Текст книги "Чертова дюжина"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

21.47

В салоне самолета царило оживление. Сумки с деньгами вынесли из броневика, открыли и теперь рассматривали банкноты на свет, мусолили в пальцах, пересчитывали. Крекер так и вовсе срывал с пачек упаковочные ленточки и подбрасывал купюры вверх, едва не воя от восторга.

– Старые, мы молодцы, мы это сделали! В жизни столько бабок не видел, старые!

Только шестеро не принимали участия в общем веселье. Один из них стоял за спиной у пилотов, сжимая в руке автомат, еще один сидел на подлокотнике кресла в самом конце салона, положив «АКМСУ» на колени. Третий стоял в проходе, облокотившись на спинку кресла, в руке его был пистолет. Четвертой была Белоснежка, смотревшая на деньги совершенно равнодушно. Пятый расположился в начале салона. Шестой, штатский, отстраненно смотрел в иллюминатор.

– По скольку получается-то, старые? По два «лимона» на брата?

– Почему же по два? – подал голос стоящий в проходе Марафонец. – По четыре с половиной. И два пойдут вот ему. – Он кивнул на сидящего в кресле штатского.

– Почему? – не понял Крекер. – Откуда по четыре-то? Здесь двадцать, а нас десять человек. Откуда по четыре?

– Оттуда, – ответил собеседник и, вскинув пистолет, выстрелил Крекеру в голову.

Тот опрокинулся на спину, и тотчас же открыли огонь трое других. Шквальный, безжалостный, на уничтожение. По салону поплыл специфический запах горячего оружейного масла и пороха. Боевики пытались укрыться за сиденьями, но автоматные пули легко прошивали мягкие спинки, превращая их в решето. Через десять секунд салон был сплошь забрызган кровью, а пять трупов, распростертых на полу, застыли в нелепых сломанных позах. Только Белоснежка продолжала сидеть. Она даже не схватилась за оружие.

Когда выстрелы смолкли, Белоснежка покачала головой.

– Я так и знала, – произнесла она и усмехнулась. – Я знала, чем все это закончится.

– Ты можешь лететь с нами, – ответил Марафонец. – В конце концов, мы с самого начала рассчитывали делить на пятерых. Генерал умер, а если бы не ты, то неизвестно еще, как бы все обернулось. Можешь считать, что ты в доле. Заслужила.

Девушка подумала, затем цокнула языком, вздохнула, взяла пистолет и взвела курок.

– Я не полечу, – сказала она. – Я передумала. А вы, – она обвела троих подручных взглядом, – если думаете, что получите хотя бы один бакс из этой груды денег, то очень ошибаетесь. Пока вы еще нужны хотя бы в качестве носильщиков. Но когда в вас окончательно отпадет необходимость, он убьет и вас. Неужели до сих пор не поняли?

Девушка поднялась, вскинула руку с зажатым в ней пистолетом, направив ствол на Марафонца, усмехнулась:

– Прогуляемся?

В эту секунду короткая очередь, выпущенная из «АКМСУ», ударила ее в сердце. Белоснежка умерла, даже не успев сообразить, что произошло.

Мгновением позже Марафонец почувствовал, как ствол автомата уперся ему в ухо.

– А может быть, она права? – спокойно произнес Тель. – Может быть, нам пристрелить тебя? И тогда не возникнет никаких проблем. Вдруг у тебя и правда что худое на уме?

Марафонец покосился на него, посмотрел на стоящих через проход Сильвера и Пастуха, усмехнулся.

– Если ты дурак, то именно так и поступишь. Коды-то знаю только я. А если в Москве рванут фугасы, то вы, ребята, не жильцы. Вас найдут даже в аду. И вы тогда позавидуете им, – он кивнул на семь мертвых тел. – Так что опусти ствол, придурок. Неужели одного слова этой суки достаточно, чтобы мы перегрызли друг друга?

– Ладно, Тель, он прав, – кивнул Близнец. – Опусти автомат. Белоснежка вполне могла и блефовать.

– Ствол-то я опущу, – стрелок усмехнулся, – только учти, я настороже. Хотя бы одно подозрительное движение, и ты мертвец. Плевать мне на коды.

