Текст книги "Возьми мою душу"

Автор книги: Ирса Сигурдардоттир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Воскресенье, 11 июня 2006 года

Глава 12

Японцы, отец и сын, поразили Тору своей утонченной вежливостью. Рядом с ними она казалась себе подвыпившим водителем-дальнобойщиком. Она изо всех сил старалась не ударить лицом в грязь – говорила спокойно, двигалась медленно, избегала всяческой мимики, – но, увы, напрасно: натура брала свое.

Мэтью выглядел несказанно лучше, из чего Тора сделала вывод: работа в немецком банке явно имеет свои положительные стороны. Поэтому она решила держаться в тени, а все разговоры предоставить ему. Японцы, вернувшись с короткой утренней прогулки, которую, по словам Вигдис, совершали регулярно, устроились недалеко от входа в отель. Они облюбовали деревянные кресла, расставленные вдоль стены, и наслаждались редким для здешних мест солнечным днем.

– Так вы не знали ее? – тихо спросил Мэтью, четко выговаривая слова. Он был раздражен поведением Торы. Услышав его рассказ о ночном плаче, та лишь посмеялась и заявила, что все это ему приснилось.

Сын перевел слова Мэтью на японский, поскольку его отец других языков не знал, выслушал ответ и повернулся к ним.

– Простите, но мы не понимаем, о ком вы говорите.

– Об архитекторе. Она работала на владельца отеля. Молодая женщина, темноволосая, – пояснил Мэтью.

Старик положил костлявую руку на плечо сыну и что-то тихо произнес. Тот внимал ему с чрезвычайной серьезностью, затем кивнул и снова перевел взгляд на Мэтью.

– Возможно, мой отец видел женщину, о которой вы спрашиваете. Она стояла у входа в отель, беседовала с человеком в инвалидном кресле и сопровождавшей его девушкой. В тот момент в руках у нее были чертежи, и она делала в них какие-то пометки. Может быть, она?

Мэтью вопросительно посмотрел на Тору.

– Были у нее знакомые в инвалидном кресле?

Та покачала головой:

– Не знаю, ни разу не слышала.

Мэтью попросил сына узнать у отца, знаком ли он с этой парой.

Японцы снова обменялись несколькими фразами, после чего сын перевел Мэтью и Торе:

– Нет, мой отец их не знает, но женщину видел в отеле, а молодую женщину – недалеко отсюда. – Он поклонился и продолжил: – Отец говорит, что заметил ту пару, поскольку девушка была особенно заботлива к инвалиду. Но ничего больше ни об архитекторе, ни о девушке с инвалидом он не знает. Сам же я не припоминаю ее, поэтому не смогу быть вам полезным.

Мэтью и Тора переглянулись. Причин беспокоить нездорового человека больше не было.

– Громадное спасибо, мистер Такахаси, – произнес Мэтью с легким поклоном. – Желаем вам приятного дня.

– Спасибо, – ответил сын, вставая, и помог подняться отцу. – Нам нравятся здешние места. Мой отец болен, но на свежем воздухе чувствует себя много лучше.

– Надеемся, он скоро поправится, – вежливо улыбнулась Тора. Он тоже улыбнулся в ответ, и они попрощались.

Войдя в вестибюль, та повернулась к Мэтью и недовольно констатировала:

– Боюсь, ничем они нас не обрадовали.

Мэтью пожал плечами.

– А ты надеялась, что они назовут тебе имя убийцы? – Он нахмурился. – Мне же кажется странным один факт: отец видел Бирну, сын же утверждает, что не знает ее. А ведь он неотлучно находится при нем. Так сказала Вигдис, помнишь? Вопрос: где же был сын, когда его отец видел Бирну и девушку с инвалидом?

– Возможно, он заметил их из окна, – предположила Тора. – Если бы сын тоже ее видел, он бы нам обязательно сообщил об этом. Зачем ему что-то скрывать?

– Не знаю, – задумчиво произнес Мэтью. – Только есть еще одна странность. Сколько времени Бирна разговаривала с девушкой и инвалидом? По всей видимости, долго, раз отец обратил на них внимание. В то же время ответы сына были на удивление короткими. И, кстати, отметь – японцы даже не спросили, почему мы расспрашиваем их о Бирне. Удивительно.

