Текст книги "Матрица террора"

Автор книги: Исаму Фукуи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Кто–то идет, – прошептал он, резко поворачиваясь к Тэку. Тот прислушался: теперь и он уловил звук шагов, которые гулким эхом отдавались на пустой улице. – Скорее всего, это Зейд. Не надо, чтобы он видел тебя со мной.

– Зейд? – выдохнул Тэк, испуганно подавшись вперед.

– Да, я же говорил тебе, что мы знакомы, – небрежно бросил Юмаши. – Не бойся, – добавил он, видя что Тэк встревожен не на шутку, – наша встреча тебе ничем не грозит, поверь мне. А теперь прячься, быстро!

Тэк вскочил со стула. Стараясь двигаться как можно тише, метнулся к стоявшему на тротуаре старому мусорному баку и спрятался за него. Едва он успел присесть на корточки, как из–за угла появился Зейд. Предводитель бунтовщиков приблизился к столу, и Тэк услышал приглушенные голоса. Не в силах совладать с собственным любопытством, он осторожно выглянул из своего укрытия. Тэк прекрасно видел Юмаши и Зейда, но, к сожалению, не мог расслышать, о чем говорят его бывший наставник и теперешний командир.

Издали казалось, что они о чем–то увлеченно беседуют. Сейчас, когда они стояли рядом, Тэк впервые обратил внимание, как сильно они похожи. Но он не успел углубиться в размышления о том, что бы это могло значить, потому что вдруг заметил, что Зейд держит в руках убранный в ножны меч, хотя еще один висел у него на поясе. Тэк потер кулаком глаза: нет, он не ошибся – предводитель бунтовщиков действительно принес второй меч. Странно, подумал Тэк, если у Зейда всегда было три меча, почему он не мог просто отдать один Нони, если девчонке так хотелось иметь его?

Увидев, как Зейд протягивает второй меч Юмаши, Тэк почему–то сразу догадался, что это оружие было припасено именно для такого случая. Юмаши что–то сказал Зейду, его слова явно не понравились предводителю бунтовщиков, он резко отдернул руку и даже отступил на шаг назад. Ребята обменялись еще парой фраз, затем Зейд резко развернулся и зашагал прочь. На его лице было написано явное разочарование. Тэк бросил взгляд на Юмаши: его бывший наставник выглядел даже более невозмутимым, чем обычно.

Тэк попытался сообразить, что могла означать только что увиденная им сцена. Зейд явился к Юмаши и предложил ему взять меч, Юмаши наотрез отказался, и Зейд ушел. По всей видимости, Юмаши и Зейда связывало нечто большее, чем просто приятельские отношения. Но прежде чем беспокойство успело поселиться в душе Тэка, он вспомнил слова Юмаши: «Не бойся, наша встреча тебе ничем не грозит».

Да, конечно, Тэк ни секунды не сомневался. «Поверь мне».

Тэк верил ему. «Ты должен остаться с бунтовщиками, и закончить как бунтовщик, так или иначе».

Да, он останется с бунтовщиками и закончит как бунтовщик, он будет сражаться за их общее дело, но не за человека, который называется их лидером.

Часть III. БУНТОВЩИК

Глава 20. У ОПАСНОЙ ЧЕРТЫ

– Черт побери, что происходит?

– Там внутри кто–нибудь остался?

– Эй, этот парень жив, помогите же кто–нибудь!

– Воды, нам нужна вода!

– Где Зейд? Позвоните Зейду!

Поначалу Тэк не обратил внимания на крики. Он шел по улице, направляясь в бар, но, чем ближе подходил, тем яснее становилось, что этот шум не похож на обычные веселые крики подгулявших бунтовщиков. Тэка охватили тревожные предчувствия, он бросился бежать. Завернув за угол, застыл на месте, не в силах отвести глаз от ужасной картины. Машинально сжал кулаки, не замечая, что острые шипы розы, которую он держал в руке, впились ему в ладонь.

