Текст книги "Матрица террора"
Автор книги: Исаму Фукуи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Глава 9. ДОПУСТИМОЕ ОТКЛОНЕНИЕ РАВНЯЕТСЯ НУЛЮ
– Что за черт! Это была просто шутка!
– Шутка? Эй, парень, тебе нравится убивать людей?
Подойдя к перепуганным школьникам, которые сгрудились в коридоре, Тэк тут же понял, причину этого необычного сборища – охранник школы орал на какого–то мальчишку. Все прекрасно знали: если взрослый человек заговаривает с учеником, который находится вне стен класса, это означает, что у последнего возникают серьезные проблемы. Однако любопытство взяло верх, Тэк влился в толпу и, отодвинув плечом первоклассника, протолкнулся поближе к месту трагедии.
То, что он увидел, привело Тэка в состояние, близкое к шоку.
– Я ничего не сделал! – возмущенным голосом воскликнул темноволосый мальчик, прижимаясь к стене и глядя снизу вверх на нависшего над ним охранника.
– Ты передал записку, в которой сказано, что ты желаешь своему учителю поскорее сдохнуть! – Стоявший рядом второй охранник яростно размахивал клочком бумаги перед носом мальчишки, пока его коллега заламывал несчастному руки, собираясь надеть на него наручники.
– Я не хотел! – завопил мальчик. Страж защелкнул наручники у него на запястьях. – Я пошутил! Вы меня неправильно поняли!
За спинами собравшихся раздался дробный топот, все обернулись: по коридору бежала еще дюжина охранников во главе с женщиной – начальницей смены.
– Что здесь происходит? – спросила она, проталкиваясь сквозь толпу школьников.
– Приводим в исполнение новый указ «Об ужесточении наказаний», – сообщил один из охранников, резким движением укладывал на пол виновника скандала.
– Что он сделал? – поинтересовалась начальница смены, вытаскивая из кармана форменной куртки карандаш и блокнот.
– Грозился убить учителя.
– Понятно, – сказала женщина–охранник, быстро записывая что–то.
– Неправда! Это была шутка! – завопил мальчик. Он лежал на полу лицом вниз, руки в наручниках были скручены у него за спиной.
– Неужели? – усмехнулась надзирательница. – Посмотрим, что ты запоешь после того, как тебя хорошенько допросят.
– Но он ничего не сделал! – раздался голос. Неожиданно из толпы вышла девочка, сделала пару шагов вперед и остановилась возле лежащего на полу мальчика. – Он просто передал мне записку. Это была глупая шутка, он написал, что не хочет идти на урок.
Охранники переглянулись.
– А, так вы обсуждали, как бы вам вместе убить учителя? – Один из стражей надвинулся на девочку.
– Ну… мы… нет… – Она испуганно втянула голову в плечи.
– Смахивает на заговор.
– Взять ее! – приказала женщина с блокнотом.
Не обращая внимания на возмущенные вопли девочки, страж скрутил ее, надел наручники и уложил на пол рядом с мальчиком.
– Та–ак, кто еще участвовал в этой переписке? – Охранница обвела притихших детей грозным взглядом. Не дождавшись ответа, она повернулась к своим коллегам: – Не стоит рисковать. Свяжите им ноги, так будет надежнее, а мы пока сходим за носилками.
Она развернулась и чеканным шагом двинулась прочь, остальные охранники последовали за ней, а двое их бдительных коллег, которым удалось обезвредить заговорщиков, остались сторожить своих пленников.
– Эй, вы что, совсем рехнулись? Мы ничего не сделали! – завизжала девочка.
– Молчать! – рявкнул охранник, глядя на нее сверху вниз. – Извините, ребятки, но вы сами виноваты. – Он повернулся к столпившимся вокруг детям: – Э-э, да вам, похоже, ничего не сказали о новом законе. Ладно, предупреждаю в первый и последний раз. Отныне, если кто–нибудь нарушит правила, или посмеет проявить неуважение к учителю, или вас поймают на хулиганстве, с вами будет то же, что с этими двумя.
– Вы не можете арестовать нас, это незаконно! – сердитым голосом выкрикнул мальчик.