– Может, из присущей японцам вежливости? Вероятно, в их стране любопытство считается пороком хуже воровства. – Тора проголодалась и метнула взгляд в сторону висевших на стене часов. – Пойдем быстрее в ресторан, пока там завтрак не убрали.

Мэтью изумленно посмотрел на нее, затем на свои часы.

– По-моему, в восемь утра они не закрываются, как ты считаешь?

– Пойдем, – повторила Тора, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. – Если я не выпью чашку кофе, то умру с голоду. В ресторане, между прочим, мы сможем побеседовать с другими постояльцами отеля.

– Я не хочу, чтобы ты умирала от голода, – отозвался Мэтью, следуя за ней. – Даже если ты не веришь, что я действительно слышал ночью детский плач.

– Опять, – простонала Тора. – Ну сколько можно говорить о брошенных младенцах? – Заметив недовольное лицо Мэтью, она усмехнулась. – Не будь таким глупым. Идем, кофе приведет тебя в чувство.

В ресторане оказались занятыми только три столика. За одним восседала престарелая пара, которую Тора видела здесь раньше. За другим завтракал Магнус Балдвинссон, упомянутый Йонасом. За третьим сидел, о чем-то задумавшись, симпатичный молодой мужчина, загорелый и на вид вполне крепкий, одетый в дорогой модный костюм. Тора сразу же решила сосредоточиться именно на нем. Она легонько толкнула Мэтью локтем и заговорщицким голосом произнесла:

– Посмотри. По-моему, это Тростур Лауфейярсон, байдарочник. Йонас считает его причастным к смерти Бирны. Посмотри, какое напряженное у него лицо. Давай сядем рядом с ним.

Они прошли к буфету, и Тора быстренько накидала в тарелку первой попавшейся снеди. К ее огорчению, Мэтью не торопился. Он вальяжно прохаживался вокруг стола, тщательно выбирая завтрак. Тора подскочила к нему и снова ткнула в бок локтем.

– Быстрее, а то он уйдет, – недовольно прошипела она.

Мэтью разочарованно посмотрел на нее, взял йогурт и, еще более недовольный, чем прежде, зашагал следом. Они заняли столик рядом с байдарочником.

– Привет. Хорошая погодка сегодня, правда? – улыбнулась ему Тора.

Байдарочник даже не посмотрел в ее сторону, словно Тора обращались не к нему. Подавив зевок, он отпил глоток апельсинового сока.

Тора попробовала еще раз:

– Извините, – громко сказала она, дабы рассеять все сомнения относительно своего предполагаемого собеседника, – вы не знаете, есть здесь прокат лодок? Мы бы хотели покататься вдоль побережья.

Мужчина проглотил кусок яичницы и удивленно посмотрел на Тору.

– Простите, вы ко мне обращаетесь? – спросил он по-английски. – К сожалению, я не говорю по-исландски.

– О! – Ответ его застал Тору врасплох. Она ошиблась. Это был определенно не Тростур Лауфейярсон. Она улыбнулась и сказала по-английски извиняющимся тоном: – Прошу прощения, я спутала вас с другим человеком. – Однако и терять возможно перспективное знакомство она не собиралась, поэтому быстро прибавила: – Вы недавно приехали?

Мужчина покачал головой:

– Нет, я здесь живу почти неделю. Уезжаю, приезжаю. Путешествую, одним словом.

Тора немедленно заинтересовалась его разъездами. Притворно, конечно, но говорить старалась как можно естественней.

– И где же вам удалось побывать? Здесь есть очень красивые места.

Мужчина оказался вполне коммуникабельным и охотно поддержал разговор.

– Главным образом, в районе западных фьордов. Я работаю в туристическом журнале, мы рассказываем о разного рода достопримечательностях.

– Не слишком обременительная деятельность, – заметила Тора, отпивая кофе и пытаясь вспомнить имя мужчины. «Должно быть, это тот самый фотограф, о котором нам говорил Йонас», – решила она.

Мужчина рассмеялся.

– Я бы так не сказал. Порой бывает не менее обременительной, чем любая другая работа. Я фотограф. Иной раз приходится трудиться едва ли не круглосуточно.

Тора протянула ему руку.

– Совсем забыла. Разрешите представиться. Тора. – Она кивнула на своего спутника. – А это Мэтью, он из Германии.

