Текст книги "Возьми мою душу"

Автор книги: Ирса Сигурдардоттир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Звонила одна женщина, назвалась Торой. Она адвокат, ведет дела Йонаса, купившего у нас «Киркьюстетт» и «Креппу». – Она замолчала, заставляя брата вытягивать из нее вторую часть сообщения.

– Ну и?.. – спросил Бёркур, раздраженный, но заинтересованный. – Чего она хочет?

– Возникла одна заминочка, дорогой, – улыбнулась Элин. – Она предлагает встретиться и обсудить, как она сказала, некие скрытые дефекты, обнаруженные Йонасом в приобретенной собственности.

– Что за чушь ты городишь! Откуда могут появиться скрытые дефекты в куске земли? В головах у них скрытые дефекты. Она загрязнение почвы имеет в виду, что ли?

Элин дала ему время накричаться, после чего добавила:

– Никаких подробностей она мне не сообщила. Просто попросила о встрече. На месте, если возможно.

– На месте? Тащиться в Снайфелльснес? Делать мне больше нечего! – орал в трубку Бёркур. – Да у меня здесь работы по горло. Я утопаю в ней. Слышишь?

– Какая жалость, – изобразила сочувствие Элин. – Значит, мне придется ехать одной?

Прежде чем ответить, Бёркур немного подумал.

– Нет. Я тоже поеду. Когда мы должны с ней встретиться?

– Завтра, – ответила Элин. – Договоришься, чтобы нас вечерком подбросили до Стиккисхольмюра? А иначе придется вставать ни свет ни заря.

– Попробую. Позвони попозже. Мне еще нужно кое-что здесь закончить.

– Бёркур, – остановила его Элин, – не клади трубку. Знаешь, мне кажется, под скрытым дефектом адвокатша имеет в виду какую-то странность. Как-то загадочно она разговаривала со мной по телефону.

– Загадочно? – переспросил Бёркур.

– Да, очень загадочно. Уверена, что-то за всем этим есть, только не знаю точно, что именно.

– Думаешь, разговор коснется тела женщины, обнаруженного на берегу? – Голос Бёркура стал приторным. – О нем много сейчас болтают.

– Нет, мне это и в голову не приходило, – удивленно отозвалась Элин, пораженная нетипичной для брата резкой сменой тона.

Она повесила трубку и в задумчивости осталась сидеть перед телефоном, пытаясь вспомнить все увиденное по телевизору о найденном теле. Она припомнила время, когда на него наткнулись – накануне выходных, – и нахмурилась. «Точно, именно тогда Бёркур ездил по какому-то пустяковому делу в Снайфелльснес. Странно», – пробормотала она.

Глава 16

– Должно быть, тут. – Тора оглядела берег. – Мда, осматривать особенно нечего.

Под ногами ее блестели мокрые после отлива камни. Ничто в открывшемся волнующем пейзаже не напоминало о страшной находке, о трупе, обнаруженном прямо здесь. «А что я, собственно, ожидала увидеть? Полицейское ограждение?» – спросила себя Тора.

Мэтью посмотрел на часы.

– Сообщаю: чтобы добраться сюда из отеля, нам потребовалось ровно тридцать пять минут.

– Причем мы не торопились, – прибавила Тора. – А если бы торопились, за сколько бы дошли?

Мэтью пожал плечами:

– Не знаю. Быстрым шагом сюда можно попасть минут за двадцать пять, бегом – за пятнадцать.

– Иначе говоря, кто-то за час успел прийти, убить Бирну и исчезнуть, – задумчиво сказала Тора.

– Времени хватает только для преднамеренного убийства. Заранее спланированного. Человек приходит, совершает преступление и через пару минут удаляется. Ни о каких ссорах или перепалках и речи не идет.

– Слушай, как же галдят эти чертовы птицы. – Нахмурившись, Тора повернулась к утесу. – Бедные птенчики, – проговорила она, немного понаблюдав за шумной жизнью пернатых. Затем повернулась к Мэтью. – В таком гаме ее криков никто бы не услышал.

Мэтью махнул рукой.

– Да ты что? Какое там услышал? Да и слышать некому – здесь, похоже, редко кто гуляет.