Марафонец пожал плечами.

22.01

– Истребители в воздухе, товарищ майор, – доложил Котову один из оперативников. – Они догонят «Ил» примерно через двенадцать минут. Звонил Беклемешев. Им удалось вычислить Хоря.

– Отлично, свободен. – Котов поднял трубку и набрал номер.

* * *

В штабе телефонист повернулся к командующему.

– Товарищ командующий, майор Котов на проводе.

Тот подошел к пульту, взял трубку.

– Слушаю, майор.

– Террористы взлетели, – доложил Котов. – Мы склонны полагать, что Хорь находится на борту. Погиб один заложник.

– Кто?

– Человек, который откололся от группы террористов, некто Марафонец. Я полагаю, что приказ об устранении отдал Хорь.

– Майор, ваши оперативники обнаружили вторую трубку и папку. Досье, правда, в ней уже нет. Только первый лист…

Котов ненавидел театральные эффекты, но командующий ждал вопроса, и он не мог не спросить:

– Где?

– В квартире полковника Рощенкова.

– Кто нашел трубку?

– Капитан Беклемешев. Точнее, люди, которых он туда отправил. На трубке отпечатки полковника, на папке – его, ваши и еще одного человека. Вероятно, Рыбы. К тому же по каналам Министерства обороны мы получили информацию, что в восемьдесят третьем Генералу, в силу служебной необходимости, приходилось два раза бывать в части, которую курировал Рощенков.

– Мы бы знали об этом. В нашем банке данных такой информации нет.

– Майор… – В голосе командующего прозвучали странные нотки, очень похожие на издевку. – В вашем банке данных нет информации и на Рыбу. Должен же был Рощенков как-то обезопасить себя. К тому же совершенно точно установлено, что полковник неоднократно работал на компьютере, стоящем у него дома.

– В этом нет ничего странного, – возразил Котов. – Если у Рощенкова дома стоит компьютер, то почему бы ему на нем не работать?

– Но зачем было стирать отпечатки пальцев с клавиш? – бросил очередной козырь командующий. – А они стерты!

– В любом случае это не доказательство вины. Хорь – чертовски хитрый человек. Если Хорь – Рощенков, то почему он бросил трубку и папку у себя дома? Почему не спрятал где-нибудь в другом месте? Зачем вообще было ее бросать?

– Мы разыскали жену Рощенкова, она сообщила о том, что сегодня ей неоднократно звонили, но сразу же вешали трубку, как только она подходила к телефону.

– Ну и что же здесь странного? Ошибались номером!

– Рощенков не знал, что его жена не пойдет сегодня на работу! Она и сама этого не знала вчера вечером. А сегодня решила подготовиться к поездке в госпиталь.

– Ну и что?

– Трубка была спрятана высоко на антресоли. Вчера Рощенков задержался на работе. Вероятно, когда он вернулся, жена уже была дома. При ней полковник не отважился доставать трубку и решил отправить кого-нибудь из своих людей утром, когда жена уйдет. Но сорвалось. Опять же, если бы эти улики нашли после того, как самолет поднимется в воздух, Рощенкову было бы все равно.

Он хотел исчезнуть всего на восемнадцать часов, что с успехом и сделал.

– Он же в госпитале! – сказал Котов недоуменно. – Мы проверили!

– Вызов имел место, но машину встретили у подъезда и объяснили, что прибыла другая бригада, чуть раньше. Настоящая «Скорая» уехала, а фальшивая осталась. Жена Рощенкова показала, что она звонила нашему дежурному, но звонок не зарегистрирован. Зато на телефонном разъеме обнаружены следы несанкционированного подключения к сети. Звонок попросту перехватили. В картотеке госпиталя ФСБ Рощенков не значится.

– Он не бросил бы жену, – упрямо заявил Котов.

– Это вы так думаете. А как обстояло дело в реальности, не знает никто.

– Но Тель сказал, что они не знали, кто скрывается под прозвищем Хорь.