Мужчина пожал руку Торе, затем Мэтью.

– Привет. Меня зовут Робин. Робин Кохман. Я приехал из Штатов.

Тора изобразила нечто похожее на задумчивую любознательность.

– Постойте! – воскликнула она. – Не вас ли я видела рядом с Бирной?

Робин пожал плечами.

– Кто такая Бирна?

– Бирна? Да архитектор, она… – запнулась Тора, – жила здесь. – И выжидательно посмотрела на него.

– Ах да! Архитектор Бирна! – весело откликнулся Робин, произнеся имя немного иначе, нежели Тора. – Да, я знаю ее. Простите, поначалу не понял, о ком речь. Никак не привыкну к вашему исландскому выговору. Мне кажется, у вас все слова звучат одинаково. – Робин допил сок и вытер губы салфеткой. – Да, я немного знаком с ней. Она подсказала, где можно найти интересные объекты для съемок.

– Вы помните, когда видели ее в последний раз? – спросил Мэтью, так до сих пор и не открывший йогурт.

Робин ненадолго задумался.

– Нет. По-моему, несколько дней назад. С ней что-то случилось?

– Думаю, ничего, – солгала Тора. – Просто мы хотели бы поболтать с ней. – Краем глаза она заметила, как Магнус Балдвинссон поднялся и вышел из ресторана.

– Понятно. Если увидите Бирну, передайте, что ее фотографии все еще находятся у меня. – Робин встал из-за стола.

– Маловероятно, но мы постараемся, – отозвался Мэтью с многозначительной усмешкой. Как только Робин удалился, он открыл свой йогурт, поднял стаканчик и поводил им перед носом Торы. – Послушай, можно мне взять что-нибудь поприличнее?

Магнус Балдвинссон кружил у здания отеля в надежде поймать сигнал мобильной сети. В комнате связи не было, а разговаривать в холле или ресторане, при посторонних, он не хотел. Да и сигнал там был очень слабым. Дважды Магнус споткнулся о камни. Сложно одновременно следить за дисплеем и смотреть под ноги. Когда телефон, наконец устойчиво запищал, поймав сигнал, Магнус облегченно вздохнул и торопливо набрал свой домашний номер. Он находился на автостоянке, куда скоро начнут стекаться постояльцы, и нетерпеливо ждал, вслушиваясь в длинные гудки. Наконец ему ответили.

– Фрида, я не разбудил тебя?

– Магнус? Который час? – шумно зевнула жена.

– Начало девятого, – раздраженно ответил он.

– Что стряслось? – встревожилась Фрида. Из голоса ее разом исчезла сонливость.

– Ничего не стряслось. Я всего лить хочу предупредить тебя, что остаюсь здесь еще на некоторое время. – Магнус увидел, как из отеля вышел молодой человек в спортивном костюме. Он напрягся, но тут же успокоился, поскольку мужчина направился в сторону пляжа, а не к автостоянке. – Тут какие-то люди расспрашивают о Бирне.

– Расспрашивают? Что именно они хотят узнать? Они говорили с тобой? – Фрида и дальше продолжала бы сыпать вопросами, если бы он не перебил ее, почти физически ощутив страх в голосе жены.

– Фрида, сохраняй спокойствие. – Он глубоко вдохнул, с трудом удержавшись, чтобы не наорать на жену. Ее нервная система за последние годы сильно расшаталась, и известие о гибели Бирны подействовало вовсе не благотворно. «Ей и так тяжело пришлось. В сущности, она держится молодцом», – подумал Магнус. – Мне неизвестно, какую информацию они пытаются получить. Со мной они пока не разговаривали. Не беспокойся, я задержусь всего на несколько дней. Мой отъезд именно сейчас непременно вызовет подозрения. Полиция побывала здесь уже дважды. Допрашивают всех. Уверен, и до меня очередь дойдет, – вздохнул он. – Тех, кто находился неподалеку от места преступления, рано или поздно допросят.

Немного помолчав, Фрида проговорила:

– Балдвин звонил.