Тора обвела взглядом местность и собралась было согласиться с Мэтью, как вдруг заметила две фигуры наверху склона, ведущего к берегу.

– И тем не менее гуляют, – кивнула она в том направлении. Они смотрели, как пара медленно спускается по гравию. Девушка толкала впереди себя инвалидное кресло, но сидевшего в нем Тора и Мэтью не рассмотрели, поскольку голову и лицо инвалида скрывал большой раскладной верх. – Должно быть, это и есть те самые молодые люди, о которых упоминали японцы, – сказала Тора. – Они видели, как Бирна о чем-то беседовала с ними. Как думаешь, нам следует их расспросить?

– Почему нет? – улыбнулся Мэтью. – Это не самая глупая идея в твоем невероятном расследовании. Не пойми меня превратно, – поспешил он прибавить. – Я не жалуюсь. Наоборот, получаю удовольствие, хотя не имею понятия, куда оно нас заведет.

Тора толкнула его локтем.

– Решил на старости лет примкнуть к анархистам? Занятно. Давай, пошли скорее.

Они неторопливо двинулись навстречу спускавшейся паре. Приблизившись, Тора решила, что ее подводит зрение: при всем старании, она не могла сконцентрировать взгляд на лице юноши, едва обозначавшемся под плотной тканью. Однако вскоре догадалась – со зрением у нее все в порядке, и едва удержалась, чтобы не убежать. Она не знала, что такого ужасного скрывает от посторонних глаз накидка, и предпочла смотреть на девушку, розовощекую, улыбающуюся, но невольно вглядывалась в видневшийся из-под ткани белый с красными пятнами, безглазый и безротый кусок кожи.

Тора не могла долго рассматривать изуродованные глаза, остатки носа и покрытую шрамами пятнистую щеку, плотную, как полиэтиленовый пакет. Она торопливо отвернулась, желая, чтобы молодой человек, сидевший в инвалидном кресле, не сознавал, какое впечатление он производит, хотя в глубине души чувствовала – надежда ее тщетна и бедняга отлично все понимает. «Хоть бы Мэтью не дрогнул в столь необычных обстоятельствах», – подумала она, не осмеливаясь посмотреть на своего спутника, боясь выдать свое состояние.

– Привет, – как можно доброжелательней обратилась она к девушке.

– Привет, – ответила та с теплой улыбкой. Ее светлые густые волосы были завязаны в конский хвост, во время движения болтавшийся из стороны в сторону. Торе девушка показалась странно знакомой, но она не могла вспомнить, где и когда встречалась с ней прежде.

– Боюсь, мы не сможем подойти ближе к берегу, слишком тяжело будет подниматься.

– Да там и смотреть почти нечего, – отозвалась Тора. – Если хотите, Мэтью вам поможет. – Она кивнула в сторону своего спутника, все так же избегая его взгляда. – И спуститься, и подняться.

– Хорошо, спасибо, – ответила девушка и, наклонившись над креслом, спросила молодого человека: – Как ты считаешь, принять нам помощь или повернуть обратно? Внизу и правда нечем полюбоваться.

Тот пробормотал что-то невнятное. Тора не разобрала сказанного, девушка же, напротив, кивнула.

– Как хочешь. Тогда пойдем назад. – Она взглянула на Тору. – Мы решили возвратиться. Не поможете развернуть кресло?

Мэтью взялся за ручку, и все четверо двинулись вверх по склону.

– Нужно было обратиться к вам в прошлый четверг, – снова улыбнулась девушка.

– А вы были здесь в прошлый четверг? – удивилась Тора. – Когда? Вечером? «Возможно, они видели что-нибудь, но не придали значения, а может, каким-то образом замешаны в убийстве Бирны?» – думала Тора, нетерпеливо ожидая ответа, но он разочаровал ее.

– Нет, мы были не здесь, – проговорила девушка, немного запыхавшись от нагрузки. – Мы планировали пойти в отель, на сеанс, но в итоге я отправилась одна – не смогла перетащить кресло через огромную канаву, выкопанную посреди дороги. Я помучилась, помучилась и бросила. Прохожих не было, тут вообще мало кто ходит вечерами. Неудачно получилось, Стейни так хотел побывать на сеансе. – Она посмотрела на Тору с легкой гримасой. – Хотя, сказать по правде, не много потерял: глупая процедура. По-моему, этот медиум – обычный мошенник.