– Во-первых, он мог обмануть полиграф, подобные случаи были, а во-вторых, конкретно Тель мог этого и не знать. Вероятно, в операции со «Скорой помощью» задействовали так называемый «костяк». Остальных же использовали вслепую. К тому моменту, когда вы отправились в аэропорт, обыск у Рощенкова уже закончился, трубку нашли, но еще не сличили отпечатки пальцев. Поэтому капитан Беклемешев предпочел ни о чем вам не докладывать. Вы же были против обыска.

– Убью Зиновия, когда вернусь…

– Не стоит, майор. Победителей, как известно, не судят. Он только выполнял свою работу. Кстати, приношу извинения за то, что подозревал вас.

– Мне плевать, подозревали вы меня или нет. Я-то знаю, что невиновен.

– Теперь и мы это знаем.

– Ладно. – Котов помассировал переносицу. Он очень устал. – Что вы намерены делать дальше?

– Отслеживать «Ил». «МиГи» уже подняты. На всякий случай мы вмонтировали в ручки кейсов маячки, которые принимаются спутниками.

Котов от злости заскрежетал зубами.

– Почему вы не предупредили меня о закладке? Террористы выкинули кейсы, перегрузив деньги в сумки, но это не меняет сути дела. Если бы они обнаружили маячки, я схлопотал бы пулю, даже не зная за что! Профессионалы так не работают!!! Вы меня подставили, сволочи!!! Подставили, как сопляка!!!

Голос командующего стал тяжелым и холодным, словно свинец:

– Вы опять за свое, майор? И это после полной реабилитации?

– Да о какой реабилитации вы говорите! Мне плевать на то, что вы думаете обо мне!!! Ясно?! Плевать!

– Вы запротоколировали показания Марафонца? – еще более ледяным голосом осведомился командующий.

– У нас есть магнитофонная запись и его объяснительная записка, – в тон ему ответил Котов.

– Возвращайтесь сюда. В аэропорту больше делать нечего.

– Хорошо.

* * *

Майор еще несколько секунд сжимал трубку в белых от напряжения пальцах, затем нарочито аккуратно положил ее и, выбравшись на улицу, устало спросил стоящего рядом патрульного из транспортной милиции:

– Послушай, дружок, где здесь у вас можно кофейку выпить?

22.15

В салоне самолета было тихо. Трое оставшихся в живых террористов отдыхали. Только Пастух, положив руки на болтающийся на груди автомат, наблюдал за действиями пилотов. Деньги, собранные и уложенные в баулы, стояли здесь же, в проходе.

22.40

В полукилометре позади за «Илом» шли два «МиГ-29», снабженные телевидеоаппаратурой. Изображение с телекамер передавалось на спутник и, пройдя целую цепочку усилений, кодировок и расшифровок, поступало в штаб по чрезвычайной ситуации. Здесь картинка обрабатывалась и выдавалась на экран уже в четком, без помех, виде. Правда, изображение было черно-белым и двигалось рывками, словно невидимый редактор вырезал двенадцать кадров из двадцати четырех.

– Итак, что же мы имеем на данный момент? – Командующий наклонился вперед, упираясь ладонями в крышку стола, обвел взглядом присутствующих, особенно задержавшись на Котове, устроившемся в дальнем углу и отстраненно изучавшем какие-то свои записи. – Майор, – сухо окликнул он, – вам неинтересно?

– Очень интересно. – Котов отложил бумажку, ручку и посмотрел на экран.

– Так вот, что же мы имеем на данный момент? Самолет движется к южным границам России, но конечная точка по-прежнему неизвестна. Сбить его мы не можем, поскольку есть подозрение, что Рощенков находится на борту. В случае крушения мы безвозвратно потеряем коды. Остается только следить за самолетом.

– При помощи спутниковых маячков, – едва слышно произнес Котов, однако командующий услышал.

– А вы помолчите, майор. Провинились, так имейте мужество признаться в этом. Из-за вас погиб ценнейший свидетель. Даже личность главаря бандитов установили не вы. Кстати, если бы не капитан, мы до сих пор не знали бы, кто такой Хорь. Вы-то как раз были против обыска.

– Я против беззакония, – твердо посмотрел на командующего майор. – И до сих пор.

– Поздно теперь оправдываться. Так или иначе, мне придется рапортовать о вашем поведении, несовместимом со званием российского офицера службы безопасности, – с холодной многозначительностью сказал командующий.

