Текст книги "Собачий Рай"
Автор книги: Иван Сербин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)
– А где здесь ювелирка?
– Хрен ее знает. На месте сориентируешься.
– Ладно.
Лукин скользнул к двери продуктового отдела, медленно и плавно приоткрыл створку, просочился внутрь.
Волков, осторожно обойдя труп мужчины, поднялся по ступеням, нажал ладонью на одну из дверей. Та качнулась – открыта. Стараясь ступать как можно тише, он проскользнул в торговый зал. Здесь было еще темнее, чем на улице. Кое-где витрины были разбиты или опрокинуты. Очевидно, собаки побывали здесь, и уже довольно давно, но тел Волков не заметил. Со стороны лестницы и хозворот, через которые доставлялись покупки, тянуло холодом. Волков огляделся. В дальнем конце зала прыгало по стене пятно света, отбрасываемое электрическим фонарем.
«Кстати, – подумал Волков, – надо будет тоже несколько фонариков прихватить. Пригодятся».
Он медленно, осторожно двинулся вдоль прилавков с электроникой, игрушками, посудой. Дальше шел отдел косметики, затем часов. Отсюда Волков даже сумел рассмотреть мародера – могучий, как медведь, мужик, в спортивном костюме и вроде даже при бронике. На плече – «Калашников», отобранный, очевидно, у одного из солдат. Правда, оружие парень опрометчиво сдвинул за спину – мешало шуровать в витрине – да еще и повесил стволом вниз. Сыто звякало золото, хрустело битое стекло.
Оба солдата стояли чуть в стороне. Изредка мародер отрывался от своего занятия, поднимал особенно понравившееся украшение и восклицал что-нибудь вроде: «А? О!» На руке у него висел пластиковый пакет, в который он и сбрасывал добычу.
Волков уже был метрах в семи, когда под ногой у него лопнул осколок стекла.
У мародера, надо отдать ему должное, оказалась очень неплохая реакция. Он моментально присел, крутнулся на каблуках, вздергивая автомат, полоснув по лицу Волкова лучом фонаря. Тот невольно зажмурился. Он вообще плохо переносил яркий свет, а тут еще и отвык.
– Стоять! – рявкнул парень.
– Стою, стою, – примирительно пробормотал Волков. – Да расслабься, я не за тобой. Просто ехал мимо, дай, думаю, загляну. Посмотрю, может, чего полезное есть. Местечко-то богатое. Все одно пропадет.
Физкультурник не слишком поверил в бодро-приятельский тон. Да и форму он видел, не слепой, поди. Одно успокаивало: мент, дурачок, в одиночку заявился. Уж с одним-то он как-нибудь справится, если чего.
– Богатое, – подтвердил угрюмо. – Только я его первым застолбил.
– Да цацки-то забирай на здоровье. Это добро теперь на фиг никому не нужно, – Волков пренебрежительно махнул рукой. – По всей стране такой бардак, что уже и не до золота. Вон, курс доллара за день вырос в десять раз. И то только у фарцы на улицах и можно взять, а скупки все закрыты. Так что давай, работай. А я пойду…
– Погоди. – Как Волков и предполагал, здоровяк обладал не слишком могучим интеллектом. Весь ум ушел в мышцы. – А что?.. Что надо брать-то?
– Консервы. Через месяцок они на вес золота пойдут. Бритвы электрические. Заводные еще должны хорошо идти. Потом, радиоприемники и телевизоры маленькие, автомобильные, знаешь? Электромоторы, которые на бензине, тоже можно. Печки. Типа «буржуек». Но тут таких нет. Это в «Митрофанушке» надо смотреть. Куртки теплые еще. Да и вообще, шмотки.
– Выпивку? – предположил парень.
– Нет. Народ на самогон перейдет. Да и без выпивки обойтись можно, а вот сигареты – да. Сигареты через неделю только за баксы и можно будет купить.
– Ага, – физкультурник расплылся в улыбке. – Спасибо, что подсказал. А то я это… – он покачал на руке пакет. – Думал ведь, что только в Москве такая лажа.
Волков усмехнулся.
– Нет, брат, шире бери. Уже и Европу захлестывает. Ладно, побегу. Дел еще много. В сотню мест надо успеть.
– Погоди, – окликнул его мародер. – Ты бы тоже взял чего-нибудь.