– И что сказал? – насторожился Магнус. При одном упоминании о внуке его распирала гордость, заставляя на время забыть обо всех своих несчастьях. Он напоминал Магнусу его самого. Совсем еще молодой человек, Балдвин считался перспективным, многообещающим политиком. К тому же он даже внешне был похож на своего знаменитого деда. Одна газета, подметившая разительное сходство, вставила в интервью с Балдвином фотографию молодого Магнуса. «Кто же нас сейчас спутает? Меня, старика, и Балдвина, цветущего парня?» – улыбнулся Магнус.

– Спрашивал о тебе. Интересовался, когда ты вернешься, – ответила Фрида. – Мне кажется, он собирается к тебе приехать.

– Нет! – недовольно рявкнул Магнус. – Он ни при каких обстоятельствах не должен здесь появляться. Его визит только усугубит обстановку. Представь, что он на днях остался бы дома, а не пытался помочь мне.

– Он искренне тебе сочувствует, – сказала жена. – Может, будет лучше, если он приедет. Если Бирна поделилась с кем-то своими сведениями, ты бы уже знал об этом. Возможно, все умерло вместе с ней, – вздохнула она. – Во всяком случае, я на это очень надеюсь.

Магнус застонал.

– Фрида, мы ничего не знаем наверняка. Я слишком многим рисковал, чтобы просто так сдаться, когда финал столь близок. Не говоря уже о Балдвине. Короче говоря, я останусь здесь и посмотрю, как будут развиваться события. В ближайшие пару дней картина полностью прояснится. Иначе и быть не может.

– Мне тоже не нужно приезжать? Ты принимаешь лекарства? – Фрида была на грани истерики.

– Нет, не приезжай. Слышишь? Не приезжай! И, ради Бога, отговори Балдвина от очередной поездки сюда. Пусть выбросит из головы эту идиотскую затею. – Магнус тяжело задышал. – Фрида, сигнал слабеет. Телефон здесь берет очень плохо. Ты до меня вряд ли дозвонишься. В отель не звони – черт его знает, кто еще в этот момент может оказаться на линии. Я сам с тобой свяжусь.

Магнус выключил телефон, оглядел великолепное побережье и повернулся, чтобы восхититься видом северных гор. Он ждал, когда на него сойдут покой и умиротворение, но напрасно. В душе вскипала лютая злоба. Своими гнусными интригами Бирна разрушила все, что было ему дорого. Его детские впечатления. Теперь они вызывали в сердце лишь мрачные предчувствия, а Магнус был уже стар для постоянного страха. Он не справлялся с ним, его обычная уверенность давно улетучилась. «Все может закончиться отвратительно. И для меня, и для Балдвина». Злость мало-помалу угасла, уступив место печали. «Как было бы прекрасно, если бы Бирна оказалась корнем проблемы. Тогда ее смерть означает начало конца. Но в любом случае виноват во всем только я».

Когда-то давно ему попалась в руки книга, названия которой Магнус уже не помнил, где было написано, что старые грехи бессмертны и никому от них не укрыться. «Жаль, я не понял тогда глубокого смысла этих слов. Очень жаль».

Глава 13

Сидя за стойкой администратора, Вигдис смотрела, как Тора и Мэтью шли к офису Йонаса, и задалась вопросом: «Сказать им или нет, что Йонас ушел? – Однако решила промолчать. – Пусть сами убедятся». Она вернулась к монитору и продолжила читать новости в Интернете. Статьи, интересовавшие ее, имели мало общего с обычными сообщениями, но Вигдис давно потеряла интерес к Ближнему Востоку, политике, прогнозам на инфляцию и прочим вещам, вокруг которых роем вьются журналисты. Подобная информация напоминала ей расходящиеся по воде круги. Вигдис предпочитала другие статьи, ясные и понятные, имевшие начало и конец, где с первых строк сразу выясняется, кто хороший, а кто плохой, и рядом с текстом всегда имеются фотографии. А Вигдис любила разглядывать фотографии. Великосветские сплетни, рассказы о богатых и знаменитых – вот что ее манило. Взволнованно листая страницы, она получила неопровержимое доказательство болезни Николь Ричи и Киры Найтли. Обе они страдали от анорексии. Вигдис внимательно изучила ребра последней, выступавшие в разрезе вечернего платья, и сокрушенно покачала головой.

– Простите. – Негромкий голос на секунду отвлек ее от тревожных забот по поводу физического состояния молодой киноактрисы. – Вы не знаете, где Йонас? – спросила Тора.