Тора не стала спрашивать, относится ли данная характеристика ко всем медиумам, и взглянула на залив.

– Куда же вы сейчас направлялись? Просто погулять на берегу?

– Нам хотелось увидеть то место, где обнаружили труп женщины, – ответила девушка таким тоном, словно речь шла о чем-то обыденном. – Ведь мы ее знали.

В глубине души Тора почувствовала облегчение. «Теперь мне по крайней мере не придется намеками подводить их к разговору о Бирне», – обрадовалась она и отозвалась столь же жизнерадостным тоном:

– Какое забавное совпадение! Мы шли туда же, на место происшествия!

– Вот как? И вы ее знали? – удивилась девушка.

– Не совсем знали. Мы с ней были некоторым образом связаны. По работе. Меня зовут Тора.

Они пожали друг другу руки.

– Берта, – представилась девушка и отвернулась. – Ужасно, – печально сказала она. – В новостях сообщили, будто ее убили. – Она снова поглядела на Тору. – Зачем кому-то понадобилось убивать ее?

– Представления не имею, – искренне ответила та. – Возможно, это произошло случайно. Ей не повезло, столкнулась с головорезом.

– Вы так думаете? – В глазах Берты мелькнул страх. – Здесь? Головорез?

– Хотя едва ли, – успокоила ее Тора. – Я лично в этом сомневаюсь. Однако не призрак же ее убил.

– Призрак? – повторила девушка. – Вы имеете в виду тех рыбаков? Их как раз отсюда смыло. – Она задрожала. – Противное место. Оно мне всегда не нравилось.

Тору удивила реакция девушки. Она ожидала, что та, услышав о привидении, улыбнется и отшутится. «Все ясно, о призраках здесь лучше не вспоминать», – решила она и осторожно спросила:

– А вы верите в привидения?

– Да, – искренне ответила Берта. – Они частенько здесь бродят. Точно вам говорю. Я их иногда вижу в темноте.

Тора не знала, что сказать, поэтому промолчала, но мысленно отметила: девушка – потенциальный свидетель в деле о возмещении убытков за скрытый дефект. «От ее показаний бывшим владельцам не отвертеться», – подумала она и решила на время забыть о привидениях, а перейти прямо к делу.

– А как вы с ней познакомились?

– Бирна – архитектор, работала в отеле, а я ей помогала. У моей мамы когда-то здесь был участок земли. – Она бросила взгляд на кресло, которое Мэтью продолжал усердно толкать перед собой. – Прекрасная, очень порядочная женщина.

Тора не стала расспрашивать о причинах симпатии к Бирне, предположив, что та, наверное, хорошо относилась и к девушке, и к молодому человеку в инвалидном кресле. И вдруг она поняла, почему лицо девушки кажется ей таким знакомым, – оно напоминало Элин, ее мать, с которой они сталкивались во время подготовки договора купли-продажи земли. «Неэтично заставлять ее свидетельствовать в суде против матери», – подумала Тора, но в любом случае решила не забывать о девушке.

– И как же вы помогали Бирне? – спросила она.

– Ее интересовала история здешних мест, но ни у мамы, ни у дяди Бёркура не было ни времени, ни желания говорить на эту тему. Я рассказывала ей наши легенды, пыталась найти для нее старые карты, но ничего не обнаружила. Зато мне попались несколько фотографий. Бирна им очень обрадовалась.

– Вы не помните, кто был изображен на тех фотографиях? – удивленно поинтересовалась Тора. В подвале, где она копалась, имелся целый ворох фотографий, и ей показалось странным, что и Бирна о них не знала, и девушка не добралась. «Наверное, та же излюбленная стена, только с другими обитателями», – мелькнула у нее мысль.

– Главным образом, мои прадедушка и прабабушка, сфотографированные у фермы. Были еще и другие люди, но мне они неизвестны. – Девушка неожиданно замолчала и взволнованно взглянула на Тору. – Вы считаете, мне следует вернуть фотографии? Мама и дядя Бёркур до сих пор не знают, что я взяла их.

– Думаю, следует вернуть. И сообщить полицейским. Завтра они сюда приедут. Вы живете неподалеку?

