Текст книги "Еще один шанс. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Иван Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

Открыв от удивления рты, присутствующие непонимающе смотрели на уникальное общение нового хозяина со старостой.

– И не дай бог, кто не придет! – Обижусь... – строгий помещик тряс своего подчиненного как грушу. – Пусть потом про премии, надбавки и внеочередные отпуска по горящим путёвкам с большими скидками, даже не заикаются.

– Так, что?... – староста спросил отрешенно, поняв, что хозяйство полностью разорено. – На этот копоть-тив... и баб что ли звать?

– Я же сказал – всех! – Алексей повторил своё приглашение, ещё раз оглядывая собравшихся возле барского дома людей. – Заодно и перепись населения проведу.

– Что сделаете? – непонимающе переспросил Кирьян. – Какую пе-пись проведете?

– Посчитаю, сколько в деревне народу живет, – пояснил Рязанцев. – Так, почему стоим... Руки в ноги и быстро исполнять!

Будущий "Отец крестьянам", отдав указания, повернулся и пошел к высокому крыльцу усадьбы.

– А я до дома смотаюсь, чего-нибудь эдакое на закуску-выпивку принесу... – странник пробубнил вполголоса. – Нужно народ удивить!

– ... Ась? Чего – кого... удавить? – староста переспросил откуда-то из-за спины.

– В смысле... покуда... отдохну с дороги, – путник на мгновение остановился что-то вспоминая. – Да! И не будите меня! Малость вздремну...

   ***

В кое веки путешественник наконец-то выспался. Спокойная, домашняя обстановка вместе с мягкой постелью дали возможность хорошо отдохнуть с долгой дороги. Алексей повалявшись немного в постели, потянулся, зевнул, откинул одеяло и сел на кровать. Прогоняя последние остатки сна, несколько раз "с хрустом" развел руки, протер глаза и осмотрелся по сторонам.

– Славно вчера посидели. Культурно – без драки и взаимных претензий. Ничего не разбили, не поломали. Все живы – здоровы, – Рязанцев широко зевнул и поднялся на ноги. – Все-таки люди у нас на Руси – добрые. В основе своей – понятливые и отзывчивые. А что гамбургеры с Кока-колой не все едят – это ничего. К этому надо привыкнуть... Глядишь, через время и пиццу с Мириндой попробуют! А вообще – эта такая гадость! Верно, у нас говорят – вредно для здоровья. Вот и нечего приучать к ней себя и своих крестьян!

Путник задумался на несколько секунд. Он вспомнил прошедшее событие. Недовольно помотал головой, прогоняя прочь неприятные ощущения.

– ... Эта еда не понравилась мне тоже! Вон в животе всё булькает и урчит. В следующий раз надо будет суши принести с васаби или салатов корейских, – настоящий эстет окинул взглядом спальню, подошел к окну и выглянул наружу.

– Кстати, почему так тихо? – Рязанцев прислушался к тому, что происходит в доме и на улице. Его окружала абсолютная тишина. Как вдруг прозвучал громкий лай...

– А вот, всякие собаки со своим лаем по ночам... И особенно петухи-забияки, которые спать не дают под утро, должны быть пущены на суп. Сказано было всем – не будить, пока сам не проснусь! Так, что теперь – берегитесь! Ух, как я проголодался...

Быстро одевшись, Алексей прошелся по дому.

– Есть кто живой? – громко позвал он, переходя из одной комнаты в другую.

В доме витали запахи лака, и пропеченной солнцем смолы. Солнечный свет еле пробивался сквозь мутное слюдяное отверстие. Пыльные частницы водили хороводы в радужных лучах. При ходьбе по полу сильно скрипели рассохшиеся доски. Гулко хлопали двери. – Никого. Ни души! Странно? Куда все подевались? Эй, люди – а-у-у. – Передразнил он заблудившегося профессора астрономии из известного фильма Эльдара Рязанова Карнавальная ночь.

Странник вышел из дома. Окинул взглядом обширный, пустой двор, обнесенныйи высоким частоколом. Задержал внимание на большом ухоженном цветнике разбитам перед окнами. Заметил двух крестьян стоявших под ветвистой рябиной, недалеко от дома.

– Здрав буди благодетель! – обратился к нему с приветствием седой дед с козлиной бородкой одетый в просторную домотканую рубаху и потертые холщовые порты.