Бар был охвачен огнем. Тэк не видел ничего, кроме пламени, – яркие насмешливые языки весело лизали стены, плясали на крыше и быстро подбирались к соседним домам. Оранжевое пламя, смешиваясь с предвечерним сумеречным светом, заливало улицу мерцающим сиянием, длинные черные тени метались вдоль тротуаров. Осколки стекла, куски штукатурки и разбитые кирпичи были разбросаны по мостовой, словно их вышибло взрывной волной, повсюду валялись обугленные трупы, некоторые тела были охвачены пламенем. Тэк задохнулся от ужаса, в нос ему ударил до боли знакомый запах горелой плоти.

Тэк оказался не единственным зрителем; кругом было полно народа. Некоторые бунтовщики, потрясенные кошмарным зрелищем, как и Тэк, стояли посреди улицы, не в силах сдвинуться с места, и словно завороженные смотрели на бушующее пламя. Другие, в крови, с закопченными лицами, пытались убежать или отползти как можно дальше от опасного места; те, кому удалось выбраться из огня целыми и невредимыми, пытались помочь тем, кому повезло меньше, они подбегали к своим товарищам и оттаскивали их в сторону, другие неподвижно лежали на земле; Тэку было достаточно одного взгляда на их обугленные тела, чтобы понять – эти несчастные никогда больше не поднимутся.

– Тэйкан!

Тэк с трудом оторвал взгляд от страшного зрелища и обернулся: к нему приближались две темные фигуры. Он сразу узнал Габриеля, а второго мальчика с бледным лицом и темными кудрявыми волосами он тоже видел раньше, но не знал, как его зовут.

– Что… что произошло? – заикаясь спросил Тэк, все еще не верящий до конца, что это не кошмарный сон.

– Диверсия, – мрачно сказал Габриель.

– Диверсия? Кто… кто–то… специально поджег бар?

– Да, – хмуро кивнул приятель Габриеля. – Какой–то мальчишка.

– Мальчишка… – Тэк чувствовал, что у него все плывет перед глазами.

– Сейчас не время вести расследование, – сказал Габриель. – Да, кстати, Тэйкан, это Алекс. Алекс, это Тэйкан. – Габриель торопливо представил Тэка и Алекса друг другу.

– Я много слышал о тебе, Тэйкан. Твоя репутация говорит сама за себя.

В обычной ситуации этот сомнительный комплимент вряд ли понравился бы Тэку, но сейчас он просто пропустил слова Алекса мимо ушей.

– Как… кто это сделал?

– Точно не известно, – Алекс пожал плечами. – Но кое–кто из выживших утверждает, что это был светловолосый мальчик в солнечных очках… ах да, еще у него на шее висел фотоаппарат. Свидетели говорят, что парень заказал бутылку пива, выпил и ушел из бара; подходя к двери, он бросил на пол какой–то бумажный пакет, через пару секунд прогремел взрыв, ну а дальше… – Алекс безнадежно махнул рукой, указывая на бушующее у него за спиной пламя.

– Никто из ребят не видел его раньше. Хотя их осталось не так много, я имею в виду ребят, которым удалось спастись, – мрачно добавил Габриель.

– То есть ты хочешь сказать, что он… был одним из наших? – запинаясь, спросил Тэк.

– Мы не знаем, – Алекс угрюмо смотрел себе под ноги. – Но лично я сомневаюсь, что это мог быть кто–то посторонний.

– Прежде чем обвинять друг друга, нам надо во всем разобраться, – перебил приятеля Габриель. – Давайте подождем, что скажет Зейд. Ты уже позвонил ему?

– Да.

Тэк не участвовал в разговоре приятелей. Он смотрел на охваченное огнем здание и с беспомощным отчаянием наблюдал за тем, как его товарищи корчатся от боли и умирают лежа на асфальте. Они зашли в свой любимый бар, чтобы немного отдохнуть и поболтать с друзьями, а встретили здесь ужасную смерть. Тэк вдруг подумал, что полицейские и педагоги, которых взрывали бунтовщики, вероятно, испытывали похожие чувства. Тэк взглянул на зажатый в кулаке цветок: острые шипы вонзились в ладонь, причиняя сильную боль, кровь сочилась между пальцев и капала на асфальт.