Волков осклабился:
– Да я уж взял. Тут на парковке, у входа, броневичок бесхозный стоял. Отличная вещь. Я его через пару недель за «пол-лимона» баксов продам, не меньше. И в Америку рвану. Так-то, браток.
– Погоди… – физкультурник побледнел. – Как же? Это же мой броневик!
– Раньше, может, и твой был. А теперь мой стал.
– Постой! Да погоди ты! Может, договоримся? – безнадежно спросил физкультурник, а сам уже теребил спусковой крючок.
– Да у тебя денег столько нет со мной договариваться, – засмеялся Волков. – А пальчик-то с курка ты сними. У меня ведь там, внизу, коллега остался. Если я не выйду через… – он поднял руку, подсветил циферблат, – …через три минуты, он весь этот дом на молекулы разберет. С тобой заодно.
– Су-у-у-уки! – Парень побледнел, заметался. – Твари дешевые. Падлы. Ах, твари. – Остановился, посмотрел на Волкова, прикинул что-то, сказал, не скрывая ненависти: – У меня тут в пакете баксы есть. Много. Может быть, договоримся все-таки?
Если бы ненависть могла сжечь, Волков, пожалуй, осыпался бы на пол жалкой горсткой пепла.
– С учетом того, как ты меня тут только что облаял… – лейтенант наигранно высчитывал что-то в уме. – Морального и нравственного вреда, так сказать. Все, – закончил он жестко. – Отдашь все.
– Сволочь. – От злости и возмущения физкультурник даже материться забыл. Швырнул пакет к ногам лейтенанта. – На, подавись, гад.
– Грубо, – прокомментировал Волков, наклоняясь и подбирая пакет.
Физкультурник тоскливо посмотрел на окно. С каким бы удовольствием он сейчас всадил пулю в затылок этому менту, но… если тот не врет и там внизу, в БТР, остался второй – ему труба.
– Ну чего? Теперь в расчете? – спросил мародер мрачно. – Отдашь БТР?
– Издеваешься? Теперь тем более не отдам. Ты автомат-то на пол положи, – попросил Волков. – Повернись спиной и руки назад. С нами поедешь.
– Куда?
– На кудыкину гору. Тут недалеко, я покажу.
– Не поеду! – сказал парень.
– Поедешь, – пообещал Волков серьезно. – Еще как.
Физкультурник отступил, передернул затвор автомата.
– Отпустите меня, или я расстреляю заложников. Мне терять нечего.
– Да знаю уж, – согласился Волков с каким-то даже удовольствием. Он впервые почувствовал желание убить человека. Совершенно конкретного, этого, стоящего перед ним с автоматом в руках. Здоровенного лося, убившего неизвестную Волкову учительницу и мальчишку-солдата. Ждал только одного: чтобы парень совершил какую-нибудь ошибку, просчет, после которого он, Волков, с чистой совестью сможет нажать на курок. – Это ты прав. Терять тебе действительно нечего. Высшую меру любой суд накрутит, как пить дать.
– Я серьезно! – выкрикнул истерично физкультурник. – Обоих положу! А потом сам застрелюсь!
– А ты, я смотрю, юморист. Полный город трупов. Думаешь, три лишних нам отчетность испортят? Да хоть всю округу перестреляй, плевать я на это хотел. И сам стреляйся на здоровье. Мне так даже лучше. Мороки меньше. Бумажек тучу заполнять не придется.
Это он зря сказал. Лицо физкультурника стало бледным, по лицу потек пот. Глаза сузились, губы напряженно вытянулись.
– Ах так? Ладно.
Это и был момент, которого ждал Волков. Он поудобнее перехватил автомат, готовясь одним движением рвануть его к плечу, одновременно нажимая на курок. Из укороченного, скорее всего, в голову не попадет, но получить очередь в броник тоже малоприятно. Парень хоть и здоровый, а на несколько секунд впадет в шок. Этого Волкову с лихвой хватит для следующего, прицельного выстрела.
Физкультурник стал поднимать автомат, и в этот момент в затылок ему уперся ствол.
– «Пушку» на пол положи быстренько, – сказал спокойно за его спиной Лукин. – А то ведь и правда до суда не дотянешь. Не заставляй брать грех на душу.
Физкультурник растерялся, и Волков воспользовался моментом. Шагнул к мародеру, схватил автомат за цевье, ткнул парня кулаком под бронежилет.
