Текст книги "Собачий Рай"
Автор книги: Иван Сербин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
Внезапно на улице замелькал луч света. Белое слепящее пятно ударило в витринные окна. Сквозь толстые стекла донесся утробный рокот мощного двигателя. На стоянку вполз БТР. Осокин вскочил, замахал руками.
Псы оттянулись подальше, ближе к кустам и палаткам.
– Тревога! – гаркнул стоящий у дверей караульный.
– Ну, братан, сейчас и посмотрим, чего ты стоишь в деле, – заметил весело Тоха. Его, похоже, совершенно не пугало приближение военных. – Давай вон к той кассе.
Родищев отбежал к кассе, опустился на колено, перезарядил «сайгу». Оглянулся. Большая часть пленных никак не отреагировала на возможность спасения. Пара человек подняла головы – вот и все.
«Быстро их сломали», – подумал Родищев.
Сам он прикидывал, куда лучше отходить, где укрываться от пуль. Для пулеметной очереди кассовая кабинка – не преграда. Прошьет, как картон. По всему выходило, что самое надежное – укрыться за холодильниками. Оттуда рвануть к служебному входу. А там должны быть погрузочные ворота. Через них можно выбраться на улицу. Странно, что никому из пленных это не пришло в голову. Не так уж тщательно их тут и охраняют. Охрана, прямо скажем, та еще. За пленниками присматривают кое-как, вполглаза.
БТР подполз к дверям супермаркета, остановился, заглушил двигатель. Первым, держа автомат наперевес, выскочил камуфлированный тип. За ним солдат и скрюченный здоровенный тип, руки которого были скованы за спиной наручниками.
– Отбой, – зычно заорал караульный. – Свои.
– Повезло, – скупо улыбнулся Родищеву Тоха. – В следующую ходку со мной пойдешь.
Тот пожал плечами, наблюдая за тем, как «аварийная» команда высыпает на улицу, беря БТР в полукольцо.
– Слушай, – обратился к Тохе Родищев, – а что же вы за пленными так хреново смотрите? Убегут ведь.
Тот засмеялся, закинул автомат на плечо, щелкнул предохранителем:
– А мы никого и не держим. Хочешь, прямо сейчас уходи. Только куда? Ну ты еще ладно, побегаешь, а эти-то и пяти минут на улице не протянут. Привыкли, что за них все другие делают. А здесь им чем хреново? И охрана, и кормежка. – Тоха кивнул в сторону импровизированной «кухни». – Кстати, о жратве. Ты есть хочешь? Пошли погрызем что-нибудь. Митрич мужик неглупый, – добавил он уже на ходу. – И тут он прав: эти твари что бараны. Была бы жратва, да нож пронес – вот и вся премудрость. О другом не думают.
Они остановились у ряда печек, сорокалетний подмигнул толстенькой поварихе:
– Наденька, придумай-ка нам что-нибудь пожевать.
– Новенький? – улыбнулась та, глядя на Родищева. – Худенький какой. Подкормить надо бы.
– Вот и давай, – хмыкнул Тоха.
Наденька достала откуда-то из-за прилавка одноразовые тарелки, кинула на них по паре огромных шкворчащих, истекающих соком кусков мяса, подумала и положила Родищеву еще один, сверху пристроила по три булочки. Протянула вилки, ножи, к удивлению Родищева, железные, не одноразовые.
– Не кругли глаза, – засмеялся сорокалетний. – Только полноценным гражданам такие положены, а этим, воспитанникам, пластиковые. И кормежка по часам. Ну, если хорошую добычу привезут, то в виде премии подкинут что-нибудь. Сигарет пачку или банку пива. Можешь, кстати, взять себе пивка. Там, на полке.
– Нет, спасибо, – отрицательно качнул головой Родищев. – Я коньячку успел пригубить.
– Вообще-то зря. Реакции притупляются. А насчет ножа даже не думай. Я все равно первым успею.
– Да я и не думал.
– И правильно делал.
Они отошли к кассам, присели за одну, поставив тарелки на транспортер, принялись за еду. Посмотрели, как ведут к штабному столу солдата и здоровяка со скованными руками.
– Слушай, – понижая голос, спросил Родищев, – ты всерьез рассчитываешь, что это долго протянется? Через пару часов в город войдут войска, и к утру все будет кончено.
Тоха посерьезнел.