– Многих лет жизни, – поддержала старца полная женщина, лет сорока, в темном сарафане. Она смущенно пригладила руками передник, расшитый красными и зелеными узорами, поправила волосы, выбившиеся из-под красной, рогатой кики. Люди подошли к крыльцу.

– И вам не хворать, – Рязанцев внимательно осмотрел присутствующих. Он окинул взглядом пустой подворье. Возле хлева рылись в навозе куры и о чем-то негромко толковали с петухом. За высоким забором гоготали гуси, в конце подворья громко лаял щенок. – А куда все подевались?

– На работе! – собеседница опустила глаза в землю. Беспокойно обернулась в сторону ворот. – С самого утра, ранёхонько ушли.

– Цыть, сорока! – старик громко перебил напарницу. – Помолчала бы. Не бабьего ума дело. Не встревай, покуда не спросят. – Дед важно погладил щиплую бороденку. И начал важно докладывать. – Алексей Петрович, все при деле! Кто в поле, кто в лесу! А кто на мельницу или в соседнюю деревню на заработки уехал.

– Я не понял? – Рязанцев недовольно возмутился. Он смачно зевнул и заморгал глазами. – А что праздник в честь возвращения любимого барина – всего день? Вчера прям столько слов было сказано – в мою честь... И что любимый, и что сильно соскучились! Защитником землицы родной называли. Говорили, что жизнь не мила без меня! А теперь раз – и все разошлись. Нет – так не пойдет... – у нас, в Новгороде так не поступают.

– А на, что праздновать, кормилиц? – женщина воскликнула громко. Она недовольно стала тереть руки о фартук.

– Молчи, дурилка, – седовласый сосед перебил её. Он озадаченно крякнул в козлинную бородешку. – У господ в голове заботы не пустые, а важные. Он перевел взгляд на барина и почтительно склонил голову. – Алексей Петрович, вы вчерась сказали всем: "Кто хорошо будет трудиться – тому отменишь оброк осенью. Вот, все и поспешили себя проявить. Платить-то мало кому хочется.

– Да-а-а, – это я поторопился... В смысле – народ "по делам" разогнать. Теперь и посидеть не с кем, – сельский реформатор почесал затылок. – Непорядок! Ладно, раз обещал – пусть трудятся! Верно в народе говорят – рукам – работа, душе – праздник.

Крестьяне услышав от господина правильную поговорку, закивали головами.

– Хорошо, новый вопрос, – молодой лежебока посмотрел в сторону вымершего подворья и произнес. – А Фёдор, где?

– Он отпросился к Аксинье – по хозяйству помочь, – женщина опередила всех снова. – Сказал, что несчастной девахе не прожить без мужика... Вы отпустили.

– Ясно! – Алексей продолжал задавать вопросы, ничего не понимая. – Не успели приехать, как слугу уже умыкнули... А вы кто такие?

– Я Потап – конюх, – дед произнес важно. – Это, Авдотья – прислуга по дому... Подать, что... Принести... Помочь...

– Может, кормилиц, откушать желает? – служанка перебила "солидного" мужика в очередной раз. – Время-то к обеду?

– Замолчи, глупая баба, – старик воскликнул и гневно свел брови. – Эва, словно курица раскудахталась! Не видишь, барин ведет сурьезный разговор о народе. Не до еды ему сейчас.

– И, что у нас на завтрак? – Рязанцев сглотнув слюну, вспомнил про куриный суп из ненавистных петухов.

– Блинчики, благодетель, – стряпуха заворковала как горлица. – Есть оладушки. Молочко, сметанка, хлебушек...

– А мясного, ничего нет? Вроде... шашлыка, отбивных с кровью, бефстроганов?

– Без каких рогов? – переспросил Потап удивленно. Он ничего не расслышал.

– Блюдо из мяса? Мясо – приготовленное есть? – анти-вегетарианец не сдавался.

– Да откуда, батюшка! Мы же вчера всё на пир израсходовали. Всё, что накоптили ранее, поставили на стол. Ничего не осталось, милостивец. Покупать нужно, – Авдотья смущаясь, оправдывалась.

– Вот, сейчас я опять не понял? Что значит покупать? Лес же кругом? Или у нас охотники перевелись? А может быть эпидемия на зверей напала?