Но Тэк не пытался разжать кулак; в голове крутилась единственная мысль: интересно, кто тот человек, который с такой ужасающей ясностью открыл ему глаза на то, чем занимаются его друзья–бунтовщики и он сам?

***

– Первый день в должности начальника полиции – и уже такой потрясающий результат! – Мэр щелкнул зажигалкой, взглянул на пламя и снова захлопнул крышку.

– Не стану спорить, господин мэр, – Эдвард поудобнее устроился в облюбованном им кожаном кресле и положил руки на широкие подлокотники. Новоиспеченный начальник полиции был одет в форменный голубой китель с двумя рядами блестящих золотых пуговиц, на груди красовался полицейский значок, – Первое, что я сделал, вступив в должность начальника полиции, – просмотрел донесения обо всех кражах, совершенных подростками. Мы должны четко понимать: для того, чтобы осуществлять крупные диверсии, бунтовщикам приходится совершать мелкие кражи.

Мэр кивнул – вполне здравая мысль.

– Я обнаружил, что один винный магазин, расположенный неподалеку от заброшенного района, регулярно обращается в полицейский участок с жалобами на подростков, которые крадут оставленные без присмотра ящики с пивом. Я лично отправился в указанный магазин; правда, из соображений конспирации мне пришлось переодеться в джинсы и футболку – кстати, хотел сказать, у ваших полицейских отличная форма, мне очень нравится мой новый костюм, – и попросил, чтобы хозяин магазина нарочно выставил на улицу пару ящиков с пивом. Когда подростки завладели своей добычей, я проследил за ними и выяснил, что они держат свой собственный бар.

Мэр удивленно вскинул брови:

– И ты не вызвал подкрепление?

– Не-а, – Эдвард беззаботно махнул рукой. – Я специально сделал так, чтобы они заметили меня. Это должно сбить их с толка и посеять недоверие: скоро бунтовщики начнут подозревать друг друга. В любом случае, то, что сделал я один, не смог бы сделать целый взвод полицейских.

– Как интересно, – мэр откинулся на спинку стула, с наслаждением слушая доклад малолетнего начальника полиции, словно тот рассказывал ему чудесную сказку. – И что же ты сделал?

– Я заказал бутылку пива, – Эдвард расплылся в улыбке. – А уходя, в качестве благодарности за угощение подкинул им небольшой подарок. Правда, мой подарочек оказался взрывоопасным.

Мэр покрутил в пальцах зажигалку.

– Ты сделал с ними примерно то же, что они делают с нами, – голос его дрожал от восторга.

– Совершенно верно. Пускай испытают на себе свои же собственные методы. Не думаю, что им понравится. Кроме того, бунтовщики потратят немало сил, ломая голову над тем, кто сыграл с ними такую шутку. Неизвестный противник кажется гораздо страшнее и опаснее, по крайней мере так считает ваш сын.

– А почему ты не проследил за бунтовщиками, когда они начали разбегаться из бара? – спросил мэр. – Мы могли бы выяснить, где находится их главный лагерь.

– Всему свое время, – назидательным тоном изрек Эдвард. – Мы должны действовать постепенно. Начинать охоту на диких пчел, разоряя их гнездо, опасно, – могут искусать до смерти.

– Да, – хмыкнул мэр. – Удивительно: в первый же день тебе удается сделать больше, чем всем твоим предшественникам за несколько лет. Можешь точно сказать, сколько человек погибло?

– Боюсь, что нет. Хотя я сделал несколько снимков – до взрыва и сразу после взрыва. – Эдвард небрежным жестом кинул на стол несколько фотографий.

Мэр взял их и принялся внимательно изучать. На первой фотографии был запечатлен вход в бар: заведение находилось на первом этаже старого облупившегося дома, деревянная дверь висела на одной петле; следующие два снимка были сделаны внутри бара, здесь мэр увидел группу детей, которые оживленно болтали сидя возле стойки. Четвертый снимок был менее четким, словно фотограф сделал его на бегу, – охваченное огнем здание, выбитые стекла и валяющиеся на мостовой окровавленные тела. Несмотря на смазанное изображение, мэр остался доволен.