Тот задохнулся, распахнул рот, жадно ловя воздух. Глаза его полезли на лоб, на висках выступили вены, колени стали подгибаться. Лукин деловито завернул физкультурнику руки за спину, защелкнул на запястьях наручники.
– Ну вот, – сказал он довольно. – Чистенько, без шума и пыли. – И тут же повернулся к солдатам: – Мужики, а кто из вас рулевой-то в «броньке»?
– Я, товарищ сержант, – сказал один из солдат. – Только вы у этого… – кивок на физкультурника, – автомат и рожки заберите, с нас же спросят.
– Обязательно. Сейчас в ОВД подъедем, опись составим. Вы как раз понятыми и выступите.
– Там, в школе, наш капитан еще остался, – сказал водитель. – И гражданских человек тридцать пять. Детей где-то штук тридцать, остальные – взрослые.
– «Штук», – усмехнулся Волков. – А чего не коробок?
– Извиняюсь, товарищ лейтенант. Человек, – поправился солдат. – А автомат-то вернете?
– Конечно, – заверил его Лукин. – Лейтенант бумаги заполнит и сразу вернем. Кстати, боец, а что здесь техника делает?
Солдат в двух словах обрисовал ему обстановку в Москве. Лукин присвистнул.
– Я так понимаю, мы сперва в школу? – спросил Лукин, глядя на Волкова. – Тогда поехали, что ли? Чего время терять?
– А с магазином как? Так оставим? – спросил тот, ставя автомат на предохранитель, подхватывая физкультурника под локоть. – Разворуют.
– Да и хрен с ним, – пожал плечами Лукин. – Мы втроем весь район перекрыть все равно не сможем. Часть ценностей спасли. – Он забрал у Волкова пакет, заглянул внутрь, присвистнул. – Ничего так. Ладно, ювелирку я сейчас соберу, а остальное…
– Я могу с нашими по рации связаться, – предложил водитель. – В «броньке» есть укавэшка. Скажу, чтобы сюда кого-нибудь прислали и грузовик к школе. Все равно нам всех не вывезти. Места не хватит.
– Неплохая мысль, – согласился Лукин.
– Странно только, – ни с того ни с сего заметил солдат. – Магазин большой, а никого нет.
– Слушай, боец, – обратился к нему Лукин. – Не в службу, а в дружбу, спусти этого кадра вниз, ладно? И в отсек кинь. Усаживать необязательно, не барин, можно прямо на пол. А мы тут финтифлюшки подберем и спустимся через минуту, лады? И присмотри там за машиной. Не ровен час, еще и правда угонит кто-нибудь.
– Хорошо, товарищ сержант. – Солдат подхватил физкультурника под руку. – Давай, пошел, козлина.
– Не боишься? – спросил Волков.
– После такого-то? Да ты что, Андрюх, – засмеялся негромко Лукин. – Наш боец этому красавцу задницу на британский флаг порвет, если что.
Стрелок остался у окна, наблюдал за улицей.
– А ведь паренек прав, – сказал Волков Лукину негромко, пока тот собирал оставшиеся ювелирные изделия. – Три трупа на ступенях и больше никого. Странно как-то.
– А чего ты хотел тут увидеть? Толпу народу, как на пляже в жаркий день?
– Квартал-то старый, – возразил Волков, – Вокруг одни пятиэтажки. Если бы люди куда и пошли, то сюда. Смотри, вооруженная охрана – раз, пища и вода – два, про курево и прочее я даже не говорю. Короче, здесь есть все необходимое, чтобы продержаться до подхода помощи. Ну и, наконец, логично предположить, что власти, обследуя город, в первую очередь пойдут как раз по таким местам. По идее, здесь народу действительно должно быть, как на пляже.
– Андрюх, о чем мы говорим? Ты оглянись: охраны нет. Жителей нет. Все разграблено, – безразлично пожал плечами Лукин, выгребая из прилавка футляры с ювелирными изделиями. – Чего здесь ловить?
– Так ведь и я о том же, – согласился Волков. – Это-то и странно.
– Да ладно, не бери в голову, – отмахнулся тот. – Вон через парк Речной вокзал. Сирена воет и все такое.
– Ты бы сам через парк пошел, зная, что повсюду собаки рыщут? – спросил Волков.
– Я – нет. А они, может, пошли. Кстати, к порту не только через парк можно пройти. Еще дворами, а потом вдоль шоссе. Дольше минут на десять, но зато и безопаснее. Наверное.
– Хорошо, а куда охрана подевалась?
– Да убежали, господи. – Лукин замотал пакет, завязал верх узлом, прикинул вес в руке. – Смотри, вот парадокс! Весу пяти кило не наберется, а бабок – на всю жизнь хватило бы. А если экономить, то и на две.
– Да ладно, – улыбнулся Волков.
– Точно тебе говорю. Часы есть по пять-шесть тонн в зелени. Ты небось таких и не видал никогда.
– Ну почему? Видел.
– Но не носил. – Лукин поднял палец. – И не будешь!
– Товарищ лейтенант, – позвал вдруг стрелок. – Там, внизу, машина какая-то.
Волков и Лукин дружно шагнули к окну.
На стоянку вползала плоская длинная иномарка.
– «Шевроле» вроде, – заметил Лукин.
Иномарка подползла ближе, развернулась поперек стоянки. Волков автоматически отметил, что люди, сидящие в машине, словно бы нарочно перекрывают выезд.
Дверцы распахнулись. Из салона иномарки выбрались четверо, одетые в одинаковые камуфляжные куртки. Двое держали в руках автоматы, двое других – карабины. Пятый, водитель, остался в салоне.
– Ну, началось, – пробормотал Лукин, сбрасывая предохранитель автомата.
Выбравшийся с переднего сиденья – очевидно, он и был старшим в группе – что-то быстро скомандовал остальным. Двое метнулись к БТР, вскарабкались на броню, нырнули в гостеприимно распахнутый люк. Третий остался за плечом старшего. Тот тоже подошел к БТР, поглядывая на витрины торгового центра. На подобострастные реплики третьего внимания он обращал не больше, чем на писк комара.
Спускавшиеся по лестнице водитель и физкультурник остановились. При этом солдат оглянулся на дверь, прикидывая, успеет ли он скрыться в магазине или камуфлированные откроют огонь раньше.
Один из камуфлированных возник в люке наблюдения стрелка-наводчика, сказал что-то старшему. Тот кивнул удовлетворенно. Камуфлированный тут же вновь нырнул в отсек, а через секунду конусообразная пулеметная башня развернулась на триста шестьдесят градусов. Стволы прогулялись в вертикальной плоскости, видимо, камуфлированный опробовал исправность системы наведения. Башня снова развернулась, и пулеметы уставились в витрины торгового центра. Камуфлированный вновь высунулся из люка.
Вспыхнул прожектор, укреплённый на передке бронемашины, – словно яркий день наступил. Луч прошелся кругом по стоянке, ударил вдоль улицы, высветил стоящие по соседству коммерческий центр и здание налоговой полиции, прогулялся по витринам торгового дома.
Старший взглянул на застывшую на ступенях пару, скомандовал что-то своему суетливому «адъютанту». Тот поднял автомат, выстрелил одиночным – на метр ниже солдатских бутсов, – выразительно вздернул ствол. Водитель, отпустив физкультурника, медленно поднял руки.
– Рядовой! – позвал Волков. Стрелок обернулся. – Боезапас в БТР есть?
– Конечно. Три тысячи патронов к «калашу». И к «крупняку» еще пятьсот.
– Стреляешь хорошо?
– Нормально. Начальство не жаловалось.
Волков взял у Лукина автомат.
– Держи. Паш, отдай ему рожки.
– Вообще-то это вещественное доказательство…
– Паша, если эти удальцы нас обнаружат и мы не отобьемся, доказательства предъявлять будет некому. А этот мальчишка – лишние руки и лишний ствол. Отдай ему рожки.
Лукин вздохнул, достал из кармана куртки два рожка, протянул стрелку.
– Держи, боец. Целься хорошо и стреляй только наверняка. Патронов у нас не пруд пруди.
Стрелок вогнал рожок в магазин, передернул затвор.
«Адъютант» подбежал к водителю, обыскал. Тот что-то проговорил, указал на БТР. «Адъютант» ухватил солдата за шиворот, толкнул с лестницы. Парень оступился, едва не покатился по ступеням, ухватился за перила.
Старший спросил что-то у него, легко кивнув на двери торгового комплекса. Тот лишь пожал плечами.
Остальные засмеялись. Солдат спустился на стоянку. Старший задал очередной вопрос, указав в направлении «уазика». Солдат ответил. Старший хлопнул его по плечу, подтолкнул к БТР. Водитель вскарабкался на броню, скрылся в люке боевого отсека.
Старший тем временем отдал новый приказ «адъютанту», указав на дверь торгового комплекса.
– Все, – процедил Лукин. – Теперь, пока не найдут, не успокоятся. Что делать будем, мужики?
«Адъютант» поднимался по ступеням.
– Боец, возьми на себя старшего, – скомандовал Лукин.
– Хорошо.
– Андрей, твой – парень на лестнице, а я пулеметчика сниму.
– Давай.
«Адъютант» поднялся на верхнюю ступеньку.
– Огонь, – скомандовал шепотом Лукин.
Первым успел солдат. Старшего швырнуло на колесо БТР. Он ударился спиной, секунду постоял, качаясь, и завалился плашмя в лужу. И в тот же момент ударили автоматы Лукина и Волкова. Промахнулись оба. Укороченный «АК» для уличного боя оружие не самое пригодное. Пули, выпущенные Лукиным, выбили искры из щитка люка, прикрывавшего пулеметчика. Искры заплясали по броне.
«Адъютант» заметался. Шарахнулся влево, затем вправо, к двери, и снова к лестнице, намереваясь, видимо, сбежать вниз и укрыться в бронемашине. Тут-то его и догнала пуля. Он мешком покатился по ступеням.
БТР взревел двигателем, стал сдавать назад. Все еще живой пулеметчик нажал на гашетку.
– Ложись! – заорал Лукин.
Мгновением позже внизу задиристо затарахтел «ПКТ». Лопались и осыпались стекла. Пули со свистом прорезали воздух, с сухим чмоканьем впивались в стены и потолочное покрытие. Сыпалось бетонное крошево. По залу поплыла седая, горькая пыль.
Стрелок, прикрывая голову одной рукой, держа во второй автомат, по-пластунски пополз к двери.
– Куда? – крикнул Лукин. – Лежать!
Стрелок не слушал, он продолжал ползти, отпихивая рукой осколки и обломки, выбирая нужную точку. Лукин и Волков наблюдали за ним, приподняв головы. Снизу пулемет не мог достать их, но вполне могло посечь осколками стекла.
Пулемет смолк. Видимо, уверенный в победе пулеметчик решил не тратить понапрасну патроны. Он высунул голову из люка, уставился на квадраты расколотых витрин.
Стрелок отполз метров на десять и чуть приподнял голову, осматривая площадку. Луч прожектора шарил по выбитым витринным проемам. Подождав, пока слепящее пятно уплывет вправо, солдат быстро поднялся на колено, поднял автомат, моментально прицелился и нажал на курок. Звук одиночного выстрела прозвучал громко. Голова камуфлированного исчезла в люке. Лукин осторожно приподнял голову.
БТР выползал со стоянки. Развернувшись, набирая скорость, бронемашина покатила вперед. Водитель «Шевроле» попытался развернуть иномарку, начал сдавать назад, но в этот момент БТР ударил его в левое переднее крыло, развернув на триста шестьдесят градусов. Звонко лопнул металл. Посыпались части двигателя. «Шевроле» ткнулся развороченным передком в витрину продуктового отдела, выдавив стекло.
БТР даже не сбавил скорость. Он пронесся через стоянку, сбив декоративную вазу-клумбу, установленную при въезде, разнес в щепки лавочку, своротил ограничительный полосатый столбик. Выкатился на улицу и полетел по дороге могучей рычащей зверюгой.
– Плакала наша рация, – пробормотал, подходя, стрелок. – Жалко.
– Слушай, боец, нуты горазд стрелять, – похвалил Лукин, поднимаясь. – Снайпер прямо. Чего сразу-то не сказал?
– Я говорил, – спокойно заметил стрелок.
– Парни, а ни у кого не возник вопрос, откуда взялись эти ребята в камуфляже? – спросил Волков.
– Подъехали, пока мы тут с этим мародером разбирались, – сказал Лукин. – А что?
– Я не о том. Смотри, на ОВД напали люди в камуфляже. Хорошо вооруженная, агрессивная группа, пытающаяся добыть оружие, так?
– Ну?
– И в Лексаныча стреляли парни в камуфляже. И эти парни тоже.
– Думаешь, они из одной команды? – предположил Лукин.
– Слишком уж много камуфлированных курток для одного дня. Да и ведут они себя не как шпана какая-нибудь, а как члены организованной военизированной группы. Мобильные патрули, человека по три-четыре, на быстроходных машинах объезжают окрестности, высматривают цель, а потом подтягивают основные силы.
Они вышли из зала, спустились по ступеням.
– Андрюх, обыщи его! – сказал находу Лукин, указывая на лежащего на нижних ступенях, головой вниз, вертлявого «адъютанта».
Как-то так получилось, что именно он взял на себя роль командира. Впрочем, никто и не возражал.
В карманах и старшего, и его «шестерки» не оказалось ни документов, ни денег. Правда, ножами, электрическими фонариками, двумя парами наручников, четырьмя лишними рожками и парой «АК» они разжились. Волков вытащил затворы автоматов, сунул в карман плаща.
Самый большой сюрприз ждал Лукина, когда тот заглянул в салон «Шевроле». Водитель был все еще жив, хотя здоровым его, пожалуй, никто не назвал бы.
От мощного удара двигатель иномарки ушел в салон, зажав водителю ноги. Изуродованный корпус иномарки превратился в настоящий капкан. Водитель – парень лет двадцати двух – слабо дергался, пытаясь выбраться из искореженного салона, но безрезультатно.
– Помогите, – сипло выкрикнул он, заметив милиционеров. – Эй! Помогите!
Лукин заглянул в салон, направив в лицо раненому луч электрического фонаря.
– О! Братан, живой еще!
– Помогите! – повторил тот, заслоняя ладонью глаза.
– А что случилось? Машина, что ли, сломалась?
– Ноги. У меня что-то с ногами. Я ног не чувствую.
Лукин осветил ноги парня, присвистнул. Голени и коленные суставы были раздроблены, в нескольких местах сквозь рваную набухшую кровью джинсу торчали острые, белые сколы костей.
– Плохо твое дело, – сказал он. – Придется тебе, как летчику тому, ползком, да шишечки грызть.
– Вытащите меня. Пожалуйста. – Парень побледнел. – Не бросайте меня. Тут собаки везде. Они кровь чувствуют за километр. Вызовите кого-нибудь. Спасателей вызовите.
– Тебя звать-то как?
– Костик. Константин.
– Ты вот чего мне скажи, Костик. У вас группа, что ли? Я смотрю, в одинаковых куртках все, – полюбопытствовал Лукин, опускаясь на корточки и запуская руки под развороченную приборную панель.
– Группа. Ну, чего там? – спросил водитель срывающимся от волнения голосом. – Все, да? Пипец ногам?
– Погоди, не гони. Чего ты гонишь? – Лукин постукивал по двигателю, время от времени задевая ноги раненого, говоря: – Извини. Не очень больно? Нет? Хорошо. А что это за группа у вас такая? Ты давай рассказывай, пока я тут возиться буду. – Он поднял голову. – Андрюх, ты машину водишь? Ну, подгони тогда машину пока.
Волков направился к «бобику». Из парка, начинающегося сразу за дорогой, от уже порванного шатра передвижного цирка донеслось тревожное ржание лошадей. Цирк давал представления до поздней осени, животных держали в специальных вагонах – закрытых стойлах и клетках на колесах. Тяжко взревел медведь.
Волков нахмурился, быстро забрался за руль, подкатил к иномарке, развернул «бобик», включил фонарь-прожектор, направил его в сторону парка. Конечно, он не надеялся отпугнуть собак, но рассчитывал хотя бы оттянуть момент нападения.
– Чего там? – Лукин быстро взглянул на грязный, полощущийся на ветру прорезиненный купол.
– Они идут, – прошептал парень. – Собаки идут! Давай. Скорее. Ну, скорее же! Чего ты возишься? – истерично завопил он.
– Не ори, – жестко приказал Лукин. – Так что у вас за группа-то? Ты так и не ответил.
– Да группа… там… – Костя уже не мог думать ни о чем, кроме приближающихся собак, символизирующих скорую, верную и страшную смерть. – Ну, обычная…
– Какая обычная? Ты говори, говори, мне так легче работается.
Волков выпрыгнул из салона, обошел машину, передернул затвор автомата, принялся наблюдать за парком. Он-то четко видел, как мелькнули в пятне света искорки глаз.
– Ну, там, мужик один. Крутой. Собрал группу. В общем, ну… Людям помогаем. И вообще… Всякое.
– Деньги собираете, ценности разные?
– Вообще, разное. Но мы только у богатых отбираем.
– Типа Робин Гудов, значит.
– Ну да, типа. – Парень нервно взглянул в сторону темной полосы парка. – Ну, скоро там?
– Погоди еще… – Лукин опустил голову. – А патроны-то вам зачем понадобились, Кость?
– От собак отстреливаться. И вообще.
– А денег-то много уже собрали?
Слово «деньги» на секунду завладело вниманием Кости. Видимо, деньги он любил не менее сильно, чем боялся собак.
– До хера, – заявил с юношеской непосредственностью. – Тебе столько не снилось.
– Вам, – поправил Лукин.
– Ну да, – согласился тот. – Вам.
– Собак-то не боитесь?
– Да нормально. Когда в машине сидишь, с закрытыми окошками, они вообще не опасные. Да и так можно. Осторожно только надо. Ну и стволы наготове держать. А чего? В Африке вон живут и ничего. – Парень на секунду почувствовал себя умудренным жизнью «дедушкой-старослужащим», излагающим первогодкам премудрости воинской науки. Глянул под ноги. – Ну, чего? Скоро там?
– Потерпи еще маленько. Не больно?
– Товарищ лейтенант, – позвал негромко стрелок.
Волков обернулся. Собаки были уже на той стороне дороги.
Они подбирались осторожно, тщательно выбирая укромные места – кусты, скопления деревьев.
Первый пес – внушительных размеров мастиф – лениво выбежал на проезжую часть, остановился на разделительной полосе, посмотрел на людей.
– Снимешь его? – спросил Волков.
– Попробую, – солдат начал поднимать автомат.
Мастиф тут же отпрыгнул в сторону, потрусил к темной обочине, скрылся за кустами.
– Они уже знают, что такое огнестрельное оружие, – констатировал Волков.
Услышав его, Костя усмехнулся вымученно:
– Ты даже не представляешь, насколько умные тварюги. Наши не то что оружие отличают, даже умеют двери открывать. А две пытались окна вышибить днем.
– Какие окна? – поинтересовался Лукин. – Тонкие? Мой боксер два вышиб. В кухне, в двери. На это много ума не надо.
– Не, у нас толстые. В палец.
– Это где такие?
– Да там… – уклончиво ответил парень. – Есть место.
– А большая у вас группа?
– Нормальная, – резко отрубил парень. – Ну, чего? Долго еще?
Лукин выпрямился, вздохнул:
– Долго, Костя. У тебя позвоночник сломан и ноги раздроблены. А зажало так, что без спецсредств не вытащить. Уж извини.
– И чего? – встревожился тот. – За пилой поедете?
– Нет, – покачал головой Лукин. – Просто поедем. Нам тебя не вытащить.
– Так если сами не можете… Ну вызовите кого-нибудь!.. Спасателей вызовите!
– Да ты оглянись. Собаки повсюду стаями бродят. Чрезвычайное положение уже объявили, наверное. Кто ж поедет тебя вытаскивать?
– И… что мне делать теперь? – с камуфлированного мгновенно слетела уверенность, проклюнувшаяся было агрессивность.
За этот день парень, должно быть, привык к тому, что весь мир у его ног. Брал то, до чего мог дотянуться. Делал, что хотел. Автомат в руках внушал уверенность не только в собственных силах, но и в завтрашнем дне. А еще старший пообещал быстрое обогащение. Наверняка прикидывалось, что на эти деньги можно будет купить, рисовалась шикарная жизнь. И все это воспринималось как норма. А что? Время такое. Кто сильнее, тот и прав. Заработал на полную мощность принцип «ЧЧВ». «Человек человеку – волк». А собаки – волки всем человекам.
– Да ничего, Кость. – Лукин грубовато протиснулся в салон, вытащил карабин, оснащенный оптикой, передал Волкову. – Что тут поделаешь? – Шагнул к «уазику». – Поехали, мужики.
Лукин забрался за руль. Стрелок на заднее сиденье, тут же передвинулся на левую сторону, опустил стекло, выставил ствол автомата в окошко, беря под контроль дорогу и границу парка.
Серые тени мелькали на самой границе света и тьмы, повсюду, куда бы ни падал взгляд.
– Его точно нельзя вытащить? – спросил Волков, занимая второе переднее сиденье.
– Эй! – панически заорал Костя. – Не бросайте меня только! Вы не имеете права!
Лукин опустил стекло, гаркнул:
– Насчет прав ты закройся, понял? Нет у тебя никаких прав. По закону военного времени мародеров положено расстреливать! Так что притухни. – Он снова поднял стекло. – Хрен его знает, Андрюх. Если честно, я особо-то и не смотрел. Так, вешал лапшу, лишь бы болтал. Но там такая каша, я тебе скажу, жуть просто, – Лукин пару секунд подумал. – Нет, наверное. Скорее всего, нет. А если и можно, времени уйдет до утра.
– И ты всерьез предлагаешь бросить его здесь?
– А что, есть идеи получше? Лайбу эту за собой тащить?
– Хотя бы.
– Андрюх, у нас «бобик», а не бульдозер. Мы этот «шевроль» даже с места не сдвинем. Ему же колеса передние свернуло наглухо. Да и троса у меня нет с собой. А хоть и был бы! Что толку тащить? Он через пару часов помрет.
– Мы не можем бросить его здесь, – стоял на своем Волков. – Лучше уж тогда сразу пристрелить.
– Андрюх, этот Костя не Герой России, а мародер! – спокойно напомнил Лукин. – Может, этот самый Костя в Лексаныча и стрелял. Откуда ты знаешь? И вообще, неизвестно, сколько народу он сегодня завалил! Мы будем корячиться, собой рисковать, вытащим этого урода, а его завтра возьмут да и расстреляют. Спрашивается, чего напрягаться?
– Эй!!! Помогите!!! – вопил из развороченного салона «Шевроле» Костя.
– Товарищ лейтенант, тут собаки! – подал голос стрелок. – Что делать?
– Стреляй! – не поворачивая головы, ответил Лукин.
Парень нажал на курок. Волкова словно ударили по ушам.
Он невольно втянул голову в плечи, сгорбился.
Над улицей повис истошный собачий визг. Темный клубок катился по асфальту, то сворачиваясь в комковатый шар, то вновь распускаясь.
Собаки шли широкой полосой, от парка, от кустов, что росли на противоположной стороне улицы, от здания налоговой полиции, катились по ступенькам. Их было невероятно много. Настоящая собачья река. Безмолвная, плотная, волнистая.
Сделав первый выстрел, стрелок тут же переместил ствол и нажал на курок снова. Еще один удар по перепонкам. Со звоном улетела в кузов стреляная гильза, ударилась о решетку, покатилась куда-то под сиденья.
– Так, – пробормотал Лукин, дергая рычаг коробки передач. – Ты, Андрюх, как хочешь, а я поехал, пока не сожрали.
«Уазик» покатил на приближающийся собачий вал.
Волков оглянулся, чтобы увидеть в заднее зарешеченное окно, как серая волна сомкнулась вокруг «Шевроле». Закружилась вокруг иномарки в странном водовороте.
Собаки вели себя с хладнокровием и жертвенностью камикадзе. Они не останавливались, не шарахались в стороны, бежали на приближающийся «бобик». Ни свет фар, ни сигнал клаксона, ни прожектор не пугали их.
В последний момент Лукин все-таки сбросил газ и этим спас всех. Крупная овчарка взвилась над капотом, ударившись всем телом в лобовое стекло. Будь у машины скорость выше, «лобовик» осыпался бы в салон.
Лукин вывернул руль. «Уазик» вильнул. Собака скатилась с капота, исчезнув из поля зрения. Но следом за ней прыгнул второй пес. Стекло хрустнуло и пошло мелкими трещинами.
– Стекло поднимай! – гаркнул Лукин стрелку.
Теперь от автомата не было толку. Слишком высоко смотрел ствол. Собаки оказались вне сектора обстрела. Для того чтобы и дальше вести огонь, солдату пришлось бы открыть окошко полностью. А это было все равно что добровольно пустить псов в салон.
Лукин матерился и крутил баранку. «Уазик» кидало из стороны в сторону. Отовсюду несся собачий визг. Скорость пришлось сбросить до черепашьей. В какой-то момент Волкову показалось, что они окончательно завязнут в этой бескрайней черной мохнатой реке. Он положил автомат на колени, сбросил предохранитель, направив ствол надверну. Первый же пес, ворвавшийся в салон, получит очередь, а дальше… А дальше будет видно.
Прежде изредка он представлял себе, какой может быть его смерть. От ножа, бандитской пули, болезни, старости. Но ни разу, даже в самых жутких кошмарах, ему не пригрезилось, что он будет разорван стаей псов-людоедов.