– Заткнись, – охранник ударил его сапогом в живот, тот сдавленно охнул и захрипел, пытаясь вдохнуть воздух. – Давай–ка заклеим им рты,» – предложил охранник, обращаясь к своему коллеге.
Тэк с ужасом наблюдал, как стражи достают рулон скотча и заклеивают рты двум лежащим на полу детям. Наконец, явились люди с носилками, погрузили на них извивающихся пленников и удалились, окинув напоследок грозным взглядом толпу потрясенных школьников.
Как только охранники исчезли из вида, дети бросились писать друг другу записки. Все обсуждали новый закон об ужесточении наказаний и строили предположения, чем это может обернуться для них. Пока вокруг шла безмолвная дискуссия, Тэк, уставившись в одну точку, стоял посреди коридора, чувствуя, как внутри закипает бешенство. За всю свою школьную жизнь он не видел ничего более отвратительного, только что он стал свидетелем ужасающей несправедливости и буквально задыхался от охватившей его бессильной злобы. Постепенно толпившиеся в коридоре дети начали расходиться по классам, но Тэк, словно позабыв о том, что пора идти на урок, продолжал стоять, глядя в пространство невидящим взглядом; постепенно в голове начали всплывать опасные мысли, и в какой–то момент он даже подумал, не приведут ли они к тому, что его постигнет та же участь: на него наденут наручники, залепят рот скотчем и вынесут на носилках из школы.
Мальчик вдруг ясно осознал: у них отняли очередной кусок свободы, которой и без того почти не осталось. Что это может означать? А те люди, о которых говорил ему Юмаши? Удастся ли им когда–нибудь взять верх над педагогами?
***
– Я ведь ясно сказал, что жду регулярных докладов о том, как продвигаются поиски детей, когда–либо посещавших Девятнадцатый район, – ледяным тоном произнес мэр.
– Да, сэр, но вы же сами приказали, чтобы наблюдения за Девятнадцатым районом велись крайне осторожно, – напомнил ему один из членов правительства, – поэтому трудно ожидать…
– Трудно ожидать? Я посоветовал бы вам быть более осторожным в выборе выражений. Не хватало еще, чтобы вы начали диктовать мне условия, – заметил мэр; министр разинул рот и замолчал на полуслове. – То есть вы хотите заранее предупредить меня, что те материалы, которые имеются в нашем распоряжении, не удовлетворят меня? Очень предусмотрительно. Покажите, что вы там насобирали!
Шестеро членов правительства, расположившихся вокруг большого овального стола, начали судорожно рыться в своих папках. Один из них выложил перед шефом пачку черно–белых фотографий, другой пододвинул тоненькую папку, в которой лежали несколько страниц машинописного текста. Сердито насупив брови, мэр пробежал глазами текст и взялся за фотографии.
– Изложите подробности, – приказал он.
– Наши камеры зафиксировали нескольких человек, которые пересекали границу Девятнадцатого района, – бодрым голосом доложил один из членов правительства, поочередно указывая на разложенные перед мэром снимки. – Мы сократили список до четырех наиболее подходящих кандидатов.
– Как вы, вероятно, заметили, фотографии не очень хорошего качества, – вступил другой министр.
– Да уж, заметил, – саркастически хмыкнул мэр.
– Гм… да, на снимках лица видны нечетко, мы даже не всегда можем определить пол визитеров. Единственное, что мы видим более–менее ясно, это самого мальчика, хотя порой и здесь нам приходилось догадываться по определенным деталям одежды…
– Словом, вы ни в чем не уверены, – холодно подытожил мэр.
– Нет, сэр, не уверены, – честно признался министр. – Однако в папке, которую я вам передал, содержится описание двух человек, которые, как мы полагаем, находились в близком контакте с интересующим нас мальчиком. Обоим удалось перехитрить наших агентов и уйти от слежки, продемонстрировав именно те качества характера, которые могут оказаться полезными, если мы остановим наш выбор на одном из этих кандидатов.
– Откуда у вас эта информация? – спросил мэр, с интересом перебирая лежащие перед ним документы.
