Текст книги "Матрица террора"

Автор книги: Исаму Фукуи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Однако в своей основе подобная система крайне ненадежна, – продолжил Юмаши. – Если к тому моменту, когда ребенок заканчивает курс дрессировки в их пресловутой школе, им не удается полностью взять его под контроль, у педагогов возникают серьезные проблемы: есть риск, что этот непослушный ребенок может быть опасен для них.

– Интересно, каким образом? – спросил мальчик.

– Всему свое время, – спокойно произнес Юмаши. – Власть педагогов уже пошатнулась. Помнишь, я говорил тебе о людях, которые противостоят им?

– Ты… ты хочешь сказать, что эти люди… дети? – выдохнул потрясенный Тэк.

– Да, – с невозмутимым видом подтвердил Юмаши. – Но они не похожи на нас с тобой. В отличие от нас они не рассуждают о тех вещах, которые их не устраивают. Они действуют через насилие и убийства. Но, увы, такой подход к решению проблемы может породить лишь хаос и еще большее насилие с обеих сторон.

– А что еще им остается делать? – спросил Тэк. – Что, кроме насилия и убийства, может заставить педагогов отдать власть?

– Что делать? Ждать, – сказал Юмаши. – Они могли бы просто подождать. Педагоги стареют, со временем они уйдут естественным путем. И тогда на смену старым педагогам придем мы. Я знаю, моя идея – чистый идеализм, но все же, я убежден, это лучше чем жестокость и бессмысленное кровопролитие.

Тэк задумался. План Юмаши выглядел вполне логично, хотя воплощение этого замысла потребует огромного терпения и времени. Тэк не был уверен, что у него хватит спокойствия дожидаться, пока старые педагоги вымрут сами собой.

– Просвещение молодого поколения, – продолжил Юмаши, – вот верный и бескровный путь к победе. Нет необходимости убивать, со временем мы сами можем стать Педагогами. Да, вероятно, на это уйдет жизнь нескольких поколений, но зато нам не придется жертвовать жизнями людей.

Тэк задумчиво потер лоб. Допустим, ему удастся пройти через все испытания школьной жизни и получить хорошее образование, тогда он мог бы сам начать делать карьеру педагога. И если рядом с ним будет достаточно людей, которые мыслят так же как он, им удастся изменить систему. Почему бы и нет?

– Главная проблема, связанная с воплощением моей идеи, заключается в следующем, – Юмаши горько усмехнулся. – Она нереалистична, потому что непопулярна. Как ты думаешь, почему я живу один в этом районе? Увы, терпение не входит в число человеческих добродетелей. К тому же весьма сомнительно, что достаточно большое количество людей способно пройти через Систему Воспитания и Образования и не сломаться к тому моменту, когда они покинут школу.

– Мм–да, – пробормотал Тэк. Он заметил еще одну слабую сторону в рассуждениях Юмаши. – Твой план не приносит никакого облегчения тем, кто сейчас ходит в школу.

Неожиданно Юмаши подался вперед и пристально уставился на Тэка: темные стекла очков грозно поблескивали на солнце.

– Верно, я не могу ничего сделать, чтобы облегчить жизнь теперешним школьникам, – согласился он, – но, если бы мне удалось помочь им понять, почему они страдают, тогда, возможно, им было бы намного легче переносить страдания.

На этом разговор закончился. Домой Тэк вернулся в полном смятении.

Глава 7. ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ШКОЛЫ

Из всех наказаний, имевшихся в арсенале педагогов, исключение из школы считалось самым страшным. В отличие от остальных мер воздействия, которые могли применить к ученику, чтобы заставить его в дальнейшем соблюдать дисциплину, эта была сродни смертному приговору.

Решение об исключении из школы мог принять только полномочный представитель Педагогического Совета. Конечно, директор школы имел право обратиться в Совет с соответствующей просьбой, но, поскольку сам он не являлся педагогом, окончательный вердикт выносил член Совета. Для этого при Педагогическом Совете существовала специальная должность дисциплинарного инспектора: эти люди занимались исключительно рассмотрением дел учеников, которых признавали безнадежными. Их, словно вредные сорняки, выдирали с корнем, дабы они не портили возделываемый педагогами благородный сад.