– Отлично, – он щелкнул зажигалкой.

Отложив в сторону фотографии, мэр взглянул на торжествующего Эдварда; зеленые глаза начальника полиции сверкнули злорадным огнем. Мэр ухмыльнулся, неожиданно он заметил, что в облике мальчишки не хватает одной привычной детали.

– Интересно, куда подевались твои солнечные очки?

***

Тэк задумчиво крутил в руках солнечные очки. Они показались ему странно знакомыми, в первый момент он даже не поверил собственным глазам – точно такие же очки были у Юмаши. Уж не кошмарный ли это сон, в который раз подумал Тэк и обернулся: бунтовщики с хмурыми лицами бродили среди дымящихся руин, собирая останки своих погибших товарищей, вытаскивая тела на тротуар и складывая у стены дома. Нет, для кошмарного сна зрелище слишком ужасное. Бар сгорел дотла, бунтовщики подогнали цистерну с водой и теперь заливали тлеющие угли.

Зейд приехал вместе с пожарной командой, но Тэк с ним пока не разговаривал. В данный момент предводитель бунтовщиков лично опрашивал тех, кому удалось спастись. Зейд ничуть не удивился, узнав о существовании бара: судя по всему, ему и раньше было известно, где проводят свободное время его храбрые воины. У Тэка мелькнула запоздалая мысль, что трагедии можно было бы избежать, если бы бунтовщики послушались своего командира и отказались от алкоголя.

Еще до прибытия Зейда он сам осмотрел каждое тело; некоторые обгорели так сильно, что их невозможно было опознать, другие лишь слегка обуглились. Тэк всматривался в лица погибших, с ужасом ожидая, что в любой момент может наткнуться на Нони, хотя он ни разу не видел, чтобы она заходила в бар. Закончив осмотр, он вздохнул с облегчением: Нони среди погибщих не было.

Тэк увидел Алекса и Габриеля: они бродили по пепелищу в надежде найти среди головешек какие–нибудь улики, которые могли бы помочь в расследовании. Тэк крепко сжал в кулаке солнечные очки, он нашел их на мостовой возле бара, где, вероятно, и стоял их владелец. Очки были сделаны из пластика и поэтому не разбились – вообще, Тэк не заметил на очках ни царапин, ни трещин, вероятно, их хозяин был очень аккуратным человеком. Тэк вспомнил, что свидетели упоминали светловолосого мальчика в солнечных очках и с фотоаппаратом на шее. Тэк и сам не знал, почему он сразу не помчался к Зейду показывать свою находку.

Вспомнив о предводителе бунтовщиков, Тэк нахмурился: он тут же вспомнил о своем решении, которое принял сегодня днем, прежде чем отправиться в бар и прежде чем зажатая в кулаке роза проткнула ему палец. Весь день Тэк был занят – сейчас он подумал, что именно это и спасло ему жизнь. Наблюдая за тем, как Алекс и Габриель вытаскивают из руин еще одно обгоревшее тело мальчика, Тэк понял, что если бы дела не отняли у него столько времени, если бы он явился в бар чуть раньше, то сейчас тоже был бы похож на обугленную головешку.

Вспомнив, где он провел этот день, Тэк крепче сжал кулак, и еще один розовый шип вонзился ему в ладонь.

***

– Эй, привет!

Темноволосая девочка, спускавшаяся вместе с группой подростков по ступенькам школы, обернулась на голос. В школе Двадцатого района, как и в остальных школах Города, летом ученикам предлагали дополнительные занятия по разным предметам. Тэк сразу понял, что девочка не узнала его. Что ж, пожалуй, так даже лучше.

– Тебя зовут Мелисса? – Голос Тэка слегка дрогнул.

– Да, – Мелисса вопросительно вскинула глаза на Тэка.