– Два года назад вы сами назначили полицейского агента следить за Девятнадцатым районом. Мы подняли архивы и обнаружили доклад агента.
– А, да–да, припоминаю, – мэр покрутил в пальцах свою зажигалку. – Кажется, его избили до полусмерти, он приполз с переломанными ногами и вывихнутой рукой.
– Да, сэр. Он успел сказать, что его избил светловолосый подросток лет четырнадцати–пятнадцати. Описание не очень подробное, но это все, что нам удалось узнать.
– И ни одного имени? – спросил мэр, вглядываясь в фотографии.
– Нет, сэр.
– Ну что ж… Я рассчитывал на более подробную информацию, однако придется ограничиться тем, что имеется в нашем распоряжении, – пробормотал мэр, и министры вздохнули с облегчением. – Надеюсь, мне не надо напоминать вам о соблюдении строжайшей тайны. Чем быстрее светловолосый подросток будет сидеть здесь, в моем кабинете, тем лучше. Так, а теперь послушаем доклад о том, как обстоят дела с бунтовщиками.
– Нам удалось обнаружить целый ряд заброшенных домов, где имеются явные следы пребывания бунтовщиков, – начал доклад один из членов правительства. – Однако, в отличие от предыдущих случаев, на этот раз в домах не было никаких вещей, свидетельствующих о том, что обитатели рассчитывали вернуться в свое логово. В связи с этим мы можем предположить, что у бунтовщиков появилось какое–то одно, общее место дислокации.
– То есть, если мы обнаружим это место, то накроем всех бунтовщиков разом? – спросил мэр.
– Вряд ли, – министр с сомнением покачал головой. – Они всегда были предельно осторожны. Однако у нас есть все основания полагать, что они собираются более многочисленными группами, чем прежде.
– Значит, они что–то замышляют, – мэр потянулся за своей зажигалкой.
– Да, полицейские думают так же, – согласился министр. – Они не только собираются в большую группу, но в последнее время их активность заметно уменьшилась – ни краж, ни новых терактов, ни убийств.
– А у полиции есть предположения, что именно они замышляют? – Мэр щелкнул зажигалкой.
Министр нахмурился:
– Нет, сэр.
– Угу, как обычно, – мэр защелкнул крышку зажигалки. – Ну что же, полагаю, после введения закона об ужесточении наказаний у полиции появится шанс проявить себя. Казните первую группу исключенных из школы учеников! Думаю, очень скоро мы узнаем, что замышляют бунтовщики…
***
В одном из заброшенных районов города находилось большое здание бизнес–центра. В лучшие времена здесь располагались многочисленные офисы одной крупной компании. Сейчас здание пустовало, от былой роскоши не осталось и следа, краска на стенах облупилась, линолеум на полу вздулся пузырями… Правда, бизнес–центр, как и прежде, исправно снабжался электроэнергией, хотя вряд ли обосновавшиеся здесь бунтовщики стали бы включать свет, наивно полагая, что полицейские не заметят сияющее огнями здание, которое считается давно заброшенным. Водопровод тоже был в полном порядке, а большего бунтовщикам и не требовалось.
В одном из офисов на нижнем этаже, где все окна были наглухо заколочены досками, работал телевизор. Бунтовщики раздобыли несколько штук и поставили их в разных комнатах, но только два человека имели право войти в этот офис. Сегодня вечером они смотрели новости: в темной комнате на фоне светящегося экрана вырисовывались два черных силуэта.
– В опубликованном сегодня докладе Педагогического Совета говорится о резком увеличении насилия среди школьников и приводится тревожная статистика, касающаяся роста числа правонарушений, участниками которых становятся подростки, – строгим голосом сообщил диктор. – Учитывая сложившуюся ситуацию, глава Города подписал новый закон, направленный на борьбу с этим явлением. «Нам следует обратить самое пристальное внимание на подростков, представляющих опасность для окружающих, и мы обязаны сделать это прежде, чем они совершат преступление, – заявил мэр. Он как обычно выступал перед камерой, стоя на ступенях здания муниципалитета в окружении своей многочисленной свиты. Полицейские обступили мэра плотным кольцом, так что его почти не было видно за широкими спинами стражей порядка. – Только так, действуя быстро и решительно, принимая самые жесткие меры по отношению к неуравновешенным подросткам при первом же проявлении агрессии с их стороны, мы сможем обеспечить безопасность остальных детей».