Школьники старались не задумываться о том, что происходит с детьми, которых исключают из школы; они не хотели вспоминать об этих несчастных, которые просто исчезали из их жизни, а вскоре исчезала и сама память о них. Всех людей, а детей особенно, страшит неизвестность, а исключение из школы, подобно смерти, представлялось им чем–то страшным и загадочным. Дети не понимали смысла этого наказания и испытывали ужас при одной мысли о том, что и их может постигнуть та же участь. И уж тем более никто из них никогда не стал бы интересоваться судьбой исключенных товарищей…

Так было до того дня, пока Тэк сам не стал свидетелем исключения из школы: он собственными глазами увидел, как это происходит на практике.

– Слышал? Они поймали того парня, который пакостил в туалетах, – Сюзи допила остатки колы и рассеянно отшвырнула банку в сторону.

Тэк открыл глаза и сел. Прошлой ночью он почти не спал, поэтому сегодня не пошел в пиццерию, а вместо обеда решил немного подремать в тени деревьев на заднем дворе школы, где находилась прачечная. Он любил это место; здесь он не рисковал столкнуться с охранником или наткнуться на хулиганов, которые гнались за ним в ту злополучную пятницу и которые, как подозревал Тэк, до сих пор охотятся за ним, чтобы отомстить за нанесенные оскорбления. Сюзи, вернувшись из пиццерии, нашла брата в его убежище. В течение нескольких минут она безуспешно пыталась разбудить его, и наконец ей это удалось: сообщение Сюзи мгновенно вернуло Тэка к реальности.

– Неужели? – подавляя зевок, спросил он.

– Да, – сказала Сюзи. – Это оказался один парень из десятого класса.

Последние несколько недель кто–то регулярно бил зеркала и ломал двери кабинок в школьных туалетах. Вандал действовал все наглее, и вскоре всем стало ясно, что, как только виновника поймают, единственным достойным для него наказанием будет исключение из школы.

– Его уже исключили? – спросил Тэк.

– Я слышала, что его заперли в кабинете директора, – весело сообщила Сюзи, довольная тем, что ей удалось заинтересовать брата своей потрясающей новостью. – Сегодня должен приехать дисциплинарный инспектор.

– Сегодня?

– Ага. Ну, то есть я думаю, что иначе они не стали бы запирать его в кабинете директора.

Тэка охватило внезапное возбуждение: ему всегда хотелось узнать, что происходит с человеком, которого исключают из школы. В конце концов, это было наказание, которым учителя постоянно пугали своих учеников. Правда, Тэку всегда казалось странным, почему, несмотря на отвращение, которое школа вызывала у большинства детей, эта угроза представлялась им самой страшной.

– Как ты думаешь, – начал Тэк, – если мы прямо сейчас пойдем к кабинету директора, нам удастся посмотреть, что там происходит?

– Ты имеешь в виду посмотреть, как они будут исключать того парня? – с любопытством спросила Сюзи. – Зачем тебе это, Тэкки?

На этот раз он решил оставить без внимания обращение Сюзи, из–за которого всегда злился на сестру.

– Просто интересно, – Тэк старался говорить беззаботным голосом.

– Ну, я полагаю, в данный момент нам все равно делать нечего, – резонно заметила сестренка, поднимаясь со скамейки. – Если ты, дорогой братец, действительно хочешь посмотреть, как они наказывают хулиганов, сегодня у тебя есть такая возможность.

– Отлично. Так чего же мы ждем? – воскликнул Тэк, вскакивая со скамейки и вскидывая на плечо рюкзак.

Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы обогнуть здание школы и взбежать по ступенькам крыльца. Сюзи послушно следовала за братом, хотя отнюдь не горела желанием посмотреть на расправу над десятиклассником. Поднявшись на второй этаж, они увидели, что возле кабинета директора уже сгрудились любопытные, тем более что дверь была открыта. Тэк и Сюзи присоединились к толпе. Они вытягивали шеи, пытаясь получше разглядеть, что происходит в кабинете.