– Я… двоюродный брат Сюзи, – не моргнув глазом, соврал Тэк – последнее время он научился виртуозно врать. – Я слышал, ты была ее лучшей подругой.

Наступила пауза. Мимо прошла троица веселых друзей; мальчишки хохотали, толкая друг друга локтями в бок. Неожиданно Мелисса разрыдалась.

– Я у… у… убила ее, – всхлипнула девочка.

– Убила? – Тэк в замешательстве уставился на Мелиссу.

– Если бы о… она не взяла вину на… на себя, Сюзи до… до сих пор была бы жи… жива, – Мелисса разрыдалась в полный голос.

Тэку потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, о чем идет речь. Когда же он понял, что она винит себя в гибели подруги, ему захотелось смеяться. Мелисса не видела Зейда и не слышала слов, которые он сказал, даже не взглянув на мертвое тело Сюзи. Но рыдания Мелиссы начали привлекать внимание окружающих, многие дети оборачивались, некоторые показывали пальцами. Однако Тэк не обращал на них внимания: раньше, когда он сам учился в школе, он наверняка испугался бы, но сейчас ему было все равно. Тэк попытался успокоить Мелиссу.

– Ты ни в чем не виновата, – мягко сказал он. – Ведь это не ты взорвала машину.

– Но она оказалась в ма… машине из–за меня!

– Нет, – Тэк грустно покачал головой, – она сама приняла решение. Сюзи оказалась в машине, потому что сама решила сделать то, что сделала. Ты тут ни при чем.

– Если бы я о… остановила ее… – судорожно всхлипнула Мелисса.

– Любой мог бы остановить ее, – Тэк слегка похлопал девочку по плечу, – но никто не остановил. Сюзи сделала свой выбор. «А я свой», – мысленно добавил Тэк.

– Ты правда так думаешь? – Мелисса подняла на него заплаканные глаза.

– Да, – твердо сказал Тэк. – Давай поговорим о чем–нибудь другом. Как дела в школе?

– Нормально, – Мелисса вытерла кулаком слезы.

«Это означает, как обычно, плохо, – про себя перевел Тэк, – нормальный ответ для нормального школьника».

– Сюзи и ее брат Тэк часто рассказывали мне про одного учителя, кажется, его зовут мистер Нил, – осторожно добавил мальчик. – Ты ведь тоже у него учишься?

– Угу. Обыкновенный учитель, вредный, как все, – фыркнула Мелисса. – Придирается по пустякам, но своих любимчиков, конечно, не трогает.

– Очень верное наблюдение, – с философским видом заметил Тэк. – Да, кстати, они отремонтировали туалеты, ну после того случая с парнем, который перебил все зеркала?

– Не, третий этаж по–прежнему закрыт. Они говорят, что закончат ремонт только к началу нового учебного года.

– А как насчет нового закона о наказаниях? Я хотел узнать…

Тэк и Мелисса болтали еще минут пятнадцать, неторопливо шагая к станции метро. По дороге девочка рассказала Тэку школьные новости. Он думал, что ему будет больно ворошить прошлое, но все вокруг казалось таким знакомым, что он вскоре успокоился. Почти все утро Тэк издали наблюдал за своей бывшей школой. С помощью бинокля он разглядел, что делается в аудиториях; видел учеников, которые с понурым видом заходили в классы, садились за парты и, словно покорные рабы, исполняли приказания учителей – доставали тетради, открывали учебники, писали бесконечные тесты. Наблюдая за жизнью, которая для него осталась в прошлом, и за теми, кто продолжал жить этой жизнью, Тэк невольно вспоминал о том, чем он занимается сейчас, – сражается с педагогами, чтобы изменить жизнь к лучшему. Тэк и Мелисса расстались возле станции метро, девочка поехала домой, а Тэк остался стоять на краю тротуара, размышляя, чем бы ему заняться дальше.

