Текст книги "Возьми мою душу"

Автор книги: Ирса Сигурдардоттир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Простите, но где же здесь трагедия? – изумилась Тора.

– Трагедия? Ах да, – спохватился Магнус. – Как часто случается, в жизнь братьев вмешалась любовь. Бьярни женился очень рано, на удивительно красивой девушке по имени Адалгейдур. – Лицо Магнуса приобрело мечтательное выражение. – Я был тогда мальчиком, но и на меня она произвела потрясающее впечатление. Никогда ее не забуду. Вероятно потому, что она выделялась из своего окружения. Она была самой красивой из местных женщин, доброй и веселой. И умела упорно трудиться. Бьярни познакомился с ней в Рейкьявике, и когда они сюда приехали, Адалгейдур не имела ни малейшего понятия о сельской жизни. Одевалась она всегда очень хорошо, словно на вечеринку. Вполне естественно, наши женщины не видели в ней достойную жену фермера, но она доказала, как сильно они ошибались, на удивление быстро постигнув все сельские премудрости.

Постоянным трудом и упорством она заставила замолчать своих недоброжелателей. Совсем другой была жена Гримура, Криструн. Она родилась в наших местах и тоже умела трудиться, но выполняла все тупо, как машина. Без души. В то время как Адалгейдур работала весело, с улыбкой. Если у нее что-то не ладилось, она охотно подшучивала над собой. Обе жены в точности соответствовали своим мужьям: Адалгейдур – веселому жизнерадостному Бьярни, а Криструн – вечно мрачному Гримуру.

– Как я понимаю, Адалгейдур умерла молодой, – вставила Тора, вспомнив, что жена Бьярни внезапно исчезла с фотографий.

– Да, – печально ответил Магнус. – У них родилась дочь, они назвали ее Гудни. Прелестная малышка, копия своей матери. Незадолго до этого у Гримура и Криструн тоже родилась девочка. Они назвали ее Эдда. Она умерла в год рождения Гудни. Смесь радости и печали вызвала трения между семьями. Жена Гримура обвинила Адалгейдур в том, что она будто бы отравила ее дочь. Нелепый, абсурдный навет, но женщина была вне себя от горя и, вероятно, тронулась умом. Как ни странно, слова ее возымели действие – отношения между братьями испортились. А после случившегося несчастья они и вовсе перестали общаться между собой.

– Простите, какого несчастья?

– Адалгейдур умерла от заражения крови, а жена Гримура окончательно сошла с ума и на несколько лет исчезла. В результате овдовевший Бьярни остался с малышкой на руках, а Гримур с психически больной женой, без детей. Гордость мешала им снова сблизиться, так что своих демонов они вынашивали в одиночку. Много позже, перед самой войной, у Гримура и Криструн родилась вторая дочь, Малфридур. Криструн умерла во время родов, правда, ходили слухи, будто бы она наложила на себя руки, а Гримур подделал свидетельство о смерти. Поговаривают, сам его и написал. Однако я думаю, нет никаких оснований считать это правдой. Чем старше женщина, тем труднее ей рожать, это общеизвестный факт. А Криструн была и в возрасте, и серьезно больна.

– Понятно, – кивнула Тора. – Братья так и не помирились?

– Нет. Только когда Бьярни заболел, они начали общаться, но крайне редко.

– У него был туберкулез? – спросила Тора.

– Да. Он закрылся ото всех. В санаторий, в Рейкьявик, поехать отказался и через несколько лет умер, – тяжело вздохнул Магнус. – Но сначала он заразил Гудни, свою дочь, ухаживавшую за ним. – Магнус печально покачал седой головой. – Вскоре после его смерти Гримур переехал вместе со своей дочерью Малфридур в Рейкьявик. От брата ему перешли значительные денежные средства, поэтому он не стал продавать ни фермы, ни другую собственность на полуострове. Он не намного пережил Бьярни – умер спустя года три после переезда. У него тоже были проблемы с головой.

– Вы ничего не слышали о Кристин? – поинтересовалась Тора. – Кто она?

Магнус застыл в кресле, открыл было рот, чтобы ответить, но так и не заговорил.

– На какой из ферм она жила?

На лице Магнуса появились жесткие складки.

– Нет, не было здесь никакой Кристин. – Он закашлялся. – Хватит расспросов, я устал.