– Митрич всем дает радио послушать. А тебе не дал. Знаешь почему? – Родищев покачал головой. – Три часа назад оно еще работало, а сейчас – нет. Догадываешься, что это значит?
– Приблизительно.
– А то, что власти никуда пробиться не могут. Если б могли, в первую очередь заработало бы радио. Знаешь, что последнее они передали? «Собаки повсюду!» Может быть, ты Митричу просто так ляпнул, для отвода глаз, но ведь сказал-то правильно: это никогда не закончится. Все. Финиш. – Тоха доел мясо, достал из кармана сигарету, закурил, поймал жадный взгляд одного из пленников, подумал, предложил: – Погавкай, получишь сигарету. – Тот оглянулся, пару раз негромко тявкнул. – Громче, чтобы я слышал.
Пленник потявкал громко. Камуфляжные парни на другом конце зала засмеялись. Тоха достал сигарету, бросил пленнику. Тот подхватил налету, чиркнул зажигалкой, затянулся жадно. И тотчас кто-то рядом попросил: «Оставь».
Пленник подумал, оскалился зло:
– Погавкай, тогда оставлю.
– Видишь? – спросил Тоха Родищева серьезно. – Ни хрена власть тут уже не сделает.
– Ты правда думаешь, что вы такой горсткой, даже при этом бэтээре, со всей Российской армией справитесь?
Тоха усмехнулся, стряхнул пепел на пол, размазал серый столбик по шикарной плитке. Поднял взгляд на Игоря Илларионовича.
– Странный ты мужик, Игорь, – задумчиво сказал он наконец. – Я тебя не пойму. То одно говоришь, то другое. Эти люди с оружием, они кто, по-твоему? Бандиты? Урла? – Он повернулся, поискал кого-то взглядом, вытянул руку, указывая направление. – У витрины с кассетами мужик, видишь? Врач. Хирург. Жена – детский доктор. Сейчас с нашими за медикаментами на склады поехала. Дальше, двое у аптечного киоска – милиционеры. Военные есть, пожарные. Я кто, думаешь? Мент. Капитан. Вот так, родной. – Он вытер рот тыльной стороной ладони, сложил тарелку пополам, «упаковав» в нее вилку и нож. – Ты ешь, ешь. Остынет. – Родищев принялся за еду. – Всех заколебало смотреть на тот беспредел, который вокруг творится. И все понимают: Немцовы эти, Явлинские – ни хрена они не сделают. Только болтать умеют красиво, и все. А эта зажравшаяся сволочь уже в печенках у всех сидит. Все у них повязано, все кругом куплены, отмазывают друг друга. Дернешься против такого – сам же по роже и получишь. Думаешь, найдется много людей, которые захотят, чтобы все это по новой началось? Этих я, конечно, не считаю, – еще один кивок в сторону холодильников. – Они бы захотели, точно. Только не пустит никто. Всех к ногтю прижмем, – туманно пообещал он. – Ворье, чиновников, богатеев. Всех.
– Вас перестреляют, – сказал Родищев, глядя в тарелку и делая вид, что сильно занят нарезанием мяса. – Заодно с собаками.
– Это кто же?
Тоха наклонился вперед, цепко глядя Родищеву в лицо.
– Войска. ОМОН.
Собеседник повернулся, ткнул пальцем.
– Мужика у двери видишь? Омоновец. Московский. Он со своими уже связался. Как минимум две трети их личного состава будет здесь завтра утром. При стволах и при технике. – Он усмехнулся. – А в войсках, Игорь, солдаты с голодухи пухнут. Вон в газете писали, у памятника этого, в центре, ну, как его… короче, неважно, первогодки жопами своими торгуют, лишь бы пожрать купить. А генералье в это время дачки себе строит. Я фотографию в газете увидел – чуть не охренел. Дворец кирпичный в четыре этажа, на триста квадратов, со всеми пирогами. Даже с лифтом! Представляешь? Лосяра здоровый, такую ряху нажрал – на лестницу уже занести не может. А рядом домик для гостей на пехотный батальон, гараж на пяток бээмпэ, банька с бассейном да площадка для вертолета. А сотка земли там, между прочим, от пяти до десяти тонн в баксах. Он что, на зарплату свою трехсотдолларовую землицы прикупил и этакие хоромы отгрохал? Да хрен там. Он у солдат украл, себе в карман положил. И всем по фигу! Делают вид, что не замечают! Потому что заметишь – следующим на тебя самого укажут, а у тебя дачка-то поболе будет. И ты думаешь, Игорь, солдаты за это говно воевать пойдут? Нет, брат. Шалишь. Мало того, как узнают, что у нас жилье, жратва, зарплаты нормальные, все тут будут, вместе с оружием и техникой. Еще и очередь у дверей выстроится. – Тоха подумал и закончил без тени улыбки: – Это моя страна. Мой город. Я здесь хозяин. А ты говоришь, перестреляют.