– Эй, мы своими глазами увидим, как исключают из школы! – взволнованно прошептала Сюзи.

Они общались очень тихо, в основном жестами, так что вряд ли их могли поймать на том, что они нарушают одну из главных заповедей – не разговаривать в стенах школы.

Тэк молча кивнул и приложил палец к губам. В центре комнаты стояла высокая полная женщина – директор школы. Рядом с ней, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, топтался сутулый светловолосый мальчик с бледным продолговатым лицом. У мальчишки был вид человека, приговоренного к смерти, который, поднимаясь на эшафот, пытается сохранить достоинство. Судя по виду директрисы, ей больше всего хотелось разогнать столпившихся в дверях детей, и, вероятно, она давным–давно приказала бы им разойтись, если бы не третий человек, стоявший напротив виновника этого переполоха.

– Мистер Кейн, – официальным тоном произнесла директриса, протягивая инспектору руку, – я рада, что вы так быстро откликнулись на нашу просьбу и прибыли в школу.

– Вы сказали, что дело срочное, поэтому я приехал, как только получил ваше сообщение, – мистер Кейн пожал протянутую руку.

Тэк с интересом изучал инспектора, хотя выглядел тот совершенно обычно. Деловой костюм мистера Кейна казался почти таким же неудобным, как серая школьная форма. Лицо его было совершенно неприметным, и, если бы Тэк повстречал его на улице, он никогда не узнал бы в мистере Кейне педагога, а уж тем более дисциплинарного инспектора.

Но вглядевшись повнимательнее в его лицо, Тэк неожиданно заметил одну очень странную особенность: мистер Кейн волновался, хотя изо всех сил старался это скрыть.

– Мне очень жаль, что нам не довелось познакомиться раньше, – с любезной улыбкой заметил инспектор. – Конечно, хотелось бы, чтобы повод для нашего знакомства был более приятным, нежели хулиганская выходка… э-э… кажется, этого юного джентльмена зовут Джонс?

Мистер Кейн перевел взгляд с директрисы на светловолосого мальчика, чья хулиганская выходка заставила инспектора лично прибыть в школу.

– Да, меня зовут Джонс, – тихо пробормотал малолетний хулиган.

– Познакомьтесь, молодой человек, – строгим тоном произнесла директриса, – это мистер Кейн, новый дисциплинарный инспектор, курирующий нашу школу.

– А что случилось со старым? – едва слышно поинтересовался Джонс.

– С ним случилась маленькая неприятность, – мистер Кейн нахмурился и провел ладонью по своим прилизанным черным волосам. – Но это к делу не относится.

– Мистер Кейн, это опасный негодяй, – изрекла директриса таким тоном, словно поставила мальчику смертельный диагноз.

– Я вижу, – мистер Кейн окинул мальчика холодным взглядом. – Итак, Джонс, я слышал, что ты ведешь войну против… э-э… наших туалетов.

Джонс не стал отпираться.

– Ага, – кивнул он головой.

– А тебе известно, что здание школы и все имущество является собственностью Педагогического Совета? – спросил мистер Кейн.

– Да, нам что–то такое говорили.

– А ты знаешь, что порча принадлежащего Совету имущества является преступлением? – продолжал допытываться инспектор.

– Догадываюсь, – буркнул Джонс.

– При поступлении в школу ты подписал целый ряд документов, пообещав строго соблюдать правила поведения и беспрекословно подчиняться законам школы, – изрек мистер Кейн, доставая из своего портфеля черную кожаную папку. – Вот они, все здесь, у меня. Учитывая серьезность совершенного тобой преступления.., – инспектор раскрыл папку и взглянул на лежащие внутри документы, – и тот факт, что в твоем досье имеется информация о ранее совершенных проступках… боюсь, у меня нет иного выбора, кроме… кроме исключения тебя из школы.

– Да, я понимаю, – выдавил Джонс.

– Отлично. Рад, что ты, по крайней мере, готов нести ответственность за свои поступки. – Мистер Кейн захлопнул папку и убрал ее обратно в портфель. – Твои родители уже поставлены в известность. Ты их больше не увидишь.

