Текст книги "Возьми мою душу"

Автор книги: Ирса Сигурдардоттир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 26

– Белла, я в курсе, что тебе пора домой, – устало произнесла Тора в трубку. – И не прошу выполнить мою просьбу обязательно сегодня. Можешь проверить завтра утром. – Выслушивая жалобы секретарши, она посмотрела на Мэтью и покачала головой. – Белла, я надеялась, что моя просьба тебя заинтересует, ведь ты же обожаешь лошадей. – «Интересно посмотреть, как она со своими формами умудряется сесть на лошадь. Долго карабкается, наверное», – подумала Тора, закрыла глаза и вздохнула. – Представления не имею, что нужно искать. Просто посмотри, есть ли какая-нибудь связь между лисами и лошадьми, особенно – жеребцами. – Поскольку Белла не понимала суть проблемы, Тора решила дать ей более подробные разъяснения. – Белла, в конюшне обнаружен труп мужчины, которого насмерть затоптал жеребец. К груди убитого была привязана дохлая лиса. Подозреваю, в этом есть какой-то смысл.

Мэтью подмигнул Торе и улыбнулся. Он знал о ее непростых отношениях с секретаршей и, хотя ни слова не понимал, с большим удовольствием следил за реакцией Торы. Когда в разговоре возникла небольшая пауза, он тут же вставил:

– Передай ей большой привет от меня.

Тора скривилась как от зубной боли.

– Да, Белла, ты непременно отыщешь что-нибудь полезное. Ты прекрасно поработала на кладбище и сейчас отлично справишься. Я верю в тебя. Мэтью передает тебе большой привет, – прибавила она и бросила на него хитрый взгляд. – Он обязательно прогуляется с тобой по конюшням, когда мы вернемся в Рейкьявик. Мы недавно побывали в одной. Мэтью до сих пор в полном восторге. Теперь только и мечтает, как бы поскорее снова оказаться возле лошадок, погладить и покормить их. Знаешь, немцы обожают исландских лошадей. – Тора попрощалась и повернулась к Мэтью. – Белла пригласит тебя на конюшню, – широко улыбнулась она. – Уверена, ты не откажешься. Она тоже передает тебе привет.

– Ха-ха, как смешно. Ты бы лучше рассказала ей о своем посещении конюшни и разговоре с Розой. Ты и трех слов сказать не успела, как та превратилась в фурию.

– Мда… Согласись, она повела себя странно. Независимо от того, был ли мой вопрос уместен. Однако прежде следует разузнать о ее отношениях с Йокуллом.

– Признаю, отреагировала она весьма болезненно. Поэтому я бы посоветовал тебе не совать нос в ее дела.

– Забавнее всего, что я была предельно вежлива, попыталась сгладить обстановку. Бергюр вел себя с ней ужасно, – проговорила Тора. – А я всего лишь хотела побольше узнать о молодом человеке в инвалидном кресле.

– Как видишь, напрасно, – сказал Мэтью. – Послушай, а в Интернете о нем, случайно, нет информации? Едва ли он родился с подобными травмами. Полагаю, получил их во время пожара, а пожары – это всегда большая новость. Особенно если на них кто-то гибнет или получает увечья.

– Да, конечно, только мне хотелось бы услышать все от кого-то из местных. Так и легче, и надежней. И какие пожары я стану искать в Интернете? Их там тысячи, а я даже не знаю, когда он пострадал – то ли месяц, то ли десять лет назад. В газетах говорят только о потерпевших, но о самих травмах не пишут. «Жертвы в тяжелом состоянии доставлены в больницу, врачи делают все возможное» – вот и весь репортаж. Кроме того, неизвестно, где он получил ожоги. Возможно, и вовсе не во время пожара, а упал в горячий источник, – вздохнула она. – Нужно заняться Йонасом. Моя задача – добиться, чтобы с него сняли обвинения.

– Попробуй – может, и получится, – проворчал Мэтью. – Хотя, думаю, ты и сама сомневаешься в его невиновности.

– Ты прав, к сожалению, – отозвалась Тора. – Но больше все же не верю в его причастность к обоим убийствам.

– Тогда кто их совершил? – спросил Мэтью. – Найдешь другого подозреваемого, и твоя задача существенно бы облегчилась. Но его нет.