– Невероятно, – вполголоса произнес Зейд. Он стоял посреди комнаты, опустив руки в карманы брюк и хмуро глядя на экран телевизора. – Он хочет убить их всех.
– Одновременно с этим в выступлении мэра прозвучало строгое предупреждение, касающееся абсолютно всех школьников, – продолжил появившийся на экране диктор. – Учащимся следует воздерживаться от любого рода замечаний. Сделанные даже в шутку, они могут рассматриваться как призыв к насилию. Мэр заявил, что к таким нарушителям дисциплины будут применяться самые строгие меры воздействия, вплоть до немедленного исключения из школы, и любой учащийся, заподозренный в подобных вещах, будет немедленно арестован и подвергнут строжайшему допросу.
Применение данного закона на практике уже принесло свои плоды: сегодня утром было арестовано пятеро школьников. Педагогический Совет ожидает, что на следующей неделе эта цифра увеличится в несколько раз. В то же время мэр категорически опроверг всяческие разговоры о якобы необоснованной жестокости, которая имеет место при проведении допросов: эти лживые слухи распространяются семьями, не сумевшими воспитать достойных граждан нашего Города, чьи буйные дети оказались в числе отщепенцев.
– Ну, все, с меня достаточно, – Зейд шагнул к телевизору. – Ты не возражаешь, Нони? – спросил он, протягивая руку к выключателю,
– Нет, сэр, – тихо произнесла стоявшая рядом девочка.
Он нажал на кнопку, экран погас. Комната погрузилась во мрак, в темноте было слышно, как тяжело дышит Зейд.
– Итак, – процедил он сквозь зубы, – война вышла на новый уровень безнравственности. Он решил, что, если ему не удается уничтожить меня, он уничтожит тех, кого я собирался спасти.
– Они пока живы…
– Это дело нескольких часов, Нони, – мрачно бросил Зейд. – Сегодняшняя казнь – лишь первый шаг. Он начнет убивать направо и налево, с единственной целью – вынудить нас принять открытый бой.
– Но ты, конечно, не станешь этого делать, – равнодушным тоном произнесла Нони.
– Конечно, не стану. А знаешь, возможно, решение мэра пойдет нам на пользу. Все, что он сейчас делает, он делает от отчаяния и бессилия. Разрабатывая свой изуверский план, он явно не думал о его последствиях. Есть в его новом законе один существенный недостаток.
– Какой недостаток, сэр? – все тем же невозмутимо–равнодушным тоном спросила Нони.
– Он без всякой подготовки вводит новый закон, предусматривающий необоснованно жестокое наказание за незначительные проступки. Слишком жестокое, господин мэр, – со злорадным удовлетворением в голосе заметил Зейд. – И действует слишком поспешно. Вероятно, это сошло бы ему с рук, если бы он поступал как обычно: постепенно, не спеша, закручивал бы гайки. Но такое резкое ужесточение может вызвать ответную реакцию. В Городе полно школьников, у которых и раньше были сомнения. А теперь, чем сильнее он начнет давить на них, тем большее число сомневающихся решится на ответные действия. Побеги будут случаться все чаще и чаще, вскоре они толпами побегут из школы, а мы с распростертыми объятиями встретим наших беглецов.
– И закон «Об ужесточении наказаний» превратится в приказ «О призыве в армию бунтовщиков», – подвела итог Нони.
– Совершенно верно, – подтвердил Зейд. – А теперь я должен поговорить с остальными ребятами.
– Думаю, они и так обо всем знают, – сказала Нони. – Ребята тоже смотрят новости.
– Да, но они должны знать, что будет и возмездие, – Зейд решительно шагнул к двери. – Я клянусь тебе, Нони, очень скоро мэр пожалеет о том, что сделал!
– Не сомневаюсь… – тихо произнесла Нони, глядя в спину уходящему Зейду.