– Как скажете, – Джонс пожал плечами, старательно напуская на себя равнодушный вид.

Рука инспектора легла на плечо мальчика:

– Пойдем.

Не выпуская плеча Джонса, мистер Кейн повел его к центральному выходу. Толпа в коридоре расступилась. Дети замерли на месте, с ужасом глядя вслед удаляющейся паре.

Гнетущую тишину нарушил голос директрисы.

– Все, представление окончено, – гаркнула она. – Вон отсюда!

Толпа начала неохотно расходиться. Сюзи ухватила Тэка за рукав и потащила за собой. Он покорно поплелся за сестрой, хотя перед глазами у него так и стояла мрачная картина: два темных силуэта, исчезающих в конце длинного школьного коридора. Какая судьба уготована Джонсу? Что же все–таки происходит дальше, после того как дисциплинарный инспектор уводит исключенного из школы?

Тэк и раньше задумывался на эту тему, однако сейчас ему как никогда важно было получить ответ на свой вопрос. Но он прекрасно знал: никто и никогда не сможет ответить ему, в Городе нет ни единого человека, которого он мог бы спросить…

Или есть? Тэка словно током ударило. Да, конечно, есть один человек, к которому он может обратиться!

***

– Итак, нам известно, что ряды бунтовщиков пополняются за счет беспризорников, – сказал мэр, откидывая крышку зажигалки.

– Так точно, сэр. Похоже, они примыкают к бунтовщикам, просто чтобы не умереть с голоду. В результате количество беспризорников в нашем Городе остается на постоянном уровне, который сравнительно невысок… – отрапортовал мистер Уотерс.

– Зато количество бунтовщиков постоянно увеличивается, – мэр резким щелчком захлопнул крышку зажигалки. – Оставим статистику в покое. Давайте перейдем к делу. У меня есть план, который поможет нам покончить с этой проблемой.

– План? – с искренним интересом переспросил начальник полиции.

– Да. Прежде всего, надо запретить исключенным из школы детям возвращаться домой и вообще вступать в контакты со своими родителями, – неторопливо произнес мэр. Мистер Уотерс достал блокнот и старательно записал его слова. – Таким образом, в дальнейшем мы сможем без лишнего шума уничтожать их.

Начальник полиции выронил карандаш:

– У… уничтожать?

– Беспризорники – это отбросы общества, их смерть – всего лишь дело времени. Но если раньше мы просто ждали, когда они сами погибнут от голода, то теперь, когда они начали примыкать к бунтовщикам, мы больше не имеем права смотреть на это сквозь пальцы. Давайте избавим бедных бездомных детей от излишних страданий, нанесем, так сказать, упреждающий удар. Я сегодня же издам соответствующее распоряжение, и хочу, чтобы уже через три дня ваши полицейские приступили к уничтожению вновь исключенных.

– Но, сэр… – пролепетал начальник полиции.

– Никаких «но», мистер Уотерс. Вопрос решен и обсуждению не подлежит, – ледяным тоном произнес мэр. – Вступая в должность, я принял присягу, поклявшись защищать покой нашего Города и безопасность его граждан, и намерен до конца исполнить свой долг, чего бы мне это ни стоило. Вы, полицейские, приносите точно такую же клятву. И я полагаю, что имею право рассчитывать на вашу преданность общему делу. Вы меня понимаете, мистер Уотерс?

– Да, я просто…

– Я спрашиваю: вы меня понимаете?

– Да, сэр.

– Отлично. Да, и еще…

– Слушаю, сэр.

– Пускай этот разговор останется между нами. Думаю, так будет лучше и безопаснее для всех нас.

– Конечно, господин мэр. Совершенно с вами согласен.

***

Тэк мчался не чуя под собой ног, сердце кузнечным молотом бухало у него в груди. Произошло то, чего он так боялся: мальчик уже начал забывать о громиле Джо и его приятелях, которые гнались за ним и Сюзи в ту злополучную пятницу, но сегодня, когда он решил после школы навестить своего знакомого продавца лимонада, они подкараулили его в переулке, неподалеку от забора, отделявшего Девятнадцатый район от Двадцатого.