Тора задумалась.

– Бергюр мог бы стать кандидатом номер один, только мне непонятно, зачем ему понадобилось убивать Эйрикюра. – Они прохаживались по автостоянке, откуда Тора звонила Белле. – Может, исключить находившихся на сеансе? – предложила Тора. – Как утверждает полиция, он проходил в то самое время, когда убили Бирну.

– Никаких других подробностей о времени смерти они не обнаружили? – поинтересовался Мэтью.

– Торольфур говорит, что убийство произошло между девятью и десятью вечера в прошлый четверг, – ответила Тора. – Возможно, он основывается на результатах вскрытия. Это совпадает со временем, указанным в сообщении, отправленном с телефона Йонаса. Встреча Бирне была назначена на девять. Сеанс начался в восемь. Мы с тобой шли с берега примерно полчаса. Если бы убийца действительно находился на сеансе и пошел на берег и обратно пешком, он бы не успел вернуться в отель до десяти – скажем, в половине десятого. Дорога на автостоянку была перекопана, а коли его машина осталась на главной дороге, ему пришлось бы слишком долго до нее добираться.

– Тебе известно, кто находился на сеансе? – спросил Мэтью. – Прежде чем исключать всех присутствующих, хорошо бы хоть что-нибудь о них знать.

– Мне о них ничего не известно, но, я уверена, Вигдис нам поможет, – сказала Тора. – Многие оплачивали вход по кредитным картам, установить их имена несложно.

– Почему ты сосредоточилась на вероятных подозреваемых и выпустила из виду тех, кто вне подозрений?

– Потому что в первом случае я сразу многих исключаю из числа потенциальных убийц, к тому же автоматически складывается перечень людей, которые могли бы увидеть, как Йонас блуждал возле отеля между девятью и десятью. Таким образом, у него появится алиби. – Тора проследила взглядом за пролетевшей над ними чайкой. – Если, конечно, убийца не скрылся отсюда, – задумчиво проговорила она и воскликнула: – Море! Разве не мог преступник подойти к берегу на моторной лодке?

Мэтью не разделил ее радостного волнения.

– Опасно. Тебе не кажется? Мы же видели берег. Лично я не рискнул бы высаживаться на него с моря. Камни моментально разорвут дно лодки. Хотя, – прибавил он, – поблизости от того места есть бетонный причал. Вот там вполне можно пристать, а перед самым сеансом переправить лодку к отелю. Давай-ка пройдем туда, проверим нашу догадку.

Они спустились к небольшому причалу, находившемуся в маленькой бухточке к востоку от отеля. На берегу Мэтью обернулся и указал рукой в его сторону:

– Обрати внимание, нас никто не видит. – Из-за макушек деревьев торчала только крыша гостиницы. – Можно спокойно делать что угодно. – Он показал Торе на пристань. – Похоже, пользуются ею не часто. Ни канатов, ни швартовых тумб. Лодку привязать не к чему.

Тора осмотрела края пристани – на углах между ними отсутствовали старые автомобильные покрышки. Здесь явно никого не было.

– Согласна, – кивнула она. – Но все равно нужно спросить Вигдис. Может, она все-таки видела в тот вечер какую-нибудь лодку. – Ветер переменился, и их тут же окутала вонь гниющего неподалеку кита. – Господи, какой кошмар, – пробормотала Тора. – Вон он лежит! – Она махнула рукой в сторону громадной разлагающейся туши. – Видишь, ребра торчат?

Мэтью, зажав нос ладонью, покосился в указанном направлении.

– Ужас. Наверное, самый отвратительный запах на свете, – пробурчал он.

– Сходим посмотрим на него? Тут недалеко, только бухту обогнуть. Мы недолго.

– Ты серьезно? – не поверил Мэтью. – Действительно хочешь поглазеть на гниющие кишки?

– Да, конечно. Раз мы тут оказались, почему бы не пройтись до него? – ответила Тора, и в ту же секунду зазвонил ее мобильный. Увидев на дисплее номер, она нажала кнопку и холодно сказала: – Привет.