***
– Да, это очень печально, – Юмаши тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. – Неразумные законы часто становится причиной начала больших войн.
– Но зачем они это делают? – воскликнул Тэк, ища объяснения происходящему вокруг безумию у единственного человека, который мог ответить на его вопрос. – Почему бы им просто не убить нас всех?
Тэку показалось, что при этих словах Юмаши напрягся, мальчик чувствовал: его друг что–то скрывает. Никогда прежде Тэк не видел своего наставника таким грустным.
– Педагоги не знают, что предпринять, начинают паниковать и срываются, – пояснил Юмаши. – Они не могут достать своего настоящего врага, поэтому вымещают злобу на тех, кто пока еще находится в их власти, то есть на вас, школьниках.
– Но какой в этом смысл! – взорвался Тэк. – Что мы им сделали плохого?
– Ничего. Вы ни в чем не виноваты, – упокоил его Юмаши. – Вы всего–навсего жертвы, как и все дети, живущие в этом Городе. Что касается смысла, тут я могу только догадываться; полагаю, педагоги хотят нанести что–то вроде психологического удара по своему истинному противнику.
– Что это значит? – сердито переспросил Тэк. Он был не в том настроении, чтобы расшифровывать намеки.
Юмаши сдвинул на нос солнечные очки и внимательно посмотрел на Тэка. Несколько секунд он пристально вглядывался в его лицо и наконец заговорил:
– Те люди, которые выступают против власти педагогов, называются бунтовщиками. Педагоги надеются, что, начав репрессии против остальных школьников, они либо заставят бунтовщиков сложить оружие и разойтись, либо вынудят их совершить какой–нибудь необдуманный поступок.
– Думаешь, у них получится? – спросил Тэк, не осознавая, насколько важным было то, что он только что услышал.
– Сомневаюсь, – с некоторой заминкой произнес Юмаши. – Бунтовщики – это хорошо организованная группа, у них есть умный и дальновидный лидер. Он поймет замысел мэра и перехитрит его.
– Я желаю ему удачи, – искренне произнес Тэк и горько усмехнулся.
Юмаши прищурил глаз и склонил голову набок.
– Тебя действительно волнует то, что происходит в Городе, – медленно произнес он. – Но если ты решишь принять участие в разгорающемся конфликте, это приведет тебя к опасной черте.
– Ну и что же мне делать? – Тэк нервно взмахнул руками.
– Не делать резких движений, – сказал Юмаши. – Если ты не будешь провоцировать учителей, какие бы безумные мысли ни приходили тебе в голову, ты никогда не дашь им повода придраться к тебе.
– То есть ты предлагаешь мне молча смотреть на то, как учителя издеваются над нами? Я должен стать чем–то вроде боксерской груши, по которой они будут лупить со всех сторон, так, что ли? – сердито воскликнул Тэк.
– Нет, ты не должен делать резких движений, чтобы не стать мишенью для их ударов, – мягко поправил Юмаши. – Просто думай о том, что учебный год подходит к концу, скоро начнутся экзамены, а потом все закончится.
События последних недель развивались столь стремительно, что Тэк совершенно забыл о том, что скоро наступит лето, через месяц он будет совершенно свободен – ни домашних заданий, ни тестов, ни ежедневных встреч с учителями. Однако впереди еще целый месяц, а потом экзамены, надо взять себя в руки и постараться не натворить глупостей.
– Вот видишь, – сказал Юмаши, словно читая мысли Тэка, – все не так безнадежно, как кажется. Конечно, потом наступит новый учебный год, но это будет не очень скоро. Постарайся продержаться еще немного, и неприятности этого года уйдут в прошлое, как дурной сон.
– Мм–да, думаю, я смогу выдержать еще немного, – согласился Тэк: приятные мысли о летних каникулах заставили его отвлечься от печальной действительности.
– Отлично, – Юмаши улыбнулся, радуясь тому, что ему удалось успокоить разгоряченного Тэка. – А теперь давай перейдем к более… интересным вещам. Сегодня я приготовил для тебя кое–какую работу.
– Какую? – Тэк тряхнул головой, возвращаясь к реальности.