Тэк не сомневался, что успеет раньше них добраться до спасительного забора, однако на этот раз троица не собиралась отступать: если Тэк побывал на запретной территории и вернулся оттуда целый и невредимый, то почему бы им тоже не перебраться на другую сторону? Джо с приятелями, не теряя времени, полезли через забор вслед за Тэком. У него все еще было небольшое преимущество, но он быстро терял силы, грудь разрывалась от нехватки воздуха, ноги налились свинцом. Спотыкаясь, он промчался по улице и, завернув за угол, с облегчением увидел, что Юмаши сидит на прежнем месте в своей обычной позе: ноги в сандалиях лежат на краю стола, в руках открытая книга.

Тэк не знал, откуда у него взялась такая уверенность, но он ни секунды не сомневался: этот парень может решить любую проблему.

– Юмаши, ты должен помочь мне, – выдохнул Тэк, подскакивая к столу.

Тот опустил книгу на колени и удивленно вскинул бровь.

– Что случилось? – спросил он.

– Три… три придурка… гонятся за мной, – задыхаясь, выпалил Тэк.

Он ткнул пальцем в ту сторону, откуда с секунды на секунду должны были появиться его преследователи.

– Почему они гоняются за тобой? – поинтересовался Юмаши.

– Потому что они придурки! – в сердцах выкрикнул мальчик, начиная сердиться на Юмаши, который никак не хотел понять, насколько серьезна угрожающая Тэку опасность.

Юмаши молчал. Мгновение спустя из–за угла выскочила разъяренная троица во главе с Джо. Заметив Тэка и еще какого–то мальчишку, они, не раздумывая, бросились к ним. Судя по торжествующе–злобному выражению, появившемуся на их лицах, хулиганы были намерены расправиться с обоими.

– Придурки, – заметил Юмаши, наблюдая за приближающимися парнями.

– Ага, попался! А ну–ка, ты, идиот, иди сюда, – Джо поманил Тэка пальцем.

Юмаши неторопливо снял ноги со стола и отложил книгу.

– Кажется, вы желаете побеседовать с моим другом? – вежливо осведомился он.

– Да, очень желаем. А ты что, возражаешь? – с вызовом бросил Джо.

– А у вас имеются какие–то претензии к моему другу?

– Угу. Этот сопляк слишком много болтает, и к тому же он не умеет вежливо разговаривать со старшими.

Юмаши вздохнул:

– Вероятно, его слова задели вас за живое, если вы мечтаете отомстить ему.

Троица с недоумением переглянулась. Что означает эта изысканная речь? Парень издевается над ними?

– Эй, ты, хочешь помериться со мной силами? – Джо выпятил грудь и упер руки в бока.

– Я предпочел бы обойтись без драки, – честно признался Юмаши. – Мне никогда не нравилось превращать дискуссию в примитивную потасовку.

– Если не хочешь драться, заткнись и отойди в сторону, – рявкнул Джо.

– Ты не понял, – нахмурился Юмаши, – я сказал, что предпочел бы обойтись без драки.

– И что же, по–твоему, мы должны делать? – насмешливо спросил один из хулиганов.

– Если ты предпочитаешь обходиться без драки, то сиди тихо и помалкивай, – посоветовал Джо.

– Пожалуйста, покиньте этот район, – снова вежливо попросил Юмаши. Он взял стоявший на столе стаканчик с лимонадом и сделал пару глотков. – В противном случае я должен заранее принести вам свои извинения за те неприятности, которые мне, вероятно, придется доставить вам, поскольку я вынужден предпринять определенные действия, дабы защитить своего друга.

– Хватит болтать, – махнул рукой третий парень. – Давай, Джо, врежь сопляку как следует.

– И то верно, – осклабился тот и решительно шагнул к Тэку.