– Не совсем. У нас есть дом в Стиккисхольмюре, где я могу остановиться. Я стараюсь приезжать как можно чаще. – Не сводя с Торы глаз, она прошептала: – Из-за Стейни. Он не хочет жить в Рейкьявике.

Тора кивнула.

– Он ваш родственник? – спросила она. Мэтью ушел вперед, но не слишком далеко, и Тора не осмелилась поинтересоваться, каким образом молодой человек угодил в инвалидное кресло. Меньше всего ей хотелось, чтобы тот услышал расспросы о своей внешности.

– Да, кузен, – сообщила девушка и прибавила: – По линии отца.

Мэтью остановился и обернулся, явно запыхавшийся. Они достигли вершины холма, и Тора поспешно переключилась на тему о найденном трупе.

– Не знаете, кому потребовалось убивать Бирну? Она с кем-то водила знакомство или, быть может, у нее завелись враги?

Девушка покачала головой.

– Думаю, у нее вообще врагов не было. По крайней мере она никогда ни о чем подобном не заикалась. Мы встречались всего несколько раз: я приходила на старую ферму «Креппа» разбирать вещи, она тоже частенько там появлялась. С ней приятно было поговорить. Не знаю, относится ли это к делу, но она намекала, что здесь у нее есть близкий друг.

– Близкий друг? – повторила Тора с возрастающим любопытством. – Вы не в курсе кто?

Берта задумалась на несколько мгновений.

– Не знаю, стоит ли говорить вам об этом. Видите ли, он женат. Они встречались тайно. Бирна доверилась мне. Она знала – я никому ничего не скажу. Даже теперь, когда она мертва.

«До какой же степени нужно быть одинокой, чтобы доверять секреты малознакомой девочке? – подумалось Торе. – Да еще такой юной. Ей же едва исполнилось двадцать».

– Мне кажется, обо всем этом вам следует сообщить полиции. Подобные инциденты случаются как раз в результате запутанных любовных интрижек. Вы же не хотите, чтобы убийца ускользнул от закона?

Берта отчаянно замотала головой:

– О Господи, конечно, нет! – Тора и Мэтью заметили, как девушка задрожала, взявшись за ручку кресла. – Хорошо, – произнесла она, поблагодарила Мэтью за помощь и повернулась к Торе. – До свидания. Надеюсь, мы еще увидимся. У вас тут дом?

– Нет, мы остановились в отеле, – ответила Тора, недовольная тем, что ей не удалось выведать у девушки имя таинственного друга Бирны. Та помахала ей и, медленно толкая перед собой кресло, отправилась в обратный путь.

Но через несколько шагов внезапно обернулась и громко сказала:

– Его зовут Бергюр. Местный фермер, живет неподалеку. Поместье его называется «Тунга». – Девушка отвернулась и снова двинулась в путь.

Тора и Мэтью молча смотрели на неторопливо удалявшуюся от них худенькую фигурку. Идти Берте было тяжело, кресло постоянно подскакивало на камнях. Когда она отошла на почтительное расстояние и уже не могла их слышать, Мэтью произнес:

– Что же все-таки стряслось с этим парнем?

Вигдис обвела взглядом холл. Никого. Посмотрев на часы, она убедилась, что постояльцы должны вот-вот вернуться. Разных национальностей и интересов, все они, казалось, приобретали здесь две общие привычки – вставать между восемью и девятью и после завтрака немедленно отправляться на природу. Возвращались же, как правило, сразу после двенадцати. Вигдис доставила Йонасу определенное беспокойство, и хорошо это понимала. Изначально тот надеялся, что гости станут проводить больше времени и соответственно тратить больше денег в стенах гостиницы. Волновались массажистки, хилеры, сексологи, чтецы ауры и иные специалисты, обосновавшиеся в отеле, поскольку зарплата их зависела от количества оказанных ими услуг. Теперь же они в основном мучились бездельем, ибо нужда в них появлялась к выходным. Чтобы заработать достаточно денег, им приходилось тратиться на рекламные объявления и придумывать разные хитрости, дабы заманить клиентов. Йонас питал большие надежды на зиму и увеличение потока исландцев. «Но когда она еще придет? – подумала Вигдис. – Лето только-только начинается». В последние дни специалисты сильно нервничали, сознавая, что невостребованность вынудит кого-то из них свернуть свою деятельность в отеле.