Последние несколько дней Юмаши предлагал ему одно и то же задание: отделять соль от перца. Каждый раз банки с этой странной смесью становились все больше и больше, однако мастерство Тэка тоже росло: он научился быстро и ловко отделять белые кристаллы соли от серых крупинок перца, так что с каждым разом у него оставалось все больше времени для тренировок; эту часть задания он обычно ждал с нетерпением и относился к ней с большим воодушевлением.
Занятия состояли из комплексов разных упражнений. Юмаши начал с самых общих заданий: бег с препятствиями по улицам Девятнадцатого района – препятствиями служили кучи старых кирпичей и прочий мусор, которого здесь было в избытке, – поднятие тяжестей и отжимание. Затем от общей физической подготовки Юмаши перешел к несколько странным, с точки зрения Тэка, упражнениям: рукопашный бой и метание дротиков в деревянную мишень, которую Юмаши повесил на фонаре неподалеку от своего стола. Поначалу Тэку приходилось прилагать немало усилий, но потом, когда ему удавалось справиться с заданием, он чувствовал огромное удовлетворение от того, что у него все получается.
Кроме того, за свою работу Тэк получал более чем щедрое вознаграждение. За первую неделю ему удалось скопить довольно приличную сумму, хотя… он с некоторым удивлением обнаружил, что почти все время занят, и ему просто некогда тратить свое скромное состояние.
– Твое тело становится крепким и упругим, ты быстро осваиваешь приемы рукопашного боя, – сказал Юмаши, поднимаясь из–за стола и жестом приказывая Тэку следовать за ним. Он подвел мальчика к фанерной мишени в виде человеческой фигуры, которую он установил посреди улицы. – Ты великолепно бросаешь дротики, – похвалил своего ученика Юмаши, – думаю, настало время перейти к метанию ножей.
– Ножей? – с энтузиазмом повторил Тэк.
– Да, – кивнул Юмаши. – Но сначала тебе как обычно придется поработать руками. Сегодня я приготовил для тебя новую смесь. Вот, взгляни.
– Что это? – удивился Тэк, глядя на банку, которую его наставник выставил на стол. Внутри было насыпано какое–то белое вещество, на первый взгляд оно казалось однородным.
– Сахар и соль, – сказал Юмаши. Он едва заметно улыбнулся, видя, как вытянулось лицо Тэка.
– Я должен отделить соль от сахара? – потрясенно выдохнул он.
– Да, – строгим голосом подтвердил Юмаши. – А потом я научу тебя, как правильно метать нож.
Тэк нахмурился. Он уже достаточно хорошо знал своего учителя и понимал: вряд ли Юмаши станет объяснять, зачем он дает ему то или иное задание. Поэтому мальчик решил воздержаться от дальнейших расспросов и молча принялся за дело.
Тэк отвинтил крышку и высыпал содержимое банки на стол. Соль и сахар были тщательно перемешаны, однако внимание и терпение, выработанные долгими упражнениями с солью и перцем, помогли мальчику: приглядевшись повнимательнее, он заметил небольшую разницу в размерах крупинок и обратил внимание на то, что в кристаллах соли и сахара свет отражается по разному. Еще Тэк уловил едва заметную разницу в оттенках цвета.
Он полностью погрузился в работу. Но, несмотря на все старания, он понимал, что, скорее всего, конечный результат работы будет далек от совершенства. Тэк видел, что часто ошибается, бросая крупинки не в ту кучку, где они мгновенно теряются. Пытаясь отыскать крошечные кристаллы соли в горке из сахарного песка, он вспомнил поговорку о поиске иголки в стоге сена, но тут же решил, что ошибка была столь незначительной, что на нее можно не обращать внимания, и продолжал усердно работать. Вскоре на столе лежали две аккуратные белые горки, хотя Тэк не рискнул бы утверждать, что каждая из них не содержит посторонних примесей.
– Ты полагаешь, что хорошо справился с заданием? – Юмаши захлопнул книгу, которую читал, пока его ученик трудился в поте лица, и наклонился вперед, вглядываясь в лежащие перед ним белые крупицы.