– Простите, вы не знаете, кто из местных в годы войны был связан с нацистской партией? – заторопилась Тора, понимая, что Магнус готовится указать им на дверь.

– Мне нечего добавить, – прохрипел тот, поднимаясь. Он покачнулся, и Тора испугалась. Ей показалось, что старик вот-вот рухнет. Но тот удержался, медленно вытянул руку в сторону двери и жестко произнес: – До свидания.

Тора поняла – дальше расспрашивать бесполезно. «Я так и не выяснила ни кто такая Кристин, ни какое отношение нацисты имеют к судьбе ферм. Но главное, разузнать все о Кристин», – думала она, выходя из номера Магнуса.

Глава 14

– Советую вам на несколько дней отложить все другие дела, – внушительно произнес детектив Торольфур, звонивший из Рейкьявика. – Если, конечно, вы и дальше собираетесь консультировать своего клиента.

Тора в волнении задержала дыхание.

– Не знаю, смогу ли выполнить вашу просьбу, – наконец проговорила она. – Сегодня мне нужно возвращаться в Рейкьявик.

– Поступайте, как вам будет угодно, – сухо отозвался Торольфур. – Я всего лишь хочу сообщить вам, что в ближайшие дни мы приедем в отель снимать показания. В основном у туристов, которые, по нашим предположениям, должны скоро уехать. Уверен, у нас найдется время и на беседу с Йонасом. Много времени. Вы назвались его адвокатом, поэтому я счел необходимым предупредить вас. Впрочем, вы абсолютно свободны в своих действиях.

– Даже сейчас? – сухо заметила Тора, не выносившая снисходительного тона. Однако сориться с детективом не следовало – напротив, она обязана была сохранять с ним по возможности хорошие отношения, поэтому подавила раздражение. – Благодарю вас за своевременное предупреждение.

Разговор закончился, и Тора немедленно позвонила Йонасу – на номер Вигдис, администраторши, одолжившей шефу свой мобильник взамен отданного полицейским. Торе же Йонас подыскал древний телефон, тяжелый и громоздкий, больше напоминавший видеомагнитофон, куда она вставила свою сим-карту. Тора не сомневалась – после всего случившегося полиция не скоро вернет ей мобильный.

Йонас ответил почти сразу. Связь была неважной, и Торе показалось, что он говорит из машины.

– Он собирается беседовать со мной? – искренне удивился Йонас.

– Да-да, с вами. Вы, может быть, забыли об отправленном с вашего телефона сообщении? Полиция считает вас одним из подозреваемых.

– Но я же его не отсылал, – обиженно возразил Йонас.

– Прекрасно вас понимаю. Но тем не менее данный факт выглядит, мягко говоря, подозрительно. – Тора услышала, как Йонасу кто-то просигналил. – Вы хотите, чтобы я присутствовала во время беседы, или сами справитесь?

– Один я не могу с ними разговаривать! – В его голосе явственно слышался ужас. – Я понятия не имею, как и что говорить. Вы должны помочь мне. Было бы просто замечательно, если бы вы поскорее нашли убийцу. Тогда бы полиция перестала меня подозревать, – прибавил он, заметно повеселев. – Я вам заплачу.

Тора не смогла сдержать усмешки.

– Убийцу найдет полиция, Йонас. И не волнуйтесь. Если вы невиновны, никто вас задерживать не станет.

– Не уверен, – возразил Йонас. – В любом случае я прошу вас быть рядом во время беседы с полицейскими.

– Хорошо, – согласилась Тора. – Тогда мне нужно подготовиться к продлению визита. У вас есть в отеле свободные номера?

– Должны быть. Все номера у нас бывают заняты только в июле.

– Тогда я остаюсь, если, конечно, найду кого-нибудь, кто согласится присмотреть за моими детьми. В эти выходные они находятся у отца, но сегодня должны вернуться домой.

– Это не проблема. Привозите их сюда, – обрадовался Йонас. – Дети любят природу и найдут, чем заняться. Погуляют по пляжу, подышат свежим воздухом.

Тора усмехнулась. «Гульфи будет гулять по пляжу, только если там есть компьютер и Интернет», – подумала она.