– Ты собираешься отвечать на мои сообщения или нет? – послышался раздраженный голос бывшего мужа. – Не знаю, где тебя черти носят, но мне надоело постоянно тебе звонить. Я не вчера родился и понимаю, что ты отключаешь телефон, забавляясь со своим новым мужиком.

Не упомяни он о новом мужике, Тора бы, возможно, и смолчала, но теперь рассвирепела по-настоящему и заговорила, как в лучшие дни их совместной жизни.

– Заткнись, Ханнес! И слушай внимательно! Я здесь работаю. Тут дыра несусветная, и сигналы не всегда проходят, – без запинки выпалила она, хотя о прохождении сигнала узнала совсем недавно. – Могу сказать только одно – Гульфи и Солей остановились где-то возле Селфосса, и их нужно забрать оттуда. Сига тоже там.

– И что я, по-твоему, должен делать? – проорал в ответ Ханнес. – Я тоже работаю. У меня нет возможности срываться с места и тащиться черт знает куда по каждому твоему звонку.

– Так ты поедешь за ними или нет? – не слушала его Тора. – Если нет, я звоню своим родителям. В отличие от тебя они не станут капризничать. Кроме того, это ты виноват, что дети от тебя убежали. Меньше нужно было выть в караоке. Ты их попросту достал своим «Глазом тигра». Да ты и сейчас торчишь возле установки. Вон у тебя «Последний отсчет» играет. Все поп-идола из себя строишь? Не надоело еще?

В конце концов Ханнес согласился отправиться за детьми, и Тора, недовольная тем, что ему удалось вывести ее из себя, сунула телефон в карман, но через минуту снова вытащила и позвонила Гульфи. Сообщив, что за ними приедет отец, она поежилась и только через минуту, немного успокоившись, повернулась к Мэтью.

– Семейная драма, – пояснила она. – Пойдем в «Крепну», осмотрим рабочее место Бирны.

– С удовольствием, – отозвался тот. – Куда угодно, только подальше от протухшего кита. И кто знает – возможно, мы найдем на стропилах имена других убитых?

Они снова прошли вдоль пристани и уже начали подниматься к отелю, как вдруг Тора заметила отчаянно махавшего им мужчину и узнала в нем фотографа из журнала для любителей путешествий, Робина Кохмана. Она помахала в ответ, и тот вскоре подошел к ним.

– Привет. А я вас ищу, – проговорил он.

– Вот как? – сказала Тора, убыстряя шаг. – Мы здесь уже довольно долго.

– Сегодня вечером я уезжаю. Хочу отдать вам фотографии Бирны. Узнав о случившемся, – он скорбно покачал головой, – я решил подарить снимки тем, кто ее знал. Какая страшная трагедия. Не ожидал столкнуться здесь с подобным.

– Ужасно, но бывает и такое, – проговорила Тора. – Будем надеяться, полиция поймает виновника.

– С вами уже говорили детективы? – поинтересовался Мэтью. – Они расспрашивают всех постояльцев отеля.

Робин кивнул:

– Да, мы общались сегодня утром, но что я могу сообщить? Ничего существенного.

– То есть отдавать фотографии полиции вы не захотели? – спросила Тора. – Нет, мы, конечно, возьмем их у вас, но мне просто любопытно.

– Я подумал, что это им ни к чему, – пожал плечами Робин. – Какое отношение они могут иметь к убийству Бирны? Всего лишь невинные бытовые снимки. – Он дружелюбно улыбнулся. – Кроме одного, где в объектив попала мертвая лиса.

Они сидели в баре, на столе перед ними возвышалась стопка фотографий, извлеченных Робином из толстого плотного конверта с написанным на нем именем Бирны.

– И где вы ее снимали? – спросил Мэтью, показав пальцем на дохлую лису в центре фотографии.

Мертвый зверек лежал на боку в густой траве. Язык свешивался из пасти, роскошный светло-коричневый мех был изодран и перепачкан кровью.

– Она валялась возле тропинки, ведущей к старой ферме, расположенной неподалеку отсюда. Бирна попросила меня сходить с ней, пофотографировать. Мы долго бродили и наткнулись на лису. Бирна посоветовала мне запечатлеть и ее. Снимок, конечно, не передает всех ощущений, но там и сама лиса, и местность виделись по-другому. Несчастное животное было ранено и пыталось ползти. От охотника она, конечно, ушла, но только рана оказалась смертельной.