Вигдис быстренько закрыла окно с великосветской хроникой, оставив на экране перечень номеров, зарезервированных на сегодня.

– Йонас с утра ускакал в Рейкьявик. Вернется ближе к вечеру. – Она надела на лицо деловую маску. – Чем могу помочь?

Тора перевела взгляд на Мэтью, затем снова на Вигдис.

– Мы хотели бы узнать, кто из постояльцев находится в отеле, чтобы встретиться с ними и расспросить о Бирне. Может, кто-то был с ней знаком. Байдарочник, например.

– Тростур Лауфейярсон? – уточнила Вигдис, легко запоминавшая самые сложные фамилии. Подобный талант был чрезвычайно полезен в работе администратора, именно благодаря ему Йонас с радостью принял ее в отель. Кроме того, Вигдис обладала еще одним достоинством, перечеркивавшим все недостатки.

– Да, – подтвердила Тора. – Он здесь?

– Нет, он тренируется с самого рассвета. Иногда допоздна. Во всяком случае, вчера вечером я видела его байдарку на пляже. Возможно, и сейчас где-то плавает. Если не найдете его байдарки у маленького причала, значит, он в море. Обычно он оставляет ее именно там.

Тора перевела ее слова Мэтью на немецкий, и они решили отправиться к морю в надежде увидеть Тростура. Прежде чем уйти, Тора спросила Вигдис:

– А Магнус Балдвинссон здесь?

Та пожала плечами:

– Не знаю. Совсем недавно бродил возле отеля. Как правило, он далеко не отходит и гуляет не больше часа. Старенький уже.

– Он вдовец? – поинтересовалась Тора. – Йонас говорил, что он отдыхает один.

– Нет, он женат, – ответила Вигдис. – Жена ему частенько названивает.

– Странно, что он здесь без нее.

– Может, она болеет, – предположила Вигдис. – Не выходит из дома. Не знаю…

– Тогда мы попозже навестим его, – сказала Тора.

Вигдис многозначительно кивнула.

– Думаю, вам следует с ним побеседовать.

– Вот как? – удивилась Тора.

– Да, он был знаком с Бирной, – прошептала Вигдис, дождавшись, пока мимо стойки не пройдут два постояльца, и прибавила: – Я даже думаю, он хорошо ее знал. Приехав, он сразу поинтересовался, у нас ли она.

– Что вы говорите? – изумилась Тора. – Йонас нам ни словом об этом не обмолвился. – А вы не в курсе, как они познакомились?

Вигдис покачала головой:

– Не имею ни малейшего представления. Я вообще больше ничего об их отношениях не знаю. Он спросил о ней, я ответила – вот и все. Ни разу не видела, чтобы они ходили вместе или разговаривали. Он никогда не разыскивал ее, не расспрашивал о ней. Да и она им не интересовалась.

Тростур Лауфейярсон положил весло поперек лодки и посмотрел на секундомер на запястье. Вопреки всем стараниям результаты, казалось, становились день ото дня хуже. Пока Тростур обдумывал, как улучшить методику тренировок и сократить время, лодка его мягко покачивалась на морских волнах. Он набрал в легкие побольше воздуха и со стоном выдохнул. На самом деле он отлично понимал – причина снижения результатов кроется в нехватке нагрузок во время тренировок. Нужные тренажеры в маленьком спортзале отеля отсутствовали, а на тех, что имелись, не только нарастить мышечную массу, но и просто поддержать ее было невозможно. Тростур повращал плечом, снимая напряжение, и почувствовал, как по спине под легким костюмом для подводного плавания ползут струйки пота. Мысль о душе и последующем массаже заставила его немедленно повернуть байдарку и направиться к берегу. «Хватит на сегодня мучиться, – подумал он. – После ленча попробую поплавать».