В отличие от специалистов, которых Вигдис в душе именовала не иначе, как шарлатанами, лично ее нынешняя ситуация в высшей степени устраивала. Она изнемогала от любопытства. С того момента как полиция приказала не входить в номер Бирны и никому его не сдавать, она сгорала от желания нарушить запрет. Йонас в комнату ненадолго заходил, вместе с полицейскими, но ничего интересного они там не нашли. Однако Вигдис желала убедиться в этом лично. Возможно, зрелище кошмарное, все в крови, или же Йонас упустил какую-то важную деталь. Он же, наверное, не расхаживал по комнате, а просто стоял у двери.

Вигдис взяла нужный ключ, снова оглядела холл и коридор и решительно направилась к номеру Бирны. Она на секунду задержалась у двери, но только чтобы без колебаний вставить ключ в замочную скважину и повернуть его. Затем стремительно скользнула внутрь и сразу же захлопнула за собой дверь. Не успел щелкнуть замок, а Вигдис уже осознала, какую совершила страшную ошибку. Крови в комнате не было, зато повсюду валялись разбросанные вещи и клочки бумаги. Вигдис понимала: следует немедленно сообщить в полицию, что в комнату кто-то входил, но как объяснить им свое присутствие там? Необходимостью уборки? Допустим, она соврет, будто вошла туда, услышав подозрительный шум, но тогда запутается расследование – полицейские подумают, что в номере побывали совсем недавно. Тихонько застонав, Вигдис нащупала за спиной дверную ручку, нажала ее и попятилась в коридор. Она лихорадочно придумывала уважительную причину для проникновения в номер, на случай если ее заметят. «Нужно сочинить что-нибудь очень правдоподобное», – говорила она себе.

– Вы, случайно, не шутите? Кто обследовал место преступления? – Торольфур, впившись взглядом в подчиненного, махнул рукой в сторону стальных лотков, наполненных предметами, найденными вблизи обнаруженного в Снайфелльснесе тела. – Ракушки и дохлые крабы? – Он на секунду прикрыл глаза и потер виски – начинала болеть голова.

– Ну… Гудмундур. Наш новенький, – пробормотал Ларус.

– Ужас. Как десятилетний мальчишка на прогулке. Ваш Гудмундур представляет, чем ему нужно заниматься? Не берег пылесосить, а улики собирать. Хорошо хоть не догадался песку приволочь. А то поскреб бы в дюнах, время есть. – Он нервно обошел лотки, разглядывая содержимое.

– Он гальку собирал, берег в основном каменистый, – пробубнил Ларус и сразу же пожалел о сказанном.

Торольфур полоснул его огненным взглядом и рявкнул, не поднимая головы:

– Какая разница, галька или песок?! Ваш Гудмундур совершенно не понял своей задачи! Во-первых, он прочесал слишком большой район, а во-вторых, похватал все, что ему под руку подвернулось. – Торольфур ткнул карандашом в расплющенную пивную банку. – Вот например. Зачем она нам нужна? Любому ясно, что банка несколько месяцев провалялась на берегу. А это еще к чему? – Торольфур переместился к следующему лотку и всплеснул руками. – Дохлая зубатка! – Он повернулся к Ларусу. – Вы видели фотографии тела? Какое отношение дохлая зубатка имеет к судьбе погибшей женщины? Может быть, она наступила на рыбу, поскользнулась и ударилась головой о камни? Так считает ваш Гудмундур?

Ларус, переминаясь с ноги на ногу, собрался уже было представить вразумительное объяснение, как вдруг внимание его шефа привлек другой предмет, и он продолжил, но уже мягче:

– Вы только посмотрите сюда! Вибратор!

Ларус приблизился к Торольфуру, дабы получше разглядеть неожиданную находку. И действительно, под пастью зубатки лежал поврежденный кусок пластмассы, очень похожий на часть пениса.

Глава 17

Тора толкнула Мэтью локтем и кивнула в сторону проходившего мимо молодого человека.