– Вы взяли лису с собой? – спросила Тора.

– Да вы что?! – воскликнул Робин. – Мы к ней и не приближались. Она уже начала разлагаться, у нас и мысли не было до нее дотрагиваться.

– Как вы полагаете, мог кто-то прийти туда после вас и взять лису? – продолжала расспрашивать фотографа Тора.

Робин изумленно поглядел на нее и перевел взгляд на Мэтью.

– Не понимаю, куда вы клоните, но, думаю, это вполне вероятно. Лиса была отлично видна с тропинки. Любой шедший по ней обязательно бы ее заметил. – Лицо его вдруг вытянулось. – Представления не имею, кому она могла понадобиться. Хотя, возможно, у нее ценный мех. Неужели исландцы так любят лис?

Тора улыбнулась.

– Не до такой степени, чтобы собирать их трупы. Нас с Мэтью судьба мертвой лисы интересует совсем по другой причине, но слишком долго объяснять. – Она взяла стопку фотографий и начала их просматривать. – Бирна не говорила вам, почему выбрала именно этот пейзаж? Я смотрю, тут преимущественно виды старой фермы и ее окрестностей и только на одной изображен стальной люк, а на второй, насколько я могу судить, внутренняя стена дома. Зачем они потребовались Бирне, вы не спрашивали?

Робин склонился над фотографиями.

– Стальной люк вроде бы попал в кадр случайно, он находился на поляне недалеко от фермы, с другой стороны холма, – пояснил он. – А внутренняя стена сфотографирована здесь, в старой части отеля, в подвале. Бирна, ничего не объясняя, попросила меня снять стену на следующий же день. Относительно люка она тоже ничего не говорила. Да я и не расспрашивал – подумал, речь идет о ее архитектурном проекте. Я и сейчас не понимаю, зачем ей нужны были снимки.

– Она ничего не рассказывала вам об этом камне? – Мэтью кивнул на три фотографии валуна с надписью, обнаруженного ими позади отеля.

– Немного. Забавно, пока я фотографировал, она по моей просьбе перевела надпись. Очень необычный стишок. Я еще посмеялся и спросил: «У вас, исландцев, традиция такая – выбивать надписи на камнях?» Бирна ответила, что традиции такой нет. Она сама удивилась, увидев на камне надпись.

– Она не объяснила вам ни причину своего удивления, ни значение надписи?

– Нет вроде бы, – покачал головой Робин. – Бирна подумала, что стихи оставил кто-то из прежних обитателей фермы. Она не исключала, что камень является надгробием, поставленным на могиле домашнего любимца, только стихи сочла не совсем подходящими. Она довольно долго ломала голову над надписью, но, мне кажется, так ни к какому выводу и не пришла.

Мэтью тронул Тору за рукав.

– Посмотри, какая занятная фотография. – Он передал ей снимок Бирны, разговаривающей со стариком у входа в отель. Тора жадно схватила его. – Они могли обсуждать перестройку дома. Он же хочет жить там круглый год, – улыбнулся Мэтью.

Робин наклонился над карточкой, вызвавшей у Торы столь живой интерес.

– Ах вот вы о ком. Я снял их ради забавы. Мы возвращались со старой фермы, подошли к отелю, когда появился этот старик и о чем-то заговорил с Бирной. Он живет здесь, я его неоднократно замечал в ресторане.

Тора кивнула.

– Вы не в курсе, о чем они беседовали? – спросила она.

– Понятия не имею, – отозвался Робин. – Они говорили по-исландски. Хотя не нужно быть лингвистом, чтобы по выражению лиц определить настроение человека. Разговор был явно не дружеский. Я сфотографировал их, а вскоре они начали спорить, и я убрал фотоаппарат.

– Бирна не рассказывала вам потом о предмете спора? – вмешался Мэтью.

– Она произнесла странную фразу. Об ответственности людей за их прошлые осознанные поступки, – сказал Робин. – Она была сильно раздражена, поэтому я не стал ее расспрашивать. – Он задумался. – Она сравнила прошлые грехи со старыми долгами. Я не очень понимал ее и сменил тему.