– Спасибо, им вовсе не обязательно здесь находиться. Ладно, я позвоню вам позже. – Они попрощались, Тора вздохнула и посмотрела на Мэтью.

– Ну как? – спросил он с явным любопытством. – Твой подзащитный снова жаловался на злую судьбу?

– Да, – кивнула Тора, покачивая в руке массивный телефон. – Йонас попросил меня присутствовать во время допроса. Полиция скоро нагрянет в отель.

Мэтью широко улыбнулся.

– Великолепно. Знаешь, я не тороплюсь возвращаться.

– Естественно, – усмехнулась Тора. – Все было бы замечательно, если бы не дети. Сейчас они находятся у отца, но сегодня вечером я должна их забрать.

– А, вон оно что, – философски заметил Мэтью, явно не осознавая сложившуюся ситуацию. – Позвони ему и скажи, что дети ненадолго задержатся у него.

– А у меня и нет другого выхода, – проворчала Тора. Она не любила просить Ханнеса об одолжении и старалась избегать подобных моментов, поскольку знала, как тот обрадуется возможности поглумиться над ней, – точно так же поступала и она в сходных обстоятельствах.

После длительных пререканий по телефону Тора и Ханнес достигли консенсуса – дети останутся у него еще на одну ночь, но ни часом больше. Ханнесу нужно идти в тренажерный зал, после чего заниматься разными неотложными делами, а не торчать с детьми. Тора не знала, врет он или нет, но на всякий случай похвалила мужа за заботу о здоровье и фигуре, мысленно пожелав Ханнесу порвать связки на беговой дорожке. Эта фраза вертелась на языке, и она едва сдержалась, вовремя отключив телефон.

– Приятно видеть, как достойно ты себя ведешь, – заметил Мэтью. – Не все женщины сохраняют хорошие отношения со своими бывшими мужьями.

Тора показала ему рожицу.

– Делаешь выводы из собственного опыта? – лукаво спросила она и прибавила уже серьезно: – Дети останутся с ним еще на одну ночь, поэтому мне нужно либо подготовиться, либо уезжать домой.

– Мне не пришлось разводиться. Не могу найти женщину, полностью меня устраивающую. Я даже с трудом представляю, как она выглядит, – признался Мэтью. – Хотя в последнее время образ немного прояснился. – Заметив гневный взгляд Торы, он хлопнул в ладоши. – Хорошо, раз времени у нас не много, необходимо потратить его с максимальной пользой. Чем бы ты предпочла заняться?

– Точно не знаю, но чем больше информации, тем я увереннее. Мне необходимо поддержать Йонаса во время допроса. – Тора ненадолго задумалась. – Нам следует опросить как можно больше постояльцев отеля и найти наконец Эйрикюра, чтеца ауры, а также, я полагаю, создателя и распространителя всех рассказов о привидении. Йонас сказал, завтра он должен вернуться.

Мэтью сделал скорбное лицо.

– Я говорил не об этом. И имел в виду не постояльцев отеля вообще и не чтеца ауры в частности.

Тора вспыхнула, но притворилась, будто не понимает Мэтью.

– Пошли, нечего тут стоять. Сам же хотел провести время с максимальной пользой.

Эйрикюр сидел за столом, уставившись в разложенные перед ним карты таро. «Деньги – это хорошо, смерть – плохо». Он провел указательным пальцем по краешку карты «Жнец» и позволил мыслям блуждать свободно. Одна и та же карта выпала ему дважды, и, даже не будучи большим специалистом по таро, он понимал – вероятность такого повторения чрезвычайно мала. О чем говорила карта? Поначалу он хотел даже поискать знатока таро среди постояльцев отеля, но потом передумал. Зачем выходить из удобного маленького коттеджа и тащиться в гостиницу? Ведь это же так утомительно. Обычной телефонной линии здесь не имелось, а мобильная связь была отвратительной. Правда, Эйрикюр никогда не пользовался мобильником. На него, чтеца ауры, испускаемые им волны, мягко говоря, дурно влияли. Он скорее пойдет искать обычный телефон, чем дотронется до мобильного, ведь с каждым словом по нему аура его темнеет. Нет, он обязан разгадать смысл выпавших карт самостоятельно. Эйрикюр подпер рукой голову и снова вгляделся в карты. Деньги. Смерть.