Котов безразлично пожал плечами.

– Давайте трезво просчитаем все возможные варианты развития событий, – продолжил командующий. – Террористы летят на юг, в сторону границы с Украиной. Сейчас мы пытаемся наладить с ними связь. Одно ясно совершенно точно: самолет придется сажать для дозаправки. Целесообразно сделать это на территории России, дабы избежать огласки. Пока нам удается не допускать утечки информации. Будет лучше, если данное положение вещей сохранится и впредь. Думаю, нужно предложить террористам следующее: самолет садится в Ростове, дозаправляется, а оттуда летит за границу под видом обычного международного рейса. Огласка, как вы понимаете, невыгодна ни нам, ни им. Террористы прилетают в конечную точку и могут следовать в любом направлении. Самое главное, чтобы они сообщили коды, отключающие фугасы, и места их закладки. А произойдет это только тогда, когда боевики почувствуют себя в абсолютной безопасности.

– В абсолютной, – подал голос Котов. – И поэтому они вряд ли согласятся с вашим планом. Им отлично известно, что в любой стране, куда регулярно летают международные рейсы, есть сотрудники ФСБ, поэтому об абсолютной безопасности говорить не приходится. А значит, не будет и звонка.

– Но террористам тоже выгодно избежать огласки, – высказал свою мысль представитель Министерства обороны. – Если информация о ядерных фугасах всплывет, они будут задержаны. Я уверен, что это не входит в их планы.

– Конечно, не входит, – согласился Котов. – Несомненно, план отхода был отработан ими заранее. Лично я уверен, что они не станут пересекать границу на самолете. Им было необходимо воспользоваться воздушным транспортом, чтобы покрыть достаточно большое расстояние за минимальное время. Но это не означает, что они собираются лететь до точки, где заготовлено убежище. А в существовании такого убежища сомневаться не приходится.

– Послушайте, майор, – резко каркнул командующий, – вы нам уже достаточно высказывали своих соображений. Часть из них оправдалась, но ваша вина значительно превышает заслуги. Думаю, вам еще придется держать ответ перед своим начальством. А пока я попросил бы вас обойтись без комментариев.

Полковник-спецназовец, ни к кому конкретно не обращаясь, спокойно произнес:

– Мне кажется, майор прав. Они могут пересечь границу, вообще не привлекая внимания. В отличие от семидесятых – восьмидесятых годов, сегодня это не составляет большой проблемы.

– И какие же у вас имеются соображения по этому поводу? – поинтересовался командующий.

Полковник кивнул на Котова:

– Будет лучше, если доложит майор.

Командующему пришлось проглотить оплеуху. Он повернулся к Котову:

– Хорошо, высказывайтесь, только покороче.

– Я полагаю, – Котов поднялся, – что конечная точка полета террористов находится либо на Украине, либо в Белоруссии, либо в Молдове.

– Почему не Азия? Скажем, не Чечня? – поинтересовался спецназовец.

– Азия для террористов слишком нестабильна, – ответил Котов. – Та же Чечня. Там, конечно, есть аэродромы, способные принять такой мощный лайнер, например, Грозный, но очень шаткое политическое положение. Свои обычаи, свои нравы. Даже если у террористов есть предварительная договоренность о проходе через территорию Чечни, они не могут быть уверены в том, что их не убьют и не ограбят. Двадцать миллионов долларов – большие деньги.

– И как, вы полагаете, они будут действовать?

– Скорее всего террористы свернут в сторону Молдовы и посадят самолет на одном из наших военных аэродромов, функционально предназначенных для приема транспортных самолетов. Я имею в виду – на одном из бывших наших военных аэродромов. А из Молдовы им ничего не стоит уйти хотя бы в Румынию. Помимо простого перехода через границу, существует возможность сделать то же самое на автотранспорте или посредством легкой авиации. У нас имеются данные, что с территории Молдовы регулярно совершаются рейсы в Румынию, вывозящие эмигрантов из числа нелегалов. Террористам даже не придется за это много платить.