Услышав о прошлых грехах, Тора и Мэтью вопросительно переглянулись. Им вспомнился Магнус Балдвинссон.

Медсестра подошла к кровати, на которой дремала старушка, мягко потрясла ее за плечо и тихо проговорила:

– Малла, дорогая, просыпайтесь. Нужно принять таблетки.

Старушка открыла глаза. Она долго молча смотрела в потолок, затем часто-часто заморгала и слабо откашлялась. Медсестра знала, что иногда старушка приходит в себя не сразу, поэтому терпеливо ждала, держа в руке небольшой пластиковый стаканчик с белыми и красными таблетками.

– Давайте приподнимемся, – сказала она, – а через минутку опять ляжем.

– Она приходила, – прошептала старушка, продолжая рассматривать потолок и словно не замечая стоявшую возле кровати женщину, терпеливо ожидавшую, когда же больная оторвет голову от подушки.

– Кто приходил? – спросила медсестра безо всякого интереса. Она давно уже привыкла к той белиберде, которую постоянно несли старики, особенно спросонок. В такие минуты они будто уходили в далекое прошлое, когда были моложе, здоровее и не нуждались ни в ком и ни в чем.

– Она приходила, – повторила старушка с улыбкой. – И простила меня. Она уже не сердится. Она всегда была такой ласковой.

– Вот и замечательно, – мягко проговорила медсестра. – Сердиться нехорошо. – Она потрясла стаканчиком с таблетками. – А теперь привстаньте и выпейте лекарство.

Старушка, словно не слыша, смотрела на молоденькую медсестру.

– Я ее спросила, не сердится ли она на меня, а она ответила: «А почему я должна на тебя сердиться?» – Старушка с трудом приподнялась на локтях. – Ласковая была. Всегда ласковая.

– Водичку сами подержите или мне подержать? – спросила медсестра, взяла со стола стакан и передала его старушке.

– Я, конечно, объяснила ей, почему она должна на меня сердиться, – говорила старушка, по-прежнему не проявляя интереса ни к водичке, ни к таблеткам. – Мне казалось, она всегда знала, что я была там. – Она удивленно покачала головой, отчего ее седые нечесаные пряди пришли в движение. – А выходит, она этого и не знала. – Старушка закрыла глаза. – Ну, все равно она меня простила.

– Прекрасно, – отозвалась медсестра, поставила на стол стаканы с таблетками и водой, подхватила старушку под руки и осторожно подтянула к спинке кровати. – Давайте-ка сядем попрямее. – Сгорбленная спина не позволяла больной полностью выпрямляться, но для приема таблеток хватало и этого. – А вот и лекарство. Быстренько пейте, а то меня другие пациенты ждут. – Медсестра поднесла к тонким бледным губам старушки стакан с водой.

Та послушно открыла рот, принимая таблетки. Она наизусть знала процедуру: дождалась, пока медсестра даст ей воды, и только тогда проглотила. Вытерев рот тыльной стороной ладони, Малла опять посмотрела на медсестру.

– Ласковая она была, хорошая. Приятно вспомнить. Подумать только!

– О чем мы должны подумать, дорогая Малла? – вежливо осведомилась медсестра, подозревая, что старушка не в своем уме.

– Она же меня простила, – сказала та, не переставая удивляться. – А ведь я ничего для нее не сделала.

– А я уверена, что вы очень много для нее сделали, – улыбнулась медсестра. – Просто сейчас не все помните.

Глаза старушки недовольно сверкнули.

– Как это, не помню? Я все прекрасно помню. Она умерла. Как же я могу забыть такое?

Медсестра погладила старушку по седым волосам. Та болтала явный вздор. «Рехается потихоньку. Вот уже и мертвецы начали ее посещать», – подумала она, помогла ей лечь поудобнее и проговорила:

– Вот и все, дорогая Малла. А теперь постарайтесь уснуть.

Как только голова Маллы коснулась подушки, глаза ее закрылись.

– Убили. Повсюду зло. – Она облизнула губы и, уже засыпая, прошептала: – Милая моя доченька. Моя маленькая Кристин.