Эйрикюр выпрямился. «Это моя собственная смерть? Или кого-то из знакомых? Скорее всего карта означает смерть архитекторши, – подумал Эйрикюр и непроизвольно кивнул. – Да-да. Вот почему „Смерть“ выпала дважды. Но в чем же тогда смысл денег? Как они связаны со смертью архитекторши? Я стану богатым через ее смерть? Но каким образом?» Он предупреждал Бирну, что ее аура чернее тучи и не сулит ей ничего хорошего. «Возможно, благодаря своему дару я стану известным? Ну почему я никому не сказал об ауре Бирны, кроме нее самой? Кто мне сейчас поверит?»

Эйрикюр подавил острое желание взять сигарету. Йонас осуждал курение, а прятаться по углам, как школьнику, ему не позволяла гордость. Он слишком стар, чтобы озираться по сторонам в надежде остаться незамеченным. «Какая низость. Ну, я понимаю: курящий диетолог или тренер – это недопустимо, но кому придет в голову осудить чтеца ауры? Никому, конечно». Эйрикюр напрягся. Размышления о курении пробудили смутные воспоминания. «О чем мне говорила Вигдис? О том, что тело нашли в пятницу и никто не видел Бирну с вечера четверга?» В тот вечер он улизнул с сеанса, чтобы спокойно покурить в облюбованном им уголке, куда никто не подумал бы сунуться. Только сейчас Эйрикюру все стало ясно. А тогда он не придал этому значения. Но теперь знал точно – в тот вечер он видел убийцу. «Конечно, это был он. И только попробуйте сказать мне о вреде курения», – самодовольно подумал чтец ауры.

Эйрикюр собрал карты и улыбнулся. «Вот каким образом связаны „Смерть“ и „Деньги“. Деньги предназначаются мне – ведь талант всегда вознаграждается. Так гласит народная мудрость». Эйрикюр считал себя человеком честным и покладистым и потому не собирался завышать цену. «Но и на недостойную сумму я никогда не соглашусь. Однако прежде всего необходимо добраться до стационарного телефона. Да, и еще переброситься парой слов с Йонасом. Забавно будет посмотреть на его физиономию». Эйрикюр боялся потерять работу в отеле, поэтому разговаривал с Йонасом подобострастно. Тот же постоянно унижал его, намекал на невостребованность. Сейчас, когда впереди замаячила финансовая независимость, Эйрикюр воспрянул духом. Исчезла необходимость пресмыкаться перед Йонасом. «Ха, я буду разговаривать с ним гордо, на равных. И пусть он грозит мне увольнением, я только посмеюсь».

Он собрал карты в коробочку и вышел на улицу. Нужно было спешить, переговоры следовало начать как можно быстрее. Он так торопился, что прошел мимо небольшого зеркала, висевшего рядом с вешалкой, не полюбовавшись собой. Не поинтересовался своей аурой, которая в тот момент нависала над ним грозовым облаком. Мрачным, почти черным.

– Значит, никого нет? – вздохнула Тора. – Все разошлись?

Вигдис посмотрела на нее без тени сочувствия.

– Я бы так не сказала. Большинство постояльцев отправились на прогулку, но кто-то остался. Занимаются своими делами – одни пользуются предоставленными услугами, другие развлекаются. Несколько человек только что приехали и сидят в своих комнатах, ждут не дождутся встречи с вами.

Мэтью, ни слова не понимавший из разговора, ласково улыбнулся Вигдис:

– Прекрасный денек, не правда ли?

– Очень, – бросила та. – Потому в отеле и нет никого. – Она снова повернулась к Торе. – Не хотела бы показаться невежливой, но действительно ничем не могу вам помочь. К сожалению, народ начнет собираться только к обеду. Несколько человек, правда, заехали, но, думаю, и они успели куда-то отправиться.

– Черт подери, – пробормотала Тора. – И сотрудники заняты. Не с кем словечком перемолвиться.

– Сотрудников сейчас не много, но все они при деле, – кивнула Вигдис. – После обеда станет поспокойнее, тогда и поговорите. – Она подозрительно взглянула на Тору и Мэтью. – А что вы, собственно, хотите узнать?

– Ничего особенного, – ответила Тора. – Просто расспрашиваем всех подряд о Бирне. Какой она была, с кем общалась. Выясняем, кто мог бы пролить свет на случившуюся с ней трагедию.