Родищев только покачал головой.
– А собаки? Их вы куда денете?
– Справимся как-нибудь, – отрубил Тоха. – Не сразу, конечно, со временем, но справимся. А пока пусть будут. Они нам только на руку.
* * *
– Ну, что там?
Капитан посмотрел в окно. Собаки заполнили школьный двор. Казалось, асфальт сплошь покрыт шевелящимся мохнатым ковром.
– «Что там», «что там». Хреново там, – оценил капитан и вернулся к прерванному занятию: стал вскрывать банки с красками и лаками, бутылки с растворителями и смешивать их в понятной одному ему пропорции. – Этих тварей не меньше сотни. Не понимаю, откуда их столько берется. Они что, делением размножаются?
– Нет, просто крупные стаи поглощают более мелкие. Да и одиночки стараются примкнуть к сложившемуся прайду. Так легче добывать пропитание, – пояснил Гордеев. – Это нормально. В дикой природе одиночек мало. А здесь ситуация чрезвычайная. Человек слишком опасен. Псы-одиночки практически не имеют шансов найти пропитание. Разве что станут питаться падалью.
– Пока, я смотрю, люди все больше прячутся, – заметил невесело капитан. – Эй, старайтесь выдерживать пропорции, чтобы получалось не слишком густо. Смесь должна быть как молоко. Иначе может и не загореться.
– Хорошо.
Гордеев старательно перемешивал получившийся состав, слив его в большую пластиковую канистру.
– Эх! – Капитан взболтал очередную бутылку, оторвал от куртки лоскут подкладки, сунул в горлышко. – Сейчас бы еще керосинчику или соляры. Хотя бы литров двадцать. Славненько было бы.
– Так нету же, – развел руками Гордеев, выпрямляясь. Охнул, ухватился за поясницу.
– Да я знаю, – ответил капитан, посмотрел на компаньона. – Что, спина? Придется потерпеть.
– Я терплю.
Гордеев принялся разливать получившуюся смесь по бутылкам. Они собрали всю стеклянную тару, которую только смогли обнаружить в школе. Со стороны пристройки донеслись возня, рычание и нетерпеливое повизгивание. А затем… Капитан оглянулся.
– Кто-нибудь слышал? Что это было?
– Похоже на стук, – ответила «роговая оправа».
Она вместе с Людой, детьми и «брыластой» расположилась в зарешеченном отсеке раздевалки. Если бы собаки ворвались в здание, они были бы в безопасности.
– Точно, стук. – «Очкарик», вставлявший в бутылки лоскутные фитили, замер. – Вроде как если бы кинули камень в окно.
– Странно. – Капитан сбросил предохранитель автомата, осторожно направился к переходу. Остановился у угла, настороженно выглянул в окно, позвал шепотом: – Эй, идите сюда. Только тихо.
Родищев и «очкарик» поспешили к нему.
– У забора, видите? – едва различимо прошептал капитан.
Во внутреннем дворе крутился десяток псов. Они не старались вломиться в дверь или окно, просто наблюдали за пристройкой. А дальше, у забора – Гордеев не поверил своим глазам – маячила человеческая фигура. Черный размытый силуэт, почти бесформенный из-за мешковатого плаща, напрочь скрадывающего фигуру.
– Это человек? – переспросил «очкарик».
– Во всяком случае не собака, – заметил капитан. – Собаки не носят плащ-палаток.
– А… почему же тогда эти псы его не трогают?
– Черт их знает. Вы знаете? – спросил капитан Гордеева. Тот отрицательно качнул головой. – Вот и я тоже. Эй! – Он достал из кармана зажигалку, чиркнул колесиком. Желтый огонек заплясал на никелированной подковке «бика». Капитан медленно описал рукой несколько широких кругов. – Эй! – крикнул он. – Мы здесь!