– Да, но у них большой груз, – возразил представитель ВВС. – Почти двести килограммов. Да их не меньше шести человек. Легкий самолет не рассчитан на перевозку таких тяжестей.

– К моменту посадки их останется четверо. А может быть, меньше, – сказал Котов. – И кстати, они вполне могут пожертвовать энной суммой, чтобы обеспечить себе спокойную переправку за границу. Террористы – неглупые люди и наверняка понимают, что лучше отдать часть, чем потерять все.

– Они очень рискуют, – заметил представитель Министерства обороны. – Я бы даже сказал, смертельно рискуют.

– Риск, безусловно, есть, – согласился Котов, – однако не такой масштабный, как вам кажется. Их проводник отлично понимает, с кем имеет дело, и не станет нарываться на неприятности. И вовсе не факт, что они воспользуются услугами проводника. Так что либо Белоруссия, либо Украина, либо Молдавия. Соответственно Польша или Румыния.

– Мы можем оперативно установить надзор за базами ВВС соответствующего масштаба? – спросил командующий у представителя военно-воздушных сил.

Тот покачал головой:

– Чтобы организовать наблюдение, нам и в лучшие времена понадобилось бы не меньше двух-трех часов, а сейчас – полсуток минимум.

– Значит, вы считаете, что нам их не взять? – генерал посмотрел на Котова.

– Сейчас – нет. В точке высадки их скорее всего будет поджидать заранее подготовленный автомобиль, и, пока наши группы доберутся туда, террористы окажутся далеко. Единственное, что можно сделать в данной ситуации, это договориться с Украиной и Белоруссией, чтобы «МиГи» шли за лайнером до места посадки. Я уверен, наши специалисты сумеют обработать изображение, и, если повезет, мы узнаем, на чем уехали террористы. До назначенного времени не имеет смысла пытаться их задержать. Но мы будем знать, где они находятся.

– Логично, – кивнул представитель ВВС.

– Да-да, – потряс головой представитель Министерства обороны.

– Вы что скажете? – командующий посмотрел на полковника.

– Хороший план. Стоит попробовать.

– Ладно, сейчас я свяжусь с советником Президента, пусть обговорят это с Украиной и Белоруссией.

– А устанавливать связь с самолетом не надо, – добавил Котов. – Террористы все равно не станут вести переговоры. Они не имеют в этом нужды, так как находятся в положении сильного. О «МиГах» они не знают, пусть и дальше пребывают в уверенности, будто им удалось нас обмануть.

– Хорошо, – согласился командующий.

22.53

Пастух толкнул Марафонца локтем.

Тот моментально открыл глаза, посмотрел чисто и ясно, спросил коротко:

– Ну?

– Ты уверен, что не будет проблем? – поинтересовался Пастух. – У меня нюх на всякие неприятности.

– И что же говорит твой нюх? – усмехнулся Марафонец.

– Он говорит, что что-то не так, что-то не в порядке.

– Не дрейфь, – Марафонец улыбнулся. – Все схвачено. «Кукурузник» уже ждет. Два часа, и мы в Румынии. А уж там поезжай куда хочешь. У румын с Молдовой пакт о ненападении, – он засмеялся.

– Мне не до смеха, – хмуро сообщил Пастух. – На душе что-то погано.

– Я тебе говорю: не волнуйся. Эти ребята свое дело знают. Они столько народу переправили за бугор – у тебя пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать.

– А документы?

– Все в порядке с документами. Не переживай. Сколько времени?

– Почти одиннадцать.

– Пора начинать. – Марафонец потянулся. – Алло, поднимайтесь-просыпайтесь! – крикнул он неожиданно бодро и весело. – Петушок пропел давно!

Пастух встал, потопал в хвост, переступая через трупы и лужицы крови.

– Ты куда? – окликнул его Марафонец.

– В сортир схожу.

23.12

Пилот головного «МиГа» увидел, как дверь пассажирского салона открылась и из нее вывалилась черная фигурка. Секунду спустя в ночном небе белым несуразным пятном возник парашютный купол.

– Я – борт 1-34. Вижу парашютиста, десантировавшегося с борта 021.

В эфире повисло молчание, нарушаемое лишь треском атмосферных помех. Наконец в динамике прозвучало:

– Проследите место приземления.

– Есть.

Через полминуты под крылом «Ила» раскрылся второй купол. За ним – третий…

* * *

Командующий смотрел на экран.

– Они десантируются, – сказал он. – Надо поднять поисковые вертолеты.

* * *

Парашютные купола на фоне звездного неба смотрелись, как необычные бесцветные луны. «МиГи» спустились ниже, отслеживая места посадки парашютистов. Десантировалось девять человек. У одного не раскрылся парашют. Фигурка быстро пронеслась к земле и растаяла в черноте дремлющего леса. «Ил» продолжал плыть в фиолетовой ночи, уходя на юг.

23.15

Марафонец поправил висящий за спиной парашют, застегнул замок, посмотрел на часы.

– До точки выброски – двадцать минут. Готовьтесь, ребята. С собой – только пистолеты. Сумки с деньгами – на грудь.

Трое боевиков торопливо застегивали замки парашютов, проверяли оружие, придвигали сумки с деньгами.

– Пастух, – скомандовал Марафонец, – прыгаешь первым и остаешься в точке приземления. Мы подтягиваемся к тебе. Тель, ты поставил мины?

Тот ухмыльнулся.

– Конечно.

– Время?

– Двадцать пять минут, – ответил стрелок.

– Молодец.

Марафонец повернулся к Папаше Сильверу, собираясь что-то сказать, да так и застыл с открытым ртом. Кресла справа от прохода начали шевелиться сами собой. Мощный грохот взрыва достиг слуха террористов через долю секунды, а следом за этим часть салона превратилась в огромное огненное облако, поглотившее и Теля, и Марафонца, и Пастуха. Всех. Они успели увидеть только черные спинки кресел на фоне неумолимо надвигающегося, невыносимо сочного ало-желтого свечения. Раскаленная плазма заполнила корпус самолета. Давление разорвало шпангоуты, лонжероны и стрингеры с такой легкостью, будто те были сделаны из бумаги. Пламя в мгновение ока разметало панели фюзеляжа, сорвало киль и хвостовые стабилизаторы. Взорвавшиеся топливные баки разнесли оба крыла в клочья, изувечили носовой отсек, буквально сплющив кабину пилотов. Две секунды – и самолет перестал существовать, превратившись в пылающую груду обломков.

Огненный шар начал плавно падать на землю.

* * *

Пилот «МиГа», наблюдавший за катастрофой, изумленно прошептал:

– Черт, твою мать!

Гигантский факел, похожий на комету, опускался все ниже и ниже, пока наконец не рухнул на землю, разбросав вокруг огненные брызги. Высокий гриб пламени осветил темную поверхность поля и деревья, стоящие в трехстах метрах от места падения обломков самолета.

«МиГ» заложил крутой вираж, облетая точку катастрофы.

* * *

В штабе все присутствующие замерли, обернувшись к экрану, на котором отчетливо просматривалось большое белое пятно. Именно так выглядело пламя, снятое телекамерами, установленными на «МиГах».

Командующий вяло, на подламывающихся ногах прошел к столу, бухнулся в кресло и прошептал серыми от страха губами:

– Все, трындец.

В зале повисла гнетущая, жуткая тишина. Только пищали радиоприборы да хрипло взывал о чем-то динамик. Взгляды людей стали странно блуждающими.

Котов смотрел на них, подмечая и серые поджавшиеся губы, и воспаленный блеск глаз, и лихорадочные пятна румянца на вдруг побелевших щеках.

«Оно и понятно, – думал майор, – одно дело, когда ты теоретически обсуждаешь возможность повторения чернобыльской катастрофы, зная, что ее все-таки можно избежать – пусть большой ценой, но можно, – и совсем другое, когда жизнь берет тебя за шкирку, встряхивает и ставит носом в угол».

Похоже, все присутствующие постепенно погружались в транс. Все, кроме полковника-спецназовца. Тот сидел вполоборота к планшету, положив локоть на спинку стула, и внимательно изучал крышку стола.

– Что делать, товарищ майор? – Подошедший к Котову Беклемешев не казался испуганным, однако держался как-то уж чересчур спокойно. Почти отстраненно. Так выглядят врачи, обсуждающие методы лечения безнадежного больного, которому осталось от силы час-полтора.

– Что делать? Хороший вопрос. – Котов взъерошил волосы. Честно говоря, после того, что случилось, ему было не очень приятно общаться с Беклемешевым, но ситуация требовала забыть о личных обидах. – Ну, для начала – не терять голову. Нужно связаться с украинской стороной, пусть отправят к месту крушения спасательную бригаду и своих спецов. Может быть, что-нибудь осталось среди обломков.

– Уже связались. Если что-нибудь выплывет, они сразу же сообщат.

– Твоя инициатива? Хвалю.

– Саш, я хотел извиниться…

– Забудь об этом. Проехали.

Полковник решительно поднялся и, обогнув стол, подошел к оперативникам:

– Я смотрю, вы тут единственные, кто хоть что-то предпринимает.

– Возможно, – ответил Котов. – Есть соображения относительно сложившейся ситуации?

Полковник кивнул утвердительно:

– Есть немного.

– Поделись.

– Я подумал вот о чем. Пилоты «МиГов» доложили о том, что террористы десантировались с парашютами, так?

– Так.

– А если взрыв – всего лишь обманка, трюк, а? Допустим, что террористы не погибли, а за несколько секунд до взрыва все-таки десантировались.

– Предположение, конечно, интересное, – слегка разочарованно вздохнул Котов, – но пилоты сообщили, что обнаружили визуальные признаки десантирования девяти человек, а на борту было тринадцать, включая Хоря и пилотов. Я сам считал.

– Ну, на пилотов-то им, допустим, плевать с высокой колокольни.

– Хорошо, минус два. Остается одиннадцать. Где еще двое? Скорее всего погибли при взрыве.

– Да, – согласился полковник, – но представьте себе, что террористам все же удалось покинуть борт до взрыва. Вспышка на несколько секунд ослепила инфракрасную аппаратуру слежения. На высоте пять тысяч метров парашютист имеет возможность секунд пятнадцать-двадцать падать в затяжном прыжке, а умелый десантник мог бы парить и несколько минут. Все зависит от квалификации. «МиГи» идут слишком быстро. К тому моменту, когда аппаратура вновь войдет в режим слежения, террористы окажутся далеко позади.

– Но почему в таком случае первые террористы открывали парашюты сразу же после прыжка? – еще недоверчиво, но уже с гораздо меньшей долей скепсиса поинтересовался Котов.

– Мы знаем, что в группе существовал основной «костяк», состоящий из трех человек. Генерал, Ватикан и Папаша Сильвер. Минус Генерал. Как раз двое и получается. Эти люди просто-напросто перебили остальных, нацепили им парашюты и выбросили из самолета. Фал вытягивал кольцо, и парашют раскрывался сразу после прыжка. Хорь, правда, прыгнул сам. Пять тысяч метров – большая высота. Парашютиста может отнести на значительное расстояние. Истребители снижали скорость, отслеживая направление «полета» каждого террориста и выпуская из «зоны ответственности» лайнер. Хотя мне думается, что это была лишь мера предосторожности. Если за лайнером все-таки шли истребители, то первые восемь «десантников» должны были сбить их с толку. Кстати, террористы – те, кто остался в живых, – запросто могли прицепиться к трупам. С «МиГа» ведь не понять, один человек или два, да и купол мешает. Я не уверен, что эти люди – «костяк» – погибли. Скорее всего как раз сейчас они улепетывают со всех ног подальше от места катастрофы. С денежками в руках, разумеется.

– Получается по сотне килограммов груза на брата. Не считая амуниции. Не многовато?

– Их вполне может быть и пятеро. Если выбросили вместо двоих боевиков обоих пилотов.

– Откуда пятеро? Мы вроде говорили о четверых?

– А Хорь? С камнями они пролетели. Может быть, Рощенков решил «кинуть» покупателя, взял пятую часть денег и – фьюить! – смылся. Дело сделано. Чего ждать? На фига ему лишние неприятности?

– Террористы имитировали взрыв с целью убедить нас в собственной гибели? – уточнил Котов.

– Мысль понята верно, – улыбнулся полковник.