– Это Йокулл, официант, с которым мне не удалось побеседовать о Бирне, – прошептала она, вставая. – Подозреваю, ему кое-что известно. – Они сидели за кофе в нише, в глубине холла, и уже с полчаса обсуждали свой следующий шаг. Мысли путались, и ясно было только одно – следует найти любовника Бирны, Бергюра с фермы «Тунга». Только под каким предлогом подойти к нему с нужным разговором? Собственная беспомощность раздражала Тору, поэтому, увидев официанта, она обрадовалась и, решив отвлечься от тупиковых мыслей, заторопилась к нему. Йокулл направлялся в ресторан, но Торе удалось догнать его и похлопать по плечу прежде, чем он скрылся в дверях.

– Привет, – улыбнулась она, когда официант обернулся. – Ты меня помнишь?

Молодой человек удивленно посмотрел на нее.

– Вас? Ах да… Вы вроде бы адвокат.

– Да-да, адвокат, – радостно закивала Тора и снова представилась. – У тебя есть пять минут? Мы говорили с тобой о Бирне. Я хотела бы кое-что уточнить.

Официант взглянул на часы.

– Пожалуйста, нет проблем, только у меня нет времени. Да и прибавить мне особенно нечего.

– Всякое бывает, – отозвалась Тора. – Иной раз сущая мелочь вдруг окажется удивительно важной. Давай присядем? – Она кивнула на стоявший возле стены диван, казавшийся не мебелью, а деталью интерьера. Устраиваясь на нем, Тора подумала, что первой решила использовать его по прямому назначению. Она похлопала по обивке рядом с собой, приглашая молодого человека присоединиться. Легкое облачко пыли окутало ее руку.

– Как вы познакомились? В ресторане?

Молодой человек осторожно присел на краешек дивана.

– Да я в общем-то не был с ней знаком. Так, сталкивался то здесь, то там. Сами видите, места у нас мало, разминуться трудно. Только я ведь работаю здесь недавно, да и в друзья к ней не набивался. Вам лучше поговорить с другими, кто действительно ее знал.

Тора нахмурилась.

– Непонятно. Ты утверждаешь, что не был хорошо знаком с Бирной, и в то же время составил о ней вполне определенное мнение. Я бы сказала, устойчивое. И негативное. Этому должна быть причина.

Лицо молодого человека вдруг вспыхнуло злобой.

– По-вашему, я не имею права судить о характере человека? – спросил он безо всяких объяснений.

Тора решила действовать помягче и повернула беседу в более спокойное и безопасное русло.

– Тебя, насколько я помню, зовут Йокулл?

– Да, – ответил молодой человек все так же агрессивно. – Йокулл Гудмундссон.

– Ты действительно местный?

– Да, родился и вырос на ферме, неподалеку отсюда. Затем уехал в Рейкьявик, закончил курсы официантов и некоторое время работал там. Примерно через год я наткнулся на объявление в газете о наборе официантов в этот отель. Йонас его давал. И вернулся.

– Понимаю тебя, – кивнула Тора. – Здесь так красиво. Тебе, наверное, часто вспоминались родные места.

– Конечно, здесь не Рейкьявик, – впервые улыбнулся Йокулл.

– Возможно, тебе известны здешние легенды? – спросила Тора. – К примеру, ты, случайно, не знаешь, что здесь водятся привидения?

Лицо Йокулла вновь стало напряженным.

– Мне неинтересны разговоры о привидениях, тем более с приезжими из Рейкьявика, – отрезал он. – Им не понять нашу жизнь. У них в голове один асфальт да бетон. Как выбираются за город, так сразу начинают надо всем хихикать.

Тора подняла брови.

– Я не собираюсь высмеивать веру в привидения. Напротив. По просьбе Йонаса я готовлю документы для суда как раз из-за привидений. Вот и все. Поэтому мне хотелось бы побольше узнать обо всех странных случаях, происходящих здесь.

– Ну может быть, – уклончиво произнес Йокулл. – Только все равно вам лучше поговорить о них с кем-то другим. Я хоть и знаю о привидениях, но не большой мастак рассказывать. Кроме того, считаю, что приезжим не следует открывать того, что известно нам, местным. Не так тут все просто.

– Ну хорошо. А просто поговорить о здешних местах, безотносительно привидений и злых духов, ты можешь? Например, о людях, которые раньше жили на этой ферме?

