый из живущих. Он осознавал, что мины над головой тикают, секунды идут. Секунды, решающие все.

Бегемот, изо всех сил упирающийся ногами в искореженные рельсы, тоже посмотрел на мины. Он лучше других представлял себе, что могут натворить эти небольшие коробочки, весело подмигивающие красными хищными глазками.

– Сейчас все взорвется, – прошептал толстяк, – и мы погибнем.

– Айсберг спас тебе жизнь, – хрипло ответила Белоснежка. – Помни об этом.

Они рванули трос. Айсберг наконец получил возможность ухватиться за край провала и выбраться в тоннель. Он чуть приподнялся, опираясь мощными крепкими ладонями о бетон, и подался всем телом вперед, к спасительной глиноземной куче. Не сговариваясь, Бегемот с Белоснежкой подхватили гиганта под мышки и нырнули за насыпь.

В этот момент сработали мины. Огненный смерч прокатился по коридору. Бетонные кольца начали проседать, сначала медленно, затем все быстрее. Со звоном лопались прутья арматуры, хрустел бетон, не выдерживая веса оседающей породы.

Белоснежка скрючилась за завалом, закрывая голову руками. То же самое сделал и Бегемот. Айсберг не успел пригнуться. Сгустки глинозема, сметаемые ударной волной, засыпали всех троих. Однако это спасло боевиков от волны пламени. Нестерпимый жар лизнул спины, руки, головы и покатился дальше по тоннелю, постепенно сходя на нет.

Первым, как ни странно, пришел в себя Бегемот. Он вскочил на ноги с совершенно неожиданным для его комплекции проворством. В эту секунду за его спиной с грохотом осыпалось первое кольцо. Куски бетона и земли падали в пятиметровый колодец, заваливая его до самого основания, перекрывая тоннель, погружая их мир в абсолютную темноту. Первым позывом Бегемота было бежать, нестись прочь, подальше от опасного места. Переборов страх, толстяк нагнулся и принялся ощупывать обожженными пальцами пространство вокруг себя. Волдыри лопались, но сейчас он почти не чувствовал боли. Наткнувшись на чье-то плечо, потормошил: