Текст книги "Матрица террора"
Автор книги: Исаму Фукуи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Глава 15. МЕЧ
– Это керамическим меч, – сказал Зейд, проводя рукой вдоль клинка. – У меня самого есть точно такой же, но я заметил, что Нони давно заглядывается на это оружие.
Тэк взглянул на нее: девочка стояла, опустив голову, и смущенно смотрела себе под ноги.
– Просто для сведения, Тэйкан: меч сделан из особого вида керамики, которая крепче любой стали, и, главное, его невозможно обнаружить с помощью металлоискателя. Это оружие, – торжественно объявил Зейд, – станет наградой лучшему из вас, тому, кто достоин владеть таким мечом.
Нони подняла голову, ее голубые глаза вспыхнули. Тэк со своей стороны отнюдь не горел желанием заполучить этот чудо–меч, но он не был уверен, что Зейд поймет его, поэтому благоразумно решил промолчать.
Они втроем стояли посреди цветочного магазина. Возле стен толпились зрители, которых, как догадывался Тэк, Зейд специально пригласил посмотреть на поединок. На улице стемнело, единственным источником освещения была висевшая под потолком тусклая лампочка, остальная комната и зрители находились в тени. Тэку показалось, что среди этих безмолвных теней мелькнуло лицо Габриеля.
– Вы будете сражаться деревянными мечами, – сказал Зейд, указывая на стоявшую возле его ног корзину. – Правила просты: кто первым нанесет смертельный удар – тот и победил. Нони, Тэйкан, вам все понятно?
Нони кивнула и покрепче обмотала шарф вокруг нижней части лица. Пока она возилась с шарфом, Тэк с некоторой тревогой заметил, что девчонка намерена не просто участвовать в поединке. Судя по ее горящим ненавистью голубым глазам, она готовилась на самом делеубить его. Тэк терялся в догадках, что плохого он сделал Нони, чтобы заслужить такую жгучую ненависть. Откровенно говоря, у Тэка не было большого желания сражаться с человеком, которого ему отрекомендовали как хладнокровного убийцу. Он повернулся к Зейду, но, встретившись с ним глазами, понял: отказаться от поединка невозможно…
– Да, я все понял, – Тэк с обреченным видом кивнул головой.
– Отлично, – Зейд выхватил из корзины два деревянных меча и протянул их соперникам. – В таком случае, не будем заставлять наших зрителей ждать.
Тэк едва успел взяться за рукоятку меча, когда Нони с ходу ринулась в атаку, целясь острием меча в его голову. Он вздрогнул от неожиданности, но, как только рукоятка меча легла ему на ладонь и он почувствовал знакомую тяжесть оружия, Тэку вдруг показалось, что он больше не властен над своим телом; его руки и ноги двигались словно сами по себе, помимо воли хозяина.
Тэк быстро отскочил назад, меч Нони просвистел в миллиметре от его уха. Не обращая внимания на сдержанный ропот зрителей, она снова рванулась вперед, концы черного шарфа и две длинные черные косички развивались у нее за спиной. Тэк видел, что девчонка целится ему прямо в сердце, видел ее холодные голубые глаза. У него возникло уже знакомое ощущение, будто его загнали в угол и ему не остается ничего другого, как только отвечать ударом на удар. Тэку показалось, что он слышит далекий голос Юмаши:
«Тебе придется научиться отвечать ударом на удар, если не по собственному желанию, то хотя бы по необходимости!»
Тэк нырнул в сторону и, сделав кувырок, встал на ноги. Нони снова промахнулась. Она развернулась и вновь ринулась в атаку, а Тэк вдруг подумал, что до сих пор не сделал ни одного ответного выпада. Меч Нони просвистел возле его бедра, он снова отпрыгнул в сторону. С ворчанием, похожим на сердитое рычание рассвирепевшего зверя, она вскинула меч и резко рубанула сверху вниз, целясь Тэку в плечо. Он с трудом увернулся и попятился назад.
– Трус, – бросила девчонка. Сквозь шарф, закрывавший нижнюю часть лица, голос звучал глухо.
Глаза Тэка сузились.
«Ты боишься получить удар, и, что еще хуже, боишься сам наносить удары!»
Тэк рванулся вперед. Выпад застал Нони врасплох, она неуверенно отступила назад, меч прошел возле ее шеи. Но Тэк, не дав ей опомниться, снова взмахнул мечом, вынудив девушку блокировать удар. На мгновение они застыли, сцепившись мечами, затем оба отпрыгнули в сторону. Неожиданно каждый из них увидел противника в новом свете. Волнение среди зрителей нарастало, по рядам прошел приглушенный шепот.
«Повторение ведет к поражению!»
Нони снова ринулась в атаку, но на этот раз Тэк действовал на опережение. Когда девушка вскинула свой меч, он подпрыгнул и с силой ударил подошвой башмака по клинку, отбросив его назад. Лишь чудом Нони удалось удержать меч, не ударив себя по лицу собственным клинком. Тэк, воспользовавшись замешательством противника, снова подпрыгнул и ударил Нони ногой в живот. Она покачнулась.
«На самом деле ты не хочешь причинить мне боль, поэтому у тебя ничего не выходит!»
Тэк сделал выпад, готовясь нанести последний и решающий удар. Но Нони уже пришла в себя: выкинув вперед меч, она едва не разрубила Тэку бедро. Он успел подставить свой, но при этом оказался слишком близко к противнику и получил удар ногой в живот. Тэк задохнулся, Нони кинулась добивать противника, ее глаза сияли. Плохо понимая, что делает, Тэк пошарил рукой позади себя, и неожиданно его пальцы наткнулись на что–то холодное – Тэк сжал в руке спинку металлического стула, схватил его и с размаху обрушил на голову Нони. Она вскрикнула от неожиданности и упала на пол.
«Мы можем подумать о пощаде, когда враг побежден!»
Тэк сделал шаг вперед и ударил Нони ногой в бок. Он услышал недовольный ропот зрителей и ее стон, но все же поднял меч и нацелился острием в ее шею. Вдруг Нони извернулась всем телом и, словно змея, выскользнула из–под ног Тэка, быстро поднялась с пола и бросилась на него. Бросок был настолько неожиданным, что мальчик не успел среагировать. Одной рукой Нони вцепилась ему в горло и вскинула другую руку с мечом, собираясь нанести сокрушительный удар.
«В этом Городе есть люди, которые не разделяют твоих взглядов; если ты столкнешься с ними, они причинят тебе боль, если ты не остановишь их, они убьют тебя».
Тэк вскинул руку и перехватил запястье Нони, прежде чем она успела нанести удар. Но другая рука девушки крепко сжимала ему горло, Тэк чувствовал, что задыхается. Свободной рукой он поднял свой меч, еще мгновение – и Нони останется без головы. Увидев грозящую ей опасность, она отпустила Тэка и отскочила в сторону, оставив задыхающегося противника стоять посреди комнаты. Зрители замерли, в комнате воцарилась гробовая тишина. Тэк успел сделать несколько судорожных глотков воздуха, которых ему хватило, чтобы отразить несколько смертоносных ударов Нони, нацеленных ему в голову. Удары были настолько мощными, что у Тэка заломило руку. Но Нони не собиралась отступать. Тэк не сомневался – она намерена выиграть любой ценой. В какой–то момент, когда он взглянул в ее пылающие огнем голубые глаза, у него промелькнула мысль: если уж для Нони это настолько важно, почему бы не поддаться ей?
«Ты не должен сдаваться… Если ты живешь в этом Городе, ты не имеешь права сдаваться. Если ты сдаешься, это означает, что ты готов расстаться с собственной жизнью».
Мысль о капитуляции исчезла так же быстро, как появилась. Тэк бросил взгляд за спину Нони и увидел стоящий в углу пластмассовый стол, за которым они с Зейдом сидели сегодня утром. Когда Нони была совсем близко, Тэк отбросил меч – зрители издали дружный вздох изумления – и кинулся ей навстречу. Он на лету перехватил ее руку с мечом, затем с силой толкнул ее назад. Она не устояла на ногах и упала спиной на стол. Тэк подмял ее под себя, и неожиданно, поддавшись какому–то странному импульсу, протянул руку и сорвал шарф, закрывавший нижнюю часть ее лица.
На мгновение оба противника замерли, толпа у них за спиной ахнула, голубые глаза Нони наполнились ужасом. Взглянув на нее, Тэк понял, почему Нони так старательно закутывается шарфом: симпатичное личико было изуродовано длинным, похожим на глубокую борозду, шрамом, который начинался от подбородка, шел через всю щеку и заканчивался возле левого уха. Тэк подумал, что сейчас Нони выцарапает ему глаза, но пальцы девочки разжались, она выпустила меч и, соскользнув на пол, закрыла лицо ладонями.
«Похоже, ты сдал экзамен».
Тэк пришел в себя и услышал, что голоса зрителей стали чуть громче: вся комната гудела, словно растревоженный улей. Мальчик взглянул на скорчившуюся на полу Нони, и у него сжалось сердце: он чувствовал себя виноватым. Он уже готов был поддаться своей жалости, но предостерегающий взгляд Зейда заставил его остановиться. Командир пристально смотрел в лицо Тэку, словно напоминая, что он должен сделать. Тэк неохотно поднял с пола меч Нони и осторожно коснулся острием ее шеи.
В ту же секунду Зейд вышел вперед, и разговоры в комнате стихли.
– Молодец, Тэйкан! – сказал он, вручая Тэку керамический меч.
Тэк ничего не ответил. Он молча принял оружие из рук Зейда и отшвырнул в сторону деревянный меч, который с глухим стуком упал на дощатый пол. Тем временем Зейд присел на корточки возле Нони, отвел ладони, которыми она прикрывала лицо, и осторожно замотал шарфом ее изуродованную щеку и подбородок. Затем небрежно потрепал Нони по плечу и, распрямившись, с одобрением кивнул Тэку. Мгновение спустя Нони неуверенно поднялась на ноги и встала рядом с Зейдом. Тэк заметил, что она больше не сверлила его своими холодными голубыми глазами – напротив, старательно избегала взгляда Тэка.
– Который час, Нони? – не глядя на свою помощницу, спросил Зейд.
– Десять сорок два, сэр, – пролепетала Нони.
Голос ее звучал едва слышно, Тэку показалось, что она сейчас онемеет.
– Пора, – объявил Зейд, – скоро отряд Алекса тронется в путь, мы должны их встретить. Тэйкан, – он обернулся к Тэку, – я хочу, чтобы ты поехал со мной.
Тэк не мог не заметить, что Зейд не приглашает с собой Нони, и, естественно, она тоже обратила на это внимание. Она смотрела на Зейда так, словно он ударил ее. Тэку стало жаль Нони, он уже готов был отказаться, но пристальный взгляд командира вновь заставил его остановиться.
– Есть, сэр, – едва слышно пробормотал он.
***
– Я не знаю, кто вы такой, каким образом вам удалось получить разрешение Педагогического Совета и почему это дело не может подождать до утра, но я привела ее. Кстати, я в тот момент была в коридоре и своими глазами видела, как она швырнула бомбу в инспектора. И считаю, что удаление записи об этом преступлении из ее личного дела в обмен на ночной допрос – это в высшей степени…
– Да–да, конечно, мне понятны ваши сомнения, но для меня очень важно выяснить подробности происшествия, и как можно скорее; видите ли, мне только что сообщили, и я сразу… Итак, где она?
– Ждет в коридоре. Кстати, мне тоже пришлось встать среди ночи.
– Спасибо. Я ценю вашу жертву. Позовите ее.
– Хорошо. Но я могу сказать заранее, что ничего нового вы не узнаете. Мальчик мертв. Да, очень жаль, но ничего не поделаешь – несчастный случай.
– Я приму во внимание ваше мнение, но, знаете, трудно смириться со смертью друга. Просто мне хочется получить… исчерпывающую информацию.
– Надеюсь, вам удастся узнать то, что вас интересует… кем бы вы ни были.
Директриса, возглавляющая школу Двадцатого района, открыла дверь в коридор и крикнула визгливым голосом:
– Мелисса, здесь молодой человек, он хочет поговорить с тобой! Отвечай на все его вопросы, и мы… пересмотрим тот маленький инцидент. И, пожалуйста, говори правду.
Впустив в кабинет испуганную девочку с заспанным лицом и растрепанными волосами, директриса удалилась. Когда дверь за ней закрылась, девочка вскинула глаза на молодого человека, пожелавшего поговорить с ней среди ночи. Но стоило Мелиссе взглянуть на сидевшего за столом странного мальчика – сон как рукой сняло. Он поудобнее устроился в кресле директрисы, сдвинул на кончик носа солнечные очки и обратился к Мелиссе.
– Привет, Мелисса, – сказал он. – Меня зовут Юмаши.
– Привет, – осторожно ответила девочка. – Директор сказала, что ты хочешь поговорить со мной.
– Да, – кивнул Юмаши. – Это касается Тэка. Видишь ли, он был… моим другом, и, насколько я понимаю, ты была последней, кто видел его живым.
Мелисса прикусила губу:
– Да, верно.
– Расскажи, что произошло в тот день? Не бойся, я не веду никаких записей, и все, что ты скажешь, останется между нами. Более того, упоминание об этом инциденте будет убрано из твоего личного дела.
Мелисса молча уставилась на Юмаши. Несколько мгновений она напряженно щурила глаза, словно прикидывая, стоит ли верить его словам. Наконец, видимо решив, что Юмаши неопасен, девочка заговорила:
– Ну, у нас с Сюзи была подруга, на прошлой неделе ее увели из школы. Охранники схватили Кэт и еще одного мальчика, с тех пор их никто не видел.
– Это было связано с новым законом о наказаниях? – уточнил Юмаши.
– Ага, – кивнула Мелисса. – А потом я узнала, что к нам в школу приезжает инспектор, и решила в знак протеста бросить в него бомбу–вонючку,
– И что произошло потом? – осторожно спросил Юмаши.
– Сюзи сказала, что это она кинула бомбу, – голос девочки дрогнул. – И мистер Кейн забрал ее с собой.
– И брат Сюзи видел, как ее уводят, – тихо добавил Юмаши.
– Да, – слезы ручьями побежали по щекам Мелиссы. – Сюзи взяла вину на себя, и ее убили, на ее месте должна была быть я. А я просто стояла и смотрела.
– А Тэк не стоял и не смотрел, верно? – сказал Юмаши.
– Нет, – всхлипнула Мелисса, утирая слезы рукавом рубашки. – Он побежал догонять их, Он бежал за ними по улице и кричал. Я тоже должна была бежать вслед за Сюзи.
– Чувство вины – вполне естественное чувство, – спокойным голосом произнес Юмаши, – независимо от того, оправданно оно или нет. Но есть еще один очень важный вопрос, на который я хочу получить ответ.
Мелисса кивнула сквозь слезы. Юмаши положил руки на стол директора и слегка подался вперед:
– Ты видела Тэка мертвым?
– Нет, – Мелисса отчаянно замотала головой. – Он вместе с ними скрылся за поворотом в конце улицы, потом мы услышали ужасный грохот, а позже нам сказали, что в машине инспектора взорвался бензобак.
– Они сказали… что взорвался бензобак? – повторил Юмаши. – Сам по себе взорвался?
– Да-а, – протянула Мелисса, смахивая слезы со щек. – А что?
– Нет–нет, ничего, – быстро сказал Юмаши. – Спасибо, что согласилась встретиться со мной в такой поздний час. Можешь идти. А когда ты успокоишься и придешь в себя, вспомни мои слова: ты не виновата в смерти подруги.
Когда заплаканная Мелисса вышла из кабинета, Юмаши откинулся на спинку директорского кресла и прикрыл глаза. Оставшись один, он произнес вслух имя человека, который – Юмаши в этом не сомневался – был виновен в смерти Сюзи.
– Зейд, – пробормотал Юмаши. – Значит, Тэк и его сестра стали жертвами теракта, устроенного бунтовщиками. Но они не наши тело… и это означает, что ты жив. В таком случае, где же ты, Тэк?
***
Прошло около двух часов после окончания поединка, а Тэк уже стоял рядом с предводителем бунтовщиков на крыше старого кирпичного дома, на первом этаже которого когда–то располагалась прачечная. Он ожидал, что для полицейских, преследующих отряд Алекса, Зейд приготовит точно такую же западню, в которую угодили преследователи Габриеля. Но, к удивлению Тэка, они с Зайдем прошли мимо нескончаемого ряда старых стиральных машин и поднялись на крышу дома. Там оказалось всего два человека, бунтовщики сидели на деревянных ящиках, возле их ног лежали знакомые Тэку стингеры. Фонари на улице либо были неисправны, либо их нарочно разбили, но, так или иначе, весь квартал был погружен в непроглядную тьму.
Вдалеке раздались завывания полицейских сирен и автоматные очереди. Перестрелка продолжалась уже минуты две, однако Зейд не предпринимал никаких действий; он по–прежнему стоял у края крыши, лениво взирая вниз. Тэк начал нервничать. Шум становился все громче, и неожиданно из–за угла выскочила вереница машин, напоминавшая парад подержанных автомобилей. Караван бунтовщиков на огромной скорости приближался к тому месту, где их поджидали товарищи. С растущим беспокойством Тэк наблюдал за старыми фургонами и грузовиками, которые, громыхая колесами, неслись по узкой улочке.
Он нервно переминался с ноги на ногу и уже готов был нарушить молчание и спросить Зейда, почему он бездействует, но решил воздержаться от вопросов и посмотреть, как будут развиваться события. Вслед за караваном старых машин из–за угла появилось не меньше полудюжины сверкающих лаком полицейских автомобилей: они неслись на бешеной скорости, нагоняя удирающих бунтовщиков. Улица была довольно узкой, полицейским машинам пришлось выстроиться в цепочку, однако их автомобили были намного мощнее потрепанных машин бунтовщиков. Тэк понимал, что, как только они проскочат узкий участок и выйдут на более широкую дорогу, у бунтовщиков не будет ни единого шанса на спасение.
Тэк качнул головой. Потерю такого количества средств передвижения уже можно считать неприятностью, а сколько ребят сидит в этих машинах? Скольким из них удастся убежать от полиции?
Сжав зубы, он повернулся к Зейду, но тот как ни в чем не бывало спокойно стоял у края крыши и наблюдал за погоней. Теперь Тэк не сомневался: Зейд совершил ужасную ошибку, и его западня, приготовленная для полицейских, станет могилой для тех ребят, которые находятся там, внизу, в своих стареньких машинах. Глядя на Зейда, который со сдержанным интересом следил за погоней, Тэк вдруг почувствовал непреодолимое желание подбежать к нему и столкнуть с крыши, а потом броситься вниз, чтобы попытаться хоть как–то помочь бунтовщикам. Однако он решил, что подождет с местью за убийство сестры, пока не увидит, чем закончится схватка с полицией.
Тэк вновь собрался спросить Зейда, почему тот медлит, но в этот момент предводитель бунтовщиков вскинул руку и едва заметно качнул ладонью. В ту же секунду двое стрелков вскочили со своих ящиков, подхватив стингеры, подошли к краю крыши и остановились возле своего командира.
– Жаль убивать полицейских, – вполголоса пробормотал Зейд, – но мы не имеем права поддаваться жалости, когда речь идет о жизни наших товарищей.
Тэк покосился на Зейда: он по–прежнему стоял на краю крыши и с удивительным спокойствием наблюдал за приближающимися машинами. Однако лицо его было сосредоточенным, и Тэк понял, что он говорит вполне серьезно. Мальчику казалось, что ситуация выглядит безнадежной, но, похоже, Зейд знал, что делает. Тэк снова посмотрел вниз: машины бунтовщиков стремительно приближались и уже почти поравнялись с домом, где расположился Зейд со своей командой. Полицейские следовали за ними по пятам. Каков бы ни был план Зейда, он должен был действовать очень быстро!
Зейд не заставил Тэка ждать: как только последняя машина бунтовщиков проскочила мимо бывшей прачечной, предводитель повернулся к стоявшим позади него стрелкам.
– Подбей первую машину, – приказал он.
Ракета взвилась в воздух и со злобным шипением понеслась вниз, следом за ней тянулся дымный след. В следующую секунду Тэк, вытаращив глаза, смотрел на полицейский автомобиль, который, превратившись в пылающий факел, волчком завертелся на месте. Теперь он понял, что задумал предводитель бунтовщиков: возглавлявший колонну полицейский автомобиль взорвался, вторая машина, мчавшаяся на бешеной скорости, не успела затормозить и врезалась в горящие обломки первой машины, вслед за ней начали врезаться друг в друга остальные. Вскоре на дороге образовалась пылающая груда покореженного металла; автомобилям, которые шли в конце колонны, удалось вовремя остановиться, они начали поспешно сдавать назад.
– А теперь подбей последнюю, – приказал Зейд.
Второй стрелок послал ракету под углом: она промчалась над улицей и врезалась в лобовое стекло автомобиля, который замыкал процессию. Последовала секундная пауза, затем раздался взрыв, языки пламени взметнулись до верхних этажей соседних домов. Началась паника. Уцелевшие машины все еще пытались двигаться назад, нелепо и хаотично наскакивая друг на друга, пока полицейские не сообразили, что оказались в ловушке. Одна за другой начали распахиваться дверцы, стражи порядка выскакивали наружу, внизу замелькали тени, началась беготня.
Зейд, Тэк и двое стрелков инстинктивно отпрянули от края крыши. Мгновение спустя началась стрельба, полицейские палили по крышам домов, пули свистели в воздухе и врезались в стены, отламывая куски штукатурки.
– Что теперь, сэр? – спросил Тэк, глядя на Зейда с нескрываемым восхищением.
– А теперь подчистим то, что осталось, – Зейд одарил Тэка сдержанной улыбкой, – нехорошо оставлять после себя мусор. Принесите зажигалки, – скомандовал он, поворачиваясь к двум стрелкам, которые, не дожидаясь приказа, уже подтаскивали к краю крыши деревянные ящики.
Бунтовщики работали четко и слаженно, с помощь двух ломиков они быстро вскрыли ящики, внутри лежали…
– Воздушные шары? – не веря своим глазам, воскликнул Тэк.
– Да, а что? – усмехнулся Зейд. Он вынул один из шаров и протянул его Тэку. – Хочешь – присоединяйся к нам.
Пока полицейские внизу продолжали обстреливать дома, Зейд и еще пятеро бунтовщиков начали сбрасывать с крыши воздушные шарики, с восторгом швыряя их в разные стороны. Тэк, тщетно пытаясь воспринять эту детскую игру всерьез, неуверенно сбросил вниз свой шарик. Но когда вместо стрельбы снизу послышались испуганные крики полицейских, Тэк понял, почему Зейд назвал свои игрушки зажигалками.
– Что внутри шаров? – спросил он, оборачиваясь к Зейду.
– Да что ни попадя, – беззаботным тоном сообщил тот, сбрасывая с крыши последний шар, – газ для зажигалок, моторное масло, бензин, в некоторых даже налита водка: словом, все, что горит.
Тэк поморщился и бросил осторожный взгляд на мечущихся внизу обреченных полицейских.
– Их ждет страшная смерть, – с горечью заметил он и поспешил отвернуться.
– Возможно, – согласился Зейд. – Но ничего не поделаешь: либо мы, либо они.
Тэк с удивлением заметил, как по лицу командира пробежала легкая тень; она сменилась странным выражением, похожим на искреннее сожаление, но в следующую секунду все исчезло, и Зейд снова стал самим собой – невозмутимым предводителем бунтовщиков.
– Они хотели отнять наши жизни, но вместо этого огонь отнимет их собственные, – добавил Зейд, вытаскивая из кармана стеклянную бутылку, горлышко которой было заткнуто тряпкой.
Он щелкнул зажигалкой и поджег тряпку. Затем подошел к краю крыши и легким движением, так же как бросал воздушные шарики, швырнул вниз бутылку. Тэк почти машинально проводил ее глазами, и вдруг в голове возникла другая картина: точно такая же бутылка, описав в воздухе широкую дугу, разбивается о бензобак машины, затем – взрыв, корчащиеся в пламени тела, тошнотворный запах горелой плоти и мертвая девочка у него на руках. Видение исчезло, он пришел в себя и снова увидел, как горящая бутылка летит вниз, в темноту ночи. Она летела медленно, очень медленно, словно само время остановилось, чтобы Тэк мог проследить за ее полетом. Интересно, подумал он, успеют ли полицейские поднять голову, чтобы увидеть приближающуюся к ним смерть?
Бутылка взорвалась в метре от земли. Мгновение спустя вся улица озарилась ярким светом, тысячи огненных змей быстро расползались по мостовой, щедро политой бензином и машинным маслом. Когда огонь добрался до бензобаков полицейских машин, раздалось несколько мощных взрывов. В бушующем адском пламени метались черные тени, сквозь рев огня доносились душераздирающие вопли боли и ужаса, злобные красные языки жадно лизали стены домов, разрывая темноту ночи и поднимаясь все выше и выше. Там, внизу, пламя безжалостно пожирало людские жизни. Тэк закрыл глаза и отвернулся. Он заметил, что остальные бунтовщики тоже стараются не смотреть вниз; малолетние убийцы поднимали глаза к высокому ночному небу, усыпанному мерцающими звездами.
Никто не хотел смотреть вниз – никто, кроме Зейда. Он один пристально наблюдал за тем кошмаром, который сам же и сотворил, и в его широко раскрытых глазах плясали яркие отблески пламени. Но когда Тэк покосился на предводителя бунтовщиков, надеясь найти в выражении лица этого злодея новые основания для собственной ненависти, неожиданно для самого себя вместо злорадного торжества он увидел гримасу боли; странная, необъяснимая боль затуманила взгляд командира, когда он подошел к краю крыши и, не мигая, уставился вниз на тонущую в огне улицу. Это выражение боли на лице предводителя бунтовщиков еще больше усложняло задачу Тэка: теперь ему трудно было представить, что он сможет хладнокровно уничтожить убийцу своей сестры.
Но что бы ни привиделось Зейду на той объятой пламенем ночной улице, эту тайну он хранил при себе. Когда он наконец отошел от края крыши, молча спустился вниз и вместе со своим отрядом отправился в обратный путь, Тэк еще раз взглянул на него и вновь увидел невозмутимого предводителя бунтовщиков. Трудно было поверить, что на этом лице могло появиться какое–то иное выражение, кроме ледяного спокойствия.