Черный человек продолжал стоять неподвижно, наблюдая за ними. Собаки заволновались, заворчали, самая крупная залаяла, подскочила к окну, припала на передние лапы.
– Черт, он слепой, что ли? – не без раздражения спросил капитан. – Эй!!! Мы здесь!!!
– Тогда уж и глухой тоже, – заметил Гордеев.
Капитан перестал махать рукой. Защелкнул зажигалку, убрал в карман. Кем бы ни был этот странный тип в плаще, оказывать какую-нибудь помощь он явно не собирался.
– А может, это и не человек? – спросил «очкарик». – Может, просто тень так упала?
– Человек, – категорично заявил Гордеев. – Видите, собаки на него оглядываются.
Действительно, собаки, стоящие ближе к внешней границе двора, время от времени поворачивали головы в ту сторону, где маячила темная фигура, взмахивали хвостами.
– Существует легенда о людях, живущих среди собак и волков, – добавил Гордеев. – Они заключили союз с собаками.
– Как это?
– Они стали сосуществовать.
– А мы сейчас что делаем?
– А мы пытаемся повелевать. И не только собаками, а природой вообще. Мы перестали уважать мир, в котором живем, считаться с ним, стали беспардонно кроить его под собственные нужды. – Гордеев указал за окно. – Отсюда и большинство наших бед. В том числе и эта. Природа сопротивляется насилию.
– Это легенда, да? – спросил «очкарик». – Вроде снежного человека.
– Может быть, и легенда, – согласился Гордеев. – Только как тогда объяснить то, что мы видим? Кто это? Призрак? Мираж?
– Кто бы это ни был, нам он не поможет, – прокомментировал поведение черного человека капитан. – Но и не повредит.
– Смотрите! – «Очкарик» указал за окно.
Черный человек махнул рукой и пошел вдоль забора. Собаки послушно потянулись за ним.
– Хотел бы я знать, кто это такой и почему псины на него не бросаются, а нас хотят слопать. Не верить же в эту сказку про черного человека, – пробормотал капитан. – Ладно, пошли. У нас мало времени.
Они быстро прошли в фойе. Капитан хлопнул в ладоши.
– Итак, дети и взрослые. Слушаем меня внимательно. Сейчас мы все идем в переход. – Он вытянул руку и указал на переход между основным зданием и пристройкой. – Открываем дверь и выходим на улицу.
– На улицу? – ахнула «брыластая» в ужасе. – Но там же собаки.
– Они ушли, – успокоил капитан. – Не знаю, правда, надолго ли, поэтому действовать придется быстро. В центре двора есть люк водостока. Пока я и Артем Дмитриевич прикрываем… Как тебя звать? – спросил он «очкарика».
– Валера.
– Значит, пока я и Артем Дмитриевич прикрываем, Валера открывает крышку и спускается вниз. Потом спускаетесь вы, – кивок «роговой оправе». Люде и «брыластой»: – Вы двое помогаете детям, потом спускаетесь сами. За вами – Артем Дмитриевич. Я – замыкающий. – Капитан обвел взглядом притихшую толпу. – Внизу я перейду в голову колонны. Учтите, делать все надо быстро. Замешкаетесь, все, кто останется на поверхности, погибнут. – Он выдержал двухсекундную паузу, давая всем осознать смысл сказанного. – Вопросы?
– Но… там же темно? – нерешительно сказала «брыластая».
– Зато там нет собак, – отрубил офицер. – У нас есть фонарик. Один на всех. Это не много, но выбор невелик: уйти или быть съеденными. Решайте, только быстро.
– Мы идем, – громко и твердо заявила «роговая оправа». – Конечно, мы идем.
– Отлично. Путь станем отмечать мелом. По крайней мере не заблудимся. Время от времени один из нас будет подниматься на поверхность и смотреть, где мы находимся. Задача: добраться до любой точки, где есть люди, – закончил капитан. – Ну что, готовы?
– Уже сейчас? – совсем потерянно спросила «брыластая».
– А когда же? Завтра? – жестко посмотрел на нее капитан. Теперь не было времени на антимонии.
– Я думала, может, чуть позже…
– В таком случае вам придется идти одной. Мы уходим немедленно. Вы с нами?
– Да, – кивнула «брыластая». – Я с вами. Конечно.