– Но тогда они не стали бы сообщать нам коды. Мы засекли бы звонок, и местонахождение группы было бы раскрыто.

– Конечно.

– Нет, подождите, – вмешался в разговор Беклемешев. – Вы хотите сказать, что террористы в любом случае взорвали бы фугасы? Бросьте. Взрыв им невыгоден. Нам пришлось бы официально объяснять происхождение фугасов, и уж тогда за них взялись бы спецслужбы всего мира. Эти ребята не дураки.

– Вот именно, – подтвердил Котов, пристально глядя на капитана. – Полковник хочет сказать, что фугасы обезвреживаются не введением кода с клавиатуры, а каким-то иным способом. Каким?

– Радиосигнал, – предположил Беклемешев.

– Близкий? Нет. – Котов потер подбородок. – Город эвакуирован. В таком деле никто не станет полагаться на авось. Вдруг человек, который должен послать сигнал, решит не рисковать и сбежит. Или с ним произойдет несчастный случай. Сердечный приступ, например. В конце концов, его могут взять раньше времени, выведать коды и отключить фугасы. Лайнер зажмут истребители и заставят сесть либо уничтожат. Скорее сигнал, который можно послать самим, не рискуя.

– Для взведения взрывного механизма они использовали пейджер, – напомнил Беклемешев.

– Пейджер не годится, – категорично высказался полковник. – Сообщения отправляют операторы, а они тоже эвакуированы. Еще есть версии?

– Прямо клуб «Что? Где? Когда?», – усмехнулся полковник.

– Сотовая связь? – предположил капитан. – Телефонные сети работали бы до самого взрыва.

– Молодец, – кивнул Котов. – Правильно. Мы бы не отключили телефонную сеть до самой последней секунды, потому что ждали бы звонка террористов. Они могли спокойно позвонить и обезвредить фугасы, оставшись при этом незамеченными.

– Но раз отключено электричество, должны быть отключены и ретрансляционные станции, – поделился сомнениями спецназовец. – Или я что-то путаю?

– Нет, не путаешь, станции действительно отключены, – улыбнулся Котов. – Все, кроме одной. – Он поднял руку вверх, указывая на потолок. – Этой. «Останкино» сейчас работает от вспомогательной электролинии, и здесь, в башне, установлена основная ретрансляционная станция сотовой связи.

– Так. – Беклемешев был похож на молодого петуха. – Собирать ребят?

– Давай. Пусть берут телефонные аппараты со всех этажей и несут сюда. Возьми список компаний-дилеров, торгующих сотовыми телефонами, и отправь несколько групп по офисам. Нас интересуют все абоненты, зарегистрированные в августе – сентябре. Пусть ребята свяжутся с эвакуационными базами, разыщут людей, ведущих учетные картотеки в этих компаниях, нужно выяснить компьютерные пароли, если, конечно, они потребуются. Все. – Котов посмотрел на часы. – У вас полтора часа. Сколько человек в твоем распоряжении? – спросил он полковника. – Я имею в виду, сколько ты сможешь собрать за полтора часа?

– Да господи, сколько нужно! Тысячу человек. Хватит? Надо больше – будет больше.

– Тысячи много. – Котов подумал. – Пятидесяти вполне достаточно. Сорок секунд на звонок, девяносто звонков в час на пятьдесят человек, четыре с половиной тысячи. Два часа – девять тысяч номеров. На всякий случай держи в запасе еще человек двадцать. И отправь в лагерь террористов группу саперов. Пусть пройдутся с миноискателями.

– Зачем? Там ведь уже были ваши люди.

– Мои люди – оперативные работники. Странно, что террористы не указали местонахождение всех двадцати фугасов. Почему? Не потому ли, что их нет? Ведь эти три «сработали» именно так, как хотелось злоумышленникам. Первый, обнаруженный нашими людьми под институтом Курчатова, убедил всех в том, что фугасы могут быть заложены по всему городу, а второй и третий заставили власти эвакуировать Алмазный фонд. И именно под землей, чего террористы и добивались. Но мы не знаем, где находятся двенадцать оставшихся мин. Может быть, они спрятаны на территории лагеря или где-то поблизости.