Крестьяне непонимающе переглянулись.

– Не взыщи, барин! – старик произнес с горечью. – Никто не нападал. Запрещено, кормилиц, простым людям охотиться в лесу.

– Сходил бы ты, Алексей Петрович, на охоту! Свежатинки бы принес. А я такой бы вкуснотищи приготовила, – женщина в экстазе подняла глаза к небу.

– Заткнись, дуреха! – Матвей, как всегда авторитетно, перебил спутницу. – Ух, баба, семь верст с навозом! Вот, так и разит от неё, так и палит! Жарит во все глаза. Не чаешь? Не до тебя барину... Думу он думает – важную! А, ты коровья лепешка, с прозьбами лезешь!

– Получается, если я хочу мясного, то должен сам пойти и подстрелить кого-нибудь зверя лютого – так?

– Да,... – слуги закивали головами как китайские болванчики.

– Вчера мужики рассказывали, что вы один около десятка татей повязали... Поэтому мыслим ужо с зайцем или лисой совладаете.

– А что? – Алексей посмотрел на них с хитрецой. – Ваш барин – он такой... Он и лося завалить может! Ему только дай волю! Ладно... Потап, иди, собирай меня на охоту и не забудь про...

– Я чичас, – конюх не дослушав фразы до конца, стрелой метнулся куда-то из дома.

– А ты угощай Анику-охотника вкусными блинчиками... Примета у нас в Новгороде такая, что на охоту (Чуть было не сказал на рынок) нужно ходить сытым. Тогда и дичи больше принесешь... И деньги сохраняться.

Алексей с Авдотьей прошли в столовую.

Минут через десять туда же зашел Потап с двумя большими дорожными сумками.

– Вот, кормилец для добычи... Где-то ещё одна была... Поискать надо, – деловито докладывал старик, показывая глубину и величину охотничьей кошёлки. – Лошадь, Алексей Петрович, я запряг. Или на телеге поедешь?

– Пешком пойду... Удобнее будет, – не ожидая такого напора, произнес Рязанцев.

– Знамо дело! Охотиться с чем будете? – дед произнес, готовый стартовать за снаряжением. – Рогатина, самопал, боевой топор с длинным топорищем, самострел, кистень, сулица?

– М-м-м,... э-э-э,... ну-у-у, – великий охотник протянул, выбирая в уме возможное вооружение. Он быстро соображал, что бы такое взять, что бы ЭТО было полегче тащить до леса. А уж там где-нибудь под кустом удачно забросить подальше.

– Копье возьми, благодетель. Или рогатину, – повариха как всегда опередила всех, подала умный совет. – Может быть зверя покрупнее добудете. Мясо запасем, на зиму!

– Поди, ты к лешему со своими советами, глупая баба – дед одернул её. – На тебя Господь не угодит! – Потап оттеснил плечом повариху. – Барин, не слушайте, глупу дуру. Ишма спозаранку раскудахталась как курица. Кормилиц, возьмите лук. Он легче. С ним удобнее по лесу ходить.

– Огнестрельное что-нибудь в ассортименте есть? – Рязанцев ляпнул, не подумав про величину и вес оружия в этом времени.

– Чай-вось? В каком моменте? – Потап переспросил, не разобрав незнакомого слова.

– Ружьё есть? Или что-нибудь? – Алексей доедая последние блины, начал разъяснять прописные истины конюху.

– Ах ти! Ружо, – Потап перевёл по-своему тарабарское произношение барина. – Как не быть? Сейчас принесу. Я мигом! – старик снова не дослушал до конца фразу, выбежал из дома.

– Вы, Алексей Петрович, только в лес помещика Киреева не ходите, – Авдотья предупреждала Рязанцева, подкладывая добавку в тарелку. – Он стоит по соседству с нашим, за лесным озером. Там плохие места и люди в нём пропадают. А если встретишься с самим Григорием Ивановичем, старайтесь не разговаривать с ним. Сказывают, он человек дюже хитрый и на язык востер. Оговорит он вас. Глазам моргнуть не успеете, что-нибудь проиграете или проспорите.

Открылась дверь, вошел Потап. Занёс большое кремневое ружьё.

– Вот тя, ружьишко справное, от Мирона Иваныча осталось. Он с ним ещё на поляков хаживал, – конюх выдал гордо, подавая супер оружие.