Когда нос лодки нацелился в сторону отеля, Тростур замер и перестал грести. Немного ослабив захват весла, он смотрел на берег. Прямо по курсу на пляже стояли какие-то люди и махали руками. Насколько Тростур мог судить, именно ему. Он снова простонал. До сих пор ему удавалось избегать туристов с их глупыми вопросами вроде: «Вы, случайно, не за китами на этой лодочке охотитесь?» или «А вы до Гренландии и обратно за сколько времени доплывете?» Он мысленно оценил ситуацию – плыть к великовозрастным идиотам и слушать их дурь или отойти от берега и причалить в другом месте? Второй вариант гарантировал спокойствие, но грозил длительной прогулкой до гостиницы. Проведя языком по губам, Тростур почувствовал соль. Люди на берегу, мужчина и женщина, замахали еще энергичнее. Тростуру показалось, что он узнал женщину – та недавно приехала в отель и в последнее время расспрашивала всех о Бирне. Он видел ее накануне в холле с одним из постояльцев и краем уха услышал обрывок разговора. Меньше всего Тростуру хотелось отвечать на ее вопросы.

– Черт его знает, о чем она станет спрашивать, – пробормотал он, неторопливо разворачивая байдарку. Прежде чем опустить весло в воду, он невольно оглядел его, словно на нем еще оставалась кровь. Разумеется, никакой крови не было. Он сам его старательно промыл, он всегда и все делал как следует. И Тростур поплыл в открытое море.

– Что происходит? – удивилась Тора, видя, как байдарка начала удаляться от берега. Она продолжала неистово размахивать руками, привлекая внимание гребца, но в конце концов устало их опустила. – Он явно нас видел. Почему же не стал причаливать?

Мэтью козырьком приложил ладонь ко лбу и определил курс байдарки – она уходила на запад.

– Да, Тростур абсолютно точно нас видел. Либо он очень занят, либо стремится избежать встречи. – Когда байдарка скрылась за рифом, Мэтью повернулся к Торе. – Думаю, он не хотел разговаривать. Может, из скромности?

– Давай подождем немного? – предложила Тора, которой не терпелось расспросить невежливого байдарочника. – Йонас, конечно, человек необычный, но обладает способностью проникать в душу. Он считает Тростура человеком подозрительным. Тот явно что-то скрывает. Иначе зачем ему убегать от нас?

– Совершенно не обязательно, – возразил Мэтью. – Возможно, он просто устал и ни с кем не хочет разговаривать. Он не знает, что нам от него нужно. Давай лучше вернемся в отель. Встретимся с ним позже, никуда он не денется. Пока займемся Магнусом.

Тора была вынуждена признать предложение Мэтью разумным. «Действительно, лучше провести время с пользой, чем бессмысленно торчать на берегу», – подумала она и зашагала вслед за ним к отелю.

Вигдис сообщила им, что Магнуса она не видела, поэтому тот скорее всего сидит у себя в номере.

– Вести беседу буду я, – прошептала Тора, требовательно постучав в нужную дверь. – Он совсем старый и, вероятнее всего, никакого языка, кроме исландского, ну, возможно, еще датского, не знает.

Дверь приоткрылась, и в просвете показалось лицо Магнуса Балдвинссона.

– Здравствуйте, Магнус. Меня зовут Тора. Мы хотели бы поговорить с вами. Вы не против?

– Зачем? – хрипло спросил он. – В смысле, кто вы?

– Извините, сразу не представилась. Я адвокат, веду дела Йонаса, владельца отеля. А это мой ассистент. – Тора подавила острое желание просунуть в щель ногу и распахнуть дверь. – Мы к вам ненадолго, всего на пару минут. Прояснить кое-какие детали.

– Пожалуйста, входите.

– Благодарю вас, – сказала Тора и немедленно уселась в кресло. – Мы не отнимем у вас много времени, обещаю.

Магнус воззрился на нее.

– Я не занят, так что можете не торопиться. Как я выяснил из собственного опыта, время имеет ценность, только когда человек молод. Ну, вы и сами когда-нибудь это поймете.

– Не уверена, что разделяю вашу философию, – вежливо отозвалась Тора. – Однако мы пришли к вам поговорить о Бирне, архитекторше, которую нашли мертвой на берегу, неподалеку отсюда. – Она впилась взглядом в Магнуса, следя за его реакцией.

Лицо его осталось спокойным.

– Да, я слышал. Ужасная трагедия, – произнес он бесстрастно. – Говорят, ее убили. По крайней мере ходят такие слухи. В этом случае трагедия становится еще ужасней.

– Да, похоже на убийство, – подтвердила Тора и с мягкой улыбкой продолжила: – Вот мы и пытаемся узнать, кто мог хотеть ее смерти.