– Хотите сказать, на ее убийство, – поправила Вигдис. – Знаете, если уж вы взялись выяснять, то отправляйтесь в церковь. Я знаю, Бирна частенько туда ходила – я сама давала ей ключ.

– Церковь? – удивилась Тора. – В какую церковь?

– В маленький храм, недалеко отсюда. Он не принадлежит местной общине, но ключи лежат у нас. Иногда туда заглядывают наши постояльцы. Иностранцам это интересно. – Вигдис вручила Торе старинный ключ. – Дверь немного подергайте, иначе она не откроется.

И Вигдис объяснила, как найти дорогу.

– Хотя церковь и старая – ее построили в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, – в ней и сейчас проходят службы. Правда, очень редко. Постарайтесь ничего не нарушить. Бирна, я помню, была в восторге от тамошнего кладбища. По-моему, она искала чью-то могилу.

Он перерыл в комнате все, что можно, но так ничего и не нашел. «Куда эта дура его засунула? – задохнулся от негодования. – Как было бы замечательно, найди я его сейчас. Всем моим бедам пришел бы конец». Он заставил себя успокоиться. Стараясь не шуметь, приблизился к двери, приложил к ней ухо и прислушался. В коридоре было тихо. Он снова прошел в глубь комнаты и остановился. «Что делать? Продолжать поиски? А не напрасны ли они? Возможно, его тут нет. К тому же оставаться дольше попросту опасно». Он двинулся к высокому французскому окну, выходящему в сад, осторожно посмотрел в щелку между шторами и, никого не увидев, тихо открыл дверь и выскользнул наружу, на свежий воздух. Оглядевшись, он быстро зашагал прочь, на ходу стянув перчатки и сунув в карман.

Глава 15

Крошечная церквушка, сложенная из темных бревен, стояла в центре небольшой поляны, на вершине невысокого холма, недалеко от берега. Такие церквушки Тора рисовала, когда училась в младших классах, – маленькое строеньице с миниатюрной башенкой, увенчанной крестом. Рисунки у Торы получались яркими и многокрасочными. Теперь же она убедилась, что культовому сооружению черный цвет подходит как нельзя лучше. Общую картину дополняли выкрашенные белой краской окно и дверь. Иначе говоря, местные фермеры возвели строение, величавость которого, или, скорее, потуги на нее, соответствовала их финансовым возможностям. Тора ни разу еще не видела совершенно черные церкви и подумала, не повторили ли строители некий более старый прототип. Сколь ни скудны были ее познания в истории архитектуры, она все же определила, что стены не покрашены, а просмолены, как предпочитали делать в старину. Своими соображениями она поделилась с Мэтью; тот молча проглотил ее сообщение.

Широкая ограда, выходившая на кладбище, поросла мхом. Лишь местами сквозь зелень проглядывали камни. Напротив церковной двери высились массивные металлические ворота, ведущие на погост. Мэтью открыл их с жутким скрежетом, и они прошли внутрь.

– Гляди, – сказала Тора.

На противоположной стороне поляны виднелось несколько могил.

– Удивительно. Здесь умерших меньше, чем можно было ожидать, – проговорил Мэтью, осматривая открытое пространство между церковью и надгробьями.

– Да, – согласилась Тора. – Действительно странно. Со временем могил прибавится. Вигдис утверждает, что здесь еще проходят службы.

– Прибавится? Едва ли. – Мэтью подошел к церковной двери. – Тянуть на себя или толкать?

– Толкать, полагаю. Или тянуть. Одно из двух, – рассеянно ответила Тора, изучая кладбище. – Как считаешь, найдем мы здесь могилу Кристин? – Она повернулась к Мэтью. Тот неистово бился с дверью. – Должно быть, Бирна искала ее, бывая здесь.

– Не знаю, – раздраженно отозвался он. – Сейчас меня больше интересует дверь. – Повернув в замке ключ, он налег на нее плечом. Послышался мягкий щелчок. – Na endlich! [1]1
  Наконец-то ( нем.).


[Закрыть]– гордо произнес Мэтью, пропуская Тору вперед. – Bitte, frau. [2]2
  Пожалуйста, госпожа ( нем.).