– Прекрасно, – сказал капитан. – Тогда выдвигаемся. Присматривайте как следует за детьми, – напомнил он «роговой оправе».
Всей группой они вышли в переход. Капитан посмотрел в окно. Собак не было. Скорее всего, они караулили где-то неподалеку, но это лучше, чем отгонять их.
– Валера, – позвал капитан, – люки видишь? От крыльца метров семь. – Он достал из кармана куртки старенький металлический фонарик. – Держи. Посмотришь маркировку на крышках. Один должен быть водосточный. Открывай и сразу вниз. Учти, сейчас ты задаешь темп.
– Понял, – кивнул тот.
– Готов?
– Сейчас… Секунду. – Очкастый Валера несколько раз глубоко вздохнул, прищурился, поджал губы. – Готов. Да.
– Ну, с богом, – прошептал капитан и выстрелил в стекло.
Долю секунды стекло подрагивало, а затем медленно осыпалось серебристыми каплями.
– Пошли! – закричал капитан.
Шуму они уже наделали предостаточно. Таиться смысла не имело. Капитан и Валера побежали к люку, Артем Дмитриевич изо всех сил старался не отставать.
Валера оказался парнем неожиданно ловким и сильным. Фонарик включил уже на бегу, посветил на один люк, на второй. Подхватив нужную крышку, откинул ее в сторону. Чугунный ржаво-коричневый блин хлопнулся на асфальт с таким звонким, бьющим по ушам грохотом, что дети и женщины оторопели. «Очкарик» присел на край провала и через мгновение исчез в темноте.
– Готов! – крикнул он снизу.
– Паша, ты лезешь первым, – стараясь сохранять спокойный тон, скомандовала «роговая оправа». – Машенька, приготовься.
– Я боюсь, – заорал Паша. – Там темно, я боюсь!
– Лезь в люк! – визгливо-панически завопила «брыластая», нервно поглядывая в сторону угла. Она ухватила мальчишку за плечо, толкнула клюку. – Лезь, тебе говорят, засранец!
– Прекратите панику, – сказал капитан. – Иначе мне придется вас застрелить.
«Брыластая» смолкла, и в этот момент из-за угла появились собаки. Словно кто-то вытягивал за угол огромное, черное, шевелящееся одеяло.
Капитан выстрелил несколько раз одиночными. Стая остановилась.
– Поторопитесь, – громко сказал он, не оборачиваясь.
Артем Дмитриевич запалил фитиль одной из бутылок, метнул ее на асфальт, к стене школы. Бутылка лопнула, жидкость растеклась небольшой светлой лужицей. Фитиль продолжал гореть, но в какой-то момент показалось, что смесь не примется. Внезапно огонь загудел, вырос неожиданно высокой стеной. Псы отошли. А Гордеев уже поджигал следующий фитиль. Вторая бутылка полетела вправо, лопнула, ударившись об асфальт. Пламя взметнулось, поползло к крыльцу пристройки. Третью бутылку Гордеев запустил прямо в стаю. Псы отбегали, поджимая хвосты. Теперь от людей их отделяла сплошная огненная стена.
– Прогорит быстро, – напомнил капитан. – Смотри в оба!
Общими усилиями маленького Пашу удалось заставить полезть в люк. Валера, стоя на нижних ступеньках, страховал. После того как спустилась первая пара ребят, стало чуть легче. Остальные спускались в колодец не слишком охотно, но и без истерик. Первопроходцу всегда тяжелее, чем остальным. Изредка Артем Дмитриевич бросал бутылки на асфальт, поддерживая затухающий огонь. Собаки рычали и скалились из-за пламени, и в отсветах огня их глаза отливали рубиново-кровавым.
Минут за десять всех детей спустили в колодец, следом, оттерев плечом Люду, спустилась «брыластая». Артему Дмитриевичу с его искалеченной ногой спуск дался особенно тяжело.
Когда капитан нырнул в люк, огонь уже почти стих. Если собаки все еще не решались рвануться к людям, то лишь потому, что в них была жива память о внезапно вспыхнувшем посреди площадки пламени.
Капитан шустро спустился по ступеням, прижимаясь спиной к сочащейся испариной стене, протиснулся вперед. Забрал у Валеры фонарик, осветил уходящий в никуда бетонный коридор, снующих по трубам крыс.
– Здесь крысы, – в ужасе прошептала «брыластая».
Кто-то из детей испуганно ойкнул. Захныкала девочка.
– Голубушка, ну крысы, и что же? – наигранно-бодро отозвалась «роговая оправа». – Крысы – не собаки. Да и, посмотрите, они сами нас боятся!
Попав в луч света, крысы старались поскорее убраться в темноту. Под ногами плескалась вода, заливая обувь и брючины по самые щиколотки. За спиной капитана «роговая оправа» рассказывала детям что-то о пещерах подземных королей, набитых несметными сокровищами, и о гномах, живущих в таких вот запутанных, темных подземельях.
– А вы уверены, что этот тоннель не заканчивается тупиком? – шепотом спросил Валера.
– Валера, я не слишком силен в инженерии подземных коммуникаций, но одно знаю точно: любой водосточный колодец должен заканчиваться водосбросом, – сказал капитан. – Как только мы окажемся в безопасном месте – сможем подняться на поверхность. – Он посветил фонариком назад. – Все готовы? Никто не потерялся?
– Нет-нет, все в порядке, – бодро отрапортовала «роговая оправа». – Мы готовы отправляться на поиски сокровищ.
– Отлично. – Капитан зашагал вперед. – Если кто-то будет отставать, скажите.
Идти оказалось тяжело. Тоннель, относительно высокий для ребенка, был низок для взрослых. Мужчинам приходилось идти, согнувшись почти пополам. Особенно возмущенно сопела «брыластая». Ей с ее комплекцией приходилось тяжелее всех.
То и дело встречались перепады уровней, на которые детей и женщин приходилось втаскивать едва ли не волоком. Гордеев молился лишь об одном, чтобы перепад не оказался слишком высоким, а выход на следующий уровень слишком узким. Первые четыре колодца они благополучно пропустили. Часто тоннель разделялся, а в одном месте даже разошелся сразу в трех направлениях. Капитан же неизменно выбирал самый широкий и свободный проход.
– Как вы ориентируетесь? – спросил его Валера, после того как они миновали третий по счету колодец.
– Никак, – ответил капитан. – Руководствуюсь здравым смыслом. Самый широкий тоннель должен вести к крупной транспортной магистрали. На ней больше всего стоков. – У пятого колодца он остановился. – Подождите, я поднимусь, посмотрю, где мы.
Поднявшись по ржавым, покрытым скользкой слизью ступеням, он приподнял крышку колодца, тут же с шумом захлопнул ее и спустился вниз.
– Что там? – спросил Валера.
– Собаки, – коротко ответил капитан. – Они идут за нами.
– Но это невозможно, – растерянно проговорил «очкарик». – Не могут же они чувствовать запах на такой глубине.
– Поднимись, посмотри, – предложил капитан. – Так. Ладно. Ориентиры: справа зеленые высотки и несколько совсем новых домов. Слева – большая стройка. Похоже на Вавилонскую башню. Что сзади, я не успел посмотреть. Впереди, метрах в двухстах, какие-то огни. Похоже на надпись.
– Мы под улицей Митрофанова, – мгновенно определила «роговая оправа». – А огни – это супермаркет «Восьмая планета».
– Там должны быть люди, – сказал капитан. – Иначе почему огни включены?
– Они всегда включены, – заметил Валера. – Но все равно стоит проверить.
В этот момент до их слуха донесся отдаленный гул, словно бы катился по тоннелю товарный состав. Гул был низкий, тяжелый, дребезжащий. Возникало впечатление, что от мощи и глубины звука стены тоннеля ходят ходуном и вот-вот осы-пятся, а вместе с ними осыпется и два метра породы, отделявшей людей от поверхности. «Брыластая» опустилась на корточки, закрыв уши ладонями, забормотала что-то, все громче и громче, в унисон нарастающему гулу.
– Что это? – встревоженно крикнул Валера. – Вода?
– Не похоже, – покачал головой капитан, прислушиваясь. – Это… Это…
Через несколько секунд гул приблизился настолько, что стало понятно направление и источник.
– БТР! – крикнул капитан.
Он полез по ступеням, рокот прокатился прямо над их головами и стал быстро удаляться.
– Дьявол! – процедил капитан.