Заметив на противоположной стороне улицы цветочный магазин, он перешел дорогу и решительно открыл стеклянную дверь. Цветочный магазин, расположенный в Двадцатом районе, не был похож на тот, в котором Тэку приходилось проводить большую часть дня, сидя на старом ящике для рассады. Здесь не пахло плесенью и сыростью, а вместо тусклой лампочки сияли красивые светильники; растения всевозможных форм и размеров напоминали сказочный лес, в воздухе витал чудесный аромат, от которого начинала кружиться голова. Расплачиваясь за букет свежих роз с нежными лепестками и острыми шипами, Тэк вдруг поймал себя на том, что улыбается кассиру.

Когда Тэк спускался в подземный переход, у него возникло странное ощущение новизны – он забыл, когда последний раз ездил общественным транспортом. Тэку захотелось затеряться среди толпы в гигантском лабиринте подземной железной дороги, где поезда, громыхая колесами, проносятся вдоль платформы и исчезают в тоннеле, а затем выбираются на поверхность и, взмывая высоко над Городом, мчатся по подвесным мостам и дорогам.

Тэк сидел в покачивающемся вагоне, внимательно изучал развешанные по стенам рекламные плакаты и смотрел, как мир за окном поезда стремительно проносится мимо. Наконец поезд прибыл на нужную станцию, двери открылись, Тэк выскользнул из вагона и вместе с потоком пассажиров направился к выходу.

Он беспрепятственно прошел через турникеты и быстро взбежал по ступенькам. Приятно было вновь оказаться на поверхности. Тэк полной грудью вдохнул свежий воздух и увидел прямо перед собой свою старую знакомую – Большую Реку.

«Привет! Как ты тут? Давно не виделись», – воскликнул Тэк, обращаясь к реке. Большая Река с мерным плеском продолжала катить свои волны.

Дорога до Ривертсайдского кладбища заняла совсем немного времени. Тэк помнил, родители часто говорили, что когда–нибудь дети похоронят их на этом кладбище. Несмотря на яркое солнце, сиявшее в высоком голубом небе, атмосфера здесь была гнетущей. Живые покинули это место, лишь редкий букет цветов или небольшой венок напоминал о том, что они иногда заходят сюда навестить мертвых. Тэк предположил, что родители похоронили Сюзи именно здесь. И не ошибся: побродив между надгробных плит, он вскоре обнаружил то, что искал. Однако он нашел и кое–что еще, неожиданная находка застала его врасплох – рядом с могилой Сюзи располагался второй надгробный камень, на котором было высечено его имя.

Тэк стоял над двумя могилами – сестры и своей собственной. Только сейчас, увидев эти холодные надгробные камни, он в полной мере осознал, что его старая жизнь навсегда ушла вместе со смертью Сюзи. Тэк положил розы на могилу Сюзи, затем, задумавшись на мгновение, нагнулся и вытащил из букета один цветок.

«Это для человека, который пока жив», – пояснил он, обращаясь к реке. Большая Река ответила ему вопросительным плеском.

Тэк старательно смел листья с обеих могил. Он и сам не заметил, как из уголка правого глаза выкатилась слеза, сбежала по щеке и упала на землю. Тэку показалось, что с его души свалился тяжелый камень. Он больше не плакал, больше не чувствовал ни гнева, ни горя, его больше не терзали страшные воспоминания. Он стоял, подставив лицо прохладному бризу, которым дышала река, затем опустился на колени. Здесь, над могилой Сюзи, Тэк почувствовал внутреннюю пустоту, и он знал: эта пустота означает невыполненное обещание. Провел ладонью по камню и представил, что его пальцы коснулись лица Сюзи. Тэк вспомнил, ради чего он присоединился к бунтовщикам.

– Я убью его, – спокойно произнес Тэк, обращаясь к Сюзи. Река у него за спиной стремительно несла свои черные воды. – Я обещал тебе убить его, и я сдержу слово.

Он поднялся с колен и бросил взгляд на реку, словно призывая ее в свидетели.

– Ты слышишь? – крикнул он во весь голос. – Я убью его! Запомни, я сделаю это!

С этими словами он повернулся спиной к реке и к могилам. Большая Река плеснула волной в берег, словно обещая запомнить слова Тэка.