[Закрыть]

Они увидели неф с алтарем, скамьи и кафедру проповедника. В интерьере церкви преобладало дерево, выкрашенное в мягкие тона. Потолок и спинки скамеек украшали резьба, цветы и листья, отчего церковь выглядела опрятной и уютной, если не считать запрестольного образа, изображавшего распятого на Голгофе Христа.

– Почему скамейки такие маленькие? – спросил Мэтью, усаживаясь на одну из них. Он едва умещался на сиденье, упираясь коленями в спинку впереди стоящей скамьи.

– Наверное, чтобы прихожане случайно не заснули, – пожала плечами Тора. – А возможно, из экономии места. Другого объяснения я не нахожу.

– Есть третий вариант. Исландцы были нацией карликов, – буркнул Мэтью, поднимаясь, и подошел к Торе. Та стояла у лестницы, ведущей на балкон. – Хочешь пройти наверх? Пойдем, здесь мы за пятнадцать секунд все рассмотрели.

По узеньким ступенькам они поднялись на балкон. Сверху открывался прекрасный вид на неф. Тора положила руки на перила, огляделась и только сейчас заметила в центре потолка медную люстру. Они еще раз оглядели церковь, но ничего нового не увидели: внушительный орган с открытыми нотами, деревянный комод, где Тора нашла книгу псалмов и вещи, определенно принадлежащие хору. Больше на возвышении ничего не было.

– Уж очень у них тут скромно, – разочарованно проговорила она. – Я ожидала увидеть нечто иное.

– Что, например? – спросил Мэтью. – Здесь мы едва ли обнаружим нечто имеющее прямое или косвенное отношение к убийству. Бирне нравилась церковь, она ее часто посещала. Не вижу ничего удивительного. В конце концов, она была архитектором.

Тора задумчиво нахмурилась.

– Здесь должна быть кладовка или какой-нибудь чулан. Не таскают же священники каждый раз свои принадлежности для службы в церковь и обратно?

Мэтью пожал плечами.

– Я видел у алтаря Библию. Возможно, им ее вполне достаточно. Да, есть еще несколько свечей.

– А церковные книги? Разве церкви не обязаны вести свой учет? – Тора снова подошла к перилам и оглядела помещение более внимательно. «Может, тут есть потайной шкафчик или ящичек, – подумала она, но ничего похожего не заметила. – Они должны отмечать все значимые события».

Мэтью смотрел на Тору непонимающе.

– Какой учет? Что ты имеешь в виду?

– Свадьбы, крещения, причастия. Все это заносится в церковную книгу. – Тора подошла к балконной стене, у которой заканчивалась лестница, и двинулась вдоль нее, надеясь увидеть потайной шкафчик. – Я же знала! – взволнованно воскликнула она, обнаружив на потолке, в центре стены, прямоугольный люк. – Вон там явно что-то есть!

Мэтью приблизился к ней, оглядел низкий потолок и легко отодвинул крышку в сторону. Перед ними открылась черная дыра.

– Похоже, там есть ступеньки, – сказал Мэтью. – Плохо видно, света мало.

Тора повернула старенький выключатель, располагавшийся над лестничными перилами. Загорелось несколько ламп.

– Так лучше?

– И да и нет, – ответил Мэтью. – Лучше, поскольку я вижу все внутреннее пространство, а хуже, потому что, кроме ступенек, там ничего нет.

– Ничего? Никаких книг? – разочарованно спросила Тора, пытаясь, привстав на цыпочки, заглянуть в отверстие.

– Нет, – уверенно ответил Мэтью. – Это всего лишь люк, через который, как я полагаю, можно попасть к шпилю. В подобных местах книги точно не хранят. Хорошо, давай проверим. – Он ухватился за края отверстия, подтянулся на руках и огляделся. – Абсолютно ничего. – Мэтью спрыгнул на пол и похлопал ладонями, стряхивая пыль. – Возможно, Вигдис знает, где тут хранятся церковные книги? Если у нее есть ключи. А вдруг ее просили приглядеть и за имуществом?

– Нужно еще раз исследовать алтарь, – отозвалась Тора. – Книга должна находиться где-то там. – Она направилась к распятию со страдающим Иисусом. На первый взгляд под запрестольным образом не было ничего, кроме Библии, двух больших подсвечников и накрывавшей стол фиолетовой скатерти с прекрасной вышивкой. Приподняв ее, Тора увидела ящики.