Глава 27

– Должно быть, именно эту лису кто-то привязал к телу Эйрикюра, – предположил Мэтью. – По крайней мере ее нигде не видно. – Они с Торой медленно шли по тропинке, ведущей к «Креппе», по которой несколько дней назад туда же направлялись Робин и Бирна. На месте, где, по словам Робина, лежал труп лисы, теперь ничего не было.

– Ты абсолютно прав. Ее, конечно, могли сожрать другие хищники, но их тут, по-моему, нет, – сказала Тора. – Кроме овец, никаких иных животных в округе я не заметила, а они, насколько мне известно, лис не едят. – Она посмотрела на небо. – Или ее склевали птицы? Но тогда где же кости?

– Следовательно, убийца шел этой дорогой. – Мэтью пошарил в траве веткой, подобранной во время поисков лисы.

– А может, он ранил ее и преследовал, но появился здесь уже после того, как Робин и Бирна ушли, – предположила Тора. – Но для какой цели ему понадобилась мертвая лиса?

– Надеюсь, твоя чудо-женщина Белла это выяснит, – проговорил Мэтью. – Вероятно, лиса должна что-то означать.

– Означать? Служить посланием? – Тора с сомнением поглядела на него. – От Общества защиты животных? Или кого ты имеешь в виду?

– Убийцу. Я не исключаю, что он человек со странностями и таким необычным образом хотел передать некое сообщение. Ты не в курсе, к телу Бирны не было привязано ничего подобного?

– Насколько мне известно, нет, – отозвалась Тора. – В противном случае мне бы наверняка об этом сказали. В подошвы ее ног были точно так же воткнуты булавки, но ни о лисах, ни о других животных никто не упоминал.

Они остановились на засыпанном гравием дворе перед фермой.

– Интересно, чья это машина? – спросил Мэтью, указав на относительно новый «рено-меган», припаркованный неподалеку.

– Представления не имею, – пожала плечами Тора. – По идее здесь сейчас никого не должно быть, – проговорила она, заметив в одном из окон свет. – Хотя, может быть Элин с братом приехали забрать оставшиеся вещи. Тогда мы как раз вовремя. – Она вытащила ключ, но дверь оказалась незапертой. Тора толкнула ее и заглянула внутрь. – Здравствуйте! Есть тут кто? – позвала она.

– Здравствуйте! – раздалось в ответ, они услышали звук приближающихся шагов и увидели Берту, дочь Элин.

– О, это вы? – удивилась Тора.

На девушке была бандана, в руке – мокрая тряпка.

– А я так перепугалась, у меня чуть сердце из груди не выскочило. Заходите, пожалуйста, – сказала она. – Мама и дядя Бёркур попросили меня упаковать всякое старье. – Она продемонстрировала тряпку. – А поскольку здесь очень пыльно, то каждую вещь предварительно приходится протирать. На это уходит ужасно много времени.

Мэтью улыбнулся девушке. Приятно встретить человека, помнившего, что ты иностранец, и без труда говорившего по-английски.

– Привет. Рад вас видеть, – протянул он девушке руку.

– Взаимно, – ответила Берта. – У меня хватило сообразительности прихватить с собой термос, – рассмеялась она, – и я только что приготовила кофе. Вы вовремя пришли. Стейни кофе не пьет, а я сварила много.

Они прошли в кухню, где в инвалидном кресле сидел молодой человек. Как и в прошлый раз, лицо его скрывал капюшон. Он бросил из-под него быстрый взгляд, но ничего не сказал.

– К нам гости, Стейни, – радостно произнесла девушка. В ответ тот пробормотал что-то неразборчивое. – Пожалуйста, наливайте себе кофе, – предложила Берта и, махнув рукой в сторону раковины, где стояли небольшие фарфоровые чашки, улыбнулась. – Я их недавно помыла.

– Спасибо, с удовольствием выпью, – сказала Тора. – Не знаю, как бы я без него жила. Спала бы, наверное, постоянно. – Она налила две чашки – одну подала Мэтью, вторую взяла себе. – Много вам еще осталось собирать вещей? – спросила она Берту, отпив глоток.

– Очень много, – вздохнула девушка. – О чем я только думала, согласившись помочь маме и дяде? Но вообще-то я не сильно сокрушаюсь. Забавно держать в руках старинные вещи, которые любили прабабушка и прадедушка.