– А, что полегче и поменьше-то ничего не было? – Алексей приподнял большую крепостную аркебузу. – Она на вес... Пуда два будет – не меньше!

– Помилосердствуй, благодетель. Это всё, что имеем. Зато с ней на медведя пойтить не страшно.

– Ага, если пользоваться им как дубиной, – по-прежнему недовольно возмущался молодой эстет.

– Заряжается – вот, так, – дед, поясняя, проделал непонятные манипуляции с шомполом, порохом и пулей. Минут через пять ему удалось зарядить ружьё.

– Ладно, давай... Разберусь как-нибудь, – Взвалив на плечи тяжеленную железяку, охотник вышел из дома. – Скоро вернусь! Ждите меня с богатой добычей!

Глава 16.

– Лес! Мой лес... Старый, добрый кормилец. Чаща, пуща... Благодать! – нараспев, думал новый собственник небольших и малых лесных угодий. Со всех сторон окружая его, шумели зелёной листвой огромные дубы, поскрипывали на ветру высокие сосны. Переливами звучали голоса множества птиц. Длиннохвостые, лесные сплетницы – сороки, треща и покрикивая, перелетали с ветки на ветку. В воздухе витали сладкие, еле уловимые запахи мяты и потаенной свежести.

Рязанцев не торопясь, как Морозко из известной сказки, шел по еле заметной лесной тропинке, густо поросшей кустами орешника, волчьего лыка и крушины. Иногда путь преграждали поваленные бурей огромные сосны. Словно беспомощные великаны, они лежали, бессильно прижавшись к земле искалеченными во время падения верхушками, уныло простирая кверху короткие корни, на которых всё ещё держались куски дерна с травой и цветами.

Пуща слегка гудела. В вершинах деревьев запутался ветер, а внизу разостлалась тишина, покой. Солнце пускало зайчиков по лицу путешественника. Коротким эхом зазвучал прерывистый, пугающим стук. Где-то недалеко дятел начал долбить дерево.

– Вот, эти палки и елки – мои! Вон, птица пролетела – тоже моя! – Алексей задрал голову и вздохнул полной грудью сладкий воздух леса. – Хорошо!

– Ой, блин! Больно-то как! – путешественник запнулся об сучкастую корягу. Несколько раз почесал ушибленное место. – А вот эта фиговина – явно не из моего леса! Враги, наверное, на дорогу подбросили... Добрые люди или друзья до этого бы не додумались!

Он на миг остановился. Убрал паутину с лица и продолжил движение.

– Так, а это, что? – вояжер остановился на небольшой лужайке. – Гриб...

– На дорожке лежит. Хороший, крупный... Боровик, – Алексей нагнулся и подобрал лесное творение. – Сорвали с корнем... А почему не забрали?... Непорядок!

Грибник внимательно осмотрелся вокруг. Поднял палку. Поковырял подозрительный бугорок.

– Вот, ещё один... А здесь... ого – целая полянка... – Рязанцев сердечно засыпал листьями лесное богатство.

– Ветка на кустах поломана – не порядок. Еще одна... Трава примята... Наверно, ветер?.. Нет, это человек – хворост собирал. Вот, нитка от одежды на коре дерева.

– А это, что? – следопыт прищурился, а потом огляделся по сторонам: На краю просеки большие чёрно-рыжие муравьи с отменно учреждённой иерархией соорудили огромный муравейник. Чуть дальше небольшой холмик, а по нему кверху поднималась по травке белёсая пыльная тропка – след больших и маленьких человеческих ног, босых и обутых. Кострище... Свежее... Похлебку варили. Долго были... Много людей...

Путешественник во времени обошел место событий. Разгреб носком кучу мусора. Присел, посмотрел поближе. – Следы крови на остатках верёвок... Кого-то пытали? – Добрый лесовик мгновенно превратился в злого лесничего. Романтическое настроение странника вмиг растворилось. Крутанув над головой огнестрельной дубиной, как шестом, он совершил несколько показательных вращений. В конце, завершая упражнение, прижал ружьё под мышкой, готовый нанести разящий удар.

Алексей остановился и прислушался к шуму в лесу. Впереди раздался отдаленный крик кукушки. Птица отсчитала кому-то три года и смолкла. – Так! Я не понял? – резко выдохнул "лесной кунг-фуист". – Это мой лес? Или... Чужой проходной двор? И вообще, что происходит? Почему тут шастают все кому не лень?