– И в свой список включили и меня? – сухо спросил Магнус.

– Вовсе нет, – торопливо возразила Тора. – Насколько нам известно, вы ее знали, вот мы и надеемся на вашу помощь.

– Знал ее? – удивился Магнус, не скрывая своего раздражения. – Кто вам такое сказал? Это неправда.

– Да, это, наверное, преувеличение, – согласилась Тора. – Однако вы справлялись о ней у администратора. Я всего лишь предположила, что вы были знакомы.

Магнус немного помолчал.

– Не помню такого, но память меня в последнее время сильно подводит. Если я и расспрашивал о ней, значит, мог всего лишь где-то заметить ее имя – например в перечне гостей, он всегда лежит на стойке администратора. Мы с женой ищем архитектора. Нет ничего странного в том, что я обратил на нее внимание. Теперь я припоминаю: о ком-то я действительно расспрашивал администратора, но не обязательно о Бирне. Она, случайно, не ошиблась?

Тора могла поклясться, что Магнус лжет. «Интересно, сколько ему лет? Наверное, не меньше восьмидесяти. И в таком возрасте вести поиск архитектора? – недоумевала она. – Моим родителям под шестьдесят, так их машину сменить не заставишь, а уж дом переделывать – и подавно».

– Вы строите дом?

– Что? О нет, – неуверенно ответил Магнус. – У нас есть старенькая дача, на озере Тингваллаватн. Сейчас мы живем там только летом, но недавно решили переоборудовать под круглогодичное жилье. И хотели бы проконсультироваться относительно своих планов с архитектором. – Он посмотрел на Тору ничего не выражающими глазами. – Долго искали, но так никого и не нашли. Экономика сейчас на подъеме, повсюду идет строительство, все архитекторы заняты.

– Разумеется, сюда вы приехали не на поиски архитектора? – Тора не собиралась позволить старику так легко сорваться с крючка.

Магнус, наморщив лоб, изучающее посмотрел на нее.

– Естественно, нет. А вот почему я здесь нахожусь – вас абсолютно не касается. И на этом я предпочел бы закончить беседу. – Он замолчал, ожидая ее ответа.

Все продолжали сидеть не шевелясь и не меняя выражения лица: Мэтью ни слова не понимал, Тора не хотела больше задевать старика. Сказать им было нечего. Магнус понял это и снова заговорил. Ярость, поднявшаяся было в его душе, улеглась.

– Хорошо, я сообщу вам, зачем сюда приехал. Может быть, тогда вы оставите меня в покое. Мне абсолютно нечего скрывать, хотя, как я полагаю, вы считаете иначе. В этом случае вы очень далеки от истины.

– Мы так не считаем, – дружелюбно возразила Тора. – Всего лишь хотим докопаться до причин случившегося, – улыбнулась она Магнусу. – Простите, если наш тон показался вам агрессивным или обвинительным. У нас нет намерений в чем-то подозревать вас. Наша единственная цель – восстановить ход событий.

– Хорошо, допустим, – сдержанно произнес Магнус. – Раз уж пошел такой разговор, я открою вам цель своего визита. Я болен и решил немного отдохнуть в одиночестве. Опыт научил меня главной истине: одиночество – лучшая пища для души. Сейчас человек редко остается наедине с собой. В современном обществе слишком много сумбура и суматохи.

– Почему вы выбрали именно этот отель? Тут практикуют гомеопатию и спиритуализм, а насколько мне известно, ваше поколение не склонно ни к тому ни к другому.

Магнус улыбнулся, в первый раз с той секунды, как открыл им дверь.

– Совершенно верно. Я не верю в чепуху, которой они занимаются. А приехал я сюда, потому что здесь прошло мое детство. Я воспитывался на ферме неподалеку. Как говорится в одной поэме: «Сильна связь, манящая людей к земле, которую пахали их отцы».

У Торы округлились глаза.

– Неужели? Следовательно, вы знали прежних владельцев фермы?

Магнус замялся.

– В общем, да, но какая разница?

– Возможно, никакой. Однако мне известно, что Бирна очень интересовалась историей фермы. Ее гибель может быть как-то связана с проявленным любопытством. Это всего лишь моя версия, и подтвердить мне ее пока нечем.

Лицо Магнуса внезапно побледнело.

