Текст книги "Матрица террора"
Автор книги: Исаму Фукуи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 8. СПЛОШНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ
– И вот, когда мой отец узнал про ту историю с мистером Нилом, он пришел в бешенство и лишил меня карманных денег! – сердитым голосом сообщил Тэк и взмахнул рукой, изображая отца, который лишает его средств к существованию.
Увлекшись рассказом, он забыл, что держит в руке стакан с лимонадом, и содержимое стакана выплеснулось на стол и на брюки Юмаши.
– Ничего страшного, – успокоил тот смущенного Тэка. – Сегодня жарко, а лимонад прекрасно освежает.
Тэк заметил, что сидеть в липкой одежде после лимонадного душа вряд ли приятно, каким бы жарким ни был день, но все же он был благодарен Юмаши за то, что тот не рассердился на него за неловкость. Помимо этого у Тэка была еще масса поводов благодарить его.
Через несколько дней после того, как Джо и его приятели побывали в Девятнадцатом районе, Тэк случайно столкнулся с ними в школе. Завидев его, вся троица спешно ретировалась. С тех пор у Тэка вошло в привычку каждый день навещать Юмаши, несмотря на протесты родителей, которые постоянно выговаривали сыну за то, что он болтается по улицам с друзьями вместо того, чтобы сидеть дома и учить уроки. Тэк не пытался возражать им, угрызения совести не мучили его: пускай родители думают, что он гуляет с друзьями, ведь отчасти так оно и было – Юмаши на самом деле стал его другом, хотя и очень необычным.
– Продолжай, пожалуйста, – попросил он. – Признаюсь, у меня есть одна слабость – мне всегда нравилось слушать истории о том, какие у людей бывают проблемы.
– Да–да, это очень интересно, – согласился Тэк, пытаясь вспомнить, на чем он остановился. – Ну вот, теперь они дают мне так мало денег, что едва хватает на обед. Такое впечатление, что меня засадили в тюрьму.
– Понятно, – Юмаши сдвинул солнечные очки на кончик носа. – Возможно, я смогу помочь твоему горю, – он выудил из кармана пластиковую карточку и положил ее на край стола. – Помнишь, я как–то сказал тебе, что не нуждаюсь в деньгах, а ты спросил, откуда они у меня. Полагаю, что теперь я могу частично ответить на твой вопрос: вот кредитная карта, на которой хранится мой личный капитал, а это довольно внушительная сумма.
– И ты отдашь мне часть своих денег? – воскликнул Тэк, с интересом поглядывая на кредитку.
Он собирался всего лишь рассказать другу о своих проблемах, но никак не ожидал, что Юмаши вдруг решит поделиться с ним своими несметными богатствами.
Но тот несколько охладил его пыл:
– Если ты думаешь, что я просто дам тебе денег, ты ошибаешься. Но если ты согласишься выполнять кое–какую работу, я могу гарантировать тебе приличное вознаграждение.
– Работу?
– Да, работу. Не волнуйся, ничего опасного. Просто у меня возникли небольшие проблемы, которые ты, вероятно, сможешь решить.
– Интересно. И что я должен делать? – спросил Тэк.
– Узнаешь, если согласишься работать на меня, – сказал Юмаши.
Тэк задумался. Парень, безусловно, производил впечатление честного человека, и, какой бы ни была работа, которую он предлагает, ничего плохого он предложить не может. Собственно, вопрос сводился только к одному:
– Сколько ты будешь мне платить?
– В те дни, когда сможешь приходить сюда, ты будешь выполнять по одному заданию. После выполнения каждого задания я буду платить тебе двадцатку в городской валюте.
Глаза мальчика округлились: деньги немалые, и, если так пойдет, за короткое время он скопит целое состояние.
– И я смогу приходить в любой день, когда захочу? – уточнил Тэк.
– Да, ты сможешь приходить, когда захочешь, – подтвердил Юмаши.
– А сколько времени потребуется на выполнение задания?
– Это зависит от тебя, – на губах Юмаши промелькнула едва заметная улыбка,
– Я согласен, – сказал Тэк. Предложение выглядело слишком соблазнительным, и Тэку даже не верилось, что это правда. – Могу я начать завтра?
– Именно это я и хотел предложить, – Юмаши сделал глоток лимонада из бумажного стаканчика. – Ну, раз мы договорились, жду тебя завтра после школы.
– Отлично. Можно еще один вопрос: какие задания?
– Нет, Тэк, пускай пока это будет для тебя сюрпризом.
Эти слова показались мальчику зловещими.
– А теперь иди домой и ложись спать, – сказал Юмаши. – Завтра тебя ждет длинный день.
Последнее замечание ничуть не развеяло опасений Тэка, хотя в данный момент перспектива получения денег была для него гораздо важнее, чем загадочные намеки его странного друга.
***
Во всем Девятнадцатом районе только одна улица была обитаемой, – если присутствия одинокого мальчика, который целый день сидит за столом с кувшином лимонада, достаточно, чтобы улица считалась обитаемой. По обеим ее сторонам тянулся ряд одинаковых домов из красновато–коричневого кирпича, длинные пожарные лестницы, которыми были соединены железные балконы, расположенные на фасадах домов, напоминали хитросплетение тропических лиан. Электричество без перебоев поступало на территорию Девятнадцатого района: каждый вечер на улицах исправно зажигались фонари, и в их неровном желтоватом свете на стенах домов и тротуарах плясали странные тени.
Обычно по ночам единственная обитаемая улица Девятнадцатого района была пуста, потому что даже Юмаши нуждался в отдыхе и сне. Однако сегодня все было по–другому. Юмаши остался сидеть возле своего стола, он читал книгу при свете уличного фонаря и неторопливо прихлебывал лимонад из бумажного стаканчика. Казалось, он чего–то терпеливо ждет. Наконец, когда дома погрузились в непроглядный мрак, а вдоль тротуаров поползли клубы ночного тумана, произошло событие, более удивительное, чем присутствие Юмаши на ночной улице.
Из–за угла дома появился еще один мальчик: его длинная черная тень легла на мостовую, освещенную тусклым фонарем. Юмаши заметил его приближение, однако вида не подал. Отважный мальчик, не побоявшийся глубокой ночью забрести на территорию Девятнадцатого района, подошел к столу и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул напротив Юмаши.
– Давненько мы не виделись, – сказал он, окидывая Юмаши внимательным взглядом. – Ты вырос.
– Мне казалось, мы договорились, что больше не будем встречаться, – холодно произнес парень, не обращая внимания на замечание своего ночного гостя.
– Да, – согласился мальчик, – я помню о нашем договоре.
– И, тем не менее, ты нарушил его.
– Но ведь и ты согласился принять меня, – возразил он. – Нам нужно поговорить.
– Нет, Зен. Наш разговор закончился много лет назад, и закончился не лучшим образом. Нам не о чем разговаривать, – жестко заметил Юмаши.
– Я же просил тебя не называть меня Зеном, – мальчик нахмурился. – Если педагоги узнают, как меня звали…
– Ты хотел сказать: как тебя зовут, – перебил Юмаши. – Да, тогда они поймут, что ты не умер, хотя я уверял их, что тебя давно нет в живых. Ну и что тогда? Разве это плохо? Или ты намерен всю жизнь бегать от самого себя?
– Нет, я не собираюсь бегать от того человека, которым был когда–то, я собираюсь раз и навсегда избавиться от него, – заявил мальчик. – Почему я это делаю, не имеет значения, важно лишь одно – Зен мертв, теперь его место занял Зейд.
– Ладно, у меня нет времени на споры по поводу имен. Кроме того, как гостеприимный хозяин, я обязан выслушать тебя… Зейд, – Юмаши сделал паузу. – Итак, зачем ты пришел?
– О, разве ты не знаешь, зачем я пришел к тебе? – усмехнулся Зейд. – Ты, великий провидец и мудрый философ. События развиваются стремительно, скоро начнется самое интересное. Я пришел, чтобы задать тебе тот же вопрос, который задавал много лет назад. Мне нужна твоя помощь.
Юмаши откинулся на спинку стула. Свет от фонаря упал ему на лицо.
– Ты хочешь, чтобы я помогал тебе убивать и грабить? – Голос его слегка дрогнул.
– Я хочу, чтобы ты помог мне разрушить прогнившую систему и освободить тех, кто стал ее жертвами, – поправил его Зейд, не обращая внимания на сарказм, прозвучавший в словах Юмаши. – Много лет назад ты сказал, что нам никогда не добиться успеха. Но теперь ты убедился: даже без твоего участия мы успешно осуществляем задуманное.
– Ты измеряешь успех количеством трупов? – холодно бросил Юмаши.
– Я измеряю успех той силой, которую набирает наше движение, и тем, насколько быстро педагоги теряют власть, – с жаром воскликнул Зейд. – Их власть тает на глазах. Сегодня нам удалось убить начальника полиции! Ты никогда не верил, что найдутся люди, готовые умереть за наше дело. Но такие люди нашлись, они сражаются и умирают независимо от того, помогаешь ты нам или нет. Хотя ты, Юмаши, мог бы спасти их жизни. Если, по–твоему, жизнь представляет такую огромную ценность, помоги нам.
– Помочь вам спасти жизни бунтовщиков ценой жизней полицейских? – задумчиво произнес Юмаши. – Зейд, я не считаю жизнь других людей менее ценной, чем жизнь твоих ребят.
– Ты по–прежнему жалеешь педагогов, после того что они с тобой сделали? – Зейд удивленно вскинул брови. – Или ты стал сентиментальным?
– А ты нет? – в свою очередь удивился Юмаши. – Мэр – так мы его теперь называем – не сделал ничего такого, что могло бы спровоцировать меня на ответные действия. И он, в отличие от тебя, ни разу не посмел обратиться ко мне за помощью.
– Ах, какой благородный человек! А тебе известно, что он отдал приказ уничтожать тех, кого исключают из школы? А ведь эти дети не успели причинить ему вреда. – Зейд ухмыльнулся, видя, как Юмаши подался вперед, его глаза расширились от ужаса. – Ты, кажется, удивлен? Напрасно. Они показали свое истинное лицо, только и всего.
– Это ты вынуждаешь их принимать ответные меры, – с горечью заметил Юмаши.
– Я тебя умоляю, – отмахнулся Зейд. – Педагоги всегда были извергами, они только тем и занимались, что закручивали гайки, а наши действия лишь немного ускорили процесс.
– Именно поэтому я не хочу иметь дела ни с ними, ни с вами.
– И что же ты намерен делать? По–прежнему гнить в этой дыре, попусту теряя драгоценное время вместо того, чтобы использовать свой талант, помогая нам в борьбе за свободу и справедливость? – В голосе Зейда звучало явное разочарование.
– Мой талант – это мое личное дело, и никого не касается, как и на что я трачу свое время, – заявил Юмаши.
– И на что же ты тратишь свое время?
– Я уже сказал: это никого не касается. Не надо совать нос туда, куда не следует.
– Послушай, ты ведь умный парень, – прошипел Зейд. Он сжал кулаки и, подавшись вперед, всей грудью навалился на стол. – Вылезай из своей норы. Пошли со мной, и вместе мы в два счета расправимся с педагогами. Да мы свалим их меньше чем за год! – Зейд перевел дыхание. – Хотя, что я говорю. Ты предпочитаешь сидеть здесь, на пустой улице, потягивать лимонад, читать книжки и ничего не делать.
– Я никогда не говорил, что предпочитаю ничего не делать, – возразил Юмаши. – Я делаю, и делаю очень многое, но по–своему – так, как считаю нужным. Ты словно метеор, яркий, блестящий, вокруг тебя все горит и взрывается, ты хочешь шума и славы, ты работаешь напоказ, а я действую гораздо мягче и терпеливее.
– Только результата от твоих действий что–то не видно, – Зейд саркастически скривил губы. – Если люди ничего не знают ни о тебе, ни о том, что ты делаешь, то какой смысл в твоей работе?
– Возможно, смысл в том и заключается, чтобы делать то, что считаешь нужным, а все остальное значения не имеет, – Юмаши пожал плечами. – Ладно. В любом случае, какой бы интересной ни была наша дискуссия, ты явился сюда, чтобы задать мне конкретный вопрос, и ты его задал. Полагаю, на этом нашу встречу можно считать законченной. Или у тебя есть еще вопросы?
– Нет. Только один.
– В таком случае вынужден тебя огорчить, мой ответ по–прежнему остается «нет». И пожалуйста, не нужно больше обращаться ко мне с этим вопросом.
– Хорошо. Я уважаю твое желание, – сказал Зейд, поднимаясь из–за стола. – Но я надеюсь, что ради нашего с тобой прошлого ты подумаешь и, возможно, изменишь решение.
– Нашего с тобой прошлого, – повторил Юмаши. – Неплохое было время, верно, Зейд? – Он склонил голову набок и прикрыл глаза, словно вспоминая о чем–то приятном.
– Да, не стану отрицать, – согласился Зейд. – Веселое было время.
– Тогда мы оба ходили в школу, – заметил Юмаши.
– Если ты предлагаешь вернуться к старым временам или пытаешься убедить меня, что тогда было лучше, чем теперь, – не трать понапрасну силы, – отрезал Зейд. – Я слишком долго наслаждался свободой, чтобы тосковать о прошлом. Просто, видя, как ты маешься тут от безделья, я подумал, что, возможно, ты захочешь присоединиться к нам.
– У меня было целых два года, чтобы подумать об этом, Зейд, – усталым голосом сказал Юмаши. – Но если я когда–нибудь изменю свое решение, я дам тебе знать.
– Не сомневаюсь, – голос Зейда неожиданно смягчился. – Береги себя.
– Обязательно. Ты тоже, – мягко добавил Юмаши. – Постарайся, чтобы тебя не убили на твоей войне.
– Постараюсь. Я пока не собираюсь умирать, – впервые за все время разговора парень почувствовал напряжение в голосе Зейда. – Прощай, Юмаши. Думаю, мы не скоро увидимся.
– Думаю, что не скоро, Зен… Зейд, – Юмаши взглянул на его освещенное желтоватым светом лицо. – Рад был повидаться с тобой.
– Я тоже, – Зейд повернулся и пошел прочь.
Он уходил все дальше и дальше. Предводитель бунтовщиков ни разу не обернулся, хотя шел очень медленно, опустив голову и сгорбив плечи, – единственный признак того, насколько велико было его разочарование.
Юмаши некоторое время смотрел в темноту, которая поглотила Зейда. Забытый стаканчик с лимонадом сиротливо стоял на столе. Затем он решительно тряхнул головой и поднялся на ноги.
– Пора, – произнес он вслух.
***
– Ты шутишь, – сказал Тэк, уставившись на стеклянную банку.
– Нет, мой друг, я говорю вполне серьезно, – в голосе Юмаши слышалась непривычная усталость.
Тэк с трудом дождался окончания уроков. Выскочив из школы, он помчался по знакомому переулку, туда, где за деревянным забором начинался Девятнадцатый район. Всю дорогу мальчик гадал, какую работу предложит ему продавец лимонада, но, когда он, задыхаясь от быстрого бега, появился во владениях Юмаши, оказалось, что приготовленное для него задание не имеет ничего общего с теми предположениями, которые строил Тэк. Хозяин поставил перед ним банку, наполненную каким–то странным порошком, похожим на сероватую муку. Однако он не стал мучить Тэка загадками и сразу объяснил, что это соль, смешанная с перцем. Работа заключалась в следующем: отделить перец от соли, разложив их на две кучки.
– Но зачем? – допытывался Тэк.
– Просто мне нужны соль и перец, – беззаботным тоном сообщил Юмаши. – – Полагаю, твой внушительный гонорар вполне соответствует этой работе.
Тэк понимал, что дальнейшие вопросы задавать бессмысленно. Ему платили более чем щедро за очень странную работу, но за такие деньги Юмаши накупил бы столько соли и перца, что ими можно было бы засыпать всю улицу. И все же Тэку казалось, что его ждет ужасно скучное и утомительное дело, к тому же он не горел желанием заниматься тем, что выглядит настолько бессмысленным.
– Но ты мог бы просто… – начал Тэк.
– Тебе нужны деньги, не так ли? – перебил его Юмаши.
– Ну да, нужны, – вяло согласился Тэк.
– Тогда будет лучше, если ты перестанешь тратить время на пустые разговоры и приступишь к делу. Тебе понадобится много сил. Я приготовил кое–какие упражнения, которые мне хотелось бы попросить тебя выполнить после того, как ты рассортируешь соль и перец.
Так закрыл рот, решив, что за те деньги, которые ему платят, можно и помолчать. Без дальнейших проволочек он уселся на свое обычное место, придвинул к себе банку и отвинтил крышку. Юмаши одобрительно кивнул, затем сполз пониже, так что его голова оказалась на спинке стула и, устроившись поудобнее, закрыл глаза; со стороны казалось, что он погрузился в глубокий безмятежный сон. Тэк тяжело вздохнул и высыпал содержимое банки на стол.
Работа оказалась гораздо более трудоемкой, чем представлял Тэк: торопясь поскорее выполнить задание Юмаши, он то и дело ошибался, кристаллы соли выскальзывали из его пальцев и оказывались в кучке, где лежал перец, а крупинки молотого перца попадали в соль. Но в то же время Тэк получал странное удовольствие от этого необычного задания, сродни тому, какое получает человек, столкнувшийся со сложной задачей, которую, несмотря на трудности, он в состоянии выполнить. Работа не была тяжелой, скорее монотонной. Ни один человек не стал бы заниматься подобной ерундой, не будь у него серьезного стимула. Чтобы как–то развеять скуку, Тэк напевал себе под нос или представлял, что соль и перец вдруг вспыхивают ярким пламенем и бесследно исчезают. Время от времени он украдкой поглядывал на Юмаши: тот крепко спал, откинувшись на спинку стула.
Наконец Тэк справился со своим заданием. От напряжения у него слезились глаза, ломило шею и плечи, И все же перед ним на столе лежали две большие горсти соли и перца.
– Эй, эй, Юмаши, проснись! – позвал Тэк и тут же решил, что если парень и спал, то не крепко, а, может быть, только прикидывался спящим.
Так или иначе, реакция была мгновенной: хозяин открыл глаза и взглянул на опустевшую стеклянную банку.
Удовлетворившись результатом проделанной работы, Юмаши вытащил из кармана купюру и протянул ее Тэку. Тот с радостью принял честно заработанные деньги.
– А теперь, прежде чем ты уйдешь, – сказал Юмаши, поднимаясь со стула и потягиваясь всем телом, – я хочу предложить тебе немного потренироваться.
Тэк замер, вспомнив о каких–то упражнениях, которые упоминал Юмаши.
– Потренироваться?
– Да, физические упражнения. Мне нравится, когда мои работники находятся в хорошей форме.
***
– Надеюсь, все понимают, почему я провожу экстренное совещание, – мэр нервно щелкнул зажигалкой. – Мы получили известие о том, что начальник полиции мистер Уотерс был убит бунтовщиками. Я пока не знаю подробностей, но это уже переходит всякие границы! Кто–нибудь может толком объяснить, что происходит?
– Как сообщает Управление Полиции, мистер Уотерс вместе с патрульными совершал обычный обход заброшенных районов, – не очень уверенно начал один из сидевших за столом чиновников. – Они наткнулись на склад продовольствия, который, по всей видимости, принадлежал бунтовщикам. Но когда патрульные вошли внутрь, выяснилось, что здание не такое уж необитаемое, как им показалось вначале.
– Замечательно. Потрясающая история, – саркастически хмыкнул мэр. – Дайте в прессу сообщение, что начальник полиции был убит при исполнении служебных обязанностей, и больше никаких подробностей. Да, и подкиньте им информацию об эпидемии птичьего гриппа, которую мы заранее приготовили для подобного случая.
– Я немедленно составлю пресс–релиз, – подал голос другой министр, быстро схватил со стола ручку и начал что–то сосредоточенно писать в своем блокноте.
– За последние два года на посту начальника полиции сменилось шесть человек, – сообщил мэр. Судя по его усталому виду, столь частая смена кадров начала действовать ему на нервы. – Половину из них я уволил сам за тупость и полную неспособность выполнять возложенные на них обязанности; те же, кто более–менее подходил для этой работы, погибали от рук бунтовщиков. Дальше так продолжаться не может. Прошу, джентльмены, я готов выслушать ваши предложения!
Сидевшие за столом мужчины нервно переглядывались, никто не хотел говорить первым. Мэр не был похож на человека, который готов благосклонно выслушать предложения своих подчиненных. Тишина становилась невыносимой. Наконец, нашелся смельчак, решившийся нарушить молчание.
– Господин мэр, – робко произнес он, – я полагаю, чиновники столь высокого ранга должны быть обеспечены надлежащей охраной. Если вы найдете подходящего человека на пост начальника полиции, выделите ему личных телохранителей. Например, ни для кого не секрет, что одной из главных мишеней бунтовщиков являются инспектора дисциплинарного отдела, однако некоторые из них передвигаются по Городу вообще без охраны.
– Полагаю, вы имеете в виду мистера Кейна, который некогда сидел на вашем месте, – мэр смерил отважного министра пристальным взглядом и щелкнул зажигалкой. – Но мистер Кейн сам напросился на должность главного инспектора. Что же касается мистера Уотерса, то в момент своей гибели он был окружен целым отрядом полицейских – вряд ли это можно назвать ненадлежащей охраной.
– Но они оказались в логове бунтовщиков, – возразил другой министр. – В рапорте говорится, что там было не меньше дюжины этих ублюдков, нашим полицейским удалось убить четырех из них.
– Четыре бунтовщика за одного начальника полиции – неравноценный обмен, – мэр театрально развел руками. – Прежде всего, мистеру Уотерсу вообще не следовало соваться туда. Поэтому с сегодняшнего дня мы вводим новое правило: начальник полиции прибывает на место событий только после того, как район и близлежащие окрестности тщательно обследованы патрульными нарядами.
– Завтра же ваше распоряжение будет принято в качестве дополнения к закону, – пообещал один из министров, делая пометку в своем блокноте.
– Очень хорошо, – сказал мэр. – Кроме этого, мы обеспечим нового начальника полиции персональной охраной. Что касается конкретной кандидатуры… нам нужен сильный волевой человек, способный понять мышление бунтовщиков, а для этого он сам должен мыслить как они.
– Откуда мы можем знать, как мыслит тот или иной человек? – удивился один из министров.
– Я уверен, что присутствующие здесь члены правительства способны предложить способ решения этой проблемы, – мэр окинул сидящих за столом мужчин пристальным взглядом.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Члены правительства сосредоточенно хмурили лбы, изо всех сил пытаясь что–нибудь придумать. Наконец, у одного из министров родилась идея: более экстравагантного предложения трудно было ожидать:
– Похоже, нам нужен ребенок, сэр.
Все присутствующие в недоумении уставились нас своего коллегу. Мэр замер на месте.
– Ребенок? – задумчиво переспросил он.
– Да, сэр, – отважный министр озирался по сторонам с таким растерянньзм видом, словно его вдруг одолели сомнения в разумности собственного предложения. – Я хотел сказать, что нужно вышибать клин клином, ну и всякое такое…
– Ребенок… вундеркинд… если мы можем контролировать одного мальчишку… – Казалось, мэр разговаривал сам с собой, забыв о сидящих перед ним министрах. – Вы все знаете о мальчике, который живет в Девятнадцатом районе? – неожиданно спросил он.
Сидевшие за столом министры дружно закивали головами. Мэр задумчиво потер подбородок.
– Будет неразумно, если я сам приду к нему… – Мэр вскинул руку, заставив замолчать тех, кто уже открыл рот, собираясь возразить главе Города. – У него нет оснований любить нас, а мне не хотелось бы огорчать его. Однако я знаю точно: раньше ему очень нравилось учить других талантливых детей, для нашего вундеркинда это было чем–то вроде хобби.
– Господин мэр, вы хотите, чтобы мы возобновили наблюдение за Девятнадцатым районом? – с готовностью воскликнул один из министров.