Ощущение, что за ним мной наблюдают, появилось не сразу. Оно возникло после того как странник громко, на весь лес запел песню.

– Нет, сначала я пять или семь раз громко крикнул, а уже потом – запел, – творчески уточнил его внутренний летописец. – Нужно же было слушателям объявить автора и исполнителя уникального творчества, дающего сольный концерт.

Чувство опасности усилилось до трех человек, когда Алексей от эстрадной самодеятельности перешел к футбольным кричалкам и речевкам. А потом просто закипело, умножившись до группы, когда творческая личность подошла к лесному озеру и начала громко комментировать блестевшую в воде рыбёшку.

Она проворно выскакивала из серебристой глади, взмахивала, вынырнув из воды, хвостом и шлепалась, сверкнув чешуей, в воду. Сколько тут было рыбы! То там, в затончике, то здесь, у самого отлогого берега, только и слышно... – бульк-бульк-бульк. Разыгралась рыба к хорошей, жаркой погоде. Разыгралась так, что спокойное озеро, словно от веселья, покрылся густой перебегающей мелкой рябью.

– Эх, на рыбалку бы сходить! – скитальцу совершенно не к месту лезли в голову непонятные соблазны. – Погода-то какая! Только с удочкой или спиннингом сидеть... Так нет же! Угораздило в рыбный день – на охоту упереться!

Здоровенное ружьё было отброшено в сторону. Наживка в виде молодого белобрысого парня с идиотской улыбкой была подготовлена для поимки крупного многочисленного улова. По телу пробежала неудержимая дрожь азарта.

За ним следили.

– Вон, из тех кустов. А ещё из-за того пригорка и... пожалуй с той березы, – отмечал охотник подозрительные места.

Постепенно наблюдатели перестали прятаться и потихоньку начали подкрадываться к его персоне. Вот они уже спокойно, не таясь, направляются к ничего не подозревающему любителю дикой природы.

Вдали послышался лай собак, ржание коней. Окружавшие Алексея люди остановились, прислушались, а затем испуганно скрылись в ближайших кустах.

– Задери их за ногу! Этих дачников, с их шашлыками, – охотник раздраженно выругался и гневно сплюнул. – Вечно шарахаются по кустам! Непонятно зачем? Драйв какой-то ищут... Всё природой налюбоваться не могут!

Раздосадованная приманка начала возмущаться и грозить непонятно кому. – Им, что больше мест для пикника нету? Такой улов испортили! – Рыболов – спортсмен с досады развел руками. – Килограмм на восемьсот могло потянуть...

– Не меньше! – авторитетно поддержали его в голове.

– Так, гости дорогие! Сейчас я вам покажу "Кузькину мать"!

Послышался топот копыт и на дикий пляж лесного озера "на рысях" выехала большая группа всадников. Лошади постепенно начали заполнять пространство перед путешественником, оттесняя его к воде. Многие из наездников были в боевых доспехах, с оружием и щитами. Следом за ними из леса на берег стали выходить крестьяне с рогатинами и палками. Люди молча, окружали Рязанцева.

Стараясь, защитится от напирающих со всех сторон незнакомцев, Алексей схватил за ствол ружьё, оторвал его от земли и отступил на несколько шагов в воду.

Высокий, с гордой осанкой, рыжий мужчина на крупном жеребце выехал из-за спин вооруженных людей. Он был в дорогом, расшитым золотом кафтане, ярких красных сапогах, соболиной шапке. Особо бросалась в глаза яркая, огненная борода. Из-за голенища незнакомца торчал короткий нож, сверкающий в лучах солнца разукрашенной камнями рукояткою.

– Кто таков? – он спросил, проявляя беспокойство. – Что делаешь на чужой земле? Рыжебородый внимательно осматрел странника и его большое ружье.

– Я, Воронцов Алексей Петрович! – новоиспеченный хозяин угодий ответил незнакомцу. – И это моя земля!

– А почему, ты, один? – суровый гость пристал на стременах, оглянулся по сторонам. – Холопов не нажил или казна маловата?

– Охочусь я так! По-своему! Вот, устал бегать по лесу, подошел к воде. Решил отдохнуть, – произнес охотник, тяжело опираясь на ружье.