– Охотно представляю. Знаете, мы хотели бы взглянуть на комнату, в которой работала Бирна. Нам сказали, у нее здесь где-то наверху был кабинет. Так? – спросила Тора.

– Да. Пожалуйста. Вас проводить? Только там почти пусто. Одни рисунки да всякая ерунда. Компьютера, во всяком случае, нет. У Бирны был ноутбук, но она никогда его не включала. – Девушка показала на шнур от кофеварки. – Здесь старые розетки, к ним нужен переходник. К тому же Бирна опасалась падения напряжения в сети и не хотела рисковать. Боялась, что либо компьютер выйдет из строя, либо данные на диске потеряются. Поэтому перед выходом из отеля всегда заряжала аккумулятор ноутбука.

– Это не важно, – заверил девушку Мэтью. – Нам не требуется влезать в ее компьютер. Просто интересно, чем Бирна занималась.

Глаза Берты сузились.

– Вы считаете, что убийство Бирны как-то связано со зданием, которое она проектировала? – Судя по тону, подобная идея казалась ей невероятной. – Разве не очевидно, что убийца – сексуальный маньяк?

– Нет, совершенно неочевидно, – возразила Тора, но предпочла пока не говорить девушке об аресте Йонаса. «Иначе она подумает, будто мы работаем на убийцу, замкнется и откажется помогать не только нам, но и любому, хоть немного знакомому с Бирной», – подумала она. – Маловероятна только связь убийства с ее работой по возведению пристройки. Вот мы и ищем необходимые доказательства этому.

– А, понятно, – протянула Берта. – Со дня убийства меня здесь не было, – прибавила она. – Я думала, сюда нагрянет полиция – станет все обыскивать, – поэтому решила некоторое время ничего не трогать. Правда, полицейские так и не явились – наверное, посчитали, что им нечего тут смотреть. – Она взглянула на Тору. – Вы адвокат, да? Защищаете интересы Йонаса?

– Совершенно верно, – ответила Тора, скрестив за спиной пальцы в надежде, что Бирна не станет ее расспрашивать о владельце отеля.

– Тогда вы имеете полное право входить в комнату Бирны, – объявила девушка. – Ведь вы не будете мешать проведению расследования?

– Господи помилуй. Ни в коем случае, – без тени смущения заверила Тора. – У меня и в мыслях такого нет. И мы ничего не собираемся трогать. Всего лишь оглядим комнату. – Она сделала еще глоток и улыбнулась. – Вы замечательно готовите кофе.

– Спасибо, – отозвалась Берта. – Правда, кое-кто считает, что он у меня получается слишком крепким, – покосилась она на Стейни.

– Да, он у тебя слишком крепкий, – послышался голос из-под капюшона. – Даже чересчур крепкий.

В подобных ситуациях Мэтью чувствовал себя гораздо увереннее Торы, поэтому сразу отреагировал:

– Добавьте немного молока, и кофе перестанет быть крепким. Маленькая хитрость, – рассмеялся он и продолжил своим обычным спокойным тоном: – Попробуйте. Я лично добавляю сливки.

– Мне просто не нравится кофе, – пояснил Стейни. – Я пью только кока-колу.

Берта тепло улыбнулась Мэтью, а Тора принялась лихорадочно придумывать уместную фразу. Ее трогало любовно-заботливое отношение девушки к юноше-калеке.

– Пойдемте? – неожиданно предложила Берта. – Ваш приход для нас со Стейни настоящий праздник, – прибавила она и направилась к двери, ведущей в коридор.

– Да, конечно. – Тора поставила чашку на стол. То же сделал и Мэтью. – Оставайтесь здесь, если хотите. Обещаю, мы ничего не будем трогать, – заверила она девушку.

– Не волнуйтесь, я все равно скоро закончу уборку. Работы осталось не так много.

Они гуськом поднялись по лестнице и подошли к комнате Бирны. Именно ее так и не смогла открыть Тора, когда была здесь с Мэтью.

– Я заперла комнату на ключ, как только услышала об убийстве. – Немного помучившись с замком и покачав дверь, Берта наконец открыла ее. На столе они увидели недопитую бутылку шипучки, на подоконнике стояла пепельница. Повсюду валялись различные предметы. Как и в гостиничном номере Бирны, на стене висели чертежи, в основном сделанные от руки, но было и несколько распечатанных на принтере.