Вскарабкавшись на последнюю ступеньку, он приподнял крышку. Это действительно оказался БТР, но бронемашина шла с крейсерской скоростью и была уже довольно далеко. Собаки выбегали из придорожных кустов и лениво трусили к люку.
– Твари, – с ненавистью выдохнул капитан. Он подождал несколько секунд, отслеживая направление движения БТР. Опустил чугунную крышку, спустился вниз, сказал категорично: – Идем к «Восьмой планете». БТР свернул на стоянку.
– А если это Петр Яковлевич? Ну, физкультурник наш.
Капитан подумал, сказал убежденно:
– Тогда я ему голову откручу.
Они отошли от колодца метров на двадцать, когда над головой прокатилась еще одна машина, судя по звуку, куда легче БТР.
– Я же говорил, там люди, – пробормотал капитан.
Группа быстро двинулась вперед. У самого супермаркета обнаружился боковой отвод, ведущий к стоянке.
– Сюда, – капитан мотнул фонарем.
Отвод, в свою очередь, делился на еще более узкие «рукава», протиснуться в которые дети, наверное, смогли бы, но вот взрослые – нет.
Капитан повернулся:
– Стойте здесь, я пройду вперед, посмотрю, что там к чему. Артем Дмитриевич, держите фонарик.
Батарея в фонаре была старой, лампа горела слабо, давая даже не свет, а тусклое пятнышко. Гордеев прикрыл раструб ладонью, стараясь хоть сколько-нибудь увеличить отражающую способность.
Капитан, касаясь ладонью влажной стены, пошел вперед, ощупывая дорогу ногой. Несколько раз он едва не падал, спотыкаясь о бетонные приступки. Дважды ему попадались боковые отводы, пара из которых оказались довольно широкими. Капитан прошел еще несколько метров, но решетки над головой все не было, как не было и колодцев. Вот на потолке, метpax в трех, мелькнул желтый отсвет. Это не мог быть свет фонаря – слишком далеко, да и отсвет чересчур яркий.
– Это сток. Здесь должен быть сток. – Капитан поднял руку, коснулся кончиками пальцев потолка и пошел вперед.
Он не ошибся, сток действительно был – узенькое окошко, закрытое зарешеченной стальной крышкой-«грибком». Выбраться через нее на поверхность легко смогла бы крыса или крот, но не человек. Разве что руку высунуть? Капитан попытался просунуть сквозь решетку пальцы, и тут же над самой головой послышался приглушенный горловой рык.
– Дьявол. – Капитан зашагал обратно.
– Нашли? – спросил с надеждой Валера.
Капитан кивнул:
– Нашел. Насилу ушел. Здесь повсюду собаки. Но мне показалось, я слышал голоса. – Он подумал и закончил: – Может быть, почудилось, конечно, но, может, и нет.
– Конечно, нет, – убежденно заявила «роговая оправа». – Здесь обязательно должны быть люди. Где же им еще быть, если не здесь?
– Ну да, конечно, – кивнул капитан. И сам не понял, то ли съерничал, то ли понадеялся. – Конечно, они здесь. В общем, так… Сейчас найдем ближайший выход. Решетку или колодец. Я поднимаюсь первым. За мной Валера.
– Хорошо, – сказал «очкарик».
– Да не «хорошо», а слушай меня. Возьмешь у Артема Дмитриевича оставшиеся бутылки со смесью и, как увидишь собак, кидай сразу, не раздумывая. Понял?
– Хорошо, – снова кивнул тот.
– «Так точно», а не «хорошо», – поправил капитан. Он бы с большим удовольствием поручил роль бомбометателя Гордееву, но тот ведь пока из люка выберется, его, капитана, уже десять раз сожрать успеют, так что выбирать особо не приходится. – Женщины, поднимаетесь в том порядке, в каком шли. Очень прошу, без истерик и паники. Все делаем быстро и собранно.
Они прошли вперед, свернули в первый отвод. Здесь решетка оказалась обычной, но на ней стояло колесо автомобиля.
– Твою мать, – в сердцах выдохнул капитан. – Да что же за везуха-то сегодня такая?
– Вы сегодня живы остались, получив две пули в грудь, – напомнил негромко Гордеев. – Грех жаловаться.
– Ваша правда, – согласился, вздохнув, капитан. – Ладно, пошли второй отвод посмотрим. Там тоже решетка должна быть широкой.
– С чего вы взяли?