***

– Что у тебя в руке, Тэйкан?

Тэк очнулся от своих мыслей и обернулся: перед ним стоял Зейд. Тэк быстро совладал со своим первым желанием – отпрыгнуть назад – и подавил второе желание – выхватить меч и разрубить Зейда пополам. Тэк напомнил самому себе, что не следует совершать опрометчивых поступков, он решил дождаться удобного момента, когда они с Зейдом окажутся один на один в каком–нибудь укромном месте; он убьет его так, чтобы у его товарищей не возникло подозрений. Несмотря на свою решимость отомстить Зейду, Тэку не хотелось уходить от бунтовщиков, к которым он относился с искренней симпатией, чувствуя себя частью их движения.

– Роза, – тихо пробормотал Тэк.

– Я вижу. И кровь на пальцах тоже, – саркастически хмыкнул Зейд. – Я имел в виду другую руку.

Тэк молчал. Зейд вынул из его кулака солнечные очки, и Тэк мог поспорить на что угодно – он видел, как изменилось лицо Зейда, – предводитель бунтовщиков узнал их! Значит, Тэку не показалось: эти очки не просто напоминали те, которые носил Юмаши. Зейд поднял голову и посмотрел на своего адъютанта. Тэк, помня, что ему надо изображать полное неведение, пытался придумать какую–нибудь невинную фразу, чтобы избежать дальнейших расспросов.

– Сколько народу погибло? – спросил он первое, что пришло в голову.

– Тринадцать человек, – бесстрастным голосом сказал Зейд, продолжая рассматривать солнечные очки. – Террорист явился в бар, когда там было полно народу.

– Думаешь, это сделал кто–то наших?

– Нет, Тэйкан, – Зейд задумчиво покрутил в руках очки. – Думаю, это сделал гораздо более опасный человек.

Неужели Зейд имеет в виду Юмаши? Тэк мгновенно отверг это предположение: свидетели говорили о мальчике со светлыми волосами, а у Юмаши волосы черные. Кроме того, зная философию Юмаши, который всегда проповедовал пацифистские взгляды, Тэк никогда бы не поверил, что его бывший наставник мог совершить нечто подобное. Но с другой стороны, такие незатейливые очки, которые носил Юмаши, вряд ли приглянулись бы кому–то из бунтовщиков, да и вообще, с какой стати они стали бы поздно вечером расхаживать в солнечных очках? Чтобы на месте взрыва оказались очки, как две капли воды похожие на те, что носит Юмаши, – нет, это слишком невероятное совпадение! И тут Тэк вспомнил слова самого Юмаши: «Трое из них были моими друзьями. Года два назад я занимался с ними примерно так же, как сейчас занимаюсь с тобой. Один умер, один ушел от меня, а третий… третий предал меня. Он пытался убить меня, хотя я с радостью сообщаю, что у него ничего не вышло».

Зейд сунул очки в нагрудный карман рубашки и склонил голову набок, словно обдумывая что–то очень важное.

Мозг Тэка тоже лихорадочно работал. Он никогда не задумывался о тех троих незнакомцах, которые когда–то были учениками Юмаши. Но теперь… теперь все изменилось. Не исключено, что в один прекрасный день Тэку придется лицом к лицу столкнуться с одним из них. Он прикусил губу. После окончания учебы и сдачи «выпускного экзамена» у Тэка было такое чувство, что ему под силу любой противник; но кто знает, выдержит ли он испытание, когда его противником будет человек, прошедший ту же школу, что и он сам?

Тэк взглянул на тусклый солнечный диск, медленно сползающий за линию горизонта. Единственное, в чем Тэк был абсолютно уверен, – это в том, что все они подошли к опасной черте, за которой война детей и взрослых превратится в настоящую битву не на жизнь, а на смерть. Загнав эту гнетущую мысль в самый дальний уголок сознания, Тэк развернулся и, оставив Зейда стоять посреди улицы, отправился на поиски Нони – как бы там ни было, розу следовало доставить по назначению.