– Мэтью, смотри, на самом деле это комод!

К счастью, дверцы оказались незапертыми и открылись с приятным скрипом. Тора повернулась и торжествующе поглядела на Мэтью. Затем извлекла из комода три массивные книги в кожаных переплетах. Верхняя выглядела значительно новее остальных. Тора открыла ее и по самой ранней дате определила, что тратить время не имеет смысла. Начиналась она с 1996 года. Пролистав страницы следующей книги, Тора остановилась на 1940 году.

– Скорее всего Кристин родилась незадолго до войны, – сказала она. – Во всяком случае, я видела среди прочих фотографии кинозвезд того времени. – Она зашелестела страницами, но ничего интересного не обнаружила. Среди записей о браках, смертях, рождениях и крещениях имени Кристин не оказалось. Тору заинтересовала неожиданная пустота, возникшая в 1941 году, – одна страница заканчивалась именем невесты, а следующая начиналась записью о смерти. – Очень странно, – пробормотала она, раскрыла книгу пошире и принялась внимательно изучать корешок. – Мэтью, гляди, по-моему, здесь вырвана страница, а возможно, и две. – Тора передала ему фолиант.

Он внимательно осмотрел корешок и утвердительно кивнул.

– Совершенно верно. Нет как минимум двух страниц. – Он вернул книгу Торе. – Кто мог их вырвать? Тот, кто хотел уничтожить следы бракосочетания.

– Или крещения ребенка, – прибавила Тора. – С исчезновением страницы о крещении фактически теряются все следы. Переписи населения, насколько мне известно, в те времена не существовало, а если она и велась, то в сельских районах можно было легко ускользнуть.

Просмотрев две книги от корки до корки и не найдя никаких сведений о Кристин, Тора вернула их на место.

Им не пришлось долго бродить по небольшому кладбищу, чтобы понять, как изменилась жизнь. Надписи на большинстве надгробий были простыми: «Мальчик – мертворожденный» или «Девочка – некрещеная». Часто рядом лежали несколько детей одних родителей, иногда под общим могильным камнем. Тора добросовестно изучала каждую надпись, надеясь натолкнуться на знакомые имена. Ей дважды попадались Кристин, но ими оказались женщины, скончавшиеся в преклонном возрасте. «Едва ли они как-то связаны с той надписью под стропилами», – подумала Тора.

В конце концов они натолкнулись на две смежные могилы, разделенные невысокой оградой. На обеих стояли внушительных размеров камни, очень похожие друг на друга – белые, одинаковые по форме, примерно полтора метра высотой. Оба поросли оранжевым мхом или лишайником. На одном камне была вырезана змея, кусающая себя за хвост, и лампа Аладдина. Значения символов Тора не знала, зато вспомнила, что видела ту же лампу на обложке Гидеоновской Библии. [3]3
  Издается и распространяется бесплатно организацией «Гидеонс интернэшнл». Обязательная принадлежность номера в отеле или мотеле.


[Закрыть]Она спросила Мэтью, знакомы ли ему рисунки на камне. Тот отрицательно покачал головой. Она прочитала надписи, содержащие имена членов семьи, проживавшей на ферме «Киркьюстетт», являвшейся в настоящее время собственностью Йонаса. Вверху камня стояло имя главы семьи: Бьярни Торольфссон, фермер из Киркьюстетта, род. 1896, ск. 1944. Под ним шла другая надпись: «Его жена, Адалгейдур Йонсдоттир, род. 1900, ск. 1928». Внизу – еще два имени: «Бьярни, род. 1923, ск. 1923» и «Гудни, род. 1924, ск. 1945».

– Я видела их всех на фотографиях, о которых тебе рассказывала. Их знал Магнус Балдвинссон.

Не нужно обладать большими познаниями в исландском, чтобы понять надписи. Мэтью нагнулся и быстро прочитал их.

– Фермер и его дочь, как утверждает Магнус, – продолжала Тора, – скончались от туберкулеза, а жена – от заражения крови. В довольно молодом возрасте. – Она показала на даты, стоявшие напротив имени Адалгейдур. – Одна девушка, работающая в отеле, утверждает, будто на ферме имело место кровосмесительство. Предположительно между Бьярни и его дочерью Гудни.