Йокулл покачал головой:

– Нет, я еще молодой, и история меня пока не интересует.

«Точно и вполне искренне», – подумала Тора и решила разузнать у него о потенциальных собеседниках.

– Родственники у тебя здесь есть?

– Только сестра.

– Родители в город уехали?

– Нет, они умерли, – неохотно проговорил Йокулл.

– О, извини, пожалуйста, – расстроилась Тора; попытка обнаружить у официанта стариков провалилась и дальнейший разговор становился бессмысленным. – Прости, увлечение местной историей, возможно, делает меня назойливой. Ты ничего не знаешь о нацистском движении в здешних местах? Что-нибудь слышал о нем?

Глаза Йокулла округлились, и Тора поверила ему, когда он ответил:

– Ни разу. Я в прошлом специально не копался, но если бы что-нибудь подобное было, знал бы точно. Нет, мура это все.

– Возможно, – согласилась Тора. – Но раз ты здешний, одна вещь тебе должна быть известна. Она не имеет ничего общего с прошлым.

– Какая вещь? – спросил Йокулл, явно заинтригованный.

– Сегодня я видела юношу, по-моему, тоже местного. Не скажу точно, сколько ему лет, но он примерно одного возраста с тобой. Его возят в инвалидном кресле, и выглядит он ужасно. Мне показалось, он обгорел. Не в курсе, что с ним приключилось?

Йокулл неожиданно поднялся.

– Простите, мне нужно бежать на работу. Ваши пять минут давно истекли, – глухо проговорил он и плотно сжал губы. Молодой человек явно не собирался больше тратить время на болтовню.

– Значит, ты его не знаешь? – спросила Тора и тоже встала.

– Все, мне пора, – бросил Йокулл и ринулся в противоположном от ресторана направлении.

Тора смотрела ему вслед. «Я задела его за живое», – подумала она.

– Странный какой-то парень, – сообщила Тора, снова усаживаясь за столик. Она взяла чашку, сделала пару глотков и невольно поморщилась.

– Полагаешь, он как-то связан с убийством? – спросил Мэтью.

– Честно говоря, не уверена. Бирну он определенно ненавидел, но не объяснил почему. Просто сказал, что имеет право судить о характере людей. Возможно, был ее любовником, которого она отвергла.

– Великий знаток человеческих характеров? Бывает, – отозвался Мэтью, пожимая плечами. – Я, кстати, очень хочу есть. Сколько сейчас времени?

Тора оставила его вопрос без внимания.

– Нет, Мэтью. Здесь кроются какие-то тайны. Видел бы ты, как он окрысился, когда я спросила его о молодом человеке в инвалидном кресле.

– Вот как? – изумился Мэтью. – Ты расспрашивала о нем? Зачем, черт подери?

– Теперь уже поздно меня упрекать, – пробормотала Тора. – Я очень любопытна. Забылась. Да и не ожидала подобной реакции. Мне и в голову не приходило, что Йокулл примет мой вопрос так близко к сердцу. Зато по крайней мере теперь совершенно ясно – нам необходимо выяснить обстоятельства трагедии, произошедшей с тем парнем.

– Твое поведение абсолютно недопустимо, – продолжал укорять ее Мэтью. – Расспрашивать о судьбе человека, совершенно тебе незнакомого! Инвалида!

– Ну и что здесь особенного? Разве нельзя интересоваться судьбой инвалидов? – парировала Тора. – Ты брюзжишь, потому что голодный. Пойдем поедим, – сказала она, поднимаясь.

Мэтью немедленно оживился.

– Может, поедим не здесь? Есть поблизости другие рестораны?

– Конечно. В Гельнаре, например. Поехали туда. Вдруг разузнаем что-нибудь о местных привидениях и о Бергюре с фермы «Тунга»?

– Только не это, – простонал Мэтью.