– Людишки мои – там, – Рязанцев показал рукой, в сторону неизвестного наблюдателя сидевшего на высокой березе. – Они по всему лесу. Зверя, птицу высматривают. Сигналы тайные подают. Все при деле. Если, что, то стреляют без предупреждения.

Приезжие настороженно стали осматриваться по сторонам, выискивая спрятавшихся в лесу наблюдателей. За спиной бородатого гостя возник недовольный ропот прислуги.

– И вообще, у меня, такая тактика, – Рязанцев крутанув ружье, деловито забросил его за спину. – Сперва разведка, затем долгий анализ с выбором крупной добычи и только потом – охота! Мелочи мне не надо! К вечеру думаю, возов пять зверья добуду, – по-деловому отчитался новатор. – А вот,... что, вы делаете на моей земле? – Строгий хозяин добавил металла в тембр голоса. – Когда я был в разрядном приказе... решал вопрос по наследству... то мне... думный дьяк... ничего про...

– Так ты сосед наш новый! – перебил Рязанцева незнакомец. Его глаза хитро как у кота, прищурились. На лице появилась доброжелательная улыбка. – Видали, каков... сын Петра Воронцова! – развел руки собеседник, обернувшись к своим спутникам. – А похож-то как! Одно лицо... Вылитый отец в молодости!

– Ну, прости, не серчай – не признал тебя, сразу... – неизвестный снова привстал на стременах, а потом опустился в седло. – Богатым будешь!

– Я, Киреев Григорий Иванович, – глаза человека стали добрыми, а голос мягким и напевным. – Что же ты друг ситцевый сразу-то не сказал про себя? Почему не известил о приезде? Не ждал я тебя, не гадал здесь встретить! – Наездник подъехал к Рязанцеву почти вплотную.

– Верно, говоришь... Земля-то – твоя! А вот озеро – мое. Так, что ты стоишь на моей территории, – собеседник внезапно весело рассмеялся. – Без спроса залез! Без разрешения! Ах, ты негодник!

– Какое озеро? Без чьего разрешения? – Алексей растерянно стал отнекиваться, делая вид, что ничего не понимает.

– Послушайлушай, соседушка! А может, помиримся? Заодно и познакомимся? – новоявленный приятель внезапно произнес миролюбиво. Он спрыгнул с лошади.

– Ну-у-у, не знаю, – протянул Алексей. Странник пожал плечами. – У меня обед скоро. Тем более режим питания на охоте... Нарушить нельзя! У меня все четко! По учебникам и справочникам! Евро-пейская система поведения. И обед там строго по рас-писанию.

– Это хорошо, что обед по писанию! – Киреев оглядел пустую поляну и отсутствие, каких либо припасов у путника. – Повезло нам!

– Правда? А в чем нам повезло? – ничего не понимая, произнес странник.

– Давай мы с тобой, мой новый друг, перекусим! Хлеба-соли откушаем. Ты мне про свою охоту расскажешь, – рыжий товарищ начал хитро юлить. – Мне твой способ так понравился! Особенно это? Как её, там? Пей-скорей-ская система! Да ещё по писанию... Очень красивое и верное название.

– Тогда угощай, – на лице путешественника появилась выражение самой "простоты и доверчивости". – А за щедрым угощением я, про, что угодно расскажу... Это мы любим!

      ***

Золотое солнце играло небольшой рябью, дробясь миллиардами искр на хрустальной поверхности воды. Легкий, теплый ветрок приносил со стороны озера запах водорослей и мерный шелест сонной волны, со вздохом ласкающей берег. С жалобным курлыканьем летали над озером, выискивая добычу, встревоженные чайки. На небольшом песчаном пляже был разостлан большой ковер, уставленный посредине яствами и питьем. Возле него весело расположились и душевно вели разговор два "старых" друга – приятеля. Один из друзей возможно из-за неумения пить, а может по молодости, не ведая, что творит, – был абсолютно пьян. Второй дабы не обидеть первого делал вид, что пьян ещё больше. Дойти до такого состояния каждого из двух проходимцев заставили свои интересы.

– Пятая чарка крепит, как в народе говорят, а седьмая веселит, – змей – искуситель с рыжей бородой выразительно посмотрел на молодого собеседника и снова разлил вино по сосудам. – Так ты говоришь, что серьезный охотник? Да ещё и с большим, многолетним опытом?