– Допустим, она не врет, – заметил Мэтью. – Но откуда современной девушке знать о событиях, происходивших на ферме семьдесят лет назад?

– Бабушка ей рассказывала, – ответила Тора. – А бабушки, как правило, не лгут.

– Бабушки разные бывают, – усмехнулся Мэтью. – Лично я не дал бы и крупицу соли за подобный рассказ. Даже если бы мне поведала его старенькая бабушка.

– Мне тоже не очень верится. Надеюсь, к счастью для Гудни, все эти слухи – чистая выдумка. – Она показала на имя сына, умершего в первый год жизни. – На одной из фотографий я видела Адалгейдур беременной, но снимки ребенка мне не попадались. Думаю, он прожил всего несколько дней.

– Как и многие другие малыши в округе, – прибавил Мэтью, обводя рукой могилы. – Здесь больше половины умерших – дети.

– Похоже, растить детей здесь было невероятно трудно. До совершеннолетия доживали немногие, – сказала Тора, оглядывая кладбище. – Неужели детская смертность в Исландии в те годы была такой высокой? – Она поежилась. – К счастью, теперь все это в прошлом. – Она подошла к следующему надгробию, куда более скромному. – Очень странно, – проговорила Тора, осматривая полупустой камень. – Всего две надписи: «Его жена, Криструн Вальгейрсдоттир, род. 1894, ск. 1940», – и, ниже: «Эдда Гримсдоттир, род. 1921, ск. 1924». – Тора перевела взгляд на Мэтью. – Не хватает «его».

– Ты намекаешь на человека, убившего Кристин? – спросил Мэтью. – Он, очевидно, еще жив. По крайней мере могилы его здесь нет.

Тора покачала головой:

– Такого не может быть. Магнус уверял нас, что Гримур умер спустя несколько лет после переезда в Рейкьявик.

– Тогда где он лежит? – настаивал Мэтью. – Предположительно должен быть здесь. Для еще одной записи места на камне вполне достаточно, но никаких других имен нет. В высшей степени странно.

Тора в который уже раз обвела глазами кладбище.

– Если его имени нет на этом камне, значит, он похоронен в ином месте. – Они прошли вдоль оставшихся могил, но ни на одном из надгробий не увидели имен Гримура или Кристин. – А вдруг Кристин действительно имя любимой кошечки? – разочарованно проговорила Тора, когда они выходили с кладбища через скрипучие ворота.

– Тогда как ты объяснишь исчезновение страниц из церковной книги? Думаю, самое разумное встретиться с наследниками, продавшими Йонасу землю, – сказал Мэтью. – В качестве предлога для разговора используй привидение. Выведай у них всю историю фермы, расспроси о Гримуре, Кристин и всем остальном.

Тора задумчиво кивнула. Идея показалась ей неплохой.

Элин Тордардоттир подняла трубку телефона, немного подумав, вновь опустила ее, но руки не убрала. Затем вздохнула и снова приложила трубку к уху. Быстрыми пальцами набрав номер, Элин едва дождалась ответа.

– Дорогой мой братец Бёркур, – заговорила она писклявым голоском. – Догадайся, зачем я тебе звоню.

– И гадать не собираюсь. Элин, ты не вовремя, – произнес Бёркур своим обычным капризным тоном. – У меня небольшие проблемы.

– А что такое? – полюбопытствовала Элин, хотя догадывалась, о чем речь. – «Опять, наверное, Савва бесится. Психопатка, вечно срывается по пустякам», – подумала она.

– Не собираюсь обсуждать с тобой свои дела, – сварливо ответил брат. – Говори быстрее: зачем звонишь?

Давно привыкшая к холодному отношению, Элин не обратила внимания на сквозившее в его голосе недовольство. Ей страшно хотелось заставить брата поволноваться. Она не желала продавать землю Йонасу, но брат долго ныл, уговаривал ее, и в конце концов она уступила. Жаль, мать не высказалась против этой идеи, ведь хотя доходы шли и ей, и Бёркуру, фактически землей владела она. Однако тот сумел ее уломать. Теперь у Элин появился реальный шанс отомстить за его нахрапистость и бесцеремонность.