Джо сжал кулак и выкинул вперед руку, целясь Тэку в лицо. Все последующие события происходили настолько быстро, что никто даже не успел толком понять, что именно случилось. Все, что успел заметить Тэк, – это какая–то неясная тень, промелькнувшая у него перед носом, затем последовал тошнотворный хруст, и он увидел, что Юмаши одной рукой схватил Джо за запястье и одновременно нанес ему резкий удар пяткой по колену. Нога мальчишки дернулась и выгнулась в сторону под неестественным углом. В первое мгновение возле стола воцарилась мертвая тишина; Джо застыл, выпучив глаза от удивления, затем раздался душераздирающий вопль.

Пока громила со стоном корчился на земле, его приятели, разинув рты, смотрели на Юмаши.

– Это не на всю жизнь, – успокоил их тот. – Некоторое время ему будет затруднительно лягать людей ногами, но потом все пройдет. А теперь почему бы вам не позаботиться о своем товарище? Тащите его обратно в школу, там ему окажут первую помощь. Приятели Джо не заставили Юмаши повторять свое приказание дважды: подхватив друга под руки, они поволокли его по улице. Отступление сопровождалось дикими воплями и проклятиями их изувеченного главаря. Тэк смотрел вслед удаляющейся троице, одного взгляда на их обескураженные физиономии было достаточно, чтобы доставить ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Похоже, загадочному продавцу лимонада из Девятнадцатого района удалось произвести неизгладимое впечатление не только на Тэка.

– Я вижу, ты чем–то встревожен, – осторожно заметил Юмаши, когда Тэк наконец опустился на стул. – Чем–то помимо столкновения с Джо и его бандой. Верно?

Совершенно очевидно, что беседуя с Тэком, который стал регулярно наведываться в Девятнадцатый район, Юмаши научился отлично понимать своего нового знакомого, в то время как сам Юмаши оставался для Тэка полной загадкой.

– Э-э… да… я… у меня есть один вопрос, – неуверенно начал мальчик.

Он все еще дрожал от напряжения и, чтобы немного успокоиться, сделал глоток лимонада и откинулся на спинку стула.

– Любопытство – опасная штука, – усмехнулся Юмаши. Он вел себя так, словно ничего не произошло.

– Спрашивай, я постараюсь удовлетворить его. Хотя по опыту знаю, удовлетворенное любопытство – все равно что костер, в который подбросили охапку хвороста: чем больше хвороста ты подбрасываешь, тем сильнее разгорается пламя.

Тэк пропустил мимо ушей странное сравнение Юмаши. Он взглянул на продавца лимонада, который как обычно с невозмутимо–бесстрастным видом сидел за своим столом, и задал вопрос, многие годы мучавший не одно поколение школьников:

– Что педагоги делают с теми, кого исключают из школы?

– Ничего.

Тэк, не веря собственным ушам, уставился из Юмаши:

– Как ничего?!

– Так. С ними не делают ничего особенного, – терпеливо пояснил Юмаши, – разве что исключенные перестают ходить в школу.

– Но… но.., – Тэк чувствовал, что у него начинает кружиться голова, – но тогда почему…

– Потому что исключение из школы – это еще не наказание, – сказал Юмаши. – Наказанием становится то, что происходит потом. Ты и сам знаешь, что Город находился в полной и безраздельной власти педагогов, они прямо или косвенно контролируют жизнь людей от рождения до сомой смерти. Обычно семья, родственники, друзья начинают сторониться человека, которого исключили из школы. Само собой, на работу таких людей не берут, и в результате они превращаются в бездомных бродяг, становясь наглядным примером для остальных родителей: вот, смотрите, что ждет ваших детей, если вы с пеленок не научите их покорности.

Тэк молчал, пытаясь переварить эту ужасающую информацию. Наконец он нарушил молчание и тихо произнес:

– Какой кошмар…

– Да, – хмуро согласился Юмаши. – Эти обреченные люди проводят остаток своей никчемной жизни, бесцельно слоняясь по улицам заброшенных районов, хотя, как правило, долго они не живут. Иногда беспризорники впадают в буйство и начинают хулиганить, тогда приходят полицейские, чтобы… усмирить их.