– Не слишком ли далеко вы зашли в своих предположениях? – спросил он чуть дрогнувшим голосом.

Тора решила разыграть невозмутимость.

– Да, наверное, я немного погорячилась, но все равно это просто здорово, что вы знакомы со здешними местами. Не поделитесь с нами какими-нибудь легендами или поверьями? Вы, кстати, рассказы о местных привидениях не слышали?

Магнус помялся, затем долго откашливался. Торе показалось, будто он специально тянет время, чтобы успокоиться.

– Видите ли, о привидениях я слышал, да и сам болтал, когда был маленьким мальчиком. Да, подобные истории у нас циркулировали довольно долго. Правда, о них вам лучше расспросить других. – Магнус ссутулился в кресле, но тут же выпрямился и продолжил: – Я не историк и в то время не интересовался генеалогией, не выискивал деталей давно ушедших событий. Боюсь, вы не многое почерпнете.

– Но вы же знали фермерскую семью, жившую здесь, не так ли? Как ее там… Постоянно забываю фамилию… – Тора попыталась вспомнить имена, прочитанные на обороте фотографий. – Бьорн…

Магнус сидел неподвижно, как статуя.

– Бьярни, – поправил он ее. – Бьярни Торольфссон с фермы «Киркьюстетт».

– Точно! – обрадовалась Тора. – А его брат жил по соседству, так?

– Да, брат Бьярни, Гримур, жил на ферме «Креппа». – Магнус скривил губы. – Гримур сдал экзамен на врача, он был старше Бьярни. Судьбы их сложились трагично, но, как гласит сага, богатство и счастье не всегда идут рука об руку.

– Вот как? – заинтересовалась Тора. Рассматривая фотографии, она почти физически ощущала влияние злого рока на семью, но связала свои эмоции с фактом ухода людей в небытие, со всеми их победами и поражениями. Она чувствовала себя неуютно, разглядывая черно-белые свидетельства быстротечности человеческой жизни. Хотя, возможно, за ее реакцией скрывалось нечто большее. – Что с ними произошло?

Магнус тяжело вздохнул.

– Отец их был одним из самых крупных владельцев шхун на полуострове. Имелись у него и причалы для рыбацких лодок, которые он сдавал напрокат. Он был очень богат. Конечно, не чета нынешним банкирам и директорам брокерских фирм, но по тогдашним стандартам он считался человеком весьма зажиточным. Не помню, сколько шхун у него было, но много. Основная база его находилась в Стиккисхольмюре.

– Братья не участвовали в его бизнесе? – спросила Тора.

– Нет, – ответил Магнус. – Не успели поучаствовать. Он продал все до того, как они достигли совершеннолетия, а деньги вложил в землю. Купил громадный кусок сельскохозяйственных угодий в южной части полуострова. И поступил весьма благоразумно, поскольку кустарный рыбацкий промысел вскоре сошел на нет. Пришли рыболовецкие траулеры, и местные компании, сдававшие внаем шхуны, разорились.

– Выходит, он предвидел будущее?

– Он не был ясновидящим, если вы это имеете в виду. Просто не хотел, чтобы его сыновья выходили в море. Он знал, насколько опасен рыбацкий промысел, и не собирался рисковать своими детьми. Отправил братьев учиться в Рейкьявик, когда они были еще мальчишками. Гримур выказал прекрасные способности и стал врачом. Об этом я вам уже говорил. Бьярни оказался менее склонен к наукам. Он был веселым, общительным парнем, большим шутником. Ни капельки не походил на своего брата Гримура. Трудно было найти двух столь разных по характеру людей. Только прошу вас не забывать – сам я их не видел и передаю рассказы своего отца, а тот был человеком прямолинейным и не имел привычки что-либо приукрашивать.

– Получается, Гримур работал здесь врачом? – уточнила Тора.

– Да. Вернувшись из Рейкьявика, он поселился на ферме «Креппа», построенной для него отцом. Пытался совместить обязанности местного врача с ведением сельского хозяйства, поскольку первое не приносило ему достаточного дохода. Затем и вовсе забросил врачебную практику, целиком посвятив себя ферме, но не преуспел. Бьярни же с самого начала занимался только фермой, и на удивление удачно. Заработанные деньги он вкладывал в различные проекты, получая неплохие проценты.