– Да, более–менее, – ответил Тэк, искренне надеясь, что его утверждение соответствует истине.
– Люди способны оценить качество своей работы только после того, как они испытают результаты на себе, – строго заметил Юмаши. – Где кучка с сахаром?
– Вот, – Тэк указал на правую кучку, которая, как он считал, в основном состояла из сахарного песка, хотя загадочные слова наставника вызвали в его душе легкое беспокойство.
Юмаши молча сгреб сахар в ладонь.
– Подожди здесь, – сказал он, поднимаясь со стула.
Тэк послушно остался сидеть за столом, глядя вслед
Юмаши, который исчез за дверями двухэтажного дома из красного кирпича. Вскоре он появился вновь, держа в правой руке стакан лимонада. Тэк внимательно наблюдал за тем, как Юмаши в полном молчании приблизился к столу, поставил лимонад и уселся на свое место. Тэк вопросительно вскинул глаза на своего учителя.
– Я сделал этот напиток из сахара, который ты дал мне, – произнес тот.
Тэк сморщился: он понял, к чему клонит Юмаши, и его слегка передернуло.
– Если ты считаешь, что хорошо выполнил свою работу, – начал Юмаши, – считай, что это сладкая награда за твой труд. Если же ты плохо справился с заданием, подумай о том, чтобы в будущем не повторять подобных ошибок. Наш сегодняшний урок называется «Ответственность и последствия безответственности». Запомни его хорошенько.
Юмаши подтолкнул стакан поближе к Тэку. Тот понял, что означает этот жест, и не стал возражать – в конце концов, это справедливо. Мальчик собрался с силами, взял стакан в руку, поднес к губам, стараясь не дышать, и залпом выпил все до дна.
Вкус оказался не таким противным, как ожидал Тэк: в напитке чувствовался лишь легкий солоноватый привкус, который плохо сочетался с кисло–сладким вкусом лимонной цедры.
– Ну, – сказал он, выдавив слабую улыбку, – все не так уж страшно.
– Отлично! – Юмаши удовлетворенно кивнул. Он поднялся со своего места и подошел к вырезанной из фанеры фигуре человека. Возле мишени стоял небольшой металлический ящик. – А теперь перейдем к главному пункту сегодняшней программы. – Он нагнулся и вытащил из ящика нож.
Тэк вновь почувствовал интерес к происходящему. Мысль о том, что сейчас ему предстоит метать ножи, не на шутку взволновала его.
– Существуют два способа метания ножей, – начал объяснение Юмаши. – Первый способ предназначен для развлечения, когда нож летит по дуге и одновременно крутится в воздухе. Проблема состоит в том, что в данном случае ты либо надеешься на удачу, либо точно рассчитываешь, сколько раз нож должен перевернуться в воздухе, чтобы попасть в мишень острием, а не ручкой. Этот способ хорош, когда ты находишься в спокойной ситуации, имея возможность прицелиться и рассчитать бросок. Кроме того, овладение данной техникой требует массы времени и сил.
Тэк кивнул головой:
– Понятно. А второй способ?
– Второй способ гораздо более эффективен в условиях реального боя. – Юмаши взвесил нож на ладони. – Ты должен точно оценить тяжесть оружия, прежде чем кинуть его. Держи вот так и кидай так же, как кидаешь дротик.
Юмаши молниеносным движением выкинул руку вперед. Нож просвистел в воздухе и с глухим стуком вонзился точно в голову фанерному манекену.
– Нож идет по прямой, не переворачиваясь в воздухе. Внешне второй способ гораздо менее эффектный, но и он требует мастерства и практики. – Юмаши достал из ящика еще один нож и передал его Тэку: – На, попробуй.
Мальчик с горящими глазами принял оружие и, совершенно забыв о новом законе, который сегодня утром подписал мэр Города, метнул нож в мишень.
Но Юмаши помнил и о законе, и о том, что грозит его нарушителям. И в его глазах появилась грусть, когда он, стоя чуть в стороне в тени дерева, наблюдал за своим учеником, который с раскрасневшимся лицом и застывшей на губах довольной улыбкой метал ножи в вырезанную из фанеры фигуру человека.