– Нет, ни в коем случае. Я не хочу провоцировать его, иначе парень может разозлиться и примкнуть к бунтовщикам. Поднимите все документы, связанные с результатами предыдущих наблюдений, и найдите информацию о тех, кто регулярно посещал Девятнадцатый район. Выясните, где эти дети находятся сейчас.
– Это будет непросто, – сказал ретивый министр.
– А я и не говорил, что будет легко, – бросил мэр, однако в его голосе чувствовалось воодушевление человека, принявшего правильное решение.
– Как мы можем быть уверены, что, подослав к нему одного из старых друзей, мы не разозлим мальчишку? – спросил другой министр.
– Я уверен, Юмаши не станет делать резких движений только из–за того, что мы связались с одним из его знакомых, – сказал мэр. – Если не из соображений собственной безопасности, то хотя бы ради памяти о прошлом.
Ностальгическая интонация, с которой мэр произнес эти слова, заставила членов кабинета удивленно переглянуться.
– Итак, этот вопрос решен. Теперь вернемся к повестке дня, – он тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания. – Убийство начальника полиции не может оставаться безнаказанным. Думаю, настало время нанести ответный удар.
– Ответный удар? – повторил один из членов правительства. – Но, господин мэр, нам ничего не известно об их…
– Знаю, – перебил министра мэр. – Я не имел в виду логово бунтовщиков. Давайте ударим по их наиболее уязвимому месту. Я тут набросал указ, котором завтра к вечеру должен быть доведен до сведения общественности.
Мэр выдернул из лежащей перед ним папки лист бумаги. Члены правительства с жадным любопытством следили за своим шестом, некоторые старательно вытягивали шеи, словно пытались издали заглянуть в бумагу мэра. Он положил ее на стол и слегка подтолкнул вперед, листок легко скользнул по полированной поверхности стола. Один из министров отважился подтянуть его к себе.
– «Об ужесточении наказаний», – прочел он вслух название указа.
– Да, именно так, – мэр удовлетворенно кивнул головой. – Бунтовщики могут сбегать из наших школ, устраивать теракты, убивать полицейских, но у нас в руках остаются сотни тысяч заложников – их друзья и одноклассники. Мы имеем возможность отыграться на них. Отныне малейшее нарушение дисциплины, которое может рассматриваться как угроза всей Системе Воспитания и Образования, приведет к немедленному исключению из школы, любое нарушение правил будет караться жесточайшим образом.
– Но, сэр, по–моему, это слишком, – осмелился подать голос один из членов правительства.. – Учитывая ваше недавнее распоряжение об уничтожении исключенных… я хочу сказать, что нам следует поощрять тех учеников, которые продолжают посещать школу, а не наказывать их!
– А я хочу сказать, – с нажимом произнес мэр, – что данный указ даст понять бунтовщикам, что мы не намерены идти у них на поводу! От их бравады не останется и следа, когда они поймут, что мы можем сделать с их друзьями, которые абсолютно беззащитны перед нашими законами. Мы должны укрепить нашу власть, показав бунтовщикам, кто на самом деле контролирует Город!
Тот же смелый министр, который, очевидно, забыл, что случается с теми, кто задает слишком много вопросов, уже открыл рот, собираясь возразить. Другой министр, вовремя почуявший нависшую над всеми опасность, успел опередить коллегу.
– Замечательная идея, сэр! – выпалил он.
– Потрясающая! – поддержал его еще один голос.
– Покажите им, господин мэр, кто в доме хозяин! – воскликнул третий человек.
Мэр защелкнул крышку зажигалки и поднялся из–за стола. Подойдя к окну, он отодвинул занавеску и взглянул на раскинувшийся внизу Город:
– Значит, решение принято единогласно. Если мы не можем добраться до бунтовщиков, мы отыграемся на их товарищах. – Он повернулся к сидящим за столом членам правительства: – И не забудьте: я жду регулярных докладов о том, как продвигаются поиски детей, когда–либо посещавших Девятнадцатый район. – Он окинул своих подчиненных оценивающим взглядом. – Совещание закончено, все свободны.