– А то! – белобрысый добытчик, выпил спиртное и оторвал рассеянный взгляд от пустого дна кубка. – Мы новгородцы с детства, – все бывалые воины и знатные бойцы...

– У нас, – в "стельку трезвый юнец" помотал головой, скидывая наваждение. Неопрятно провел ладонью по губам. Взял в руки большую луковицу. Сжал её до хруста и начал махать ею перед своим лицом. – Пока зверя голыми руками не завалишь – оружие носить не дадут. Да, что там оружие – нож заточить не разрешат!

– Ого! – оторопело промолвил хитрый собеседник. Он крякнул "от всей души" и осушил чарку. Вытер бороду. – Эко же у вас суровые нравы! Не зря говорят, что ваших дружинников даже викинги бояться! Ну, а шведы или ливонцы там всякие и подавно Новгород стороной обходят. Даже товары свои стали кругом, через северный Архангельск возить!

– Чего там оружие! – закусывая хрустящей куриной ножкой, продолжал гордо хвастаться странник. – Здороваться с тобой не будут, пока первый трофей не принесешь. И по фамилии нигде не представят. А про дворянство? Я вообще молчу! Вот и приходиться с малолетства... Почти с малёнок-пеленок... Ни свет, ни заря добывать какое-нибудь чудище. Доказывать всем, что относишься к своему роду по праву. Иначе засмеют... или с безымянными отправят в песочницу играться.

– Вот это я понимаю – воспитание ратников! – новый друг глубоко вздохнул, а затем снова разлил вино по бокалам. – Вот она суровая школа жизни! Не то, что у нас! За мамками, да за няньками – просиживают штаны. К коню подойти бояться – уже не говоря о том, чтобы его запрячь.

– А если подвиг в бою совершишь! – "ветеран боевых действий" пел соловьем, уже не останавливаясь. – То дадут красивое прозвище!

– Да, ты, что? – Киреев икнул недоверчиво. – Вот это правильно! Это по-нашему!

– Смотри, например... – Рязанцев прицелившись, кинул обглоданную косточку в березовый ствол вблизи стоявшего дерева. – Я – "Зоркое Око".

Кость удачно миновав березку, улетела в лес.

– Ты, что – не веришь! – "правдивый" рассказчик приподнялся с места.

– Верю – тебе, верю, – рыжий товарищ попытался посадить Рязанцева на место.

– Не веришь мне – "Орлиному Глазу", – "настоящий" охотник начал водить головой в поисках чего-нибудь такого чтобы доказать, что он лучший стрелок в далёких северных краях. В глазах у "Чингачгука" от принятого спиртного, изображение предметов начало двоиться, а потом и троится. – Я... Сейчас тебе докажу. Спорим, что попаду... Вон, в ту... В тех птиц. Из своего оружия. Так! Какое из них выбрать?

– Возьми то, что посередине, – "абсолютно трезвый" напарник дал дельный совет.

– Вот на, что спорим? – Алексей с трудом поднялся и оперся на крепостную аркебузу. – Что я от любой мишени – щепки оставлю!

– Да ты пьян! – бородатый оппонент воскликнул, помотав головой.

– Ни в одном глазу! – Предметы уже не множились, а медленно качались перед глазами юного задаваки. – Я в таком состоянии ещё лучше стреляю! Один раз вообще с завязанными глазами на спор из-за спины всё мишени расстрелял.

– Хоть я и не люблю спорить. – Рыжий хитрец поднялся на ноги. – Но ты мне... Как тебя тама зовут... говоришь?

– Друг! – странник произнес, еле связывая "лыко".

– Да! – Григорий Иванович хитро прищурился и вмиг протрезвел. – Ты мне, друг – нравишься! А твои правдивые рассказы сразу вызвали к тебе доверие и уважение... – Собеседник шваркнул носом и задрал рыжую бороду. – Давай на десять гривен!

– А чего на десять? – "настоящий охотник" перебираясь ползком к краю поляны, принял пари. – Даю двадцать! Настоящее искусство требует вознаграждения. Я порох не буду тратить попусту. Да! И деньги мне пригодятся – если у тебя они лишние.

– Хорошо, – "Добрый человек" потер руки, добившись своего. – Согласен на тридцать.