– Тут уклон. Первая решетка под углом стояла. Значит, осенью и весной потоки сильные. Соответственно стоки должны быть широкими, иначе всю улицу зальет на фиг.
Выезд со стоянки действительно был заасфальтирован с небольшим уклоном в сторону улицы. При помощи этой маленькой хитрости администрация супермаркета разрешила извечную проблему большинства стоянок – наличие обширных, глубоких, издевательских луж. Какому же состоятельному клиенту понравится, выбираясь из салона уютного «Мерседеса», ступать изящной импортной туфлей в мутный поток, а потом еще брести, поднимая коленями волны, до самых дверей.
Вторая решетка оказалась свободна. И высота ее была небольшой – метра полтора. Для худо-бедно физически развитого человека – сущий пустяк.
Капитан прикинул, что в запасе у него от силы два десятка выстрелов.
– Артем Дмитриевич, сколько бутылок у вас осталось? – шепотом спросил он.
– Четыре, – ответил тот.
– Дайте одну. – Он протянул руку, ощупью нашел склянку. – Валера, подожги фитиль.
Звонко цыкнуло колесико зажигалки, поползло по фитилю голубовато-желтое пламя.
– Готовы? Раз, два, три…
Капитан резко выпрямился, выталкивая спиной решетку, вскидывая автомат и отводя руку для броска. Он знал, что собаки на стоянке будут. И не одна. По одной, похоже, они уже не ходят. Отвыкли за день. Но он не ожидал, что их окажется настолькомного.
– Твою мать… – прошептал капитан.
Собаки были повсюду. На самой парковке, в кустах, на газонах, за ларьками, повсюду. Четыре бутылки с зажигательной смесью не могли исправить положения. На шум псы повернули головы. Ближайшие поднялись.
Капитан метнул бутылку за спину, вытолкнул тело из люка. И тут же за ним выскочил Валера – бутылка с запаленным фитилем в одной руке, зажигалка в другой – и застыл в изумлении.
– Бутылку бросай! – крикнул капитан.
Валера посмотрел с отчаянием. Он уже умер. В эту самую секунду. Капитан выхватил из его судорожно сжатых пальцев бутылку и швырнул вправо, залепил «очкарику» оплеуху.
– Очнись, сволочь!!!
Парень суетливо полез в карман за очередной бутылкой, и тут псы кинулись на них. Капитан выпустил короткую очередь по низу, не целясь – к чему, все равно всех не перестрелять, – прыгнул к лазу, ухватил «роговую оправу», почти выдернул из проема.
Валера щелкал и щелкал зажигалкой, пытаясь зажечь фитиль, но смотрел-то не на пропитанный смесью лоскут, а на приближающихся собак.
Под выстрелами они отпрянули, разделились на два «крыла», пошли с двух сторон. Так делится муравьиная река, обтекая лежащее на пути препятствие.
Капитан, держа автомат одной рукой, хватал детей за шиворот и рывком вытаскивал на поверхность. Внезапно за спиной полыхнуло, и тут же раздался жуткий полувой-полукрик. Капитан оглянулся. На том месте, где только что стоял «очкарик», отплясывала страшный танец пылающая кукла.
Бог его знает, что произошло, выронил ли Валера бутылку с уже зажженным фитилем или плеснул случайно смесью на себя, а после неосмотрительно щелкнул зажигалкой, а может, и сознательно вытащил из горлышка лоскут, стараясь запалить поскорее смесь, и, конечно, поджег пары, а затем и последнюю склянку, все еще покоящуюся в кармане, – это уже не имело значения. Пламя охватило его моментально, сожрав глаза, волосы и дыхательные пути. Он размахивал руками, не стараясь сбить пламя, а пытаясь сбросить его, отделаться хоть на секунду от лютой, сводящей с ума боли, метался по стоянке, а псы смотрели на него с удивлением.
Валера, тщедушный «очкарик», спасал им жизни ценой своей собственной. Капитан помог выбраться злобно сопящей «брыластой», и она едва не потеряла сознание, увидев собак. Последним вылез Гордеев.
– Все. Спокойно идем к дверям магазина, – сказал капитан. – Не бежим, идем! Смотреть под ноги.
Впереди, прихрамывая, шагал Гордеев, за ним семенила «роговая оправа», дети, за ними – Люда, «брыластая», и замыкал процессию капитан, держащий автомат наперевес.