Тэк, опустив голову, угрюмо разглядывал камни мостовой о Значит, исключение из школы – это и вправду самое страшное наказание… Хотя с исключенными происходит совсем не то, о чем думал Тэк, но, возможно, то, что с ними происходит, – еще ужаснее.

– Однако… – негромко произнес Юмаши.

Тэк вскинул голову. Загадочная интонация в голосе Юмаши подсказала мальчику, что продавец лимонада готов открыть ему какой–то важный секрет.

– Что? – хриплым голосом спросил он, с нетерпением вглядываясь в лицо Юмаши,

Тот поправил сползшие на нос солнечные очки и склонил голову набок. Тэк почувствовал, как внутри у него нарастает напряжение: казалось, собеседник внимательно изучает его, словно пытается понять, стоит ли продолжать. Наконец Юмаши слегка кивнул головой, очевидно решив, что Тэк достоин того, чтобы быть посвященным в тайну:

– В последнее время у исключенных появилась возможность начать новую жизнь.

– Им разрешили возвращаться в школу? – с надеждой спросил Тэк.

– Нет, – лицо Юмаши оставалось бесстрастным.

– Но… если их не берут обратно в школу… – начал Тэк.

– У них появилась возможность сражаться со школой, – все тем же ровным голосом произнес Юмаши.

– Сражаться… сражаться со школой?

– Да. Я ведь уже рассказывал тебе о детях, которые борются с педагогами. Они с радостью принимают в свои ряды беспризорников. Теперь исключенные сражаются с системой, которая отвергла их. Вместо того чтобы медленно умирать от голода, они предпочитают умереть на поле боя. А еще они сражаются, потому что глубоко заблуждаются.

– В чем они заблуждаются?

– Они вверят, что сражаются за свое будущее, за лучшее будущее. Хотя в действительности им предлагают ту же смерть, только подают ее в более живописном виде. И лишь те, кто ясно понимает, что же происходит на самом деле, воюют потому, что хотят отомстить своим обидчикам, или просто ради острых ощущений.

Тэк снова нахмурился. Представив мрачное будущее, которое ждет его, если вдруг случится такое несчастье, и он окажется за воротами школы, он подумал, что никогда не стал бы грязным бродягой, который мечтает лишь об одном – поскорее умереть. Он обязательно принял бы участие в битве с педагогами. Да, он всей душой жаждал бы мести, и острых ощущений тоже. Если же детям–изгоям взамен никчемного прозябания на задворках жизни предлагают и то и другое, то вряд ли стоит винить их за этот выбор.

– Я вижу, ты не согласен со мной, – губы Юмаши дрогнули в улыбке. – В этом нет ничего удивительного: если бы я до сих пор учился в школе, то, скорее всего, мне тоже трудно было бы согласиться с этим. Но, имея возможность жить так, как я живу, я несколько лет потратил на раздумья, и мне удалось убедиться в собственной правоте. – Он поправил очки. – Но ты не расстраивайся, Тэк! У меня еще будет время найти человека, который разделяет мои взгляды. В любом случае, ты счастливчик: тебе никогда не придется делать подобный выбор.

– Какой выбор? – не понял он.

– Сражаться с педагогами или нет, – подсказал ему Юмаши. – Ладно, Тэк, уже поздно. Давай на сегодня закончим. Тебе пора.

Тэк не стал возражать, ему хотелось побыть одному, чтобы хорошенько подумать и переварить обрушившуюся на него информацию. Он поднялся со стула и вскинул на плечо рюкзак. По дороге домой он снова и снова вспоминал слова Юмаши. Да, он обязательно принял бы участие в войне с педагогами, но парень прав: если Тэку повезет, он никогда не встанет перед выбором – воевать с педагогами или прозябать в беспризорниках. Все заботы мальчика сводились к одному – школа, домашние задания, тесты, контрольные работы и постоянная мысль о том, как справиться со всем этим и не сойти с ума.

– Что бы я ни выбрал, все равно проиграл бы, – пробормотал он себе под нос.

И был прав. В конце концов, в этом Городе дети всегда оставались в проигрыше.