Тора принялась внимательно рассматривать эскизы предполагаемой пристройки.

– А это что такое? – спросила она, показав на рисунок незнакомого здания с соснами позади него, автобусами и пешеходами. – Разве такой виделась Бирне пристройка к отелю? – Здание было выполнено из стекла и бетона и имело громадные окна. Тора с трудом представила себе человека, готового жить в гостиничном номере с окнами вместе стен.

– Едва ли, – сказала Берта. – Бирна показывала мне рисунки пристройки, и ни один из них даже отдаленно не напоминал этот. – Она вгляделась в один из углов распечатки и проговорила выпрямляясь: – Рисунок сделан неделю назад. Кстати, когда я находилась здесь последний раз – Бирна пригласила меня посмотреть на свои работы, – его тут не было.

– А когда вы запирали комнату, он висел? – поинтересовался Мэтью. – Ведь не мог же он появиться после смерти Бирны?

Берта наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

– Честное слово, не знаю, – неуверенно ответила она. – Перед тем как закрыть комнату, я оглядела ее, но не обратила особого внимания на стены. – Она чувствовала себя виноватой, словно ребенок, уличенный в небрежности. – Но в одном я уверена: после меня сюда никто не входил.

– Когда точно вы заперли комнату? – спросила Тора.

– В субботу, после обеда. А это так важно? – встревожилась она. – Вы думаете, здесь побывал убийца?

– Нет, – покачала головой Тора. – Мне кажется, это маловероятно. К тому же немногие знали, что Бирна здесь работала.

Она подошла к столу. На нем также лежали рисунки и чертежи, между которыми валялось несколько кредитных карточек. Их осмотр не дал ничего интересного, за исключением того факта, что Бирна являлась постоянным клиентом «Эссо» и пользовалась туннелем Хвальфьордур. Стол и ящики рассохлись от времени и перекосились, так что Торас трудом их вытянула. Два оказались пустыми, в третьем она нашла карандаш, точилку и ключ на брелке с неизвестным ей логотипом. Тора взяла его в руку. Он оказался очень маленьким и вряд ли подходил к дверным или к автомобильным замкам. Никаких других запоров ей в голову не пришло.

– Вы не знаете, что это за ключ? – спросила она Берту.

– Понятия не имею. Но он принадлежал Бирне, потому что появился здесь после ее приезда. Я сама убирала комнату, за несколько часов до того как Бирна вошла сюда.

Тора сунула ключ в карман.

– Я возьму его на время, – объяснила она Берте. – Не волнуйтесь, если полиция попросит меня отдать ключ, я, разумеется, так и сделаю.

– Мне все равно, – сказала Берта. – Важно, чтобы нашли убийцу, а кто именно это сделает – меня не волнует.

– Мы как раз и занимаемся его поисками, – вставил Мэтью. – Больше в вашем доме нет вещей Бирны?

– По-моему, на кухне есть ее бокал. Да, и еще ботинки, они стоят при входе. Хотите осмотреть их?

– Нет, не хотим, – усмехнулась Тора. – Скажите вот еще что. Бирну интересовал люк, который находится недалеко от вашего дома. Вы, случайно, не знаете почему?

Берта медленно покачала головой.

– Нет, но, возможно, она думала, как бы удлинить здание. Эта мысль возникла у нее примерно за два месяца до появления здесь.

– Нет, люк заинтересовал ее совсем недавно, – возразил Мэтью. – Кстати, вы представляете, о каком именно люке мы говорим?

– Конечно, представляю. Здесь всего один люк. Показать вам его?

Тора посмотрела на Мэтью и пожала плечами.

– Почему бы и нет? – сказала она.

Направляясь к выходу, Тора воспользовалась случаем и поинтересовалась у девушки, не находила ли она среди вещей нацистские регалии и не упоминала ли о них Бирна.

Услышав вопрос, Берта замерла, потом резко повернулась к Торе и удивленно спросила:

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Видите ли, мне они попадались, когда я разбирала старые вещи в подвале отеля. Я подумала, а вдруг и вы находили что-нибудь подобное.