В лесу раздался выстрел из положения, лёжа... на боку. Ворона взлетела с ветки от громкого звука и улетела, каркая и насмехаясь над "чудо – юдо – охотником".

– Так! Это не считается... – донеслось откуда-то из под ружья. – Просто я не с того места, стрелял. Да и эта бандура... – Страдалец икая указал на свое орудие промысло. – Не пристреляна она! Мушка кривая!

– Да и аура здесь не охотничья! И, пахнет чем-то... – недовольный спорщик с трудом поднялся с земли. – Предлагаю другое! Кто больше в течение часа дичи настреляет – тот лучший охотник! Я всем докажу, что я не пустомеля!

– Уговорил! Только помни – ты уже тридцать гривен должен! – Киреев потирая руки, радостно воскликнул.

– Мы, Воронцовы! От своих слов никогда не отказывались! Долг превыше всего! На что спорим? – "точный глаз" посмотрел в большоё дуло аркебузы, пытаясь понять, не засорилось ли оно.

– Предлагаю на твое ружье и ещё... на тридцать гривен, – "Самый рыжий и честный" из соседей произнес нехотя с сожалением.

Где-то далеко от ветра зашумела листва на деревьях. Алексей прислушался. Взял паузу.

– Подожди... Мне отыграться надо. Давай на сорок... Нет... на пятьдесят, – парировал "трезвый" путешественник и уселся на траву.

– Эх, на что не пойдешь, чтобы поддержать хорошую беседу. Ладно! По рукам! – закадычный приятель неожиданно быстро согласился. Улыбаясь своим мыслям, он поднялся с земли и подошел к лошади. – Вечером встречаемся здесь же. Кто больше настреляет тот и победил, – вскочив в седло, произнес он. – До встречи! И пусть тебе повезет.

В отведенное для спора время охота у Рязанцева не пришла. Эта своенравная дама просто не явилась на зов, когда он так её ждал.

Рассудив, что после доброго обеда полагается поспать, Алексей с наслаждением вытянулся на земле под густой тенью кустов и "сладко" задремал. Потом просто полежал на "мягкой", зеленой траве. Затем искупался в теплом, лесном озере. Далее погулял, побродир с "грустью-тоскою" по окраинам. Задумчиво покидал камешки вводу. Послушал как мирно плещет небольшая озёрная волна...

День клонится к вечеру. Жара спадала. Суматошный, полный неожиданностей день потихоньку угасал. С озера потянуло свежестью, комарье и мошкара "отступили" к опушке леса. К заходу солнца наконец-то появился противник.

– На... Забирай... – шмыгая от обиды носом, чуть не плача произнес Алексей, отдавая ружье. – У меня дома есть ещё таких – три... или пять... – раздосадовано оправдывался молодой хвастун. – Я не помню. Просто, сегодня не мой день! У всех великих охотников бывает такое. Видно слуги оружие не почистили. Или не из тех ворот в лес пошел. А может слово заветное забыл. Одним словом, твоя взяла.

– Чувствую, ты недоволен, – снова закинул удочку рыжий благодетель. Серый, в яблоках жеребец недовольно "танцевал" под седлом наездника. – Вижу, не привык уступать!

– Никогда! – Рязанцев гордо задрал голову. По-молодецки выставил вперед ногу. – У нашей семьи есть секретный способ ночной охоты! А я – лучший среди всех! Ах, если бы я мог отыграться?

– В таку-то темнотень? – бородатый шулер удивленно осмотрелся по сторонам. Соскачил с лошади. – Хорошо! Продолжим наше пари. – Он довольно прищурил глаза, разгладил пятерней пушистые усы.

– На что спорим? – Рязанцев "с горящими глазами" сразу же попытался заинтриговать Киреева значительной суммой. Подбоченись он, гордо выпятил грудь. – На пятьдесят гривен? На сто... На двести?

– Не-а! На деньги не интересно... – "огненный" хитрец прищурил один глаз и стал задумчиво поглаживать щепотью бороду. Накрутил кончик волос на палец. – Давай-ко... – на землю! – Рыжий катала внезапно выпалил своё предложение. – Я как раз дьякона привез. Вон, Артюшин с Самсоновым – свидетелями будут. Бумаги подпишем... А потом, и на охоту... Докажи, что новгородцы не лезут за словом в карман...