Эйрикюр с трудом открыл глаза. Признанный специалист по чтению ауры страдал от сильнейшей головной боли. Такого с ним не случалось уже несколько лет. Он попытался шевельнуться, но не смог – к горлу подступила тошнота, и, прежде чем осмотреться, ему пришлось снова зажмурить глаза. Когда стало полегче, он попробовал оценить свое состояние. «Что случилось? Неужели я напился?» Однако привкуса алкоголя во рту не было, и он не помнил, чтобы прикасался к спиртному в последнее время. Внезапно в памяти всплыли карты таро, на которых он гадал в домике для обслуги. На себя гадал, узнавал свою судьбу? Или чью-то еще? В душе осталось ощущение ссоры с Йонасом, но смысл разговора выветрился из памяти. Мысли метались во всех направлениях. Между тем боль усиливалась, зарождаясь в ногах, и, поднимаясь выше, становилась нестерпимой. Эйрикюр даже не мог определить, где именно у него болит. То ли пятки раздроблены, то ли что-то еще. Боль чуть утихла, и он почувствовал невыносимое жжение в подошвах. «Что со мной? Где я? В гостинице?»

Эйрикюру показалось, что лежит он на чем-то теплом, но жестком. Он ощупал пространство вокруг себя – везде была трава. Или сено. Эйрикюр услышал странный звук, но источник его определить не смог. «Кто-то дышит? Значит, я здесь не один?» Он осторожно приоткрыл глаза. Вокруг было темно, только откуда-то из-за спины струилось неясное свечение. Никто на свете не заставил бы сейчас Эйрикюра обернуться и взглянуть на свет. В следующую секунду ему стало трудно дышать. Он едва сдерживал подступающую тошноту. Непонятно почему, но он и мысли не допускал, чтобы просто опорожнить желудок. Нужно было непременно узнать, где он находится и как сюда попал. Внезапно его осенило. «Деньги! Да, верно! Деньги и смерть!» Сердце заколотилось в груди. Эйрикюр медленно повернул голову в надежде, что память его обманывает. Но никакого обмана не было. Он лежал в конюшне. Без денег, зато с ощущением приближающейся смерти. Ужаснувшись, он перестал себя контролировать, и его тут же вывернуло наизнанку. Он ненадолго отвлекся и перестал вслушиваться в тишину. Однако вскоре его опять охватил ужас – он различил громкое ржание. «Откуда оно доносится? С какой стороны находится лошадь?»

Эйрикюр заставил себя приподняться и открыть глаза, отчего снова подступила тошнота, но теперь он сдержал ее. Опустив голову, он посмотрел себе на грудь и, несмотря на всю странность ситуации, сразу же понял, откуда шел мучивший его отвратительный запах. Первым желанием было закричать, но неимоверным усилием он сдержался. Крик замер в горле. Затем он заставил себя оторвать взгляд от болтавшейся на кусках кожи головы и сосредоточиться на разворачивавшемся над ним действии. Желание жить оказалось сильнее стремления избавиться от омерзительного зрелища, хотя Эйрикюру страшно хотелось развязать узел грубой веревки, связывающей его с трупом. Он поднял голову.

Ноги. Четыре мощных ноги. Так ему и было сказано. «Никто ни о чем не догадается. Все подумают – произошел несчастный случай. Прискорбное происшествие со смертельным исходом, – вспоминал Эйрикюр. – Так не должно быть. Люди обязаны знать, что это убийство, а не глупость с моей стороны. Надо мной достаточно смеялись. Постоянно отпускали язвительные шуточки по поводу профессии. Мои способности читать ауру мало кто воспринимал всерьез. Не хватало только стать посмешищем и после смерти». Эйрикюр не мог допустить такого. Он принял неизбежное, но, решив оставить послание, начал лихорадочно искать способ донести его до людей. Он находился в конюшне, очень небольшой. Складывать в слова пучки соломы бесполезно, их раздует ветер. «Нет, я должен сделать надпись на твердой поверхности. Она уцелеет». Он огляделся и увидел совсем рядом стену. С неожиданной для себя решимостью, продолжая бороться с тошнотой, Эйрикюр пополз к ней. Он продвигался по сантиметру и молил Бога, чтобы тот дал ему силы нацарапать на стене всего несколько букв кольцом, украшавшим его палец. Дыхание животного нарастало. Эйрикюр на мгновение застыл, вспоминая. «Увидев тебя на полу, жеребец взбесится от страха, начнет метаться по конюшне и затопчет до смерти». Убедившись в относительной безопасности, он чуть успокоился и снова пополз к стене. Подняться он не мог – подошвы горели от нестерпимой боли, словно их кто-то поджаривал.